Топонимные модели Сямозерья для называния низинного рельефа

Размещено на http://www.Allbest.Ru/

Петрозаводский государственный университет

Института филологии

Кафедра прибалтийско-финской филологии

Институт языка, литературы и истории

Федеральное государственное бюджетное учреждение науки

Федеральный исследовательский центр «Карельский научный центр Российской академии наук»

Топонимные модели Сямозерья для называния низинного рельефа

А.А. Афанасьева преподаватель,

аспирант сектора языкознания

Петрозаводск, Российская Федерация



Аннотация

В образовании топонимов наиболее востребованной на фоне других семантических групп лексики является географическая терминология, в том числе характеризующая низинный рельеф. В статье рассматриваются топоосновы Сямозерья, которые отображают низинный рельеф (Alho-, Alango-, Kurzu-, Uitto-, Lyozy-), с целью выявления приоритетов топосистемы при выборе термина в качестве топоосновы. Параллельно решается задача языковых и этнокультурных связей Сямозерья в разное время. Для этого рассматриваются этимологические истоки терминов: среди них есть как исконные прибалтийско-финские лексемы, так и заимствования разного времени. Анализируются также ареалы и стоящие за ними этноязыковые процессы. Показано, что каждый из терминов отличается своими семантическими оттенками и возрастом, а его топонимическая активность обусловлена в значительной степени характером использования места, описываемого термином. Актуальность и новизна исследования состоят в применении ареально-типологической методики анализа топонимического материала для решения этноисторических задач. Доказывается, что Сямозерье было прочно связано с карельским Приладожьем, через территорию которого проникали и финские, и ранние русские заимствования. Источником для исследования послужили данные научной картотеки топонимов ИЯЛИ КарНЦ РАН, а также Топонимического архива Финляндии. Активно использовались словари карельского и финского языков, как толковые, так и этимологические.

Ключевые слова: карельская топонимия, топонимные модели, ареал, Карелия, карелы-ливвики, географический термин



Annotation

Toponymic models of lake Syamozero territory for lowland naming

Afanaseva A.A., Petrozavodsk State University, Karelian Research Centre of the Russian Academy of Sciences (Petrozavodsk, Russian Federation)

Geographical terminology (including terms of lowland relief) is the most popular semantic group of vocabulary in the formation of toponyms. The article studies the toponymic stems of Lake Syamozero territory, that represent lowland relief (Alho-, Alango-, Kurzu-, Uitto-, Lyozy-). It also deals with the problem of linguistic and ethno-cultural relations of Lake Syamozero territory at different times. For this purpose, the etymological origins of the terms are considered, including both original Baltic-Finnish lexemes and borrowings of different times. Areas and ethno-linguistic processes are also analyzed. All terms differ in their semantic shades and age, and their toponymic activity also varies. It has been demonstrated that this activity is related to the character of the use of the place described by the term. The topicality and novelty of the research is in the use of the areal-typological method of the topo- nymic material analysis for solving ethno-historical problems. It has been proved that Lake Syamozero territory was connected with Karelian Ladoga area, through which Finnish and early Russian borrowings penetrated. Data from the toponymic field research card catalogue of the Institute of Language, Literature and History (Karelian Research Centre of the Russian Academy of Sciences), and Toponymic Archive of Finland served as the source for the research. Explanatory and etymological dictionaries of the Karelian and Finnish languages were also actively used.

Key words: Karelian toponymy, toponymic models, area, Karelia, Livvi-Karelians, geographical term



Введение

В исследовании топонимии важно понимание типологии именования: какая лексика используется топонимией, а какая отвергается, а также - как она встраивается в структуру названия. Универсальным для топосистем разных языков является активная роль в них географической терминологии, отражающей существующие в природе разновидности ландшафта. Исследования в области прибалтийско-финской топонимии убедительно показывают ее востребованность как в сложных, так и простых по структуре образованиях [10], [12: 38], [13: 26]. Особенно показательны простые с точки зрения структуры образования, которые нередко выражены ландшафтными терминами, находящимися на периферии языкового сознания, уже уходящими или даже ушедшими из активного использования. Такие топонимы служат источником для реконструкции утраченных лексем с ландшафтной семантикой.

