Речевой портрет автора-субъекта интенционального состояния одиночества (на материале произведений Г. Гессе)

VERBAL PORTRAIT OF AUTHOR AS SUBJECT IN INTENTIONAL FEELING OF LONELINESS (BASED ON H. HESSE'S WORKS)

«Einsamkeit ist Unabhangigkeit, ich hatte sie mir gewunscht und mir erworben in lan- gen Jahren. Sie war kalt, o ja, sie war aber auch still, wunderbar still und grofi wie der kalte stille Raum, in dem die Sterne sich drehen»¹ / «Одиночество - это независимость, его я хотел и его добился за долгие годы. Оно было холодным, как то холодное тихое пространство, где вращаются звезды» Hesse H. Der Steppenwolf und unbekannte Texte aus dem Kreis des “Steppenwolf”. Frankfurt am Main: Verlag Suhrkamp, 1972. S. 44 Гессе Г. Степной волк // BooksCafe.Net: электронная библиотека. URL: https://bookscafe.net/read/ gesse_german-stepnoy_volk-28811.html#p2 (дата обращения: 30.07.2021).. Одиночество являет собой желаемую независимость, холодное и тихое пространство для свободы и творческой мысли.

Перед нами внутренний монолог главного персонажа, где желаемое демонстрируется в виде абстрактных номинантов, ассоциатов (kalt - still - gross), которые усиливают контекст отрешённости и покинутости как «состояния». одиночество повествовательный текст гессе

Проведённый лингвистический анализ релевантных фрагментов текста на предмет интенционального состояния одиночества выявил следующее:

В целом, ядерными экспликаторами отмечены лексемы «einsam» и «allein» с минимальной частотностью употребления. Положение дел объективной действительности, другими словами ситуация- факт отсутствия субъект-субъектных отношений, эксплицируемая лексико-семантической единицей «allein», отмечена всё же большей частотностью, чем лексическая единица «einsam» Это позволяет представить изначально первичность ситуации-факта, а вслед - осмысление и интенциональное отношение субъекта к сложившейся ситуации. Переход к чувственному познанию вызывает у главного персонажа личностно-поведенческую реакцию в виде актуализаторов «мыслить», «чувствовать».

В этой связи установлено индивидуально-авторское разнообразие деривационного ряда коренных слов, выраженное актуализаторами-номинантами Einsamkeit, Alleinsein, субстантивированными прилагательтельными и их производными: «Einsamer», «Vereinsamung» (актуализирует продолжительность душевного состояния).

Наряду с этим необходимо отметить наличие усложнённых и окказиональных актуализаторов-номинантов «Einsamkeitszauber»/ чары одиночества, «Einsamkeitsbedurfnis» / потребность в одиночестве, «Alleingelassensein» / бытие оставленного, «Alleinbleiben» / пребывание в одиночестве, «Alleinspielen» / игра в одиночестве, «Alleingebliebensein» / пребывание в одиночестве, «Alleinreisen» / путешествовать одному, «Alleinlebende» / живущие в одиночестве; производных прилагательных и причастий: «verein-samt», «alleingelassen», «alleinigen».

Опираясь на характерные признаки исследуемого концепта (преимущественно в немецкой лингвокультуре), освещённые в работах Н. В. Подзолковой [13] и Н.А. Красавского [8-10], при анализе вербальной репрезентации нами было установлено существенное расширение синонимичного ряда исходных лексем, что позволяет говорить о художественных возможностях автора применять «фреймовую семантику» [18] для изображения своего субъекта одиночества, учитывая цельность структуры, включающую ключевые признаки / мотивы, функционально-смысловые типы речи, формы модальности (грамматическая категория - Konjunktiv, на семантическом уровне - модальные слова, в частности, маркеры модальной «уверенности / неуверенности») в отношении своего одиночества.

Кроме того, особый интерес представляет индивидуально-авторская характеристика исследуемого феномена. В качестве вербализаторов выявлены номинанты усложнённого окказионального характера, частотным определяемым в которых служат модальные глаголы и экзистенциальный «быть, иметься»: Lebensmussen, Lebenwollen, Nichtlebenkonnen, Nichtsterbenkonnen, Sich- fremdfuhlen, Fremdgewordensein, Wirklich- keitsentfremdung, другая часть содержит приставку ver-: Verodung, Vereinsamung, Verwilderung, а также номинанты-актуализаторы семы «чувствовать, испытывать»: Menschensehnsucht / человеческая тоска, Jugendsehnsucht / тоска молодости, Sichdurchschlagen / разрывать себя, «Schwerlebiger» / тяжело живущий, Leidensbereitschaft / готовность к страданиям, Weltverachtung / презрение мира, Selbstverachtung / самопрезрение, Sehnsuchthaben / испытывать ностальгию, Steppenwolfigkeit / степного волка, Selbstmordertum / самоубийство; пространственно-временные маркеры, представленные наречиями (bestdn- dig/ постоянно, tagelang / целыми днями, wochenlang / неделями).

