Лингвистические приемы антироссийской пропаганды - новый тренд массмедиа Германии

Санкт-Петербургский государственный университет (г. Санкт-Петербург, Россия)

Аннотация

В статье раскрывается специфика конструирования образа России в массмедиа Германии. На осно-ве изучения медиадискурса определяются позиции России в условиях глобального информационно-пси-хологического противоборства; выявляются маркёры, определяющие информационную политику Герма-нии в отношении России, а также лингвистические средства формирования образа страны и приёмы информационной агрессии в отношении российского общества. На основе заголовочных комплексов и лидов статей определены приоритетные темы (buzz-topics) в СМИ, информационные поводы обращения к ним, тональность (экспрессивно-оценчная лексика), вектор направленности. Объект исследования - Frankfurter Allgemeine Zeitung (FAZ), Die Welt, Bild, Der Spiegel.

В качестве единиц анализа использова-лись лексемы «Россия», «Москва», «Путин», «Кремль» (и синонимы). Популярными темами в немецких СМИ в изучаемый период (2020) были отношения с Сирией, США и НАТО, Украиной, Белоруссией и Турцией. Анализ текстов показал, что репрезентируется преимущественно негативный медиаобраз Рос-сии. Во внешней политике страна представлена как захватчик, военный агрессор, убийца, враг, а её ли-дер в интерпретации медиа - это коварный, хитрый интриган, нечестный игрок за геополитической шахматной доской. В изображении ведущих немецких газет Россия представляется периферийным го-сударством, страной третьего мира, претендующей на статус мировой державы (с ядерным оружием) и с полудиктаторским режимом. В ходе исследования применялись общенаучные методы когнитивного и интерпретативного лингвистического дискурс-анализа. В изданиях, даже качественных, навязчиво и в грубом, негативном значении используются метонимия, метафоры, сравнения, эпитеты, гиперболы как составляющие антироссийской риторики. Практически отсутствуют позитивные новости о России, сама страна рассматривается как главная угроза безопасности мира. Это требует адекватного ответа, новой информационной политики и коррекции репутации страны.

Ключевые слова: информационные атаки, образ врага, Россия, медиаобраз, повестка дня, стили-стические средства, семантика, дискурс.

информационный психологический лингвистический

Abstract

информационный психологический лингвистический

Linguistic Methods of Anti-Russian Propaganda - a New Trend in the German Mass Media

Galina S. Mel'nik,

Saint Petersburg State University (St. Petersburg, Russia)

Boris Ya. Misonzhnikov,

Saint Petersburg State University (St. Petersburg, Russia),

The article reveals the specifics of constructing the image of Russia in the German mass media. Based on the study of media discourse, the positions of Russia in the context of the global information and psychological confrontation are determined. We identify markers that determine the information policy of Germany in relation to Russia, as well as linguistic means of forming the image of the country and methods of information aggression against Russian society. On the basis of headline complexes and article leads, priority topics (buzz-topics) in the media, informational reasons for referring to them, sentiment (expressive-evaluative vocabulary), directional vector were determined. The research object are German media, such as Frankfurter Allgemeine Zeitung (FAZ), Die Welt, Bild, Der Spiegel. The lexemes "Russia", "Moscow", "Putin", "Kremlin" (and synonyms) were used as the units of analysis. Relations with Syria, the United States and NATO, Ukraine, Belarus and Turkey were pop-ular topics in the German media during the study period (2020). The analysis of the texts showed that the mostly negative media image of Russia is represented. In foreign policy, the country is presented as an invader, a mili-tary aggressor, a murderer, an enemy, and its leader, in the interpretation of the media, is an insidious, cunning schemer, a dishonest player on the geopolitical chessboard. The portrayal of leading German newspapers por-trays Russia as a peripheral state, a third world country that claims to be a world power (with nuclear weapons) and a semi-dictatorial regime. In the course of the study, we used general scientific methods of cognitive and interpretive linguistic discourse analysis. In publications, even high-quality ones, metonymy, metaphors, compar-isons, epithets, hyperboles are used as components of anti-Russian rhetoric. Conclusion: there is practically no positive news about Russia, the country itself is seen as the main threat to the security of the world. This requires an adequate response, a new information policy and a correction of the country's reputation.

Keywords: information attacks, media image, enemy image, Russia, ogenda, stylistic means, semantic, discourse.

Введение. Образ страны является од-ной из ключевых стратегий в установлении эффективных взаимоотношений с другими государствами [7; 22; 24; 25]. На протяжении последнего десятилетия образ Российской Федерации воспринимается зарубежной ау-диторией преимущественно негативно, так как западные медиа широко используют антироссийскую риторику, формируя образ вербальными, невербальными, иконически- ми и другими мультимедийными средствами.

Перед государством стоит задача соз-дания эффективных методов противодей-ствия информационной агрессии со сто-роны ведущих информационных держав, особенно Германии, отношения с которой ухудшаются по экспоненте.

В немецких медиа наша страна пред-ставлена как непредсказуемая агрессивная держава. Об этом прямо заявил министр обороны России Сергей Шойгу, выступая перед журналистам по завершении Армей-ских игр-2020: «В концептуальных докумен-тах блока наша страна определена как глав-ная угроза безопасности. В западных СМИ развёрнута масштабная пропагандистская кампания. Её цель - убедить мировую об-щественность в якобы агрессивности внеш-ней и военной политики России» [13].

