О предмете исследования немецкой политической лингвистики: историко-лингвистический аспект

Размещено на http://www.allbest.ru/

О предмете исследования немецкой политической лингвистики: историко-лингвистический аспект

Г.Р. Искандарова, доктор филологических наук, доцент, профессор кафедры иностранных и русского языков Уфимского юридического института МВД России

Аннотация

Автором представлен обзор работ немецкоязычных лингвистов, посвященных вопросам языка, политики, идеологии, пропаганды, общественной действительности. В результате анализа источников выделены четыре предметные области исследования немецкой политической лингвистики: язык эпохи национал-социализма, язык в ГДР, язык периода объединения Германии, язык дискурсов. Установлено, что вокабуляр национал-социалистов содержал специальную лексику, предназначенную для осуществления антигуманных действий, воздействия на массы, языкового манипулирования. Разделение Германии на Западную и Восточную, строительство Берлинской стены в 1961 году определило следующую тему для политолингвистики - язык ГДР и ФРГ. Язык эпохи ГДР был пронизан социалистическим укладом жизни, антикоммунистические настроения были свойственны языку Западной Германии.

Следует отметить, что в эпоху перелома, или объединения Германии, происходит постепенная ассимиляция в сфере лексики, стираются ментальные различия между Востоком и Западом, постулируется тезис о едином национальном немецком языке. Особую актуальность в настоящее время приобретают исследования языка онлайн-дискурса, который характеризуется опосредованной коммуникацией между политиками и гражданами.

Ключевые слова и словосочетания: язык, коммуникация, политическая лингвистика, дискурс, Восточная Германия, Западная Германия.

Annotation

On the subject of research in German political linguistics: historical and lingusitic aspect

G.R. Iskandarova, Doctor of Philology, Associate Professor, Professor of the Chair of Foreign and the Russian languages of Ufa Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia

The author presents an overview of the works of German-speaking linguists devoted to the issues of language, politics, ideology, propaganda, and social reality. As a result of the analysis of sources, four subject areas of research in German political linguistics are identified: the language of the era of National Socialism, the language in the GDR, the language of the period of German unification, the language of discourses. It is established that the vocabulary of the National Socialists contained a special vocabulary designed to carry out anti-human actions, influence the masses, and language manipulation.

The division of Germany into East and West, the construction of the Berlin Wall in 1961 determines the next topic for political linguistics - the language of the GDR and Germany. The language of the GDR era was infused with a socialist way of life, anticommunist sentiments were characteristic of the language of West Germany. It should be noted that in the era of the turning point, i.e. the unification of Germany, there is a gradual assimilation in the field of vocabulary, the mental differences between East and West are erased, and the thesis of a single national German language is postulated. Research into the language of online discourse, which is characterized by mediated communication between politicians and citizens, is becoming particularly relevant today.

Keywords and phrases: language, communication, political linguistics, discourse, East Germany, West Germany.

Язык является не только инструментом политики, но и условием ее реализации. Для политических актеров важно обосновать, подвергнуть критике и оправдать политические действия, аргументированно и достоверно представить свою позицию. В средствах массовой информации, по радио и телевидению, в Интернете сообщается о политических событиях, комментируются и оцениваются политические факты. Все это происходит с помощью языка и посредством языка. Основополагающим для политики является языковой потенциал, ведущий к осуществлению действия, так как говорение обозначает по своей сути действие.

Язык политиков (например, в парламенте), язык в политике (внутри партии или фракции), беседы о политике (в частных или публичных дискуссиях), политический язык СМИ (в ток-шоу или газетных комментариях) образуют область изучения политической лингвистики.

Исторически значимые общественно-политические события играли и играют важную роль в немецкоязычных исследованиях языка и политики.