Специфика художественного повествовательного текста Г. Гессе (структурно-семантический и функционально-смысловой анализ)

Проследим на примерах релевантных фрагментов текста индивидуально-авторские особенности вербализации исследуемого феномена и коррелирующие с ним другие денотативные области (концепты).

Художественные произведения немецкоязычного автора Германа Гессе (1877-1962) вбирают в себя «подлинные истории», в которых замаскированы личные признания автора, результат личного опыта.

Т.В. Терехова отмечает в них очевидный факт следования Г. Гессе романтической традиции исповедальности [16, с. 293], демонстрирующий познание собственного «Я» через странствия, постоянный внутренний конфликт с самим собой и внешним миром.

Обратимся к фрагментам текста новеллы «Unterm Rad» / «Под колесами» (1903) (возраст автора - 26 л.) и прокомментируем их. Желание начинающего писателя «познать», «увидеть», «открыть», «выявить» «самость», которая в детстве ещё слита с личностью ребёнка, и определили замысел произведения: история одарённого, но слабого здоровьем подростка, Ганса Гибенрата, слушателя семинарии Маульбронн, которого лишили детства с его играми и забавами, заменив на зубрежку древнегреческого, латыни и математики, тем самым обрекли на одиночество.

«Hans war allein geblieben. Ein starkes Gefuhl liefi ihm das Land der Freundschaft selig in sehnsuchtigen Farben am Hori- zont erscheinen und zog ihn mit stillem Trieb hinuber. Aber eine Schuchternheit hielt ihn zuruck. Ihm war in seinen strengen, mutterlosen Knabenjahren die Gabe des Anschmiegens verkummert, und vor al- lem aufierlich Enthusiastischen hatte er ein Grauen. Dazu kam der Knabenstolz und schliefilich der leidige Ehrgeiz. ... , ihm war es wirklich um Erkenntnis zu tun, aber gleich jenem suchte er sich alles fernzuhalten, was ihn der Arbeit entziehen konnte. So blieb er fleifiig am Pult verharren, litt aber Neid und Sehnsucht, wenn er andere sich ihrer Freundschaft freuen sah» Hesse H. Unter dem Rad [Электронный ресурс].

URL: https://www.gutenberg.org/files/49908/49908- h/49908-h.htm (дата обращения: 30.07.2021).. / «Ганс так и остался в одиночестве. Царство дружбы рисовалось ему на далёком горизонте в самых радужных и заманчивых красках. Он страстно тянулся к нему, однако застенчивость сдерживала этот порыв. В строгие, сиротливые отроческие годы в нём увял дар сближения, и от всякого бурного проявления чувств он с ужасом шарахался в сторону. К этому надо прибавить мальчишескую гордость и, наконец, пагубное честолюбие. Нет,... он искренне стремился к знаниям, но ... сторонился всего, что могло бы отвлечь от занятий. Вот Ганс вечно и корпел над учебниками, однако когда он видел, как другие радовались своей дружбе, его терзали зависть и тоска». Гессе Г. Под колёсами // Lib Cat. Ru: электронная библиотека. URL: https://libcat.ru/knigi/proza/sovre- mennaya-proza/285646-30-german-gesse-pod-kolesa- mi.html#text (дата обращения: 30.07.2021).

Авторское повествование с элементами рассуждения в анализируемом фрагменте текста демонстрирует поиски причин тоски и одиночества в детском возрасте, что с развитием сюжетной линии приобретает устойчивое постоянство и приводит к душевным расстройствам персонажа. Добровольное уединение деятельностного типа интенционального отношения к состоянию одиночества (желание корпеть над учебниками), а также набор номинативных сочетаний Schuchternheit, Knabenstolz, schliefilich der leidige Ehrgeiz, которые служат экспликаторами процесса формирования концепта «одиночество», сводят его к нарастающему рефлектирующему типу, страдающему от зависти и тоски. Вместе с тем прослеживается градуальный ряд отрицательно-оценочных эпитетов (in sehnsuchtigen Farben, verkummert, ein Grauen), употребляемых в функции атрибутивных прилагательных, причастий и субстантивированных прилагательных, усиливающих эффективность воздействия на реципиента.

Кроме того, в данном произведении Г. Гессе намеренно вводит дополнительного персонажа, друга и соученика, Германа Гельнера, активного деятельностного типа, увлекающегося филологией, который субъект-субъектные отношения заменяет субъект-объектными и ежедневно дистанцируется, самоизолируется, убегает в лес, чтобы насладиться единением с природой и посвятить себя творчеству и сочинительству, о чём свидетельствует следующий фрагмент текста, где пропозициональные глаголы авторского повествования (hatte vergebens zu erwerben gesucht; strich einsam durch die Walder) сменяются описанием природы в статике и осмыслением и осознанием осенней темы увядания и смерти:

