Априорность и семантическое содержание

«Сравните, например, два предложения: “Коперник думал, что орбиты планет являются кругами” и “Коперник думал, что видимое движение Солнца возникает в результате действительного движения Земли”. Здесь можно заменить одно придаточное предложение другим без ущерба для истинности. Главное предложение вместе с придаточным имеет своим смыслом одну-единственную мысль, и истинность целого предложения не зависит от того, истинно или нет придаточное предложение. В таких случаях в придаточном предложении нельзя заменять некоторое выражение другим, имеющим то же обычное значение, а можно заменять только таким, которое имеет то же косвенное значение, то есть тот же обычный смысл»Фреге Г. О смысле и значении. С. 237.. Согласно стандартному прочтению данного пассажа о двух предложениях про Коперника, Фреге утверждает, что «можно заменить одно придаточное предложение другим без ущерба для истинности» для того, чтобы подчеркнуть то, что сложные предложения, содержащие косвенные контексты, могут быть истинными независимо от того, является входящее в них косвенное предложение истинным или ложным, а не для того, чтобы утверждать, что эти два конкретные подчиненные предложения обладают одним и тем же смыслом. Я вполне принимаю такую стандартную интерпретацию и рассмотрю его ниже. Однако исключительно для целей аргумента, представленного в данной статье, а не для того, чтобы приписывать Фреге что-либо сомнительное, в разделе 3 я также подвергну рассмотрению и иной вариант прочтения данного пассажа, который я обозначу как нестандартный.

Согласно этому нестандартному прочтению, получается, что два рассмотренных придаточных предложения имеют разные (истинностные) значения, но один и тот же смысл (ведь, строго говоря, Фреге пишет, что одно из этих предложений может быть заменено другим). На данном этапе для нас также важно и то, что Фреге утверждает, что различие в смыслах выражений, имеющих одно и то же значение, обусловливает информативность (когнитивную значимость) отождествляющего их предложения. И со ссылкой на Канта Фреге проводит различие между познавательно значимыми тождествами, являющимися апостериорными, и познавательно незначимыми, априорными тождествами Фреге Г. О смысле и значении. С. 230.. Таким образом, мы приходим к тому, что, согласно Фреге, априорно эквивалентные выражения являются взаимозаменимыми в контекстах мнения, а апостериорно эквивалентные выражения - нет, они взаимозаменимы лишь в обычных, так называемых экстенсиональных контекстах. Если так, то из сказанного следует и то, что взаимозаменимость в экстенсиональных контекстах возможна независимо от априорности или апостериорности тождества (эквивалентности) соответствующих выражений.

Чалмерс о взаимозаменимости. Как известно, традиция Фреге стала весьма влиятельной и, несмотря на то, что на разных этапах в адрес ее базовых постулатов высказывались критические аргументы, всегда находились защитники программы Фреге, готовые возразить критикам, защитив эту программу. Одним из наиболее примечательных современных защитников этой программы является Д.Чалмерс с его концепцией двухмерной семантики.

Принцип Лейбница связывает взаимозаменимость и общность значения (семантического содержания). Согласно Лейбницу, выражения имеют одно и то же значение, если и только если они взаимозаменимы salva veritate С сохранением истинности (лат.). Лейбниц пишет: «Тождественные [терми-ны] суть те, один из которых может быть подставлен вместо другого с сохра-нением истинности» (Лейбниц ГВ. Не лишенный изящества опыт абстракт-ных доказательств // Лейбниц ГВ. Соч.: В 4 т Т 3. М., 1984. С. 632.). Из сказанного логически следует, что если два высказывания не взаимозменимы, то они не обладают одним и тем же семантическим содержанием.

