Гендер как конфликтогенный фактор институциональной коммуникации

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Московский государственный лингвистический университет

Гендер как конфликтогенный фактор институциональной коммуникации

И.А. Гусейнова

Аннотация

В статье проводится обзор научных точек зрения на феномен гендера, затем предпринимается попытка рассмотреть гендерный конфликт как один из факторов, обусловливающий развитие институциональной коммуникации в конструктивном или деструктивном русле. Анализ гендерного конфликта проводится на разном материале, в том числе на примерах из немецкоязычных современных детективов. Вектор развития институциональной коммуникации зависит от интенций, практических интересов, индивидуальных предпочтений и социокультурных параметров участников профессионального взаимодействия. Категория оценки и этнические стереотипы играют существенную роль в реализации гендерного конфликта.

Ключевые слова: межкультурная коммуникация, гендер, гендерный конфликт, гендерный стереотип, сценарий, институциональная коммуникация

Abstract

Gender as a conflictogenic factor of institutional communication

І.A. Guseynova

Moscow State Linguistic University

The article provides an overview of scientific points of view on the phenomenon of gender, then an attempt is made to consider gender conflict as one of the factors determining the development of institutional communication in a constructive or destructive direction. The analysis of gender conflict is carried out on a variety of materials, including examples from modern German-language detective stories. The vector of development of institutional communication depends on the intentions, practical interests, individual preferences, and socio-cultural parameters of the participants in professional interaction. The assessment category and ethnic stereotypes play an essential role in the realization of the gender conflict.

Key words: cross-cultural studies, gender, gender conflict, gender stereotype, scenario, institutional communication

Введение

гендер институциональный коммуникация

В отечественной и зарубежной предметно-специальной литературе понятию «гендер» в силу его многоаспектности дается множество определений [Словарь гендерных терминов, 2002]. Многие исследователи справедливо отмечают, что гендер является существенной характеристикой личности, гендер динамично развивается в контексте социальных, политических и экономических изменений. Сегодня гендер во многих научных трудах определяется как «конвенциональный идеологический конструкт» [Прудникова, 2014, с. 60]. Помимо этого, отмечается, что гендер изучается в русле трех направлений - в социо- и психолингвистическом, в лингвокультурологическом и коммуникативно-дискурсивном направлениях. Для нас особый интерес представляет коммуникативно-дискурсивное направление, которое исследует «языковое конструирование гендера в коммуникации мужчин и женщин в различных ситуациях, а также особенности речевого поведения представителей мужского и женского пола» [Дежина, 2017, с. 78]. В свете вышесказанного для специалистов в области межкультурной и межъязыковой коммуникации наиболее релевантно понимание гендера как социокультурного пола, конструируемого при помощи языковых и неязыковых средств [Городникова, 2002; Кирилина, 2000; Томская, 2017]. Данного определения придерживается большинство отечественных и зарубежных исследователей, которые подчеркивают в своих научных трудах две особенности феномена гендера: 1) возможность его конструирования; 2) возможность его использования в качестве инструмента социального управления действительностью [Anderson, 2019; Vessey, 2019; Deriu, Fioredistella lezzi, 2020].

По мнению отечественных исследователей, наблюдается «разнообразие методологических подходов к изучению гендера в различных дисциплинах» [Томская, 2017, с. 151]. Важно отметить, что в научных трудах гендер изучается как природная, так и конвенциональная категория. Отдельного упоминания заслуживает и научная точка зрения на гендер как динамический феномен, востребованность которого зависит от конкретных социально-экономических и политических задач, иными словами, можно говорить о существовании определенной «моды» на гендер [там же, с. 150]. По этой причине анализ способов и средств его объективации представляется чрезвычайно актуальным. Вышесказанное свидетельствует о том, что гендер - явление многоликое и требует изучения в междисциплинарном русле c привлечением данных различных наук. Это обстоятельство позволяет рассматривать феномен гендера в межкультурной коммуникации, реализуемой в институциональной сфере, с учетом стереотипных установок и представлений о том или ином этносе и традиционном распределении социальных ролей в бытовой и профессиональной сферах, а также с учетом его конфликтогенного характера. Последнее представляется особенно важным в силу возможности использования гендерного фактора в качестве инструмента социального управления в институциональной коммуникации.

