Категория рода в неофициальной антропонимии

Размещено на http://www.allbest.ru/

Арзамасский филиал ФГАОУ ВО «Национальный исследовательский Нижегородский государственный университет имени Н.И. Лобачевского»

Категория рода в неофициальной антропонимии

Людмила Алексеевна Климкова доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка и литературы

Арзамас, Российская Федерация

Аннотация

Напомнив на основе классических трудов отечественных лингвистов о характере категории рода имен существительных как несловоизменительной, лексико-грамматической, автор сосредоточил внимание на рассмотрении ее реализации в лично-индивидуальных прозвищах (прежде всего с финалями -а/-я) как части микроантропонимического пространства, в том числе через соотношение лексико-грамматических разрядов апеллятивность - проприальность, одушевленность - неодушевленность. На материале прозвищных номинант микросистем Нижегородского Окско-Волжско- Сурского междуречья с применением описательного, структурно-семантического, компонентного, сопоставительного и некоторых других интерпретационных методов продемонстрированы факты иной семантизации этой категории по сравнению с апеллятивным пространством. Здесь, в силу ак- туализованной идентификации, несоответствие грамматических показателей рода имени и пола лица является средством характеризации, создания и выражения повышенной коннотативности единиц. Автором предлагается своеобразная детализация прозвищ по признаку рода и делаются выводы о семантико-грамматическом характере и проявлении категории рода в области прозвищной номинации; о продуктивности в ней лексико-семантического способа деривации (антропонимизации, трансони- мизации) в сопровождении ассоциативности, трансформации, наряду с морфологическим способом; о действенности наблюдений и обобщений, содержащихся в классических лингвистических трудах. Предложенная дифференциация прозвищ относительно их квалификации по роду может быть учтена при лексикографической разработке неофициальных антропонимов.

Ключевые слова: микроантропонимия, прозвище, грамматический род, пол лица, одушевленность - неодушевленность, апеллятивность, лексико-семантический способ деривации, антропонимизация, коннота- тивность

Abstract

Lyudmila A. Kilmkova, Dr. Sc. (Philology), Prof.,

Arzamas Branch of Lobachevsky State University of Nizhny Novgorod (Arzamas, Russian Federation)

CATEGORY OF GENDER IN UNOFFICIAL ANTHROPONOMY

The author refers to the classical works of Russian linguists stating that noun gender is a non-variable lexico-grammatical category, and then focuses on its realization in individual personal nicknames (primarily with the final -a/-ya) as part of microanthroponymic sphere, specifically through the correlation of such lexico-grammatical classes as appellativity-propriality and animacy-inanimacy. The nicknames used in the Oka-Volga-Sura interfluve area of the Nizhny Novgorod region are studied using the descriptive, structural and semantic, componential, comparative and other interpretational methods to demonstrate the fact that this category has different semantics compared to the sphere of common nouns. Here, due to actualized identification, the discrepancy in the grammatical markers of noun gender and natural gender is a means of characterization, creation and expression of increased connotation. The author proposes a detailed classification of nicknames according to their gender and draws conclusions about the lexico-se- mantic character and manifestation of gender in nicknames, about the productivity of lexico-semantic derivation among them (anthroponymization and transonymization) accompanied by associativity and transformation (alongside with morphological derivation), as well as about the applicability of the observations and generalizations contained in classical linguistic works to the material under analysis. The proposed classification of nicknames according to their gender qualification could be taken into account in the lexicographic description of unofficial anthroponyms.

Keywords: microanthroponymy, nickname, grammatical gender, natural gender, animacy, inanimacy, appellativi- ty, lexico-semantic derivation, anthroponymization, connotation

Категория рода является одной из характерных в русском языке, охватывающей слова склоняемые (имена) и, частично, спрягаемые (отдельные грамматические формы глагола - прошедшего времени изъявительного наклонения, сослагательного наклонения). Для имен существительных она предстает наиболее характерной, специфической, в отличие от согласуемых слов (адъективов) является не чисто грамматической, а лексико-грамматической, поскольку ее суть выражается, раскрывается на уровне сопоставления не форм слов, а отдельных слов при отсутствии внутрисловной парадигмы и изменяемости субстантивов по родам. Это

«несловоизменительная синтагматически выявляемая морфологическая категория, выражающаяся в спо

собности существительного в формах ед. ч. относиться избирательно к родовым формам согласуемой (в сказуемом - координируемой) с ним словоформы <...>» [7: 465].

Реализация категории рода субстантивов связана с лексико-грамматическими разрядами одушевленности - неодушевленности, а также апеллятивности (нарицательности) - пропри- альности.

