Выражающие комитативные отношения послелоги "биле" и "кожа" в чулымском языке

Размещено на http://www.allbest.ru/

ВЫРАЖАЮЩИЕ КОМИТАТИВНЫЕ ОТНОШЕНИЯ ПОСЛЕЛОГИ «БИЛЕ» И «КОЖА» В ЧУЛЫМСКОМ ЯЗЫКЕ

Ф. Башбуг, И.Д. Чиркоева



Аннотация

На материале полевой работы авторы рассматривают особенности ряда комитативных послелогов в чулымском языке в сравнении с другими тюркскими языками. Отмечается, что послелог в тюркских языках представлен в предложении/речи как неизменяемое служебное слово для выражения ряда отношений, существующее в сочетаниях имени и глагола, а также в разных именных сочетаниях. Послелог в языке, выражает различные оттенки и нюансы, и их можно утвердить. Некоторые послелоги в тюркских языках с течением времени эволюционировали. Авторы подчеркивают, что в южных и северных тюркских языках Сибири, в особенности, в чулымском, шорском, алтайском, якутском, послелог в силу недостаточной изученности многих своих функциональных особенностей требует более широкого исследования. Во всех этих языках послелоги, выражающие комитативные отношения, производны, они имеют глагольные, именные или наречные корни. Примеры выбраны из тутальского и мелетского говоров чулымско-тюркского языка, чалканского диалекта алтайского языка, шорского, хакасского, тувинского и якутского языков. Авторы стремились более детально рассмотреть эти комитативные послелоги в сравнительно-сопоставительном аспекте.

Ключевые слова: послелог, комитативные отношения, чулымский язык, языки народов Сибири, тюркские языки.



Annotation

F. Bashbug, I.D. Chirkoeva

POSTPOSITIONS "BILE" AND "KOZHA" EXPRESSING COMITATIVE RELATIONS IN THE CHULYM TURKIC LANGUAGE

In this article, the authors study the features of some postpositions of the Chulym Turkic language and compare them to those of other Turkic languages of the region. It should be noted that postpositions in the Turkic languages are unchangeable grammatical words for expressing a number of relations, and exist in combinations of nominals and verbs as well as in various nominal combinations. Postpositions of Turkic languages also express various shades and nuances. Some postpositions in Turkic languages have grammaticalized or evolved over time. The authors emphasize that in the Southern and Northern Turkic languages of Siberia, especially in Chulym, Shor, Altai, and Yakut, many functional features of postpositions are still poorly understood and therefore require more extensive study. In all these languages, postpositions expressing comitative relations are derived from verbal, nominal or adverbial roots. The examples are chosen from the Tutal and Melet dialects of the Chulym-Turkic language, the Chalkan dialect of the Altai language, the Shor, Khakas, Tuva and Sakha languages. Much of the focus of the study of these comitative postpositions has been on comparative aspects.

Keywords: postposition, comitative relations, Chulym Turkic language, languages of Siberian peoples, Turkic languages.



Введение

В настоящее время чулымский язык распространён в Сибири, но числится среди языков, носители которых практически исчезают. Первое систематическое исследование этого языка, принадлежащего людям, проживающим вблизи реки Чулым, было проведено А.П. Дульзоном в 50-е гг. ХХ в. [7-10]. Ученый вместе со студентами провёл важную работу по его архивации/документированию. В 1970-е гг. А.П. Дульзон писал: «Чулымско-тюркский язык не имеет общей нормативной письменной формы; он бытует в виде ряда диалектов и говоров, причем соседствующие диалекты и говоры чулымского языка мало отличаются друг от друга; вместе с тем на периферии ареала, где скапливаются дифференциирующие признаки, расхождения между ними настолько возрастают, что взаимопонимание между их носителями сильно затрудняется» [7. С. 16]. Мы вынуждены согласиться с наблюдением Дульзона, поскольку оно подтверждается и на материале послелогов биле и кожа, выражающих отношения совместности в некоторых тюркских языках Сибири. Чем ближе языки и диалекты друг другу, тем больше в них общих типологических признаков, что подтверждается десятками языков Сибири, в том числе и чулымским. Послелоги в малочисленных исчезающих языках Сибири изучены недостаточно. Надо отметить, что послелоги в тюркских языках южно-сибирского ареала фонетически отличаются от послелогов в северных тюркских языках. Так, например, комитативные послелоги в якутском языке имеют некоторые различия с эквивалентами южного ареала. Нельзя не принимать во внимание, что в якутском языке послелог сначала был представлен как послеложная частица, «представляющая собою переходную ступень превращения слова в аффикс. Лексически она уже утратила свою самостоятельность и превратилась в некоторый придаток к полнозначному слову. Морфологически она еще не превратилась в аффикс и представляет собою отдельное слово, фонетически не ассимилированное с основой полнозначного слова» [19. С. 276]. Н.Е. Петров утверждает, что «в якутском языке, как и в других тюркских языках, послелоги представляют собою неизменяемые слова, употребляемые для выражения в предложении пространственных, временных, причинных, целевых, уподобительных и других отношений между именами и глагольными формами, а также между разными именами» [4. С. 414].

