К определению понятия военно-политического дискурса

Размещено на http://www.allbest.ru/

Московский государственный лингвистический университет

К определению понятия военно-политического дискурса

Н.Е. Назарова преподаватель Военного учебного центра

В статье рассматривается проблема типологии дискурса, при этом особое внимание уделяется военно-политическому дискурсу. При помощи сравнительно-сопоставительного метода анализируются характеристики современного военно-политического дискурса и определяются его отличительные черты. Пристальное внимание уделяется критериям выделения военно-политического дискурса и его лингвостилистическим особенностям в современной военно-политической коммуникации, которая играет заметную роль в жизни современных развитых обществ.

Ключевые слова: дискурс; военно-политический дискурс; типология дискурса; политический дискурс; военный дискурс.

N. Eu. Nazarova

Lecturer at the Military Training Center

Moscow State Linguistic University

ON THE DEFINITION OF THE CONCEPT

OF MILITARY-POLITICAL DISCOURSE

The article deals with the problem of discourse typology with special attention paid to the military-political discourse. The comparative-contrastive method helps to analyze the characteristics of the modern military-political discourse and to identify its distinctive features. Close attention is paid to the criteria for identifying the militarypolitical discourse and its linguistic and stylistic peculiarities in modern military-political communication which plays a significant role in the life of modern developed societies.

Key words: discourse; military-political discourse; discourse typology; political discourse; military discourse.

Введение

Военно-политический дискурс играет важную роль в области межъязыковых контактов в военно-политической сфере. Актуальность проблемы таксономии дискурсов связана с особой внутренней структурой дискурсов, большим разнообразием типов и наличием типологически существенных признаков. Характерными особенностями экстралингвистической ситуации в наши дни являются как политическая, так и военная напряженность и конфликты. По мнению старшего преподавателя Центра военно-стратегических исследований Объединенного командно-штабного колледжа Министерства обороны Великобритании Дж. Майклса, дискурс играет в конфликтах важную роль, не только прямую, но и косвенную. Дискурс может жить своей собственной жизнью, заставляя политических и военных лидеров и связанные с ними институты власти стать жертвами «дискурсивной ловушки» [Michaels 2013]. Взаимосвязь политической и военных сфер сложно отрицать, ведь существует их взаимовлияние. Еще Карл фон Клаузевиц писал: «Война не замкнута сама на себе: это продолжение политики иными средствами» Зд. и далее перевод наш. - Н. Н. [Clausewitz 2012]. Эта формулировка стала афоризмом, нередко, впрочем, оспариваемым и перефразируемым [Кортунов 2018]. Именно интегративный подход к изучению военно-политического дискурса является важнейшим фактором, определяющим вектор развития многих государств.

Для освещения международных конфликтов и военной напряженности используются свои речевые стратегии и манипулятивные технологии. Таким образом, тематика военно-политического дискурса ориентирована на область не только международных, но отчасти и внутригосударственных отношений и проблему войны и мира в целом.

Дискурс

Чтобы понять, что представляет собой военно-политический дискурс и определить его отличительные черты от военного и политического дискурсов, а также его лингвостилистические особенности, нужно прежде всего проанализировать многоаспектное и, что важно, многозначное понятие «дискурс», которое формировалось в трудах ученых и философов многие сотни лет, но нынешнюю популярность обрело лишь в последние десятилетия.

Одними из первых о дискурсе заговорили философы Античности, в частности, Платон ввел гносеологическую антитезу «дискурс - интуиция» и разделил знание на непосредственное, добываемое благодаря созерцанию чувственного мира, и опосредствованное, получаемое из размышлений, рассуждений, доводов и дискурсивного познания.

В период Средневековья дискурс становится одним из основных понятий философии - схоластики и обозначает рациональную, логическую деятельность, необходимую для преобразования чувственного познания. Так, Фома Аквинский указал на противоположность нерассудочного (интуитивного) и рассудочного (дискурсивного) познания, реализуемого интеллектом как движение от одного объекта к другому [Грицанов 2003].

