Категория невзрослости как полевая структура в русской языковой картине мира

Размещено на http://www.allbest.ru/

Категория невзрослости как полевая структура в русской языковой картине мира

Ильясова С.В.,

Ли Ли

Ростов-на-Дону, Россия



Аннотация

Предметом исследования является категория невзрослости, объединяющая наименования детенышей и детей. Для достижения поставленной в работе цели - применить полевой подход к словам с общим значением невзрослости, выделить ядерные и периферийные зоны, зоны пересечения; показать активные процессы, идущие внутри поля «Наименования детенышей» и поля «Наименования невзрослых лиц», - были использованы методы компонентного, словообразовательного, контекстологического анализа и метод полевой стратификации, а также приемы обобщения, интерпретации и классификации исследуемого материала.

В результате исследования были сделаны следующие выводы: о тенденции к унификации способов создания наименований детенышей, о пополняемости этой группы лексики неологизмами и неодериватами, зафиксированными в электронных словарях и языке Интернета, о процессах метафоризации и онимизации названий детенышей и, как следствие, - расширении ономастического пространства за счет доономастической близости - наличии общей семы «ласкательность». Результаты исследования лиц со значением невзрослости позволяют говорить о сохранении сложившихся в русском языке традиций при обозначении невзрослых лиц (например, при обозначении социального положения или национальности), но в то же время здесь явно заметно усиление окказиональности - большое количество неодериватов, мотивированных антропонимами. В то же время можно увидеть, что в русской языковой картине мира отражается новый взгляд на категорию невзрослости, она расширяет свои границы, физиологический признак невзрослости перестает быть обязательным. Неодериваты с суффиксом -онок начинают входить в сферу социальной оценочности.

Материалы проведенного исследования могут быть использованы при изучении активных словообразовательных процессов, идущих в русском языке, в лексикографической практике, в преподавании русского языка как иностранного.

Ключевые слова: категория невзрослости; детеныши; дети; словообразование; неологизмы; русский язык; языковая картина мира.



Abstract

Ilyasova S. V.

Li Li

Rostov-on-Don, Russia

THE CATEGORY OF NON-ADULTHOOD AS A FIELD STRUCTURE IN THE RUSSIAN LANGUAGE PICTURE OF THE WORLD

The subject of research is the category of non-adulthood combining the names of the children and cubs. To achieve the goal setted in the work - apply a field approach to words with a general meaning of non-adulthood, select nuclear and peripheral zones, zones of intersection; to show the active processes taking place inside the field “Names of cubs” and the field “Names of non-adults” - were used the methods of component, derivational and contextological analysis, the method of field stratification, as well as methods of summarizing, interpreting and classifying the material under the study.

As a result of the study, the following conclusions were made: about the tendency to unify ways to create names for cubs, about the replenishment of this group of vocabulary with neologisms and neo-derivates recorded in the electronic dictionaries and the Internet language, about the processes of metaphorization and onimization of names of cubs and, as a result, expansion of onomastic space due to pre-onomastic proximity - the presence of a common seme `caress'. The results of the study of persons with the meaning of non-adulthood allow to talk about the preservation of the traditions in Russian in the designation of non-adults (for example, in the designation of social status or nationality), but at the same time there is clearly noticeable increasing of occasional meaning - a large number of neo-derivates motivated by anthroponyms. At the same time, it is possible to see that the Russian language picture of the world reflects a new view on the category of non-adulthood, it expands its boundaries, the physiological attribute of non-adulthood ceases to be obligatory. Neo-derivates with the suffix -onok begin to enter the sphere of social evaluation.

The materials of this study can be used in the study of active word-formation processes taking place in the Russian language, in lexicographical practice, in teaching Russian as a foreign language.

Keywords: maturity category; cubs; children; word formation; neologisms; Russian language; linguistic picture of the world.



В настоящее время растет интерес к изучению семантических категорий, способов и средств их репрезентации в языке. Категория невзрослости, исследованию которой посвящена данная статья, становилась предметом изучения в работах Ю. С. Азарх, А. Ф. Гельбуха, Л. В. Сабуровой, Н. С. Шапошниковой и других ученых, однако метод полевой стратификации к моделированию данной категории не был применен, что составляет актуальность данного исследования.

Понятием невзрослость мы объединяем две категории наименований:

I. Названия детенышей, т. е. молодых животных, находящихся при матери [Ожегов 1973: 150].

II. Названия детей в двух значениях: 1. Мальчики и (или) девочки в раннем возрасте, до отрочества. 2. Сыновья, дочери [Там же].

Ядром категории невзрослости Е.А. Земская считает первую группу наименований: «Значение невзрос- лости реализуется обычно в наименованиях детенышей животного» [Земская 1992: 160].

Для обозначения второй группы наименований используется термин невзрослые лица [Там же].

Цель данного исследования - ввести полевой подход применительно к наименованиям с общим значением невзрослости, выделить ядерные и периферийные зоны, зоны пересечения; показать активные процессы, идущие внутри поля «Наименования детенышей» и поля «Наименования невзрослых лиц», используя для этого методы компонентного, словообразовательного и контекстологического анализа, метод полевой стратификации, а также приемы обобщения, интерпретации и классификации исследуемого материала.

Исследование построено на обширном языковом материале: данных толковых словарей русского языка, словарей новых слов, Викисловаря как мобильного лексикографического источника сведений о процессе неологизации современного русского языка.

Также для подтверждения авторских наблюдений и выводов привлекались новые лексемы, рассмотренные ранее в работах других исследователей.

Кроме того, источником фактического материала послужил язык интернет-коммуникации - активно развивающейся речевой формации, которую по праву можно назвать полигоном для освоения новой лексики.

В основе применяемого в работе полевого подхода лежит взгляд на эту языковую структуру, разработанный применительно к ономастическому полю, ср.: «...поле представляет собой инвентарь элементов, имеющих семантическую общность; в поле имеются однородные и разнородные элементы, в результате в составе поля выделяются ядро и периферия; конституенты поля могут принадлежать к ядру одного поля и периферии другого.» [Крюкова 2017: 170].

Категория невзрослости в русском языке формируется средствами словообразования и лексики. Ядро ее образует словообразовательная категория невзрослости.

