Концепт "книга": дискурсы социокультурной интерпретации

Размещено на http://www.allbest.ru/

Челябинский государственный институт культуры

Концепт «книга»: дискурсы социокультурной интерпретации

Штолер Андрей Владимирович, кандидат педагогических наук, доцент, доцент кафедры документоведения и издательского дела

Челябинск, РФ

Статья посвящена социокультурной интерпретации концепта «книга» в свете актуализации методологических положений информационной культурологии и библиокультурологии, а также - противоречивых аспектов существования книжной культуры в цифровом пространстве XXI века. Конкретизируются предметные границы, базовые репрезентации концепта в подходах современных исследователей, анализируются ключевые аспекты познания книги как знаковой системы, текста, объекта, средства, результата деятельности. Основываясь на процедуре концептуализации, автор рассматривает ценностные и функционально значимые для культуры представления о книге, обращается к идеям лингвистической концептуализации книжности, повседневно-обиходным представлениям о книге и чтении; профессионально-книговедческим знаниям о книжном деле. Смысловое наполнение концепта «книга» в статье анализируется на основе типов научной рациональности, предложенных А. В. Соколовым: классическое - неклассическое - постнеклассическое истолкование. Содержание концепта «книга» выступает моделью предметного поля познания книжности, предполагает выделение «дискретных смыслов» - значимых фрагментов эмпирических и теоретических схем, описывающих системно-структурные характеристики предмета. Делается вывод о принципиальном значении прогностических и мировоззренческих дискурсов исследования книги в условиях социокультурных трансформаций современной книжной культуры (сокращение аудитории, дифференциация читательской активности, реализация новых технологических платформ и решений).

Ключевые слова: книга, культура, книжная культура, книжное дело, концепт.

“A BOOK” CONCEPT: SOCIO-CULTURAL INTERPRETATION DISCOURSES

Shtoler Andrey Vladimirovich, PhD in Pedagogy, Associate Professor, Associate Professor of Department of Documentation and Publishing, Chelyabinsk State Institute of Culture (Chelyabinsk, Russian Federation).

The article considers “a book” concept of socio-cultural interpretation is based on the urgency of information Culturology and biblio-culturological methodological provisions as well as on controversial aspects of book culture in digital space of the 21^st century existence.

The aim of the article is to substantiate the social-cultural grounds of “a book” concept interpretation and to analyze the following object fields:

- basic representations of the concept in the approaches of researchers;

- positions connected with the purpose of a book in cultural space;

- key aspects of the book cognition in classical, non-classical and post non-classical representations of book-learning.

Using conceptualization procedure as a ground, the author considers value and functionally meaningful for culture representation of a book and appeals to the ideas of linguistic book-learning conceptualization, of a book and reading everyday interpretation and to professional knowledge of bibliology. “A book” concept meaning filling is analyzed in the article on the grounds of scientific rationality types proposed by A.V Sokolov, i.e. classical - non-classical - post non-classical interpretation.

“A book” concept has been considered within the framework of theoretical construct and the studies of semantic components of content and interpretation on several levels:

- of symbol system (system of writing, graphic elements, musical notation etc.) incarnating certain meaning in graphic signs and symbols perceived by a man;

- of a text with holy implication composed by means of symbolic systems;

- of objectification combining natural, technogeneous and cultural factors and providing stability of an exterior form of a book;

- of an activities object, means and result.

“A book” concept content is a pattern of book-learning cognition object field points out “discreet meanings,” meaningful parts of empiric and theoretical schemes describing systemic structural characteristics of an object. The author draws a conclusion of a fundamental meaning of prognostic and world outlook discourses of book researches under the returns of socio-cultural transformations of modern book culture (reduction of readership, differentiation of readers' activity, realization of new technology platforms and decisions).

Keywords: book, culture, book culture, bibliology, concept.