В статье рассмотрены топонимы, которые образованы от географических терминов, характеризующих низинные формы ландшафта. В целом в топонимии терминология, обозначающая низинный рельеф, менее востребована, чем терминология, характеризующая возвышенный ландшафт. Это связано с тем, что отрицательные формы рельефа играют менее существенную роль в практической деятельности, а также в ориентации на местности по сравнению с положительными, которые являются ориентирами, к ним, как правило, привязаны поселения и сельскохозяйственные угодья и т. д. В данном исследовании на обширном топонимическом материале, хранящемся в топонимической картотеке ИЯЛИ КарНЦ РАН, выявляются мотивы закрепления в географических названиях терминов низинного ландшафта.

Академический 6-томный толковый словарь карельского языка Karjalan kielen sanakirja (далее KKS) зафиксировал в Сямозерье до десятка терминов, характеризующих разные формы низинного рельефа. Каждый из них отличается своими семантическими оттенками. Среди них alango `ложбина, лощина, долина; сырой отлогий естественный луг на берегу озера или реки; поле, оставленное под покос', alandeh `низина', alavikko `низина, участок земли в ямах', alho `болотистое место, пригодное для покоса; отдаленный покос; луг; низина', kurzu `сырая низина, заросшая кустарником или низкорослыми деревьями; бурелом, поросший кустарником', lodmu `ложбина или долина между двумя возвышенностями; низина; сырое место; торфяные ямы на болоте; впадина', logo `ложбина между возвышенностями, по дну которой в межсезонье течет ручей; низина; крупная яма', lyozy `топь на болоте; сырое, мягкое место; болотистое место, зарастающее осокой; лужа', orgo `овраг; низина с водой', ulahtes `небольшое по размеру низинное место', vadaikko `низина (болотистая), поросшая низкорослым кустарником' [9]. Топонимическая активность их разнится. Одни из терминов не отразились в топонимии вовсе, некоторые же оказались относительно востребованы. Для ответа на вопрос о причинах такой разницы выбрано пять ландшафтных терминов, которые рассмотрены как с точки зрения их этимологических истоков, ареального бытования в прибалтийско-финском языковом мире, так и в плане топонимического функционирования. Анализ основан на ареально-типологической методике исследования, которая разработана и активно используется на прибалтийско-финском топонимическом материале [4], [11], [12].



Топонимическое бытование терминов alho и alango

Апеллятив alho отмечен в узком ареале на собственно карельском-ливвиковском пограничье: в севернокарельском говоре Суйстамо и двух ливвиковских - салминском и видлицком, где имеет значение `болотистое место, пригодное для покоса; отдаленный покос; луг; низина' [9]. Термин зафиксирован также в самом южном ливвиковском говоре Кондуши, причем в сформированном метатезой облике ahlo. Последний факт свидетельствует, видимо, о более широком ливвиковском ареале термина в прошлом, что, собственно, подтверждает и топонимия (см. ниже).

