Об аспектах изучения религиозного дискурса в отечественной лингвистике

Размещено на http://www.allbest.ru/

ОБ АСПЕКТАХ ИЗУЧЕНИЯ РЕЛИГИОЗНОГО ДИСКУРСА В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ЛИНГВИСТИКЕ

Е.Е. Анисимова

Аннотация

языковый религиозный жанровый дискурс

В статье выявляются основные аспекты изучения религиозного дискурса в отечественной лингвистике. Функционально-жанровый аспект изучения религиозного дискурса раскрывает его функциональную сущность, когнитивный аспект религиозного дискурса отражен в исследованиях его концептосферы. Социальная сущность религиозного дискурса проявляется в его предназначении удовлетворять коммуникативные потребности верующих. Антропологический аспект изучения религиозного дискурса посвящен исследованию особенностей репрезентации религиозного человека в дискурсе как языковой и духовной личности.

Ключевые слова: религиозный дискурс, функционально-жанровый, когнитивный, социолингвистический, антропологический

Abstract

ON ASPECTS OF STUDYING RELIGIOUS DISCOURSE IN DOMESTIC LINGUISTICS

E.E. Anisimova

The article identifies the main aspects of the study of religious discourse in Russian linguistics. It is stressed that it is the functional and the genre aspects of the study that reveal the functional essence of this type of discourse. The cognitive essence of religious discourse is reflected in studies of its conceptosphere. The social essence of religious discourse manifests itself in its mission to meet the communicative needs of believers. The anthropological aspect of the study of religious discourse deals with the study of the religious person representation in the discourse with a focus on this person's linguistic and spiritual features.

Key words: religious discourse, functional and genre, cognitive, sociolinguistic, anthropological

Введение

Интенсивное развитие дискурсологии, обращение отечественных лингвистов к проблеме взаимодействия языка и религии, признание теолингвистики в качестве особого раздела языкознания, изучающего отражение религии в языке [Гадомский, 2017; Постовалова, 2015; Бугаева, 2007] обусловили возросший интерес к изучению религиозного дискурса. Понятие «религиозный дискурс», получившее с конца 1990-х годов распространение в отечественной лингвистике, по- разному толкуется языковедами, что объясняется неоднозначностью, размытостью границ самого понятия «дискурс», а также сложностью, многогранностью нового объекта изучения. В настоящее время религиозный дискурс понимается как высказывание на религиозную тему, речевые акты в сфере религии, совокупность тематически соотнесенных текстов, нацеленных на приобщение человека к вере; тип речевого поведения человека, обусловленный его религиозным сознанием; совокупность способов (стратегий, средств) воздействия церкви на население; специализированная клишированная разновидность общения и т. д.

Множественность определений религиозного дискурса, каждое из которых отражает те или иные стороны данного коммуникативного явления, обусловлена в значительной мере различием подходов к данному феномену. При широком подходе под религиозным дискурсом понимается совокупность коммуникативных действий, как вербальных, так и лишенных вербального сопровождения, направленных на передачу, сохранение и развитие религиозных представлений [Прилуцкий, 2008]. При узком подходе к этому дискурсу делается акцент на его вербальной составляющей, являющейся непосредственным объектом лингвистического исследования. Так, религиозный дискурс в узком смысле Е. В Бобырева определяет как совокупность речевых актов, используемых в религиозной сфере [Бобырева, 2007]. При деятельностном подходе религиозный дискурс рассматривается в динамике речевого взаимодействия коммуникантов и трактуется как дискурсивная практика в сфере религии. Результативность данного взаимодействия отражена в текстовом подходе к религиозному дискурсу, понимаемому как текст, в частности христианский текст, «существующий в тесной связи с языковыми, культурными и цивилизационно-идеологическими формами» [Казнина, 2004, с. 6], как совокупность устных и письменных текстов, обслуживающих религиозную коммуникацию. Объединение разных подходов становится, по нашему мнению, возможным при понимании религиозного дискурса как сложного коммуникативно-когнитивного, социального феномена, представляющего собой совокупность коммуникативных действий и коммуникативных событий, соотносимых с денотативной областью «религия и церковь», которые реализуются и фиксируются текстами. Предназначением этого дискурса является общение человека с Богом; взаимодействие верующих в целях сохранения, передачи и распространения религиозного знания, а также организации внутрицерковной жизни; поддержание отношений церкви с государством и обществом в целом.