«Der lyrische Hermann Heilner hatte vergebens einen kongenialen Freund zu er- werben gesucht, nun strich er taglich in der Ausgangsstunde einsam durch die Walder und bevorzugte namentlich den Waldsee, einen melancholischen braunen Weiher, von Rohricht umfafit und von alten, welkenden Laubkronen uberhangen. Der traurigscho- ne Waldwinkel zog den Schwarmer machtig an. Hier konnte er mit traumerischer Gerte im stillen Wasser Kreise ziehen, die Schilf- lieder Lenaus lesen und, in den niederen Strandbinsen liegend, uber das herbstliche Thema vom Sterben und Vergehen sinnen, wahrend Blatterfall und das Rauschen kahler Wipfel schwermutige Akkorde dazu gaben. Dann zog er haufig ein kleines schwarzes Schreibheftlein aus der Tasche, um mit Bleistift einen Vers oder zwei darein zu schreiben» Hesse H. Unter dem Rad [Электронный ресурс].

URL: https://www.gutenberg.org/files/49908/49908- h/49908-h.htm (дата обращения: 30.07.2021).. / «Лирически настроенный Герман Гейльнер тщетно пытался найти себе конгениального друга и в час досуга один бродил по лесам. Заброшенное озерцо, заросший осокой меланхолический бурый омут, почти скрытый под нависшими кронами с жухлым уже листом, чаще всего оказывались целью его прогулок. С неодолимой силой этот прекрасный в своей печали лесной уголок притягивал юного поэта. Так хорошо было выводить тонким прутиком на недвижимой водной глади мечтательные круги или, лежа в низкой прибрежной траве, читать песни Ленау и под мрачный аккомпанемент падающих листьев и грустный шум голых ветвей думать осенние думы о гибели и смерти. В такие минуты он доставал из кармана небольшую черную тетрадь и записывал одну-две пришедшие на ум строки». Гессе Г. Под колёсами // Lib Cat.Ru: электронная библиотека. URL: https://libcat.ru/knigi/proza/sovre- mennaya-proza/285646-30-german-gesse-pod-kolesa- mi.html#text (дата обращения: 30.07.2021).

Ответственность за гибель подростка автор возлагает на бездушную систему образования в Германии, которая была призвана воспитывать лишь угодных верноподданных и послушных исполнителей (см. [14; 17, с. 13].

Наряду с этим лексико-семантический анализ выявил тесную корреляцию экзистенциональных маркеров (номинанты и номинативные сочетания) с чувственными и эмоциональными (глагольные конструкции, актуализирующие сему «чувствовать, испытывать» в статичном состоянии, исключая какую-либо деятельность, прилагательные и причастия).

К тому же репрезентация концептуального поля «одиночество» пересекается с коррелятами «дружба» (актуализаторы - лексическое сочетание существительного в сопровождении с определительным прилагательным, чаще двух ein sonderbares Verhaltnis; die neugebackene Freundschaft; voll eines seltsam begluckenden Gefuhls der Zusammengehorigkeit und eines wortelosen, heimlichen Einverstandnisses; ein gropes Erlebnis und kostliches Geschenk) и «самоубийство» (актуализаторами дум и планов о самоубийстве отмечены номинативные сочетания: ein anderes Gespenst als trugerischer Trostler; der Gedanke an den Tod; das Gefuhl der Sicherheit; die Gewifiheit seines baldigen Endes; eine beschlossene Sa- che и пропозициональные словосочетания: eine Schiefiwaffe verschaffen; irgendwo im Walde eine Seilschlinge anbringen; seine Sterbestatte bestimmen; einen wohltatigen Einfluss auf sein Gemut uben; das einsame Traumen auskosten).

Следующее анализируемое произведение - психологическая новелла Г. Гессе «Kinderseele» / «Душа ребёнка» (1920) (возраст автора - 43 г.). По мнению самого писателя, данное произведение изображает «биографию души» самого героя. В новелле присутствуют одновременно: «Я»-повествователь, субъект-наблюдатель (взрослый 41 г.) и «Я»-повествуемое, объект наблюдения (ребёнок 11 лет). Временной отрезок в 30 лет даёт возможность повествователю скрупулёзно и основательно исследовать внутренний мир ребёнка, причины и мотивы его поступков, осмыслить события, которые недоступны детской психологии. Вместе с тем, автор сознательно не упоминает имени героя, тем самым подчёркивается исповедальный характер повествования, а также обобщение: судьба ребёнка сходна судьбе многих ребят, находящихся в сложном переходном подростковом периоде [11].

Именно в подростковом возрасте каждый из нас впервые задаётся вопросом о смысле жизни и о своём месте в этом мире, время перехода из мира детства во взрослую осознанную действительность. Порой испытываем обострённое чувство собственного одиночества, безысходности, непонимания со стороны взрослых. Этот внутренний конфликт ребёнка и представлен в художественном повествовательном пространстве, который выстроен палитрой дихотомии: жизнь - смерть, мать - отец, свет - тьма, истина - ложь, страх - храбрость, страдание - самоубийство и т. д.