Дискуссия вокруг репрезентации Рос-сии в западных медиа не ослабевает [1; 2; 6; 11]. Анализ образа России в отечествен-ных СМИ представлен в исследованиях М. В. Зеленова, О. Г. Орловой, К. К. Худо- лея, Д. А. Болотова, Е. Ю. Трещенкова, А. М. Седова, Д. И. Максимовой [14; 21; 22], рассматривающих способы репрезентации образа в медиа, модели и механизмы его восприятия за рубежом. Появляются иссле-дования, анализирующие психолингвисти-ческие особенности конструирования меди-аобраза страны [3; 5; 22]. Так, в масштабном исследовании медиа за период с 2000 года по настоящее время, показано, что «Россия сегодня предстает в принципиально новом качестве, а международный политический истеблишмент по-прежнему не хочет видеть Россию неотъемлемой частью цивилизован-ного мира, представляет государством, не готовым разделять общечеловеческие цен-ности». СМИ уделяют внимание в основном внешней политике России, «характеризуя её как агрессивную и основанную на имперских амбициях» [26].

В другом исследовании, проведенном в 2012-2015 годах, раскрывается стереотип-ный образ России, сформированный в бри-танской печатной медиасфере. Дискурсный анализ британской прессы показал, что де-монизация имиджа России охватывает все уровни кодирования текстовой информации СМИ, такие как дискурс, язык и культурный уровень.

Информационным атакам подвергается не только российское общество в целом, но и информационные структуры России. Ос-новные немецкие СМИ занимают критиче-скую позицию в отношении RT. Это прежде всего журналы Der Spiegel и Focus, газеты Sьddeutsche Zeitung, Die Zeit, Frankfurter Allgemeine Zeitung, телеканал Das Erste, а также иновещатель Deutsche Welle. Чуть более умеренную риторику, по мнению исследователя В. К. Корнеева, использу-ют газеты Die Welt, Augsburger Allgemeine, Finanznachrichten и телеканал ZDF [17]. Как утверждает автор, эти СМИ формируют мейнстрим, который и оказывает решающее влияние на формирование образа RT в Гер-мании. На сегодняшний день «в немецкой медиасреде сформировался устойчивый образ «российской пропагандистской ма-шины», включающей в себя СМИ, «армию кремлеботов», атакующую немецкие инфор-мационные страницы в социальных сетях, а также хакеров».

Принципиальным в нашем исследова-нии является понимание, что «один и тот же объект может иметь различные образы в разных символических реальностях, и если предположить, что любой образ - это продукт, полученный в результате перево-да некоторого множества реальных объ-ектов действительности в символическую реальность, то само содержание образа бу-дет зависеть от того, какие связи мы уста-новим между символами, подлежащими ин-терпретации» [5, с. 94].

Методология и методы исследова-ния. Объектом проведенного исследования стали публикации, которые увидели свет в периодических печатных и сетевых ведущих медиа Германии. Эти публикации объеди-няет общее тематическое направление - они посвящены Российской Федерации, её государственной и политической системе, культуре и явлениям повседневной жизни. Данный эмпирический материал, представ-ленный в качестве сложных семиотических комплексов, прежде всего вербальных и иконических, был рассмотрен и отождест-

влен как дискурс, а именно актуализирован-ный воздействующий текст, имеющий явную пропагандистскую интенцию. Теоретической базой проведённого исследования стали концептуальные положения, заключения и выводы, представленные в публикациях на-учной монографической и журнальной лите-ратуры, в сборниках научных трудов.

Дискурс-анализ объединяет разные аналитические методы герменевтическо-го рассмотрения текстов в отношении их лингвопрагматической идентичности, ис-следует содержание продуктов речевой де-ятельности индивидов. Дискурсный анализ предполагает рассмотрение процессов тек- топостроения, осуществляемых в опреде-лённых общественных, политических и куль-турно-исторических ситуациях, причём рас-смотрение не только магистральных и доми-нирующих актов коммуникации, но и акци-дентных, имплицитных в силу тех или иных обстоятельств. В нашем конкретном случае важно то, что в методе дискурсного анализа реализована характерная для герменевти-ки парадигма «рационального понимания», которая коррелирует с категорией «крити-ческой рациональности». Если данную мо-дель соотнести с медийным дискурсом, то это имеет значение, в частности для отбора исследуемого материала: «Прежде чтения текста мы уже как-то представляем его как целое. Прежде чтения текста мы всегда уже знаем что-то о нём. Если бы мы не имели такого знания, мы не смогли бы даже ре-шить, стоит ли нам читать этот текст» [12, с. 49]. Сам процесс чтения основывается на методе «критической рациональности», и именно он позволяет идентифицировать от-дельные медиапроизведения с уточнением их качественных характеристик - не только лингвистических, но и общественно-полити-ческих, этических, психоэстетических и куль-турных.

Благодаря осуществленному дискурс-ному анализу, объектом которого стано-вятся конкретные тексты публикаций из качественной периодики, удаётся выявить закономерности и тенденции онтологиче-ского и эпистемологического характера, ко-торые актуализируются в сфере массовой коммуникации, функционирующей в усло-виях развития мультимедийных комплексов. Это в принципе меняет природу медийных технологий: онлайновые версии бумажных продуктов позволяют отойти от моносеми- отических текстуальных образований, или креолизованных, с добавлением иконического материала, и обратиться вследствие использования интерактивных ресурсов к полисемиотическим. Это позволяет значи-тельно усилить эффект текстового воздей-ствия на реципиентную среду. Вместе с тем это даёт и дополнительные возможности для проведения пропагандистских акций, трендом стало вовлечение в медийный кон-тинуум дискурсов, созданных на основе по- лисемиотических средств.

