Происхождение двух моделей инфиксаабного глагольного словообразования в истории русского языка: глаголы на -ать (-ять) и -нбать, -ывать

Размещено на http://www.Allbest.Ru/

Московский педагогический государственный университет

Государственный университет Чжэнчжи

Происхождение двух моделей инфиксаабного глагольного словообразования в истории русского языка: глаголы на -ать (-ять) и -нбать, -ывать

Д.Г. Демидов

А.М. Камчатнов

Тайбэй, Тайвань

Москва, Россия

Аннотация

В статье обосновано предположение об инфиксальном, а не суффиксальном способе образования глаголов на - ивать, -ывать, таких как улавливать, спрашивать, выбрасывать, а также предложена гипотеза происхождения этих моделей словообразования в истории русского языка.

Ключевые слова: история русского языка, лексикография, словообразование, словообразовательное отношение, вид, способ глагольного действия, семантика, инфикс, суффикс, синхрония, диахрония

Annotation

The origin of the two models of infixal verb word-formation in the history of the Russian language: verbs in -at' (-jat) and -ivat', -yvat

A.M. Kamchatnov, D.G. Demidov, Moscow pedagogical state university, Moscow, National Chengchi university, Taipei, Taiwan

An assumption of infixation, not suffixal word-formation ofverbs in -ivat', -yvat', such as ulavlivat', sprashivat', vybrasyvat', is substantiated in the article, and a hypothesis for the origin of these models of word-formation in the history of the Russian language is proposed.

Keywords: history of Russian language, lexicography, word-formation, derivational relation, aspect, way of verb's action, semantic, infix, suffix, synchrony, diachrony

В историческом словообразовании русского языка остается нерешенным вопрос словопроизводства словоформ типа улавливать. Он формулируется так: от какого глагола, каким способом и при помощи какого словообразовательного средства был образован этот глагол и сотни ему подобных на -ивать? При этом сразу следует отказаться от решения, предлагаемого в словообразовательном словаре современного русского языка, а именно: от глагола уловить независимо друг от друга образованы глаголы уловл-Я-ть и улавл-ива-ть. Это решение неприемлемо по той причине, что только образование уловить > уловлять удовлетворяет требованиям исторической фонетики русского языка, тогда как образование уловить > улавливать необъяснимо исторически, так как, в частности, встречает непреодолимые морфонологические трудности: в этом случае нет условий для появления чередования в//вл. Такие условия появляются, если принять во внимание еще один член словообразовательной цепи: уловить > улавлять > улавливать. Однако тут возникает новый вопрос: как объяснить «исчезновение» суффикса -а- (орфографически -я-); почему есть глагол улавл-ива-ть вместо, казалось бы, закономерного *уловл-я-ива-ть? Кроме того, с синхронных позиций остаются никак не объясненными ни изменение качества гласного корня (о//а), ни перенос ударения с суффикса на корень. сразу оговоримся, что авторы статьи категорически не приемлют такого понятия, как усечение основы - этой «палочки-выручалочки» специалистов по синхронному словообразованию, ибо в истории языка усечения основ никогда не было.

Представляется очевидной мысль о том, что формальное словообразование неотделимо от семантики рассматриваемых глаголов, ибо в истории языка не столько форма выражает смысл, сколько смысл оформляется, то есть находит себе воплощение, в звуках и формах: «зажегся смысл - и родилось слово, вот и все» [Булгаков, с. 3]. Как показывает история отечественного языкознания, русских языковедов в первую очередь интересовали семантические проблемы русского глагола, а формальная сторона отходила на второй план. Поэтому и нам целесообразно сначала обратиться к изучению опыта предшественников, размышлявших о семантике русского глагола, чтобы затем в свете этого опыта попытаться решить и формально-словообразовательные вопросы, о которых говорилось выше.

Важнейшим событием истории русского глагола является возникновение категории глагольного вида, которая привела к коренной перестройке временной системы. однако теоретическое осознание новой языковой реальности произошло далеко не сразу. так, М.В. Аомоносов описывал глагол как систему из десяти временных форм (см.: [Аомоносов, 263]). В дальнейшем русские языковеды начали преодолевать эту славяно-латинскую в своей основе систему, во-первых, уменьшая количество временных форм глагола и, во-вторых, увеличивая число его «видов».

Основоположником современного учения о видах глагола можно считать А.А. Потебню. Рассматривая труды своих предшественников - С.Н. Шафранова, А.В. Болдырева, К.С. Аксакова, Н.П. Некрасова, А.Ф. Гильфердинга и в особенности Г.П. Павского, А.А. Потебня увидел в них один общий недостаток, а именно смешение понятий совершенности/несовершенности и степеней длительности действия: «Мы утверждаем, что совершенность и несовершенность, с одной стороны, и степени длительности - с другой, не составляют одного ряда (continuum), но относятся друг к другу как два различные порядка наслоений в языке» [Потебня, с. 35]. Именно на этом размежевании «двух различных порядков наслоений» и покоится современная теория видов, отличная от теории качественно-количественных характеристик способов глагольного действия. Это значит, что одну и ту же совокупность образованных от одной основы глаголов можно описать и в терминах категории вида, и в терминах способа глагольного действия.

