Лексема "Бог" в словарях церковнославянского языка XIX и XXI веков

the “god” lexeme in the old church slavonic language dictionaries of the 19^th and 21^st centuries

The paper examines the definition provided for the “God” (Bog in Russian) lexeme by “The Dictionary of the Old Church Slavonic Language of Modern Age ” (2006) in comparison to “The Complete Dictionary of the Old Church Slavonic Language” by G. Dyachenko (1899) and “The Dictionary of the Old Church Slavonic and Russian Languages” (1847). The authors attempt to explain the differences and similarities in formal and conceptual lexicographical representations of the lexeme by means of specific linguistic examples. In conclusion, the authors reflect on the reasons for the semantic differences revealed in the research.

Keywords: The Old Church Slavonic Language, religious vocabulary, dictionary, lexicographical peculiarities, word definition.

В конце 2016 года был опубликован первый том «Большого словаря церковнославянского языка Нового времени». Уникальность этого издания в том, что оно представляет собой «первый в истории мировой лексикографии многотомный академический словарь богослужебного языка Русской Православной Церкви, созданный с использованием современных технологий и включающий всю лексику богослужебных книг» [4].

В аннотации к словарю определяется его основная задача -- служить источником информации о значениях церковнославянских слов и выражений. «При этом для каждого церковнославянского слова дается русский эквивалент, грамматическая информация, а при необходимости -- сведения энциклопедического характера. Словарь включает всю лексику, входящую в богослужебные книги, в том числе географические названия (топонимы), имена собственные, идентифицирующие человека (антропонимы), и служебные слова. Кроме того, фиксируются фразеологизмы и устойчивые словосочетания, которые регулярно встречаются в богослужебных текстах. В первом томе описано более 1800 лексических единиц. Источником словаря служит оцифрованный корпус текстов, используемых во время богослужения в Русской Православной Церкви [1, с. 2].

Объект описания словаря и актуальность его лексикографической фиксации пояснил

Святейший патриарх Кирилл: «Важно понимать, что церковнославянский язык -- это не далекое прошлое, а наше настоящее... Известно, что язык, на котором сегодня совершается богослужение в Русской Церкви, во многом отличается от языка, созданного Кириллом и Мефодием, и даже от церковнославянского языка 200-300-летней давности. Поэтому словарь и назван словарем современного церковнославянского языка. Это не музейная архаика, а современный язык живой богослужебной традиции» [5].

Вопрос о соотношении церковнославянского и русского языков, тесно связанный с вопросом о происхождении русского литературного языка, в лингвистической науке в течение столетий решался неоднозначно. С. П. Обнорский, постулировавший отсутствие церковнославянской основы русского литературного языка, продолжал и развивал точку зрения, высказанную И. И. Срезневским. А. А. Шахматов, вслед за К. С. Аксаковым и М. А. Максимовичем, придерживался противоположных взглядов.

Многие современные историки русского языка в целом разделяют точку зрения Б. А. Успенского, согласно которой отношения церковнославянского и русского языков могут быть описаны в терминах диглоссии. При этом два разных языка существуют во взаимодополнительных отношениях и воспринимаются их носителями как один язык в двух его функциональных (или прагматических) вариантах: профанном, устном, и сакральном, книжном. Констатируя взаимное влияние церковнославянского и русского языков, Б. А. Успенский подчеркивает принципиально различный характер церковнославянского влияния на русский язык и русского влияния на церковнославянский язык. Русское влияние на церковнославянский язык проявляется в том, что отдельные языковые признаки усваивались церковнославянским языком русской редакции, то есть входили в норму этого языка. «Если русское влияние на церковнославянский язык было ограниченным, то церковнославянское влияние на русский язык ничем не сдерживалось, поскольку для русского языка не существовало никакой кодифицированной нормы. Соответственно, русская речь свободно заимствует церковнославянские элементы, после чего окказиональные заимствования в речи могут закрепляться в языке» [9, с. 80-81].

При всем многообразии оценок характера взаимоотношений церковнославянского и русского языка, следует признать особую значимость церковнославянского языка для русских, поскольку на Руси он был не только языком церкви, но вплоть до конца XVII в. книжно-литературным языком, знать который было вопросом грамотности.