Универсальным суффиксом для обозначения невзрослости является суффикс -онок (орф. -ёнок).

В «Словаре словообразовательных аффиксов современного русского языка» представлены 4 словарные статьи с заглавным морфом -онок. Рассмотрим их:

-ОНОК1 и орф. -ЁНОК, во мн. ч. -АТ (А) *, орф. также -ЯТА (А), и -ЕНЯТА (А); -ЧОНОК, во мн. ч. -ЧАТ (А)

Сущ. м. р., I скл.

ЗМ (значение морфемы - С. И., Ли Ли): невзрослое живое существо (лицо или животное), связанное с предметом или признаком, названным мотивирующим словом.

1. сщ < сщ Сп.: суф.

ЗТ (значение словообразовательного типа - С. И., Ли Ли):

невзрослое лицо или животное, принадлежащее к разряду лиц или животных, названному мотивирующим сщ., или имеющее отношение к предмету, явлению, названному мотивирующим сщ.

ЗП (значение подтипа - С. И., Ли Ли): детеныш животного, названного мотивирующим сщ.

Слон > слон-ёнок `детеныш слона'. мн. ч. слон-ят-а <... >

1.2. ЗП: невзрослое лицо, принадлежащее по своей национальности, социальному положению, занятию, родственным отношениям и другим свойствам к разряду лиц, названному мотивирующим сщ.; при мотивации названиями фантастических существ - невзрослое существо (в т.ч. применительно к детям).

Цыган > цыган-ёнок `ребенок-цыган', мн. ч. цыган-ят-а <. >

1.3. ЗП: воображаемый детеныш существа, представляемого одушевленным.

Кукла > кукл-ёнок `кукла в виде фигурки ребенка', мн. ч. кукл-ят-а.

1.4. ЗП: ребенок, принадлежащий к группе лиц, названной мотивирующим словом или связанной с тем, что названо мотивирующим словом.

Октябрь `Октябрьская революция 1917 г.' > октябр-ёнок, мн. ч. октябр-ят-а `букв.: дети Октября'; двойня > двойн- ят-а (мн. ч., разг.) `о детях-близнецах'.

1.5. ЗП: ребенок, названный мотивирующим сщ (с усилением значения невзрослости).

Мальчик > мальч-онок, мн. ч. мальч-ат-а (разг.) `маленький мальчик'.

2. сщ < прл Сп.: суф.

ЗТ: невзрослое лицо - носитель процессуального признака, названного мотивирующим прл.

Несмышленыш > несмышле-ёнок `о ребенке, подростке' (разг.) [Лопатин, Улуханов 2016: 601-603].

Таким образом, в рассмотренной словарной статье представлена детальная картина образования существительных со значением невзрослости, мотивированных как существительными, так и прилагательными.

Концептуальной считаем размещенную в словарной статье следующую информацию: «Продуктивность типов (подтипов), в т. ч. эпизодическая, иллюстрируется новообразованиями - неологизмами и окказионализмами (приводимыми соответственно за пометами Нов. и Окказ.); все новообразования приводятся в паре с их мотивирующими словами, часто - с толкованием их лексического значения через мотивирующее слово» [Там же: 9].

Действительно, для каждого из ЗП приводятся примеры не только узуальных, но и окказиональных существительных, о чем свидетельствует помета Окказ. Правда, остается не совсем понятным, что служит критерием для разграничения окказионализмов и неологизмов. На наш взгляд, такие новообразования, как жирафенок, муленок, мараленок и др., вполне стандартны и заполняют клеточки словообразовательной системы.

Не вполне понятно и нуждается в расшифровке и понятие эпизодической продуктивности - Эпизодич. прод.

В аспекте рассматриваемой проблематики нас также интересует словарная статья с заглавным морфом

-ОНОК 4, орф. -ЁНОК

сущ. м. р., I скл.

ЗМ: невзрослое лицо, принадлежащее к названным мотивирующим словом.

сщ < сщ (в форме мн. ч.)

Сп.: суф.

ЗТ: см. ЗМ

Дети > дет-ёнок, ребята (мн. ч. к ребенок) > ребятен-ок (оба - в знач. `ребенок', прост.).

Непрод. [Там же: 605].

Для указания на невзрослость (регулярно - при обозначении детенышей и нерегулярно - детей) используется суффикс -оныш (орф. -ёныш), ср.:

-ОНЫШ и орф. -ЁНЫШ Сущ., м. р., I скл.

ЗМ: детеныш животного, названного мотивирующим словом. сщ < сщ Сп.: суф ЗТ: см. ЗМ.

Зверь > звереныш `детеныш зверя' <... > гад > гад-ёныш (также прост. бран. - о человеке). Семантически обособленно: дети > дет-ёныш [Там же].

В словарной статье также содержится информация о продуктивности словообразовательного типа в разговорной и художественной речи, что подтверждается рядом примеров окказиональных образований.

Несмотря на общность способов образования, каждая из указанных в начале статьи групп слов со значением невзрослости имеет свои особенности концептуализации в русской языковой картине.

I. Наименования детенышей.

Эта группа слов входит в зоолексику, которая, в свою очередь, входит «в лексическое ядро любого языка» [Тлехатук 2016: 152] и может быть охарактеризована как лингвистическая универсалия», отражающая связь культуры, мышления и языка, ибо «...мир животных - часть нашего бытия... С изначальных времен животные были рядом с людьми. В их повадках, как в зеркале, человек видел и свои - свою силу, слабости и пороки» [Там же: 154].

Если представить национальную языковую картину мира как пирамиду, вершиной которой является человек, то животные располагаются вместе с неживой природой в части пирамиды, обозначенной как «материальная жизнедеятельность» [Пятаева 2018: 62].

Если представить эту часть зоолексики в виде поля, то ядро его будут составлять суффиксальные лексемы с суффиксами -онок/-ёнок, мотивированные названиями взрослых животных. По данным «Обратного словаря русского языка», таких лексем насчитывается свыше 80. Это открытая для пополнения группа лексики.

На периферии поля находятся супплетивные образования: жеребенок, теленок, цыпленок, ягненок, поросенок, кутенок [Обратный словарь русского языка 1974: 435 -436].