Введение

Л. Баткин, рассуждая о «методологических пристрастиях» в постижении культурного пространства, указывает на принципиальную неточность научной гуманитарности: «Поскольку предмет ее таков, что она сама есть часть своего же предмета. В широком его значении: как человеческой жизни, деятельности, сознания вообще, как неповторимой, уникальной - и в каждый момент изучения незаконченной, а потому недоступной уразумению в качестве завершенного целого...» [1, с. 2] Мысли исследователей об ограниченности и методологической уязвимости «диагнозов современности» чаще всего воспроизводятся именно в поле социокультурного дискурса. Так, А. Д. Урсул, анализируя современные подходы к осмыслению культуры, указывает на их взаимоисключающий характер и поляризацию позиций и оценок исследователей [18]. Подобная ситуация обусловлена, по мнению ученого, фрагментарностью в изучении культуры, преодолеваемой, тем не менее, возможностями глобального информационного подхода: «Узкие понятия культуры дают больше возможностей использовать их в тех или иных сферах “культурной деятельности” (при этом реально сужая эту сферу), но вряд ли проливают свет на сущность и роль культуры в мироздании. Поэтому для того, чтобы выявить природу культуры, выделить её наиболее важные черты (признаки понятия), которые связаны с сущностью культуры, необходимо расширять как понятие культуры, так и концепцию культурогенеза, видеть их в качестве части более широких процессов и систем, участвующих в эволюционных процессах во Вселенной» [18, с. 129].

Об информационной культурологии как «эскизе будущего» говорит и В. И. Марков, обращающийся к критическому анализу взглядов К. К. Колина и А. Д. Урсула [12]. Информационный ракурс в различных его истолкованиях (знака, текста, документа, коммуникации), действительно, может рассматриваться в качестве своеобразной универсалии исследовательских поисков. Это подтверждается и неизбывным вниманием авторов к социокультурной интерпретации феномена книги. В. И. Бенин и Р. А. Гильмиянова указывают на актуальность именно культурологического прочтения проблематики книжности в методологии библиокультурологии [3]. Взаимосвязь культурных процессов и книжных форм социальной коммуникации обусловили обращение исследователей к понятию «книжная культура», которая, по мысли С. Н. Лютова, существует «как симбиоз двух систем: книги, как многоуровневой системы, вобравшей достижения материальной и духовной культуры, и книги в системе динамически меняющейся культуры» [11, с. 12-13]. Полисемия и родового понятия «культура», и видового понятия «книга» формируют многозначность производной категории, что обусловлено многовекторностью социокультурной практики и интерпретации процессов создания, распространения и использования книги. Многоаспектность социокультурного бытования книжных форм социальной коммуникации в общественной практике и повседневности предопределяет интерпретацию книги как предмета полидисциплинарной научной рефлексии.

Цель и задачи

В отечественном книговедении конструирование понятия «книга» на уровне обобщающего (универсального) определения, обладающего относительно конвенциальным статусом, - постоянно актуализируемая задача. Различные аспекты изучения книжных явлений, процессов, объектов (теоретические, исторические, методические, организационно-управленческие) требуют от исследователей как конкретизации предметных границ, так и уточнения взаимосвязи и разграничения понятий. В данной статье мы обратимся к социокультурным основаниям интерпретации концепта «книга», выделив:

- базовые репрезентации концепта в подходах исследователей;

- позиции, связанные с назначением книги в культурном пространстве;

- ключевые аспекты познания книги в классических, неклассических и постнеклассических представлениях о книжности.

Материалы и методы

Научная интерпретация книжных феноменов (явлений, событий, практик, опыта) нацелена на выявление сущностных характеристик книги как предмета познания. Данные признаки (свойства) задают уникальность (качественное отличие) соответствующего предмета познания в ряду прочих объектов, систем, определяют целесообразность (возможность и необходимость) его существования. Выявление сущностных свойств познаваемых объектов предполагает движение научной рефлексии от эмпирического описания к теоретическому обобщению в процессе концептуализации, осуществление процедур абстрагирования, обобщения, индукции / дедукции, анализа / синтеза, аналогии, моделирования.

Концептуализация как исследовательская процедура предполагает разработку схемы интерпретации предмета научного исследования, нацеленной на генерализацию реального множества предметов, явлений в совокупность идеализированных объектов, используемых для теоретического объяснения их свойств. При этом, как отмечает В. С. Степин, соответствующий абстрактный объект представляет собой «упрощающий и схематизированный образ реального предмета» [17, с. 96]. Идеализированные объекты, формирующие содержание теории, можно рассматривать в двух аспектах: во-первых, как результат моделирования (вычленения сущностных характеристик) предметного поля познания, во-вторых, как прообраз реальных предметов, процессов, устанавливая отношение соответствующих теоретических конструктов к оригиналу.