Так, упомянутая группа глаголов ловить - уловить - уловлять - улавливать на языке категории вида представляет собой цепочку НСВ - СВ - НСВ - НСВ. Наиболее проблематичной в этой цепочке словопроизводства является образование глагола НСВ улавливать от глагола НСВ уловлять.

Та же группа в терминах способов глагольного действия выглядит иначе (воспользуемся в данном случае терминами А.А. Потебни): конкретно-длительное действие (ловить) - результативное действие (уловить) - отвлеченно - длительное действие (уловлять) - отвлеченно-длительное действие (улавливать). В этой цепочке также наиболее проблематичным оказывается производство одного отвлеченно-длительного глагола от другого отвлеченно-длительного.

Решение обеих проблем находится в истории языка. Из слов А.А. Потебни о «двух различных порядках наслоений» вытекает такой вопрос: что на что наслаивается? Иначе говоря, что было исторически первичным, а что вторичным: видовые корреляции наслаиваются на корреляции по способу действия или наоборот? В.В. Виноградов, анализируя взгляды А.А. Потебни, указывает, что «образование разных степеней длительности предшествовало возникновению категорий совершенности и несовершенности» [Виноградов, с. 401]. Изначально «совершенность и несовершенность вовсе не обозначались, как теперь, например, в немецком, в котором “das werde ich tun” значит и “буду делать” и “сделаю”» [Потебня, с. 25]. Стало быть, категория вида возникла на основе более ранней качественно-количественной характеристики способа действия. А.А. Потебня приводит такой пример: «Действие, обозначенное глаголом нести, несу, есть то, которое выделяется мыслью непосредственно из чувственного воззрения, между тем как формы носить, нашивать, если устраним различие в их значении, имеют то общее, что обозначает действие, как продукт большого отвлечения. Чтобы употребить выражение ношу в обыкновенном его смысле, нужно обнять несколько моментальных действий, порознь добытых из чувственного воззрения, и представлять эти действия одним протяжением. Из этого уже видно, что язык, прибавляя к формам, как нести, такие, как носить, нашивать, между прочим, стремится к своеобразной отвлеченности мысли» [Потебня, с. 51].

Вооружившись этими воззрениями, вернемся к нашему материалу, используя в качестве источников исторические словари русского языка и данные Национального корпуса русского языка (далее - НКРЯ).

Глагол ловить, по данным Словаря русского языка XI-XVII в. (далее - СлРЯ XI-XVII в.), известен в литературном употреблении с 1057 г.; глагол уловить - также с XI в., глагол улавлять - с 1073 г. Таким образом, в древнерусском языке изначально существовала «классическая» триада глаголов, выражавших основные способы действия: конкретно-длительное - результативное - отвлеченно-длительное. В XIX в. появляется новый отвлеченно-длительный глагол улавливать, который вытесняет из употребления своего «родителя»: по данным НКРЯ, с 1718 г. по настоящее время глагол улавлять (после орфографического выравнивания - также уловлять) был употреблен всего 156 раз, тогда как глагол улавливать, впервые встретившийся в 1852 г., с этого момента и по настоящее время использован 1703 раза.

Более показателен случай с глаголом 4-го класса просить. Классическую триаду образуют глаголы просить - спросить - спрашать. Глагол спросить, по данным СлРЯ XI-XVII в., известен с XIV в., однако ясно, что он существовал еще в дописьменную эпоху, поскольку только от него мог быть образован глагол спрашать, известный с 1073 г.; глагол спрошать, известный с XVI в., по данным НКРЯ, с 1750 по 1874 г. был употреблен всего 11 раз, будучи вытеснен глаголом спрашивать, известным с XVI в. и с 1682 г. по настоящее время употребленным 61260 раз.

Таким образом, триады ловить - уловить - улавлять и просить - спросить - спрашать заменились триадами ловить - уловить - улавливать и просить - спросить - спрашивать; при этом необходимо заметить, что глаголы уловить, улавливать и спросить, спрашивать не связаны отношениями словопроизводства - тут действуют другие правила, о которых мы будем говорить ниже, сейчас же остановимся на вопросе о том, чту послужило причиной замены одной триады другою.

Такой причиной могло послужить аналогическое воздействие триад глаголов 3-го класса. Глаголы ковать - заковать - заковывать образуют классическую триаду конкретно-длительного - результативного - отвлеченно-длительного способов действия. Столь же классической является триада глаголов писать - списать - списывать, читать - прочитать - прочитывать и под. К этим глаголам надо добавить еще глаголы 4-го класса с суффиксом *-е- > -п>-, которые также образуют триаду: смотреть - рассмотреть - рассматривать, глядеть - подглядеть - подглядывать. Лексическая семантика глаголов может оказывать сопротивление образованию триад.