В современной лингвистике понятие «дискурс» не имеет единой интерпретации. В наши дни практически невозможно найти понятие, которое имело бы так много различных интерпретаций, значений и сфер употребления, как термин «дискурс». Как замечает Т А. ван Дейк: «Понятие дискурса так же расплывчато, как понятия языка, общества, идеологии. Мы знаем, что наиболее расплывчатые и с трудом поддающиеся определению понятия часто становятся наиболее популярными. Дискурс - одно из них» [van Dijk 1998, с. 193].

Приняв во внимание разнообразие трактовок данного понятия, мы считаем возможным принять формулировку, данную Е. С. Кубряковой, которая определяет дискурс, как «такую форму использования языка в реальном (текущем) времени (on-line), которая отражает определенный тип социальной активности человека, создается в целях конструирования особого мира (или его образа) с помощью его детального описания и является в целом частью процесса коммуникации между людьми, характеризуемого, как и каждый акт коммуникации, условиями ее существования и, конечно же, ее целями» [Кубрякова 2004, с. 525].

Дискурсивный анализ

В течение большей части XX века интересы лингвистов постепенно начинают смещаться, и объектом их изучения становится область лингвистики, занимающаяся рассмотрением целых дискурсов. Так возникает уровневый раздел лингвистики - дискурс-анализ. «Дискурс-анализ - в общем смысле - ряд подходов в социальных науках, целью которых является критическое исследование дискурса, а основными задачами - анализ соотношения сил в обществе, при осуществлении которого формируется нормативный подход, с позиции которого можно критически проанализировать эти соотношения в связи с социальными изменениями» [Jorgensen, Phillips 2002, с. 18].

Дискурс-анализ состоит из следующих разделов:

- таксономии дискурсов - разнообразных форм, в которых представлен дискурс, и параметров, помогающих определить дискурс к некоторому типу;

- описание структуры дискурса - частей и элементов, организующих дискурс;

- описание соотношения дискурсивных факторов с единицами низших языковых уровней.

Раздел, изучающий типологию дискурсов, исследован существенно меньше остальных двух. Однако ничего необычного в этом нет, ведь разновидностей дискурсов, как и самих определений данного понятия, существует большое множество, и классифицировать их на типы представляет собой крайне непростую задачу. Большое число исследователей, занимающихся проблемой таксономии дискурсов, используют часто несопоставимые подходы к изучению. В данной работе мы будем опираться на структуру, предложенную А. А. Кибриком, позволяющую выявить наиболее важные параметры типологии дискурсов и проследить взаимодействие между ними [Кибрик 2009].

Основополагающая классификация дискурсов:

- по каналу передачи информации, или модусу: можно выделить устный модус (акустический канал), письменный модус (визуальный канал), жестовый модус (визуальный канал), мысленный модус (внутренний канал) и электронный модус (визуальный и акустический каналы). У. Чейф при сопоставлении устного и письменного модусов противопоставляет их по вовлеченности или отстраненности между говорящим и реципиентом, по временному режиму или времени порождения высказывания и его понимания, по скорости письма и чтения, по фрагментации (отделению единиц речи) или интеграции (их объединению) [Chafe 1982];

- по жанровой принадлежности: известный лингвист Джон Суэйлз подчеркивает, что одной из характеристик дискурсивных сообществ (объединений групп людей, придерживающихся к единым убеждениям, дискурсивным ценностям) является их жанровая принадлежность, ведь общность людей, имеющих единую позицию 110 и определенный набор коммуникативных целей, владеет жанрами, а жанры характерны как устной, так и письменной речи [Swales 1990];

- по функциональному стилю: бытовой, научный, официальный, публицистический, художественный [Солганик 2018] и т. д. Функциональная разновидность выявляется на основании разнообразных сфер деятельности, которые нужны людям для их полноценного существования;

- по формальности / неформальности общения: отличие социального общения по строго установленным принципам от общения по особым правилам, которые не соответствуют формальным нормам или вообще отсутствуют. Такой характер социальных отношений и само их противопоставление С. В. Кодзасов обозначил как «свой / чужой» [Кодзасов 2002];

- по отнесению к социальной группе: по мнению В. И. Карасика, нормы общения между людьми передают ценности как определенного сообщества, образующего тот или иной социальный институт, так и самого общества в целом [Карасик 2002].