Теоретические конструкты как результаты познавательной процедуры концептуализации приобретают языковое воплощение в форме концепта (от лат. Сопсер - понятие, понимание, замысел). В науковедении под концептом понимается «понятие, выражающее (и вместе с тем обозначающее) сущность какой-либо научной или философской теории» [9, с. 410].

Трактовка понятия «концепт» в гуманитарном познании - философии, культурологии, психологии, педагогике, этнологии, теории коммуникации, лингвистике (в рамках когнитивной лингвистики и лингвокультурологии) - отличается от общенаучной. Концепт обозначается не как научно-дисциплинарное, но, в первую очередь, как бытийно-культурное формообразование, в основе которого «многомерность и дискретная целостность смысла», разворачиваемого в определенном культурном пространстве [13]. Очевидно, что научные описания книжных явлений, книги как социокультурного феномена, по сути, укладываются в базовые репрезентации концепта «книга» в языковой практике. Лингвокультурная концептуализация позволяет интерпретировать лексему «книга» в качестве целостного ментального и семантического компонента сознания и языковой картины мира. В концепте «книга» объединяются (и объективируются языковыми и речевыми средствами) ценностные и функционально значимые для культуры представления о книге, ее назначении, книжной практике, чтении.

Результаты

Рассматривая концепт «книга» как «макрознак», исследователи подчеркивают характерный для семиотической интерпретации дуализм, выделяя два уровня значений: план выражения и план содержания [5, с. 194]. Первый задает онтологическую предметность книги как фактор осуществления ее назначения в культурном процессе. План выражения отражает материальную объект- ность книги как результата целенаправленной деятельности по ее производству и социальному бытованию. Второй, план содержания, объективирует представления о реализации книжной коммуникации (назначения книги), взаимодействия человека и книги. Соответственно, соотношение данных планов, выбор доминирующих семантических идентификаторов, акцентуации языкового представления позволяют исследователям выделить несколько аспектов лингвокультурологического анализа концепта «книга»: обиходный, общенаучный, «узкокультурологический», профессионально-книговедческий, прагмалингвистический [4, с. 55].

Представления о книге в концептосфере «повседневности» утилитарны и связаны с оперированием материально-идеальной сущностью. Н. В. Киреева выделяет три ситуации смысло- формирования концепта «книга» в повседневности: книга - предмет; книга - результат издательской деятельности; книга - информация / текст [8, с. 312]. Как следствие, выделяются ряд когнитивных категорий, структурирующих в виде когнитивно-семантической модели содержание концепта «книга»:

- оппозитивность - представление о двойственности книги в сочетании внешней формы и внутреннего содержания;

- нормативность - представление о целостности содержания как условии представления в книжной форме, значимости книги (чтения, статуса книги) как социальной норме;

- оценочность - представление о ценности книги для человека;

- генерализация - представление в языковой практике «книги» в форме обобщения как класса предметов, как социокультурного феномена;

- образность - метафорическое представление книги, отражающее изоморфизм книги и мира, книги и человека;

- стереотипизация - ассоциации, отражающие представления о книге в национальной языковой картине [8, с. 320-321].

Принципиальным моментом характеристики семантики концепта «книга» оказывается асимметрия уровней значения: преобладание плана выражения над планом содержания. Так, книга интерпретируется через материальную форму (книжная форма документа), создаваемую в процессах специфической деятельности. При этом план содержания концепта «книга» описывается через семантику ряда исходных лексем:

- в «общенаучном» аспекте: «документ» и «информация» (книга как документ - носитель информации);

- в «культурологическом» аспекте: «духовная культура» (книга как документ - носитель содержания, представляющего культурную ценность);

- в профессионально-книговедческом аспекте: «произведение» (в оппозиции «произведение / книга» как осуществление семантической антонимии «внутреннее - внешнее»);

- в прагмалингвистическом аспекте: «память» и «диалог» (книга - «опредмеченная» память, основа для диалога людей и поколений).

Необходимо подчеркнуть, что языковое пространство концепта «книга», безусловно, семантически пересекается с научными представлениями о книжной феноменологии. Фактически можно говорить о двух полюсах лингвистической концептуализации книжности, с одной стороны, повседневно-обиходные представления о книге и чтении, с другой - профессионально-книговедческие знания о книге и книжном деле.

