Интерпретация концепта "красота" в русском и китайском художественном дискурсе

The article considers beauty as a basic ethnocultural concept, the analysis of which is aimed at finding cultural connotations of this name in Russian and Chinese artistic discourse. The author believes that in various and individual discourses on beauty in Russian and Chinese literary texts there lurks a certain “logic”, which is characterized by national-determined philosophical understanding and ethno-cultural features, with which the popular idea of this understanding, which develops the understanding of beauty as basic linguocultural concept. The article highlights five, in the opinion of the author, important for understanding beauty as the aesthetic value of relationships: beauty and order, beauty and life, beauty and harmony, beauty and suffering, beauty and power.

Keywords: concept; beauty; artistic discourse; Russian literature; Chinese literature; order; life; harmony; suffering; power.

Введение

Мы живём в век бурного развития информационных технологий, высокий темп жизни заставляет людей освоить как можно больше новой информации и стремиться добиться "сверхрезультатов". На этом фоне, к счастью, в обществе звучит призыв к "медленному чтению", к "перечитыванию классики" и обращению к традиционным духовным ценностям, чтобы у людей не исчез вкус к жизни, не пропало чувство прекрасного. В этой связи не будет лишним еще раз обратиться к осмыслению красоты, которая не теряла своей актуальности с того времени, когда человечество начало осознавать духовную потребность в этой ценности.

Н.А. Заболоцкий в известном стихотворении «Некрасивая девочка» задал вечный вопрос «Что есть красота?», к ответу на который стремилось большое количество философов, мыслителей, эстетов, пытавшихся заполнить этот волшебный «сосуд, в котором пустота». Этот вопрос является актуальным также для не равнодушных к красоте лингвистов, которые при помощи семантического анализа выясняют, что носители того или иного языка называют красивым, какие атрибуты часто присутствуют в национальном представлении о красоте? В нашей статье красота рассматривается как этнокультурный концепт, реконструкция которого направлена на обнаружение культурных коннотаций за этим именем.

Русские и китайские художественные произведения богаты высказываниями о красоте, что является ценным материалом для описания языковой картины мира и представлений о красоте.

Хотя в художественном дискурсе красота интерпретируется разнообразно и индивидуально, однако все-таки наблюдается определенная "логика", в основе которой лежит свойственное данной культуре философское осмысление и этнокультурные особенности, с которыми перекликается народное представление об этом понятии, что позволяет рассматривать красоту в качестве базового лингвокультурного концепта. Анализ собранных материалов позволяет нам определить, что для понимания красоты важны следующие отношения: красота и порядок, красота и жизнь, красота и гармония, красота и страдание, красота и сила.

Красота и порядок

Понятие красота в первую очередь сопутствует идее порядка, космоса. Н.Г. Брагина полагает, что происхождение эстетической оценки происходило на этапе формировании космогонических представлений [Брагина 2004, с. 489].

Смысловые компоненты слова космос в греческом языке представляют согласованность мирового порядка и красоты. В мифах любой культуры о творении метафорически соединяется космический порядок с понятием красоты. Например, китайские мифы ‘евZЋЎђ… (легендарный правитель Да Юй обуздал воды потопа), Џ—жґІ№Мм (богиня Нюйва починяет небосвод). В этих мифах тьма и хаос взаимосвязаны с беспорядком, деструкцией и дисгармонией.

Это соотношение также замечается в литературных текстах, например: Первый мах в творении всесилен был; вся чудесность мира, вся его красота суть только следствия (А. Радищев. Путешествие из Петербурга в Москву); ...это порядок, красота, расчет каждого движения (Ю.Н. Тынянов. Кюхля); Везде порядок, чистота, красивость (А.С. Пушкин. Путешествие в Арзрум). Красота часто сочетается также с чистотой: Что за диво! Все так чисто и красиво (Сказка о мертвой царевне); Ясность, чистота, красота. Может быть, это-то и поражает, и очаровывает (О.А. Бессарабова. Дневник).

В русском языке эту связь закрепляют и устойчивые словосочетания, такие как красота и совершенство мира, природы, вселенной...; красота земная, небесная. И не удивительно, что порядок является первым требованием к красоте внешности человека, ср.: приводить себя в порядок.

В китайской традиционной философии мир функционирует в организованности и строгом порядке. В известнейшем китайском классическом романе «Сон в красном тереме» многие страницы посвящены описанию пейзажа садов и парков южного Китая, где jing ran you xu (всё упорядочено).

Красота и жизнь

В русском языке наглядное представление о красивом человеке дают метафоры, почерпнутые из мира природы. Растительная метафора соотносит пору молодости с порой цветения: цветущий вид, цветет и пахнет, наливное яблоко, в самом соку, свеж как огурчик и др. Красота молодой и свежей девушки описывается через передачу эстетического удовольствия при созерцании: цветочек, роза, бутон, персик, ягодка и т.п. Устойчивые сочетания атлетическое тело, богатырское тело, геркулесовое тело применяются к сильному, здоровому мужчине, восприятие и осознание красоты происходит в сравнении красоты и здоровья.