О характеристике категории рода в целом, взаимоотношении родовых классов (разрядов) в апеллятивном пространстве русского языка существует объемная классическая и современная научная литература. Детально, с обращением к грамматической традиции, к разновременным трудам исследователей, причем не только отечественных, рассмотрена категория рода в работах В. В. Виноградова. Им высказан ряд значимых положений, например:

«Категория рода имен существительных, представляя собой во многих отношениях палеонтологическое отложение отживших языковых идеологий, однако не является в современном русском языке только техническим шаблоном “оформления” существительных. Она еще знаменательна»; «<...> в категории мужского рода ярче выражена идея лица, чем идея пола <...>. В именах существительных, являющихся именами женщин, идея пола ощущается резче и определеннее»; «< .. > грамматическая форма рода может быть источником тонких семантических эффектов»; «< .. > категория рода и теперь оказывает влияние на семантическую судьбу слова. Прежде всего при отнесении или применении слова к лицу, при персонализации имени остро сказывается несоответствие рода и пола (выделено нами. - Л. К.)» [2: 57-58, 59] и др. (ср.: [3: 106-111], [4: 317-322], [7: 465-471]).

В ракурсе воспроизведенных идей вполне объяснимо пристальное внимание исследователя к родовой характеристике несклоняемых имен, а также существительных на -а/-я, среди которых на фоне имен женского рода он различал единицы мужского рода (малочисленный и непродуктивный разряд слов, типа воевода, вельможа, владыка и некоторые другие) и общего (многочисленный разряд, включающий имена-характеристики, обладающие резкой экспрессивностью, типа гуляка, кутила, разиня, непоседа и др.) (см.: [2: 52-72]). Относительно второго разряда слов общего рода исследователь приводит мнение К. С. Аксакова о том, что «они являются собственно не названиями лиц, а их характеристиками, их прозвищами (за немногими исключениями)» [2: 67].

Наш интерес к известной научной информации о категории рода, пристальное внимание к определенным теоретическим положениям являются не случайными, а обусловлены обращением к онимии, возможностью / невозможностью проецирования их в той или иной степени на антропонимическое пространство. Лексикографическая обработка региональной неофициальной антропонимии, микроантропонимии, в частности прозвищ, с целью составления соответствующего словаря [5] выявила своеобразие категории рода в этой области, отдельных ее разрядов, классов слов, а оформление грамматической зоны словарных статей вызвало определенные трудности в родовой характеристике единиц. Не случайно составители некоторых словарей подобного типа избегают обозначать род единиц, или родовая квалификация присваивается им произвольно (перечень словарей прозвищ дан в [5]). Прежде всего это касается определения родовой принадлежности имен на -а/-я, обозначающих лиц мужского пола, типа: Гуленька (Виноградовка Арз.), Борода (Яново Серг.), Дуга (Лопатино Лук.), Бйзя (Первомайск), Кукуруза (Хрипуново Ард.), Авоська (Новый Усад Арз.), Душа (Тёша Нав.), Дуняша (Яново Серг.), Утка (Ореховец Див.) и под.1

Конечно, можно пойти по простому, чисто семантическому пути: род определять по соотношению с полом обозначаемого лица: прозвища мужчин - только мужского рода, прозвища женщин - только женского. Однако этому противоречат, препятствуют факты функционирования в исконной среде обитания, а также языковое (о)сознание диалектоносителя и собирателя-интерпретатора.

Можно было бы в рассматриваемом случае давать двойную помету м.-ж. (ср., напр.: [1]). Однако каждая единица, каждое зафиксированное прозвище из серии лично-индивидуальных в данной, отдельной микросистеме называют определенное, конкретное лицо того или иного пола (предельная идентификация), поэтому двойная помета, двойная родовая квалификация вряд ли приемлема, неуместна, даже если аналогичное прозвище в этой или иной микросистеме называет лицо другого пола. (Здесь, правда, возможна двоякая синтагматика, см. об этом ниже.)

Исходя из высказанных соображений, на основе нашего фактического материала - прозвищной номинации в микросистемах Нижегородского Ок- ско-Волжско-Сурского междуречья мы предлагаем ряд позиций в области родовой квалификации единиц на -а/-я. Так, к мужскому роду относятся прозвища лиц мужского пола, образованные:

- лексико-семантическим способом, оними- зацией, антропонимизацией апеллятивов общего рода, причем всех типов (см. о них: [2: 68-71]), например:

Дьілда (Шатовка Арз.), Балда (Дивеево, Юморга Пильн.), Кулёма (Княжиха Пильн., Ильинское Поч.), Кулюша (Новый Мир Вад.), Куляда (Суморьево Воз.), Коряка (Бебяево Арз., Малый Макателем Перв.), Кутила (Тёша Нав.), Кутилка (Починки Шатк.), Лабуда (Кру- глово, Мухтолово Ард.), КурЯка (Виля Выкс.), Бяка (Пе- шелань Арз.), Контра (Кудеярово Лук., Кавлей Ард.), Барыга (Мотовилово Арз., Большие Бакалды Бут.), Барма (Мухтолово Ард., Кирилловка Арз.) и др.