Особенностью церковнославянского языка в России по сравнению с латинским на Западе, выполнявшим ту же функцию, было то, что для славян он был близкородственным, а потому обладал способностью адаптироваться к инославянским условиям и воспринимался как кодифицированный, нормированный, литературный вариант родного языка. Церковнославянский язык был на Руси языком науки, переводной и юридической письменности. Основная же его функция заключалась в том, что он был языком беседы с Богом, языком богослужения. В этом качестве на Руси он пережил тысячелетнюю историю и в основных своих чертах сохранился в издаваемой в наши дни литературе, обслуживающей потребности православного культа. Существующий сегодня церковнославянский язык -- язык, на котором пишутся новые церковные тексты: акафисты, службы новопрославленным святым, в науке принято называть новоцерковнославянским [10].

В связи с меняющимся характером церковнославянского языка и неоднозначным отношением к нему в разные эпохи представляется интересным сопоставить информацию в словарях, описывающих этот язык в XIX и XXI вв. Данное сравнение позволит не только определить лексикографические особенности репрезентации богослужебной лексики, но и сделать вывод о ее месте в языковой картине мира носителей языка разного времени.

Общий объект описания дает основание соотнести сведения в «Большом словаре церковнославянского языка Нового времени» и в «Полном церковнославянском словаре» протоиерея Г. Дьяченко, вышедшем в 1899 году. Г. Дьяченко поставил перед собой задачу объяснить в словаре малопонятные слова и обороты, встречающиеся в церковнославянских и древнерусских рукописях и книгах [7].

Интересно сравнить информацию в указанных словарях и с данными «Словаря церковнославянского и русского языка» (1847 г.). Словарь не задумывался как справочное пособие для чтения церковнославянских текстов разных жанров, а отражал «нынЪшнш Русскш языкъ, старинный Русскш и Церковно-Сла- вянскш, какъ составныя части живаго языка». По мнению составителей, решительное разделение русского и церковнославянского языков в середине XIX века было бы преждевременно, «потому что стихш того и другаго доселЪ еще тЪсно связаны между собою» [8, с. XI]. Л. В. Щерба, размышляя о решении создать такой словарь Вторым отделением Академии наук, писал: «:.. .Оно не могло поступить иначе, поскольку старшее поколение того времени грамоте училось еще по часослову и псалтыри. Для него церковнославянские слова были пассивным словарным запасом, который как-то входил в систему лексики русского языка и в той или другой мере определял значение и оттенки разных русских слов» [11, с. 271]. Представляется, что такой статус церковнославянского языка во многом определял и его лексикографическое воплощение.

Предметом рассмотрения в работе являются особенности репрезентации лексемы «Бог» в «Большом словаре церковнославянского языка Нового времени» (БСЦЯ) по сравнению со словарями церковнославянского языка XIX века. Принципиальной в данном случае будет не столько формальная разница в лексикографической фиксации, сколько интерпретация семантики слова, ее современная трактовка.

В БСЦЯ указывается 3 значения слова, реализуемые в богослужебных текстах: «1. БГЪ Бог; может употребляться по отношению ко всем Лицам Св. Троицы...2. БОГЪ дух, божество, идол, кумир, предмет поклонения, языческий бог... 3. БОГЪ и БГХ совершенный, святой; человек, находящийся в единении с Богом, творящий его волю.».Отметим обозначенные составителями орфографические варианты слова «Бог» у каждого из значений. Данная взаимосвязь формы и содержания указана, но подробно не комментируется, в отличие от «Полного церковнославянского словаря» Г. Дьяченко (Словаря Дьяченко). Здесь приводится подробное пояснение употребления слова «Бог» именно в церковных книгах: «Богъ (0еу$) = Творец неба и земли, -- въ книгахъ церковныхъ, когда пишется подъ титломъБ гъ, означаетъ истиннаго Бога, Творца всяческихъ; а просто Богъ придается и сотвореннымъ вещамъ. Исходъ 7,1, Филиппис 3, 19. Особливо во множ. числе, Псал. 81,6: Азъ рТхь «бози есте». Также говорится и о язы- ческихъ богахъ на многихъ мБстахъ св. писа- нія». Вслед за конкретизацией орфографических вариантов в словарной статье указывается значение слова: «Собственное (хотя, конечно, никогда не полное) опредЄленіе въ церк. богослужебн. и библ. книгахъ Творца всяческихъ есть следующее: Богъ есть существо вЄчное, независимое, совершенное, свободно действующее, самовластно господствующее, всевысочайшее, препростое, духовное, неизменное, единое, всеведущее, всемогущее, премудрое, всеблагое, пресвятое, самодовольное, бесконечное, непостижимое, преблажен- ное. Вина всехъ вещей и т. п.; санскр. bah-- быть великимъ; bahy-- большой».