Из родственных прибалтийско-финских языков, судя по данным этимологического словаря финского языка Suomen sanojen alkupera (далее SSA), термин alho `низина (в том числе такая, в которой стоит вода)' известен финскому и под вопросом эстонскому [16]. При этом примечателен финский ареал слова - прежде всего западные говоры [15], в контексте которых оправдана и эстонская фиксация, однако требует пояснения карельская, отделенная ареально от западного финско-эстонского ареала. Как сформировался карельский ареал термина? Для ответа на этот вопрос полезно привлечь карельский топонимический материал, который обрисовывает несколько более широкую территорию, чем собственно лексический. Топонимная модель Alho- (рисунок) довольно продуктивна на юге Карелии, на ливвиковском Олонецком перешейке: угод. Alho (Видл., Илляла), угод. Alhonniityt (Олон., Сеппювара), Alhonsuo (Олон., Тенгусельга), угод. Alhonniityt (Олон., Сорочья гора), угод. Alhonniityt (Олон., Тулосозеро), угод. Alhot (Олон., Самбатукса), угод. Alho (Видл., Сорбола), кол. Alhonkaivo (Видл., Кавайно), угод. Alho (Олон., Унойла), руч., угод. Alhot (Олон., Левендукса), угод. Ristanalho (Салм., Каркку). На территории южнокарельских приладожских говоров можно отметить по крайней мере две топонимические фиксации: угод. Alhoniitty (Суояр., Хаутавуара), пос. Alho (Имп., Куркиёки). Термин используется в названиях угодий, болот, покосов, колодцев, ручьев.

Рис. Ареал ливвиковской топоосновы Alho-

В Сямозерье обнаружено четыре топонима с основой Alho-, притом, что сам термин на Сямозере неизвестен: руч. Alhonoja ~ Alhond'ogi и бол. Alhonsuo (Корза), пок. Alhonniityt (Ламбисельга), угод. Alhot (Пески), пок. Algo (Харитонова Гора). Топонимные фиксации позволяют вписать Сямозерье в единый ареал с более западными ливви- ковскими говорами и одновременно констатировать, что термин не распространился за пределы Сямозерья на восток и север.

Итак, термин (в том числе с учетом топонимических фиксаций) характеризуется в карельском языке локальным ареалом, объединявшим в прошлом приладожские севернокарельские и - с учетом топонимических данных - подавляющее большинство традиционных ливвиковских говоров. Он не известен собственно карельским говорам Карелии и людиковскому наречию. Исходя из такого ареала следует полагать, что термин может быть относительным нововведением, инновационным словом, распространившимся в ливвиковский ареал из Приладожья, куда, в свою очередь, пришел из более западных районов Финляндии вместе с выходцами оттуда.

Ареал указывает на плотные связи между собственно карельскими и ливвиковскими говорами в Приладожье. При этом отсутствие термина в собственно карельских южных говорах, тверских, тихвинских, а также представленных в средней Карелии и формировавшихся в ходе массового переселения карелов из Приладожья в XVI-XVII веках [1] позволяет полагать, что термин стал активно использоваться в Приладожье уже после XVII века. Его активности способствовало, очевидно, то, что места, характеризовавшиеся термином alho, были вовлечены в сельскохозяйственную деятельность. На них размещались сенокосы. Именно поэтому термин неоднократно воспроизведен и в топонимии.

В контексте приведенных рассуждений о термине alho и особенно его ареале обратим внимание еще на один сюжет. Вслед за Яло Калима этимологический словарь финского языка SSA указывает, что рус. диалектное ольга `болото' появилось в результате заимствования в олонецкие говоры прибалтийско-финского термина alho. Здесь важно иметь в виду, что речь идет о лексеме, зафиксированной в Заонежье в былинном контексте: “Первая застава великая, ольги топучія”. Уже по соображениям ареальным, изложенным выше, ливвиковско- севернокарельский термин alho вряд ли может выступать истоком заонежской лексемы. Как известно, говоры Заонежья ориентированы прежде всего на заимствования из смежных людиковских и собственно карельских говоров, но не более западных ливвиковских. С.А. Мызников, специально занимавшийся историей за- онежской ольги, отвергает ее связь с приб.-фин. alho в связи с различием в типах вокализма - прибалтийско-финское [а] - русское [о]. Он же предложил - и вполне обоснованно - другой прибалтийско-финский источник - приб.-фин. ландшафтный термин orko ~ orgo ~ org, который широко усвоен в русские говоры Обонежья в виде орга `глухой, непроходимый участок леса, чащоба', `густой ельник, еловая чаща', `поросшая лесом низина', `поросшая травой низина, используемая для покоса', `лужа'; при этом в связи с широким распространением в русских говорах северо-запада мены [р] - [л] и [л] - [р] закономерно появляется фонетический вариант ольга [5: 264]. Иначе говоря, интерпретация русского заимствования в SSA неверна, приб.-фин. термин alho не является истоком русского диалектного ольга, что, заметим, согласуется полностью и с ареальной характеристикой термина в пределах ливвиковского языкового ареала.