В данной статье предпринята попытка сравнительно-сопоставительного изучения комитативности послелогов биле и кожа в таких сибирско-тюркских языках, как чулымский [3; 2], хакасский [6], алтайский [17; 18], шорский [15; 21], тувинский [12], якутский [4].

Н.П. Дыренкова определила послелоги как элементы, упорядочивающие падежи существительного. В этом их схожесть с предлогами в русском языке. Она также отмечает, что послелоги не имеют своего значения, стоят в предложении после существительного, формируют различные синтаксические связи [11. С. 232]. В агглютинативных языках послелогами принято считать так называемые вспомогательные морфемы, которые не могут иметь самостоятельного употребления, но обеспечивают словоизменение (склонение) и являются ограниченными с точки зрения их смысловой функции.



Послелоги, указывающие на комитативные отношения

В тюркских языках есть ряд послелогов, образующих комитативные связи. Считается, что корень большинства из них происходит от слова “bir”.

Послелоги бирле, биле (вместе, с)

Большинство учёных следуют общему мнению по поводу того, что послелог бирле, биле, имеющий достаточно широкое распространение в тюркских языках, происходит от числительного “bir” 'один'. Он имеет такие фонетические варианты, как “birle”, “birlen”, “belen”, “ilen”, “menen”, “man”, “nan”, “bile”, “bila”, `pilen”, “pulen”, “pa”, “ba”. Г.И. Донидзе утверждает, что этот послелог произошёл от числительного “bir” и комитативного аффикса “le” [9. С. 32], однако не делает никакого комментария по поводу того, происходит ли “-le” от “ile”. Такие учёные, как К. Брокельман [24. С. 183], Н. Хаджиэминоглу [25. С. 18], Т. Бангуоглу [23. С. 85] считают, что этот послелог образовался от “bir” и послелога “ile”. A. фон Габен, объясняя “birle” структурой “bir - i-l-“ (объединяться, становиться одним целым), отмечает, что в случае использования этого слова без относительного имени, оно может быть наречием со значением «вместе» [19. С. 93]. Н. Хаджиэминоглу не находит пояснения А. фон Габен удовлетворительными. По его мнению, А. фон Габен признаёт “birle” деепричастием, объясняет это формой “bir-i-l-e”, однако по поводу слова «bilen», которое должно иметь отношение к “bile”, даёт объяснение в виде “bir-le-n” [27. С. 18]. А.Н. Кононов также разделил это слово: “bir-le-n” - и определил “le” в качестве аффикса, образующего глагол от существительного, а “n” рассматривал в качестве окончания деепричастия. По мнению А.Н. Кононова, слово “birlen” могло раньше иметь значения “совместно, заодно” [13. С. 314].

Древнетюркский послелог “birle” используется в некоторых современных тюркских языках в качестве и послелога; а в некоторых языках Сибири он стал окончанием творительного (совместного) падежа. Послелог “birle” в процессе исторической эволюции в некоторых диалектах превратился в устойчивую форму, а в других диалектах поменял форму и принял настоящее употребление [26. С. 74]. В языках огузской группы, (кроме туркменского), и в халачском языке это слово используется не как послелог, а как наречие [22. С. 168]. В некоторых тюркских языках этот послелог выполняет функции времени, причины, образа, положения, определения [26. С. 75].