Опыт борьбы с национал-социализмом оставил свой след в лингвистических работах. Случаи злоупотребления определенными словами подвергались критике, на использование некоторой лексики налагался запрет. Ярким наследием того времени явился «Словарь изверга» («Wцrterbuch des Unmenschen») (1957) Штернберга, Шторца и Зюскинда, посвященный фундаментальной критике языка нацистов. Авторы словаря хотели показать, что вокабуляр национал-социалистов негуманный. Искореняя его, они стремились ликвидировать нечеловечные способы мышления и вытекающие на их основе поступки. Упомянуть следует также книгу немецкого писателя Виктора Клемперера «LTI - Язык Третьего рейха. Записная книжка филолога» («LTI - Lingua Tertii Imperii: Notizbuch eines Philologen») (1947), в которой описаны особенности употребления лексики и фразеологии национал-социалистами.

Первые исследования по теме «Язык в национал-социализме» проводились журналистами и политологами; филологи и германисты скорее составляли исключение. Лишь в конце 1950-х годов появились языковедческие публикации. Лингвистическая наука особое внимание уделяла таким областям, как лексика, стилистика и риторика; причем особенно устная и письменная речь ведущих политиков национал-социализма Гитлера и Геббельса, а также тексты прессы представляли исследовательский интерес.

С появлением новых методов и направлений в языкознании в 1970-е годы произошло расширение исследовательских горизонтов на другие коммуникативные сферы и группы, например, на язык молодежи [5], язык преследуемых лиц и заключенных концентрационных лагерей [7]. Особый резонанс в политической лингвистике произвела в 1988 году речь бывшего президента Бундестага Ф. Йеннингера по поводу погрома в ночь на 9 ноября 1938 года, послужившим началом массового уничтожения евреев в фашистской Германии.

Наряду с изучением языка эпохи национал-социализма язык в Германской Демократической Республике стал предметом многочисленных публикаций. В 1950-е и 1960-е годы в западно-немецкой литературе обозначились точки соприкосновения между обеими тематическими областями, поскольку проводились параллели между немецким языком национал-социализма и так называемым языком социалистической демократии. Два господствующих режима изучались с точки зрения тоталитаризма с целью установления соответствий между национал-социалистическим и коммунистическим словоупотреблением. Особый интерес представляли различные формы языкового манипулирования, т е. сознательного воздействия тоталитарного государства на общественно-коммуникативные системы для достижения желаемых изменений или воспрепятствования нежелаемым. Языковое манипулирование было также связано с манипулированием поведения человека. Языковое манипулирование происходит за счет использования новых слов из иностранных языков, устранения имеющихся единиц и лексической переоценки.

В контексте политического создания блоков и конфронтации между Восточной и Западной Германией интенсивно обсуждается вопрос о том, существует ли опасность языкового разделения страны. В качестве примеров расслоения немецкого языка приводились западно- и восточногерманские издания словаря правописания Дуден. Если при сопоставлении изданий отмечались отклонения в словарном составе или в толкованиях значений, то приходили к выводу об изменениях в языковом употреблении между Восточной и Западной Германией. Кроме того, отмечается, что восточно-немецкое издание характеризуется политическими установками. Так, на ключевом слове Konzentrationslager (концентрационный лагерь) можно проследить своего рода историю политико-семасиологической стратегии в двух восточно-немецких изданиях словаря Дуден 1960 и 1985 годов. В обоих изданиях слово толкуется как лагерь для заключенных, лагерь смертников. В издании 1960 года фигурирует сема «гитлеровский фашизм», т е. «национал-социалистический». Издание 1985 года дополняется отрицательно-оценочными компонентами «фашистский», «принудительные работы», «тюремный лагерь», причем «фашистский» подразумевает не только «германский», но и предполагает «открытую террористическую диктатуру реакционных империалистических кругов».