Если глагол улавливать образован от глагола улавлять, то как объяснить «исчезновение» суффикса -а-?

В праславянском языке суфф. *-й- имел значение отвлеченно-длительного способа действия: сравним *let-e-ti и *let-a-ti и заметим, что значение неопределенного отвлеченно-длительного способа действия выражается не только суффиксом, но и продлением гласного корня: «Суффикс *-а- заключается в обычных славянских образованиях многократного вида с долгой корневой гласной: др.-сл.- гн ?ытати `давить' при гнетж» [Мейе, с. 225]. См. еще умьру - умирати, убьрати - убирати и под. Этот суффикс образовал основы форм аориста, причастий прошедшего времени и инфинитива.

В историческую эпоху с этим суффиксом сблизился и функционально с ним объединился другой суффикс -а-, возникший после переразложения в формах имперфекта. Например, пин-а-хъ, пин-а-ше (при инф. плти) - это формы древнерусского имперфекта, в которых изначально значение отвлеченно-длительного способа действия выражалось долготой корневого гласного: *ртаасхъ > пинахъ. В связи с развитием категории вида имперфект как таковой утрачивается, а в его основе происходит переразложение: пинахъ > пина-хъ; основа пина- переосмысляется как основа, суффикс которой -а- также выражает значение отвлеченно-длительного способа действия; к этой основе присоединяется регулярный суффикс основы настоящего времени 3-го класса *je/*jo: так возникают новые формы презенса пинаю, -еши с инфинитивом пинати; к этой же новой основе пина- присоединяется суффикс элевого причастия пиналъ. Теперь суффикс -а- представлен уже не только в формах прошедшего, но и в формах настоящего времени.

Алломорфом суффикса -а- является суффикс -ва-, происхождение которого не вполне ясно. В науке было предложено три версии.

1) Суффикс -ва- возник вследствие переразложения в глаголах бывать, давать. Изложение этой точки зрения находим в статье В.Р. Шмальштига [Schmalstieg]. В случае с бывати и мывати мы имеем дело с итеративно-дуративными формами глагола, которые вполне можно считать подобными морфологическим формам других итеративно-дуративных глаголов, таких как у-мирати, на-рицати, при-зывати и т.д., то есть с продленной ступенью корневого гласного глаголов с суффиксом -а-. В этих случаях продление корневого гласного, по всей вероятности, является полностью аналогичным в славянском языке таким словам, как у-мирати, в котором -и- является продленной ступенью *-;“-, восходящего к сочетанию *-ir- из и.-е. *r.

В глаголах типа бывати мы можем представить такие последовательные стадии:

инфискальный семантика словообразование глагол улавливать

(1) *bhuH+C

(2) * ?й+С

От ступени (1) к ступени (2) В.Р. Шмальштиг предполагает фонологический переход, то есть продление гласного после утраты ларингала. Когда /й/ оказывается перед вокальным суффиксом, он приобретает вид -ъи-, что мы видим на ступени (3а). В общем, ступени (3а) и (3b) - одновременны; это же верно и для ступеней (4а) и (4b). Переход от (3b) к (4b) приносит ожидаемый фонологический результат, но и переход от (3а) к (4а) аналогичен, то есть продление корневого гласного ъ > ы оказывается морфологическим маркером итеративности-дуративности глаголов.

Начиная с этого случая установившегося чередования между (за)быти и (за)бывати носители праславянского видят здесь суффикс -ва вместо -а-.

Второй источник суффикса -ианеапофоническое чередование с фонемой /о/ в индоевропейском.

Это чередование имеет источником различные рефлексы сочетания *-eHw: /о/ перед согласным, aw перед гласным. В терминах компонентного анализа ларингал /Hw/ оставляет след в виде лабиализации в фонеме /о/ и в фонеме /v/ в -aw. В обоих случаях предшествующий гласный был продленным и ларингал терял свою фонематическую сущность.

Можно предполагать, что старославянский глагол давати происходит из индоевропейского корня *deHw. Когда к нему присоединялся консонантный суффикс, мы имели *do-C как закономерный фонологический результат; когда же присоединялся вокальный суффикс, возникало *dau-V. На данном этапе чередование фонемы /о/ с сочетанием -aw- могло восприниматься как позиционно обусловленное. Однако позже, когда фонемы */а/ и */о/ совпали в славянской фонеме /а/, возникла морфологическая оппозиция дати : давати и в морфемном отношении слова стали члениться так: да+ти и да+ва+ти.

