Электронное письмо в аспекте текстовых категорий

Ключові слова: електронний лист, епістолярний текст, категорії тексту, діалогізація, зв 'язність, завершеність тексту.

Summary

KUVAROVA Olena

Doctor of Philological Sciences, Docent, Professor of the Department of General and Slavic Linguistics of Oles Honchar Dnipro National University; Dnipro, Ukraine;

ELECTRONIC LETTER IN THE ASPECT OF TEXT CATEGORIES

The purpose of the paper is to study the peculiarities of implementation of such textual categories as completeness, connectivity, dialogization in electronic letter. Object of study is electronic correspondence and the subject is the style, structure, syntax of letters. Material of the research includes published letters of the Doctor of Physical and Mathematical Sciences, Professor R. G. Barantsev to colleagues and friends, as well as their response letters. Descriptive method, methods of contextual and communicative-pragmatical analysis are used in the research. Practical application of the research is possible while teaching the syntax and stylistics of Russian language. Conclusion: speech implementation of a number of textual categories in electronic letters has its own characteristics. Such boundary demarcators of the epistolary text as address, signature, etiquette formulas of greeting and farewell are reducing (in whole or in part) if the exchange of messages is frequent, thereby the formal completeness of the text is weakening. The dialogization in electronic correspondence is formed not only by the linguistic means typical for written messages (address, signature, pronouns and verb forms of the 2nd person), but also in other ways, such as direct quotation instead of transmitting someone else's speech as direct or indirect speech, language game as a stylistic device that forms a certain tone of communication. The widespread use of incomplete and one-compound sentences, pronouns that are not related to the antecedent, increases the importance of common apperception base of the participants in communication for understanding the text and continuing the epistolary dialogue. Specifying the subject of speech by pronouns with the absence of its introductory nomination in a letter, sending to previous texts of the correspondence by pronouns and particles, stylistic unity within the chain of letters exchanged between two correspondents are the means that enhance the coherence of the text, extend it beyond a separate letter and transform the exchange of monologue texts into a continuous epistolary discourse.

Keywords: electronic letter, epistolary text, text categories, dialogization, coherence, completeness of the text.

Постановка проблемы

Письма в течение многих столетий были основным средством дистантного межличностного общения при отсутствии непосредственного контакта между коммуникантами. Публикация писем выдающихся людей, а также рядовых представителей социума, отразивших в своей переписке типичные для определённого периода воззрения и общественные настроения, стала обычной практикой издательств, в результате чего самому широкому кругу читателей была предоставлена возможность ознакомиться с эпистолярным наследием государственных деятелей, писателей, учёных, художников, композиторов. У филологов появилась возможность изучить это наследие не только в плане удовлетворения вполне естественного интереса к уникальному человеку, но и с установкой на исследование письма как особого рода документа, так или иначе противопоставленного устной (непосредственной) коммуникации.

На рубеже ХХ и ХХ1 веков письмо как средство общения приобретает новые формы своего субстанционального воплощения, связанные, в частности, с использованием электронной почты. Обосновывая тезис о том, что письмо в его традиционном виде уходит, И. Г. Гулякова в статье с симптоматичным названием «Конец жанра» высказывает в то же время предположение, что этот факт не означает полное вытеснение письма, а, «возможно, лишь видоизменение, мутацию, приспособление к новым техническим условиям» [4, с. 5]. Новые каналы передачи информации рождают новые жанровые формы, в которые облекается эта информация, и сегодня уже появляются исследования писем, функционирующих в рамках виртуального дискурса, исследования, свидетельствующие о том, что эпистолярный жанр во всём своём многообразии заново рождается на наших глазах, а «электронные письма, вероятно, будут служить такими же документами эпохи, как и эпистолярий прошлого» [17, с. 231]. Фокус исследовательских интересов также начинает смещаться в направлении новых форм коммуникации, приходящих на смену обычной переписке, таких, например, как блог, обязанный своим происхождением, по мнению С. В. Зайцевой, именно эпистолярию [6, с. 5].