Сюда же входят и модификаты персонимов общего рода типа Саша, Саня, Шура, Валя, Сима и производные от них, например: Сашуня, Са- нятка, Валюня, Лёкся, Шурынька и др. (в отличие от Миша, Мишаня, Сережа, Сергуня, Андрюшка и т. д., которые только мужского рода, сохраняя его и при использовании для прозывания лиц женского пола, см. об этом ниже);

антропонимизацией апеллятивов мужского рода со значением лица только мужского пола, в том числе в сопровождении трансформации, модификации звукового облика и/или структуры исходной базы (слова):

Батюшка (Пушкарка Арз.), Батя (Курилово Д.- Конст.), Батяня (Большое Туманово Арз.), Братка (Натальино Нав.), Братуха (Новое Шатк.), Братынька (Ковакса Арз.), Бьятка - братка (Новый Усад Арз.), БьЯтонька (Заречное Арз.), БалЯтытька (Ветошкино Арз.), Клятытька (Замятино Арз.) (последние три единицы от братынька) и др.;

трансантропонимизацией мужского пер- сонима при изменении звукового облика и/ или структуры единицы: БОха - Боря (Берещи- но Перв.), Коёдя, Коёда - Володя (Красный Бор Шатк.), Лёся - Алёша (Бахтызино Воз.) и др.; лексический грамматический микроантропонимический прозвище

морфологическим способом от персони- мов мужского рода и/или их трансформацией (на базе той или иной ассоциации):

Димагй - Дима (Малая Мажарка Кр.-Окт.), БОба - Борька (Новый Усад Спас.), БОба - Вовка (Суворово Див.), Балёня - Лёня (Кумыш Пильн.). Вместо Бабушкин Лёня говорил Балёня (Семеново Арз.), Болёня - Большой Лёня. Было два Лёни, Большой и Маленький. Вот Большова Лёню Болёней стали звать, штоб покороче было (Звягино Казак. Вач.), Басаня. В школу он ходил очень редко. И вот когда придёт, все учителя говорили: «Б-а-а! Саня!» Так и стали звать Басаня. А потом Боня, сокращенно от Басаня (Мерлино Арз.), БакОля (Ильин- ское Поч.), Коладя (Мурзицы Сеч.), Коляга (Маресево Кр.-Окт.), Коляка (Борнуково Бут.), Коляся (Лихачи Див.), Сиколя (Ковакса Арз.) - все от Коля, Кёденька (Семеново Арз.), Котенька (Ильинское Поч.) - оба от Коленька; а также др.;

морфологическим способом от фамилий лиц мужского пола: Кукня (Мотызлей Воз.), Кукуня (Пожарки Серг.), Кукуля (Круглово Ард.) - Кукушкин ; Синелька - Синельников (Суворово Див.) и др.;

своеобразной редеривацией (или десуффиксацией) при возможной ассоциативности на базе фамилий мужского рода:

Адушка - Адушкин (Лопатино Лук.), Куика - Куикин (Каменка Арз.), ЛовЫга - Ловыгин (Новый Усад Спас.), Бандура - Бандурин (Шатки), Гозя - Гозин (Кошкарово Серг.), Батуря - Батурин (Лопатино Лук.), Кадушка - Кадушкин (Красный Бор Шатк.) и др.

При этом то или иное прозвище имеет и вид персонима, полного или модифицированного (модификата):

Амеля - Амелин, здесь возможно действие ассоциации с Емеля (Пешелань Арз.), Аника - Аникин (Мото- вилово Арз.), Афоня - Афонин (Пильна), Кузяха - Кузин (Илёв Воз.), Кузя - Кузин (Семеново Арз.), Кузьмин (Великий Враг Шатк.), Кузьмичов (Можаров Майдан Пильн.), Кузьминов (Чернуха Арз.), Кузнецов (Ковакса Арз.).