Источником первых становится культурная традиция общения с книгой и через книгу. Объективация в книжности (книжном репертуаре) культурного наследия и актуальных культурнозначимых смыслов предполагает оценку книжной коммуникации как важного механизма социализации и инкультурации. Опыт взаимодействия с книгой, процессуальные и процедурные практики которого становятся обязательными компонентами социальных институтов (образования, науки, литературы, религии и др.), определяет не только вхождение человека в «мир» культуры (приобщение к ее смыслам), но и освоение, как отмечает А. В. Иванова, вещного и символического модусов бытия книги как феномена культуры [7, с. 6]. книга библиокультурология лингвистический

Характеристика содержания понятия «книга», его смысловое наполнение посредством описания существенных и отличительных признаков книжных явлений задается типом научной рациональности. Как отмечает А. В. Соколов, результаты познания книги формируют три представления книжности: классическое - неклассическое - постнеклассическое [16, с. 229].

В рамках классического книговедения книга рассматривается как объективное явление социальной действительности, то есть вне и независимо от ее познания. Книжная практика в целом, отдельные ее фрагменты (книжные издания, их совокупности, институциональные сферы книготворческой деятельности) формируют эмпирический опыт (результаты наблюдения, эксперимента) как отправной момент научного познания. По сути, задача исследователя заключалась в обобщении разрозненных эмпирических данных, описании книжных явлений путем их редукции (упрощение / уплощение сложных объектов в процедурах классификации, моделирования), объяснения механизмов и закономерностей их детерминации (выявления обстоятельств, факторов, сил, определяющих генезис и развитие книжности). Собственно, все вышеприведенные дефиниции понятия «книга» отражают классический тип рациональности. Как отмечает А. В. Соколов, «эпистемологически прямолинейное» рассмотрение книги, освященное авторитетом и идеалами многовековой традиции классической рациональности, обусловливает отождествление объекта и предмета книговедения [16, с. 230].

В рамках неклассической рациональности познание природы и сущности книги отталкивается не только от эмпирически воспринимаемой реальности (мира книг, книжной практики), но, прежде всего, от познавательных представлений о книге, формируемых в рамках разнообразных методологических подходов. Абстрагирование при выявлении и описании сущностных свойств и признаков книжных явлений конструирует книгу как «идеальный объект», существующий в мышлении познающего субъекта. Именно субъективность, по мысли А. В. Соколова, - отличительный признак данного типа рациональности.

Обозначая сущностные характеристики книги как предмета познания (информация, коммуникация, объектность), исследователи в рамках обозначенных познавательных задач выбирают определенные методологические приоритеты (системный, деятельностный, информационный, типологический, историко-генетический, документоведческий, культурологический и т. д.), дефинируя собственные определения базового понятия.

Так, по мысли А. А. Гречихина, реализуя принцип системности, книгу необходимо рассматривать как научную категорию, отражающую «все реальное и возможное многообразие существования в обществе произведений, документов и изданий» (трех основных способов социальной коммуникации). Соответственно, данную категорию исследователь определяет следующим образом: книга - «культурно-исторически формирующийся способ информационного общения в диалектическом единстве ее содержания (информации), знаковой (язык, искусство и т. п.) формы и материальной конструкции, носителя (бумажный кодекс, электронная память и т. п.)» [6, с. 40]. При этом сам исследователь подчеркивает отсутствие претензий на абсолютную истинность собственной интерпретации принципа системности и построенных на его основе типологических моделей.

В условиях методологического плюрализма и легитимации субъективности научного познания теоретические модели и построения книговедов-неклассиков приобретают принципиальную ограниченность сферы действия, допуская возможность множества объективных (истинных), но при этом взаимоисключающих описаний, интерпретаций книги, книжных явлений. Фактически объективность знания задается его значимостью для решения как исследовательских, так и прикладных задач, с учетом его детерминации как практическим опытом, так и ценностными установками субъекта познания.

Установки на индетерминизм и антиредукционизм, акцентуация системности и целостности объектов познания, их нелинейной эволюции, признание свободного и творческого характера человеческого существования формировали онтологические основания постнеклассической науки.

Ее гносеологические начала закладывались признанием здравого смысла в качестве исходного пункта научного познания, предметом которого становится сконструированная мышлением сущность.