Ареальная специфика термина alho особенно рельефно высвечивается при сопоставлении с другим, семантически идентичным ландшафтным термином alanko ~ alango, имеющим общее прибалтийско-финское бытование: от эстонского и финского до карельского и вепсского. При этом в карельском языке слово представлено в равной степени во всех говорах, во всяком случае, на территории Карелии: ск. alanko, alango, alinko, ливв. alando, alango `ложбина, лощина, долина; сырой отлогий естественный луг на берегу озера или реки; поле, оставленное под покос', люд. alang, alangist `низина'. Ср. фин. alanko, диал. аіапіо, alanikko `то же'. В некоторых финских диалектах имеется значение `огороженное пастбище, выгон' [2].

Среди говоров, в которых зафиксирован термин, есть и сямозерские. Однако в топонимии Сямозера топооснова оказалась невостребованной. В материалах картотеки топонимов Карелии нет ни одного соответствующего топонимического примера. Почему? Ответ, видимо, следует искать в топонимной типологии, связанной, с одной стороны, с характеристикой термина, с другой - с востребованностью в хозяйственно-экономической деятельности населения тех мест, которые маркируются термином alango. Судя по той семантике, которая фиксируется словарями, термины alho и alango в принципе синонимичны, однако конкретно в Сямозерье в довольно широком семантическом поле термина alango смазан компонент значения `покос', здесь это прежде всего `болотистое низинное место, которое весной затопляется водой'. Видимо, именно малым хозяйственным использованием и вызвана неактивность термина в топонимии.



Топоосновы kurzu- и korzu-

В топонимии Сямозерья представлены две фонетически близкие топоосновы, которые к тому же маркируют схожие в ландшафтном отношении местности: одна из них, Kurzu-, в названии сенокосного угодья и болота Kurzu или Kurzunsuo (Савиново), а вторая, Korzu-, в ряде топонимов, группирующихся в так называемой Корзинской низине - обширном мелиорированном болотном массиве на южном берегу оз. Сямозеро: дер. Korzu / рус. Корза, пок. Korzancura, Korzanniitut, возв. Korzanmagi. Для прояснения причин и истоков разницы в фонетическом облике топооснов следует вписать каждую в свой топонимический ряд. Для первой это не представляет сложности, поскольку она восходит к ландшафтному термину, бытующему в карельских говорах: ск. kurzo, kurzo, ливв. kurzo `сырая болотистая низина, заросшая кустарником или низкорослыми деревьями; бурелом; овраг' [9]. Последний, в свою очередь, закрепился в целом ряде топонимов как на севере, так и в южных районах Карелии: зал. Kursunlaksi (Ухт., Ювалакша; Ухт., Аконлахти), скала Kursunkallivo (Ухт., Тихтозеро), зал. Kursilaksi (Ухт., Катошламба), бор Kurzmakangas (Лоух., Вычетайбола), возв. Kursunvuara (Ухт., Пиртигуба), оз. Kursamo (Ухт., Лапукка), р. Kursumajoki ~ Kursmajoki (Ухт., Войницы), оз. Kurzamojarvet (Ухт., Юшкозеро), p. Kurzund 'ogi (Святоз., Топорное Озеро), ур. Kur- zunbarakat (Святоз., Кескозеро), оз. Kurzulambi (Святоз., Каскеснаволок), р. Kurzud'ogi (Святоз., Пельдожи), р. Куржа (Петр., Линдозеро). В этом списке присутствуют разные фонетические разновидности топоосновы, что позволило Д.В. Кузьмину расширить список говорных вариантов термина и внести в него дополнительно к отмеченным в KKS ск. kursi, kursu, ливв. kurzu [2]. Такая пестрота не является каким-то исключением, подобная фонетическая многоликость присуща термину и в финских диалектах, где зафиксированы варианты kursa `низинное место, в которое весной собирается вода', kurso `сырое место в низине, болото', kursu `сырое, топкое место, болото'. При этом термин с этой семантикой последовательно фиксируется в восточных финских говорах. В северной Приботнии kursu имеет значение `овраг, ложбина, в которой течет река' [15].