Эти периоды можно выразить в такой схеме:

После переразложения бы-ва-ти, да-ва-ти, сопровождавшегося продлением корневого гласного как маркера дуративности-итеративности, суффикс -ва- по аналогии стал действовать при образовании дуративов от основ на гласный: д?-ва-ти, (в)ста-ва-ти, (за)ду-ва-ти и пр., тогда как от основ на согласный в такой функции стал использоваться суффикс -а-: пад-а-ти, зъв-а-ти, плев-а-ти и пр. Таким образом, имеет место дополнительное распределение алломорфов -а- и -ва-.

2) Суффикс -ва- возник вследствие опрощения из «суммы» двух суффиксов: причастия - -в- и дуративаа-: да-ти, да-в-ъ > да-в-а-ти - да-ва-ти. Сильная сторона этой гипотезы в том, что этот процесс захватывает все глаголы с основой на гласный, но в этом же заключается и ее уязвимость: согласно этой версии, словообразование, например, от глагола бить шло так: би-ти > би-в-ъ > би-в-а-ти > в-би-ва-ти, вы-би-ва-ти, раз-би-ва-ти, у-би-ва-ти и другие приставочные. Однако тут часто бывает хронологическая нестыковка. Так, ожидаемый бесприставочный итератив *крывати в текстах отсутствует, а известны лишь производные от приставочных глаголов типа раскрыть > раскрывать; поэтому логичнее видеть здесь другую словообразовательную модель: крыть > раскрыть > раскрывать с тем самым суффиксом -ва-, который происходит из бы-ва-ти. Новые элевые формы многократного давнопрошедшего действия типа кры-ва-л-ъ появляются после приставочных. Причастия крывъ, раскрывъ в эпоху сложившихся парадигматических отношений в составе единого глагольного слова уже не были способны стать производящими для итеративов крывать, раскрывать. в связи с этим приставочные производные и формы нового русского давнопрошедшего (типа живалъ, крывалъ) не могут объяснить происхождения суффикса -ва- и доказательной силы не имеют. Н в тех, и в других формах действует готовый, уже сложившийся суффикс -ва-.

3) Звук -в-, согласно точке зрения О.Н. Трубачева, является чисто фонетической протезой, то есть «играет роль элемента, устраняющего зияние (*by-ati), и к корню не относится (в противном случае ожидалось бы -у- > ъи в гетеросиллабической позиции)». По мнению О.Н. Трубачева, «вряд ли верно считать *byuati удлинением закономерного * ?йи- в глаголе на -ati», как полагал В.Р. Шмальштиг (см. выше п. 1).

Как бы то ни было, суффикс -ва- получил значение отвлеченно-длительного способа действия в глаголах с основой на гласный: дп>-ть > дп>-ва-ть, би-ть > би-ва-ть, претерп-п>-ть > претерп-п>-ва-ть, ст.-сл. коньч-а-ти > коньч-а-ва-ти, откры-ть > откры-ва-ть, обезлпс-и-ть - обезлпс-и-ва-ть; в последнем случае последовательно действуют два суффикса: -и- и -ва-. Как мы полагаем, дальнейший процесс переразложения идет все так же в пользу морфемы справа, в нашем случае - в пользу суффикса: бы-ва-ть > б-ыва-ть, би-ва-ть > б-ива-ть, откры-ва-ть > откр-ыва-ть.

Есть соблазн считать, что глаголы НСВ образуются от приставочных глаголов СВ при помощи суффиксов -ва- или -ива-/-ыва-. Именно это утверждает В.В. Виноградов: «В современном языке живым и продуктивным является способ образования форм несовершенного вида от предложных (или приставочных) глаголов совершенного вида с помощью суффикса -ыва-, -ива- (при соответствующем чередовании согласных основы), например: выкрасить - выкрашивать; закрутить - закручивать; расцветить - расцвечивать; накосить - накашивать и т.п. Процесс образования этих форм обычно сопровождается изменением звука о основы в а (“внутренняя флексия”), например: приготовить - приготавливать; обусловить - обуславливать; вздрогнуть - вздрагивать; задобрить - задабривать; заготовить - заготавливать; успокоить - успокаивать; оспорить - оспаривать; облагородить - облагораживать; выработать - вырабатывать; заподозрить - заподазривать и т.п.» [Виноградов, с. 417]. В последнем примере вторичный аналогический характер изменения о > а особенно ясен, так как происходит не в корне, а в приставке.

Слова о «соответствующем чередовании согласных основы», при допущении непосредственного образования глаголов НСВ от приставочных глаголов СВ, противоречат законам исторической фонетики русского языка, так как нет условия для чередований с//ш, т//ч, д//ж, в//вл. Если бы это было так, то существовали бы глаголы *уловивать, *запросивать, *укоротивать, но таких глаголов нет. Глаголы с рефлексами j-ового смягчения типа улавливать, запрашивать, укорачивать показывают, что модель была другой - от глаголов улавлять, запрашать, укорачать. Таким же путем образовались и глаголы с корнями на сонанты, хотя рефлексы сочетаний с йотом в них неотличимы от вторично смягченных полумягких: засалять - засаливать, завалять - заваливать, отмерять - отмеривать.

