Билингвема - инструмент исследования двуязычия в тексте

Размещено на http://www.allbest.ru/

Билингвема - инструмент исследования двуязычия в тексте

Багироков Х.З.

Доктор филологических наук, профессор кафедры русской филологии факультета адыгейской филологии и культуры Адыгейского государственного университета

Аннотация

Bagirokov Kh.Z.

Doctor of Philology, Professor of the Department of Russian Philology, Faculty of Adyghe Philology and Culture, Adyghe State University

Bilingueme as a tool to study bilingualism in the text

В современном языкознании языковое сознание билингва представляет междисциплинарный интерес. Отметим, что на данном этапе феноменом является функционирование билингвем в социокультурных условиях адыгейско-русского, адыгейско-немецкого, адыгейско-английского и другого билингвизма [1]. Билингвема в условиях адыгейско-иноязычного билингвизма отражает мировосприятие автора в условиях естественного или искусственного языкового контакта и зафиксирована в тексте, но недоступна иноязычному и инокультурному читателю. Термин репрезентирован С. Г. Николаевым в монографическом исследовании «Феноменология билингвизма в творчестве русских поэтов (Ростов-на-Дону, 2006)». Автор отмечает, что «... любые билингвемы текста необходимо различать поменьшей мере по следующим шести признакам: во-первых, по отношению к национальному языку обрамляющего текста (т.е. узуальности/окказиональности); во-вторых, с позиций их изобразительно-экспрессивных потенций; в-третьих, их графического оформления; в-четвертых, их отнесенности к определенной (иной) национально-языковой системе; в-пятых, их квантитативно сущностных характеристик (объема и статуса) и, в-шестых, их размещения и функций в структуре текста. Разумеется, названные признаки следует рассматривать как интегральные: они не исключают друг друга и в художественном тексте неизбежно выступают в одновременном и взаимном сочетании» [2].

В адыгском языковом пространстве художественный билингвизм - социолингвокультурная задача, на решение которой должны быть направлены усилия философов, социолингвистов, культурологов, лингводидактиков, психолингвистов, конфликтологов и т. д. Синкретизм языкового знака в авторском сознании и его реализация в текстовом пространстве билингвального произведения, по мнению И.С. Хугаева, не исследован, а «механизмы сосуществования разных языков в сознании индивида еще не вполне ясны» [3]. Исследуя билингвальность текста, Ж. Деррида призвал «работать с текстами по принципу диалога, поиска того, что . оказалось не артикулированным в тексте, . и допускал существование множества интерпретаций культуры» [4]. Ф. Д. Хачак, расширяя «диапазон» термина, констатирует, что авторское языковое сознание «... может содержать в себе «билингвальные реалии», «билингвальные культуремы» и «билингвальные мифологемы», семантическая наполненность которых способна репрезентировать автора адыгского языкового пространства. Спроецировав «билингвему», которая содержит данные единицы («Человек и его мир», «Природа», «Культура», «Топонимия», «Гендерные отношения» и т. д.), можно сказать, что в речевой структуре текста имеются единицы, передающие национально значимую адыгскую фоновую информацию» [5].

Например, экспликация эмпирического материала проявляется на уровне билингвальной реалии в тексте: Знатоки утверждают, что чем дальше и утомительнее путь, тем горячее становится чистокровный адыгский конь - шагди. ... шагди, проскакав наметом множество перегонов, которые от крика до крика, лишь глубоко вздохнет раз другой и вновь бойко зашагает, отфыркиваясь, яростно грызя удила» (Одинокий всадник, Т. Керашев). Шагди - порода лошадей, которая связана с лингвосознанием адыгов. Билингвальная реалия приобретает семиотичный статус в тексте и имеет зафиксированное толковыми словарями адыгских языков значение: шагъдий: 1. Элита кабардинских чистокровных лошадей/Адыгэшхэм фЫгък^ къахэпэжьыкШу ф!ым я фШжхэм ящыщ. 2. Хорошая, быстрая лошадь/фЫгъ ин зи^ шы [6]. В языковом пространстве русской лингвокультуры знак отсутствует.