Здесь же расположены и суффиксальные образования - существительные с суффиксом -оныш (-ёныш). Они представлены в указанном словаре единичными примерами, ср.: змееныш, звереныш, гусеныш, утеныш [Там же: 547].

В этой части поля располагаются и составные наименования, напр.: детеныш кита, детеныш бегемота, птенец голубя, птенец ласточки, птенец цапли, детеныш обезьяны, птенец дятла, - которые в разговорной речи могут иметь суффиксальные варианты, напр.: китенок, ластушонок, дятлёнок и др.

Имея тесные связи с производящей основой, наименования на -онок/-ёнок выступают как обязательные члены словообразовательного гнезда, занимая место после названия самки, напр.: волк - вол-чиц-а, волч-их-а - волч-онок; медведь - медвед-их-а, медвед-иц-а - медвеж-онок. В гнезде могут также присутствовать варианты наименований детеныша, напр.:утка -ут-ёнок -ут-ёныш [Тихонов 1985]. Парадигмы с исходным словом - названием животного - в лингвистике получили название парадигм «бестиального типа», в состав парадигмы может входить как один член (напр., какаду, колибри, пантера и др.), так и два, три, четыре, пять и более (напр., парадигма с исходным словом гусь) членов [см. Сирота 2016]. Расширение парадигмы зависит не только от появления наименования детеныша, но этот факт тоже играет не последнюю роль в ее комплектации.

Иначе обстоит дело с супплетивными образованиями. Они или отсутствуют в словообразовательных словарях, или выступают как исходные слова, напр.: поросенок, щенок [Тихонов 1985].

В то же время как супплетивные наименования взрослых животных, так и наименования детенышей являются в русском языке более частотными, что подтверждается исследованием, проведенным И.С. Улу- хановым. Сопоставив словообразовательные и супплетивные пары, ученый приходит к выводу, что, во-первых, супплетивные пары «превосходят своей употребительностью членов несупплетивных пар того же значения» [Улуханов 2005 : 63]; во-вторых, он отмечает более высокую частотность женского коррелята, ср.: бык (68) - корова (75), петух (18) - курица (26), баран (8) - овца (33).

Продолжением наблюдения за частотностью супплетивных образований является анализ категории невзрослости: «Почти все наиболее частотные названия детенышей - это немотивированные слова, хотя и имеющие суффикс -онок (IV степень членимости по шкале М. В. Панова); <....>. Это названия детенышей всех основных домашних животных, имеющихся в крестьянском хозяйстве: лошадь - жеребенок (частотность 5), свинья - поросенок (частотность 6), корова - теленок (частотность 9), собака - щенок (частотность 8), курица - цыпленок (частотность 12), овца - ягненок (частотность 12)» [Там же: 65].

В группу частотных лексем входит мотивированное существительное котенок (10), менее частотными являются мотивированные слова, имеющие отношение к домашнему хозяйству: козленок (4), мышонок (4),утенок (4). Ниже показатели частотности у следующих слов: 3 - медвежонок, волчонок, 2 - орленок.

Таким образом, наименования детенышей животных с суффиксами -онок/-ёнок в русском языке являются достаточно частотными.

Наименования на онок/-ёнок относятся к продуктивному словообразовательному типу, следствием чего является пополнение ядра поля новыми лексемами. О появлении неодериватов - новых названий детенышей с суффиксами -онок/-ёнок - свидетельствуют данные словарей и Интернета: гребешата [НС-82], дельфиненок [НС-81], горилленок [Интернет], дятленок [Словарь Тришина], жабенок [Викисловарь], жирафенок [Викисловарь], китенок [СНС-95], косуленок [Словарь Ефремовой], ластушонок [Словарь Тришина], обезьяненок [Викисловарь], панденок [Интернет], пантеренок [Интернет], попугаенок [Словарь Тришина], попугайчо- нок [Викисловарь], пустельжонок [НС-81], черепашонок [Викисловарь].

Приведенный материал позволяет сделать следующие выводы:

1. Все приведенные лексемы подтверждают наблюдение о первой функции словообразования - функции «ословливания и означивания мира» [Кубрякова 2004: 407], которая в то же время является и собственно когнитивной, т. к. она реализует «способность человека характеризовать новое знание через уже имеющиеся, комбинировать готовые и отработанные структуры знания в целях выражения нового...» [Там же].

2. Большая часть из них зафиксирована в электронных словарях, наиболее мобильных на сегодняшний день лексикографических источниках, или в языке интернет-коммуникации, где происходит освоение инноваций, ср.: В Московском зоопарке родился детеныш горилленок

Сделаем два небольших замечания: первый из неологизмов не имеет еще устойчивого написания, ср.: горилленок и гориленок.

Считаем необходимым также заметить, что некоторые из приведенных неологизмов имеют свою лексикографическую историю: слова обезъяненок, жабенок, ластушенок приведены в словаре В. И. Даля, потом они вышли из активного употребления, что подтверждается данными «Сводного словаря современной русской лексики» (1991), и вновь вернулись в активный запас.

Перейдем к рассмотрению трансформации семантики зоолексем - явлении, характерном для зоолексики разных языков, ср.: «Зоолексика как универсальное тематическое объединение слов приобретает в разных языках в процессе функционирования многочисленные ассоциации и коннотации.» [Тлехатук 2016: 155].

Этот процесс хорошо изучен в русском языкознании на материале названий взрослых животных, коснулся он и названий детенышей, ср.: жаворонок, нка, м. О том, кто рано просыпается и рано ложится спать (перен., здесь в сравнении) [НС-80]; лягушата, шат, мн. О малышах, обучающихся плаванию в бассейне (в разг. шутл. речи) [НС-81]; поросенок, нка, м. Минут через пять-семь КА-32 возвращается к лесосеке. И все повторяется. С той лишь разницей, что приходится возить не только «хлысты», но и «поросят» - короткие многотонные куски стволов (НС-82); львенок, нка, м. О ребенке, родившемся в конце июля-августа, когда Солнце находится в созвездии Льва (разг.) [НСЗ-90]; моржонок 1. детеныш моржа. 2. разг. о ребенке, закаливаемом холодной водой [Викисловарь].