Эпистолярные тексты, функционирующие в интернет-коммуникации, неоднородны: это самые разные послания на страницах блогов, чатов, форумов, мессенджеров, но прямой преемницей классической переписки является электронная почта, не налагающая каких-либо ограничений на объём сообщения, воспроизводящая в стереотипном виде традиционную для письма эпистолярную рамку, обеспечивающая конфиденциальность и возможность обращаться к конкретному адресату. Тем не менее условия функционирования текста неизбежно влияют на его структуру и стилистику, и на это указывает в статье, посвящённой современному эпистолярному дискурсу, А. В. Курьянович: «Современные электронные ЭТ (эпистолярные тексты. - Е. К.) - модифицированный вариант текстов эпистолярного жанра, особенности которого обусловлены спецификой современной коммуникации. Метаморфозы жанра обнаруживают себя на разных уровнях современного ЭТ, в том числе, -- структурно-композиционном» [10, с. 209]. Письмо подвергается трансформациям, затрагивающим не только его структуру, но и лексические, стилистические, синтаксические средства построения текста, и эти модификации требуют изучения.

Связь с предыдущими исследованиями. Письма рассматриваются лингвистами в разных аспектах: жанрово-стилистическом (С. В. Антоненко, Н. И. Белунова, Е. М. Виноградова, Н. А. Ковалёва, А. В. Курьянович, А. М. Малахова, Е. В. Суровцева), функциональнокоммуникативном (А. А. Акишина, Т. В. Артемьева, А. В. Белова, Э. С. Ветрова, Л. А. Глинкина, Т. Н. Кабанова, О. Н. Пазынич, Т. В. Радзиевская, М. М. Телеки, В. Д. Шинкарук), собственно лингвистическом, который касается непосредственно языка писем как их лингвистической субстанции и предполагает, в частности, исследование писем как среды функционирования тех или иных речевых фигур (С. А. Ганжа, С. В. Гусева, С. И. Комарова, М. А. Смирнова, В. А. Фалина, О. П. Фесенко, Д. А. Шульга). Анализ писем осуществляется также с точки зрения исторической стилистики (А. С. Дёмин, Н. В. Глухих, О. В. Зуева, К. В. Ленець, С. Ф. Руднева), лингвокультурологии (Д. С. Берестовская, А. Н. Володин, Н. Г. Майборода), лингвоперсонологии (Е. В. Барсукова, И. Г. Гулякова, Д. В. Киселева, В. Я. Парсамова, Е. Е. Рыбникова, Н. В. Сапожникова, М. А. Сулейманова). Актуальным направлением исследований в области эпистолярики является изучение писем в аспекте лингвистической теории текста (О. Ю. Кустова, Л. В. Нижникова, Н. В. Павлик, И. А. Паперно, О. Ю. Подъяпольская, Е. Холодняк). В рамках этого направления изучаются способы реализации в письмах отдельных текстовых категорий, в частности: Н. А. Ковалёва показала, как рамочная структура письма формирует завершённость текста [8, с. 42], Л. В. Нижникова и Л. В. Доленко описали языковую реализацию в письмах категорий антропоцентричности и членимости текста [14, с. 298-302], О. Ю. Кустова проанализировала хронотоп текста письма [11, с. 109-129]. М. Г. Корнеева исследовала особенности реализации некоторых текстовых категорий на материале англоязычных электронных деловых писем [9].