В чулымском языке данный послелог передает значение и средства, и совместности. В обоих случаях при использовании с существительными он примыкает к именительному падежу, а при использовании с местоимением воспринимает окончание родительного падежа:

1. киши аштибле кулакла, корибла каракла. `человек слышит ушами, видит глазами '. [8. С. 195]. kisi asti-ble kulak=la kori-bla karak=la человек слышать - PRSуша=СОМ видеть - PRS глаза=С0М;

2. кичегеч углан паган ага: зыцла агач аразында. 'мальчик с отцом шел лесом'. [8. С. 195]. kicegec uglanpayan aga:zi=pla ayac arazinda маленький мальчик идтиотец=COM в лес;

3. па:лыгыц ичизи пычак-бла актиге карак. `надо чистить рыбу ножом '. pa:liy-in iqi-zi picak-bla akti-ye karakрыба-GEN внутри-Poss.Sg ноле INS чистить-INF надо;

4. камабила парскабс. 'на лодке поехали' kama=bilapar-skab-s лодка=Ш8 поехать-PST.

Этот послелог до сих пор выполняет функцию послелога в мелетском говоре чулымского, в сагайском диалекте хакасского языков и в тувинском языке. Однако в других диалектах и в большинстве языков, например, в тутальском говоре чулымского, хакасском, шорском, он склонен к аффиксации. По словам Н.Н. Межековой, «творительный падеж в шорском диалекте оформляется послелогами-аффиксами, характерными только для данного диалекта, '-бла, -бле', '-пла, -пле', '-мла, -мле', '- мац, -мец' '-нац -нец'. В хакасском литературном языке творительный падеж оформляется двухвариантным аффиксом '-нац, -нец'. В шорском языке этим аффиксам соответствует сокращенные формы на '-ба, -бе', '-па, -пе, 'ма, -ме'. охпла 'пулею', харбла 'снегом'» [12. С. 58]. Этот послелог склоняется к аффиксации и в шорском. У него есть такие фонетические варианты, как -pa, pe, ba, be, ma, me. Он образует связи совместности и инструментальности. С именами и местоимениями во множественном числе он воспринимает окончание именительного падежа, с местоимениями в единственном числе - окончание родительного падежа. Отвечает на вопросы «кем?», «чем?», «с помощью чего?», «при помощи чего?»:

- курчекпе кар куредим `лопатой снег разгребал я '[11. С. 65];

- атпа келдим. `на лошади приехал я') [11. С. 65].

В шорском, в отличие от чулымского, форма па/пыла встречается еще в значении «по, как»:

- Ол айтцаны была, по чылда форум чок полар. 'По его словам, в этом году ореха не будет' [21. С. 313].

В алтайском языке послелог была, биле 'с, вместе' встречается, в основном, в произведениях устного народного творчества. В настоящее время указанный послелог грамматикализован [17. С. 63]. Такая грамматикализация встречается также в чалканском диалекте. По мнению А.Р. Тазрановой, «послелог вле / вла, распространенный в текстах, записанных Н.А. Баскаковым, в современном чалканском языке почти не встречается. Он оказался втянутым в систему падежных аффиксов. Этот послелог употребляется в качестве инструментального падежа =ла / =ле и передает значение орудийности» [18. С. 34-35]:

- Ол акча вла куриске садып аларым [1. С.126]. `На те деньги куплю себе курицу.' Ср.: Ол акчала куриске садып аларым - Перевод такой же. [1. С. 35].

В тувинском биле используется в значениях 'с' 'вместе' 'посредством' 'при помощи' 'по согласно' 'вследствие' 'для чтобы'. [12. С. 438]:

- олар арыгда орук-биле келгеннер. (они пришли по лесной дороге) сеец дилээц-биле (по твоей просьбе), акшаны почта-биле. (послать деньги по почте), телефон-биле медеээле. (сообщить по телефону) [12. С. 438].

Послелог кожа

В тюркских языках встречается немало слов, которые при помощи словообразующего окончания «-а» становятся деепричастиями, а впоследствии - послелогами (например: кала (после), гече (через), оза (до, перед), кёрё (по сравнению)). Считается, что послелог «koya» также образовался в результате трансформации глагола «kos-» (добавлять, делать) в деепричастие. При употреблении в пространственном значении он используется для описания близости двух недвижущихся объектов или означает временное пребывание движущегося объекта возле не движущегося. Послелог «koya» также используется для описания совместного выполнения действия, совершения действия при помощи какого-либо средства или осуществления двух ситуаций одновременно. Этот послелог встречается в тюркских языках Южной Сибири. В сибирских языках он часто употребляется вместе с послелогом, ставшим аффиксом, «-bile» (вместе): существительное - ble koya. Юн-Сун Ли утверждает, что этот послелог в хакасском и шорском языках ставится после слов в дательном падеже и выражает значение совместности [26. C. 316]. По сообщению информанта (АФК-2014), в чулымском языке послелог «koya» используется крайне редко, особенно в районе Пасечное, люди там предпочитают произносить слово «щанда». Таким образом, можно видеть, что употребление этого послелога сократилось, его место заняло служебное имя, используемое в функции послелога.