Для объяснения того, как образован глагол улавливать и ему подобные, можно предложить две гипотезы.

а) Аналогическое воздействие глаголов типа бивати, в которых произошло переразложение в пользу суффикса: би-ва-ти > б-ива-ти. Так объясняет происхождение суффикса -ива- (и, соответственно, -ыва- при переразложении типа быть > бывать) П.С. Кузнецов: «Рассматривая историю грамматического вида на протяжении эпох, засвидетельствованных письменными памятниками, необходимо обратить внимание на развитие одного нового образования, также относящегося к области видов, но занимающего подчиненное положение по отношению к основному противопоставлению совершенного и несовершенного видов. Именно уже на протяжении этих эпох получают широкое распространение т.н. многократные основы с суффиксом -ива-, -ыва-, выражающие повторяемость действия и представляющие собой известную разновидность несовершенного вида. Исходную точку для этого суффикса образует глагол бывати со старым суффиксом -иа-, имевшим также и итеративное значение (т.е. значение повторения действия). В результате переразложения у (ы), принадлежавшее первоначально корню вспомогательного глагола (ср. быти), было отнесено к суффиксу и распространено затем на другие глаголы, причем гласный этот являлся в виде у (ы), если следовал за твердым согласным, i, если следовал за мягким согласным (ср. современное подбрасывать - подсматривать)» [Кузнецов, с. 261-262].

Развивая эту мысль, О.Г. Щеглова пишет: «суф. -ива-/-ыва- очень быстро получил широкое распространение, так как он удовлетворял всем сформулированным выше условиям. Его неоднофонемность обеспечила ему высокую информативность, четкость и простоту строения, а также возможность выступать во всей глагольной парадигме в непреобразованном виде. Это обстоятельство обусловило и универсальность его применения: он присоединялся к глагольным основам любого строения. наконец, само его возникновение как специализированного средства имперфективации обеспечило ему монофункциональность, по крайней мере на первых порах его развития» [Щеглова, с. 174].

Эта версия объясняет происхождение суффиксов -ива- и -ыва-, но не объясняет, куда исчез суффикс -а- (я) в уловл-я-, раскид-а- (при образовании раскидывать), -е- в подгляд-е- (при образовании подглядывать), -и- в подброс-и- (при образовании подбрасывать), если только не использовать отвергнутую нами версию усечения основы.

б) с появлением суффикса -ива- возникла синонимия старых глаголов типа улавляти и новых типа улавливати и, соответственно, их конкуренция. «в ст.-рус. период (XVI-XVII вв.) суф. -ива- входит в “стадию максимальной продуктивности”, что поставило его в центр развивавшейся видовой системы. Для функционирования суф. -ива- в этот период характерно общее расширение сферы действия: суффикс -ива- проникает в основы, которые не были охвачены ранее существовавшими суффиксами по морфонологическим причинам, а также в те области, которые обслуживались этими более древними суффиксами. Применительно к этой эпохе можно говорить о том, что образование слов с данным суффиксом становится грамматикализованным процессом, т.е. имперфектив на -ива- мог быть образован в это время практически от любого глагола. таким образом, суф. -ива- становится регулярным грамматическим средством имперфективации» [Щеглова, с. 175]. старые глаголы с суффиксом -я-(-а-) вытесняются новыми на -ива-, но этот процесс не дошел до конца; более того, старые глаголы вытеснили из нормативного русского литературного употребления возникшие было новые глаголы, такие как възбранивати, исправливати, поостривати, вместо которых продолжают употребляться старые глаголы возбранять, исправлять, поощрять и т.п. на основании этого факта О.Г. Щеглова делает резонный вывод: «То обстоятельство, что норма литературного языка... сохранила старые образования и отбросила возникшие было варианты на -ива-, в современном русском литературном языке лишило этот суффикс регулярности, а вместе с тем и статуса грамматического средства имперфективации. тем самым была пресечена тенденция к становлению категории вида в русском языке как словоизменительной, поскольку в современном русском языке выбор той или иной модели имперфективации осуществляется не на грамматическом, а на лексическом уровне» [Щеглова, с. 175].

Таким образом, оппозиция глаголов на -ять - -ивать носит не грамматический, а лексико-словообразовательный характер. Что касается лексики, то еще П.Я. Черных отметил, что глаголы с суффиксом -ива- - это «особенность народного русского языка. Старославянскому и, следовательно, книжному древнерусскому языку они совершенно чужды» [Черных, с. 273]. Напротив, в народных говорах, особенно северно-великорусских, они употребляются несравненно шире, чем в литературном языке; П.Я. Черных приводит такие приставочные и бесприставочные примеры, как купливать, сказывливать, доставливать. Это значит, что литературному языку как сложноорганизованной стилистической системе было важно сохранить те смысловые и стилистические оттенки, которые несли славянизмы с суффиксом -я-(-а-), такие как укрощать (русск. укорачивать), возвращать, возмущать, запрещать, защищать, обещать, обобщать, ощущать, посвящать, посещать, награждать, освобождать, побеждать, подтверждать, убеждать, утверждать.