При такой формулировке принцип Лейбница может пониматься двояко: либо как утверждающий, что хотя бы один случай взаимозаменимости двух терминов является достаточным условием для того, чтобы рассматривать их как обладающих одним и тем же значением, либо как утверждающий, что хотя бы один случай невзаимозаменимости оказывается достаточным условием для того, чтобы считать их обладающими разным значением. Первый вариант представляется неудовлетворительным для корректной интерпретации принципа Лейбница, поскольку многие выражения с разными значениями иногда могут быть взаимозаменимы без изменения истинностного значения содержащего их предложения. Простым примером такого случая будут два предложения: «Я люблю яблоки» и «Я люблю груши», каждое из которых истинно. При этом, несмотря на их истинность, мы, тем не менее, не говорим, что «яблоки» и «груши» обладают одним и тем же значением на том лишь основании, что их подстановка вместо друг друга в данном случае не меняет истинности общего предложения. Следовательно, принцип Лейбница следует понимать, согласно второму варианту: хотя бы один случай невзаимозаменимости говорит о различии в значении двух конкретных выражений. А из этого, в свою очередь, следует, что два выражения с общим значением должны быть взаимозаменимы во всех случаях их употребления. И именно такое понимание принципа Лейбница принималось на всем протяжении истории современной философии языка.

3. Нарушение принципа Лейбница во фрегеанской традиции

Проблемы в методе Фреге. Если мы проанализируем метод Фреге, который был в общих чертах рассмотрен выше, то нам придется задаться вопросом о том, в какой степени априорность может обусловливать взаимозаменимость. Из приводимых Фреге примеров следуют две пары выражений. Я рассмотрю пару «Утренняя звезда»/«Венера», согласно стандартной интерпретации концепции Фреге, как пару терминов обладающих одним и тем же денотатом, но разными смыслами. Согласно Фреге, данная пара выражений формирует когнитивно значимое тождество, и, следовательно, эти два выражения не могут быть подставлены одно вместо другого в контексте мнения. Но также я рассмотрю и случай двух выражений (являющихся частью сложного предложения), которые интуитивно обладают как разным смыслом, так и разным денотатом.

Это два следующих выражения: «Орбиты планет являются кругами» и «Видимое движение Солнца возникает в результате действительного движения Земли». Обсуждение этих двух предложений я буду основывать на упомянутом выше нестандартном прочтении пассажа из Фреге. Эти два подчиненных предложения я рассмотрю как взаимозаменимые на том основании, что при подстановке одного вместо другого не происходит изменения истинностного значения общего сложного предложения, что, согласно Фреге, говорит о единстве смысла этих двух предложений.

Несмотря на то, что мне довольно сложно представить себе, каким образом предложения «Орбиты планет являются кругами» и «Видимое движение Солнца возникает в результате действительного движения Земли» могут быть рассмотрены как обладающие одним и тем же смыслом, мы можем просто на время допустить, что это так. При этом следует иметь в виду, что их денотаты различны: одно из них является истинным, а другое ложным. Тогда получается, что эти два предложения будут взаимозаменимы в указанном контексте мнения, но не в экстенсиональном контексте.

Здесь возникает вопрос относительно понятия априорности. И единственное рациональное объяснение того, как истинное и ложное предложение могут порождать априорную эквивалентность, может быть представлено ситуацией, когда они являются таковыми для того, кто их соответствующим образом использует. В случае с примерами Фреге этим человеком будет Коперник. Если так, то мне хотелось бы продемонстрировать, что подобные заключения очень сильно разнятся с нашими исходными интуициями относительно семантического содержания языковых выражений. Два выражения могут быть априорно эквивалентными для человека, который, например, стал жертвой заблуждения или вообще не знает о различии в значениях двух выражений. Так, кто-то вполне может считать, что «Пушкин» и «Тургенев» обозначают одного и того же индивида. Для такого человека, назовем его Сидоров, утверждение тождества «Пушкин = Тургенев» будет априорным.