Текстовая категория, по определению Т. В. Матвеевой, - это «один из взаимосвязанных существенных признаков текста, представляющий собой отражение определённой части общетекстового смысла различными языковыми, речевыми и собственно текстовыми (композитив- ными) средствами» [13, с. 533]. Наряду с универсальными категориями, характеризующими разные типы текстов, учёные выделяют и такие категории, которые присущи именно эпистолярным текстам. В исследовании эпистолярного наследия Ф. Кафки, осуществлённом О. Ю. Подъяпольской, рассмотрены особенности выражения категории адресованности в текстах эпистолярного жанра, разработана типология адресованности, выделены интерсубъектная адресованность, отражающая воплощение в тексте диалога адресанта с адресатом, и интертекстуальная адресованность, отражающая связи эпистолярного текста с другими текстами [15, с. 12]. По мнению Н. И. Белуновой, доминантной категорией текста дружеского письма является диалогизация, которая определяется как «маркированность диалогичности в письменной речи, отражающая её двуначалие (адресант - адресат), представленное системой синтаксических адресантных средств («Я-сфера») и системой синтаксических адресатных средств («ТЫ- сфера»), репрезентирующих факт личностно ориентированного характера общения» [2, с. 14]. Высокой степенью диалогизации обладают ответные письма, в которых автор, отвечая на вопросы адресата или выражая своё отношение к словам адресата, воспроизводит его высказывание в виде прямой или косвенной речи [2, с. 109]. Полагаем, что категория диалогизации характеризует не только дружеские письма, но и другие типы писем, при этом в известной мере варьируется система языковых средств выражения диалогичности. Следует учитывать также и то, что переписка имеет признаки как монологического, так и диалогического высказывания, а эпистолярный текст представляет собой «своеобразный дистантный “моно-диалог”, совмещающий в себе черты письменной и устной речи» [16, с. 138].

Целью данной статьи является изучение специфики реализации текстовых категорий завершённости, связности, диалогизации в электронном письме. Материалом исследования стали опубликованные письма доктора физико-математических наук, профессора Санкт- Петербургского госуниверситета Рэма Георгиевича Баранцева к коллегам и друзьям (около 100 адресатов), а также их ответные письма [1].

Изложение основного материала. Вопрос о том, обязательно ли текст обладает завершённостью, решается лингвистами неоднозначно. А. А. Леонтьев пишет, что «текст есть функционально завершённое речевое целое» [12, с. 28], связывая завершённость с достижением той или иной цели речевой деятельности. И. Р. Гальперин включает завершённость в определение текста как один из основных его дифференциальных признаков: «Текст - это произведение речетворческого процесса, обладающее завершённостью, объективированное в виде письменного документа, литературно обработанное в соответствии с типом этого документа, произведение, состоящее из названия (заголовка) и ряда особых единиц (сверхфразовых единств), объединённых разными типами лексической, грамматической, логической, стилистической связи, имеющее определённую целенаправленность и прагматическую установку» [3, с. 18]. Учёный настаивает на том, что текст должен быть упорядочен и структурно организован, а значит, «в своём “правильно оформленном виде” текст имеет начало и конец. Текст без начала и конца может существовать лишь как отклонение от типологически установленного образца текста» [3, с. 131]. Другие лингвисты полагают, что текст вообще не может быть завершён, его всегда можно продолжить, он потенциально неисчерпаем. Т. Ещенко обращает внимание на то, что есть такие тексты, которые остаются незавершёнными или заканчиваются эллиптическими предложениями, привлекая адресата к процессу текстообразования, поэтому она считает, что категория целостности более корректно дифференцирует понятие «текст» [5, с. 11]. Тем не менее полагаем, что актуальная завершённость текста предопределена исчерпанностью темы общения и реализацией коммуникативной интенции автора, что находит формальное выражение в системе маркеров начала и конца текста, которые О. Каменская называет граничными демаркаторами [7, с. 84].

В традиционных письмах граничными демаркаторами являются формулы приветствия и прощания, обращение к адресату, указание времени и места написания текста перед или после него. При электронной переписке нет необходимости обозначать время коммуникации, поскольку автоматически сохраняются и передаются дата и время отправки письма. По нашим наблюдениям, в электронных письмах авторы не указывают ни времени, ни места их написания, причём если элиминация временных параметров объясняется указанными выше причинами, то для систематического опущения локализации адресанта объяснение найти труднее, учитывая мобильность современных коммуникантов и возможность доступа к Интернету в самых разных точках пространства, что никак не будет отображаться в аккаунте, в отличие от обычных писем, где на конверте фиксируется адрес отправителя, вследствие чего указание места

ещё и в самом письме представляется избыточным. Можно предположить, что указание времени и места написания текста в традиционном письме воспринимается корреспондентами как единый конструктивный параметр эпистолярного текста, отсюда редукция одного из компонентов (времени) влечёт за собой автоматически редукцию второго компонента (места).