Выделим среди семантических неологизмов лексему поросенок - название неодушевленного предмета, что наблюдается достаточно редко, т.к. перенос наименования происходит в точках соприкосновения: человек - животное, эти зоны полей пересекаются, накладываются друг на друга.

Идея невзрослости, как справедливо заметила Е.А. Земская, содержит компонент «„маленький“ и оценку ласкательности» [Земская 1992: 160], что находит выражение в использовании названий детенышей для наименования разного рода услуг для детей, напр.: «Медвежонок» - детский интернет-магазин; «Лисенок» - конкурс для младших классов»; «Утенок» - компания-производитель детской одежды; «Орленок» - всероссийский детский центр; «Львенок» - олимпиада для начальной школы; «Зайчонок» - детский магазин и т.д. и т.п. Таким образом, на основе близости дооно- мастических значений формируется ономастическое пространство, где проявляется внутренняя семантическая общность категории невзрослости.

Сосредоточим внимание на вариантности, универсальном явлении для русского языка. В рассматриваемой группе оно представлено следующими парами: гусеныш и гусенок, змееныш и змеенок, утеныш и утенок. Все перечисленные лексемы присутствуют в толковых словарях русского языка. В Викисловаре лексема гусеныш отсутствует, лексема змееныш представлена как многозначная (1. детеныш змеи. 2. разг. бран. уничиж.), есть пара утеныш иутенок, при этом значение слова утеныш приводится через значение слова утенок.

Полагаем, что продуктивность слов на -онок/-енок сказывается и в тенденции замены составных наименований на суффиксальные, ср.: детеныш панды - панденок, детеныш обезьяны - обезьяненок, детеныш кита - китенок, птенец попугая - попугаенок (попугайчонок) и др.

Заметим также, что названия детенышей могут образовываться и с другими суффиксами, ср.: ягняш, а, м. Ягненок (в разг. речи, ласково) [НС-83], но это, скорее, исключение.

Таким образом, в результате анализа полевой структуры «Названия детенышей» можно говорить об ее открытости, пополняемости за счет неодериватов на -онок/-ёнок, об активных семантических процессах, результатом которых являются семантические неологизмы, о тенденции к унификации в сфере наименований детенышей.

II. Наименования лиц со значением невзрослости.

Полагаем, что в ядро следующего поля входят наименования невзрослых лиц - детей в первом значении, в ближней периферии находятся наименования детей по их отношению к родителям. Наиболее заметные процессы происходят в ядре поля. Процесс устаревания здесь неактивен (см. октябренок), процесс неологиза- ции активен и отражает социальные изменения в обществе. На периферии поля формируется группа изоморфных наименований.

Проиллюстрируем сказанное примерами:

Бомжонок, нка (мн. бомжата, ат), м. Разг. Бездомный ребенок (обычно убежавший из семьи, из детского дома, интерната и т.п.) [ТС-98]. Подчеркнем, что приведенная инновация входит в достаточно разветвленное на сегодняшний день гнездо с вершиной бомж, формирование которого происходило в 90-е годы, ср.: бомжатник, бомжевать, бомжировать, бомжиха, бомжовка [Там же]. В следующем по времени выхода «Толковом словаре современного русского языка» это гнездо пополнилось такими инновациями, как: бом- жара, бомжатский [ТС-2001]. Подчеркнем, что сначала в русском языке появилась аббревиатура БОМЖ, потом - в результате метонимического переноса - существительное бомж: БОМЖ, нескл., м. Сокр. Без определенного места жительства [ТС-98], а затем - цельноо- формленное слово: Бомж, а, м. Разг. Тот, кто не имеет постоянного места жительства, прописки, определенных занятий, бездомный бродяга [Там же].

Активные деривационные процессы, как известно, свидетельствуют об актуальности слова, о правомерности употребления в отношении него терминов актуальный неологизм (Е. В. Маринова), ключевое слово текущего момента (А. П. Сковородников).

В эти же годы формируется и словообразовательное гнездо, где вершиной выступает челнок: Челнок, а, м. Перен. Разг. Мелкий торговец, ввозящий товар из-за рубежа и вывозящий его за границу с последующей реализацией на местных рынках [Там же] - семантический неологизм, впервые зафиксированный в НСЗ 70-х и постепенно обрастающий производными: челночить, челночница [Там же], челночество, челночный [ТС-2001], челночиха, челночник, челночонок [НСЗ-90, т. 3]. Обратим внимание на следующее: неологизм челночник зафиксирован словарями позже, чем неологизм челночница, неологизм челночонок не имеет значения невзросло- сти, ср.: ЧЕЛНОЧОНОК, а, м. (мн. челночата, ат). Челнок (см. 1-е знач.), занимающийся мелкой разъездной торговлей, челночник (см.) (разг.) [Там же]. Таким образом, формируется ряд агентивов с тождественным значением, при этом челночник и челночонок мотивированы словом челнок в первом значении, т. к. это слово получило и другое значение - «курьер, перевозящий контрабанду» (жарг.) [Там же]. Появление словообразовательного неологизма челночник имеет экстралингви- стическое объяснение - вовлечение мужчин в челночество, появление неологизма челночонок свидетельствует о развитии у суффикса -онок дополнительной коннотации, противоположной коннотации ласкательности, ср.: ЧУБАЙСЯТА, ят, мн. (ед. чубайсенок, нка, м.). Сторонники А. Б. Чубайса: те, кто работает в его команде (разг., пренебр.) [Там же].

Неологизм гайдарята («то же, что гайдаровцы, гай- даристы») сопровождается пометой «уничижительно» [Жданова 2013: 75]. Здесь также можно увидеть сдвиг в семантике существительных на -онок - значение не- взрослости утрачивает первоначальный физиологический характер и приобретает социальный подтекст - незрелые в своих взглядах, поступках.

В то же время инновации со значением физиологической невзрослости, мотивированные антропонимами, продолжают появляться, ср.: «Путинята - это молодые сторонники политики Путина» [Стексова 2012: 116]. Автор замечает, что активно функционирующая в разных дискурсах инновация путинята может иметь как положительную, так и отрицательную коннотацию. Наблюдения автора в полной мере подтверждаются данными неформальной интернет-коммуникации, что будет показано далее.