Напомним, что гендерный фактор является ключевым для политического, маркетингового, рекламного, медиального, тривиального художественного и других видов институционального дискурса. Применение гендерного фактора в институциональной коммуникации приходится на начало 1990-х годов, что обусловлено рядом обстоятельств. Во-первых, ростом феминистских настроений в обществе, во-вторых, полифункциональностью гендера, способного стимулировать социально значимый конфликт и выступать в качестве конструктивного и деструктивного конфликтогенного фактора. По этой причине гендерный фактор широко представлен в вышеперечисленных разновидностях институционального дискурса, ориентированных на различные гетерогенные целевые аудитории.

Гендерный фактор в маркетинговом, политическом и профессионально детерминированном видах институционального дискурса

Зарубежные исследователи сосредотачивают свое научное внимание на двух видах институционального дискурса - политическом и маркетинговом, коррелирующим с рекламным дискурсом, дискурсом СМИ. Мы обращаем также внимание на литературный дискурс, в котором существенное место занимает жанр тривиальной литературы, в том числе и детективы. Разновидности детективов - политический, экономический, исторический, ретродетектив и др. позволяют рассмотреть специфику институциональной коммуникации с учетом гендерного фактора. Гендерный фактор в современных детективах нередко представлен на фоне разновидностей институционального дискурса.

Ряд зарубежных ученых отмечают, что коммерциализация журнальной и онлайн-прессы осуществляется с расчетом на стимулирование индустрии красоты и продвижение брендов, товарных марок и косметологических услуг, ориентированных на женскую целевую аудиторию, поддерживают коммерческую составляющую видеовер - бальные средства и средства визуализации информации, нацеленные на распространение трех образов женщин - женщина-мать, домохозяйка и деловая женщина с ярко выраженными карьерными устремлениями и лидерскими качествами, ср.: « `mother', `homemaker', `ambitious career woman'» [Anderson, 2019, с. 27]. Однако все предлагаемые женские образы строятся с учетом красоты женского тела, ср.: «mass-mediated female body» [там же, с. 26], с учетом желания женщин оставаться привлекательными в рамках тиражируемых и повсеместно предлагаемых социальных ролей. Этот факт присутствует и в массовой художественной литературе. Так, например, в анализируемом нами романе встречается следующий пассаж:

Sie war bestimmt nicht alter als Lena, aber von ungleich eleganter Erscheinung. Die Haare waren nach hinten gebunden, sodass ihre Wangen - knochen noch besser zur Geltung kamen. Ihren grazilen Korper zierte ein luftiges Sommerkleid. In ein paar Jahren wurde sie Charlotte Gainsbourg Konkurrenz machen [Bruggenthies, 2009, с. 321]

Она была точно не старше Лены, но несравнимо более элегантной. Волосы были зачесаны назад, открывая высокие скулы. ее грациозное тело ласкало воздушное летнее платье. Через несколько лет она сможет составить конкуренцию Шарлотте Генсбур Ш. Генсбур (1971 г. р.), актриса, певица, автор песен. Нередко упомина-ется в СМИ как «некрасивая красавица» англо-французского происхожде-ния. В России стала особенно популярна после выхода датского фильма «Меланхолия» (2011 г., фантастика). Следует отметить, что этот элегантный образ - зачесанные назад волосы, высокие скулы, воздушное платье, присут-ствует именно на афише фильма.).

В этом отрывке представлены современные каноны женской красоты, которые известны массовому реципиенту, но для того, чтобы вызвать устойчивую ассоциацию автор визуализирует образ через упоминание конкретной известной актрисы англо-французского происхождения.

В научных статьях отмечается, что в маркетинговом дискурсе или «discourses of consumerism» (консьюмеристский дискурс) [Anderson, 2019, с. 25], а также в его разновидностях, рекламном и имиджевом, «ключевыми словами» выступают имена известных брендов L'Oreal Paris, Lancome, Estee Lauder [там же, с. 81], занимающих рынок косметических услуг и индустрии красоты. иными словами, в центре внимания оказывается женский образ, символизирующий послание, зашифрованное в наименовании популярного бренда или торговой марки.