Одним из первых в отечественной лингвистике к изучению религиозного дискурса обратился В. И. Карасик, который среди прочих институциональных дискурсов выделил религиозный дискурс и разработал модель его описания. Данный дискурс, общественным институтом которого выступает церковь, характеризуют жесткая иерархия базовых участников коммуникации (Бог, священник, прихожанин), хронотоп (место - храм, время регламентировано ходом богослужения), цель (приобщение к вере), ценности (суперморальной ценностью являются догматы, определяющие поведение человека по отношению к Богу), ключевой ценностный концепт (вера), прецедентные тексты, жанры, коммуникативные стратегии (молитвенная, исповедальная, призывающая, утверждающая, разъясняющая и др.), использование принятых в религиозном общении клише и оборотов [Карасик, 2004]. Данная модель описания религиозного дискурса была реализована в фундаментальном труде Е. В. Бобыревой «Религиозный дискурс: ценности, жанры, стратегии (на материале православного вероучения)» [Бобырева, 2007]. Исследования этих ученых во многом предопредели аспекты дальнейшего изучения религиозного дискурса, которые будут рассмотрены в настоящей статье.

Аспекты изучения религиозного дискурса

Функционально-жанровый аспект изучения религиозного дискурса состоит в определении сфер и типовых ситуаций функционирования данного дискурса, выявлении и описании его функциональных разновидностей и жанров. Традиционно в лингвистических работах сфера функционирования религиозного дискурса ограничивалась богослужебной и проповеднической деятельностью церкви. Рассматривая религиозный дискурс как институциональный дискурс, исследователи вместе с тем отмечают, что общение человека с Богом выходит за пределы статусно-ориентированного общения внутри церкви, и этот дискурс включает и личностно-ориентированное общение. Широкое толкование функциональной сущности религиозного дискурса прослеживается в работах И. В. Бугаевой, которая считает, что сфера религии не ограничивается какой либо одной функциональной разновидностью языка, а как ни одна другая сфера человеческой деятельности реализуется в жанрах всех функциональных разновидностей языка [Бугаева, 2007].

В исследованиях религиозного дискурса отечественными лингвистами широко применяется полевой подход. Е. В. Бобырева выделяет в религиозном дискурсе первичные и вторичные жанры; первичными жанрами являются прототипные жанры, зародившиеся в религиозном дискурсе и составляющие его основу. К ним автором отнесены жанры псалма, притчи, молитвы. Вторичные жанры интерпретируют, комментируют первичные жанры и являются их своеобразной модификацией. Они представлены проповедью, исповедью, пасторской беседой, бытовым разговором о религии, беседой на религиозные темы и другими жанрами. Рассматривая жанровое пространство религиозного дискурса как полевую структуру, исследователь считает, что в ее центре находятся первичные жанры, а степень «центральности» и периферийности вторичных жанров определяется их соответствием основной интенции религиозной коммуникации - приобщению адресата к вере [Бобырева, 2007].

Сходную точку зрения на жанры религиозного дискурса высказывает Т. В. Ицкович, выделяющая в качестве конструктивного принципа его жанровой организации протекстуальность [Ицкович, 2018]. Под протекстуальностью понимается связь религиозного дискурса, его жанров с протекстом - Священным Писанием, ядро которого составляет Евангелие, в нем присутствует триада канонических протожанров: молитва (Отче наш), проповедь (Нагорная проповедь), житие (жизнеописание Христа). Данные основополагающие жанры, как отмечает автор, трансформировались и развились в жанровую систему, внутри которой выделяется ядро - богослужебные жанры, максимально приближенные в формально-содержательном отношении к каноническому протожанру, и периферийные жанры, функционирующие в небогослужебной сфере, но сохраняющие связь с протожанром. Так, ядро жанрового типа «проповедь» образуют богослужебные жанры - проповедь (катехизическая, миссионерская и др.), послание, беседа, а на его периферии находятся небогослужебные жанры - статья, беседа в газете, заметки о путешествиях и т. п.