Примером обыгрывания ключевого для современной России антропонима может служить и следующий: «Превращение гладкого путенка [В., №49, 2007] - заголовок статьи о выдвижении Д. Медведева в качестве преемника В.В. Путина» [Кардумян 2010: 110]. Здесь представлен достаточно распространенный в русском языке прием варьирования прецедентного феномена: гадкий утенок - персонаж одноименной сказки Ганса Христиана Андерсена - превращается в гладкого путенка (результат контаминации Путин + утенок).

Неодериваты, мотивированные антропонимами, могут употребляться и во втором значении слова дети, ср.:

В Голливуде подрастает маленький БОНДенок (КП. 20.10.2000); Кстати, звезда до сих пор скрывает и имя отца первого «фостеренка»... (КП. 27.09.2001); Скоро Штефи Граф будет играть с графенком (КП. 24.01.2001). Первая из инноваций образована от фамилии знаменитого агента 007 Джеймса Бонда, вторая - голливудской звезды Джоди Фостер, третья - теннисной звезды Штеффи Граф» [Ильясова 2002: 77]. Заметим, что в первом примере, помимо словообразовательной, представлена и графическая игра, так называемая капитализация - прием выделения сегмента в слове. В третьем примере игра построена на столкновении межъязыковых омонимов - Граф и граф.

Ряд подобных неодериватов продолжает пополняться, ср.: Дочка Анна очень похожа на папу - вылитый Беккеренок (КП. 03.08.07. - от Б. Беккер); А близкие друзья Александра Абдулова уже давно не в шутку намекают, что ждут не дождутся маленьких «абдулят» (Семь дней. 2006. №12) <... > А маленький «бонденок» учится в элитной американской школе (КП. 19.12.03). Полагаем, что и эмоциональный, и оценочный компоненты выражают шутливое отношение к объектам наименования [Ильясова 2016: 153].

Подобные инновации не редкость и в Интернете, напр.:

«Климовята с мамиными глазами»: В сети восторгаются детьми Екатерины Климовой. Екатерина Климова выложила в lnstagram семейную фотосессию - на ней она позирует вместе с тремя детьми: Лизой, Матвеем и Корнеем. Несмотря на то, что 16-летняя Лиза родилась от первого мужа Ильи Хорошилова, а мальчики - во втором браке от актера Игоря Петренко, у всех детей как на подбор зеленые глаза.

Продолжают появляться и инновации, мотивированные нарицательными именами существительными со значением лица, например, по профессиональной принадлежности: штурманята [Битюцких 2015]; Всегда ли у алкоголиков получаются «алкоголята», а у профессоров - «профессорята»? (АиФ. 2003. №38) [Ильясова 2016: 153]. Столкновение в одном контексте неоагентивов, обозначающих лиц, находящихся внизу и вверху социальной лестницы, рождает мощный экспрессивный эффект.

Пополняется группа названий детей - представителей национальности: УЗБЕЧОНОК, нка, м. Мальчик-узбек (в разг. речи, ласково) [НС-84]; «Чечененок» был не виноват (Известия. 11.09.08) [Ильясова 2016: 154].

Помимо прихода в язык новых слов, наблюдается и уход слов в пассивный запас, что сопровождается специальной пометой в словарях, ср.:

Октябренок, нка, м. (мн. октябрята, ят). В советск. время: член детской организации, предшествующей пионерской [ТС-2001]. И все же, на наш взгляд, составители словарей поспешили отнести слово октябренок к историзмам, т. к. в современной России октябрятское движение возрождается, что подтверждает, например, следующий документ:

План работы с октябрятами на 2018/2019 учебный год

Стародворецкий ясли-сад-базовая школа

На этом же сайте можно увидеть девиз октябрят: Пионеры, октябрята - это лучшие ребята. Можно познакомиться с Правилами октябрят и прочитать трогательную «Легенду об октябренке».

Однако не все неодериваты можно назвать удачными, уместными, напр.: Сейчас СМИ перемалывают кости Марии Ароновой - известной актрисе, которая в эфире толкнула человеколюбивую речь о даунятах, назвав их будущими убийцами (КП. 23.10.12). Мы не беремся оценивать речь М. Ароновой, но берем на себя смелость сказать, что слово даунята по отношению к больным детям звучит как оскорбление [Ильясова 2016: 154].

Обзор активных процессов, идущих в современном русском языке, как уже было показано, невозможен без обращения к Интернету. На сегодняшний день уже стало очевидным, что он - самое открытое пространство для любых новаций. Это совсем не значит, что все они безоговорочно принимаются как лингвистами, так и пользователями, но наблюдать за их появлением - увлекательное и полезное занятие. В этой связи представляет интерес точка зрения на игры в Интернете, высказанная в начале XXI века Е.А. Земской., ср.: «Интернетовские игры, на мой взгляд, имеют смысл, если рожденные новые словечки заполняют семантические лакуны в литературном языке, т. е. называют что-то новое, необходимое. В большинстве случаев они семантически мало интересны, тривиальны и далеко не всегда изобретательны» [Земская 2006: 230].

Приведя в качестве примера сатиру на речь людоедки Эллочки, Е.А. Земская, автор исследований по языковой игре в разговорной речи, в языке СМИ и т.д., делает следующий прогноз: «Будущее покажет, какие игры принесет нам Интернет в XXI веке» [Там же: 231].

Одной из самых распространенных в языке Интернета можно признать игру с антропонимами. Например, уже рассмотренная в статье инновация путинята активно используется интернет-пользователями в разных контекстах и с разной коннотацией. Так, резонанс в Интернете получила книга стихов Ирины Кононовой «Путинята», где есть такие строчки: Малышей теперь в России путинятами зовут. Очевидно, что путинята в таком контексте - это современные октябрята.

Инновация путинята употребляется в значении «сторонники Путина», в одном контексте могут выступать и другие инновации с этим же словообразовательным значением, напр.: Про путинят и навальнят [https://narzur.ru/pro-putinyat-i-navalnyat]. Очевидно, что здесь оба слова не имеют семы невзрослости, а употребляются как оценочные.