Зато есть множество русизмов с чередованиями т//ч и д//ж и суффиксом -ива-: оборачивать, высвечивать, укорачивать, зарешечивать, ввинчивать, прочерчивать, откручивать, вышучивать, выпроваживать (ср. сопровождать), изгаживать, наглаживать, омолаживать, облагораживать, всаживать, обхаживать, обезвреживать, выцеживать, обнадеживать, выезживать, высиживать, затверживать, подзуживать, обезоруживать, подсуживать, застуживать, переряживать и др.

То же самое касается глаголов на -ывать: посылывать, бирывать, умирывать, торгивать.

Следовательно, пары словообразовательных синонимов типа уловлять > улавливать - это не умозрительная схема, а реальный факт исторической лексикологии. В результате конкуренции словообразовательных синонимов промежуточное звено словообразовательной цепи может выпадать. в нашем случае это глаголы на -ять. Это налагает особые обязательства на исследователя - необходимость сделать вывод о механизме этого процесса. оба глагола, и производящий, и производный, имеют тождественное морфологическое оформление: -ять, -яю, -яешь. словообразовательный акт не меняет внешнего оформления. Приходится поэтому усматривать в таких случаях действие особой морфемы -ив-, которая вычленяется путем процесса, противоположного опрощению, а именно расщепления сложного опрощенного суффикса -ива- на инфикс -ив- и суффикс -а-; причем следствием этого оказывается новый морфемный шов: ...и-+-ва- > -ива- > -ив-+-а-. такое образование инфикса подтверждает высказанное еще Ф.Ф. Фортунатовым общетеоретическое положение о том, что «инфиксы вообще являлись лишь в словах, уже имевших формы, образовавшиеся другими аффиксами, и возникали из других аффиксов» [фортунатов, с. 151].

Сопоставление глаголов улавлять - улавливать показывает, что значение отвлеченно-длительного способа действия в глаголе улавлять сильно ослаблено или даже стерто, поэтому возникает новое средство восстановления и интенсификации значения отвлеченно-длительного способа действия при помощи инфикса -ив-.

Здесь, думается, будет уместно вспомнить о полузабытой идее М.Н. Каткова «о звуковом “символизме” видов русского глагола, о соответствии между расширенной формой глагола и “расширенным кругом самого действия”» [виноградов, с. 399]: «Д?йствіе ощутимое (опред?ленное) любитъ форму краткую, спряженіе быстрое, и потому глаголъ для его означенія сокращаетъ свою этимологическую форму; на оборотъ, для означенія д?йствія мысленнаго (неопред?Ьленнаго) глаголъ разширяетъ свою форму и переходитъ въ классъ, гд? образовательный характеръ сильн ?е. Этотъ оригинальный символизмъ проходитъ черезъ всю систему глаголовъ и пользуется вс?ми возможными средствами» [Катков, с. 198]. «Для вьіраженія отдаленности или давности д?йствія языкъ приб?гаетъ къ характеру а (ае), самому сильному, - и приставляетъ его вновь къ характеру даннаго глагола, такъ что образованіе выходить двойное. Глагол дать, распространяясь, принимаетъ а - выходит даять и давать (эвфонич. вместо да-ать), расширяясь дал?е, для означенія д?йствія давняго, онъ принимаетъ снова характеръ а, и выходитъ форма давывалъ (= дававалъ); былъ, бывалъ, бывывалъ. Въ Чешскомъ язык ? ощущается иногда потребность новаго усиленія, и еще разъ принимается а; отсюда возможна не только форма bywawal, соотвЬчающая нашей бывывалъ, но и бол?е распространенная форма bywawawal.

Въ подобныхъ формахъ новый в?съ сообщается глаголу продолжешемъ кореннаго слога, т.е. переходомъ ударенія съ конца къ началу. недовольствуясь этимъ, геній языка для усугубленія в?са глагола изм?няетъ коренную гласную о на сильнЬйшую а. Ходить - хаживалъ, носить - нашивалъ» [Катков, с. 200-201].

Мысль об усиленном характере длительности глаголов на -ивать и -ывать затем неоднократно подчеркивалась в русской научной литературе К.С. Аксаковым, Г.П. Павским, Н.П. Некрасовым, А.А. Потебней; А.А. Шахматов удачно назвал это свойство глаголов на -ивать «интенсивной длительностью» [Виноградов, с. 417].