В поисках происхождения финско-карельского термина исследователи склоняются к его саамским истокам, предлагая в качестве истока саам. gur'so `глубокое ущелье, овраг с крутыми склонами' [16] или прасаам. *korse~`расщелина, ущелье, овраг', а возможность модификации значения саам. `ущелье' - фин., кар. `болотистая низина' протекает в русле универсальных семантических закономерностей [7: 108].

Вторая топооснова, Korzu-, с -о- во втором слоге и, очевидно, конечным -а- в основе (Kor- zu: Gen. Korzan-) не имеет такого убедительного апеллятивного соответствия в карельских говорах. С осторожностью, учитывая это обстоятельство, можно предположить, что топооснова не имела карельского апеллятивного истока, а досталась в наследство в качестве субстратного топонима от предшествующего населения с языком прасаамского типа. Косвенным доказательством может служить значимость самого объекта - обширной болотистой низины, протянувшейся на многие километры на водоразделе Сямозера и реки Шуи. С другой стороны, стоит обратить внимание на название дер. Korzu, возникшей в XVII веке практически в центре Кор- зинской низины. В соответствии с общей ойко- нимической типологией простые по структуре карельские топонимы содержат в основе либо географический термин, либо антропоним [3: 12]. В принципе, ойконим Korzu позволительно возводить к антропониму прозвищного характера, восходящему к основе korsa- и называющему капризного, вздорного человека [16]. Однако для окончательного ответа требуются дополнительные изыскания. В картотеке топонимов Карелии отразилось, по крайней мере, еще два топонима с аналогичной основой: бол. Korzan- suo (вар. Korzat-) (Олон., Гушкала) и дер. Корза (Шунг., Вырозеро).

Таким образом, на фоне локальной, но фрек- вентативной в топонимии ливвиковской основы Alho- основа Kurzu- характеризуется широким, но разреженным бытованием в карельском языковом ареале. Ее малая продуктивность в топонимии связана, очевидно, с ограниченной востребованностью угодий, характеризуемых термином kurzu / kurzu в хозяйственной деятельности населения.

Два термина с семантикой `лужа'

В говорах Сямозерья бытует два термина, в семантическом поле которых центральное место принадлежит значению `лужа'. Это исконное прибалтийско-финское слово uitto и древнерусское заимствование lyozy. Термин uitto известен во всех наречиях карельского языка: ск., ливв. uitto, uite, uitti(e) `крупная лужа; небольшой пруд или озерко; сырая ложбина или покос между возвышенностями; заливной покос на низком месте; легко заболачиваемое место; сырая долина', люд. uitto `сырой узкий луг вытянутой формы между возвышенностями; промоины в обрывистом речном берегу' [9]. Слово заимствовано в русские говоры: белом. уйта `удаленное (лесистое) место', уйто `низинное место', пуд. уйта `сенокос в лесистой низине', арх. уйта `безлесое моховое болото' [6: 47]. Термин продуктивен в топонимии, в том числе в ливвиковской: оз. Uitonjarvi (Видл., Ведлозе- ро), бол. Uitto (Видл., Тулокса), лужа Sutinuitto (Видл., Большие Горы), руч. Lindu-uitto (Видл., Погранкондуши), ложб. Uitto (Олон., Чими- лицы).