В языке Интернета также частотны неодериваты, мотивированные наименованиями лиц-участников интернет-коммуникации. Будучи по преимуществу заимствованными словами, они в то же время легко порождают производные, в т.ч. с суффиксом -онок/-ёнок, ср.: блогерята, ламеренок (ламерята), лузерята, спамеренок (спамерята), стримерята, френденок, хакеренок (хакеря- та), флуденята, фолловерята, юзерята [см. Ван Яньбин 2019]. невзрослость наименование лексика неологизм

Прежде всего, следует ответить на вопрос, какое значение имеют перечисленные инновации. Обозначают ли они невзрослых лиц? Или дают оценку лицам, принадлежащим к определенному сообществу?

Блоггерята/блогерята

1. Дети (например: «Блогерята» - название блога учителя начальных классов).

2. Взрослые блогеры.

Ламеренок, ламерята

1. Невзрослый пользователь.

2. Неопытные пользователи.

3. Детеныш ламы.

Лузеренок, лузерята

1. Дети лузеров.

2. Молодые люди - лузеры (неудачники).

Спамеренок, спамерята

1. Спамеренок - придуманное существо, похожее на чебурашку.

2. Распространители спама.

Френденок, френденята - друг младшего возраста любого пола по ЖЖ.

Фолловерята - то же, что фолловеры.

Хакеренок,хакерята

1. Молодые хакеры.

2. Дети хакеров.

Юзерята - молодые юзеры.

Стримерята - то же, что стримеры.

Флуденок - маленький, неоперившийся флудер (Словарь флуда), шутл., ирон.

Таким образом, перечисленные инновации могут обозначать как невзрослых лиц (в том числе детей), так и взрослых. В первом случае возможна шутливая оценка, во втором - обычно ироническая, напр.: соль не в том, что на нем пиарятся нема- ги и прочие блогерята для славы и зарабатывания бабла

В результате проведенного исследования можно сделать следующие выводы:

1. Применение полевого подхода позволило рассмотреть две самостоятельные структуры с ядерной и периферийными зонами. На основе близости доо- номастических значений формируется общее ономастическое пространство, где проявляется внутренняя семантическая общность категории невзрослости.

2. Ядро поля «Названия детенышей» составляют существительные на -онок/-ёнок - открытая, постоянно пополняемая за счет неодериватов группа лексики, которая также имеет признак частности. При этом наиболее активные деривационные процессы происходят в интернет-коммуникации и фиксируются электронными словарями.

3. Продуктивность составляющих ядро поля лексем оказывает влияние на состав поля, его периферийные зоны. Проявляется тенденция к унификации обозначений детенышей, что, в свою, очередь, ведет к однородности компонентов поля.

4. В ядро поля «Названия лиц со значением невзрос- лости» входят наименования невзрослых лиц - детей в первом значении, в ближней периферии находятся наименования детей по их отношению к родителям.

5. Анализ неодериватов со значением невзрослости позволяет говорить о сохранении сложившихся в русском языке традиций при обозначении невзрослых лиц (например, при обозначении социального положения или национальности), но в то же время здесь явно заметно усиление окказиональности.

6. В то же время можно увидеть, что в русской языковой картине мира отражается новый взгляд на категорию невзрослости, она расширяет свои границы, физиологический признак перестает быть обязательным. Инновации с суффиксом -онок начинают входить в сферу социальной оценочности.

7. Материалы, положения и выводы проведенного исследования могут быть использованы в изучении проблем лексикологии, лексикографии, словообразования, неологии, интернет-коммуникации, в том числе в преподавании русского языка как иностранного на продвинутом этапе обучения - магистрантам, слушателям курсов русского языка, участникам обменных программ - для ознакомления инофонов с активными процессами в современном русском языке.



Литература

1. Битюцких К. В. Отражение корпоративной культуры военных в языковом сознании курсантов: дис. ... канд. филол. наук. - Челябинск, 2015. - 338 с.

2. Ван Яньбин. Роль Викисловаря в отражении неологических процессов современного русского языка: автореф. ... дис. канд. филол. наук. - Ростов н/Д, 2019. - 24 с.

3. Ефремова Т.Ф. Толковый словарь русского языка.

4. Жданова Е.А. Словообразовательные неологизмы с негативной оценкой // Вестник Нижегородского ун-та. - 2013. - №6. - С. 73-77.

5. Земская Е.А. Словообразование как деятельность. - М.: Наука, 1992. - 221 с.

6. Земская Е.А. Взаимодействие нормы и узуса в русском языке рубежа ХХ-ХХ1 вв. (на материале словообразования) // Русский язык сегодня: сб. статей / Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова РАН. - М., 2006. - Вып. 4. Проблемы языковой нормы. - С. 223-231.

7. Ильясова С. В. Словообразовательная игра как феномен языка современных СМИ. - Ростов н/Д: Изд-во Ростов. ун-та, 2002. - 360 с.

8. Ильясова С. В., Амири Л. П. Язык СМИ и рекламы: игра как норма и как аномалия: монография. - М.: ФЛИНТА: Наука, 2016. - 328 с.

9. Кардумян М.С. Словообразовательная игра в текстах аналитических статей // Современная языковая ситуация в свете лингвокреативной деятельности: материалы Всероссийской научной конференции «Язык. Система. Личность: Современная языковая ситуация и ее лексикографическое представление». - Екатеринбург, 2010. - С. 107-114.

10. Крюкова И.В. Периферийные разряды ономастики // Теория и практика ономастических и дериватологических исследований: коллективная монография. - Майкоп: Изд-во «Магарин О. Г.», 2017. - С. 169-183.

11. Кубрякова Е.С. Язык и знание. На пути получения знаний о языке: Части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира. - М.: Языки славянской культуры, 2004. - 560 с.

12. Лопатин В. В., Улуханов И.С. Словарь словообразовательных аффиксов современного русского языка. - М.: Азбуковник, 2016. - 812 с.

13. Новое в русской лексике. Словарные материалы - 80. - М.: Рус. яз., 1984. - 287 с. [НС-80].

14. Новое в русской лексике. Словарные материалы - 81. - М.: Рус. яз., 1986. - 288 с. [НС-81].

