Синтаксическая неопределенность уголовно-правовых оценочных понятий

Размещено на http://www.allbest.ru/

Синтаксическая неопределенность уголовно-правовых оценочных понятий

Syntactic uncertainty of criminal law evaluative concepts

Д. Р. КАСИМОВ, аспирант кафедры уголовного права и криминологии Удмуртского государственного университета (г. Ижевск)

D. R. KASIMOV, Postgraduate Student of the Chair of Criminal Law and Criminology, Udmurt State University (Izhevsk)

Аннотация

В статье рассматривается вызываемая союзом «и» синтаксическая неопределенность оценочных понятий уголовного закона, заключающаяся в неясности по отношению к необходимому для правовой квалификации количеству (один или более) подразумеваемых и нормативно указанных законодателем объектов, к которым относятся приписываемые оценочному понятию признаки. При этом отмечается, что данная неопределенность, существуя исключительно в рамках юридического дискурса, проявляется лишь между словами, характеризующими предметность (объекты понятийного обобщения), а не существенные признаки. Вместе с тем указывается, что синтаксическая неопределённость влияет на восприятие объёма (предметной совокупности обозначаемого) оценочного понятия, а не его содержания (существенных признаков). Делается вывод о том, что союз «и» выполняет дизъюнктивную роль, а потому каждый из перечисленных в уголовно-правовой норме объектов понятийного обобщения обладает индивидуальной юридико-квалификационной автономностью.

Ключевые слова и словосочетания: теория правового толкования, оценочные понятия, толкование оценочных понятий, синтаксис, синтаксическая неопределённость, семантико-синтаксические противоречия.

Annotation

The article deals with the syntactic uncertainty of the evaluative concepts of criminal law caused by the conjunction «and», which consists in the ambiguity in relation to the number (one or more) required for legal qualification of objects implied and normatively indicated by the legislator, which include the attributes ascribed to the evaluative concept. At the same time, it is noted that this uncertainty, existing exclusively within the framework of legal discourse, manifests itself only between words that characterize objectivity (objects of conceptual generalization), and not essential features. At the same time, it is indicated that syntactic uncertainty affects the perception of the scope (subject set of the designated) of the evaluative concept, and not its content (essential features). It is concluded that the union «and» performs a disjunctive role, and therefore each of the objects of conceptual generalization listed in the criminal law norm has individual legal and qualification autonomy.

Keywords and phrases: theory of legal interpretation, evaluative concepts, interpretation of evaluative concepts, syntax, syntactic uncertainty, semantic and syntactic contradictions.

Уголовно-правовые оценочные понятия, будучи важным регулятором общественных отношений, обладают сложной семантико-функциональной структурой, от восприятия которой зависит не только правильная интерпретация такого понятия и содержащей его нормы права, но и надлежащее их применение к конкретной ситуации. Между тем в некоторых случаях функционально-смысловое восприятие оценочного понятия затрудняется не только семантико-фактологической индетерминированностью (то есть отсутствием точных и в то же время закреплённых в Уголовном кодексе Российской Федерации) [1] (далее - УК РФ) условий семантической применимости понятия (также нормы права к конкретным ситуациям), но и грамматическим построением языковой конструкции оценочного понятия (в том числе нормы права), то есть выстроенной по грамматико-семантическим правилам совокупности лексем (слов), конституирующих (образующих) оценочное понятие. Одним из основных элементов (уровней) названного построения является синтаксис, без обращения к которому, как верно подмечает И. Л. Петрова, невозможна интерпретация правовых норм и понятий [2, с. 4]. В частности, именно синтаксис является источником рассматриваемой в рамках данной статьи неопределённости, которая присуща оценочным понятиям уголовного закона.