Такие традиционные элементы эпистолярной рамки, как обращение и подпись, в электронных письмах обычно сохраняются, несмотря на то что на экране в аккаунте электронной почты отображаются адреса отправителя и получателя, идентифицирующие участников коммуникации. Стилистика обращений при этом может быть разной, в зависимости от тональности письма, цели общения и характера взаимоотношений между корреспондентами. В анализируемых письмах зафиксированы нейтральные этикетные обращения по имени и отчеству или по имени, речевые клише типа Дорогая Ольга Васильевна! (с. 12), Дорогой Андрей! (с. 32), Уважаемые друзья! (с. 24), Дорогие друзья! (с. 387), Уважаемые Родственники, Друзья и Коллеги! (с. 49); официальные стереотипные вокативы Уважаемые коллеги! (с. 26), Коллеги! (с. 354), Уважаемый Сергей Александрович! (с. 141), Глубокоуважаемый коллега (с. 342), Уважаемый господин Баранцев (с. 521), Глубокоуважаемый Рэм Георгиевич! (с. 388), Уважаемые создатели фильма «Дау»! (с. 392); интимно-дружеские и семейно-родственные обращения: Милый Рэм Георгиевич (с. 17), Дорогой Рэм и все родные и близкие! (с. 247), Дорогой дед Рэм! (с. 373), Дорогие мудрые друзья! (с. 242), Дорогой друг! (с. 248). Корреспонденты используют и персонифицированные вокативы, субъективно или объективно мотивированные и так или иначе характеризующие адресата, например: Дорогой Свободный Стас! (с. 303), Дорогой Гарем- мыка! (с. 333), Дорогой артист! (с. 341), Дорогой дискутант! (с. 80), Дорогие дальневосточники! (с. 380), С Новым годом, друзья физико-туристических наук! (с. 385). Такого рода обращения характеризуют не только адресата письма, но и адресанта - как элитарную языковую личность, человека, тяготеющего к языковому творчеству, в поисках выразительных средств прибегающего к языковой игре, намёку, например, в таком вокативе: Дорогой Ильич (не Владимир и не Леонид)! (с 377).

Реже, чем обращением, начало текста маркируется в электронных письмах формулой приветствия: Добрый день, Сергей! (с. 74), Здравствуйте, Михаил Виталиевич! (с. 125) или опосредованным вокативом: Коллегам и друзьям (с. 24). В некоторых случаях эпистолярный текст имеет заголовок (что в целом для писем нехарактерно), также выполняющий роль граничного демаркатора: Как бы ответ; Как бы новогоднее 2009 (с. 26).

Завершение текста в электронных письмах отмечено подписью, роль которой выполняет самономинация адресанта. Автор послания может обозначить себя именем, фамилией, но, по нашим наблюдениям, участники онлайн-общения чаще, чем в традиционных письмах, используют в качестве подписи инициалы и различные сокращения: А. А., Андр. Ал. (с. 24) - Андрей Алексеев,

О. В. (с. 19) - Ольга Васильевна, Р. Г. (с. 169) - Рэм Георгиевич, Р. Г. Б. (с. 20) - Рэм Георгиевич Баранцев, СВ. МУС (с. 300) - Станислав Владимирович Мусанов, СтаМус (с. 350) - Станислав Мусанов, БРэм (с. 304) - Баранцев Рэм и т. п. Такие сокращения можно объяснить стремлением адресанта к экономии усилий, которое поддерживается тем обстоятельством, что при получении письма электронный адрес отправителя обычно сопровождается его самоименованием, введённым в аккаунте при регистрации, и повторение имени и фамилии оказывается избыточным. Иногда, однако, аббревиация строится подобно анаграмме, логогрифу или подпись представляет собой шутливую расшифровку имени-аббревиатуры (Ваш Рацио-Эмоцио-Мифицио (с. 248) - первые буквы слов складываются в имя Рэм), в чём проявляется творческое отношение автора писем к языку. Подпись адресанта может сопровождаться этикетной формулой - традиционным элементом концовки письма: Всегда Ваша Галя Ризниченко (с. 403), С очень тёплыми чувствами и желанием поддержать Вас, Г. Г. Малинецкий (с. 259), С сердечным приветом и пожеланием здоровья. С. М. Марчукова (с. 293), С глубоким уважением, Н. И. Мерлина (с. 294). Авторы дружеских писем нередко отступают от стандарта, так или иначе модифицируя или расширяя речевые клише. В состав заключительных этикетных формул при этом могут включаться компоненты, сигнализирующие общность узкоколлективного языкового кода, принадлежность к кругу единомышленников, например: Твой синергетически и дружески - Андр. Ал. (с. 51), Всего бодрого! Ваш Р. Г. Б. (с. 259), С Уважением и Верой, Ваш СВ.МУС (с. 351).