Следует отметить, что тексты, созданные билингвальным языковым сознанием, обладают этнокультурной маркированностью и репрезентируют отнесенность к инокультурной концептосфере. Лингвокультурный компонент адыгской ментальности в текстах Р. Трахо представлен билингвальными культуремами и в транслингвальных текстах представлен словами: джегу (свадьба), кушэгомыль (словосложение основ: кушъэ (люлька) + гъомыл (дорожная пища, отличающаяся большой калорийностью); словосочетанием: адыгэ хабзэ (адыгский этикет); абзацем: От каждого молодого человека у нас требуется строгое соблюдение не писанных законов черкесских обычаев, «адыгэ хабзе». Мы почитаем возраст. Если молодой человек, едущий верхом на коне, встретит пешего старца, он должен сойти с коня и уступить его старику (Черкесы, Р. Трахо); даже целым текстом: T.: Er hat das Recht dazu, denn so will es unsere Sit- te. Aber er fragt zunachst, ob der Junge Mann nicht etwa mit einer Besorgung beaftagt ist. - Р.Т.:Он имеет на это право и этого требует соблюдение обычая. Но прежде он спросит, нет ли у молодого человека какого-либо важного поручения.

T.: Und wenn such nun zwei Reiter begegnen, ein alter und ein Junger: mufi da der jungere auch absteigen? - И.К.: А если встретятся два всадника, молодой и старый, должен ли тогда молодой сойти с коня?

T.: Nein, aber er hat sich grufiend im Sattel zu erheben (R. Traho, Circassians), - Р.Т.: Нет. Но приветствуя, он должен привстать в седле (Черкесы, Р. Трахо).

Языковые единицы, обладающие лингвокультурным потенциалом, отражают легенды, традиции, обычаи, ритуалы и архетипы и закреплены в авторском языковом сознании. Например: ... (трилистники, розетки, побеги и т. п.), . изображения бараньих рогов, ... родовых знаков «тамыг» и «мотивы», . (Черкесы, Р. Трахо). В словаре А.А. Хатанова, З.И. Керашевой представлено объяснение билингвальной культуре тамыгъ (тамыгъэр, тамыгъэхэр) - 1. Тавро;

2. Жгало; 3. Метка; 4. Знак [7]. В текстах Р. Трахо отмечены языковые средства, выражающие конструкции вежливости в зависимости от коммуникативной ситуации, так как существуют варианты приветственных конструкций для различных ситуаций:

Р.Т.: . встретивший на лугу пастуха приветствует его словами: «бэ охъуапщи, мелахъор! (be oxuapfii, melaxor!) - Уи 1эхъуапк1э орэхъу» (Да приумножится твое стадо!) и тот благодарит встречного словами «тхьауегъэпсэу сикіал» (Да дарует Господь тебе долгую жизнь! ... «гъэбэжъу огъот апщи» (ПеЬеПП o ot ap /) (Пусть будет богатым урожай) (Черкесы, Р. Трахо). Особенностью текстов Р. Трахо является то, что в них переплетается графическое исполнение адыгских этноспецифических вкраплений (адыгейский, латинский, русский, немецкий, английский языки), превалируют адыгские этноспецифические вкрапления на кириллической основе, что объясняется тем, что он вырос и обучался на исторической родине:

К.: И в уходе за больными вы используете особый ритуал: не могли бы вы рассказать об обычае кхапс (к1апщ) (Черкесы, Р. Трахо). - Und in der Krankenpflege haben Sie auch eine besondere Einrichtung: konnen Sie etwas uber caps erzahlen? (R. Tracho, Circassians). - Т.: Ночью больной ни в коем случае не должен крепко засыпать. Именно поэтому мы устраиваем эти шумные действия (Черкесы, Р. Трахо), - Nachts darf der Kranke unter keinen Umstanden fest einschlafen. Darum veranstalten wir ja diese larmenden Un- erhaltungen. Im Schlaf wurde er die Lage des gebrochenen Gliedes verandern und damit die Heilung verzogern (R. Tracho, Circassians).