Героя привлекает тёмный мир дворовых ребят, у которых такое «дерзкое умение жить», бесчувственное отношение к опасностям и обидам. Однако в этом он не находит родительской поддержки, и в первую очередь отцовской поддержки. Он оставлен наедине со своей беспомощностью и страхами: «... ich wurde immer nebendrau0en ste- hen, allein und unsicher, voll von Ahnun- gen, aber ohne Gewipheit»¹ / «... я всегда буду сбоку припёка, в одиночестве и неопределённости, полон догадок, но лишен уверенности» Hesse H. Kinderseele [Электронный ресурс]. URL: https://www.morgenlandfahrer.ch/wp-content/up- loads/2013/09/Hermann-Hesse-1920-Kinderseele.pdf (дата обращения: 30.07.2021). Гессе Г. Душа ребёнка [Электронный ресурс] // LibreBook : [сайт] URL: https://librebook.me/dusha_ rebenka/vol1/1 (дата обращения: 30.07.2021)..

Лишь спустя годы автор впервые анализирует детское восприятие действительности, с её искренностью и чувственностью:

«Alle diese Gefuhle waren damals im Herzen des Kindes schon dieselben, wie sie es immer blieben: Zweifel am eigenen Wert, Schwanken zwischen Selbstuberschatzung und Mutlosigkeit, zwischen weltverachten- der Idealitat und gewohnlicher Sinneslust - und wie damals, so sah ich auch hundert- mal spater noch in diesen Zugen meines Wesens bald verachtliche Krankheit, bald Auszeichnung, habe zu Zeiten den Glauben, dafi mich Gott auf diesem qualvollen Wege zu besonderer Vereinsamung und Ver- tiefung fuhren wolle, und finde zu andern Zeiten wieder in alledem nichts als die Zei- chen einer schabigen Charakterschwache, einer Neurose, wie Tausende sie muhsam durchs Leben schleppen» Hesse H. Kinderseele [Электронный ресурс]. URL: https://www.morgenlandfahrer.ch/wp-content/up- loads/2013/09/Hermann-Hesse-1920-Kinderseele.pdf (дата обращения: 30.07.2021).. / «Все эти чувства были уже тогда в сердце ребенка тем, чем они оставались всегда: сомнением в собственной полноценности, колебанием между самомнением и малодушием, между презирающим мир идеализмом и обыкновенной чувственностью, - и так же, как тогда, я сотни раз и позднее видел в этих чертах моей натуры то позорную болезнь, то почетное отличие, и я верю порой, что этим мучительным путём бог хочет привести меня к особому одиночеству и глубине, а порой не вижу во всем этом ничего, кроме свидетельства жалкой слабохарактерности, невроза, от которых тысячи людей страдают всю жизнь» Гессе Г. Душа ребёнка [Электронный ресурс] // LibreBook : [сайт] URL: https://librebook.me/dusha_ rebenka/vol1/1 (дата обращения: 30.07.2021)..

Рассуждения персонажа наделены отрицательно-оценочным градуальным рядом абстрактных номинативных сочетаний (Zweifel am eigenen Wert, Schwanken zwischen Selbstuberschatzung und Mutlosigkeit, weltverachtender Idealitat und gewohnlicher Sinneslust, die Zeichen einer schabigen Charakterschwache, einer Neuro- se) в сопровождении с определительными прилагательными. Отсутствие субъект- субъектных отношений демонстрирует пассивный рефлектирующий интенциональный тип состояния одиночества.

Вновь отмечаем расширение концептуальной модели феномена «одиночество» окказионализмами и коррелятами отрицательно-оценочной коннотации: «страх», «неуверенность» и «самоубийство», которые представлены как эксплицитно (частотно повторяющимися номинативными актуализаторами и пропозициональными глаголами семы «чувствовать, испытывать»: spuren, empfinden), так и восстанавливаются из контекста:

«Wenn ich alle die Gefuhle und ihren qualvollen Widerstreit auf ein Grundgefuhl zuruckfuhren und mit einem einzigen Na- men bezeichnen sollte, so wufite ich kein an- deres Wort als: Angst. Angst war es, Angst und Unsicherheit, was ich in allen jenen Stunden des gestorten Kinderglucks emp- fand: Angst vor Strafe, Angst vor dem eige- nen Gewissen, Angst vor Regungen meiner Seele, die ich als verboten und verbreche- risch empfand» Hesse H. Kinderseele [Электронный ресурс]. URL: https://www.morgenlandfahrer.ch/wp-content/up- loads/2013/09/Hermann-Hesse-1920-Kinderseele.pdf (дата обращения: 30.07.2021).. / «Если бы мне надо было свести всё это мучительное противоборство чувств к какому-то главному ощущению и определить его каким-то одним названием, то я не нашёл бы другого слова, как «страх». Страх, страх и неуверенность - вот что испытывал я во все эти часы отравленного детского счастья: страх перед наказанием, страх перед собственной совестью, страх перед движениями моей души, на мой тогдашний взгляд, запретными и преступными»¹.