И. В. Бугаева, признавая ядерным компонентом жанровой системы религиозного дискурса Священное Писание, с которым прямо или опосредованно связаны остальные жанры, предлагает их классифицировать на основе сферы употребления [Бугаева, 2010]. Так, исследователь выделяет:

- жанры Священного Писания (псалом, молитва, притча, деяния, послание);

- богослужебные жанры (акафист, тропарь, кондак, канон, молитва, служба Святому, проповедь, исповедь);

- учительные жанры (слово, духовное письмо, житие, толкование, трактат);

- административные жанры (протокол, деяния Соборов, указ, прошение и др.);

- этикетные жанры (приветствие, прощание, благословение и т д.).

На наш взгляд, жанровую систему религиозного дискурса необходимо рассматривать комплексно в связи со сформировавшимися в нем функциональными разновидностями. Применение полевого подхода к религиозному дискурсу в целом позволяет представить данный дискурс как сложное многофункциональное коммуникативное явление, отражающее все многообразие деятельности церкви и жизни верующего человека [Анисимова, 2019]. В полевой структуре религиозного дискурса выделяются:

1. ядерная зона, включающая сакральный дискурс (дискурс Священного Писания) и литургический дискурс, обслуживающий богослужение;

2. околоядерная зона, не связанная непосредственно с богослужением, но регулирующая духовную и практическую деятельность церкви, к ней относятся административно-юридический, гомилетический, теологический, популярно-религиозный дискурс;

3. зона ближайшей периферии, содержащая дискурсы, обслуживающие как церковную, так и светскую коммуникацию, она представлена религиозным дискурсом СМИ, религиозным рекламным дискурсом, религиозным научно-популярным дискурсом;

4. зона дальней периферии включает личностно-ориентированные дискурсы, функционирование которых не подкрепляется авторитетом церкви, к ним относятся религиозно-бытовой и религиозно-художественный дискурс.

В дискурсах ядерной зоны представлены жанры Священного Писания и богослужебные жанры, в них концентрируются характерные признаки религиозной коммуникации (пафосность, торжественность, символичность, библейская образность, диалогичность, возвышенные способы и средства выражения, конфессиональная лексика и др.). По мере удаления от центра дискурсы приобретают гибридный характер, отражают в себе наряду с признаками религиозного дискурса признаки других функциональных сфер, что сказывается и на их жанровом репертуаре. Так, для теологического дискурса характерны признаки религиозной и научной коммуникации, здесь широко представлены такие научные жанры, как монография, диссертация, справочник, реферат, статья. В религиозном дискурсе СМИ наряду с традиционными публицистическими жанрами, например, заметкой, статьей, очерком сосуществуют религиозные жанры, например, послание, слово пастыря, катехизическая беседа, молитва, церковный календарь.

Когнитивный аспект изучения религиозного дискурса обусловлен пониманием дискурса как когнитивного явления, связанного с познавательной деятельностью человека, передачей знаний и созданием нового знания. Данный аспект представлен в работах отечественных лингвистов, исследующих понятийные основания религиозного дискурса, которые формируют его семантическое пространство. В отличие от других дискурсов религиозный дискурс отражает высшую божественную реальность, выражает и фиксирует сакральное содержание - Богооткровенную истину, репрезентирует религиозное сознание, мировосприятие и мироощущение. Теоцентрическая картина мира, лежащая в основе религиозного дискурса, воплощается в религиозных концептах, понимаемых как многомерные и многоуровневые ментальные образования, содержание которых интерпретируются с духовно-философской позиции [Постовалова, 2015] и с лингвистической позиции, исходя из лексикографического описания слова-имени концепта и связанных с ним ключевых слов. Интенсивное изучение концептов религиозной сферы коммуникации позволяет ученым говорить в настоящее время об особой области лингвистических исследований - теоконцептологии, христианской концептологии, православной лингвоконцептологии и т. д. Вместе с тем описание концептосферы религиозного дискурса остается неполным и еще далеко от своего завершения, это относится к определению состава концептов, их типов, места и роли, взаимосвязям в дискурсе.