Кроме того, дискурс-анализ позволил обнаружить и некоторые закономерности изменения редакционной политики ведущих качественных газет. В авторской позиции их политических обозревателей при написа-нии материалов с явной пропагандистской интенцией - чаще всего вследствие отсут-ствия убедительных аргументов - стали проявляться элементы трикстерства, при-чём и в довольно грубой форме. Трикстер- ство превращается «в символ времени, пропитанного демонизацией», и в её осно-ве - «технология пропаганды, с помощью которой политики чернят своих идеологи-ческих противников, создают образ врага». Обращение к трикстерским технологиям «связано как с его личными пристрастиями, так и с релевантностью архетипа периодам социального хаоса, смены мировоззренче-ских парадигм, обострения политической борьбы, театрализации общественного бытия» [18, с. 59, 64]. Само собой разуме-ется, в публицистике, и даже в газетной, порой уместно прибегать к использованию архетипа трикстера, но едва ли подобный метод возможен в новостном и аналитиче-ском мейнстриме качественной серьёзной журналистики, и тем более в некорректной и даже циничной форме. Ведь трикстерство предполагает кураж, издевательство, ко-щунственное насмехательство над объек-том журналистского внимания. В состоянии трикстерского аффекта едва ли возможно глубокое и конструктивное высказывание.

Таким образом, метод дискурс-анализа даёт возможность в русле прагмалингвисти- ки выявить многие закономерности тексто- образования и воздействия текста на ауди-торию, в реализации аспектов лингвистиче-ской семантики, в частности - специфику проявления пресуппозиции в конкретных авторских высказываниях, в данном случае социально-политической направленности.

Результаты исследования. Frankfurter Allgemeine Zeitung (FAZ) - одна из ведущих надрегиональных газет Германии, по типо-логической принадлежности - качествен-ное издание. Профессор Г. Ф. Вороненкова справедливо выделяет «две характерных черты этих газет: строгость оформления и высокий уровень аналитических материа-лов» [9]. Но было бы наивно думать, что эти печатные органы, обладающие исключи-тельным общественно-политическим влия-нием, беспристрастны в своей позиции. Так, FAZ порой демонстрирует не только явную ангажированность, и это можно объяснить и понять, но и склонность к проведению пропагандистских акций, что качественной прессе не должно быть свойственно в прин-ципе, поскольку она призвана, прежде всего, заниматься объективной аналитикой. Рас-смотрим одну из публикаций этой газеты.

К. Шуллер, её корреспондент, освеща-ющий политические вопросы, опубликовал аналитическую корреспонденцию, уже заго-ловочный комплекс которой для качествен-ной газеты выглядел немного странно: «Что делать с Россией? Навальный и мы». Вторая часть заголовочного комплекса, представ-ляющая собой, собственно, заголовок, дана крупным кеглем и семантически, казалось бы, доминирует. Но семантика её невырази-тельна и упрощена. Здесь даны номинации, которые реципиент воспринимает поначалу нейтрально, а потом, в процессе мгновен-ной идентификации, дополняет актуализи-рованным смыслом: в связи с болезнью имя оппозиционера у всех на слуху. Личное ме-стоимение множественного числа «мы» ука-зывает на субъекта высказывания и на дру-гие лица, в данном случае - не столько на его коллег, сколько на некую общность. Ско-рей всего - на граждан Германии, имеющих соответствующий статус. Право автора - со-относить имя иностранного оппозиционера с большим количеством статусных персон, представленных местоимением «мы», но корреляция кажется немного нарочитой и надуманной: человек, который известен лишь некими разоблачениями в другой стра-не, едва ли имеет много общего с теми, кто представлен в данном случае частью речи «мы». Данное местоимение рассматривает-ся как средство «диалогизации и включения адресата в некое сообщество», более того, следует учитывать то, «каким мощным ин-струментом манипуляции может быть ме-стоимение „мы“», а также средством «фор-мирования демагогического дискурса». Как видим, местоимение «мы» может обретать разные семантические характеристики, что в немалой степени зависит от роли и наме-рений субъекта высказывания и контекста, и «все это позволяет говорить об определён-ной семантической энтропии, размывающей содержание местоимения мы в речевых ак-тах, которые формально выражают идею самоидентификации» [20, с. 127, 128, 135].

Первая часть заголовка публикации «Что делать с Россией? Навальный и мы» дана кеглем в три раза меньшим, чем вто-рая часть, но семантика именно первой ча-сти, в силу того, что она оскорбительна и агрессивна, начинает преобладать. Эта лек-сическая единица по сути своей константна, довольно устойчива и практически высту-пает как фразеологизм. Человека, который совершил неприглядный поступок, набедо-курил, спрашивают с укоризной: «Ну, что с тобой делать?». Причём степень негативи- зации бывает разной: от легкого сетования, едва ли не одобрения, до непрятия и резкого одергивания. Но как бы то ни было, это в лю-бом случае - осуждение, которое неизбежно порождает некоторую неловкость ситуации, и его субъект осознанно ставит себя выше адресата, присваивает себе право на кри-тическое суждение. Так, литовский фотома-стер вспоминает: «Если бы Сартр заметил, что я его снимаю, он бы отказался от меня сразу же. Он просто не догадывался, что я фотограф, пока я ему сам не признался. „Ну что ж с тобой делать, - ответил Сартр.- Пришли хоть снимки“» [8] (2020). Здесь присутствует лишь намёк на порицание, а самого его практически нет. Другое дело - семантика высказывания в FAZ. Здесь объ-ектом, на который направлено критическое действие, выступает Россия. И это требует особого объяснения.