Однако в отличие от индустрии красоты, ср. «Discourses of «Beauty»» [там же, с. 81], вышеперечисленная трансляция женского образа нередко порождает противоположную тенденцию - стремление к сохранению естественности, стремление к доминированию, которое выражается в попытках применять в бытовой и институциональной сферах «мужскую» модель поведения, сопровождающуюся использованием речевых средств, служащих выражению речевой агрессии - бранной лексики, оскорблений и т.п. Примечательно, что в русскоязычном оценочном и комическом дискурсе по национальному или этническому признаку делятся преимущественно представители мужского пола, в то время как такое деление среди женщин отсутствует. Так, Г.Г. Слышкин приводит следующий иллюстративный пример: «На необитаемом острове оказались русский, грузин, еврей и женщина…» [Слышкин, 2002, с. 72].

Исследователи справедливо отмечают, что распространение определенных образов и социальных ролей, моделей поведения оказывают существенное влияние на репертуар языковых средств. При этом ученые исходят из того, что и язык и гендер, как феномены, поддающиеся конструированию, проявляют себя через социальные практики: «language and gender <…> both are constituted through social practice» [Anderson, 2019, с. 30]. Мы также полагаем, что в силу культурно-исторических условий развития гендерный фактор имеет в различных культурах различный вес. Так, мы наблюдаем в различных этносоциумах примеры гендерной асимметрии, гендерной симметрии и гендерной нейтрализации. Анализируя современные бытовые сказки российской, итальянской и британской лингвокуль - тур, О.С. Костарнова отмечает, например, гендерную асимметрию в итальянских бытовых сказках, в то время как в российских бытовых сказках превалирует гендерная симметрия, а в британском сказочном нарративе предпочтение отдается нейтрализации гендерного фактора [Костарнова, 2020]. Безусловно, такой трансляции гендерного фактора во многом обусловлены лексико-грамматической системой языка и одновременно культурными традициями феминности, ср.: «culturally accepted model of femininity» [Anderson, 2019, с. 40], а также тем фактом, что «в формальном отношении все языки принципиально различны, асимметричны - между ними отсутствуют однозначные межъязыковые соответствия» [Рябцева, 2013, с. 34].

Маркетинговый дискурс тесно связан с гендерным фактором. Одновременно он использует ресурсы других разновидностей институционального дискурса. Важно, что на постоянной основе ведутся исследования по гендерной проблематике и в аспекте гендерной асимметрии, которая находит свое выражение на лексическом уровне и в паремиологии.

Исследуя жанр детектива, как яркого представителя профессионально детерминированного дискурса, мы установили некоторые особенности использования гендерного фактора в немецкоязычных изданиях. Так, в ходе анализа криминального романа «Der geheimnislose Junge» было установлено наличие гендерно обусловленного конфликта. Так, размышляя о возможных версиях исчезновения мальчика Тимо, следователь предполагает следующее:

Wenn Timo derartig stark in einer Bucherwelt lebte, hatte er moglicherweise den Sinn fur die Realitat verloren. Falls er nicht in ein Rollenspiel hineingeraten war, hatte ihn die bose Hexe des Westens in ihre Fantasiewelt mitgenommen, dachte Zbigniew und musste ein Grinsen unterdrucken [Bruggenthies, 2009, c. 20].

Ключевым выступает словосочетание «die bose Hexe des Westens» (злая ведьма с Запада Зд. и далее перевод наш. - И. Г.). Во-первых, ведьма в немецком языке грамматически имеет женский род и ей традиционно приписываются определенные качества, в том числе обладание сверхспособностями. Во-вторых, номен содержит негативную коннотацию - умение совершать обряды, которые могут нанести вред живым существам, в частности человеку. Упоминание этнического компонента «des Westens» играет существенную роль в контексте самого криминального романа. Дело в том, что следователь имеет славянские (польские) корни, о чем свидетельствует его имя Zbigniew, но немецкую фамилию Meier. В романе упоминается, что «er hasste seinen Namen» (Он ненавидел свое имя) [Bruggenthies, 2009, c. 5]. По мнению главного героя, сочетание польского имени и немецкой фамилией вряд ли может понравиться девушке:

Zbigniew Meier, welches Madchen kusst freiwillig Dz-big-niaff Meier [Bruggenthies, 2009, c. 5].