В. И. Постовалова относит к базисным православным концептам: мистико-догматические концепты (откровение, грех, грехопадение, спасение, обожение); мистико-аскетические концепты, отображающие высшие христианско-православные ценности и добродетели (любовь, вера, святость, смирение и др.); концепты, отображающие антиценности и страсти (гордость, тщеславие, дерзость и др.) [там же, 2015]. Е. В. Сергеева предлагает выделять религиозные макроконцепты, понимаемые как концепты с предельно широким значением, и микроконцепты, обладающие более узким значением и входящие в состав макроконцептов. В качестве макроконцептов религиозного дискурса ученый рассматривает концепты «Бог» и «Человек», отмечая, что между макро- и микроконцептами могут устанавливаться сложные отношения, при которых концепт «Бог» может репрезентироваться лексическими единицами, номинирующими микроконцепты «Свет» и «Истина» [Сергеева, 2002].

Е. В. Бобырева различает в религиозном дискурсе три группы концептов:

а) концепты, ассоциативное поле которых ограничивается религиозной сферой («Бог», «вера», «дух», «душа», «грех»);

б) концепты, первоначально зародившиеся в сфере религии, но вышедшие за ее пределы и функционирующие наряду с религиозной в других сферах коммуникации («ад», «рай», «церковь»);

в) концепты, привнесенные в сферу религии из общечеловеческой коммуникации («чудо», «закон», «наказание», «страх», «любовь») [Бобырева, 2007].

Исследование содержания религиозного концепта обычно включает определение базовых компонентов его семантики и установление устойчивых связей между ними, что позволяет не только эксплицировать и описать семантическую структуру концепта, но и выявить особенности его функционирования в разных лингвокультурах, в различных видах дискурса. Так, например, в концепте «вера» Е. Б. Казнина выделяет четыре вида семантических признаков. К ним отнесены онтологические (целостность, любовь, надежда и др.), гносеологические (свободная воля человека, аскеза, подвиг и др.), аксеологические (благодать, идеал, спасение и т. п.) и модальные (необходимое существование, прескриптивность и др.) признаки. Смысловое наполнение этого концепта ученый изучала в дискурсах Ветхого и Нового Завета, в православном и западном богословском дискурсах [Казнина, 2004].

В последние годы в отечественной лингвистике появились работы, изучающие религиозные концепты на материале одного из христианских дискурсов; в сопоставительном плане на базе разных конфессиональных дискурсов, а также на примере религиозного и светских дискурсов. Когнитивная сторона православного и протестантского дискурсов исследуется Е. Ю. Балашовой на основании выделения концептуальных полей «вера, надежда, любовь» с использованием метода дискурсивного анализа при помощи лексикографических данных и данных корпусной лингвистики [Балашова, 2016].

Социолингвистический аспект изучения религиозного дискурса отражает понимание данного дискурса как общения в социуме и как социальной разновидности языка, обслуживающей коммуникативные потребности верующих. И. В. Бугаева оперирует понятием «православный социолект» или религиолект, трактуемый исследователем как речь людей, обладающих теоцентрической картиной мира, объединенных ценностными ориентирами и социальной установкой в разных коммуникативных ситуациях [Бугаева, 2007]. Православный социолект рассматривается при этом как социально маркированная подсистема языка, обладающая фонетическими, лексическими, словообразовательными, грамматическими, жанровыми особенностями, особенностями ономастики и т. д. [Бугаева, 2010]. Применительно к немецкоязычному пространству религиозный дискурс в условиях поликонфессиональности представлен Е. В. Плисовым в виде модели, которая включают религиолекты, репрезентирующие мировые религии: христианский, исламский, буддийский, а также этнорелигиолект (иудейский). В христианском религиолекте, являющемся базовым для немецкоязычных стран (ФРГ, Австрия, Швейцария), выделяются католический, протестантский и православный конфессиолекты. Исследование немецкого религиозного дискурса на основе данных словаря Duden Deutsches Universalworterbuch, Мангеймского корпуса немецкого языка, а также текстов проповедей и обращений трех христианских конфессий позволило ученому комплексно описать ре- лигиолекты и конфессиолекты в статике (в плане их лексикографической фиксации) и в динамике (в плане их дискурсивной реализации) [Плисов, 2018].