1. араны турувлу чулбла кожа. 'сарай стоит рядом с рекой' aran-i POSS. 3SG turuvlu cul-bla koya сарай стоять-PRS река-COM рядом;

2. араны турувлу чул щанда. 'сарай стоит около речки' aran-i tur-uvlu cul sanda сарай-POSS.3SG стоять-PRS река около;

3. аргышым оч кизибле кожа турублу чогыл. 'друг не стоит вместе с врагом' (Друг не дружит с врагом) argisim oc kizible koya turublu cogil другместь человек= рядом стоить-нет;

4. пар олур аныцбла кожа. 'иди и сядь с ним (рядом с ним)' par olur anin-bla koya идти сидеть он-GEN-COM рядом;

5. пар олур анын щанда. 'иди и сядь с ним рядом' par olur an-in sanda иди сядь он-GEN рядом

Согласно «Грамматике хакасского языка» (под ред. Н.А. Баскакова [5]), эквивалентом послелога «koya» является слово «hoza». В главе, написанной Г.И. Донидзе, приведено следующее наблюдение: «Послелог «Хоза» восходит к деепричастию на -а/-е от глагола «хос» -- «прибавлять», «смешивать», «присоединять», управляет дательным падежом и указывает на то, что в предложении кроме объекта, обозначенного именем в указанном падеже, есть ещё объект или объекты, на которые также распространяется действие, выраженное сказуемым. Соответствует послелог «хоза» русским «к», «вместе с», «наряду с», «кроме» [6. С. 26; 5. С. 260]. В шорском языке оно употребляется с дательным падежом. По сравнению с «pirge» «bile» имеет более редкое употребление. Кроме того, есть фонетические варианты kosta, kostap, означающие «рядом, вплоть».

- абаннын малына кожа олген алыптыц малын качыр пар - теген. 'Вместе со скотом отца твоего скот умершего богатыря угоняй! - говорил.' [11. С. 65];

- пис аба-ичебе ко.жа чышца пардыбыс. 'мы вместе с родителями в лес ходили' [5. С. 25].

В тувинском языке по значению ему соответствует послелог биле [20. С. 170]. По мнению Е.В. Николиной и А.А. Озоновой, в алтайском языке значение взаимности, как и в других тюркских языках, в большей степени закреплено за синтетической формой орудного падежа, а значение совместности - за аналитической формой, сочетанием орудного падежа с послелогом кожо (вместе). Орудным падежом в чалканском диалекта управляет послелог кожо `вместе с кем-л., чем-л.', который при сочетании с именами в орудном падеже выражает значения соучастника [16, с. 23]:

- Шура комсомол кыстарыла кожо (алашныш чечектерин экелди 'Шура вместе со своими комсомолками принесла полевые цветы' [17. С. 63];

- Карабаш нокорлориле кожо тренировкадан)ук ле орой тунде )анып турган. 'Карабаш вместе с друзьями с тренировки возвращался поздно ночью' [17. С. 63];

- Таадам ашчы кижиге бычакла кожо бойыныш мылтыгын берди 'Дед дал охотнику вместе с ножом и свою винтовку' [17. С. 63].

Мы показали, что комитативность послелогов идентична в севернои южно-сибирских языках. Несмотря на то, что функции послелогов одинаковы во всех языках, варианты якутских послелогов имеют отличительные признаки. В якутском языке можно выделить ряд видов отношений, выражаемых послелогами, среди которых есть и комитативные отношения, которые, в основном, обозначают совместность, соучастие, сопровождение и передаются как 'с', 'наряду', 'вместе', 'вместе с', 'наряду с этим':

- миигин кытта - miigin kytta (со мной), оцону кытта - oghonu kytta (с ребенком или вместе с ребенком), оцону кытары - oghonu kytary (с ребенком или вместе с ребенком), итини сэргэ - itini serge (наряду с этим), уорэци сэргэ - uereghi serge (наряду с учебой), ону тэнинэн - onu tegninen (наряду с тем), ону тэнэ - onu tegne (наряду с тем).

