Паремии в тексте якутского эпоса: семантика и функции

Размещено на http://www.allbest.ru/

Паремии в тексте якутского эпоса: семантика и функции

С.С. Макаров

Аннотация

якутский эпос олонхо паремия

В статье рассматриваются особенности использования паремий в текстах якутского героического эпоса олонхо: определяется круг наиболее характерных для жанра пословичных выражений, описывается их семантика и способы введения в повествовательный текст. Прослеживаются функции паремийного выражения как на уровне моделируемых в сюжетах речевых актов, так и в повествовательном плане. Автор высказывает предположение о том, что частотность употребления паремийных выражений в текстах эпоса находится в связи со свойственным жанру стремлением к архаизации речи персонажей. В работе использован корпус, учитывающий практически все опубликованные на сегодняшний день сюжеты якутского эпоса, показательный, как представляется, для жанра в целом.

Ключевые слова: паремии, героический эпос, олонхо, пословица, устная традиция, якутский фольклор

Abstract

Proverbs in Yakut epic tales: semantics and functions

Semyon S. Makarov

This paper is dedicated to proverbs in the texts of the Yakut heroic epic Olonkho. The author depicts the most commonly found proverbs, analyzes their semantics and ways of embedding in the narrative text. The functions of proverbs are traced both at the level of the speech acts modeled in the plots and at the narrative level. It is asserted that the high frequency of proverbs in the texts of this epic genre is connected to the inherent desire of Olonkho singers to archaize the speech of the characters. The paper is based on the corpus of texts which includes practically all the plots of Yakut epics published to date and is, it seems, representative of the genre as a whole.

Keywords: proverbs, epic genre, Olonkho, adage, oral tradition, Yakut folklore

Основная часть

Заметной чертой стиля якутского эпоса является насыщенность его текстов паремиями. Выражения, заключающие в себе некоторое аподиктическое суждение и имеющие относительно стабильную словесную форму, встречаются здесь как в речи персонажей, так и в собственно повествовательной части текста Замечания относительно включения паремий в тексты олонхо высказывались уже в первых работах, посвященных поэтике якутского эпоса [1], однако их функционирование в этом жанре еще не становилось предметом специального исследования.. Представляется, что их частотность в олонхо несколько выше, чем это характерно в среднем для обыденного разговорного дискурса Отсутствие на момент написания работы корпуса устной якутской речи делает невозможным эмпирическое подтверждение этого предположения.. Вызывают интерес причины столь активного использования паремий в эпическом жанре и выполняемые ими в этом специфическом узусе функции. Этим вопросам и посвящена настоящая статья.

Вначале имеет смысл сделать методологическое уточнение, касающееся принципов выделения материала. Под паремиями я буду понимать повторяющиеся словесные комплексы, выраженные предложениями и содержащие в себе суждение, которое апеллирует к авторитету безличного коллективного опыта В этом, к слову, состоит значимое отличие паремий от других речевых единиц, имеющих клишированную структуру, например фразеологизмов [2 с. 13-14].. Полученный круг текстовых фрагментов мог бы быть описан в терминах пословица и поговорка, довольно прочно утвердившихся в российской филологии. Однако введение подобного разграничения не имеет в моем случае принципиального значения. Как известно, границы жанровых разновидностей паремий не являются застывшими, но имеют динамичный характер, а специфика конкретного их употребления часто определяема лишь в контексте [2 с. 11].

Поиск подобных текстовых фрагментов проводился среди записей 55 сюжетов олонхо. Строго говоря, этот корпус не является нормализованным отображением традиции и не может быть таковым: фиксация текстов якутских олонхо проводилась в разное время и в различных локальных вариантах традиции. Некоторое число записей (большинство полных сюжетов) впоследствии было опубликовано и в силу этого является доступным для интерпретации. Незначительный процент корпуса представляют выписки неопубликованных текстов, выполненные мной вручную. Предлагаемые заметки построены на результатах синхронного рассмотрения этого массива текстов.