Какая девушка добровольно согласится поцеловать Ж-биг-ниэва Майера.

При анализе этого фрагмента следуют гендерно обусловленные выводы: девочкам / женщинам предписывается ограниченность ума, предвзятое отношение к этническому фактору, нежелание взаимодействовать с представителями иной лингвокультуры и т.п. Иными словами, в основе пассажа лежит гендерный стереотип. О гендерно обусловленном недопонимании свидетельствуют и другие примеры. Посетив квартиру исчезнувшего мальчика, детектив обращается к его матери с вопросом о том, где он мог бы хранить свои тайны - дневники или иные записи. В ходе разговора выяснилось, что единственным помещением, которое в квартире запиралось на ключ, была ванная комната. По этой причине, руководствуясь логическими умозаключениями, он и предлагает тщательно обыскать именно ванную комнату в поисках возможного тайника. На это предложение следует следующая реакция матери:

Tonia Lindner sah ihn an, als ob er ihr von grunen Mannchen auf der Venus erzahlt hatte [Bruggenthies, 2009, c. 152].

Тоня Линднер посмотрела на него так, как будто он рассказывал ей о зеленых человечках, живущих на Венере.

В этом эпизоде прослеживается противопоставление логики эмоциям, приписываемым мужчине и женщине, соответственно. Это становится особенно очевидным благодаря упоминанию «женской» планеты Венеры, потому что и в немецком дискурсе речь идет обычно о зеленых человечках с Марса, «мужской» планеты. В дальнейшем из книги мы узнаем, что Збигнев был прав. Кроме того, ему удалось расшифровать записи исчезнувшего мальчика, найденные им в ванной комнате, ср.: «Er hat Geheimsprache aufgelost» (Он расшифровал тайный шифр Тимо) [Bruggenthies, 2009, c. 360].

Многие исследователи отмечают необходимость изучения языковых средств, используемых в бытовом / социально бытовом общении, ср. «the importance of analysing `language used in everyday social life'» [Anderson, 2019, с. 9]. Это обусловлено тем обстоятельством, что язык маркирует социальный статус коммуникантов, а также распределение их социальных ролей в социуме. Он также маркирует взаимоотношения между участниками коммуникации, определяет тематику общения, сигнализирует уровень владения литературным языком или его другими формами и т.п. Изучая, например, речевой портрет героев анализируемого нами криминального романа, мы сталкиваемся с тем, что в эпизодах, в которых на фоне институциональной коммуникации возникает бытовой разговор на профессиональную тему, нередко используются элементы эритажных языков и диалектов:

Boah ey, im Underground, da erkennt man so `nen alten Sack wie dich sofort, oder? [Bruggenthies, 2009, c. 126].

Прикольно, в подземке, такого старикана, как ты она сразу увидит, или?

Использование главной героиней детектива разговорно окрашенной лексики приводит к факту ее социального доминирования, так как в последующем пассаже описывается, что, прервав разговор, героиня оставила главное действующее лицо инспектора Збигнева Майера в недоумении и даже в интеллектуальном тупике. Отметим, что лексема «старикан» основана на возрастных параметрах, эта тема является «чувствительной» с точки зрения гендерного фактора и затрагивает как мужское, так и женское самолюбие. Об этом пишут в своих трудах многие зарубежные исследователи:

My analysis of individual language use focuses primarily on the linguistic resources women use to construct and articulate gender and age identity, whilst the investigation of public discourses critically engages with dominant cultural attitudes towards age, ageing and gender [Anderson, 2019, с. 9].

Таким образом, гендер выступает в роли конфликтогенносго фактора, способного стимулировать эмоциональную реакцию, в том числе негативную.

В подтверждение сделанных нами ранее наблюдений приведем еще один иллюстративный пример из анализируемого нами немецкого детективного романа, который свидетельствует о наличии гендерного конфликта. Так, детектив Збигнев Майер в силу служебных задач должен посетить элитную школу и переговорить с директором школы, женщиной в возрасте, облеченной властью, об исчезнувшем мальчике. Понимая, что в элитной школе учатся дети обеспеченных родителей, и не все являются талантливыми или одаренными, детектив пытается выяснить важные для расследования детали о школе. Его «неудобные» вопросы провоцируют следующую реакцию директрисы, ср. нем.:

Elite, Herr Meier, ist nichts Negatives, Sie sollten das Wort nicht mit einer pejorativen Betonung verstehen. Jeder Staat braucht Eliten, damit er funktionieren kann. Eliten, die kreativen wissenschaftlichen und politischen Input in die Gesellschaft hineingeben [Bruggenthies, 2009, c. 33-34].