15. Новое в русской лексике. Словарные материалы - 82. - М.: Рус. яз., 1986. - 253 с. [НС-82].

16. Новое в русской лексике. Словарные материалы - 83. - М.: Рус. яз., 1987. - 190 с. [НС-83].

17. Новое в русской лексике. Словарные материалы - 84. - М.: Рус. яз., 1989. - 190 с. [НС-84].

18. Новые слова и значения: словарь-справочник по материалам прессы и литературы 90-х годов ХХ века: в 3т. - СПб.: ДМИТРИЙ БУЛАНИН, 2014. - Т. 2. - 1392 с. [НСЗ-90].

19. Новые слова и значения: словарь-справочник по материалам прессы и литературы 90-х годов ХХ века: в 3т. - СПб.: ДМИТРИЙ БУЛАНИН, 2014. - Т. 3. - 1360 с. [НСЗ-90].

20. Обратный словарь русского языка. Около 125000 слов. - М.: Сов. энциклопедия, 1974. - 944 с.

21. Ожегов С.И. Словарь русского языка. - М.: Советская энциклопедия, 1973. - 846 с.

22. Пятаева Н. В. Антропоцентрический и синергетический принципы лингвистики в динамическом исследовании лексических гнезд: монография. - 2- е изд., испр. и доп. - М.: ФЛИНТА, 2018. - 212 с.

23. Сводный словарь современной русской лексики: в 2 т. - М.: Рус. яз., 1991. - Т. 1. - 800 с. Т. 2. - 739. с.

24. Сирота Е. В. Способы компенсирования словообразовательной недостаточности // Научное наследие Б. Н. Головина в свете актуальных проблем современного языкознания (к 100-летию со дня рождения Б. Н. Головина): сборник статей по материалам Международной научной конференции. - Н. Новгород: ДЕКОМ, 2016. - С. 161-167.

25. Словарь новых слов русского языка (середина 50-х - середина 80-х годов). - СПб., 1995. - 878 с. [СНС-95].

26. Стексова Т. И. Лингвокреативная деятельность в сфере политической коммуникации // Уральский филологический вестник. Серия «Язык. Система. Личность». Лингвистика креатива. - 2012. - №2. - С. 113-120.

27. Тихонов А. Н. Словообразовательный словарь русского языка: в 2-х т. - М.: Рус. яз., 1985.

28. Тлехатук С. Р. Зоолексика как лексическая микросистема и зоонимическое пространство как лингвистическая универсалия // Путь в науку: словообразование и ономастика: сборник статей. - Майкоп, 2016. - С. 152-158.

29. Толковый словарь русского языка конца ХХ в. Языковые изменения. - СПб.: Фолио-Пресс, 1998. - 700 с. [ТС-98].

30. Толковый словарь современного русского языка. Языковые изменения конца ХХ столетия. - М.: Астрель; АСТ, 2001. - 944 с. [ТС-2001].

31. Тришин В. Н. Большой словарь-справочник синонимов русского языка. - ASIS, 2013.

32. Улуханов И. С. Мотивация в словообразовательной системе русского языка. - М.: Азбуковник, 2005. - 314 с.

References

1. Bityutskikh, K. V. (2015). Otrazhenie korporativnoi kul'tury voennykh vyazykovom soznanii kursantov [The Reflection of the Corporate Culture of the Military in the Language of Consciousness of Cadets]. Dis. ... kand. filol. nauk. Chelyabinsk. 338 p.

2. Efremova, T. F. Tolkovyislovar'russkogoyazyka [Explanatory Dictionary of Russian Language] [website].

3. Il'yasova, S. V. (2002). Slovoobrazovatel'naya igra kak fenomenyazyka sovremennykh SMI [Word Formation Game as a Phenomenon of the Language of Modern Media]. Rostov-on-Don, Izdatel'stvo Rostovskogo universiteta. 360 p.

4. Il'yasova, S. V., Amiri, L. P. (2016). Yazyk SMI i reklamy: igra kak norma i kak anomaliya [Language of the Media and Advertising: the Game as the Norm and as an Anomaly]. Moscow, FLINTA: Nauka. 328 p.

5. Kardumyan, M. S. (2010). Slovoobrazovatel'naya igra v tekstakh analiticheskikh statei [Word-building Game in the Texts of Analytical Articles]. In Sovremennayayazykovaya situatsiya v svete lingvokreativnoi deyatel'nosti: materialy Vserossiiskoi nauchnoi konferentsii «Yazyk. Sistema. Lichnost': Sovremennayayazykovaya situatsiya i ee leksikograficheskoe predstavlenie». Ekaterinburg, pp. 107-114.

6. Kryukova, I. V. (2017). Periferiinye razryady onomastiki [Peripheral Discharges of Onomastics]. In Teoriyaipraktikaonomasticheskikh i deriva- tologicheskikh issledovanii: kollektivnaya monografiya. Maikop, Izdatel'stvo „Magarin O. G.“, pp. 169-183.

7. Kubryakova, E. S. (2004). Yazyk i znanie. Na puti polucheniya znanii o yazyke: Chasti rechi s kognitivnoi tochki zreniya. Rol`yazyka v poznanii mira [Language and Knowledge. On the Way to Gaining Knowledge about the Language: Parts of Speech from a Cognitive Point of View. The Role of Language in the Knowledge of the World]. Moscow, Yazyki slavyanskoi kul'tury. 560 p.

8. Lopatin, V. V., Ulukhanov, I. S. (2016). Slovar' slovoobrazovatel'nykh affiksov sovremennogo russkogoyazyka [Dictionary of Word-formational Affixes of the Modern Russian Language]. Moscow, Izdatel'skii tsentr «Azbukovnik». 812 p.

9. Novoe v russkoi leksike. Slovarnye materialy - 80 [New in Russian Lexicon. Vocabulary Materials - 80]. (1984). Moscow, Russkii yazyk. 287 p.

10. Novoe v russkoi leksike. Slovarnye materialy - 81 [New in Russian Lexicon. Vocabulary Materials - 81]. (1986). Moscow, Russkii yazyk. 288 p.