Официальный язык эпохи Германской Демократической Республики отличается постоянной классовой борьбой, самовосхвалением, полемикой с политическим врагом, капиталистической системой. В лексике ГДР и ФРГ можно выделить следующие специфические единицы:

1) слова и выражения, относящиеся только к Восточной Германии (Staatskammer «государственная палата», Volkskammer «народная палата, парламент ГДР (1949-1958), нижняя палата парламента ГДР (1958-1990)», VEB «народное предприятие»; friedliche Koexistenz «мирное сосуществование», wissenschaftlich-technische Revolution «научно-техническая революция»), либо только к Западной Германии (Bundesregierung «федеральное правительство», Bundestag «Бундестаг, федеральный парламент», AG «АО, акционерное общество»; europдische Integration «европейская интеграция», atlantische Partnerschaft «атлантическое партнерство»);

2) омонимичные лексемы с различным обозначаемым: APO (AbteilungsPartei-Organisation «ГДР: ведомственная партийная организация» и AuЯerparlamentarische Opposition «ФРГ: внепарламентская оппозиция»);

3) термины с доминирующим значением: Kommission (ГДР: орган с авторитарной компетенцией, ФРГ: орган с консультативной, совещательной компетенцией), Kurs (ГДР: политическое направление, ФРГ: биржевой курс);

4) универбы, имеющие при одном и том же денотате разные обозначения: Plastik (ФРГ) / Plaste (ГДР) «пластмасса», Personalchef (ФРГ) / Kaderleiter (ГДР) «начальник отдела кадров», Arbeitnehmer (ФРГ) / Werktдtiger (ГДР) «трудящийся, рабочий».

Дифференциация словаря между восточным и западным употреблением касалась всех сфер жизни, особенно идеологии, политики, пропаганды, экономики, наименовании институтов и организаций, воспитания и образования.

Примерно в конце 1970-х годов 20 века в исследованиях политического языка утверждается мнение о существовании в обоих немецких государствах единого национального языка. Манфред Хельман пишет, что ни один лингвист на Востоке и Западе не поддерживает тезис о языковом разделении. Существует единый немецкий язык по отношению к грамматической системе, правилам словообразования, основному лексическому фонду и ряду стилистических норм [2, c. 268]. Разумеется, лексикон приобрел глубокие различия, особенно в общественно-политической сфере. Так, западно-немецкое издание словаря Дуден 1986 года приводит следующие лексемы, специфичные для эпохи ГДР: Aktivistenbrigade «ударная, передовая», Betriebskampfgruppe «боевая рабочая дружина на предприятии», Druschgemeinschaft «общественный обмолот», Erntekampagne «уборочная кампания», Erntekapitдn «тот, кто руководит сбором урожая», Friedensfahrt «рейс мира, велогонка мира», Industriekombinat «(внешняя торговля) промышленный комбинат», Jungaktivist «молодой передовик труда», Kaderabteilung «отдел кадров», Leistungslohn «сдельная заработная плата», Planschulden «невыполнение плана, отставание по плану», Republikflucht «незаконный переход из Германской Демократической Республики в Западную Германию (Западный Берлин)», ьbererfьllen «перевыполнять», volkseigen «народный».

После распада ГДР язык периода объединения Германии становится областью лингвистических исследований. Изменение политических условий сопровождалось языковой революцией, в которой символические методы, формы речевого действия играли большую роль, чем метод физического принуждения. Здесь следует упомянуть многочисленные лозунги и девизы на демонстрациях.

Известная речь восточно-немецкой писательницы Кристы Вольф на митинге в Восточном Берлине 4 ноября 1989 года, в которой она бросила клич: «Wir sind das Volk!» («Мы народ!»), свидетельствует о «неразрывной связи между языком и жизнью, между общественным движением и коммуникацией» [6, с. 123]. На переднем плане в лингвистических изысканиях оказываются языковые феномены эпохи объединения Германии и, в частности, языковые последствия объединения. Появляется необходимость исследовать типичные для ГДР явления коммуникации, а именно «чтение/понимание между строк» среднестатистическим (обычным) реципиентом в ГДР. Общественная коммуникация характеризуется «симптоматической косвенностью» [8, с. 106], что становится заметным из текстов официальных сообщений. В этом специфическом способе употребления немецкого языка закладываются корни языка эпохи объединения Германии.