Такая квалификация рода остается и при ассоциации с недифференцированными по полу названиями живых существ, не-лиц: Антилопа - Ампилов (Лукоянов);

морфологическим способом, суффиксацией, в том числе нулевой, от основ слов разных частей речи, тем более от имен мужского рода:

Бандюга - бандит (Новый Усад Арз.), Бараша - баран (Б. Туманово Арз.), Клопаша - клоп (Сонино Нав.), Соля - соль (Лихачи Див.), Арежа - зарежу; здесь и трансформация облика исходного слова (За- мятино Арз.), Мазила (Б. Туманово Арз.), Мазилка (Б. Печерки Шатк.) - от мазать, Ребушка - ребой, ребая (Пергалей Бут.), Сокняшка - сотня (Ветошкино Арз.), Содынька - в карты всё просаживал (Мотовилово Арз.), Лузга - он говорит быстро, тараторит, как лузгат семечки (Новый Усад Арз.); Бакуля (Туртапки Ард.), Бакулька - бакулить (Выползово Ард.), Балакуша - балакать (Курилово Д.-Конст.), Бахоря - бахорить (Успенское Арз.), Борона - боронить (Высоково Ард.), Баланда - баландить (Ковакса Арз.), Балабошка (Сал- ганы Кр.-Окт.), Балабашка (Никольское Арз.), Балабола (Пильна), Балаболка (Андросово Гаг., Архангельское Шатк.) - от балаболить; и др.

Все приведенные и подобные девербативы, образованные в том числе от глаголов говорения, со значением `много и попусту говорить', `болтать', ` врать', могут характеризовать лиц обоих полов, входя тем самым в класс имен общего рода;

лексико-семантическим способом от одушевленных апеллятивов женского рода, называющих живые существа без дифференциации по полу; антропонимизируясь, входя в другой лексико-грамматический разряд, такие единицы в силу возникшей, актуализованной идентификации лица, в том числе гендерной, получают способность такой дифференциации, приближаясь, по большому счету, к существительным общего рода, таковы:

Блоха (Ключево Серг.), Акула (Ульяново Лук.), Галка (Зеленые Горы Вад.), Крыса (Никулино Лук.), Андатра (Новоселки Воз.), Синичка (Лопатино Вад.), Сова (Лопатино Вад.), Лягушка (Мотызлей Воз.), Жаба (Лихачи Див.) и др.;

лексико-семантическим способом, антро- понимизацией как одушевленных, так и неодушевленных апеллятивов с трансформацией их внешнего облика, значительно обособляющей номинанту, отделяющей прозвище от исходного слова, например:

Акша - лапша (Княжиха Пильн.), Кунына - кувшин (Елховка Вад.), Лакомонька - молоко (Пологовка Арз.), Коёва - корова (Красное Сеч.), Беня - баня (Тилинино Перев.), Лябака - собака (Бахтызино Воз.), КЫна - кино (Мотызлей Воз.) и др.;

лексико-семантическим способом от апел- лятивов женского рода путем переноса по принципу синекдохи с части на целое: с части человеческого тела на всего человека, мужчину, типа:

Башка - башка. Башка пришёл и сидит (Сармин- ский Майдан Воз.), У нёво башка здорова кака-то. Да и сам Башка-то здоровай (Тёплово Кул.), Голова. Славку зовём Голова: у нево голова больша да умна (Большое Туманово Арз.), Борода (Яново Серг., Веряку- ши Див., Андросово Гаг.), Ляга. Что-то с лягами связано; ляги - эт ноги (Красный Бор Шатк.), Лапка - лапка, лапа `нога'. Косолапай он. Ево и зовут Лапка. Лапка косолапай (Мотызлей Воз.) и др.

К разряду прозвищ мужского рода относятся непроизводные слова (с неясной, утраченной мотивацией и производностью), например:

Бенда (Смагино Бут.), Куишка (Шатки), Куланя (Натальино Нав.), Купа (Берещино Перв.), Курна (Четвер- тово Ард.), Кутьіра (Салганы Кр.-Окт.), Кушла (Поляна Перев.), Лёда (Шершево Перев.), Лёма (Ичалки Перев.), Ляба (Яново Серг.), Лятя (Бутаково Воз.), Мазека (Ло- патино Вад.) и др.

В диапазоне всей названной региональной макросистемы прозвища этой группы, по всей вероятности, могут называть и лиц женского пола, приближаясь к разряду слов общего рода или являясь ими.