Следует заметить, что синтаксическая неопределённость уголовно-правовых оценочных понятий существует с момента принятия УК РФ, следовательно, она является не приобретённым свойством некоторых положений уголовного закона, а их исходным свойством, берущим своё начало из первоначальной редакции Уголовного кодекса РФ, о чём свидетельствуют, в частности, оценочные понятия «сведения, порочащие честь и достоинство другого лица» (ч. 1 ст. 129 УК РФ), «существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций» (чч. 1 статей 285, 286 и 293, ст. 288 УК РФ) и т. п.

Кроме того, рассматриваемая синтаксическая неопределённость является разновидностью семантической неопределённости, поскольку синтаксис также влияет на смысловое восприятие как оценочного понятия, так и нормы права в целом. Вместе с тем синтаксическая неопределённость уголовно-правовых оценочных понятий в отличие от таковой, но присущей праву в целом не обладает большим многообразием форм своего проявления и может быть выражена, в частности, сочинительным соединительным союзом «и». В связи с этим важным является рассмотрение прежде всего причин образования данной синтаксической неопределённости.

Как известно, язык права базируется на тех же правилах словоупотребления, что и естественный язык, коль скоро является его функциональной разновидностью. По справедливому суждению А. Ф. Черданцева, язык права и естественный язык, будучи едиными в плане использования синтаксических правил, различны в некоторых семантических и стилистических аспектах [3, с. 134]. В связи с этим существующие в праве (в частности, уголовном праве) особенности семантико-функционального сочетания слов и служебных частей речи между собой являются первопричиной возникновения синтаксической неясности.

Поэтому естественный язык, являясь первоосновой человеческого мышления, задаёт как семантику слов (в общеупотребительном аспекте), так и, в частности, общие правила грамматико-семантического сочетания слов между собой. Одновременно с этим язык права накладывает свой отпечаток на смысловое восприятие оценочного понятия и содержащей его нормы права, отягощая общую семантическую картину нормативного предписания императивным характером буквы уголовного закона и присущими ему функционально-систематическими связями. В результате чего субъект, интерпретируя нормативное предписание, должен следовать лингвистическим императивам (правилам русского языка) восприятия текста, конкретизируя при этом их содержание правилами юридической техники (включая особенности правового синтаксиса) и регулятивными потребностями не только права в целом, но и того или иного нормативно-правового акта и его конкретной нормы, в частности. Потому языковой и уголовно-правовой виды императивности имплицируют для языковой конструкции оценочного понятия (также нормы права) однозначность её семантико-грамматического прочтения, порождая в несовершенных языковых конструкциях синтаксическую неясность.

В то же время следует обратить внимание на то, что интерпретатор, используя языковой, а вместе с ним и логический способы толкования, формирует исключительно буквальное семантико-грамматическое значение оценочного понятия и содержащей его правовой нормы; действительное же их значение раскрывается лишь тогда, когда правовое предписание подвергается более детальному и специфическому (функциональному, систематическому, юридико-техническому и т.п.) препарированию.

Проблема синтаксической неопределённости, присущей уголовно-правовым оценочным понятиям, возникает вследствие того, что сочинительный соединительный союз «и» инспирирует для некоторых названных понятий (например, «существенное нарушение прав и законных интересов граждан и (или) организаций» (ч. 1 ст. 203 УК РФ), «иные вещества и предметы, представляющие повышенную опасность для окружающих» (ч. 1 ст. 349 УК РФ) и т.п.) наличие грамматико-семантической конъюнкционной связи между словами, характеризующими объекты понятийного обобщения (предметы, явления, состояния и т. п.), а иногда и объекты уголовно-правовой охраны (например, честь и достоинство человека (чч. 1 статей 128.1 и 335 УК РФ). В свою очередь, данная конъюнкционная связь порождает амбивалентное состояние по отношению к нормативно подразумеваемому статусу объёма (предметной совокупности обозначаемого) оценочного понятия, другими словами, к значимой с точки зрения уголовного закона количественной характеристике означаемых оценочным понятием объектов (одному или нескольким), которым приписываются соответствующие, установленные законом признаки. В дополнение следует заметить, что, если бы законодателем использовалась эксплицитно выраженная дизъюнктивная (как, например, в оценочных понятиях «опасное для жизни или здоровья состояние» (ст. 125 УК РФ), «порнографические материалы или предметы» (чч. 1 и 2 ст. 242, ч. 1 ст. 242.2 УК РФ) и т.п.) или смешанная связь (например, «активное способствование раскрытию и (или) пресечению преступления» (к примеру, в примечаниях к статьям 110.2 и 291.1 УК РФ), «активное способствование раскрытию и (или) расследованию преступления» (к примеру, в примечаниях к статьям 204.2, 291 УК РФ) и т п.), то синтаксической неопреде- лённости можно было бы избежать.