Обращение к адресату и подпись адресанта не только маркируют начало и конец эпистолярного текста, но и реализуют категорию диалогизации, обозначая субъектов письменного общения. Имеет значение здесь не столько сам факт обозначения адресанта и адресата, сколько корреляция самономинации и последующего обращения адресата в ответном письме, которая нередко имеет место. Так, Р. Г. Баранцев в письмах к С. В. Мусанову подписывается Ваш БРэм - и Мусанов обращается к нему: Дорогой БРЭМ! (с. 300). Когда же Мусанов подписывает письмо: Это Ваш свободный СТАС, в ответном письме предсказуемо возникает обращение: Дорогой Свободный Стас! (с. 303); реакция на подпись Это Ваш весёлый Стас - обращение Дорогой Весельчак! (с. 340). Эффект подобного «номинативного цитирования» манифестирует связь между инициативным и ответным письмами, усиливая диалогичность эпистолярного текста. Цепочка писем объединяется в диалог не только лексическими маркерами, но и своей стилистикой, тональностью общения, установившейся между корреспондентами. Ирония и самоирония, шутка, каламбур, языковая игра находят зеркальное отражение в самономинациях, которыми подписывают свои письма Р. Г. Баранцев и С. В. Мусанов: Ваш старый БРэм (с. 331), Ваш шершавый и писучий БРэм (с. 341), Ваш ещё не очень старый БРэм (с. 345), Ваш старенький БРэм (с. 355), Ваш уже почти здоровый БРэм (с. 355) - Это Ваш скорбящий СТАС (с. 302), Ваш уставший СТАС (с. 305), Ваш СТАС - шерп книгоноша (с. 308), Ваш идиот СТАС (с. 312), Ваш вполне живой СТАС (с. 312), ВАШ еретический СВ.Мус (с. 336), Ваш скользкий мех- мат(ершинник), графо, клепто, сексоман (с. 342), Ваш АУ (с. 342), По-прежнему, Ваш хулиган АУ (с. 344), Ваш уже не хулиган АУ, Стас! (с. 345), Ваш смиренный АУ (с. 345), Ваш садист (с. 347), Ваш СтаМус (с. 350), Ваш слегка реанимированный Стас (с. 355).

Обращение, подпись и этикетные формулы в качестве граничных демаркаторов, формирующих завершённость текста, как правило, сохраняются в письмах довольно большого объёма, по сути полноценных текстах, структурированных на абзацы, отделённых от предшествующего в эпистолярном диалоге письма временным интервалом хотя бы в несколько дней. В тех же случаях, когда переписка представляет собой быстрый обмен короткими сообщениями через небольшие промежутки времени (учитывая то, что онлайн-общение даёт возможность практически мгновенной доставки письма), такие сообщения могут полностью или частично утрачивать структурные элементы, сигнализирующие начало и конец текста. Если обмен сообщениями происходит практически в реальном времени, с минимальным промежутком, разделяющим написание текста и прочтение его адресатом, такая переписка приобретает признаки непосредственного общения, которое делает избыточным указание ряда параметров коммуникативной ситуации, обязательное в дистантном письменном общении. Приведём пример цепочки таких посланий из переписки Р. Г. Баранцева с Е. В. Алексеевой:

(1) Добрый день, Р. Г. Сообщаю последние наши новости: 1) 15 января 2009 года состоялось заседание специальной комиссии ВАК, на котором рассматривалась апелляция Шапошниковой с требованием отмены решения Президиума ВАК о присуждении В. А. Росову учёной степени доктора исторических наук. Апелляция отклонена, решение Президиума ВАК о присуждении Росову учёной степени доктора исторических наук остаётся в силе и дальнейшему обжалованию не подлежит. МЦРовцы грозятся подать в суд. 2) у Линника появилась своя почта: YuLinnik@yandex.ru Он собирается приехать в СПб 11 февраля. 3) 24 января, в 23-20, на канале «100» будет повтор программы о Гранине с вашим участием. Один из ваших кадров даже использовали для рекламы передачи. 4) 27 января все Нины - именинницы! Всего светлого! Лена. 22.01.09

(2) Спасибо за хорошие новости, Лена! В Пущино я возил «Размышления о стиле», а на будущее готовлю текст, который тоже прилагаю. Для критики.

(3) 1) Стиль. Интересно было бы посмотреть: Будущее России. Вызовы и проекты: История. Демография. Наука. Оборона. М.: ЛКИ, 2008. Если не очень сложно, то пришлите!

1) От земного... Интересно, но для одноразового прочтения - сложновато. «Критика»: слово «индивидуация» не есть ли «индивидуализация»? И в последнем абзаце на первой странице: (Двойная двойка...) третья строка сверху: «Точно также» д. б. «Точно так же». Л.

(4) Всё-таки индивидуация. Я сам удивился. «Русло» прилагаю. Р. Г.

(5) «Русло» - хорошо, но просьба была о «Будущем России»: Если не очень сложно, то пришлите! 24.01.09

(6) «Будущее России» - это сборник трудов конференции. В нём 264 с. На компьютере у меня его нет. Р. Г. 25.01.09 [1, с. 63].

Как видим, первое письмо - инициативное, в нём автор начинает сразу несколько тем. От предыдущего опубликованного письма оно отделено трёхнедельным интервалом. Это письмо включает формулу приветствия и обращение к адресату в начале текста (Добрый день, Р. Г.), формулу прощания и подпись - в конце (Всего светлого! Лена). В последующих же письмах, разделённых небольшими отрезками времени (судя по приведённым в книге датам, все шесть писем были отправлены и получены в течение четырёх дней), нет этикетных формул приветствия и прощания, в каждом письме отсутствует либо обращение, либо подпись адресанта, либо оба структурных элемента эпистолярного текста. Каждый из корреспондентов лишь единожды во всей цепочке писем употребляет обращение к адресату, подпись же, хоть и в сокращённом виде, в большинстве посланий содержится. Частичное или полное отсутствие формальных признаков завершённости текста обусловливает его открытость, незамкнутость, что сближает письмо с репликой устного диалога.

При обмене сообщениями через минимальные временные промежутки, тем более если, как это бывает в онлайн-коммуникации, в случае необходимости на экране легко раскрывается текст предшествующего письма (или нескольких писем), обычно нет необходимости, отвечая на вопросы или комментируя какие-то высказывания, содержащиеся в полученном ранее письме, воспроизводить его текст. Такого рода проявления диалогизации нехарактерны для электронных писем, в то же время интертекстуальные связи реализуются в них иными способами, и некоторые из этих способов будут охарактеризованы ниже.

При необходимости отсылки к предшествующему письму вместо речевого оборота типа о котором Вы писали.., о чём Вы спрашиваете... в ответном письме (3) употреблены кавычки - пунктуационный знак цитирования: «Критика»: слово «индивидуация» не есть ли «индивидуализация»? Передача слов адресата в форме косвенной речи отсутствует. Кавычки маркируют реакцию на последнее предложение письма (2): Для критики. Лексическое цитирование не сопровождается в тексте письма каким-либо пояснением, указанием источника цитирования или автора, обозначить которого можно было бы местоимением 2-го лица.