«Ich wufite sehr gut, dafi man sich selber das Leben nehmen konnte. Ich dachte auch, dafi ich das wohl einmal tun wurde, spater, wenn es einmal ganz schlimm kam. Gut ware es gewesen, krank zu werden, aber nicht blofi so mit Husten, sondern richtig tod- krank, so wie damals, als ich Scharlachfieber hatte» Гессе Г. Душа ребёнка [Электронный ресурс] // LibreBook : [сайт] URL: https://librebook.me/dusha_ rebenka/vol1/1 (дата обращения: 30.07.2021). Hesse H. Kinderseele [Электронный ресурс]. URL: https://www.morgenlandfahrer.ch/wp-content/up- loads/2013/09/Hermann-Hesse-1920-Kinderseele.pdf (дата обращения: 30.07.2021).. / «Я прекрасно знал, что можно самому лишить себя жизни. Я и думал, что когда-нибудь, наверно, сделаю это, позднее, если станет совсем уж скверно. Хорошо бы заболеть, но не каким-то там кашлем, а по-настоящему, смертельно, заболеть так, как тогда, когда у меня была скарлатина» Гессе Г. Душа ребёнка [Электронный ресурс] // LibreBook : [сайт] URL: https://librebook.me/dusha_ rebenka/vol1/1 (дата обращения: 30.07.2021)..

Итак, внутренний монолог персонажа сводится к описанию испытываемого состояния.

Далее прокомментируем роман «Der Steppenwolf» / «Степной волк» (1927) (возраст автора - 50 л.) на наличие экс- пликаторов концептуальной модели «одиночество».

В данном романе наше наблюдение сводится к нескольким типам повествования. Первые представления о главном герое (Гарри Галлере) ограничены кругозором и наблюдениями повествователя-рассказчика, племянника хозяйки, у которой Гарри снимает комнату:

«Er lebte sehr still und fur sich, und wenn nicht die nachbarliche Lage unsrer Schlafrau- me manche zufallige Begegnung auf Treppe und Korridor herbeigefuhrt hatte, waren wir wohl uberhaupt nicht miteinander bekannt geworden, denn gesellig war dieser Mann nicht, er war in einem hohen, von mir bisher bei niemandem beobachteten Grade ungesellig, er war wirklich, wie er sich zuweilen nannte, ein Steppenwolf, ein fremdes, wildes und auch scheues, sogar sehr scheues Wesen aus einer anderen Welt als der meinigen. In wie tiefe Vereinsamung er sich auf Grund seiner Anlage und seines Schicksals hinein- gelebt hatte und wie bewusst er diese Ver- einsamung als sein Schicksal erkannte: dies erfuhr ich allerdings erst aus den von ihm hier zuruckgelassenen Aufzeichnungen .. .» Hesse H. Der Steppenwolf und unbekannte Texte aus dem Kreis des “Steppenwolf”. Frankfurt am Main: Verlag Suhrkamp, 1972. S. 9-10. / «Жил он очень тихо и замкнуто, и если бы не соседство наших спален, повлекшее за собой случайные встречи на лестнице и в коридоре, мы, наверное, так и не познакомились бы, поскольку общительностью он не отличался, он был в высшей, неведомой мне дотоле степени необщителен, он был и правда, как он иногда называл себя, Степным волком, чужим, диким и одновременно робким, даже очень робким существом из иного мира, чем мой. С каким глубоким одиночеством свыкся он из-за своих склонностей и своей судьбы и сколь сознательно усматривал он в таком одиночестве свою судьбу, это я узнал, впрочем, лишь из нижеследующих, оставшихся от него записей .» Гессе Г. Степной волк // BooksCafe.Net: электронная библиотека. URL: https://bookscafe.net/read/ gesse_german-stepnoy_volk-28811.html#p2 (дата обращения: 30.07.2021).

В приведённом фрагменте текста отмечаем контаминацию повествования рассказчика с элементами субъективных размышлений, рассуждений, предположений, умозаключений, эксплицируемых в форме Konjunktiv II. Повествование о жизни рефлектирующего интроверта вербализовано экзистенциальными предикативными конструкциями (lebte still und fur sich / жил тихо и для себя; war nicht gesellig ungesellig / был нелюдим; in tiefe Vereinsamung sich hineingelebt / жил, погружённым в глубокое одиночество); частотным употреблением именной части сказуемого (gesellig / общительный, коммуникабельный), с отрицательной частицей или отрицательной приставкой. Психологическая защита персонажа от окружающей действительности выражена акту- ализаторами-номинантами (nannte sich ein Steppenwolf/ называл себя степным волком, ein fremdes, wildes und auch scheues, sogar sehr scheues Wesen aus der anderer Welt / чужой, дикий и даже робкий, даже очень робкое существо; eine tiefe Verein- samung/ одиночество; diese Vereinsamung als Schicksal / одиночество как судьба). Характеристика персонажа наделена отрицательно-оценочной коннотацией в виде доминантно частотных атрибутивных прилагательных, наречий (still / тихо, wild / дикий, fremd / чужой, scheu /робкий) и номинантом (Vereinsamung/ одиночество), актуализирующим продолжительность душевного состояния.