В данном определении можно увидеть два значения лексемы «Бог», соответствующие первым двум значениям в БСЦЯ. Интересно, что единственная приводимая Г. Дьяченко в этой словарной статье цитата из 81 псалма «АзърЬхъ: «бози есте» трактуется по-разному в сравниваемых словарях. Если в Словаре Дьяченко она иллюстрирует употребление лексемы «Бог» по отношению к сотворенным вещам, то в БСЦЯ демонстрирует иное значение: «3. и БТЪ совершенный, святой; человек, находящийся в единении с Богом, творящий Его волю: дзя рёдя: вози Јсте, и сыиове бышнагш вси 08O^ Пс 81.6». Представляется, что третье значение лексемы «Бог» было выделено в БСЦЯ на основе современной, более точной оценки семантики слова.

«Словарь церковнославянского и русского языка» (1847 г.), не столько трактующий богослужебные книги, сколько отражающий языковую картину мира носителей русского языка XIX века, фиксирует 2 значения рассматриваемого слова: «Богъ, а, с. м. 1) Предвечное и всемогущее, совершеннейшее существо, все создавшее и о всемъ промышляющее. Богъ всесиленъ и вездЪсущъ. 2. Ложное божество языческое. У язычниковъ было много боговъ.». Такое определение качеств Бога, с одной стороны, продиктовано воцерковленным сознанием составителей Словаря 1847 г., прекрасно знавших богослужебные книги. С другой стороны, отношением к Богу как к началу начал, существу, «все создавшему и о всемъ промышляющему». Этим, вероятно, обоснован и пример употребления рассматриваемой лексемы в первом значении: Богъ всесиленъ и вездЪсущъ. Отметим и четко обозначенное отношение к языческим богам с помощью пейоратива «ложное». Данная оценка отсутствует в Словаре Дьяченко, однако понятие об истинном Боге в этом словаре отражено в самой дефиниции лексемы «Бог».

При описании церковнославянского языка Нового времени современные лексикографы не противопоставляют истинное и ложное представление о Боге, несмотря на отдельно зафиксированное устойчивое выражение Истинный Бог. Его определение безоценочно, а появление в словарной статье связано с частотностью употребления в богослужебной литературе: «ИСТИННЫЙ БТЪ истинный, настоящий Бог». Вряд ли можно объяснить прагматическими намерениями составителей БСЦЯ появление данного словосочетания и в дефиниции выражения ЗНАТИ / ПОЗНАТИ / ВЭДЭТИ БТй («знать о Боге, верить в истинного Бога; знать Бога в личном духовном, молитвенном опыте»). Этот единичный случай фиксации связан, вероятно, с другими причинами.

В «Полном церковнославянском словаре» Г. Дьяченко отдельно обозначены случаи употребления слова «Бог» в нерелигиозном значении: «Б Тъ и Гсдь -- то же, что и Богъ; этотъ оборотъ рЄчи употребляется иногда для вьіраженія превосходства предмета. Испо- линъ, ловецъ предъ Господемъ Богомъ = чрезвычайно сильный звероловъ (Быт. 10,9); царь отъ Бога или съ подлин. «князь Божій» = князь великій (Быт. 23,6); благъ взоромъ Гос- подеви -- чрезвычайно красивъ лицомъ (1 Цар. 16,12); горы Божіи= высочайшш горы (Псал. 35,7); ріка Божія= величайшая река (Пс. 64,10); кедры Божіи =величественнЄйшіе кедры (Пс. 79,11); градъ великъ Богу = чрезвычайно большой городъ (Іон. 3,3) (Невостр.)». Это же нерелигиозное значение отмечено в БСЦЯ в качестве оттенка первого значения: «:.. .в сочетаниях с существительными и прилагательными может обозначать превосходство предмета или признака, названного существительным или прилагательным: сей Её исполиня ловеця пред гДемя Егомя: сегн ради р^кУтя:неврНдя исполиня ловеця

пред гдемя єуамгіоу... той Быт 10.9; нЇнеуі'а же ЕАше градя великя ЕгУ, ыко шестьЇА пУти тр'їедя дній тф Овф Иона 3.3».