Понятие элиты, господин Майер, не заключает в себе ничего негативного. Не следует понимать элитку как нечто не достойное упоминания. Каждое государство нуждается в элитах, обеспечивающих его функционирование. Элиты вносят свой инновационный вклад в науку и политику.

Затронув профессиональную гордость директрисы, детектив провоцирует гендерный конфликт, обусловленный институциональным статусом обоих участников коммуникации. Директриса, разъясняя понимание термина «элита», указывает детективу его место в обществе и одновременно маркирует его «непринадлежность» к научной и политической элите, т.е. к классу интеллектуалов и образованных людей.

Таким образом, постоянная трансляция гендерно обусловленных социальных ролей в обществе, визуализация через конкретизацию образов мужчины и женщины маскулинности и феминности, соответ - ствнно, приписывание определенных качеств мужчинам и женщинам на основе их социальных ролей и биологических различий приводят к применению гендерного конфликта, способного в социальной реальности служить инструментом ее управления.

Гендер как инструмент управления социальной реальностью

Многие отечественные и зарубежные исследователи отмечают, что гендерный фактор представляет собой механизм, регулирующий распределение человеческих ресурсов на рынке труда. Научный интерес представляют социолингвистические данные о том, какие профессии предпочтительны для женщин, каким языкам отдается предпочтение при публикации объявлений о вакансиях, найме на работу и т.п. Отмечается, что для представителей различных лингвокультур в англоязычном пространстве для женщин преимущественно публикуются объявления, ориентированные на оказание помощи по дому и хозяйству, ср. англ.: focus on the arena of domestic work [Vessey, 2019]. Есть случаи, когда данные объявления представлены на различных языках и / или содержат элементы эритажных языков, что обусловлено, прежде всего, колониальным прошлым определенных этнических групп, историческими обстоятельствами, связанными с миграционными процессами и гуманитарными катастрофами. Акцент на бытовую сферу и использование наряду с доминирующим языком языков представителей различных этносоциумов маркируют гендерный фактор и одновременно социальный статус и подчиненную роль женщин, представляющих этническое меньшинство. Вслед за зарубежными исследователями (R. Vessey, 2019) подчеркнем, что собственно гендерный фактор приобретает большую значимость, если он интегрирован в другие социокультурные, точнее, социолингвистические параметры - происхождение, этнос, культурный уровень, пол, возраст, уровень социально-экономического благополучия, гражданство, так как в этом случае гендер дает возможность также определить социальную роль, уровень профессионализма и т.п. лиц, на которые ориентирован рынок труда. Уровень владения доминирующим языком или языком этнического большинства во многом определяет и нишу этносов на рынке труда. Слабый уровень владения языком предполагает выполнение низкоквалифицированной работы. Если речь идет, например, об использовании эритажных языков, то и соответственно, предполагается трудовая занятость не в институционально статусной нише, а в бытовой сфере и сервисных службах.

В условиях социальных трансформаций и дигитализации различных видов многие высказывания и мысли современных ученых приобретают дополнительные смыслы. Обратимся к конкретному высказыванию: «Анализ специальной литературы, а также ресурсов Интернета 68 показывает, что термин «профессионально ориентированное программирование» (англ. programming for special purposes) не имеет сколь бы то ни было широкого употребления» [Горожанов, Писарик, 2021, с. 51-52], однако, применительно к гендерному фактору вышесказанное приобретает принципиальное значение. Например, в анализируемом нами детективе главный герой после рабочего дня заглядывает в пивной бар. Когда официант приносит сделанный им заказ, он произносит следующую фразу: «Ein Kolsch, Herr Kommissar, sagte der Kellner, als er das Glas auf Zbigniews Tisch absetzte» (Ваше «кельнское» (диалект), господин комиссар, - произнес официант, водружая на стол Збигнева стакан) [Bruggenthies, 2009, c. 60]. Во-первых, из высказывания следует, что комиссар придерживается традиционной для немцев привычки - посетить вечером пивной бар или ресторан и выпить стакан любимого пива. Во-вторых, официант знает профессиональную деятельность Збигнева, и, в-третьих, официант употребляет диалектальное наименование кельнского пива, которое известно только местным жителям. Приведенный пример эксплицитно маркирует гендерный фактор - маскулинность через привычное времяпрепровождение после трудового дня, мужскую солидарность через обращение по признаку профессии и мужскую дружбу, которая возникает через употребление диалекта. Последнее, на наш взгляд, визуализирует процесс «программирования» гендерного фактора, которому в настоящее время уделяется в исследованиях недостаточно внимания.