Исходя из описанных выше категорий противопоставления дискурсов, мы можем сделать вывод: для классификации дискурсов важны такие параметры, как модус, жанр, стиль, формальность и социальная принадлежность. Эти категории противопоставления создают сложные сочетания дискурсов, которые передают широкий спектр возможностей вышеперечисленных параметров таксономии дискурса.

Военный и политический дискурсы

Принадлежность дискурса к определенному типу является не абсолютным (постоянным) показателем, а относительным, зависящим от определенных доминирующих типовых характеристик, использование которых позволяет предложить многостороннюю характеристику форматов дискурса. Данное утверждение вновь подтверждается А. А. Кибриком, который подчеркивает трудность выявления базовых типов дискурса и потребность в изучении, исследовании и анализе «гибридных форматов дискурса» [Кибрик 2009].

При рассмотрении противопоставлений дискурсов по коммуникативным обстоятельствам общения, можно говорить о персональном и институциональном дискурсах. Институциональный дискурс характеризуется не только определенным набором лингвистически релевантных особенностей: целью, преследуемой участниками общения; своеобразной функцией общения участников коммуникации, самих участников и определенных обстоятельств, при которых происходит коммуникативный процесс; особой специфической лексикой, паремией и фразеологией [Шейгал 2004].

Военный дискурс, как и само общение, реализуемое в рамках данного типа дискурса, является строго институциональным, т. е. коммуникация осуществляется в пределах определенного общественного института (военного), а языковой контакт участников коммуникации характеризуется конкретной взаимосвязью, отражающей статусноролевую интеракцию. Данному типу дискурса присуща особая система иерархически взаимосвязанных отношений - субординация, и, следовательно, сам военный дискурс обладает присущими ему своеобразными характеристиками: «соотнесенностью с речевой милитарной ситуацией, окружающей обстановкой военной среды, специфической милитарной хронотопностью и интенциональностью, целостностью используемых речевых элементов, связностью, военно-фактологической информативностью и процессуальностью, интертекстуальностью и авторитетностью военно-теоретических и военно-исторических источников; антропоцентричностью военной картины мира; способностью к взаимодействию с другими дискурсами институционального типа» [Уланов 2014, с. 54].

Политический дискурс, в свою очередь, также является институциональным типом и характеризуется правилами, нормами, традициями и устойчивыми лексическими единицами, присущими политической сфере [Карасик 2002]. А сама политика - является такой сферой человеческой деятельности, где основная цель коммуникации - это борьба за власть. Так основными понятиями политического дискурса принято считать понятия «власть», «борьба за власть», «политические деятели» [Гаврилова 2004]. Идеи, которыми руководствуются участники политического дискурса, сводятся к важности и необходимости отстаивания исключительного права на власть, и именно они являются инструментом воздействия политиков и ценностями, которые политические деятели подчеркивают в своих выступлениях. Так В. З. Демьянков говорит о присущем политическому дискурсу термине «ораторство», отмечая стиль воззвания, пропагандизм, идеологизацию, критичность и лозунговость [Демьянков 2002]. Все вышеперечисленные качества в очередной раз подчеркивают «политичность» данного типа дискурса и отличают его от других типов. Эта особенность прослеживается в выборе слов, навязывании отрицательного отношения к политическим оппонентам, внушении определенных ценностей и установок, преследуемых политическим оратором. Тем самым принуждение реципиентов к «политически правильным» действиям и умозаключениям является одной из основных целей политического дискурса. А некоторые языковеды уверены, что такое «политическое убеждение» является основным свойством политического дискурса. военный политический дискурс лингвостилистический

Необходимо отметить, что специфической чертой поведения политиков и, следовательно, особенностью политического дискурса, является завуалирование или сокрытие подлинных целей, достигаемое за счет использования в речи эвфемизмов, метафор, эллипса, метонимии, особой интонации и оборотов речи, оказывающих необходимое воздействие на реципиентов.