Прежде чем перейти к сущности рассматриваемого правового явления, необходимо обозначить её объективные пределы, отграничивающие синтаксическую неопределённость от иных разновидностей бытия языковых конструкций оценочных понятий в уголовном законе. Так, существенные признаки (содержание) оценочного понятия могут быть изложены законодателем путём их перечисления с использованием союза «и» (например, «характер и степень фактического участия лица в совершении преступления» (чч. 1 статей 34 и 67 УК РФ), «психическое состояние, представляющее особую опасность и требующее постоянного и интенсивного наблюдения» (ч. 4 ст. 101 УК РФ) и т п.). В такой содержательной детализации оценочного понятия, в отличие от синтаксической неопределённости, семантически (в том числе грамматически) соединяемые союзом «и» слова, во-первых, характеризуют не объекты понятийного обобщения (которые устанавливаются другими словами), а их правозначимые и в то же время существенные признаки (содержание понятия), во-вторых, относятся к конкретной понятийно инвариантной сущности (то есть к означаемому(-ым) понятием объекту(-ам) и потенциально возможным формам его (их) проявления). Кроме того, не обладает синтаксической неопределённостью и, к примеру, оценочное понятие «необходимая внимательность и предусмотрительность» (ч. 3 ст. 26 УК РФ), потому как нормативный контекст явно указывает на неизменное условие применения соответствующей нормы - одновременное наличие в фактических обстоятельствах как «необходимой внимательности», так и «необходимой предусмотрительности».

Таким образом, синтаксическая не- определённость оценочных понятий проявляется лишь в тех случаях, когда перечисляемые при помощи союза «и» слова непосредственно характеризуют разные по смыслу объекты понятийного обобщения (например, права и законные интересы (к примеру, в чч. 2 статей 142 и 292 УК РФ), иные вещества и предметы (к примеру, в ст. 205.3, ч. 1 ст. 349 УК РФ) и т.п.).

Вместе с тем необходимо обозначить также и особенности синтаксической не- определённости оценочных понятий уголовного закона. Основной особенностью рассматриваемой синтаксической нео- пределённости является то, что она, не изменяя семантико-коннотативной глубины содержания оценочного понятия (то есть степени его содержательной абстрактности, а значит и правозначимого статуса по отношению к интенсивности проявления количественных и (или) качественных характеристик тех или иных форм проявления понятийно означаемых объектов), трансформирует лишь восприятие применимости такого содержания к подразумеваемому законодателем количеству объектов, необходимых для правовой квалификации. Иначе говоря, изменяется не глубина содержания оценочного понятия (она статична), а его объектная относимость (объём понятия). Именно в этом и состоит квинтэссенция рассматриваемой синтаксической не- определённости. Наряду с этим важно заметить, что нормативно очерченный объём оценочного понятия, если рассматривать его во всех потенциально возможных вариантах, не может подразумевать множество объектов более высокого порядка (то есть более широкий объём), поскольку при синтаксической неопре- делённости такой объём либо формально уменьшается (когда подразумевается альтернативность объектов (дизъюнкция)), либо остаётся неизменным (при конъюнкции, когда каждый из объектов является частью общей понятийной сущности; коль скоро при буквальном толковании соответствующих оценочных понятий имеет место семантико-функциональная обобщённость означаемых ими объектов). правовой синтаксический неопределенность