Относительно некоторых случаев целесообразно, думается, квалифицировать прозвища лиц мужского пола как единицы женского рода. Это прозвища, образованные лексико-семантическим способом, антропонимизацией:

от женских персонимов, типа:

Авдотья, ж., обидн. Он сё, кто ни едет, кто ни идет, всех крычит: «Авдотья!» Ияво так празывают. Канеш- но, абидно: бабско имя-то. (Новый Усад Арз.), Аннушка, ж., обидн. Мужик он, а гаварит па-бабьи, ну и Аннушкай празвали. - Он мужик, а всё па-бабьи делат. И пагавор- ка у нево бабья, и знат, какую ленту на бабью рубаху налажить или как китаишник сшить. - Вон и Аннушка пашёл. (Мотызлей Воз.), Алёна, ж., обидн. Как дивчон- ка он, Алёшей завут, назвали Алёной, а он абижат- ся (Пильна), Глафира (Леметь Ард.), Грунька (Новый Усад Спас.), Маня (Рогово Нав.), Маруся (Красный Бор Шатк.), Марина (Венец Ард.), Катенька (Абрамово Арз.), Катюша (Мерлино Арз.), Люся (Мадаево Поч.), Марфа (Верегино Арз.), Прасковья (Абрамово Арз.), Любанька (Чернуха Арз.), Акулька (Салганы Кр.-Окт.), Дунька (Архангельское Шатк.), Маруська (Морозов- ка Арз.), Фрося (Котиха Арз.), Дуняша (Яново Серг.), Света. Света - это Катков у нас, ему лет тридцать. Он как деушка, застенчивый, билалицый, румяный, - вот и Света он паэтаму (Лукоянов), Варвара (Зеленые Горы Вад.) и др.;

от одушевленных существительных со значением лица только женского пола:

Бабонька (П. им. Степана Разина Лук.), Бабушка. Мальчишка у бабушки всё время живёт, вот и прозвали ево так Бабушкой (Чернуха Арз.), Баушка. Ведёт сия, как баушка (Первомайск), Бабуся (Измай- ловка Ард.), Бабдуня. В детстве, бывало, как чуть, так сразу зовёт свою бабу Дуню, жалутся на всех. Вот и стал Бабдуня (Макарьево Лыск.), Баба Рязанская (Курилово Д.-Конст.), Мама Лиза. Мужик, а зовут так, по маме (Беговатово Арз.), Мамаша (Малая Якшень Шатк.) и др.;

от одушевленных апеллятивов женского рода со специфическими морфемными и функциональными показателями женскости:

Принцесса. У нёво походка женска и вообще мед- лительнай. Вот и назвали в насмешку вроде (Казаково Арз.), Нянька. В детстве сидел с младшими детями (Замятино Арз.), Хиниха. По бабушке назвали. Она была Хиниха (Борнуково Бут.), Милка (Б. Туманово Арз.), Гусыня (Б. Туманово Арз.) и др.;

от одушевленных субстантивов женского рода со значением живого существа (не-лица) с дифференциацией по полу, типа:

Коза. Вертлявай он, как коза (Ветошкино Арз.), Корова. Ему Быков фамилие, вот и прозвали Корова, обидно, неприятно (Мухтолово Ард.), Курица (Малая Мажар- ка Кр.-Окт.), Курочка (Леметь Ард.), Кошка (Трудовое Див.), Овца (Виля Выкс.) и др.;

от неодушевленных имен существительных женского рода со значением предмета; здесь сильна и предметная ассоциативность:

Бляха. Он всегда на груди какие-нибудь бляхи носит, ордена, значки (Новый Усад Спас.), Баклуша. Он на ба- клуше ходит, ну на чурке деревяннай, протез носит с войны, как баклуша сделан он, протез-ат (Мотови- лово Арз.), Куча (Лидовка Арз.), Бутылка. Бутылка пьет больно, пропил уж всё (Архангельское Шатк.), Ба- хила (Мотызлей Воз.), Булавка. У нево фамилия Буланов, вот и Булавка (Лесогорск Шатк.), Булка, Буленька (Курмыш, Мамешево Пильн.), Дырка. Штаны с дыркой носил (Лопатино Лук.), Бормотуха. Бормотуху, вино красно пил. (Новый Усад Арз.), Нормализация (Кур- мыш Пильн.), Дружба (Мухтолово Ард.), Дуда, Дудочка (Толба, Пожарки Серг.), Черёмуха (Малиновка Б.-Болд.), Чекушка - чекушка `бутылка' (Ильинское Поч.), Тарелка (Макарьево Лыск.), Тапочка (Новый Мир Вад.), Революция (Ломовка Арх.), Репа (Виля Выкс.), Вещь. Газета (Б. Туманово Арз.), Козья Ножка (Абрамово Арз.), Беда (Крюковка Лук.), Клешня (Туркуши Кул.), Вагонетка (Автодеево Арз.), Берданка (Абрамово Арз.), Жакетка (Никольское Арз.), Лепёшка (Венец Ард.), Конфетка (Старое Иванцево Шатк.), Капелька (Красное Сеч.), Колбаса (Ждановка Кр.-Окт.), Картоша (Княжиха Пильн.) и др.