Кытта/kytta - отглагольный послелог со значением 'с', 'вместе', 'вместе с', 'как только', 'включая и', 'тоже': кинини кытта - kinini kytta (с ним, с ним вместе), бараатын кытта - baraatyn kytta (как только ушел (он/она)), кини кытта барар - kini kytta barar (он тоже идет), кинини кытта барабын - kinini kytta varabyn (с ним/с ней вместе иду).

Кытта/kytta восходит к деепричастной форме от глагольной основы кытын - kytyn (участвовать) с аффиксом -а: кини курэскэ кытта сылдьар - kini kureske kytta syldar (досл. он в соревновании участвуя присутствует/участвует), кини курэскэ кытта барбыт - (он в соревновании участвовать ушел/уехал).

Кытары/kytary синонимична к кытта, некоторые фонетические изменения произошли, возможно, в речи, в употреблении не различаемы: кинини кытары барабын - kinini kytary barabyn (с ним/с ней вместе иду).

Сэргэ/serge - наречный послелог со значением 'рядом с', 'наряду с', 'одновременно с', 'включая', 'помимо того': кинини сэргэ мин эмиэ баарбын - kinini serge min emie baarbyn (досл. его включая я тоже есть), улэни сэргэ барытын сатыыбын - yleni serge barytyn satyybyn (досл. работу включая/наряду с работой все умею), маны сэргэ оссо тугу этэбин? - many serge esse tugu etebin? (досл. с этим вместе/наряду с этим еще что сказать?). Сэргэ/serge представлено как наречие вторичное, однако отделить его корневую основу сложно, даже можно отнести к наразложимым основам, близко к тюркскому cherge, jerge в значении круг: кинини кытта сэргэ хаамабыт - kinini kytta serge khaamabyt (досл. с ним вместе рядом/в ряд ходим), уол-кыыс сэргэ иИэллэр - uol-kyys serge iheller (мальчик-девочка рядом идут), кинини кытта сэргэ олоробут - kinini kytta serge olorobyt (с ним рядом (по соседству) сидим/живем).

Тэнинэн, тэнэ/tenginen, tenge - отыменный послелог со значением 'наряду', 'наряду с', 'одновременно с', значением 'рядом с', 'наряду с', 'одновременно с': маны тэтинэн оссо биири этэбин - many nenginen esse biiri etebin (досл. с этим наряду еще одно скажу), итини тэтинэн уорэнэр - itini tenginen uerener (с тем наряду учится), уорэуи тэтинэн улэлиир - uereghi tenginen uleliir (с учебой наряду работает).

Тэнэ/tenge идентичны.

Тэнинэн, тэнэ/tenginen, tenge имеет основу тэн - равный и употребимо как прилагательное: тэт улэ - teng ule (равная работа), тэт сыИыан - teng syhyan (равное отношение), тэт уллэрии - teng ullerii (равное деление). Тэтинэн, тэтэ в роли послелога представлен с аффиксами принадлежности и падежа: тэт - э - нэн, где тэт - основа - (э/и) аффикс принадлежности 3-го лица - (нэн) аффикс орудного падежа. Тэтэ>тэт (основа) - э (аффикс принадлежности 3-го лица).



Заключение

В ходе исследования комитативных отношений послелогов в чулымском языке, мы пришли к следующим выводам:

- послелог биле является общетюркским и встречается во всех тюркских языках южной Сибири. Здесь следует учитывать тот факт, что данный послелог в процессе грамматикализации в таких языках, как алтайский, чалканский, шорский, тутальский говор чулымского, перешел в падежный аффикс. По сути, как показывают многие источники, это грамматикализация принята в категорию послелог-аффикс [8]. В шорском, в отличие от чулымского, форма па/пыла встречается еще в значении «по, как». Эту функцию мы не выявили в чулымском языке.