Помимо этого, надлежит выделить ещё одну особенность. Так, синтаксическая неопределённость, присущая оценочным понятиям, проявляется лишь в рамках юридического дискурса, так как воспринимаемый текст нормативного предписания, будучи объектом лингвистического (естественно-языкового) познания, понимается в его непосредственной определённости (текстуально-семантической (буквальной) точности) как смысловая данность. Вследствие чего человеческое мышление не встречает каких-либо семантико-синтаксических противоречий, образующих неясность. Так, например, воспринимая оценочное понятие «серьёзная опасность для судна, его экипажа и пассажиров» (ст. 270 УК РФ) как обычный текст, лишённый правового начала, смысл высказывания становится ясным, не обладающим синтаксической неопределённостью, - серьёзная опасность, грозящая как судну, так и его экипажу, пассажирам.

Однако, когда тот же самый текст преломляется юридическим (в частности, уголовно-правовым) дискурсивным пространством, то естественно-языковая сущность означаемого обогащается нормативно-функциональными компонентами смысла, устанавливающими дополнительные критерии правильного понимания текста уголовного закона. В связи с тем, что каждый эксплицитно выделенный в норме права объект должен мыслиться в своей качественной определённости, то, соответственно, каждый из нормативно обозначенных объектов, исходя из семантики уголовного закона, может обладать индивидуальной юридико-квалификационной автономностью, то есть способностью быть необходимым и, в особенности, достаточным условием применения соответствующей нормы права. Подобная автономность, а также тот факт, что обозначенные объекты соединяются союзом «и», порождают разумные сомнения по поводу действительного (подразумеваемого законодателем) количества достаточных для правовой квалификации объектов (одного или нескольких).

Как было отмечено ранее, основным конструктивным элементом рассматриваемой синтаксической неопределённо- сти, присущей оценочным понятиям, является сочинительный соединительный союз «и», лингвистическая сущность которого в подавляющем большинстве случаев имплицирует конъюнкцию, а значит и необходимость одновременного учёта сразу всех (а не отдельно взятых) нормативно перечисленных объектов. Однако, поскольку правила юридического и общего (естественно-языкового) словоупотребления в определённой степени отличаются друг от друга, то, соответственно, используемый законодателем союз «и» может подразумевать содержательно-квалификационную дизъюнкцию, обуславливающую не только номинативно-сущностную (фактическую) различимость нормативно перечисленных объектов оценочного понятия, но и их юридико-квалификационную альтернативность (автономность) объектно-семантического порядка.

Исходя из изложенного, возникает основной для синтаксической неопреде- лённости вопрос: какую роль выполняет союз «и» при перечислении в уголовно-правовой норме означаемых оценочным понятием объектов - конъюнкцион- ную или дизъюнктивную? Прежде чем ответить на данный вопрос, необходимо обозначить следующее. Так, присущая уголовно-правовым оценочным понятиям синтаксическая неопределённость проявляется между смежными (например, жизнь и здоровье людей (п. «б» ч. 3 ст. 127.1 УК РФ)) и различными (например, вещества и предметы (к примеру, в чч. 1 и 4 ст. 212 УК РФ) по характеру выраженности объектами. При этом важно заметить, что объекты в любой из названных разновидностей, во-первых, отнесены к одной родовой принадлежности, а во-вторых, мыслятся как самостоятельные сущности. Кроме того, если различные по характеру выраженности объекты исключают друг друга из своей качественной определённости, то смежные объекты, наоборот, являются сущ- ностно когерентными (сопряжёнными) между собой, так как воздействие на состояние одного объекта, влияет на состояние другого объекта. Из этого следует, что каждый из обозначенных в норме права объектов способен обладать индивидуальной юридико-квалификационной автономностью, быть достаточным условием для порождения правозначимых (с точки зрения уголовного закона) фактов.