В Сямозерье модель маркирует прежде всего низинные места, служившие сельхозугодьями: покосы на болоте Garbalsellanuitto и Porohkai- januitto (Гарбалова Сельга), пок. Omoinuitto (Рубчейла), поле Saviuitto (Клещейла), угод. Humalikonuitto (Улялега), угод. Kodiuitto (Ся- мозеро).

В названии покоса Lyozy или Lyozanniityt (Ламбисельга) выступает утраченный современными сямозерскими говорами термин lyozy, однако бытование его в прошлом на Сямозе- ре подтверждается материалами KKS: lyozo `водянистое место, лужа' [9]. Отмечается, что термин зафиксирован кроме Сямозера также в Иломантси и Видлице, а в виде производного lyozeikko, lyozeikko `водянистое место, место в лужах' в Суйстамо и Ругозере [9]. При этом в говорах Приграничной Карелии (Иломантси, Суоярви, Суйстамо) у термина есть заднерядный вариант luozo ~ luozo, он известен и в территориально смежных ливвиковских Салми и Сямозере. Тем самым выявляется ареал, привязанный к собственно карельско-ливвиковскому пограничью. Кроме того, зафиксирован и третий фонетический вариант термина - lozo, бытовавший главным образом в собственно карельских говорах северной и центральной Карелии, но известный и на Сямозере [9]. Ареал дополняют восточнофинские говоры, где термин в виде lyosa, lyoso, loso фиксируется неоднократно: ср. lyosa `грязная лужа' (Кякисал- ми), `маленькая грязная лужа у дороги, которая в сухое лето высыхает', `водянистая низина или низинная глиняная местность', а также `возделанный покос' (Руоколахти), lyoso `водянистая низина, сырая местность' (Пиэлисъярви), lyoso ~ luoso `низина с водой' (Куркиёки). На Карельском перешейке был широко представлен заднерядный вариант luosa `маленькое озерко, лужа, которая летом часто высыхает', а также loso `сырая скалистая местность'². языковый этнокультурный семантика топооснова сямозеро

Этимологически термин является древнерусским заимствованием, восходящим к рус. лужа. На раннюю хронологию заимствования указывает дифтонг uo в карельском слове [8: 53]. По данным этимологического словаря финского языка, помимо карельского и восточных финских говоров термин засвидетельствован также в эстонском [16]. При этом ареал термина свидетельствует о карельском посредничестве в его усвоении в восточно-финские говоры или даже карельских истоках.

Обратимся теперь к топонимическому ареалу. Топонимические материалы, в том числе с территории Центральной Приботнии на западе Финляндии, расширяют ареал исторического бытования термина и также подтверждают карельские корни слова в восточной Финляндии, поскольку топонимический ареал убедительно накладывается на территорию былого карельского присутствия - Северо-Западное Приладожье, Карельский перешеек, район Сайменских озер, а также узкий так называемый саволакский клин на границе центральной и южной Приботнии (о карельском следе в восточнофинских диалектах см., например, [14]).

В свою очередь, на востоке топонимическое функционирование засвидетельствовано на Сегозере, а также Ведлозере: угод. Luozooboda (Сегоз., Кармасельга), угод. Luozopeldo (Сегоз., Лосиная Гора), место Doroganluozo (Сегоз., Паданы), уроч. Luozeikko (Видл., Перто- зеро), бол. Luozijikko (Видл., Видлица), угод. Luozoiniitty (Видл., Киннерма), родн. Luodzoi- nouzemu (Видл., Щукнаволок), бол. Luodzoinsuo (Видл., Ведлозеро) [2]. В этом же ряду и пок. Lyozy или Lyozanniityt на Сямозере (Ламбисель- га). Он тяготеет к Ведлозерью, находясь, собственно, на водоразделе ведлозерского и сямо- зерского ареалов, и помечает юго-восточную границу ареала, тянущегося из Северного Приладожья. Тем самым доказывается, что забытое сейчас на Сямозере слово пришло сюда с карельским освоением, которое продвинулось на восток с территории Карельского перешейка. При этом подтверждается пограничность Сямозера: термин практически не вышел за его пределы на восток.