Военно-политический дискурс

В современной дискурсологии наряду с интенсивной разработкой теории политического и военного дискурсов неоправданно редки исследования, посвященные изучению и рассмотрению гибридных форматов дискурса. Как уже было упомянуто, многие исследователи рассматривают политический и военный дискурс по отдельности, не выделяя военно-политический дискурс.

Но в наши дни взаимосвязь политической и военной сферы сложно отрицать, ведь вооруженные силы и военная организация государства, так же как и различные политические силы, являются важнейшими факторами, определяющими вектор развития многих государств. А политический и военный институты являются наиважнейшими социальными институтами во всем мире, где политике и армии уделяется самое пристальное внимание. Следовательно, военный дискурс взаимосвязан и представляет собой часть политического дискурса, а политический дискурс - военного, и понимание и определение этих отдельных типов дискурсов зависит от их некого единого восприятия, как нечто целого. Поэтому мы считаем, что военный и политический дискурсы не равны понятию «военно-политический дискурс», которому присущи черты обоих типов дискурсов, а также характерные особенности, собственно отличающие его от политического и военного дискурсов и помогающие отнести его к самостоятельному институциональному типу.

Тематика военно-политического дискурса ориентирована на область международных, а отчасти и внутригосударственных отношений, на проблему войны и мира, посвящена рассмотрению межгосударственных, международных и межэтнических конфликтов. Основным объектом воздействия на слушающего в военно-политическом дискурсе является массовая аудитория, а главная цель, так же как и в политическом дискурсе, - манипулирование мнением, верованием, установками, осведомленностью и поведением реципиентов. Такой прием социального влияния на сознания людей осуществляется не только с помощью определенной подачи необходимой информации, но и с помощью качества предоставленных данных и сведений, где часто прослеживается искажение подлинного смысла, употребление двусмысленных понятий и намеренное смещение смысловых оттенков. Следует упомянуть один из приемов достижения таких целей (обрывистую, неполную, неточную подачу информации) при котором событие описывается фрагментарно и предвзято. Но схожесть с военным дискурсом очевидна в соотнесенности с речевой милитарной ситуацией, интертекстуальностью и информативностью, а также авторитетностью военных источников информации.

Что же касается жанра военно-политического дискурса, то важно отметить, что военно-политический дискурс больше тяготеет к устным выступлениям, заявлениям и докладам первых лиц и других руководителей различных ведомств. Цель военно-политического дискурса - не борьба за власть или ее удержание, не осуществление военных действий, что характерно для военного дискурса, а необходимость проинформировать население о военных событиях и оказать воздействие на его мнение.

Принимая во внимание все вышеперечисленные характеристики и особенности военно-политического дискурса, мы понимаем военно-политический дискурс как «политический дискурс о войне», характеризующийся определенным набором отличительных черт и особенными характеристиками, присущими военно-политической сфере.

Заключение

Суммируя всё вышесказанное, можно отметить, что военно-политический дискурс является специфическим типом дискурса, отличным от политического и военного дискурсов. Военно-политический 114 дискурс обладает присущими ему лингвостилистическими особенностями и характеристиками, свойственными военно-политической сфере, в которой политический и военный институты оказывают влияние на получение информации реципиентами, на общественное сознание, интерпретацию информации и на характер ответной реакции. Именно интегративный подход к изучению военно-политического дискурса помогает выделить его основные критерии и отнести его к самостоятельному типу дискурса, определяющему вектор развития многих государств.

Список литературы / references

1. Гаврилова М. В. Политический дискурс как объект лингвистического анализа // Полис. Политические исследования. 2004. Вып. 3. С. 127-139. [Gavrilova, M. V. (2004). Political discourse as the object of linguistic analysis. Polis. Political science, 3, 127-139. (In Russ.)].

2. Грицанов А. А. Фома Аквинский // Новейший философский словарь / сост. и гл. науч. ред. А. А. Грицанов. Минск: Книжный Дом, 2003. С. 1106-1108. [Gritsanov, A. A. (2003). Foma Akvinskiy (Tomas Aquinas). In A. A. Gritsanov (ed.), Novejshij filosofskij slovar' (pp. 1106-1108). Minsk. Knizhnyi Dom. (In Russ.)].