Не менее существенными нам представляются наблюдения за социальными сетями, когда у участников группового общения в любом чате отпадает необходимость в том, чтобы как-то определять свой социокультурный пол, указывать возраст, реальные предпочтения и пр. Указанные обстоятельства существенно повлияют на гендерные исследования и приведут к новым результатам, что отмечается также в трудах зарубежных исследователей: «This new kind of data has also changed qualitative research in gender studies» [Deriu, Fioredistella lezzi, 2020, c. 1]. Информационные технологии «перевернут» гендерную картину мира, и встанет вопрос о ее воплощении в социальной реальности. Искусственно созданная гендерная виртуальная идентичность потребует к ней особого подхода и пересмотра ее социолингвистических параметров с учетом новых эмпирических фактов. Авторитетные ученые в области гендерной проблематики предполагают, что в виртуальной среде, возможно, наступит преобладание так называемого «языка мужчин», ср.: «Man Made Language» [Cameron, 2020, c. 26]. Предположение заключается в том, что в эпоху постфеминизма (англ. postfeminism) [Litosseliti, Gill, Favaro, 2019, c. 4] в условиях цифровых трансформаций женщины отдадут предпочтение мужской модели поведения в виртуальной среде. И именно эти случаи, случаи сокрытия гендерной принадлежности, возникновение новых гендерных конструктов будут представлять особый научный интерес, ср.: «Yet postfeminism remains an under-explored concept in the field of language and gender studies» [там же, c. 2]. Гендерные новации в последующем будут также учитываться при формировании контента СМИ, включая информационно-развлекательные, культурфилософские и рекламные тексты, что отразится в результате на языке институциональной коммуникации. В последующем постфеминистские элементы затронут аудиовизуальный контент и найдут применение в различных жанрах - комиксах и карикатурах, сериалах и художественных фильмах.

Заключение

Проведенный нами анализ современных изысканий в области гендерных исследований позволяет заключить, что феномен используется в гуманитарном знании для решения практических задач в политических целях и для достижения прагматических результатов - в аналитических.

Гендерный фактор носит конфликтогенный характер, стимулируя тем самым его применение в политической, маркетинговой и иных профессионально детерминированных сферах для продвижения конкретных идей, лиц, товаров и услуг. В институциональной среде гендер применяется:

а) для выстраивания конструктивного и деструктивного диалога в процессе межкультурного взаимодействия;

б) для создания партнерских сетевых или иерархических условий взаимодействия между участниками межкультурной коммуникации;

в) для создания доминирующих или равноправных отношений между представителями различных лингвокультур;

г) для прагматичного решения политических, социальных и экономических задач. По этой причине, гендер является конфликтогенным фактором, призванным регулировать отношения в институциональной сфере.

Цифровая среда со всеми ее технологическими возможностями и коммуникационными ресурсами [Амелькин, Иванова, 2011; Амелькин, 2015], опираясь на постфеминистскую культуру, создаст условия использования гендерного конфликта для формирования новых гендерных конструктов. И если не удалось «размыть» ценностные ориентации и аксеологическую картину мира с реальной социальной жизни, то цифровая среда позволяет это сделать в короткие сроки. По истечению определенного периода времени гендерный баланс может быть нарушен в сторону гендерных конструктов, не имеющих отношения к биологическому полу и его стереотипным социальным ролям и функциям, что будет проявлением гендерного «сдвига», маркирующего постфеминистский дискурс.