Наблюдения рассказчика позволяют воссоздать инстинктивно-оборонительную реакцию общества на внешность и поведение главного персонажа. Необъяснимая особенность во внешнем виде незнакомца вызывала Widerwille / отвращение, антипатию, Abwehr / оборону, а с познанием объекта наблюдения - Sympathie / симпатию и Mitleid / сострадание. Вербальный портрет, составленный рассказчиком, характеризует и описывает главного персонажа номинативным рядом отрицательно-оценочных единиц, содержащих определительные придаточные и предикаты негативной семантики (dieser tief und dauernde Leidende, dessen Vereinsamung und inneres Sterben ich mit ansah / ... кто так глубоко и долго страдал, чьё одиночество и внутреннее умирание происходило у меня на глазах; ein Genie des Leidens,... in sich eine geniale, eine unbegrenzte, furchtbare Leidensfahigkeit herangebildet habe/гений страдания, который выработал в себе гениальную, неограниченную, ужасающую способность к страданию; ... nicht Weltverachtung, son- dern Selbstverachtung die Basis seines Pes- simismus sei, ... , nie schlofi er sich aus, im- mer war er selbst der erste, gegen den er seine Pfeile richtete, war er selbst der erste, den er hasste und verneinte / не презрение к миру, а презрение к себе самому было базисом пессимизма ... , он никогда не считал себя исключением, свои стрелы он направлял в первую очередь в себя самого, он ненавидел и отрицал себя самого в первую очередь).

Следующий показательный фрагмент текста:

«Schliefilich kam er, im Alter von etwa siebenundvierzig Jahren, auf einen glucklichen und nicht harmlosen Einfall, der ihm oft Freude machte. Er setzte seinen funfzigsten Geburtstag als den Tag fest, an welchem er sich den Selbstmord erlauben wolle. ... Wenn es ihm aus irgendwelchem Grunde be- sonders schlecht ging, wenn zur Verodung, Vereinsamung und Verwilderung seines Lebens noch besondere Schmerzen oder Verluste hinzukamen, dann konnte er zu den Schmerzen sagen: « Wartet nur, noch zwei Jahre, dann bin ich euer Herr!» Und dann vertiefte er sich mit Liebe in die Vorstellung, wie an seinem funfzigsten Geburtstag morgens die Briefe und Gratulationen ankommen wurden, wahrend er, seines Rasiermessers sicher, Abschied von allen Schmerzen nahm und die Tur hinter sich zuzog». Hesse H. Der Steppenwolf und unbekannte Texte aus dem Kreis des “Steppenwolf”. Frankfurt am Main: Verlag Suhrkamp, 1972. S. 58-59. / «В конце концов, дожив лет до сорока семи, он напал на одну счастливую и не лишенную юмора мысль, которая часто доставляла ему радость. Он решил, что его пятидесятый день рожденья будет тем днем, когда он позволит себе покончить с собой. ... Когда ему почему-либо приходилось особенно скверно, когда к пустоте, одиночеству и дикости его жизни прибавлялись ещё какие-нибудь особые боли или потери, он мог сказать этим болям: «Погодите, ещё два года, и я с вами совладаю!» И потом любовно представлял себе, как утром, в день его пятидесятилетия, придут письма и поздравленья, а он, уверенный в своей бритве, простится со всеми болями и закроет за собой дверь» Гессе Г. Степной волк И BooksCafe.Net: электронная библиотека. URL: https://bookscafe.net/read/ gesse_german-stepnoy_volk-28811.html#p2 (дата обращения: 30.07.2021)..

Данный фрагмент демонстрирует мысли персонажа о самоубийстве в виде несобственно-прямой речи, тесно вплетённой в авторское повествование посредством глагольной конструкции рефлексивной направленности в сочетании с модальным глаголом - в форме Konjunktiv I sich erlauben wolle и иллюстрирует соблазн, допустимую для персонажа возможность покончить жизнь самоубийством как «запасной выход», которым персонаж готов воспользоваться к своему 50-летию. Ассоциативно-семантический ряд речевых элементов, актуализирующий концептуальную модель «одиночество» в авторском повествовании, включает в себя слова и словосочетания с отрицательной коннотацией: (глагол, отражающий состояние субъекта - ihm besonders schlecht ging, существительные-синонимы с приставкой Ver- (как показатель застывшего во времени состояния продолжительного действия) - Verodung, Vereinsamung und Verwilderung seines Lebens, отражающие продолжительность эмоционального состояния, а также существительные мн. ч., noch besondere Schmerzen oder Ver- luste/ещё особенные боли или потери, усиливающие негативное эмоциональное поле компонентов). Тоску и опустошённость подтверждает наполненная болью и потерями внутренняя речь персонажа как элемент рассуждения и угрозы в виде повелительного наклонения, которая в тексте выделена графически кавычками: »Wartet nur, noch zwei Jahre, dann bin ich euer Herr!«/ «Погодите, ещё два года, и я с вами совладаю!». Представления персонажа о желаемом дне актуализованы в форме Konditionalis I (wie an seinem funf- zigsten Geburtstag morgens die Briefe und Gratulationen ankommen wurden... / как придут письма и поздравленья, а он, уверенный в своей бритве, простится со всеми болями и закроет за собой дверь).