3. Демьянков В. З. Политический дискурс как предмет политологической филологии // Политическая наука. Политология. 2002. Вып. 3. С. 31-44. [Demyankov, V. Z. (2002). Politicheskii diskurs kak predmet politologicheskoi filologii (Political discourse as the subject of political philology). Political Science. Political science, 3, 31-44. (In Russ.)].

4. Карасик В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. Волгоград: Перемена, 2002. [Karasik, V. I. (2002). Yazykovoi krug: lichnost, kontsepty, diskurs (Language circle: personality, concepts, discourse). Volgograd: Pere- mena. (In Russ.)].

5. Кибрик А. А. Модус, жанр и другие параметры классификации дискурсов // Вопросы языкознания. Теория языка. 2009. Вып. 2. С. 3-21. [Kibrik, A. A. (2009). Modus, zhanr i drugie parametry klassifikacii diskursov (Modus, genre, and other parameters of discourse classification). Voprosy jazykoznanija. Linguistic theory, 2, 3-21. (In Russ.)].

6. Кодзасов С. В. Категория «свой - чужой»: семантика и фонетика // Проблемы семантического анализа лексики / отв. ред. Л. П. Крысин. М.: Русские словари, 2002. С. 38-40. [Kodzasov, S. V. (2002). Kategoriya «svoy/chuzhoy»: semantika i fonetika (Categoty “friend - foe»: semantics and phonetics). In L. P Krysin (ed.). Problemy semanticheskogo analiza leksiki (pp. 38-40). Moscow: Russkiye slovari. (In Russ.)].

7. Кортунов А. В. Политика как продолжение войны иными средствами // СВОП. 2018. [Kortunov, A. V. (2018). Politika kak prodolzhenije vojni inymi sredstvami (Politics as a continuation of the war by other means). SVOP. (In Russ.)]. URL: http://svop.ru/main/27800/ (дата обращения: 01.06.2021).

8. Кубрякова Е. С. Язык и знание: на пути получения знаний о языке. М.: Языки славянской культуры, 2004. [Kubryakova, E. S. (2004). Jazyk I znanije: na puti polichenija znanija o jazyke (Language and knowledge: on the way to receive knowledge about the language). Moscow: Jazyki slav'janskoj kyltyri. (In Russ.)].

9. СолганикГ. Я. Стилистика текста. М.: Флинта, 2018. [Solganik, G. Y. (2018). Stilistika teksta (Text stylistics). Moscow: Flinta. (In Russ.)].

10. Уланов А.В. Русский военный дискурс XIX - начала XX века: структура, специфика, эволюция: дис. ... д-ра филол. наук. Омск, 2014. [Ulanov, A. V. (2014). Russkij voennij diskurs XIX - nachala XX veka: struktura, spetsifika, evolutsija (Specificity the interference of the Russian military discourse 19th - early 20th century): Senior Doctorate in Phililogy. Omsk. (In Russ.)].

11. Шейгал Е. И. Семиотика политического дискурса. М.: Гнозис, 2004. [Sheigal, E. I. (2004). Semiotika politicheskogo diskursa (Semiotics of political discourse). Moscow: Gnosis. (In Russ.)].

12. Chafe W. Integration and involvement in speaking, writing, and oral literature // Spoken and written language: Exploring orality and literacy / ed. by D. Tannen. 1982. P 35-53.

13. Clausewitz C. Vom Kriege: Hinterlassenes Werk des Generals. Deutschland: Nobel Press, 2012.

14. Jorgensen M., Phillips L. Discourse Analysis as Theory and Method. L.: Sage Publications, 2002.

15. Michaels J. The Discourse Trap and the US Military. New York: Palgrave Macmillan, 2013.

16. Swales J. Genre analysis: English in academic and research settings. Cambridge: Cambridge University Press, 1990.

17. Dijk Teun A. van. Ideology: A Multidisciplinary Approach. London: Sage Publications, 1998.

Размещено на Allbest.ru