Сохраняется родовая квалификация при образовании прозвищ трансонимизацией, от топонимов: Европа (Малый Макателём Перв.), Канада (Абрамово Арз.), Караганда (Лопатино Серг.), Колыма (Кошелиха Перв.), Куба (Сеченово, Курилово Д.-Конст.), Вологда (Шатки) и др.

Во всех случаях второго типа (сохранение женского рода в прозвищах) использование слов на -а/-я для называния лиц мужского пола не переводит их в класс имен мужского рода, подобно тому, как в апеллятивном пространстве, по признанию В. В. Виноградова, применение к лицам мужского пола слов типа шляпа, стерва, башка, голова, змея, пила, баба, курица не меняет их род (см.: [2: 71]).

Как раз несоответствие грамматического рода и синтагматики (типа Жакетка пришла) полу прозываемого через подчеркнутое значение женскости служит дополнительным средством создания коннотативности прозвища. Более того, в этом проявляется интенция нарочитой номинации лица словом женского рода для выражения повышенной эмоционально-экспрессивной, аксиологической, негативной окрашенности (насмешки, иронии, уничижения).

Еще больше подчеркивает такое несоответствие явлений род - пол согласуемый адъектив в составных прозвищных номинантах мужчин, например:

Ворона Общипанная (Мухтолово Ард.), Курочка Рябенькая (Пермеево Б.-Болд.), Коленкорова Голова, Кувшинова Голова (Красный Бор Шатк.), Лошадиная Башка (Балахониха Арз.), Большая Энциклопедия

(Малая Мажарка Кр.-Окт.), Хромая Нога (Ковакса Арз.), Милая Роща (Высокий Оселок Спас.), Мать Дорогая (Выездное Арз.), Дубина Дубовая (Семеново Арз.) и под.

В разряде прозвищ на -а/-я при актуализации тех или иных ассоциативных, деривационных связей, мотивации при функционировании возможна разносубъектно-объектная, разнореферентная, разногендерная тезоименность, внутри- и внесистемная. См. один из многочисленных примеров:

Макака, ж., обидн. Прозвище девочки. Фамилия ей Макарова, вот и Машка (Голяткино Ард.).

Макака, ж., обидн. Прозвище женщины. Блага на лицо-то, ровно как на макаку сходит (Мотовилово Арз.).

Макака, м., обидн. Прозвище мальчика. Макака зовут, потому што он похож на макаку. Губы у нево больши, толсты, глаза тоже большьі, выпуклы (Новый Мир Вад.).

Макака, м., обидн. Прозвище мальчика. Потому, што фамилия ево Макулин, да и похож на макаку, на обезьяну таку. Вот и прозвали Макака (Саблуково Спас.).

Машка, м., обидн. Прозвище мужчины. ЁмуМакаров фамилие, вот и зовут Машка (Мухтолово Ард.).

Макака, м., ирон. Прозвище мальчика. Ане дваешки да на абизьянкав пахожи. А кажнай из них - Макака (Ореховец Див.).

В целом в этом разряде прозвищ (на -а/-я) больше номинант мужского рода, что вписывается в вывод об одушевленных апеллятивах: «В количественном отношении существительные мужского рода преобладают» [7: 467], (ср.: [2: 65]). Ср. мысль, высказанную в связи с анализом антропонимов (фамилий от мужских имен): «В русском языке вообще слов мужского рода больше, чем слов женского рода» [8: 84] и перечень отперсо- нимных фамилий на -а/-я, -о [8: 100-145].

Такого же функционального, коннотативно- го результата и эффекта рассогласования явлений грамматический род - пол в отапеллятивных прозвищах и с другими финалями, образованных от основ существительных. Здесь наблюдается соотношение:

мужской род - лицо женского пола:

а) от одушевленных субстантивов -

Милиционер, м. Она всё про всех пфваузнавала (Семеново Арз.), Профессор, м. Умна слишком, всё знат, всё умет (Большие Бакалды Бут.), Комендант, м. За всем всегда следила, сё в порядке содержала (Малая Поляна Лук.), Басмач, м. Басмач косинку носила так, как басмач (Чернуха Арз.), Бык, м. Ана прям бык настаящай, как упрётся - не сваротишь (Первомайск), Прокурор, м. (Азрапино Поч.), Боец, м. (Выползово Ард.) и др.