Однако следует ли из этого, что мы можем подставлять термин «Пушкин» вместо термина «Тургенев» в предложении «Сидоров считает, что Тургенев является автором “Отцов и детей”»? Кажется, что мы такой подстановки осуществить не можем, даже если сам Сидоров против нее не возражает. Можно предположить, что в описанном случае два термина являются взаимозаменимыми относительно семантики и онтологии Сидорова. Однако, как мне кажется, если Сидоров заявит, что Пушкин является автором «Отцов и детей», ни один сознательный преподаватель русской литературы не поставит ему хорошую оценку на том лишь основании, что Сидоров-де просто таким образом использует указанные термины и они являются для него взаимозаменимыми. Поэтому более вероятным объяснением представляется то, что Сидоров разделяет с нами одну и ту же онтологию и изначально склонен использовать слова так же, как и мы, однако он заблуждается относительно значения двух упомянутых терминов и, как следствие, высказывает ложное утверждение тождества. В противном же случае нам придется рассматривать «Пушкина» и «Тургенева» как обладающих одним и тем же значением на том лишь основании, что они оказываются взаимозаменимыми в предложении про то, во что верит Сидоров. Однако они не являются таковыми, независимо от того, знает Сидоров их подлинное значение или нет. Следовательно, если вышесказанное верно, то сама по себе априорность тождества двух выражений не является хорошим основанием для рассмотрения элементов этого тождества как взаимозаменимых в контекстах мнения.

Другой пример предлагает нам два выражения с одним и тем же денотатом (значением), но разными смыслами. «Утренняя звезда» и «Венера» оказываются невзаимозаменимыми в контекстах мнения. Однако Фреге утверждает, что из этого еще не следует, что значением термина «Утренняя звезда» не является Венера. Он подчеркивает, что эти два термина не всегда имеют одно и то же значение (денотат). В экстенсиональных контекстах каждое из этих выражений обладает своим обычными денотатом (истинностным значением), тогда как в контекстах мнений денотатом каждого из выражений становится их смысл.

Несложно заметить, что если буквально воспринимать то, что говорит Фреге, то каким бы значением (денотатом) упомянутые выражения ни обладали в той или иной конкретной ситуации, оставаясь с этим же значением, они не могут быть взаимозаменимы с другими выражениями во всех контекстах. А если так, то предлагаемый Фреге критерий взаимозаменимости не вполне согласуется с принципом Лейбница: выражения с одним и тем же значением не оказываются взаимозаменимыми во всех контекстах. Похоже, что Фреге хорошо это осознавал, и поэтому его решение проблемы взаимозаменимости предполагает различение прямого и косвенного употребления выражений. Он, таким образом, устанавливает две практически несводимых друг к другу области референции: область прямой и область косвенной референции. В рамках каждой из двух областей принцип Лейбница соблюдается. Однако ценой данного результата становится отказ от унифицированного подхода к значению языковых выражений. И эта цена может вполне рассматриваться как слишком высокая, если ей не отвечают наши базовые языковые интуиции. И, похоже, они, на самом деле, ей не вполне отвечают, поскольку концепция Фреге подвергалась критике за нарушение так называемого принципа семантической невинности. Иными словами, теория Фреге изначально не отвечает принципу Лейбница, и для того, чтобы сделать ее отвечающей этому принципу, Фреге осуществляет неестественный прием, разделяя контексты употребления выражений на две группы, что приводит к отказу от однообразного подхода к анализу семантического содержания выражений.

Проблемы в программе Чалмерса. Как уже было сказано, программа Д.Чалмерса акцентирует внимание на двух областях или измерениях, ассоциирующихся со значением языковых выражений (или мыслей). Вопросы же взаи- мозаменимости Чалмерс обсуждает в терминах приписывания верований следующим образом. Несложно увидеть, что в обычных случаях приписывания верований приписывается, как эпистемическое, так и сослагательное содержание. Если я говорю: «Ральф считает, что Кларк Кент мускулистый», то для истинности этого моего произнесения Ральф должен обладать верованием, выполняющим два условия.