- послелог koya в некоторых источниках выступает и как наречие, и как послелог-наречие. В этой работе мы предпочли воспринимать его как послелог, учитывая его употребления в чулымском языке. Стоит отметить, что в тюркских языках Южной Сибири, на примере послелога koya, мы обнаружили тенденцию к образованию орудного падежа на основе послелога (би)ле. Послелог биле и koya часто следуют друг за другом, и эта ситуация осложняет попытку определить классификацию послелога koya. Послелог koya управляет орудным падежом на основе послелога биле в чулымском языке. В результате встречается такая форма: существительное - биле koja. Когда koya управляет орудным падежом в чулымском, хоза, хакасский эквивалент этого послелога, управляет дательным падежом. В чулымском языке, прежде всего в пространственном значении, употребление послелога koya используется для описания близости двух не движущихся объектов или временное пребывание движущегося объекта возле не движущегося. Послелог koya также применяется для описания совместного выполнения действия и соучастия.

Послелог в тюркских языках, имея свои особенные лексико-семантические, морфологические и синтаксические признаки, обособился от других частей речи. Что касается лексико-грамматического значения послелогов, у большинства оно абстрактное, другие могут иногда обладать относительно конкретным значением. В целом послелог тяготеет к более отвлеченным значениям, таким, как пространственное, временное, причинное и др. послелог комитативный биле кожа



Список сокращений

COM - комитатив; - GEN генитив; INS - инструменталис; INF - инфинитив; PL - форма множественного числа; PRS - настоящее время; PST - прошедшее время; POSS - поссесив.

АФК: Информант мелетского говора среднечулымского языка (Александр Федорович Кондияков, 1952 г. р., Красноярский край, Тюхтетский р-н, д. Пасечное)



Список литературы

1. Баскаков H.A. Диалект Лебединских татар-чалканцев (куу-кижи). Грамматический очерк, тексты, переводы, словарь. М.: Наука, 1985. 233 с.

2. Башбуг Ф. Энклитика «La» в чулымском языке // Вестник Северо-Восточного федерального университета им. М.К. Аммосова. 2017. № 2 (58). С. 81-91.

3. Бирюкович Р.М. Морфология чулымско-тюркского языка: в 2-х частях. Саратов: Изд-во Саратовского университета, 1981. Ч. II. 184 с.

4. Грамматика современного якутского литературного языка. Т. 1. Морфология. М.: Наука, 1982. 496 с.

5. Грамматика хакасского языка / Редкол.: М.И. Боргояков, А.И. Грекул, Г.И. Донидзе, Д.Ф. Патачакова / Под ред. Н.А. Баскакова. М.: Наука, 1975. 420 с.

6. Донидзе Г.И. Послелоги в хакасском языке // Записки Хакасского НИИ языка, литературы и истории. Вып. 4. Абакан: Хакасское книжное издательство, 1956. С. 3-32.

7. Дульзон А.П. Диалекты и говоры тюрков Чулыма // Советская тюркология. 1973. № 2. С. 16-29.

8. Дульзон А.П. Материалы по диалектологии тюркских наречий Западной Сибири // Ученые записки Хакасского НИИЯЛИ. Вып. XVIII. Абакан, 1973. С. 187-207.

9. Дульзон А.П. Материалы по диалектологии тюркских наречий Западной Сибири // Вопросы хакасской филологии. Абакан, 1977. С. 150-178.

10. Дульзон А.П. Чулымско-тюркский язык // Языки народов СССР. Т. 2. Тюркские языки. М., 1966. С. 446-466.

11. Дыренкова Н.П. Грамматика шорского языка. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1941. 308 с.

12. Исхаков Ф.Г. Пальмбах А.А. Грамматика тувинского языка: Фонетика и морфология. М: Изд-во восточной литературы, 1961. 472 с.

13. Кононов А.Н. Грамматика современного турецкого литературного языка. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1956. 569 с.

14. Курпешко-Таннагашева Н. Н., Апонькин Ф. Я. Шорско-русский и русско-шорский словарь. Кемерово, 1993. 149 с.

15. Межекова Н.Н. Шорский диалект // Хакас тшшщ диалектерь. Абакан, 1973. С. 49-57.

16. Николина Е.В., Озонова А.А. Падежная система чалканского диалекта // Языки коренных народов Сибири. Вып. 17. Новосибирск, 2005. С. 4-25.

17. Орсулова Т.Е. Послелоги и служебные имена в алтайском языке: дис.... канд. филол. наук. Горно-Алтайск: РИО ГАГУ, 2001. 132 с.

18. Тазранова А.Р. Послелоги в чалканском языке // Языки коренных народов Сибири. Чалканский сборник. Вып. 17. Новосибирск: изд-во НГУ, 2005. С. 26-44.

19. Харитонов Л.Н. Современный якутский язык. Фонетика и морфология. Якутск, 1947. 306 с.