Новейшие исследования в области политической лингвистики занимаются, прежде всего, вопросами взаимопонимания между восточными и западными немцами. Трудности могли быть обусловлены лексически, поскольку многие слова, например, Arbeiter «рабочий», BewuЯtsein «сознание», initiative «инициатива», Funktionдr «функционер» развивают «коварную полисемию» (термин Петера фон Поленца), являющуюся результатом различного употребления подобных слов в Восточной и Западной Германии. Так, Хорст Дитер Шлоссер показывает на примере особо значимой в ГДР коммуникативной сферы экономика, что сформированные образцы мышления и паттерны ощущения действуют дольше, нежели связанная с ними первоначальная терминология. Для специалиста доказательством этому являются многочисленные интерференции, или наложения старого и нового словоупотребления [9, с. 45]. Примером ментальной интерференции служит ключевое слово Plan «план» и его композиты, которые на Востоке и Западе образуют полностью несопоставимые понятийные и лексические поля. Хорст Дитер Шлоссер выступает за реконструкцию таких полей, специфичных для ГДР и ФРГ, позволяющих судить о ментальных различиях между обеими частями немецкого народа [9, с, 54].

Последующие политические лингвистические исследования свидетельствуют о том, что ранее подробно описанные различия в лексиконе больше не существуют, а между восточными и западными немцами происходит постепенная ассимиляция в сфере лексикона [6]. Клаус Вельке требует при изучении будущего развития языка уделять больше внимания прагматическим, лингвопсихологическим и лингвосоциологическим процессам [10, с. XII]. Так, согласно одной эмпирической работе восточным и западным немцам проигрывались отрывки речей из радиопередач ГДР и Западного Берлина, при этом в задачу реципиентов входило идентифицировать и оценить соответствующие языковые стили. Выяснилось, что просодия выступала явным критерием разграничения: речь восточных немцев характеризовалась как спокойная, медленная, монотонная, бубнящая, роботизированная, а признаками западной речи выступали четкое осмысленное паузирование и быстрая, акцентированная мелодия [4].

Исследования по стилистике за- падно- и восточно-немецких газет также привели к интересным результатам. Моника Фингерхут проанализировала способ представления новостной информации о футболе в западно-немецкой газете Frankfurter Allgemeine Zeitung (FAZ) и в восточно-немецкой газете Leipziger Volkszeitung (LVZ) в сравнительно-сопоставительном ключе. При изложении футбольных событий газета FAZ использует комментирование, оценку, критику (поражений, тренеров, судей), иронию, метафорику, эмоциональный, творче- ски-игровой стиль, разнообразные синтаксические структуры. В газете LVZ больше сообщается о ходе спортивных событий, отсутствует критика, признается результат игры даже при поражениях, преобладает сухой, формальный, архаичный, высокопарный стиль с незначительной иронией и метафорикой, структура предложений и пунктуация выдержаны в традиционном формате и стандартизированы [1, с. 169].

В последние 25-30 лет в фокусе внимания немецкой политической лингвистики находятся темы, вызвавшие общественно-политический резонанс в ФРГ. Преобладающим предметом исследования выступает язык того или иного дискурса: дискурс вооружения, падения Берлинской стены, основных прав, атомной энергии, биоэтики, школьный дискурс после 1945 года, миграционный дискурс, образовательный дискурс, демократический дискурс 1960 годов.

С середины 1990-х годов политика открывает для себя Интернет как информационную и мобилизационную платформу. Например, в борьбе на выборах в Бундестаг в 1998 году кандидаты впервые представляли себя на своих Интернет-страницах, в 2002 году они отправились в виртуальные комнаты, а в 2005 году веблоги совершили прорыв [3, с. 145]. Однако, анализ электронных гостевых книг депутатов показывает, что существует потребность в «прямой» коммуникации. Так, на страницах фейсбука вряд ли может состояться общение с гражданами при нажатии кнопки «Мне нравится». Как федеральный канцлер Ангела Меркель, так и ее конкурент Франк-Вальтер Штейнмейер используют свои странички в фейсбуке исключительно для того, чтобы делать заявления, не вступая в диалог с гражданами. Об опосредованной коммуникации между политиками и гражданами свидетельствует также и то, что чаты с политиками модерируются или инсценируются как ток-шоу с вопросами от зрительской аудитории.