Так, применительно к различным по характеру выраженности объектам надлежит обозначить, что, к примеру, в оценочном понятии «иные вещества и предметы, представляющие опасность для окружающих» (ст. 205.3, чч. 1 и 4 ст. 212 УК РФ) объединены разнородные по выраженности объекты - вещества (как правило, химические соединения, пребывающие в различных агрегатных состояниях) и предметы (качественно определённые (по форме, весу, размерам и т п.) вещи материального мира); между тем как вещества, так и предметы принадлежат одной родовой категории, именуемой «материя». Или же, например, для оценочного понятия «систематическое употребление (распитие) алкогольной и спиртосодержащей продукции, одурманивающих веществ» (ч. 1 ст. 151 УК РФ): данное понятие консолидирует в себе, с одной стороны, смежные (разновидности продукции), но не тождественные по характеру выраженности объекты (продукция алкогольная (только пищевая продукция; спиртные напитки, вино и т.п.) и спиртосодержащая (как пищевая, так и непищевая (спиртосодержащие парфюмерия, медицинские изделия и т.п.) продукция); см. ст. 2 Федерального закона от 22.11.1995 № 171-ФЗ «О государственном регулировании производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции и об ограничении потребления (распития) алкогольной продукции» [4]), а с другой - разные объекты («продукция» и «вещество»), причём обладающие также и разными свойствами.

Что же касается смежных по характеру выраженности объектов, то применительно, например, к оценочному понятию «сведения, порочащие честь и достоинство другого лица» (ч. 1 ст. 128.1 УК РФ) следует указать, что посягательство на честь лица не только ставит под угрозу, но и влияет на другой, когерентный чести объект - человеческое достоинство; подобное утверждение справедливо и для обратной связи («достоинство-честь»). Или же, к примеру, для оценочного понятия «способ, опасный для жизни и здоровья многих людей» (п. «б» ч. 3 ст. 127.1 УК РФ): воздействие на здоровье людей ставит под угрозу их жизнь, равно как и посягательство на жизнь невозможно без непосредственного влияния на человеческое здоровье.

Таким образом, следует заключить, что содержащийся в языковой конструкции уголовно-правового оценочного понятия союз «и» выполняет именно дизъюнктивную роль, подразумевая тем самым юридико-функциональную автономность каждого нормативно выраженного и в то же время относящегося к оценочному понятию объекта. Важно заметить, что подобного рода дизъюнкция не исключает возможности фактического проявления одновременно нескольких (двух или более) объектов; в таком случае будет иметь место усиление степени пра- возначимости конкретных форм проявления понятийно обобщённых объектов.

Необходимо также подчеркнуть, что если бы нормативное предписание подразумевало конъюнкционную связь между словами, характеризующими объекты понятийного обобщения (а значит и юридико-квалификационную компле- ментарность (взаимодополняемость) в том числе), то к выражению семантики оценочного понятия предъявлялись бы излишне завышенные требования (в особенности для разнообразных объектов), подразумевающие одновременное наличие в обстоятельствах дела сразу нескольких объектов (двух или более). Например, наступление уголовной ответственности лишь тогда, когда имело место вовлечение несовершеннолетнего в систематическое употребление (распитие) как алкогольной и спиртосодержащей продукции, так и одурманивающих веществ (ч. 1 ст. 151 УК РФ). Однако для выражения семантики данного оценочного понятия необходимым и достаточным условием является систематическое употребление (распитие) хотя бы одного из указанных объектов (например, только алкогольной продукции [5] или только одурманивающих веществ [6]). Причём следует обратить внимание на то, что для некоторых оценочных понятий действительное подразумевание союзом «и» конъюнкционной связи доводило бы интерпретацию (а на практике ещё и правоприменение) до абсурда. Так, применительно к оценочному понятию «серьёзная опасность для судна, его экипажа и пассажиров» (ст. 270 УК РФ): капитан судна (либо лицо, выполняющее его обязанности), не оказав помощи людям, терпящим бедствие на море, подлежал бы уголовной ответственности лишь потому, что на его судне не оказалось пассажиров (людей, не являющихся членами экипажа) в тот момент, когда имела место серьёзная опасность не только для судна, но и его экипажа.