Прежде всего надо подчеркнуть, что данный вопрос является риторической фи-гурой, не предполагающей ответа по причи-не его очевидности: объект осуждения, мол, провинился, что бесспорно, и речь может идти только о мере наказания. А ведь ри-торический вопрос имеет «особую прагма-тическую цель»: «1) побудить слушающего самостоятельно найти ответ; 2) убедить его в единственно правильном ответе... Хотя модифицированный в повествовательное предложение риторический вопрос не отли-чается высокой степенью эмоциональной интенсивности, зато чётко видно, какие дей-ствия ожидает говорящий». В риторической конструкции, несмотря на то, что манифе-стируется «асимметрия между формой и со-держанием», «говорящий сообщает выска-зыванию определённую иллокутивную силу, а именно: он предсказывает». И далее: «Ри-торические вопросы занимают в системе вопросительного предложения совершен-

но особое положение. Несмотря на то, что формально они представляют собой вопро-сительные предложения, коммуникативной целью таких вопросов является не запрос информации и побуждение адресата к от-вету, а привлечение его внимания к инфор-мации, представляющей собой ответ на сам вопрос. Иными словами, с риторическим вопросом связывается не выражение вопро-са, а осуществление другого речевого акта (например, акт сообщения информации, акт выражения негодования, удивления, упрёка и т. д.)» [15, с. 80, 81].

Всё, таким образом, указывает на то, что это элемент воздействующей речи, а она интегрирована всегда в область самых важных жизненных интересов. В лексиче-ском материале, представленном автором, имплицируется смысл, который отражает «вторую - манипулятивную - семантику». И автор публикации в FAZ ведь не собирается что-то «делать» с Россией, он преследует совершенно другие цели - оболгать и уни-зить предмет журналистского внимания. Это можно квалифицировать как речевое наси-лие и манипуляцию, истинная суть которой в какой-то мере скрывается от читателя, но в её основе «лежат такие психологические и лингвистические механизмы, которые вы-нуждают адресата некритично восприни-мать речевое сообщение, способствуют воз-никновению в его сознании определённых иллюзий и заблуждений» [16, с. 47, 55].

Корреспонденты FAZ, конечно, занима-ются «авторской» журналистикой, и от пози-ции автора тоже кое-что зависит: как выстро-ена система аргументации, как расставлены в тексте акценты, какова стилистика изложе-ния материала. Аналитическая корреспон-денция К. Шуллера, о которой идёт речь, не содержит фактов, а строится только на одних рассуждениях об европейских «цен-ностях». Публикация, тем не менее, ока-залась резонансной и вызвала множество комментариев, в основном критического содержания. Благодаря комментариям фор-мируется активно воздействующее дискурс-ное поле, возникает метатекст с присущей ему метасемантикой, который позволяет «создавать второй уровень высказывания, когда становится возможным высказывать нечто означивающее о самом означивании» [4]. Без внимания не остался и претенциоз-ный заголовочный комплекс. Читатель Эрих Шварц на риторический вопрос ответил так-же вопросом, но конкретным: «А что делать с прямоходящим медведем гризли высотой

2,8 м и весом под 800 кг? - спросили тихим шёпотом наспех созванные сурки на крутом холме. Затем они, как всегда, беспомощно поприветствовали друг друга и побрели к своей тёмной норе». Авторы ряда коммен-тариев критически высказывались и по по-воду европейских «ценностей». Не лишена интереса личность самого К. Шуллера. Он неоднократно становился объектом жёсткой критики со стороны берлинского сетевого из-дания Blauer Bote Magazin, которое выходит под лозунгом «Наука вместо пропаганды», а синий цвет, упомянутый в названии, редак-ция истолковывает как знак политической беспристрастности. Когда К. Шуллер сооб-щил в FAZ о вторжении российских войск на Украину, его уличили во лжи и «журнали-стом» назвали даже в кавычках, причём тут же припомнили ему и то, что он «прославля-ет бригады нацистов как „добровольцев“»¹.

Именно доминирующей на странице FAZ стала публикация постоянного автора этой газеты писателя В. Ерофеева. Подан-ный крупным кеглем заголовок материала «Трагедия лжи, бесчеловечности и идиотии» оказался центральным на полосе. Экспрес-сия значительно возросла вследствие раз-мещения непосредственно под заголовоч-ным комплексом совместной фотографии А. Г. Лукашенко и В. В. Путина. Лица у них усталые и озабоченные, на обоих лидерах государств - яркая хоккейная экипировка, явно привлекающая внимание. Во вводке, расположенной под фотографией и выде-ленной полужирным шрифтом, в глумливом тоне сообщается, что это «два диктатора», один - «КГБ-агент», а второй - «колхозный крестьянин», а объединяет их то, что «оба стоят на грани провала». Далее идёт ос-новной текст публикации, представленный в той же тональности: «Бывшая советская империя в августе была потрясена двумя взрывами, которые окончательно выроют ей могилу», это - «гневная реакция Лукашен-ко на протестное движение» и «вопиющая история отравления самого важного россий-ского оппозиционера Алексея Навального. Эти события выходят за рамки политики и превращаются в трагедию лжи, бесчело-вечности и идиотии». «Некоронованные цари», «окончательно освобожденные от моральных обязательств элементарного человеческого сосуществования», дескать, «готовы ко всему», чтобы удержать власть в своих руках, и т. д. Здесь эксплицированы довольно сильные семиотические комплек-сы - прежде всего вербальные и икониче- ские, их действие обретает кумулятивный эффект, вызванный сфокусированным и однонаправленным воздействием смысло-вых и психоэстетических элементов.