Отметим, что сама устная природа анализируемого материала, условия бытования которого позволяют ему реально существовать только в момент произнесения, делает невозможными точные количественные наблюдения. Любой элемент фольклорного текста, как кажется, может быть охарактеризован лишь в категориях большей или меньшей характерности.

Сказанное не отменяет осмысленности поиска паремийных выражений, представленность которых в текстах якутского эпоса была высокой. Представлю варианты восьми наиболее употребительных в моем корпусе речений в виде таблицы (частотой от 6 до 23 вхождений). В ней можно увидеть варианты паремийных текстов и некоторые контексты их появления.

Менее характерными оказываются выражения: «у хорошего человека одно слово и одно намерение» (бэрт кики эппит тыла биир, санаабы санаата со^отох), «хороший человек имеет широкие глаза и уши» (бэрт киЫ кулгаа^а-хара^а киш буолар), «следы жилья имеют пень, заброшенное жилище - память» (втвх твкургэстээх, сурт кэриэстээх) (4 вхождения), «старение мучительно, дряхление приносит страдание» (кырдьар диэн кыЬал^алаах, сорсуйар диэн сордоох) (3 вхождения) и некоторые др.

Паремии примечательны как фрагменты текста, в которых находит непосредственное выражение этическая и дидактическая ориентация жанра. Как можно заметить, тематический диапазон «основного круга» паремий, обнаруживаемых в текстах олонхо, довольно узок и, по всему, отражает транслируемую жанром специфическую аксиологию. Обращает внимание, что в полученном списке текстов - высказывания, утверждающие отзывчивость, немногословие, приоритет поступков над речами, слабость женщины, верность данному слову и самоотверженность.

Таблица

Тексты паремий в записях олонхо

Одним из наиболее употребительных в текстах якутского эпоса оказывается выражение «У хорошего человека - бедро с отверстием, [а] тело слоистое» / Утув киЫ вттугэ ууттээх, этэ саастаах. Семантика этого выражения мотивирована идеей проницаемости человеческого тела, буквально - наличия в нем отверстий, через которые могут проникать внешние воздействия и, в частности, обращенные к индивиду слова. Источники дают и «негативный» вариант этого паремийного текста: Этэ сааhа суох, утуо^а уутэ суох (`Его тело без слоев, его кости без отверстий') - соотв. «Его пушкой не прошибешь» (говорится об упрямце)»<sup>21</sup>, бутэй кут киЫ - человек из одного замкнутого компактного куска мяса, уутэаана суох - человек без входов и выходов; этэ сааhа суох, утуо^а куода^та суох кики - человек с телом без волокон, с костями без желобков для кровеносных сосудов [3 с. 112-113]. Пути варьирования этой пословицы, имеющей двучленную структуру, могут быть представлены как «прощупывание» всех возможных комбинаций, включающих словесные пары утуох (`кость') - эт (`плоть') и вттук (`бедро') - сарын (`плечо'). Структурирующими семами при этом выступают твердые/мягкие ткани скелета либо верхняя и нижняя части туловища соответственно.

Значимое отличие паремий от более объемных речевых форм (например, благопожелания, клятвы и пр.), обнаруживаемых в фольклорном повествовании, состоит в том, что здесь они не столько моделируются, сколько, как отмечал К.В. Чистов, «целиком вживляются» в текст [4 с. 62]. Однако «вживление» это, как показывает материал, может принимать различные формы. На примере приведенного пословичного выражения, представленного в записях олонхо в ряде вариантов, могут быть прослежены пути «встраивания» паремий в текст эпоса. Рассмотрим их несколько подробнее.

Паремия может появляться в структуре эпического текста в своем «исходном» виде. Например: Кырбыытыыргын тохтот, / Къ^ъшаргын сынньат, / Утув к^и утуо^а ууттээх, / Бэт киЫ этэ саастаах дииллэр. / Буруйбун бырастыы гын²² / `Перестань скоблить, отдохни от почесывания. Говорят, у доброго человека кости с отверстиями, у хорошего человека тело слоистое. Прости мне мою вину' (перевод мой. - С. М.). Эт // Словарь якутского языка. [Электронный ресурс]. иИЬ: Ь11р8:/ДакЬа1у1а.га/1гаш1а1е?д=%В1%8В%В1%82 (дата обращения 01 марта 2019). Митрофанов М.З. Уол Дуолан бухатыыр: олонхо. Якутск: Бичик, 2010. С. 77.