Антропологический подход к изучению религиозного дискурса обусловлен возрастающим интересом современной науки к человеку, в том числе человеку религиозному (homo religiosus), его дискурсивным проявлениям как языковой и духовной личности. Религиозный человек являет собой особый антропологический тип, существующий одновременно в пространстве материального и сакрального, выступающий носителем религиозного мировоззрения и мироощущения, которые определяют его ценности, нормы поведения, отношение к себе и окружающему миру. В религиозном дискурсе человек предстает в разных ипостасях. Е. В. Бобырева рассматривает человека как знаковую фигуру и участника религиозного дискурса, за которым в обыденном сознании закреплены определенные стереотипные представления: образ монаха, образ монахини, образ священнослужителя и т. д. [Бобырева, 2007]. В концепции И. В. Бугаевой религиозный человек, относящийся к клиру или мирянам, выступает носителем религиозного социолекта, ядром которого является речь монахов [Бугаева, 2010]. В связи с осмыслением феномена святости и необходимостью исследования его языковой манифестации языковеды всё чаще обращаются к лингвистическому описанию образа Святого, традиционно являющегося объектом изучения агиографии [Завальников, 2003].

Религиозный человек как языковая личность исследуется в плане реконструкции обобщенного образа верующего, занимающего разное положение в церковной иерархии, и образа индивидуума, конкретной личности. Так воссоздание образа идеального наставника осуществляется на материале дневников русских священнослужителей второй половины XIX-XX веков [Панова, 2016], проповедник как языковая личность конструируется на материале проповедей разных конфессий [Салахова, 2013], языковая личность немецкого политика в религиозном дискурсе исследуется на примере комментариев депутатов бундестага к цитатам из Библии [Анисимова, 2019]. Индивидуальный дискурс выдающихся религиозных деятелей изучается в дискурсах личной и общественной сферы. Так, языковая личность католической Святой Терезы Авильской раскрывается на основе анализа ее автобиографического дискурса [Анисимова, 2019], многогранная языковая личность выдающегося протестантского теолога, пастора, антифашиста Дитриха Бонхёффера изучается на примере его эпистолярного наследия [Штонда, 2019]. Языковая личность иерархов церкви проявляется в их проповеднической и общественной деятельности. Так, в издании «Риторика Патриарха», посвященном 70-летию Патриарха Кирилла, на основе анализа его выступлений воссоздается образ Предстоятеля русской православной церкви как ритора, соединяющий в себе образы проповедника, наставника, руководителя церковной организации, миссионера, общественного деятеля, медийного лица [Риторика Патриарха. К 70-летию Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, 2016]. Об интересе к дискурсивной репрезентации высокого духовного лица свидетельствует многочисленная библиографическая и документально-публицистическая литература, посвященная образу Папы Римского Франциска [Анисимова, 2019].

Заключение

Таким образом, в отечественной лингвистике, где в силу исторических общественно-политических причин религиозная коммуникация долгое время не входила в круг научных интересов и ее изучение носило периферийный, фрагментарный характер, исследование религиозного дискурса приобрело особую значимость и стало за последние десятилетия одним из ведущих направлений научных изысканий. Рассмотренные в настоящей статье аспекты изучения религиозного дискурса позволяют выявить его функциональную, когнитивную, социальную и антропологическую сущность, всесторонне описать этот сложный феномен и наметить дальнейшие перспективы его исследования.