Сохраняют мужской род прозвища женщин, образованных путем перехода в этот разряд мужских персонимов, в том числе их модификатов:

Алексей. Её назвали так, потому што всё мужское делат (Стрелка Вад.), Алёшка. Татьяну Жаркову зовём эдак. По отчеству она Ляксевна, и имя такс) дали (Сма- гино Бут.), Борис. Отчество у неё Барисовна, вот и стала Барис (Первомайск); Гаврош, м. (Бритово Шатк.), Тарас Бульба, м. (Б. Туманово Арз.) и др.;

б) от неодушевленных субстантивов -

Борщ, м. Волосы у ней красные, как в борще искупались (Первомайск), Барабан, м. Уж коли она возьмется разговаривать, так некто) не вяжись, как барабан гремит. - Ну, Барабан забарабанил (Костылиха Арз.), Амортизатор, м. Она бегат больно быстро (Ковакса Арз.), Блин, Заглодыш, м. Сестра у неё тоща, зовём Заглодыш, а она толста, и зовём Блин (Трудовое Див.), Трибунал, м. Больно хорошо говорила, как сё онно што выступала (Костылиха Арз.), Бублик, м. (Первомайск), Букетик, м. (Яново Серг.), Вагон, м. (Лидовка Арз.), Пузырь, м. (Лукоянов), Цыплёнок, м. (Глухово Див.), Виноградник Усохший, м. (Елховка Шатк.) и др.;

средний род - лицо мужского или женского пола:

Крыло, ср. (Стексово Ард.), Коксо, ср. (Уланки Шатк., Глухово Див.), Пузо, ср. (Берещино Перв.), Колесо, ср. (Новый Усад Арз.), Яблочко, ср. (Казаково Арз.), Пиво, ср. (Тольский Майдан Лук.) - мужчины; Помело, ср. (Курилово Д.-Конст.), Полено, ср. (Лидовка Арз.), Коромысло, ср. (Бутаково Воз.), Сало, ср. (Суворово Див.), Авокадо, ср. (Перомайск), Яблочко Румяное, ср. (Семеново Арз.), Солнышко, ср. (Шутилово Перв.) - женщины; а также другие случаи.

При общем синтетически-аналитическом способе выражения рода (ср.: [6: 21-22]) в прозвищах возможны согласование по грамматическому роду и отсутствие такового (Полено пришло и Полено пришёл), в первом случае актуализируется предметность как база номинации, во втором случае - идея пола (идея лица определенного пола) и как следствие несоответствие рода полу, в обоих случаях - метафоризация, метафорическая ассоциативность, повышенная экспрессия. При этом сочетаемость имеет прагматическую обусловленность со всеми ее составляющими: характером субъекта, объекта (адресата) коммуникации, их взаимоотношений, ситуации, интенции. См. двоякую синтагматику:

Балало - прозвище мужчины. Был мужик у нас, так ёво и звали Балало. Балало - оно и есь Балало : болтун больно был, балуьіл и балуьіл, спасу никако- во не было. - Балало, бывало, не переслушашь. Вот како Балалої было. - Ой, како негодно Балало : набалуьт про меня не знай чово! (Селякино Арз.)

Чисто семантическое обоснование (по полу лица) имеет род неизменяемых прозвищ, составных, образованных антропонимизацией глагольных синтагм, фраз. Например:

Бубу, м. (Смирново Шатк.), Каси-Маси, м. (Ключищи Шатк.), Баты, м. (Юморга Пильн.), Алё, м. (Замятино Арз.), Колё-Молё, м. (Заречное Арз.), Кукареку-За-Реку, м. (Круглово Ард.), Гаври, м. (Наумовка Арз.), Виви, м. Не выговаривал Виктор, а говорил Вивьі, он немой. Вивгі пришёл (Красный Бор Шатк.), Микки - Мишин (Мухтолово Ард.), Ченэпэ, м. (Большое Череватово Ард.), Валё, м. (Княжиха Пильн.), Ваувау, м. Ваувау опять заорал (Замятино Арз.), Таи, м. Не выговаривал «три» (Новый Усад Спас.), Понимаешь, м. (Туркуши Кул.), Кости-В-Целофановом-Мешке, м. (Красный Бор Шатк.), Коза-Пропала, м. (Глухово Див.), В-Полперца- Мать, м. (Мотовилово Арз.), Всё Путем-Всё В Лучшем Виде, м. (Крюковка Лук.), Халё-Детки, м. (Зелёные Горы Вад.), Хочу Живу-Хочу Умру, м. (Спасское), Купи-Про- дам, м. (Кармалейка Ард.) и др. - БолЄ, ж. (Дубское Перв.), Глюглю, ж. (Дубенское Вад.), Али, ж. (Веригино Арз.), Браво, ж. (Бритово Шатк.), Горхо-Перхо, ж. Горхо- Перхо сказала мне про это (Пешелань Арз.), Гаити, ж. (Маёвка Див.), В-Рот-Канпот, ж. (Мадаево Поч.), ЯГоворю-ЯГоворю, ж. (Яново Серг.) и др.