Список источников

1. Словарь гендерных терминов / под ред. А.А. Денисовой; Региональная общественная организация «Восток - Запад: Женские Инновационные Проекты». М.: Информация XXI век, 2002.

2. Прудникова Е.С. Категория гендера как объект изучения лингвистики // Вестник КРАУНЦ. Гуманитарные науки. Камчатский государственный университет им. Витуса Беринга, 2014. №1. С. 59-61.

3. Дежина Т.П. Этапы становления концепта «гендер» в зарубежной и отечественной лингвистике // Филологические науки. Вопросы теории и практики: в 2 ч. Ч. 1. 2017. №4 (70). С. 76-79.

4. ГородниковаМ. Д. Гендер в коммуникативной интеракции: доклады Второй Международной конференции «Гендер: язык, культура, коммуникация». Москва, 22-23 ноября 2001. М.: МГЛУ 2002. С. 70-76.

5. Кирилина А.В. Гендерные аспекты массовой коммуникации // Гендер как интрига познания. М.: Рудомино, 2000. С. 47-80.

6. Томская М.В. Изучение гендера как проявление «исследовательской моды» в российском языкознании // Язык и мода: сб. статей. (Сер.: Теория и история языкознания) / отв. ред. Н.Н. Трошина. М.: ИНИОН РАН, 2017. С. 146-163.

7. Anderson C. Discourses of Ageing and Gender: the impact of public and private voices on the identity of ageing women. Birmingham: Palgrave Macmillan, 2019.

8. Vessey R. Domestic work = language work? Language and gender ideologies in the marketing of multilingual domestic workers in London // Gender and Language. 2019. Vol. 13.3. P 314-338.

9. Deriu F, Fioredistella Iezzi D. Text Analytics in Gender Studies. Introduction // International Review of Sociology. 2020. #. 1. Vol. 30. P 1-5.

10. Bruggenthies St. Der geheimnislose Junge: Kriminalroman. Frankfurt am Main: Eichborn Verlag, 2009.

11. Слышкин Г Г Гендерная концептосфера современного русского анекдота // Гендер как интрига познания: Гендерные исследования в лингвистике, литературоведении и теории коммуникации: Пилотный выпуск. М.: Рудомино, 2002. С. 66-73.

12. Костарнова О.С. Гендерные аспекты современной бытовой итальянской сказки // Наука без границ: синергия теорий, методов и практик: материалы Международной научной конференции / отв. ред. О.К. Ирис - ханова. М.: МГЛУ, 2020. С. 515-518.

13. Рябцева Н.К. Прикладные проблемы переводоведения: Лингвистический аспект. М.: Флинта: Наука, 2013.

14. Горожанов А.И., Писарик О.И. Информационно-коммуникационные технологии в практике преподавателя иностранного языка. Казань: Бук, 2021.

15. Cameron D. Language and gender: Mainstreaming and the persistence of patriarchy // IJSL 2020; 263. Oxford: DeGruyter Mouton, 2020. P 25-30.

16. Litosseliti L., GillR., Favaro L.G. Postfeminism as a critical tool for gender and language study // Gender and Language. 2019. l vol. 13.1. P 1-22.

17. Амелькин С.А., Иванова О.С. Предельные возможности передачи информации в макросистемах // Моделирование и анализ информационных систем. 2011. №3. Т 18. С. 75-81.

18. Амелькин С.А. Компетентностная модель качества обучения детей младшего возраста основам информатики: сб. «Труды большого московского семинара по методике раннего обучения информатике»: в 10 т. / сост. и науч. ред. И.В. Соколовой и Ю.А. Первина. М.: Изд-во РГСУ 2015. С. 3-11.

References

1. Slovar' gendernykh terminov (2002) = Dictionary of gender terms. A.A. Denisova (Ed.); Regional Public Organization «East - West: Women's Innovation Projects». Moscow: Informatsiya XXI vek. (in Russ.)

2. Prudnikova, Ye. S. (2014). Kategoriya gendera kak ob"yekt izucheniya lingvistiki = Category of gender as an object of linguistics study. Vestnik Kamchatskogo gosudarstvennogo universiteta im. Vitusa Beringa, 1, 59-61. Petropavlovsk-Kamchatskiy. (in Russ.)