Итак, темы «Язык в национал-социализме», «Язык в ГДР», «Язык периода объединения Германии» оставались центральными и долгое время ключевыми в немецкой политической лингвистике. Они являлись лексикоориентированными, поскольку слова воспринимались как стратегические величины в процессе убеждения и как важнейшее языковое средство в политике. Основными задачами лексикоориентированного подхода в политической лингвистике выступали выделение политического словаря, а также семантическое описание идеологического лексикона, включение идеологического компонента в лексическую семантику. В 1970-е годы обозначилось коммуникативно-прагматическое на правление в немецкой политической лингвистике, предложившее новые подходы к исследованию общественно-политической коммуникации. Основной единицей политического языка становится не слово и не предложение, а текст (дискурс). Современная немецкая политическая лингвистика ориентирована на дискурс, под которым следует понимать массивы текстов, связанных между собой единой и актуальной для общества темой, содержащих языковую и внеязы- ковую информацию. Она учитывает конкретную общественно-политическую ситуацию, в которой происходит языковое действие.

лексика язык германия

Литература

1. Fingerhut, Monika FuЯballberichterstattung in Ost und West. Eine diachronische Sprachanalyse. - Frankfurt/M. [u.a.]: Lang, 1991. - 205 S.

2. Hellmann, Manfred W. DDR-Sprachgebrauch nach der Wende - eine erste Bestandsaufnahme/ Muttersprache. - 1990. - №100. - S. 266-286.

3. Klemm Michael Der Politiker als Privatmensch und Staatsperson. Wie Spitzenpolitiker auf persцnlichen Websites in Text und Bild ihre Images konstruieren (wollen)/Habscheid, Stephan/Klemm, Michael (Hgg.): Sprachhandeln und Medienstrukturen in der politischen Kommunikation. - Tьbingen: Walter de Gruyter, 2007. - S. 145-175

4. Liebe Resйndiz, Julia Woranerkennensich Ost - und Westdeutsche?-Eine Spracheinste llungsstudie am Beispiel von Rundfunksendungen / Welke, Klaus [u. a.] (Hgg.): Die deutsche Sprache nach der Wende. Hildesheim: Olms, 1992. - S. 127-140.

5. Maas Utz «Als der Geist der Gemeinschaft eine Sprache fand»: Sprache im Nationalsozialismus: Versuch einer historischen Argumentationsanalyse. - Opladen: Westdeutscher Verlag, 1984. - 261 S.

6. Mьller Gerhard Die «Besserwessi» und die «Innere Mauer». Anmerkungen zum Sprachgebrauch im vereinigten Deutschland/Muttersprache. - 1994. - №2. - S. 118-136.

7. Oschlies, Wolf «Lagerszprache». Soziolinguistische Bemerkungen zu KZ-Sprachkonventionen/ Muttersprache. - 1986. - №1/2. - S. 98-109.

8. Pдtzold Jцrg Zwischen Indirektheit und Sprachlosigkeit - Der Umgang der Presse in der DDR zwischen dem Stern-Inerview Hagers und Oktober 89 mit der Wirklichkeit des real Existierenden / Welke, Klaus [u. a.] (Hgg.): Die deutsche Sprache nach der Wende. Hildesheim: Olms, 1992. - S. 93-110.

9. Schlosser, Horst Dieter Mentale und sprachliche Interferenzen beim Ьbergang der DDR von der Zentralplanwirtschaft zur Marktwirtschaft / Welke, Klaus [u. a.] (Hgg.): Die deutsche Sprache nach der Wende. Hildesheim: Olms, 1992. - S. 43-58.

10. Welke Klaus [u. a.] Vorwort/ Welke, Klaus [u. a.] (Hgg.): Die deutsche Sprache nach der Wende. Hildesheim: Olms, 1992. - S. V-XII.

Размещено на Allbest.ru