Постнеклассическая рациональность рассматривается в книговедении в качестве методологического вызова. Как отмечает М. М. Панфилов, «феномен постнеклассической науки предопределен, по сути, атмосферой книжной культуры постиндустриального общества. Это третья и последняя ступень теоретического рационализма - синтез классической тезы и неклассической антитезы» [14, с. 80]. Объектом постнеклассического книговедения, по мысли ученого, является книжная культура как уникальная система, характеризующаяся открытостью и саморазвитием, формирующая «живое пространство, неотделимое от смысла книги - концепта культуры и символа человеческого бытия, во всем многообразии мифов, порождаемых в «книжном процессе» [14, с. 81].

В ряду исследователей, представляющих постнеклассический модус познания книжности и задающих новый вектор интерпретации книжных явлений, необходимо назвать В. П. Леонова [10]. Обозначая ограниченность существующих книговедческих теорий, ученый подчеркивает, что современные исследователи развивают не научные идеи, а оперируют понятиями и терминами.

Отвечая на вопросы: что есть книга, является она случайным или необходимым элементом Универсума, В. П. Леонов декларирует нетривиальные идеи «теории книжного мира». Рассматривая книгу как запрограммированную структуру («врожденную программу») психики человека, он выделяет две стадии «книжного процесса».

На первой - God made books - происходит формирование в процессе эволюции, развития, деятельности (в том числе общения и познания) организованной совокупности (упорядоченной структуры) знаний в психике человека (живое знание).

На второй - Man made books - в процессе социальной коммуникации создаются книги, отчужденные от создателя и объективированные любым технологическим способом (типографским/электронным). Именно Man made books формируют книжную культуру как «достигнутый и воплощенный уровень адаптации человеческой культуры в процессах книжного дела» [10, с. 81].

Соответственно, включая книгу как необходимый (эволюционно-закономерный) компонент Универсума в процессы мироздания, формирующий собственную реальность - мир объективного знания, отчужденного от его субъекта, исследователь провозглашает книгу «космическим субъектом». Задача человека как носителя разума во Вселенной - ее рационализация, задача книги - формируя бесконечно расширяющуюся Вселенную знаний, противостоя Хаосу, создавая гармонию в Космосе, развивать сознание, мышление человека.

Вместе с тем стремление к осмыслению книги на новом уровне рациональности предполагает ее восприятие как целостного объекта, самостоятельной движущей силы культурного процесса, становления человеческого сознания. Эпистемологическая свобода (в выборе методологических оснований познания, лингвистических форм выражения результатов) исследователей-постнеклассиков не только становится условием творческого самовыражения, но предполагает включение книговедческого исследования в более широкий гуманитарный дискурс, обращение к художественным образам и метафорам, теоретическим концептам психологии, литературоведения, философии, культурологии. Данное обстоятельство задает научному тексту разнородность, сложность структуры, включающей разные логические основания, лингвистические средства, придающей нарративную (повествовательную) форму научным теориям.

Пример подобного подхода, вскрывающего не только сущность, но и магию книги, - позиция А. В. Соколова [15]. В ее основе - определение содержания концепта «книга» или сущностной дефиниции: «Долговременное портативное хранилище, способ тиражирования и передачи социально ценных духовных смыслов, выраженных человекочитаемыми знаками» [15, с. 76]. Любой объект, обладающий сущностными (необходимо присутствующими) признаками, включается в объем концепта.

Стоит отметить, что любая человеческая деятельность и, соответственно, ее результаты имеют символическую составляющую (духовные смыслы, имплицированные в постановке цели, выборе средств, оценке результата, мотивации акторов), что задает их «текстуальность». Как отмечает А. Я. Флиер, любой культурный объект, явление или процесс приобретают возможность текстуальной интерпретации, характеризующей их атрибутивные параметры, функциональное назначение, структурно-иерархический статус в системе и т. д. Данные смыслы, представленные в форме семантем, сообщений, текстов, по мысли культуролога, воплощаются в культурных формах соответствующих объектов и процессов [19, с. 197]. Очевидно, что данные артефакты (процессы, объекты и результаты деятельности, их культурные формы) в их текстуальном значении необходимо дифференцировать на две группы: созданные для использования в социальной коммуникации (коммуникативные - текстуальные - по замыслу и назначению); имеющие утилитарное назначение (выявление коммуникативного потенциала требует включения в соответствующий контекст, использования исследовательских процедур и инструментов).

Очевидно, что уникальность книги как способа социальной коммуникации будет задаваться, с одной стороны, спецификой, во-первых, социально значимых смыслов, облекаемых в книжную форму, во-вторых, деятельности субъектов, участвующих в создании и бытовании книги.