11. Novoe v russkoi leksike. Slovarnye materialy - 82 [New in Russian Lexicon. Vocabulary Materials - 82]. (1986). Moscow, Russkii yazyk. 253 p.

12. Novoe v russkoi leksike. Slovarnye materialy - 83 [New in Russian Lexicon. Vocabulary Materials - 83]. (1987). Moscow, Russkii yazyk. 190 p.

13. Novoe v russkoi leksike. Slovarnye materialy - 84 [New in Russian Lexicon. Vocabulary Materials - 84]. (1989). Moscow, Russkii yazyk. 190 p.

14. Novye slova i znacheniya: slovar' - spravochnik po materialam pressy i literatury 90-khgodov XX veka: v 3 t. [New Words and Meanings: a Reference Dictionary of Materials from the Press and Literature of the 90s of the Twentieth Century, in 3 vols.]. (2014). St. Petersburg, DMITRII BULANIN. Vol. 2. 1392 p.

15. Novye slova i znacheniya: slovar' - spravochnik po materialam pressy i literatury 90-kh godov XX veka: v 3 t. [New Words and Meanings: a Reference Dictionary of Materials from the Press and Literature of the 90s of the Twentieth Century, in 3 vols.]. (2014). St. Petersburg, DMITRII BULANIN. Vol. 3. 1360 p.

16. Obratnyi slovar' russkogo yazyka. Okolo 125 000 slov [Reverse Dictionary of the Russian Language. About 125000 Words]. (1974). Moscow, Sovetskaya entsiklopediya. 944 p.

17. Ozhegov, S. I. (1973). Slovar' russkogo yazyka [The Dictionary of Russian Language]. Moscow, Sovetskaya entsiklopediya. 846 p.

18. Pyataeva, N. V. (2018). Antropotsentricheskii i sinergeticheskii printsipy lingvistiki v dinamicheskom issledovanii leksicheskikhgnezd [Anthropocentric and Synergistic Principles of Linguistics in the Dynamic Research of Lexical Nests]. 2nd edition. Moscow, FLINTA. 212 p.

19. Sirota, E. V. (2016). Sposoby kompensirovaniya slovoobrazovatel'noi nedostatochnosti [The Ways of Compensating of Derivational Deficiency]. In Nauchnoe nasledie B. N. Golovina v svete aktual'nykh problem sovremennogo yazykoznaniya (k 100-letiyu so dnya rozhdeniya B. N. Golovina): sbornik statei po materialam Mezhdunarodnoi nauchnoi konferentsii. Nizhny Novgorod, DEKOM, pp. 161-167.

20. Slovar' novykh slov russkogo yazyka (seredina 50-kh - seredina 80-kh godov) [Dictionary of New Words of the Russian Language (mid 50s - mid 80s)]. (1995). St. Petersburg. 878 p.

21. Steksova, T. I. (2012). Lingvokreativnaya deyatel'nost' v sfere politicheskoi kommunikatsii [Linguistic Activity in the Field of Political Communication]. In Ural'skii filologicheskii vestnik. Seriya «Yazyk. Sistema. Lichnost'». Lingvistika kreativa. No. 2, pp. 113-120.

22. Svodnyi slovar' sovremennoi russkoi leksiki: v 2 t. [A Composite Dictionary of Modern Russian Vocabulary, in 2 vols.]. (1991). Moscow, Russkii yazyk. Vol. 1. 800 p. Vol. 2. 739. p.

23. Tikhonov, A. N. (1985). Slovoobrazovatel'nyi slovar' russkogo yazyka: v 2-kh t. [Dictionary of the Russian Language, in 2 vols.] Moscow, Russkii yazyk.

24. Tlekhatuk, S. R. (2016). Zooleksika kak leksicheskaya mikrosistema i zoonimicheskoe prostranstvo kak lingvisticheskaya universaliya [Zooleksika as a Lexical Microsystem and Zoonymic Space as a Linguistic Universal]. In P Put' v nauku: slovoobrazovanie i onomastika: sbornik statei. Maikop, pp. 152-158.

25. Tolkovyi slovar' russkogo yazyka kontsa XX v. Yazykovye izmeneniya [Explanatory Dictionary of Russian Language of the Late Twentieth Century. Language Changes]. (1998). St. Petersburg, Folio-Press. 700 p.

26. Tolkovyi slovar' sovremennogo russkogo yazyka. Yazykovye izmeneniya kontsa XX stoletiya [Explanatory Dictionary of Modern Russian Language. Language Changes End of the Twentieth Century]. (2001). Moscow, Astrel', AST. 944 p.

27. Trishin, V. N. (2013). Bol'shoi slovar' - spravochnik sinonimov russkogo yazyka [Large Dictionary Reference of Synonyms of the Russian Language] [website].

28. Ulukhanov, I. S. (2005). Motivatsiya v slovoobrazovatel'noi sisteme russkogo yazyka [Motivation in the Russian Derivation System]. Moscow, Azbukovnik. 314 p.

29. Van Yan'bin. (2019). Rol' Vikislovarya v otrazhenii neologicheskikh protsessov sovremennogo russkogo yazyka [The Role of Wiktionary in the Reflection of the Neological Processes of the Modern Russian Language]. Avtoref. dis. ... kand. filol. nauk. Rostov-on-Don. 24 p.

30. Vikislovar' [Wiktionary] [website].

31. Zemskaya, E. A. (1992). Slovoobrazovanie kak deyatel'nost' [Word Formation as an Activity]. Moscow, Nauka. 221 p.

32. Zemskaya, E. A. (2006). Vzaimodeistvie normy i uzusa v russkom yazyke rubezha XX-XXI vv. (na materiale slovoobrazovaniya) [The Interaction of Norms and Usus in the Russian Language of the Turn of the XX-XXI Centuries (Based on Word Formation)]. In Russkii yazyk segodnya: sb. statei. Moscow. Issue 4. Problemy yazykovoi normy, pp. 223-231.

33. Zhdanova, E. A. (2013). Slovoobrazovatel'nye neologizmy s negativnoi otsenkoi [Derivative Neologisms with a Negative Assessment]. In Vestnik Nizhegorodskogo universiteta. No. 6, pp. 73-77.

Размещено на Allbest.ru

...