Список источников

1. Гадомский А. К. Теолингвистические исследования в славянском языкознании. Симферополь: Форма, 2017.

2. Постовалова В. И. Наука о языке в свете идеала цельного знания. В поисках интегральных парадигм. Москва: URSS, 2015.

3. Бугаева И. В. К вопросу о методологических и теоретических основах изучения религиозной коммуникации // Церковь и проблемы современной коммуникации: сб. статей по материалам Междунар. науч.-практ конф. Н.-Новгород: Нижегородская Духовная семинария, 2007. С. 39-53.

4. Прилуцкий А. М. Семиотическое пространство религиозного дискурса как предмет религиоведческого исследования: автореф. дис.... д-ра фи- лос. наук. Санкт-Петербург, 2008.

5. Бобырева Е. В. Религиозный дискурс: ценности, жанры, стратегии (на материале православного вероучения). Волгоград: Перемена, 2007.

6. Казнина Е. Б. Концепт вера в диалогическом христианском дискурсе: ав- тореф. дис..канд. филол. наук. Москва, 2004.

7. Карасик В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. Москва: Гнозис, 2004.

8. Ицкович Т. В. Протекстуальность как конструктивный принцип религиозного стиля // Вестник ВолГУ Серия 2. Языкознание. 2018. Т 17. № 1. С. 6-16.

9. Бугаева И. В. Язык православной сферы: современное состояние, тенденции развития: автореф. дис.... д-ра филол. наук. Москва, 2010.

10. Анисимова Е. Е. Религиозный дискурс: функциональный и антропологический аспекты. М.: ФГБОУ ВО МГЛУ, 2019.

11. Сергеева Е. Р. Бог и человек в русском религиозно-философском дискурсе. Санкт-Петербург: Наука, 2002.

12. Балашова Е. Ю. Роль телеономных концептуальных полей в организации религиозного дискурса: автореф. дис.. д-ра филол. наук. Саратов, 2016.

13. Плисов Е. В. Немецкий религиозный текст в условиях поликонфессио- нальности: опыт лексикографического и дискурсивного описания: авто- реф. дис.... д-ра филол. наук. М., 2017.

14. Завальников В. П. Языковой образ святого в древнерусской идеографии: автореф. дис.... канд. филол. наук, Омск, 2003.

15. Панова А. А. Языковое конструирование личности автора дневника в религиозном дискурсе (на материале дневников русских священнослужителей второй половины XIX - первой половины XX вв.): автореф. дис.... канд. филол. наук. Ростов-на-Дону, 2016.

16. Салахова А. Г. Конфессиональная языковая личность: коммуникативные стратегии и тактики. Челябинск: Энциклопедия, 2013.

17. Штонда Ю. А. Языковые особенности и способы реализации дискурсивных стратегий в личном письме (на материале писем Дитриха Бон- хёффера из нацистской тюрьмы): автореф. дис.. канд. филол. наук. Воронеж, 2019.

18. Риторика Патриарха. К 70-летию Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла / сост. А. В. Щипков. Москва: Русистика, 2016.

References

1. Gadomskij, A. K. (2017). Teolingvisticeskie issledovanija v slavjanskom jazykoznanii = Theolinguistic studies in Slavic linguistics. Simferopol: Forma. (In Russ.)

2. Postovalova, V. I. (2015). Nauka o jazyke v svete ideala cel'nogo znanija. V poiskakh integral'nykh paradigm = Science of language in the light of the ideal of integral knowledge. In Search of integral paradigms. Moscow: URSS. (In Russ.)

3. Bugaeva, I. V (2007). K voprosu o metodologicheskikh i teoreticheskikh osno- vach izuchenija religioznoj kommunikacii = On the Methodological and theoretical foundations of the study of religious communication. Cerkov' i problemy sovremennoj kommunikacii (pp. 39-53). Nizhnij Novgorod. (In Russ.)