Результаты исследования

Исходя из вышеизложенного резюмируем следующее. Вербализация индивидуально-авторского концепта сводится к описанию исследуемого феномена, а не к его обозначению. Релевантную частотность имеют повествование (авторское или персонажа), внутренняя речь персонажа и несобственно-прямая речь. В молодости выявлен рефлексивный переживающий интенциональный тип, пребывающий в экзистенциональном состоянии. С возрастом прослеживается уверенный деятельностный интенциональный тип (бунтарь) с элементами рефлексии, модальная репрезентация составила 60%, а отрицательно-оценочная коннотация исследуемого феномена приобретает амбивалентный характер (см. [5]).

Заключение

В результате проведённого исследования отмечаем вариативную реализацию предметно-смысловой направленности субъекта на особенности своего состояния одиночества с учётом онтогенетической динамики, а не со сменой исторического контекста.

Литература

1. Бондаревская А. В. Интенциональная природа интереса // Современная наука: Актуальные проблемы теории и практики. Серия: Гуманитарные науки. 2017. № 1. С. 115-117.

2. Витгенштейн Л. Логико-философский трактат / пер. с нем. И. Добронравова и Д. Лаухити, общ. ред. В. Асмуса. М.: Наука, 1958. 132 с.

3. Гак В. Г. Языковые преобразования. М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. 768 с.

4. Добряева И. С. Аксиологический (культуроформирующий) потенциал художественного концепта в территориальном (австралийском) варианте английского языка (на примере исследования индивидуально-авторского концепта Г. Лоусона «Mate/Mateship») // Сибирский филологический форум. 2018. № 3 (3). С. 4-19.

5. Журавлева Т. П. Репрезентация состояния одиночества в произведениях немецкоязычных писателей XVIII-XX вв. и формы её концептуализации: дис. ... канд филол. наук. Пятигорск, 2017. 268 с.

6. Журавлева Т. П. Речевое поведение субъектов состояния одиночества (на материале текстов немецкой художественной литературы) // Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 10 (339). С. 64-70.

7. Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. 7-е изд. М.: ЛКИ, 2010. 264 с.

8. Красавский Н. А. Олицетворение облаков в романе Германа Гессе «Петер Каменцинд»: Аксиологический подход // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2013. № 7-2 (25). C. 112-116.

9. Красавский Н. А. Эмоциональные концепты в немецкой и русской лингвокультурах: монография. М.: Гнозис, 2008. 435 с.

10. Красавский Н. А. Эмоциональный концепт «одиночество» в аксиологическом измерении // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. 2012. №4(68). С. 72-76.

11. Малащенко В. В., Копцев И. Д. Форма и смысл новеллы Г. Гессе «Душа ребенка» // Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. 2013. № 8. С. 122-128.

12. Морозова М. Е. Коммуникативный тип художественного одиночки // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2015. № 9-2 (51). С. 144-149.

13. Подзолкова Н. В. Концепт «одиночество» в немецкой и русской лингвокультурах: дис. . канд. филол. наук. Волгоград, 2005. 223 с.

14. Рожкова Н. В. Образы и символы детства в прозе Германа Гессе // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: Философия. Социология. Право. 2012. № 8 (127). С. 292-298.

15. Серль Дж. Природа интенциональных состояний // Философия, логика, язык / под ред. Д. П. Горского, В. В. Петрова. М.: Прогресс, 1987. С. 96-126.

16. Терехова Т. В. Концепция художественного произведения у Г. Гессе на раннем этапе творчества // Вестник Челябинского государственного педагогического университета. Филология. 2008. № 4. С. 292-303.

17. Терехова Т. В. Проблематика и особенности поэтики раннего творчества Германа Гессе 1890-х-1920-х годов: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Орел, 2009. 24 с.

18. Филлмор Ч. Фреймы и семантика понимания // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23: Когнитивные аспекты языка. М.: Прогресс, 1988. С. 52-92.

19. Щирова И. А. Языковое моделирование когнитивных процессов в англоязычной психологической прозе XX века: дис. ... докт. филол. наук. СПб, 2001. 394 с.

20. Searle J. R. Intentionality: An Essay in the Philosophy of Mind. Cambridge: Cambridge University Press, 1983. 292 p.

References

1. Bondarevskaya A. V [Intentional nature of interest]. In: Sovremennaya nauka: Aktual'nye problemy teorii ipraktiki. Seriya: Gumanitarnye nauki [Modern Science: actual problems of theory and practice], 2017, no. 1, pp. 115-117.

2. Wittgenstein L. Logiko-filosofskii traktat [Logical-philosophical treatise]. Moscow, Nauka Publ., 1958. 132 p.

3. Gak V G. Yazykovye preobrazovaniya [Language conversion]. Moscow, Shkola «Yazyki russkoi kul'tury» Publ., 1998. 768 p.