Публикация строится не на привлече-нии реальных фактов и не на силе убеди-тельной аргументации, а на стимулировании у реципиента эмоционального возбуждения и на суггестивной возгонке чувств гнева и досады, причём в простейших, практически примитивных, вариантах. В нарративной цепочке выделяется фигура автора - чело-века, создающего не серьёзный и выпол-ненный на основе доказанных реальных событий аналитический материал, а чело-века, который прибегает к ложному разо-блачительному пафосу, наделяется черта-ми трикстера - мифологического архетипа, опосредованным отражением культурного героя, балагура, бунтаря и озорника, проду-цирующего провокативный дискурс, хотя и справедливо утверждение о том, что «амби-валентность трикстера и способность при-нимать любой облик являются основой для его медиаторной функции» [12, с. 1]. Типаж трикстера дополняет и суждение В. И. Ша-ховского о том, что «архетип „трикстер“ (фигура, воплощающая в себе физические страсти, желания, неподвластные разуму)». То есть существует в этом персонаже что- то тёмное, почти инфернальное, и все, что с ним связано, отличается резко негатив-ной коннотацией. Преодолеть это возмож-но только одним путём: «Введение знаний, составляющих когнитивную матрицу, в ком-муникативную компетенцию homo loquens / sentiens позволит... каждому коммуниканту ориентировать свои эмоции на позитив во всех видах общения и противостоять/про-тивоборствовать негативному эмоциональ-но-аффективному воздействию источника информации на получателя» [23, с. 66, 71]. В прессе, несомненно, может и должна быть критика, но ей не пристало носить лозунго-вый атакующий характер, опускаясь до за-урядной и поверхностной пропаганды, тем более в качественной газете.

Трикстерство в политической журнали-стике, которую считают качественной, явле-ние, пожалуй, странное, но не совсем новое. Просто в разное время оно то ослабевало, то, оказываясь востребованным, актуали-зировалось - иной раз даже в вульгарных формах - особенно в периоды политического напряжения и отсутствия убедительных и бесспорных аргументов. Если нет пол-ноценной доказательной базы, то это надо как-то компенсировать. Немецкая газета Die Welt, которая принадлежит концерну Axel Springer AG, - крупное качественное изда-ние, всегда, кстати сказать, безоговорочно поддерживающее политику США. И в этом издании в последнее время появились пу-бликации, которые не совсем отвечают вы-соким требованиям, которые предъявляют-ся к газете такого типологического статуса. И там обнаруживается трикстерство, к кото-рому прибегают журналисты, обладающие, казалось бы, немалым профессиональным опытом. Так, Ж. Шустер в своё время рабо-тал на университетской кафедре, занимался зарубежной журналистикой, защитил дис-сертацию, сотрудничал с редакциями многих крупных газет, а в 1990-е годы стал штатно работать в редакции газеты Die Welt, заведо-вал там отделом внешней политики. Он опе-ративно откликнулся на случай с Навальным аналитической корреспонденцией «Почему это так тяжело, верить Москве». Именно без вопросительного знака. В публикации нет ни-каких новых фактов, тем более объктивных. Лексика оценочная, обладающая экспресси-ей сугубо негативистской направленности, эксплицирующей неодобрение, пренебре-жение, фамильярность в оскорбительной форме. Приведём некоторые фрагменты корреспонденции: «Кремль громоздит ложь на лжи - будь это тайная война против Укра-ины или против собственного населения», «в России укоренились садизм, унижение и запугивание», «политические убийства», «атмосфера государственного мошенниче-ства, жестокости и безжалостности, которая господствует с момента прихода к власти Владимира Путина и его камарильи, состо-ящей из агентов секретных служб и прочих вассалов, делает невозможной веру в рус-скую версию того, что человек свободной души и правдоискатель Алексей Навальный впал в кому по причине нарушения обмена веществ». Эти высказывания говорят сами за себя, и их трудно опровергать, потому что в них нет никакой конкретики. Примечатель-но окончание корреспонденции: «До тех пор, пока путинская Россия будет использовать ложь как средство сохранения власти, свою актуальность сохранит выражение: в случае сомнения приговор выносится против обви-няемого (im Zweifel gegen den Angeklagten)».

Идея, выраженная в заключительной части последнего предложения, задолго до рассматриваемой нами публикации ста-ла своеобразным и весьма популярным в Германии мемом, в котором реализована очень сложная семантическая конструкция, дополненная семантикой и других медий-ных публикаций. Этот мем в качестве свое-го названия получил даже художественный фильм (французская версия названия - Coupable). Видимо, Ж. Шустер неспроста за-вершил свою корреспонденцию таким обра-зом: представленный на всеобщее обозре-ние материал, в котором сложно усмотреть какую-либо функцию, кроме прямолинейной пропагандистской, лучше всего подытожить постмодернистским суждением, в котором, пожалуй, есть и намёк на ирреальность про-исходящего, и на энтропийность и противо-речивость всего сущего, и не очень глубо-ко спрятанная ирония. Нельзя исключить и того, что некоторые достаточно профессио-нальные журналисты качественных газет не очень гордятся теми своими публикациями, которые продолжают традиции трикстер- ства, и как-то пытаются смягчить неловкую ситуацию.