С другой стороны, книга как культурная форма помимо вещного бытия (как формы существования текста, материально-предметного воплощения, объекта и средства действия) приобретает символическое наполнение, способность выступать в качестве знака, символа. Как отмечает А. В. Иванова, в символическом модусе книги отражены «предельные основания культуротворческого смысла книги» - не просто изобретения нового средства коммуникации, но открытия нового принципа познания и отношения к универсуму, источника создания собственно человеческой культуры. Книга, объективируя человеческое знание («способ оформления основных архетипов знания в его прагматической, мифологической, игровой модификациях»), раскрывает свое символическое значение в классических (книга-мир, книга-природа, книга-человек) и неклассических метафорах (книга-лабиринт, книга песка, книга- шар) [7, с. 12], по сути, объясняющих через модель книги внешний и внутренний мир человека.

Выводы

Таким образом, содержание концепта «книга» выступает определенной моделью предметного поля познания книжности, генерализируя реальное разнообразие книжных процессов и явлений в совокупность значимых признаков. Реконструкция концепта «книга» предполагает выделение «дискретных смыслов» - значимых фрагментов эмпирических и теоретических схем, описывающих системно-структурные характеристики предмета познания и эксплицированных в соответствующих теоретических конструктах.

При этом концепт «книга» может выступать в качестве теоретического конструкта - фрагмента концептуальной схемы, внешней по отношению к генерализированной совокупности книжных явлений. Так, «внешними» по отношению к книге и предшествующими ей конструктами концептуальной схемы, предложенной А. А. Беловицкой [2], выступают коммуникационный процесс «сознание», уровни его развития - коммуникационная система «познание», способ коммуникации «культура», знаковые формы отражения социальной информации (семантическая информация, контекст, текст, произведение, коммуникационные системы: словесность, музыка, изобразительное искусство).

Семантические компоненты содержания концепта «книга», по сути, объективируют и профессионально-книговедческие (и, шире, научнорациональные в целом), и утилитарно-обиходные (повседневные) представления о книжных явлениях.

Значимой характеристикой концептуализации книги становится декларация ее двойственности как материально-идеальной сущности: когнитивная категория оппозитивность (Н. В. Киреева), сущностный признак «амбивалентная природа» (А. В. Соколов), единство вещного и символического начал (А. В. Иванова).

При этом материальность как элемент концептуализации книги может быть интерпретирована на нескольких уровнях:

- знаковой системы (письменность, изобразительные элементы, нотная запись и пр.), объективирующей в воспринимаемых человеком графических знаках и символах определенные смыслы;

- текста, предметизирующего посредством знаковых систем духовные смыслы;

- предметности, интегрирующей природные, техногенные и культурные факторы и обеспечивающей стабильность внешней формы книги;

- объекта, средства, результата деятельности.

Функционирование книги в обществе задается социокультурным контекстом, формирующим общий культурный «фон», конкретные факторы, обстоятельства и требования, определяющие создание произведений, преобразование их в книжную форму, ее развитие в процессах книжного дела, освоение читательской аудиторией, оценку результатов и последствия книготворческой деятельности.

Культурная практика книжной коммуникации (взаимодействия с книгой) осуществляется посредством книжного репертуара, формируемого институтами книжного дела. Его тематико-типологические характеристики книжности, объективируемые в формах издательского репертуара, книготоргового ассортимента, библиотечных фондов, фондов личных библиотек, актуализируют определенные модусы восприятия и оценки книги. Реализуя процессы создания, распространения и использования книг, книжное дело не только формирует книжный репертуар, обеспечивая его структуризацию (отбор, упорядочивание, построение иерархий, сохранение), но и задает векторы его социального бытования (признание различными целевыми аудиториями, отбор и оценка значимости, сохранение и воспроизводство книг, их совокупностей).

Постоянно воспроизводя книжную коммуникацию (в книготворческой практике, научном познании, социокультурном взаимодействии читателя с книгой), книжное дело задает семантическое пространство концептуализации книги и книжности и в профессионально-книговедческой сфере, и в сфере повседневности (в том числе и языковыми средствами).

В условиях социокультурных трансформаций современности (сокращение аудитории, дифференциация читательской активности, реализация новых технологических платформ и решений) как прогностические, так и мировоззренческие знания о книге приобретают принципиальное значение в изменчивой культуре XXI века.