Помимо этого, паремийный текст может становиться частью фразы, например, обращения, теряя вид традиционного суждения и конкретизируясь в своем значении. В зависимости от смысла выражения оно может, например, включаться в локутивный акт просьбы. В результате усиливается функция побуждения адресата к действию в соответствии с декларируемой в пословице моделью: Улуу Даарын бухатыыр / Утув киЫ/Ужуокуж ууттээх буолуо./Бэрт к^и/Этиж саастаах буолуо../ Ытык тылбын ылын, / Дьоhун тылбын толкуйдаа² / `Богатырь Улуу Даарын, / Добрый человек, / Имеешь, наверное, кости с отверстиями, / Отменный человек, / Имеешь, наверное, слоистое тело. / Священные мои слова прими, / Важные мои слова осмысли' (перевод мой. - С. М.). Текст пословицы употреблен здесь сказителем для моделирования словно бы спонтанного высказывания персонажа. В то же время связь с «исходным» паремийным выражением остается довольно прозрачной.

Схожий случай - использование пословиц в конструируемых в тексте якутского эпоса речевых актах для обоснования действий говорящего. В этом случае текст паремии также может быть представлен как личное высказывание персонажа: Угус тылы этэрим сымсах буолуоуа, ауыйах тылы этэрим минньигэс буолуоуа / `Если я много слов скажу, будет приторно, если мало слов скажу - будет вкусно' Шараборин М.Т. Улуу Даарын бухатыыр: олонхо. Якутск: Бичик, 2008. С. 128. Андросова М.Н. ^л^л Бе^е о^онньор Силирикээн эмээхсин икки // Образцы народной литературы якутов, собранные Э.К. Пекарским. СПб.: Имп. АН, 1909. Т. 1. Вып. 3. С. 225. Там же. С. 235.. В этом примере текст паремии выступает как сиюминутное прогностическое высказывание говорящего о результатах своих действий.

Несколько иные случаи представляют формульные выражения, основанные на текстах паремий. В одном из сюжетов находим: Дьэ, бу хаалан олорон Айталыын-куо киэж квхсв сонун бэлэньигинээуэр кыараата. дэлэй-булас санаата саптаауар синньээтэ, квжул-булас вйв аЫтаатр кылгаата²⁵ (графика модернизирована. - С. М.). `Ну, вот когда Айталыын Куо так осталась одна, широкая ее спина стала уже обшлага ее шубы, многочисленные ее мысли стали тоньше нити, вольные ее мысли стали короче ее волос' (перевод мой. - С. М.). Существенно, что здесь смысл, изначально заложенный в текст паремии, модифицируется (ср. п. 8 табл.). Пословица, значение которой можно резюмировать как `женщина имеет слабый ум', образует выражение, обозначающее совершенно другое явление - чувство отчаяния, испытываемое персонажем Аналогичый пример - фраза благопожелания из текста олонхо: втвх твпургэЫ, сурт кыыма буолуж! / `Корнем усадьбы станьте, искрой жилища будьте!' (См.: Бурнашев Н.П. Кыыс Дэбилийэ: олонхо. Новосибирск: Наука, 1993. С. 268-269) (перевод - там же). Ср. с ординарным видом пословицы: втвх твщргэстээх, сурт кэриэстээх / `Заброшенное жилище имеет пень, останки жилища имеют память'.. Вероятно, это произошло в результате интерференции паремийного текста с идиомой, имеющей схожую структуру: `Широкая подспинная полость сузилась, долгая мысль укоротилась' (Киэж квцус кыараата, уhун санаа кылгаата) - «так говорит постигнутый большим горем» [3 с. 136].