Термин явно не входит в число популярных в топонимии Сямозерья, что, очевидно, вновь связано с небольшой востребованностью характеризующих им ландшафтов в хозяйственно-экономической деятельности населения. В семантическом поле термина lyozy превалируют сегменты `лужа (высыхающая летом или нет), озеро, водянистая низина', а семантика `сенокос' находится на самой периферии.



Выводы

Рассмотренные в статье топонимные модели, производные от географических терминов, характеризующих низинные формы ландшафта, различаются своей активностью, продуктивностью, ареалом, возрастом и этимологическими истоками. Среди них как свои исконные лексемы (uitto), так и заимствования разного времени (kurzu, lyozy). Ареальная характеристика явно указывает на прочные связи Ся- мозерья с Северным Приладожьем. При этом термины alho и lyozy могут иметь в Сямозерье и в целом на ливвиковской территории примерно один возраст, причем относительно молодой.

Анализ показал также, что наиболее востребованными в топонимии на территории Сямозерья оказались основы Alho- и Uitto-, поскольку восходят к ландшафтным терминам, характеризующим места, обычно используемые под сенокосы. В то же время для терминов, на которых базируются основы Kurzu-, Lyozy-, Alango-, семантическая составляющая `место, пригодное для сенокосного угодья' является маргинальной. Как следствие - перечисленные основы малопродуктивны в топонимии.



Список сокращений

Районы

Видл. - Видлицкий

Лоух. - Лоухский

Олон. - Олонецкий

Петр. - Петровский

Свят. - Святозерский

Сегоз. - Сегозерский

Ухт. - Ухтинский

Шунг. - Шунгский

Географические термины

бол. - болото

возв. - возвышенность

дер. - деревня

зал. - залив

кол. - колодец

ложб. - ложбина

оз. - озеро

пос. - поселок

р. - река

родн. - родник

руч. - ручей

угод. - угодье

ур. - урочище

Языки, диалекты и говоры

арх. - архангельский

белом. - беломорский

диал. - диалектный

кар. - карельский

ливв. - ливвиковский

люд. - людиковский

прасаам. - прасаамский

приб.-фин. - прибалтийско-финский

пуд. - пудожский

рус. - русский

саам. - саамский

ск. - собственно карельский

фин. - финский



Примечания

1. Толковый словарь живого великорусского языка Владимира Даля. 3-е, испр. и знач. доп. изд. под ред. проф. И. А. Бодуэна- де-Куртенэ. М.; СПб.: Т-во М. О. Вольф, 1905. Т 2.

2. Suomen nimiarkisto / Топонимический архив Финляндии, хранится в Центре родных языков (Kotimaisten kielten keskus), Хельсинки.



Список литературы

1. Бубрих Д.В. Происхождение карельского народа: Повесть о союзнике и друге русского народа на севере. Петрозаводск: Госиздат Карело-Финской ССР, 1947. 52 с.

2. Кузьмин Д.В. Словарь карельской народной географической терминологии (рукопись). Петрозаводск: ИЯЛИ РАН, 2019.

3. Муллонен И.И. Очерки вепсской топонимии. СПб.: Наука, 1994. 156 с.

4. Муллонен И.И. Топонимия Присвирья: проблемы этноязыкового контактирования. Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ, 2002. 356 с.

5. Мызников С.А. Русские говоры Обонежья: ареально-этимологическое исследование лексики прибалтийско-финского происхождения. СПб.: Наука, 2003. 540 с.

6. Словарь русских народных говоров. СПб.: Наука, 2001. Вып. 35. 360 с.