Рассмотренные факты наглядно подтверждают мысль, высказанную, правда, об апеллятивах:

«В процессе речевой коммуникации вещественное отношение и значение слова могут расходиться. Особенно ощутительно это расхождение тогда, когда слово не называет предмета или явления, а образно его характеризует (например: живые мощи, колпак - в применении к человеку, баба - по отношению к мужчине, шляпа - в переносном значении и т. п.). В этом плане слово выступает как система форм и значений, соотносительная с другими смысловыми единицами языка»[2: 17].

Ср. также высказывание: «Гендерное распределение прозвищ, так же, как и древнерусских имен, часто не соответствует грамматическому роду тех слов, от которых они образованы» [9: 496].

В целом в области совершенно своеобразного класса слов - прозвищ (как дополнительного компонента именования русского человека), с их актуализованной идентификацией, в которых на первый план выдвигается характерологическая (характеристическая) функция на фоне собственно онимических - номинативно-референциальной и дифференцирующей, особую активность проявляет лексико-семантический способ деривации (антропонимизация, транс- онимизация) и как его результат - семантический перенос, прежде всего метафоризация, сильная ассоциативность, повышенная эмоционально-экспрессивно-аксиологическая окрашенность, особенно при нарочитом рассогласовании род - пол.

Заключение

Все сказанное свидетельствует не только о семантико-грамматическом (лексико-грамматическом) характере и проявлении категории рода в области прозвищной номинации, но и о том, что в ней активнее, ярче, нежели в апеллятивном пространстве, реализует себя семантическая составляющая категории рода.

Предложенная дифференциация прозвищ относительно их квалификации по роду может расцениваться как попытка (некоторые единицы могут вызвать иное прочтение), которая может быть учтена при лексикографической разработке неофициальных антропонимов.

Примечание

1 Здесь и далее полное название районов области и характер населенных пунктов даны в: Нижегородская область. Административно-территориальное деление: по состоянию на 1 января 1992 г. Н. Новгород: ГИПП «Нижполиграф», 1993. 272 с. См. также [5].

Список литературы

1. Вальтер Х., Мокиенко В. М. Большой словарь русских прозвищ. М.: Олма Медиа Групп, 2007. 704 с.

2. Виноградов В . В. Русский язык (грамматическое учение о слове). Издание второе. М.: Высш. шк., 1972. 614 с.

3. Грамматика русского языка. М.: Изд-во АН СССР, 1960. Т 1. Фонетика и морфология. 719 с.

4. Грамматика современного русского литературного языка. М.: Наука, 1970. 767 с.

5. Климкова Л. А., Гузнова А. В . Неофициальная антропонимия Нижегородского Окско-Волж- ско-Сурского междуречья: Словарь. СПб., 2021. (В печати).

6. Морфология и синтаксис современного русского литературного языка // Русский язык и советское общество: Социолого-лингвистическое исследование / Под ред. М. В. Панова. М.: Наука, 1968. С. 19-41.

7. Русская грамматика. М.: Наука, 1980. Т. 1. 783 с.

8. Суперанская А. В ., Суслова А. В . О русских фамилиях. М.: Азбука, 2008. 288 с.

9. Суперанская А . В . Современные русские прозвища // Folia Onomastica Croatica. 2003. № 12/13. S. 485-498.

References

1. Walter, H., Mokienko, V. M. Great dictionary of Russian nicknames. Moscow, 2007. 704 p (In Russ.)

2. Vinogradov, V. V. The Russian language (grammatical doctrine of the word). Moscow, 1972. 614 p. (In Russ.)

3. Grammar of the Russian language. Moscow, 1960. Vol. 1. Phonetics and morphology. 719 p. (In Russ.)

4. Grammar of the modern Russian literary language. Moscow, 1970. 767 p. (In Russ.)

5. Klimkova, L. A., Guznova, A. V. Informal anthroponymy in the Oka-Volga-Sura interfluve area of the Nizhny Novgorod region: Dictionary. St. Petersburg, 2021. (In print). (In Russ.)

6. Morphology and syntax of the modern Russian literary language. Russian language and Soviet society. (M. V. Panov, Ed.). Moscow, 1967. P. 19-41. (In Russ.)

7. Russian grammar. Moscow, 1980. 288 p. (In Russ.)

8. Superanskay a, A. V., Suslova, A. V. Russian surnames. Moscow, 2008. 288 p. (In Russ.)

9. Superanskaya, A. V. Modern Russian nicknames. Folia Onomastica Croatica. 2003;12/13:485-498. (In Russ.)

Размещено на Allbest.ru