Литература

1. Баткин Л. Пристрастия: Избр. ст. и эссе о культуре. - М.: Курсив-А: Октябрь, 1994. - 282 с.

2. Беловицкая А. А. Книговедение. Общее книговедение: учебник. - М.: МГУП, 2007. - 393 с.

3. Бенин В. И., Гильмиянова Р А. Библиокультурология: новый (культурологический) подход к исследованию феномена книги // Педагогический журнал Башкортостана. - 2015. - № 4 (59). - С. 55-64.

4. Волков В. В. Концепт «книга» в русской лингвокультурологии: аспекты исследования // Филологические науки. Вопросы теории и практики. - 2015. - № 4 (46): в 2 ч. Ч. II. - C. 54-60.

5. Волков В. В., Волкова Н. В. Лексема книга и концепт «Книга» в книговедении и в русской языковой картине мира // Актуальные вопросы современной науки. - 2014. - № 38. - С. 193-204.

6. Гречихин А. А. Принцип системности в книговедении // Научная книга. - 2001. - № 2. - С. 29-40.

7. Иванова А. В. Книга: модусы бытия и культурные смыслы: автореф. дис. ... канд. филос. наук: 09.00.13. - Омск, 2014. - 21 с.

8. Киреева Н. В. Книга // Антология концептов. - Волгоград: Парадигма, 2009. - Т 7. - С. 307-321.

9. Лебедев С. А. Философия науки: краткая энцикл. (основные направления, концепции, категории). - М.: Акад. проект, 2008. - 692 с. - (Gaudeamus).

10. Леонов В. П. Besame mucho: путешествие в мир книг, библиографии и библиофильства. - М.: Наука, 2008. - 268 с.

11. Лютов С. Н. Книжная культура в многообразии понятий и исследовательских подходов // Вестник культуры и искусств. - 2017. - № 4. - С. 9-16.

12. Марков В. И. Информационная культурология: эскиз будущего // Стратегические приоритеты. - 2015. - № 4 (8). - С. 77-83.

13. Неретина, С. С., Абушенко В. Л., Кацук Н. Л. Концепт // Гуманитарная энциклопедия: Концепты [Электронный ресурс]. - URL: https://gtmarket.ru/concepts/6888 (дата обращения: 23.04.2019).

14. Панфилов М. М. Книговедение как проблема (Постнеклассический ракурс) // Библиотечные исследования в системе постнеклассической науки. - М., 2008. - С. 53-86.

15. Соколов А. В. Библиосфера и инфосфера в культурном пространстве России: профессион.-мировоззр. пособие. - М.: Ассоц. шк. библиотекарей рус. мира (РШБА), 2016. - 384 с.

16. Соколов А. В. Философия информации: учеб. пособие. - Челябинск, 2011. - 454 с.

17. Степин В. С. Теоретическое знание. - М., 2000. - 744 с.

18. Урсул А. Д. Феномен культуры в глобальной эволюции (информационный ракурс) // Вестник Кемеровского государственного университета культуры и искусств. - 2018. - № 43. - С. 127-135.

19. Флиер А. Я. Культурология для культурологов: учеб. пособие для магистрантов и аспирантов, докторантов и соискателей, а также преподавателей культурологии. - М.: Акад. проект, 2000. - 496 с.

References

1. Batkin L. Pristrastiya: Izbr. st. i esse o kul'ture [Fancy tastes: Selected articles and essays on culture]. Moscow, Kursiv-A LLP, October magazine Publ., 1994. 282 p. (In Russ.).

2. Belovitskaya A.A. Knigovedenie. Obshchee knigovedenie [Book Science. General book science]. Moscow, Moscow State University of Printing Arts, 2007. 393 p. (In Russ.).

3. Benin VI., Gilmiyanova R.A. Bibliokul'turologiya: novyy (kul'turologicheskiy) podkhod k issledovaniyu fenomena knigi [Biblio-culturology: new (culturological) approach to a book phenomenon studies]. Pedagogicheskiy zhurnal Bashkortostana [Pedagogical journal of Bashkortostan], 2015, no. 4 (59), pp. 55-64. (In Russ.).

4. Volkov V.V. Kontsept «kniga» v russkoy lingvokul'turologii: aspekty issledovaniya [“A book” concept in Russian lingua-culturology (aspects of survey)]. Filologicheskie nauki. Voprosy teorii i praktiki [Philological sciences. Theoretical and practical issues], 2015, no. 4 (46), part 2, pp. 54-60. (In Russ.).