4. Dobryaeva I. S. [Axiological (culture-formative) potential of the artistic concept in the territorial (Australian) version of the English language (using the example of the study of H. Lawson' individual authorial concept of «Mate/Mateship»)]. In: Sibirskii filologicheskii forum [Siberian Philological Forum], 2018, no. 3 (3), pp. 4-19.

5. Zhuravleva T. P. Reprezentatsiya sostoyaniya odinochestva v proizvedeniyakh nemetskoyazychnykh pisatelei XVIII-XX vv. i formy ee kontseptualizatsii: dis. ... kandfilol. nauk [Representation of the state of loneliness in the works of German-speaking writers of the 18th - 20th centuries. and the forms of its conceptualization: PhD thesis in Philological sciences]. Pyatigorsk, 2017. 268 p.

6. Zhuravleva T. P. [Speech behavior of subjects of loneliness (based on texts of German imaginative literature)]. In: Vestnik Chelyabinskogo gosudarstvennogo universiteta [Bulletin of Chelyabinsk State University], 2014, no. 10 (339), pp. 64-70.

7. Karaulov Yu. N. Russkii yazyk i yazykovaya lichnost' [Russian language and linguistic personality]. Moscow, LKI Publ., 2010. 264 p.

8. Krasavskii N. A. [Personification of clouds in novel «Peter Camenzind» by Hermann Hesse: axiological approach]. In: Filologicheskie nauki. Voprosy teorii ipraktiki [Philology. Theory & Practice], 2013, no. 7-2 (25), pp. 112-116.

9. Krasavskii N. A. Emotsionalnye kontsepty v nemetskoi i russkoi lingvokul'turakh [Emotional concepts in German and Russian linguistic cultures]. Moscow, Gnozis Publ., 2008. 435 p.

10. Krasavskii N. A. [Emotional concept «loneliness» in the axiological dimension]. In: Izvestiya Volgo- gradskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta [Ivzestia of the Volgograd State Pedagogical University], 2012, no. 4 (68), pp. 72-76.

11. Malashchenko V V, Koptsev I. D. [The form and meaning of H. Hesse's novel «The Soul of a Child»]. In: Vestnik Baltiiskogo federal'nogo universiteta im. I. Kanta [IKBFU's Vestnik], 2013, no. 8, pp. 122128.

12. Morozova M. E. [Communicative type of an artistic loner in the German literature]. In: Filologicheskie nauki. Voprosy teorii ipraktiki [Philology. Theory & Practice], 2015, no. 9-2 (51), pp. 144-149.

13. Podzolkova N. V Kontsept «odinochestvo» v nemetskoi i russkoi lingvokul'turakh: dis. ... kand. filol. nauk [The concept of «loneliness» in German and Russian linguocultures: PhD thesis in Philological sciences]. Volgograd, 2005. 223 p.

14. Rozhkova N. V. [Images and symbols of childhood in the prose of Hermann Hesse]. In: Nauchnye vedomosti Belgorodskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Filosofiya. Sotsiologiya. Pravo [Belgorod State University Scientific Bulletin. Philosophy, Sociology, Law], 2012, no. 8 (127), pp. 292-298.

15. Searle J. [The Nature of Intentional States]. In: Gorsky D. P., Petrova V V, eds. Filosofiya, logika, yazyk [Philosophy, logic, language]. Moscow, Progress Publ., 1987, pp. 96-126.

16. Terekhova T. V [H. Hesse's concept of a work of art at the early stage of creativity]. In: Vestnik Chelyabinskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta. Filologiya [Bulletin of the Chelyabinsk State Pedagogical University. Philology], 2008, no. 4, pp. 292-303.

17. Terekhova T. V Problematika i osobennosti poetiki rannego tvorchestva Germana Gesse 1890-kh-1920- kh godov: avtoref. dis. ... kand. filol. nauk [Problems and features of the poetics of the early work of Hermann Hesse in the 1890s - 1920s: abstract of PhD thesis in Philological Sciences]. Oryol, 2009. 24 p.

18. Fillmore Ch. [Frames and semantics of understanding]. In: Novoye v zarubezhnoy lingvistike. Vyp. 23: Kognitivnyye aspektyyazyka [New in foreign linguistics. Iss. 23: Cognitive aspects of language]. Moscow, Progress Publ., 1988, pp. 52-92.

19. Shchirova I. A. Yazykovoe modelirovanie kognitivnykh protsessov v angloyazychnoi psikhologicheskoi proze XX veka: dis. ... dokt. filol. nauk [Linguistic modeling of cognitive processes in the English- language psychological prose of the XX century: D. thesis in Philological sciences]. St. Petersburg, 2001. 394 p.

20. Searle J. R. Intentionality: An Essay in the Philosophy of Mind. Cambridge, Cambridge University Press, 1983. 292 p.

Размещено на Allbest.ru