Пропагандистские дискурсные атаки современных западных массмедиа на рос-сийское общество нацелены не только на подрыв политико-идеологических основ, но и моральных, налицо стремление показать россиян людьми деградирующими и опу-стившимися. Кстати сказать, к подобным приёмам, разве что в более агрессивной форме текстовой презентации, прибега-ли и специалисты управления пропаганды Й. Геббельса: «Один из подобных матери-алов - брошюра Untermensch (Недочело-век), в которой была предпринята попытка изображения людей „низшей“ расы - евре-ев, славян, цыган. Брошюра содержит не-значительный по объёму вербальный текст и строится на контрастном использовании фрагментов иконического текста: на разво-роте помещаются портреты представителей „низшей“ расы (слева) и портреты самодо-вольных „сверхлюдей“. На многих сним-ках - измученные страданиями советские военнопленные» [19, с. 229]. Именно такие ассоциации порождает публикация П. Диттмара «Цари и водка. Так Россия регуляр-но спивалась до разорения». Вербальный текст сопровождается снимком, на котором изображены пьяницы, расположившиеся с бутылками в трущобах. Текст начинается очень конкретно: «„Без водки ранимая душа русского и жестокая действительность вы-царапали бы друг другу глаза. Алкоголь по-могает россиянам ладить с миром“, - не без сарказма говорит русский писатель Дмитрий Быков. Многие считают, что Россия и водка неотделимы друг от друга. Поэтому напи-сать историю страны как историю водки, не составит труда»¹.

Можно интерпретировать эту публика-цию по-разному, но совершенно очевидно, что это воздействующий текст исключитель-но пропагандистской направленности. В со-знание индивида внедряется совершенно определённый и максимально негативный стереотип. Он обусловливает появление у реципиента стойкого эффекта импрессив- ности, когда накапливаются негативные впечатления, причём они внедряются ис-кусственно, порой в игривой, трикстерской форме, казалось бы, в почти безобидной.

Подобного рода текстовые схемы-об-разы, расползающиеся паттерны, быстро усваиваются, интеризируются сознанием реципиента, остаются в нём и активно игра-ют соответствующую роль в формировании мировоззрения человека, что в итоге и по-зволяет им манипулировать.

Информационные атаки немецкой прес-сы проводятся в отношении первых лиц рос-сийского государства. Таблоид Bild порочит фигуру российского президента, допуская оскорбительные сравнения: «Захватываю-щие времена в России! В один день Путин объявил о конституционной реформе, при-нял отставку всего своего правительства и наколдовал нового премьер-министра... В действительности конституционная рефор-ма Путина - это игра в напёрстки на боль-шой сцене. Задействованные в ней лица не играют никакой роли. Это игра в напёрстки, в которой неважно, где находится шарик. Ведь рука, которая ведёт игру, остаётся той же самой».

Немецкие СМИ стремительно отре-агировали на сообщение об отравлении Навального нервно-паралитическим веще-ством, похожим на «Новичок». Историю отравления напрямую связывают с Москвой («Всё больше указаний на то, что в дело мо-жет быть замешан Кремль. Немецкие спец-службы считают, что преступники руковод-ствовались холодным расчётом»). Слово «преступники» в данном контексте вызыва-ет аллюзию: преступно действовали руково-дители российского государства.

Заключение. В современной прессе Германии превалируют резко отрицатель-ные характеристики России. Направленная против неё критика приобретает зачастую формы, неприемлемые в цивилизованном обществе, доходящие до прямой вражды и речевой агрессии. Авторы, прежде всего крупных качественных изданий, всё чаще вместо серьёзного анализа событий обра-щаются к приёмам пропаганды. Трендом стала односторонняя аргументация, отказ от внимания к мнению противоположной сто-роны, апелляция к чувствам и эмоциям, что продиктовано стремлением использовать методы воздействующей речи, внедрять в сознание общества искажённые стереоти-пы, искусственно разрушающие образ рос-сийского государства. Эти явления не носят спонтанного характера, а стали системным явлением и элементом внешней политики Германии. Противостоять её пропагандист-скому давлению необходимо при помощи усовершенствованного информационного комплекса, готового выдвигать убедитель-ные аргументы, доказывающие несостоя-тельность позиции журналистики Германии.

Список литературы

1. Антончева О. А., Апанасенко Т Е. Формирование имиджа России медиаканалами: пример измерения // Управленческое консультирование. 2019. № 11. С. 135-144.

2. Баранова А. А. Способы репрезентации России как политического субъекта в программах радиостанций «Радио России» и «Эхо Москвы» // Политическая коммуникация: материалы Междунар. науч. конф. Екатеринбург: Урал. гос. пед. ун-т, 2013. С. 23-30.

3. Белоусов К. И., Ерофеева Е. В. Семантические модели актуальных представлений России (на материале психолингвистических экспериментов разных типов) // Политическая лингвистика. Уральский государственный педагогический университет. 2015. № 3. С. 80-91.

4. Бенвенист Э. Семиология языка. Текст: электронный // Русский филологический портал. URL: http://www.philology.ru/linguistics1/benvenist-74d.htm (дата обращения: 27.08.2020).

5. Берендеев М. В. Семиотические инверсии в формировании политического ораза в медиадискурсе (на примере образа России в СМИ Германии) // Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. Серия «Гуманитарные и общественные науки». 2017. № 3. С. 94-102. Текст: электронный.

6. Вайнштейн Г Россия глазами Запада - стереотипы восприятия и реальности интерпретации. URL: http://www.nz-online.ru/print.phtml?aid=85021946 (дата обращения: 27.08.2020). Текст: электронный.

7. Виноградова С. М., Мельник Г С. Внешнеполитический имидж России в медийном пространстве: проблемы трансформации // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 9. 2009. Вып. 3. С. 386-398.