5. Volkov V.V., Volkova N.V Leksema kniga i kontsept “Kniga” v knigovedenii i v russkoy yazykovoy kartine mira [Lexical unit of a book and “a book” concept in bibliography and in Russian language picture of the world]. Aktual'nye voprosy sovremennoy nauki [Urgent issues of modern science], 2014, no. 38, pp. 193-204. (In Russ.).

6. Grechikhin A.A. Printsip sistemnosti v knigovedenii [Systems concept in bibliography]. Nauchnaya kniga [A scientific book], 2001, no. 2, pp. 29-40. (In Russ.).

7. Ivanova A.V Kniga: modusy bytiya i kul'turnye smysly: avtoref. dis. ... kand. filos. nauk: 09.00.13 [Book: mode of existence and cultural denotation. Author's abstract of diss. PhD in Philosophy: 09.00.13]. Omsk, 2014. 21 p. (In Russ.).

8. Kireeva N.V Kniga [Book]. Antologiya kontseptov [Anthology of concepts]. Volgograd, Paradigma Publ., 2009, vol. 7, pp. 307-321. (In Russ.).

9. Lebedev S.A. Filosofiya nauki: kratkaya entsikl. (osnovnye napravleniya, kontseptsii, kategorii) [Philosophy of science: concise encyclopedia (general directions, concepts, categories)]. Moscow, Academic project Publ., 2008. 692 p. (In Russ.).

10. Leonov V.P. Besame mucho: puteshestvie v mir knig, bibliografii i bibliofil 'stva [Besame mucho: travel to the world of books, bibliography and bibliophilism]. Moscow, Nauka Publ., 2008. 268 p. (In Russ.).

11. Lyutov S.N. Knizhnaya kul'tura v mnogoobrazii ponyatiy i issledovatel'skikh podkhodov [Book culture in different notions and research approaches]. Vestnik kul'tury i iskusstv [Culture and Arts Herald], 2017, no. 4, pp. 9-16. (In Russ.).

12. Markov V.I. Informatsionnaya kul'turologiya: eskiz budushchego [Information culturology: sketches of the future]. Strategicheskie prioritety [Strategic priorities], 2015, no. 4, pp. 77-83. (In Russ.).

13. Neretina S.S., Abushenko V.L., Katsuk N.L. Kontsept [Concept]. Gumanitarnaya entsiklopediya: Kontsepty [Humanitarian encyclopedia: concepts]. (In Russ.). Available at: https://gtmarket.ru/concepts/6888 (accessed 23.04.2019).

14. Panfilov M.M. Knigovedenie kak problema (Postneklassicheskiy rakurs) [Bibliography as a problem (post-non- classical aspect)]. Bibliotechnye issledovaniya v sisteme postneklassicheskoy nauki [Library studies in post-non- classical science system]. Moscow, 2008, pp. 53-86. (In Russ.).

15. Sokolov A.V. Bibliosfera i infosfera v kul'turnom prostranstve Rossii: profession.-mirovozzr. posobie [Biblio-sphere and Info-sphere in cultural space of Russia. Professional worldview textbook]. Moscow, Association of school librarians of Russia Publ., 2016. 384 p. (In Russ.).

16. Sokolov A.V. Filosofiya informatsii: ucheb. posobie [Information philosophy. Textbook]. Chelyabinsk, 2011. 454 p. (In Russ.).

17. Stepin V.S. Teoreticheskoe znanie [Theory knowledge]. Moscow, 2000. 744 p. (In Russ.).

18. Ursul A.D. Fenomen kul'tury v global'noy evolyutsii (informatsionnyy rakurs) [Culture phenomenon in global evolution (information aspect)]. Vestnik Kemerovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of Kemerovo State University of Culture andArts], 2018, no. 43, pp. 127-135. (In Russ.).

19. Flier A.Ya. Kul'turologiya dlya kul'turologov: ucheb. posobie dlya magistrantov i aspirantov, doktorantov i soiskate- ley, a takzhe prepodavateley kul'turologii [Culture science (culturology) for culturologists. Textbook for undergraduates and postgraduates, doctoral students and applicants, as well as teachers of cultural studies]. Moscow, Academic project Publ., 2000. 496 p. (In Russ.).

Размещено на Allbest.ru