20. Хертек А.Б. Послелоги, управляющие локальными падежами, в тюркских языках Сибири // Языки коренных народов Сибири. Вып. 18. Новосибирск, 2006. С. 167-194.

21. Чиспияков Э.Ф. Учебник шорского языка. Кемерово: Кемеровское кн. изд-во, 1992. С. 7. 318 с.

22. Alkaya E. Karay Turkccsindc Edatlar. Karadeniz Arastirmalari. Sayi 8 (Kis 2015). S. 66-98.

23. Banguoglu T. Turkccnin Gramcri. Ankara: Turk Dil Kurumu, 2011.

24. Brockclmann C. Ostturkischc Grammatik dcr islamischcn Littcratursprachcn Mittclasicns, Leiden, 1954.

25. Hacicminoglu N. Turk Dilindc Edatlar. Istanbul: Bilgc Kultur Sanat, 2015. 336 s.

26. Li Yong-Song. Turk Dillcrindc Sontakilar. Istanbul: Kcbikcc, 2004. 913 s.

27. von Gabain A. Eski Turkccnin gramcri / M. Akalin (ccv). Ankara: Ataturk Kultur, Dil vc Tarih Yuksck Kurumu, Turk Dil Kurumu. 1988. 313 s.



References

1. Baskakov H.A. Dialekt Lebedinskih tatar-chalkancev (kuu-kizhi). Grammaticheskij ocherk, teksty, perevody, slovar' [Dialect of the Lebedin Tatars-Chalkans (Kuu-Kiji). Grammatical essay, texts, translations, dictionary]. Moskva: Nauka, 1985. 233 p. (In Russian).

2. Basbug F. Jenklitika «La» v chulymskom jazyke [Enclitic la in Chulym Language] // Vestnik Severo-Vostochnogo federal'nogo universiteta im. M.K. Ammosova [Bulletin of North-East Fedaral University named after M.K. Ammosov], 2 (58), 2017a, pp. 81-91. (In Russian).

3. Birjukovich R.M. Morfologija chulymsko-tjurkskogo jazyka: v2-h chastjah. Saratov: Izd-vo Saratovskogo universiteta [Morphology of the Chulym-Turkic Language: in 2 parts. Saratov: Publishing house of Saratov University], 1981. Part ІІ. 184 p. (In Russian).

4. Grammatika sovremennogo jakutskogo literaturnogo jazyka. T.1. Morfologija [Grammar of The Modern Yakut Literary Language. T.1. Morphology]. M.: Nauka, 1982. 496 p. (In Russian).

5. Grammatika hakasskogo jazyka / Redkollegija: M.I. Borgojakov, A.I. Grekul, G.I. Donidze, D.. Patachakova / Pod redakciej prof. N.A. Baskakova. [Grammar of the Khakass language / Editorial board: M.I. Borgoyakov, A.I. Grekul, G.I. Donidze, D.F. Patachakova / Ed. by Prof. N.A. Baskakov]. M.: Nauka, 1975. 420 p. (In Russian).

6. Donidze G.I. Poslelogi v hakasskom jazyke // Zapiski Hakasskogo NII jazyka, literatury i istorii. Vyp. 4 [Postpositions in the Khakass language // Zapiski Khakassky Research Institute of Language, Literature and History. Issue 4]. Abakan: Hakasskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1956. pp. 3-32. (In Russian).

7. Dul'zon A.P. Dialekty i govory tjurkov Chulyma // Sovetskaja tjurkologija. [Dialects and Dialects of the Chulym Turks // Soviet Turkology]. 1973. № 2. pp. 16-29. (In Russian).

8. Dul'zon A.P. Materialy po dialektologii tjurkskih narechij Zapadnoj Sibiri // Uchenye zapiski Hakasskogo NIIJaLI. XVIII. [Materials on the dialectology of the Turkic adverbs of Western Siberia / Scientics' Notes of NIIJaLI. Issue. XVIII]. Abakan, 1973. pp. 187-207. (In Russian).

9. Dul'zon A.P. Materialy po dialektologii tjurkskih narechij Zapadnoj Sibiri // Voprosy hakasskoj filologii [Materials on the Dialectology of the Turkic dialects of Western Siberia // Questions of Khakass philology]. Abakan, 1977. pp. 150-178. (In Russian).