В приведённом ранее эпистолярном диалоге много односоставных предложений: номинативных (Стиль (3), Всё-таки индивидуация (4)), определённо-личных (Сообщаю последние наши новости (1), «Русло» прилагаю (4)), неопределённо-личных (Один из ваших кадров даже использовали для рекламы передачи (1)), безличных (Интересно, но для одноразового прочтения - сложновато (3), На компьютере у меня его нет (6)); есть также неполные предложения: От земного... (3), Если не очень сложно... (5), для понимания которых необходимо обращение к контексту или общим для участников переписки апперцепционным знаниям. Такие проявления эллиптичности в широком значении этого термина характерны, скорее, для устного диалога: в переписке же заполнение незамещённых позиций, необходимое для понимания высказывания, требует выйти за пределы текста письма, привлекая информацию, которая содержится в предшествующих посланиях. Функцию связи письменных текстов между собой подобно тому, как эта связь реализуется в репликах устного диалога, выполняют частицы. Так, в высказывании Всё- таки индивидуация (4) частица всё-таки усиливает утвердительную модальность ответной реплики как реакция на высказанное ранее сомнение в правильности такого словоупотребления.

В электронных письмах может отсутствовать интродуктивная номинация предмета речи. Ниже приведен ещё один фрагмент из той же переписки. В письме (8) местоимение его имеет денотативную отнесённость к объекту, названному в предыдущем письме, - Линник. Однако в ответном письме (8) местоимённой номинации не предшествует какая-либо иная, т. е. связь местоимения с антецедентом в пределах текста отсутствует.

(7) Спасибо за картинки, посмотрела, некоторые просто замечательны. Р. Г., с вами «расплевалась» Авилова, а со мной - Линник. Посылаю вам свою переписку с ним (но без права публикации!). И прицепила ещё одну картинку в дополнение к вашим «зверюшкам». Л. 05.11.09

(8) Надеюсь, это ненадолго. Его как заносит, так и выносит. Уже бывало. И со мной, и с Вами. Не будем слишком строгими. Спасибо за кошака. Р. Г. (здесь и далее выделено мной. - Е. К.)

(9) Р. Г., деловой вопрос: есть ли у вас альманах Линника «Эвтерпа»? Очень нужно каким-то образом его посмотреть. Л. 08.11.09

(10) Не помню. Посмотрю, когда буду на той квартире. Если надо срочно - поторопите. Р. Г. 09.11.09. Не поленился, сходил, порылся. Увы, не нашёл (с. 66-67).

В том же тексте (8) местоимение это указывает на ситуацию, также описанную в предыдущем послании (7): Р. Г., с вами «расплевалась» Авилова, а со мной - Линник. В последнем письме (10) номинация предмета речи вообще отсутствует, а незаполненные синтаксические позиции при глаголах в предложениях Посмотрю, когда буду на той квартире; Увы, не нашёл получают смысловую интерпретацию только при условии обращения к предшествующему письму, в котором предмет речи назван: альманах Линника «Эвтерпа». Местоимение той (на той квартире) в тексте (10) содержит указание на признак, не названный в эпистолярном диалоге и, по-видимому, известный адресату в широком контексте пресуппозиционных знаний.

Выводы.

Речевая реализация ряда текстовых категорий в электронных письмах имеет свои особенности. Граничные демаркаторы эпистолярного текста: обращение, подпись, этикетные формулы приветствия и прощания, указание места и времени написания письма - при частом обмене сообщениями подвергаются (полностью или частично) редукции, ослабляя тем самым формальную завершённость текста. Диалогизация в электронной переписке формируется не только языковыми средствами, типичными для письменных посланий (обращение, самоно- минация автора, местоимения и глагольные формы 2-го лица), но и другими способами, такими как прямое цитирование вместо передачи чужого высказывания в виде прямой или косвенной речи, языковая игра как стилистический приём, формирующий определённую тональность общения. Широкое использование неполных и односоставных предложений, местоимений, не связанных с антецедентом, усиливает значение общности апперцепционной базы участников общения для понимания текста и продолжения эпистолярного диалога. Указание предмета речи посредством местоимений при отсутствии интродуктивной его номинации в письме, отсылка к предыдущим текстам переписки с помощью местоимений и частиц, стилистическое единство в пределах цепочки писем, которыми обмениваются два корреспондента, - это средства, которые усиливают связность текста, распространяя её за пределы отдельного письма, и преобразуют обмен текстами монологического характера в непрерывный эпистолярный дискурс.

Библиографические ссылки