3. Dezhina, T P (2017) Etapy stanovleniya kontsepta «gender» v zarubezhnoy i otechestvennoy lingvistike = Stages of formation of the concept of «gender» in foreign and domestic linguistics. Philological Sciences. Questions of Theory and Practice, 4 (70), 76-79. Part. 1. (in Russ.)

4. Gorodnikova, M.D. (2002) Gender v kommunikativnoy interaktsii = Gender in communicative interaction. Reports of the Second International Conference «Gender: Language, Culture, Communication». Moscow, November 22-23, 2001 (pp. 70-76). Moscow: MSLU. (In Russ.)

5. Kirilina, A.V. (2004). Gendernyye issledovaniya v lingvistike i teorii kommunikatsii: Ucheb. posobiye. = Gender studies in linguistics and communication theory: Textbook. Moscow: Rema. (In Russ.)

6. Tomskaya, M.V. (2017). Izucheniye gendera kak proyavleniye «issledova - tel'skoy mody» v rossiyskom yazykoznanii = Study of gender as a manifestation of «research fashion» in Russian linguistics. Language and fashion: collection of articles (Theory and History of Linguistics). N.N. Troshina (Ed.) (pp. 146163). Moscow: INION RAN. (In Russ.)

7. Anderson, C. (2019) Discourses of Ageing and Gender: the impact of public and private voices on the identity of ageing women. Birmingham: Palgrave Macmillan.

8. Vessey, R. (2019). Domestic work = language work? Language and gender ideologies in the marketing of multilingual domestic workers in London. Gender and Language, l, 314-338. Vol. 13.3.

9. Deriu F., Fioredistella Iezzi D. (2020). Text Analytics in Gender Studies. Introduction. International Review of Sociology, 1, 1-5. Vol. 30.

10. Bruggenthies, St. (2009). Der geheimnislose Junge: Kriminalroman. Frankfurt am Main: Eichborn Verlag.

11. Slyshkin, G.G. (2002). Gendernaya kontseptosfera sovremennogo russkogo anekdota = Gender conceptual sphere of the modern Russian anecdote. In: Gender as an intrigue of knowledge. Gender studies in linguistics, literature and communication theory. Pilot edition (pp. 66-73). Moscow: Rudomino. (In Russ.)

12. Kostarnova, O.S. (2020). Gendernyye aspekty sovremennoy bytovoy ital'yanskoy skazki = Gender aspects of modern home Italian tales. In: Science without borders: synergies of theories, methods, and practices. Materials of the International Scientific Conference. (Ed.) O.K. Iriskhanova (pp. 515-518). Moscow: MSLU. (In Russ.)

13. Ryabtseva, N.K. (2013). Prikladnyye problemy perevodovedeniya: Lingvisti - cheskiy aspect = Applied problems of translation studies: Linguistic aspect). Moscow: Flinta: Nauka. (In Russ.)

14. Gorozhanov, A.I., Pisarik, O.I. (2021). Informatsionno-kommunikatsionnyye tekhnologii v praktike prepodavatelya inostrannogo yazyka = Information and communication technologies in the practice of a foreign language teacher. Kazan: Buk. (In Russ.).

15. Cameron, D. (2020). Language and gender: Mainstreaming and the persistence of patriarchy. IJSL 2020; 263. (pp. 25-30). Oxford: DeGruyter Mouton.

16. Litosseliti, L., Gill, R., Favaro, L.G. (2019). Postfeminism as a critical tool for gender and language study. Gender and Language, l, 1-22, Vol. 13.1.

17. Amelkin, S.A., Ivanova, O.S. (2011) Predel'nyye vozmozhnosti peredachi informatsii v makrosistemakh = Extreme performance of information transaction processes in macrosystems. Information systems modelling and analysis, 3, 75-81. Vol. 18. (In Russ.)

17. Amelkin, S.A. (2015). Kompetentnostnaya model' kachestva obucheniya detey mladshego vozrasta osnovam informatiki = Competence model of the quality of teaching children the basics of computer science. Works of the Moscow Seminar on Methods of Early Education in Informatics. (Eds.) I.V. Sokolova, Yu.A. Pervin (pp. 3-11). Moscow: RGSU (In Russ.)

Размещено на Allbest.ru