4. Priluckij, A. M. (2008). Semioticheskoe prostranstvo kak predmet peligioved- cheskogo issledovanija = Semiotic space of religious discourse as subject of the religious studies: abstract of Senior Doctorate in Philosophy. St.Petersburg. (In Russ.)

5. Bobyreva, E. V. (2007). Religionyj diskurs: cennosti, zanry, strategii (na ma- teriale pravoslavnogo verouchenija) = Religious Discourse: Values, Genres, Strategies (on the Material of the Study of Religious Communication). Volgograd: Peremena. (In Russ.)

6. Kaznina, E. B. (2004). Koncept vera v dialogicheskom khristianskom dis- kurse = Concept of Faith in Dialogical Christian Discourse: abstract of PhD in Philology. Moscow. (In Russ.)

7. Karasik, V. I. (2004). Jazykovoj krug: lichnost', concepty, diskurs = Language Circle: Personality, Concepts and Discourse. Moscow: Gnozis. (In Russ.)

8. Ickovich, T. V. (2018). Proto-textuality as the Constructive Principle of Religious style. Science journal of VolSU. Linguistics, 17(1), 6-16. (In Russ.)

9. Bugaeva, I. V. (2010). Jazyk pravoslavnoj sferye: sovremennoe sostojanie, tendencii razvitija = Language of the Orthodex sphere: current state, trends of development: abstract of PhD in Philology. Moscow. (In Russ.).

10. Anisimova, E. E. (2019). Religioznyj diskurs: funkcionalnyj i antropolog- icheskij aspektye = Religious Discourse: Functional and Anthropological Aspects. Moscow: FGBOY VO MGLU. (In Russ.)

11. Sergeeva, E. R. (2002). Bog i chelovek v russkom religiozno-filosofskom dis- kurse = God and Man in Russian religious and philosophical discourse. St. Peterburg: Nauka. (In Russ.)

12. Balashova, E. J. (2016). Rol' teleonomnykh konceptualnykh polej v organ- izacii religioznogo diskursa = The role of the teleonic conceptual fields in the organization of religious discourse: abstract of senior doctorate in philology. Saratov. (In Russ.)

13. Plisov, E. V. (2017). Nemeckij religioznyj text v uslovijakh polikonfes- sional'nosti: opyt leksikograficheskogo i diskursivnogo opisanija = German Religious text in a multiconfessional context: experiences of lexicographic and discursive description: abstract of senior doctorate in philology. Moscow. (In Russ.).

14. Zaval'nikov, V. P. (2003). Jazykovoj obraz svjatogo v drevnerusskoj ideografii = Linguistic image of a saint in Old Russian ideography: abstract of PhD in Philology. Omsk. (In Russ.)

15. Panova, A. A. (2016). Jazykovoe konstruirovanie lichnosti avtora dnevnika v religioznom diskurse (na materiale dnevnikov russkikh svjashhennosluzhitelej vtoroj polovinyXIX - pervoj poloviny XX vv) = Linguistic construction of the personality of the diary author in religious discourse (on the material of diaries of Russian clergymen of the second half of the 19th - first half of the 20th centuries: abstract of PhD in Philology. Rostov-na-Donu. (In Russ.)

16. Salakhova, A. G. (2013). Konfessional'naj ajazykovaja lichnost': kommu- nikativnyye strategii i taktiki = Confessional Language Personality: Communicative Strategies and Tactics. Cheljabinsk: Jenciklopedija. (In Russ.)

17. Stonda, J. A. (2019). Jazykovye osobennosti i sposoby realizacii diskursivnykh strategij v lichnom pis'me (na material pisem Ditrikha Bonkhoeffera iz na- cistskoj tjurmy) = Linguistic Features and Ways of Implementing Discursive Strategies in Personal Writing (on the Material of letters of Dietrich Bonhoeffer from a Nazi Prison): abstract of PhD in Philology. Voronezh. (In Russ.)

18. Shhipkov, A. A. (Comp.). (2016). Ritorika Patriarcha = Rhetoric of the Patriarch. Moscow: Rusistika. (In Russ.)

Размещено на Allbest.ru