10. Dul'zon A.P. Chulymsko-tjurkskij jazyk // Jazyki narodov SSSR. T. 2. Tjurkskie jazyki. [Chulym-Turkic language // Languages of the peoples of the USSR. Volume 2. Turkic languages] M., 1966. pp. 446-466. (In Russian).

11. DyrenkovaN.P. Grammatika shorskogo jazyka [The grammar of the Shor language]. Moskva-Leningrad: AN SSSR, 1941. 308 p. (In Russian).

12. Ishakov F.G. Pal'mbah A.A. Grammatika tuvinskogo jazyka: Fonetika i morfologija [The grammar of the Tuva language: Phonetics and morphology]. Moskva: Izd-vo vostochnoj literatury [Moscow: Publishing House of Oriental Literature], 1961. 472 p. (In Russian).

13. Kononov A.N. Grammatika sovremennogo tureckogo literaturnogo jazyka [Grammar of modern Turkish literary language]. M.-L.: Izd-vo AN SSSR [Academy of Sciences USSR], 1956. 569 p. (In Russian).

14. Kurpeshko-Tannagasheva N.N., Apon'kin F.Ja. Shorsko-russkij i russko-shorskij slovar' [Shor-Russian and RussianShor Dictionary]. Kemerovo, 1993. 149 p. (In Russian).

15. Mezhekova N.N. Shorskij dialekt // Hakas tshshshh dialekter' [Shor dialect // The Dialects of Khakass language]. Abakan, 1973. pp. 49-57. (In Russian).

16. Nikolina E.V., Ozonova A.A. Padezhnaja sistema chalkanskogo dialekta [The Case System of the Chalkan Dialect] //

17. Jazyki korennyh narodov Sibiri. Vyp. 17 [Indigenous Languages of Siberia. Issue 17]. Novosibirsk, 2005. pp. 4-25. (In Russian).

18. Orsulova T.E. Poslelogi i sluzhebnye imena v altajskom jazyke [Postpositions and official names in the Altai language]: dis.... kand. filol. nauk. [Cand. filol. sciences]. Gorno-Altajsk: RIO GAGU, 2001. 132 p. (In Russian).

19. Tazranova A. R. Poslelogi v chalkanskom jazyke // Jazyki korennyh narodov Sibiri. Chalkanskij sbornik. Vyp. 17 [Postpositions in the Chalkan language // Indigenous Languages of Siberia. Chalkan collection. Issue 17]. Novosibirsk: izd-vo NGU [Novosibirsk State University Publishing House], 2005. pp. 26-44. (In Russian).

20. Haritonov L. N. Sovremennyj jakutskij jazyk. Fonetika i morfologija. Jakutsk [The Modern Yakut Language. Phonetics and Morphology]. -1947, 306 p..(In Russian).

21. Hertek A. B. Poslelogi, upravljajushhie lokal'nymi padezhami, v tjurkskih jazykah Sibiri [Postpositions of local cases in the Turkic languages of Siberia]// Jazyki korennyh narodov Sibiri. Vyp. 18. [Indigenous Languages of Siberia, Issue 18] Novosibirsk, 2006. pp. 167-194. (In Russian).

22. Chispijakov Je. F. Uchebnik shorskogo jazyka[Shor Language Textbook]. Kemerovo: Kemerovskoe kn. izd-vo [Kemerovo Kn. Publishing House], 1992. pp. 7. 318 p. (In Russian).

23. Alkaya E. Karay Turkcesinde Edatlar. Karadeniz Arastirmalari. Sayi 8 (Kis 2015) s.66-98. (In Turkish).

24. Banguoglu T. Turkcenin Grameri. Ankara: Turk Dil Kurumu, 2011. (In Turkish).

25. Brockelmann C. Ostturkische Grammatik der islamischen Litteratursprachen Mittelasiens, Leiden, 1954. (In Turkish).

26. Hacieminoglu N. Turk Dilinde Edatlar. Istanbul: Bilge Kultur Sanat, 2015. 336 s. (In Turkish).

27. Li Yong-Song. Turk Dillerinde Sontakilar. Istanbul: Kebikec, 2004. 913 s. (In Turkish).

28. A. von Gabain A. Eski Turkcenin grameri / M. Akalin (cev). Ankara: Ataturk Kultur, Dil ve Tarih Yuksek Kurumu, Turk Dil Kurumu. 1988. 313 s. (In Turkish).

Размещено на Allbest.ru

...