Словарь А.А. Хатанова, З.И. Керашевой билингвальную культурему характеризует так: к1апщ - вечеринка; раненому или больному с переломом не дают спать .... Друзья и родственники поочередно привозят все необходимое и устраивают вечеринку с танцами, играми. На этих вечеринках . много остроумных веселых шуток [7]. Билингвальная культурема в тексте отражает характеристики этноса, инкорпорирует национальный код, отражающий связь языка, мышления и культуры, представлена на уровне национально-маркированной лексики, отмеченной различиями графических и национально-культурных картин адыгской лингвокультуры в различных социокультурных условиях, которые репрезентируют культуру, обычаи, праздники, быт, одежду и т.д. (черкеска, камыл, шичепщин, гыбзе, цельдао, джегу, пселехо, зафак, удж) и выполняют функцию межкультурной коммуникации. В текстах билингвального авторского сознания интерес представляют культуремы, обозначающие национальную кухню: Женщины испекут для такого случая особенный пирог, чельдао (цэльдао), который подвешивают в центре комнаты на веревке (Черкесы, Р. Трахо). - Die Hausfrauen backen fur solche Anlasse einen besonderen Kuchen, celdao, der in der Mitte des Zimmers an einem Faden aufgehangt wird (R. Tracho, Circassians). Словарь А.А. Хатанова, З.И. Керашевой [8] определяет, что цэлдау - большой пирог или твердый хлеб из пресного теста с острыми краями, приготовляемый специально для к1апщ.

Билингвальная мифологема нарты в тексте Т. Керашева является безэквивалентной, так как русская лингвокультура не знала аналогичного языкового знака: Нартхэр ылъ эгъугъэм фэдэу теубытагъэ хэлъэу тэтэжъ къе1о (К1эрэщэ. Т., Шапсыгъэ пшъашъ), - Дедушка говорит уверенно, будто видел Нартов (Дочь шапсугов, Т. Керашев). В языковом пространстве мифологема имеет значение: 1. Нарт миф. нарт; 2. Богатырь, витязь (в адыгских народных преданиях) // нартский/ХуэрыХуатэм къызэрыхэщымкХэ,ижъкХэщыХагъэ адыгэ лХыхъужъ лъэпкъ [8]. Фоновая информация проявляется на уровне билингвальной мифологемы, освоенной контактирующим русским языком.

Итак, тексты адыгейских авторов как идеальная модель для исследования феномена двуязычия позволяют уточнить, как влияет взаимодействие двух культурных систем на художественный процесс. Феномен адыгейско-инонационального билингвизма требует определённого исследовательского инструментария. Билингвемы (реалии, культуремы и мифологемы) в текстах - единицы, позволяющие исследовать мыслительную деятельность в двуедином творческом процессе, отражают когнитивный диссонанс кодирования информации, позволяют отслеживать сложность осмысления, вычленения и категоризации действительности родной культуры, нахождения их эквивалента на языке приобретенной культуры. В тексте также отражается описание национального образа родной культуры, так как способ описания родной культуры отображает и закрепляет выработавшийся в первичном национальном сознании способ осмысления фрагментов действительности, но средствами приобретенной русской или иной языковой культуры, в которой выработан свой способ описания. «Второй» и иные языки представлены в сознании автора наравне с «родным». Адыго-инонациональные языковые контакты ставят перед автором «смену кода» и «заставляют» осознать существование отношений выбора «языковых» средств в условиях когнитивного диссонанса. Билингв относительно монолингва находится в ситуации «раздвоения личности», постоянно находится в ситуации диалога культур. Диалогическое общение ставит автора в условия, при которых он вынужден выбирать языковые единицы «второго» языка, находить те из них, которые скрыты от носителя данной языковой культуры. Перед современными исследователями художественного билингвизма стоят актуальные задачи глубокого и объемного изучения данного феномена в адыгском языковом пространстве.

Примечания:

1. Багироков Х.З. Художественный билингвизм как полилингвальное пространство: к постановке проблемы // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер.: Филология и искусствоведение. Майкоп 2012. Вып. 2. С. 166-172.

2. Николаев С.Г. Феноменология билингвизма в творчестве русских поэтов: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Ростов-на-Дону, 2006. С. 61.

3. Хугаев И.С. Осетинская русскоязычная литература: генезис и становление: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Владикавказ, 2010. С. 18.

4. Деррида Ж. Поля философии. Москва: Академ. проект, 2012. С. 202.

5. Хачак Ф.К. Этноспецифические вкрапления как средство реализации полилингвальной языковой личности (на материале публицистических текстов Рамазана Трахо): дис. ... канд. филол. наук. Майкоп, 2019. 187 с.

6. Словарь кабардино-черкесского языка: ок. 31000 сл. / Ин-т гуманит. исследований Кабардино-Балкарского научного центра РАН. М.: Дигора, 1999. С. 755.

7. Хатанов А. А., Керашева З.И. Толковый словарь адыгейского языка. Майкоп, 1960. 696 с.

8. Шартанов А.Т. Адыгская мифология. Нальчик, 1992. С. 68.

Размещено на Allbest.ru