Инфикс -ив- есть тот элемент, который «усиливает вес» суффикса -а-, благодаря ему суффикс -а- как бы обретает «вторую молодость», то есть значение интенсивного отвлеченно-длительного способа действия. Если обратиться к примерам из НКРЯ, то можно заметить, как суффикс -а- в глаголе улавлять (уловлять) теряет былое значение отвлеченно-длительного способа действия и тот становится глаголом с конкретно-длительным значением.

«Оправдание фарисейское, еже есть видом святости чванится, лицемерием уловляти очеса человеческая» [архиепископ феофан (Прокопович). Слово о власти и чести царской... (1718)].

«Кто все об?щаетъ тотъ ничего не даетъ, а об?ты глупыхъ уловляютъ» [С.С. Волчков. Придворной человЬкъ [перевод книги Грациана с французского] (1742)].

«При сем примечать должно, что хотя богатство и достаток всегда бывают источником достоинств и чинов, однако они не с равномерным успехом действуют во всех веках и у всех народов, поелику не всякое богатство не всяких людей уловляет сердца» [С.Е. Десницкий. Слово о прямом и ближайшем способе к научению юриспруденции (1768)].

Из этих примеров ясно видно, что глагол уловлять не имеет значения интенсивно-длительного способа действия, но обозначает только действие простое. Этому часто помогает возврат к корневому гласному о, однако исконный вариант с корневым а устойчиво сохраняется и в наши дни, например: «в книжке написано так: для начала нужно выставить ток (рекомендуют 0,1 от ёмкости АКБ), далее по мере зарядки автоматика сама улавляет ток, и как напряжение достигнет 15 в, автоматика убавляет ток, начало уменьшения силы выставленного тока говорит о достижении батареей 75-95 % заряда»;

«Федька: Нахожусь в деревне, так скать в гуще народной жизти, интернет тута плохо фурычит, токмо въ подпечье волну улавляет гад!»

Таким образом, суффикс -а- никуда не исчезал, он остался на прежнем месте с прежним значением, но увеличил свой «символический вес» благодаря инфиксу -ив-. Отвечая на поставленный в начале статьи вопрос, можно сказать, что глагол улавливать образован от глагола улавлять инфиксальным способом; семантическое отношение между производящим и производным глаголами можно описать как «нейтрально-длительный - интенсивно-длительный» способы действия.

Однако этот ответ еще не решает всех проблем. Если глаголы ловить - уловить - улавлять (уловлять) - улавливать являются исторически достоверными фактами языка, зафиксированными в письменных источниках, то как решать вопрос о происхождении глаголов типа вылавливать, налавливать, подлавливать, перелавливать при отсутствии реальных производящих *вылавлять, *налавлять, *подлавлять, *перелавлять?

Как нам представляется, есть два возможных решения.

1) Так как новые производные типа отлавливать, откармливать и другие подобные уже не имеют реальных производящих звеньев типа *отлавлять, *откармлять, то словообразовательным средством выступает суффикс -ива-, а производящими основами выступают формы 1-го лица настоящего времени отловл-, откормл- с их морфонологической особенностью в//вл, м//мл, в которых, кроме того, происходит «символическое увеличение веса» за счет более «тяжелой» гласной /а/ в корне.

2) второе решение основывается на гумбольдтовской идее языковой панхронии, согласно которой язык дан весь и сразу: «Чтобы человек мог постичь хотя бы одно слово не просто как чувственное побуждение, а как членораздельный звук, обозначающий понятие, весь язык полностью и во всех своих взаимосвязях уже должен быть заложен в нем. в языке нет ничего единичного, каждый отдельный его элемент проявляет себя лишь как часть целого. Каким бы естественным ни казалось предположение о постепенном образовании языков, они могли возникнуть лишь сразу» [Гумбольдт, с. 312-313]. Однако весь и сразу язык дан лишь в возможности, то есть в панхронической потенциальности языка существует полная триада словообразовательных отношений / откормить > откормлять > откармливать/, но в историческом воплощении существуют лишь крайние члены этой триады, что обусловлено потребностями мысли и общения.

Принято считать, что в современном русском языке морфы -ива- и -ыва- представляют собой одну морфему, то есть вступают в отношения дополнительного морфонологического распределения. но с диахронической точки зрения между ними имеется существенное различие. Если инфикс -ив- был средством усиления длительного способа действия, оставляя глагол в области НСВ, то инфикс -ыв- имеет собственно видовое значение нсв и непосредственно образует имперфективные члены в видовых парах типа раскид-а-ть: раскид-ыв-а-ть, рассказ-а-ть: рассказ-ыв-а-ть. Это и послужило тому, что такие готовые пары стали источником аналогии для пар с -ива- типа отловить: отлавливать - уже без среднего звена *отлавлять. В случае если соотносимыми по виду оказываются глаголы не на -ать, действует полный опрощенный суффикс -ыва-, как в парах подгляд-е-ть: подгляд-ыва-ть, подброс-и-ть: подбрас-ыва-ть. Производящими основами в этих случаях являются основы настоящего времени не 1-го лица, то есть основы типа подгляд(ит) и подброс(ит).