Отмеченные случаи примечательны как примеры модификаци пословичных выражений© Лазарева А.А., 2019, осуществляемой путем адаптации исходной структуры паремии к сюжетным ситуациям эпоса. При этом в силу лаконичности формы и тесной спаянности составляющих паремию словесных групп модифицируется не столько их лексический состав, сколько грамматическая форма.

Употребление паремий в тексте олонхо так или иначе может быть интерпретировано как реализация одного из двух наиболее общих случаев. С одной стороны, имеют место афористичные описания актуальной сюжетной ситуации как типовой. С другой стороны, паремийные выражения, в своей семантике апеллирующие к некоторым аподиктическим закономерностям, применяются как средство аргументации. В этом отношении прагматика паремии не будет иметь значимых отличий от ее использования в повседневной разговорной речи носителей эпоса.

Вместе с тем функция паремийного текста в эпосе, как кажется, связана с восприятием их в традиции как своеобразных «слов прошлого». Посредством их введения в текст конструируется образ речи, удаленной от момента рассказывания во времени. Как известно, создание представления о значимом прошлом, события которого определили настоящее положение вещей, является одной из характерных функций героического эпоса. При учете этого свойства жанра, как кажется, проясняется причина столь активной представленности в его текстах паремийных выражений.

Одновременно с этим пословичные выражения в ситуации непрерывного рассказывания оказываются удобной опорой для сказителя в процессе текстуализации сюжета. Обращает внимание закрепленность паремийных выражений за конкретными эпическими темами. Довольно жесткая связанность прослеживается, в частности, между паремийным текстом № 1 и сюжетной ситуацией просьбы, обращаемой к герою, № 2 и ситуациями появления «чуда» в сюжете олонхо, выражением КъАыылаш тарбан, кыкалъалаах кврдвс / `Кто зудит - почешись, кто испытывает нужду - попроси' и темой богатырского сватовства. В этом отношении паремийные выражения выступают как своеобразные знаки этих сюжетных ситуаций, их редуцированное представление.

Наконец, в материале обнаруживаются единичные тексты с пословичной структурой, которые, однако, не находят соответствий ни среди паремий, встречающихся в записях эпоса, ни в фонде выражений, зафиксированных академическими словарями и сборниками. Это выражения: Барбыт суол балыырдаах, кэлбит суол мэлдьэхтээх / `Дорога ухода обманчива, дорога прибытия переменчива'<sup>28</sup>, Ыстаал хатарыыта суох буолбат, массыына ущнуо^а суох барбат / `Стали без закалки не бывает, машина без смазки не едет'²⁹. Признаком, который позволяет атрибутировать их как выражения пословичного типа, становится лишь претензия на обобщенный характер суждения.

Тематика паремийных выражений, употребляемых в эпическом тексте, отражает специфическую систему ценностей, выражаемую жанром. Частотность их употребления в тексте эпоса, как кажется, объясняется стремлением к архаизации стиля и удобством, которое предоставляют клишированные выражения сказителю в процессе непрерывного повествования. Обращают на себя внимание случаи актуализации значения паремийных выражений и конструирования текстов, не имеющих в действительности укорененности в фольклоре. Устная традиция олонхо в этом отношении предстает как поле спонтанного экспериментирования по выработке новых единиц речи, которые со временем могли получать статус традиционных.

Литература

1. Эргис Г.У. Богатырский эпос якутов - олонхо // Нюргун Боотур Стремительный: якутское олонхо / Ред., пер., коммент. и вступ. статья Г.У. Эргиса. Якутск: Якгиз, 1947. С. 5-60.

2. Жигарина Е.Е. Современное бытование пословиц: вариативность и полифункциональность текстов: Автореф. дис.... канд. филол. наук. М., 2006. 25 с.

3. Кулаковский А.Е. Научные труды. Якутск: Якутское кн. изд-во, 1979. 483 с.

4. Чистов К.В. Устная речь и проблемы фольклора // Фольклор. Текст. Традиция: Сб. статей. М.: ОГИ, 2005. С. 52-67.

Размещено на Allbest.ru