8. Володина Н., Антанас Суткус: «Ну что с тобой делать, - ответил мне Сартр. - Пришли хоть снимки». Текст: электронный // Bird in flight. 2016. 13 апр. URL: https://birdinflight.com/ru/vdohnovenie/opyt/ intervyu-sutkus.html (дата обращения: 09.09.2020).

9. Вороненкова Г Ф. Типологические модели газетно-журнальной периодики ФРГ URL: http://www. mediasprut.ru/jour/presse-brd/woron.shtml (дата обращения: 09.09.2020). Текст: электронный.

10. Гекман Н. А. Трикстер в русской демонологии // Идеи и идеалы. 2010. Т 2, № 3. С. 10-16.

11. Горская М. Д. Образ России в зарубежных СМИ (на примере русскоязычной службы BBC) // Акту-альные проблемы филологии. Екатеринбург: Урал. гос. пед. ун-т, 2017. № 14. C. 44-53.

12. Гутнер Г. Б. Герменевтический круг и рациональный дискурс // Методология науки и дискурс-анализ / отв. ред. А. П. Огурцов. М.: ИФ РАН, 2014. С. 48-67.

13. Запад нас терзает: Шойгу заявил о масштабной пропагандистской кампании западных СМИ против России. Текст: электронный // Федеральное агентство новостей. URL: https://riafan. ru/1308916-shoigu-zayavil-chto-zapadnye-smi-razvernuli-masshtabnuyu-kampaniyu-protiv-rf (дата обращения: 09.09.2020).

14. Зеленцов М. В. Акторы формирования образа России в зарубежном медиапространстве // Вопросы теории и практики журналистики. 2015. № 2. С. 159-169.

15. Кильмухаметова Е. Ю. Риторические вопросы как косвенные речевые акты (на материале фран-цузского языка) // Вестник Томского государственного педагогического университета. Серия «Гуманитарные науки (филология)». 2006. Вып. 4. С. 77-82.

16. Ковшова М. Л. Лингвистический анализ текста (речевая манипуляция) // Вестник Московского университета. Серия 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2009. № 1. С. 46-65.

17. Корнеев В. К. Проблема восприятия телеканала Russia Today в ФРГ и его перспективы на немецком медиарынке = The problem of perception of the TV channel Russia Today in Germany and its prospects on the German media market. Текст: электронный // Век информации: сет. изд. URL: https://www.age-info. com/2019/05/ (дата обращения: 17.09.2020).

18. Кузнецов А. С. Архетип трикстера в публицистике Г. Грасса // Вестник Московского университета. Серия 10. Журналистика. 2019. № 5. С. 51-71.

19. Мисонжников Б. Я. Семиотика нацистской пропаганды: императивы разоблачения // Медиа в современном мире: 59-е Петербургские чтения: сб. материалов. Междунар. науч. форума (9-12 ноября 2020 г.): в 2 т. Т. 1 / отв. ред. В. В. Васильева. СПб.: СПбГУ, 2020. С. 228, 229.

20. Норман Б. Ю., Плотникова А. М. Конструкции с местоимением мы: формирование актуальной или окказиональной коллективной идентичности // Вестник Новосибирского государственного педагогического университета. 2016. № 6. С. 125-135.

21. Орлова Е. Л. Метафорические образы России, Америки и Германии в политическом дискурсе немецких СМИ: автореф. дис. ... канд. филол. наук: 10.02.04. Иркутск, 2012. 17 с.

22. Россия в информационном пространстве зарубежных СМИ и интернета: модели восприятия и ме-ханизмы их формирования / К. К. Худолей, Д. А. Болотов, Е. Ю. Трещенков [и др.]. СПб.: Левша, 2012. 59 с.

23. Шаховский В. И. Когнитивная матрица эмоционально-коммуникативной личности // Вестник Рос-сийского университета дружбы народов. Серия «Лингвистика». 2018. Т. 22, № 1. С. 54-67.

24. Avgerinos K. P Russia's Public Diplomacy Effort: What the Kremlin is Doing and Why It's Not Working. Текст: электронный // Journal of Public and International Affairs. Spring. 2009. Vol. 20. URL: blog.rs.gov.ru/ node/47 (дата обращения: 11.05.2020).

25. International media image of Russia / Repina E. A., Zheltukhina M., Kovaleva [et al.]. // XLinguae. 2018. Vol. 11, No. 2. P. 557-565.

26. The Image of Russia Formed by Means of Modern Russian Paper Money / E. A.Dzhandzhugazova, M. Y Layko, E. L. Ilina [et al.]. // International Journal of Environmental & Science Education, 2016. Vol. 11, Issue 15. P 7868-7879. DOI: 10.12973/ijese.2016.322a

References

1. Antoncheva, O. A., Apanasenko, T E Formation of the image of Russia by media channels: an example of measurement. Upravlencheskoye konsul'tirovaniye, no. 11, pp. 135-144, 2019. https://doi.org/10.22394/1726- 1139-2019-11-135-144. (In Rus.)

2. Baranova, A. A. Ways of representing Russia as a political subject in the programs of the radio stations Radio Rossii and Echo of Moscow. Political communication: materials of the international. scientific. conf. Yekaterinburg: Yekaterinburg: FGBOU VPO Ural. gos. ped. un-t, 2013: 23-30. (In Rus.)

3. Belousov, K. I., Erofeeva, E. V. Semantic models of actual representations of Russia (based on psy- cholinguistic experiments of different types). Political VPO. Ural. gos. ped. un-t, no. 3, pp. 80-91, 2015. (In Rus.)