В китайском языке самые частотные метафоры, употребляемые в описании красоты девушки, это yu (нефрит), hua (цветы), hing (лёд) и yue (луна). Цветы и красавицы сходятся в ярком цвете и мимолетности расцвета, ср.: Цветок не цветет сто дней; Красота утрачивается со временем. Китайский иероглиф ’j («мужчина») образуется сочетанием детерминативов - “c (поле) и —Н (сила). Часто одного слова «мужчина» в качестве предиката уже хватает для эстетической оценки, ведь под самим словом «мужчина» подразумеваются все свойства сильного пола.

Красота с молодостью и здоровьем связываются именно жизненностью, жизненной силой. Соотнесенность красоты и жизни отмечается в мифологии и прослеживается в русских литературных текстах: Взгляните на эти деревья, на это небо - отовсюду веет красотою и жизнью; а где красота и жизнь, там и поэзия (И. Тургенев. Рудин).

Связь красоты человека с жизненными силами воспроизводится в языковых клише. В русском языке о женщине можно сказать: прекрасна / красива как сама жизнь, страшна как смерть. В китайском языке встречается выражение с эстетической оценкой: huo li zhan fang (Живая сила распускается).

И блеск, сияние, пламя - всё, что показывает жизнеутверждающее начало человека, усиливает его красоту, ср.: Ромашов видел, как понемногу загорались жизнью и блеском и вновь становились прекрасными его голубые глаза (Куприн. Поединок). В эту минуту пламеневшее лицо его было прекрасно, как буря (Лермонтов. Княгиня Лиговская). Красота человека может «отцветать». О женщине, лишившейся молодости и красоты, в китайском языке говорят se shuai (цвет вылинял), в русском - красота поблекла.

Связи красоты и жизни противопоставлено отношениям смерти и красоты. Смерть стирает с лица красоту. Как пишет В.В. Розанов: «Красивейший человек бывает в цветущий возраст (биологически) и в цветущую эпоху (исторически). Расцвет - это сила и красота. А старость и смерть всегда безобразны. Идеал эстетический совпал с биологическим» [4, с. 328]. Красота, которая не изменяется со смертью, кажется страшной:

В самом деле, резкая красота усопшей казалась страшною. Может быть, даже она не поразила бы таким паническим ужасом, если бы была несколько безобразнее. Но в ее чертах ничего не было тусклого, мутного, умершего. Оно было живо, и философу казалось, как будто бы она глядит на него закрытыми глазами (Н. Гоголь. Вий).

этнокультурный красота литературный китайский русский

Красота и страдание

Обычно думают, что красота вызывает чувство удовольствия, наслаждения, несовместимые с созерцанием страдания [1, с. 19]. Но в романе «Идиот» Ф.М. Достоевский устами своего героя князя Мышкина рассуждает о совместимости красоты и страдания.

Взглянув на портрет Настасьи Филипповны, Мышкин восклицает: «Удивительно Хороша! <...> На портрете была изображена действительно необыкновенной красоты женщина». Вглядевшись в портрет, князь говорит: «Удивительное лицо! - и я уверен, что судьба ее не из обыкновенных. Лицо веселое, а она ведь ужасно страдала, а? об этом глаза говорят, вот эти две косточки, две точки под глазами в начале щек. Это гордое лицо, ужасно гордое, и вот не знаю, добра ли она? Ах, кабы добра! Всё было бы спасено!». Князь, отвечая на вопрос, почему он так высоко оценил красоту Настасьи Филипповны, говорит: «В этом лице <...> страдания много». Видно, Мышкин в своей оценке соединял красоту с нравственными свойствами.

Как считает Н.Д. Арутюнова, «следы страдания не лишают лицо красоты и даже делает его более значительным» [1, с. 20]. По мнению ученого, выражение на лице этически отрицательных черт характера или состояний, например, страха, хитрости, ненависти, а также сильных эмоций и реакций - смеха, хохота, рыданий, страсти и др. искажает лицо, лишая его привлекательности. Красота утрачивает целостность и гармонию [там же]. А наоборот, этически положительные черты (как доброта) и легкие эмоции (как улыбка, печаль) показывают выразительность и оттеняют красоту, например: ...лицо это, однако, пленяло какой-то неуловимой и непонятной прелестью, которая заключалась, может быть, в улыбке, может быть, в глубокой женственности всех черт, может быть, в пикантной, задорно-кокетливой мимике (Достоевский. Преступление и наказание).

В китайской литературе печальный плач, особенно молчаливый, украшает девушку, такой девичий плач сравнивается как li hua dai yu (цветы груши с дождевыми каплями).

Красота и гармония