Итак, наиболее вероятная гипотеза происхождения глагольного суффикса -ва- сводится к переразложению корней в глаголах с основой на гласный быв-а-ти, дав-а-ти в пользу суффиксов: бы-ва-ти, да-ва-ти. Дальнейший процесс переразложения привел к сложным суффиксам с двумя гласными: бы-ва-ти > б-ыва-ти, би-ва-ти > б-ива-ти. При производящих глаголах не на -ать действует основа настоящего времени не 1-го лица, а формантом выступает полный суффикс -ыва-: подглядеть, подгляд-ит > подгляд-ыва-ет.

При производящих глаголах со значением предельного способа действия на -ать выделяется особый инфикс -ыв- со значением многократности: раскидать > раскид-ыв-ать. Эта словообразовательная модель аналогически повлияла на более сложную судьбу глаголов на -ивать. они, как правило, образованы с помощью инфикса -ив- от глаголов отвлеченно-длительного способа действия на -ять, которые, в свою очередь, образованы от приставочных глаголов IV класса со значением результативного способа действия; этим объясняется йотовое смягчение; кроме того, значение интенсивно-длительного способа действия выражается продлением корневого гласного: уловить > улавлять > улавл-ив-ать.

Перспективным направлением дальнейших исследований в данной области является рассмотрение частных случаев словообразования глаголов с инфиксами -ив- и -ыв- и суффиксами -ива- и -ыва- (в том числе в составе конфиксов) с учетом лексических, семантических и стилистических особенностей и ограничений.

Литература

1. Булгаков Сергий, о. Философия имени. М., 2014.

2. Виноградов В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. Изд. 3-е. М., 1986.

3. Гумбольдт В. фон. избранные труды по языкознанию. М., 1984.

4. Катков М. об элементах и формах славяно-русского языка. М., 1845.

5. Кузнецов П.С. историческая грамматика русского языка. морфология. М., 1953.

6. Ломоносов М. в. Российская грамматика. Спб., 1755.

7. Мейе А. введение в сравнительное изучение индоевропейских языков. М.-А., 1938.

8. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. м., 1977. Т. IV. Вып. II.

9. Фортунатов Ф.Ф. Сравнительное языковедение // Фортунатов Ф.Ф. Избранные труды. м., 1956. Т. 1. C. 23-199.

10. Черных П.Я. Историческая грамматика русского языка. Изд. 4-е. м., 2010.

11. Щ еглова О.Г. Историческая грамматика русского языка. Курс лекций. Новосибирск, 2013.

12. Schmalstieg W.R. The phoneme /V/ in Slavic Verbal Suffixes // Word. 1956. №12. P. 255-259.

References

1. Bulgakov, Sergij o. Filosofija imeni [Philosophy of Name]. M., 2014.

2. Chernyh, P.Ja. Istoricheskaja grammatika russkogo jazyka [Historical Grammar of the Russian Language]. Izd. 4-e. M., 2010.

3. Fortunatov, F.F. Sravnitel'noje jazykovedenije [Comparative Linguistics]. In Fortunatov F.F. Izbrannyje trudy. M., 1956. T. 1. Pp. 23-199.

4. Gumboldt, V. fon. Izbrannyje trudy po jazykoznaniju [Selected Works on Linguistics]. M., 1984.

5. Katkov,M. Ob elementah i formah slavjano-russkogo jazyka [On Elements and Forms ofthe Slavonic-Russian Language]. M., 1845.

6. Kuznetzov, P.S. Istoricheskaja grammatika russkogo jazyka. Morfologija [Historical Grammar of the Russian Language. Morphology]. M., 1953.

7. Lomonosov, M.V. Rossijskaja grammatika [Russian Grammar]. SPb., 1755.

8. Meje, A. Vvedenije v sravnitel'noje izuchenie indojevropejskih jazykov [Introduction to Comparative Study of Indo- European Languages]. M.-L., 1938.

9. Potebnja, A.A. Iz zapisok po russkoj grammatike [From Notes on Russian Grammar]. M., 1977. T. IV. Vyp. II.

10. Scheglova, O.G. Istoricheskaja grammatika russkogo jazyka. Kurs lekcij [Historical Grammar of the Russian Language. Course of Lectures]. Novosibirsk, 2013.

11. Schmalstieg, W.R. The phoneme /V/ in Slavic Verbal Suffixes // Word. 1956. № 12. 255-259.

12. Vinogradov, V.V Russkij jazyk. Grammaticheskoje uchenije o slove [Russian Language. Grammatical Doctrine of the Word]. Izd. 3-e. M., 1986.

Размещено на allbest.ru