4. Benveniste, E. Semiology of language. Russian philological portal. Web: 27.08.2020. http://www.philol- ogy.ru/linguistics1/benvenist-74d.htm (In Rus.)

5. Berendeev, M. V. Semiotic inversions in the formation of a political image in media discourse (on the example of the image of Russia in the German media. Bulletin of the Immanuel Kant Baltic Federal University, no. 3, pp. 94-102, 2017. (In Rus.)

6. Weinstein, G. Russia through the eyes of the West - stereotypes of perception and reality of interpretation. Web: 27.08.2020. http://www.nz-online.ru/print.phtml?aid=85021946. (In Rus.)

7. Vinogradova, S. M., Mel'nik, G. S. Russia's Foreign Policy Image in the Media Space: Problems of Transformation. Bulletin of St. Petersburg University, vol. 3, pp. 386-398, 2009. (In Rus.)

8. Volodina, N. Antanas Sutkus: “Well, what to do with you,” Sartre answered me. - At least some pictures have come”. Bird in flight. 2016. 13 apr. Web: 09.09.2020. https://birdinflight.com/ru/vdohnovenie/opyt/intervyu- sutkus.html. (In Rus.)

9. Voronenkova, G. F. Typological models of newspaper and magazine periodicals in Germany. Web: 09.09.2020. http://www.mediasprut.ru/jour/presse-brd/woron.shtml. (In Rus.)

10. Gekman, N. A. Trickster in Russian demonology. Ideas and ideals, no. 3, p. 12, 2010. (In Rus.)

11. Gorskaya, M. D. The image of Russia in foreign media (for example Russian-language service BBC). Actual problems of philology. Yekaterinburg: FGBOU VPO Ural. state ped. un-t, no. 14, pp. 44-53, 2017. (In Rus.)

12. Gutner, G. B. Hermeneutic circle and rational discourse. Methodology of science and discourse analysis / otv. ed. A. P. Ogurtsov. M: IF RAN, 2014: 48-67 (In Rus.)

13. The West is tormenting us: Shoigu announced a large-scale propaganda campaign by the Western media against Russia // Federal News Agency. Web: 09.09.2020. https://www.riafan.ru/1308916-shoigu-zayavil-ch- to-zapadnye-smi-razvernuli-masshtabnuyu-kampaniyu-protiv-rf. m. (In Rus.)

14. Zelentsov, M. V. Actors of the formation of the image of Russia in the foreign media space. Questions of theory and practice of journalism, no. 2, pp.159-169, 2015. (In Rus.)

15. Kilmukhametova, E. Yu. Rhetorical questions as indirect speech acts (based on the French language). Vestn. Tomsk. state ped. un-that, vol. 4, pp. 77-82, 2006. (In Rus.)

16. Kovshova, M. L. Linguistic analysis of text (speech manipulation). Vestn. Moscow un-that. Ser. 19. Linguistics and intercultural communication, no. 1, pp. 46-65, 2009. (In Rus.)

17. Korneev, V. K. The problem of perception of the TV channel Russia Today in Germany and its prospects on the German media market. Information age (web edition). Web:17.09.2020. https://www.age-info. com/2019/05/ (In Rus.)

18. Kuznetsov, A. S. The archetype of the trickster in the journalism of G. Grass. Vestn. Moscow un-that. Ser. 10. Journalism, pp. 59-64, no. 5, 2019. (In Rus.)

19. Misonzhnikov, B. Ya. Semiotics of Nazi propaganda: the imperatives of exposure. Media in the modern world. 59th Petersburg Readings: Sat. materials. Int. scientific. Forum (November 9-12, 2020) / resp. ed. V. V. Vasilieva. In 2 volumes. T 1. SPb: SPbGU, 2020: 229-230. (In Rus.)

20. Norman, B. Yu., Plotnikova, A. M. Constructions with the pronoun we: the formation of an actual or occasional collective identity. Vestn. Novosibirsk. state ped. un-that, no. 6, pp. 126-138, 2016. (In Rus.)

21. Orlova, E. L. Metaphorical images of Russia, America and Germany in the political discourse of German media. Cand. sci. diss. abstr. Irkutsk, 2012. (In Rus.)

22. Russia in the information space of foreign media and the Internet: models of perception and mechanisms of their formation / K. K. Khudoley, D. A. Bolotov, E. Yu. Treshchenkov, A. M. Sedov, D. I. Maksimova. SPb: “Levsha”, 2012. (In Rus.)

23. Shakhovsky, V. I. Cognitive matrix of emotional and communicative personality. Bulletin of RUDN. Ser. Linguistics, no. 1, pp. 54-79, 2018. (In Rus.).

24. Avgerinos, K. P. Russia's Public Diplomacy Effort: What the Kremlin is Doing and Why It's Not Working. Journal of Public and International Affairs. Spring, vol. 20, 2009 blog.rs.gov.ru/node/47. (In Engl.)

25. Dzhandzhugazova, E. A., Mikhail, Y, Layko, E. L. Ilina, Aleksander, N. Latkin and Ekaterina N. Vale- dinskaya. The Image of Russia Formed by Means of Modern Russian Paper Money. International Journal of Environmental & Science Education, pp. 7868-7879, issue 15, 2016. DOI: 10.12973 / ijese.2016.322a (In Engl.)

26. Repina, E. A., Zheltukhina M., Kovaleva et al. XLinguae, no. 2, pp. 557-565, 2018. (In Engl.)

Размещено на Allbest