Помимо этого, важным является также следующий вопрос: обеспечивает ли синтаксическая неопределённость, выражаемая при помощи союза «и», функцию пробельной превенции? На данный вопрос следует ответить отрицательно, так как пробельная превенция, характеризующая, к слову, функциональную сторону оценочного понятия, достигается семантической глубиной (содержанием) и широтой (объёмом) названного понятия (понятийными атрибутами). Иначе говоря, даже при отсутствии союза «и» оценочное понятие (в том числе и норма права) будет являться средством предупреждения пробелов в правовом регулировании общественных отношений.

Одновременно с этим следует задаться вопросом: является ли синтаксическая неопределённость, вызываемая союзом «и», технико-юридическим дефектом Уголовного кодекса РФ? Думается, что подобного рода неясность в определённой мере свидетельствует о наличии дефекта в языковой конструкции некоторых оценочных понятий. Однако данный дефект может быть устранён не только законодательным путём (то есть внесением изменений в соответствующие уголовно-правовые нормы), но и посредством функционально-логического анализа оценочного понятия и содержащей его нормы. Но всё же, по мнению автора, наилучшим способом устранения данной синтаксической неопределённости является внесение законодателем изменений в УК РФ путём замены союза «и» союзом «или». Так, например, если изменить

ч. 1 ст. 349 УК РФ с «нарушение правил обращения с оружием, боеприпасами, радиоактивными материалами, взрывчатыми или иными веществами и предметами, представляющими повышенную опасность для окружающих...» на «... взрывчатыми либо иными веществами или предметами.», то синтаксическая неопределённость оценочного понятия полностью устраняется.

В заключение важно указать, что синтаксическая неопределённость, присущая оценочным понятиям уголовного закона, так или иначе свидетельствует о семантико-грамматическом несовершенстве отдельных уголовно-правовых норм (в рассмотренных аспектах), поскольку используемый в целях дизъюнкции союз «и» (в значении «или») лишь усложняет функционально-смысловое восприятие законодательной мысли, заставляя интерпретатора осуществлять дополнительные познавательные операции с буквой закона, чтобы постичь действительно подлинное (истинное) значение конкретного нормативного предписания.

Литература

Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 30.12.2020) // Собрание законодательства РФ. 17.06.1996. № 25. Ст. 2954.

Петрова И. Л. Правовой синтаксис: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Владимир, 2006. 25 с.

Черданцев А. Ф. Толкование права и договора: учебное пособие. М.: Юнити-Дана, 2003. 381 с.

О государственном регулировании производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции и об ограничении потребления (распития) алкогольной продукции: федеральный закон от 22.11.1995 № 171-ФЗ (ред. от 22.12.2020) // Российская газета. 29.11.1995. № 231.

Приговор Автозаводского районного суда г. Тольятти Самарской области от 22.08.2019 по делу № 1-272/2019. URL: https://avtozavodsky--sam.sudrf.m/modules.php?name=sud_delo&name_ op=case&_id=148890842&_uid=5429c000-9d07-4af3-b070-208689f0784f&_deloId=1540006&_ caseType=&_new=0&_doc=1&srv_num=1 (дата обращения: 10.01.2021).

Приговор Каширского городского суда Московской области от 04.03.2019 по делу № 1-30/2019. URL: https://kashira--mo.sudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&srv_num=1&name_ op=doc&number=61976954&delo_id=1540006&new=0&text_number=1 (дата обращения: 10.01.2021).

Размещено на Allbest.ru