7. Aikio A. The saami loanwords in Finnish and Karelian. Oulu, 2009. 386 p.

8. Kalima J. Slaavilaisperainen sanastomme: Tutkimus itamerensuomalaisten kielten slaavilaisista lainasanoista. Helsinki: Suomalaisen kirjallisuuden seura, 1952. 234 s.

9. Karjalan kielen sanakirja. Helsinki: LSFU XVI, 1968-1997. Osat 1-6.

10. Kiviniemi E. Perustietoa paikannimista. Helsinki: SKST 516, 1990. 243 s.

11. Kiviniemi E. Vaarat vedet. Tutkimus mallien osuudesta nimenmuodostuksessa. Helsinki: SKST 337, 1977. 216 s.

12. Kuzmin D. Vienan Karjalan asutushistoria nimiston valossa. Helsinki: Unigrafia Oy, 2014. 346 s.

13. Ni s sila V. Suomen Karjalan nimisto. Joensuu: Karjalaisen Kulttuurin Edistamissaation julkaisuja, 1975. 382 s.

14. Rapola M. Johdatus Suomen murteisiin. 4. painos. Helsinki: Suomalaisen Kirjallisuuden Seura, 1990. 148 s.

15. Suomen murteiden sanakirja. Helsinki: Kotimaisten kielten tutkimuskeskuksen julkaisuja 36, 1985-2003. Osat 1-7.

16. Suomen sanojen alkupera. Helsinki: Suomalaisen kirjallisuuden seura, 1992-2000. Osat 1-3.



References

1. Bubrih D.V. The origin of the Karelian people: The story of an ally and a friend of the Russian people in the North. Petrozavodsk, 1947. 52 p. (In Russ.)

2. Kuz'min D.V. Dictionary of Karelian folk geographical terminology (manuscript). Petrozavodsk, 2019. (In Russ.)

3. Mullonen, Myznikov, I. Essays on Veps toponymy. St. Petersburg, 1994. 156 p. (In Russ.)

4. I.I. Toponymy of Prisvirye: problems of ethnolinguistic contacts. Petrozavodsk, 2002. 356 p. (In Russ.)

5. S.A. Russian dialects of the Obonezhye region: areal and etymological study of the vocabulary of the Baltic-

6. Finnish origin. St. Petersburg, 2003. 540 p. (In Russ.)

7. Dictionary of Russian folk dialects. St. Petersburg, 2001. Issue 35. 360 p. (In Russ.)

8. Aikio A. The saami loanwords in Finnish and Karelian. Oulu, 2009. 386 p.

9. Kalima J. Slaavilaisperainen sanastomme: Tutkimus itamerensuomalaisten kielten slaavilaisista lainasanoista. Helsinki, Suomalaisen kirjallisuuden seura, 1952. 234 s.

10. Kaijalan kielen sanakirja. Helsinki, LSFU XVI, 1968-1997. Osat 1-6.

11. Kiviniemi E. Perustietoa paikannimista. Helsinki, SKST 516, 1990. 243 s.

12. Kiviniemi E. Vaarat vedet. Tutkimus mallien osuudesta nimenmuodostuksessa Helsinki, SKST 337, 1977. 216 s.

13. Kuzmin D. Vienan Karjalan asutushistoria nimiston valossa. Helsinki, Unigrafia Oy, 2014. 346 s.

14. Nissila V. Suomen Karjalan nimisto. Joensuu, Karjalaisen Kulttuurin Edistamissaation julkaisuja, 1975. 382 s.

15. Rapola M. Johdatus Suomen murteisiin. 4. painos. Helsinki, Suomalaisen Kirjallisuuden Seura, 1990. 148 s.

16. Suomen murteiden sanakirja. Helsinki, Kotimaisten kielten tutkimuskeskuksen julkaisuja 36, 1985-2003. Osat 1-7.

17. Suomen sanojen alkupera. Helsinki, Suomalaisen kirjallisuuden seura, 1992-2000. Osat 1-3.

Размещено на allbest.ru

...