Связность итальянского и русского драматического текста и проблемы перевода

Размещено на http://www.allbest.ru/

Российский государственный гуманитарный университет

Связность итальянского и русского драматического текста и проблемы перевода

Р.А. Говорухо кандидат филологических наук, доцент; директор Российско-итальянского учебно-научного центра

На примере текстов пьес А. П. Чехова («Дядя Ваня» и «Вишневый сад») и Луиджи Лунари «Tre sull'altalena» и их переводов в статье исследуется связность драматического текста в итальянском и русском языках. На уровне глобальной связности (когерентности) существенных различий отмечено не было. На уровне локальной связности (когезии) были выявлены различия при переводе как драматургического диалога, так и метатекста, т. е. авторских ремарок. В итальянском драматическом тексте больше вопросительных предложений, выполняющих различные функции, бессоюзие и сочинение русского текста заменяются в итальянском гипотаксисом различного типа.

Ключевые слова: итальянский язык; драматический текст; глобальная и локальная связность текста; литературный перевод.

R.А. Govorukho

PhD (Philology), Assistant Professor,

Director of the Russian-Italian Study and Research Center,

Russian State University for the Humanities

COHERENCE AND COHESION IN ITALIAN AND RUSSIAN DRAMA TEXTS AND PROBLEMS OF TRANSLATION

The article examines Anton Chekhov's plays Uncle Vanya and The Cherry Orchard along with five Italian translations of each of them as well as Luigi Lunari's play Tre sull'altalena and its Russian translation to study coherence and cohesion in Italian and Russian drama texts. With regard to coherence, no significant differences are found. As to cohesion, differences are dentified in the translation of both dramatic dialogue and metatext, i. e., stage directions. Italian drama texts demonstrate a higher recurrence of interrogative sentences that perform different functions, while asyndeton and parataxis in Russian texts are replaced in Italian translations by hypotaxis of different kinds.

Keywords: the Italian language; drama text; text coherence and cohesion; literary translation.

Введение

Работа представляет собой сопоставительное исследование связности драматического текста в итальянском и русском языках. Материалом послужили тексты пьес А. П. Чехова «Дядя Ваня» и «Вишневый сад» и пяти переводов каждой из них на итальянский язык Cechov A. P. Il giardino dei ciliegi. (trad. Luigi Lunari), Milano, BUR, 1983; Cechov A. P. Il giardino dei ciliegi. (trad. Clara Strada Janovic), Venezia, Marsilio, 1991; Cechov A. P. Tutto il teatro. (trad. G. De Dominicis Jorio), Milano, U. Mursia & C., 1962; Cechov A. P. Teatro. (trad. Gerardo Guerrieri), Milano, Oscar Mondadori, 1982; Cechov A. P. Teatro. (trad. Gian Piero Piretto), Milano, Garzanti, 1989. Cechov A. P. Zio Vania. Giulio Einaudi editore s.p.a., Torino, 1991, (trad. A.-M. Ripellino). Cechov A. P. Zio Vania. “BUR”, 1991, (trad. L. Lunari)., а также пьеса Луиджи Лунари «Tre sull'altalena» и ее перевод на русскийLunari L. Tre sull'altalena. Milano, BUR, 1994; Лунари Л. Трое на качелях / пер. Н. Живаго // Театр. 1993. № 12.. Объединение этих авторов не случайно: новаторский стиль Чехова, ставшего одним из создателей модернистского театра начала двадцатого века, получил развитие в абсурдистской пьесе Лунари, который, кроме того, является одним из переводчиков чеховских пьес на итальянский.

Перевод драматических текстов представляет собой специфический вид перевода, обусловленный особенностью самого рода драмы, которая одновременно принадлежит театральному и литературному искусству. В драматическом произведении изначально заложен потенциал быть интерпретированным, переведенным на язык сцены: «.. .всякая драма, в сущности говоря, есть не законченное художественное произведение, а только материал для театрального представления» [Выготский 1987, с. 217]. В этой связи различают собственно драматический текст и основанный на нем сценический текст, рожденный в процессе работы над спектаклем. Драматический текст, который будет интересовать нас в дальнейшем, понимается как созданный в виде пьесы письменный текст, основным свойством которого является смысловая и формальная связность, то есть повторяемость элементов различных уровней. Сценический текст создается непосредственно ради определенной постановки, тогда как созданный в определенный момент драматический текст продолжает жить в первоначальной форме (с учетом существования различных редакций одной пьесы), будучи базой для создания любого количества сценических текстов [De Blasi 2012, с. 17-19]. Сложности перевода драматических текстов связаны в первую очередь с тем, что в ходе сценического высказывания смысл передается как вербальным (собственно реплики персонажей), так и невербальным способом (мизансцены, предметы на сцене, жесты, интонация и мимика актеров). Вербальные и невербальные составляющие взаимосвязаны в драматическом тексте, и они должны быть переданы в переводе [Левый 1974, с. 178-188].

Основная часть

В структуре драматического текста традиционно выделяются два элемента: предназначенные для произнесения реплики персонажей и метатекст, прежде всего авторские ремарки [Пеньковский, Шварцкопф 1986]. Эти две формы бытования драматического текста по-разному соотносятся с оппозицией устная vs. письменная речь.

Исследование синтаксической структуры письменных и устных текстов проводилось У. Чейфом, который выделил следующие особенности письменного текста: наличие полных (неэллиптированных) простых предложений, сложных предложений (с сочинительной и подчинительной связью), именных групп с предлогом, конструкций с причастием и деепричастием. Для устного текста, напротив, характерны простые предложения, а также сложные предложения с эллипсисом, сложные предложения с бессоюзной связью, обращения, дискурсивные слова [Chafe 1982].

Что касается драматического текста, то реплики персонажей, с одной стороны, характеризуются большим количеством полных предложений, сложных предложений с сочинительной и подчинительной связью, что сближает эту часть драматического текста с письменными текстами, тогда как большое количество дискурсивных маркеров, частиц и обращений делает ее похожей на устный текст. Метатекст характеризуется большим количеством неполных, простых предложений, тенденцией к отсутствию сочинительных и подчинительных связей, и в этом он уподобляется устным текстам. В то же время отсутствие дискурсивных маркеров и обращений сближает метатекст с письменной речью [Бочавер 2012, с. 12-14].

У. Чейф использовал для своих расчетов выборку в тысячу слов. Мы провели анализ на ста предложениях (единства между точками), взятых подряд пьесы «Вишневый сад» и перевода Дж. Гверьери, а также ста предложениях из комедии Луиджи Лунари и ее перевода на русский язык. Представим полученные результаты в виде таблицы:

Таблица 1

Данные свидетельствуют о том, что средняя встречаемость форм в русском и итальянском языках примерно одна и та же. Высокий процент простых полных предложений и сложных предложений с сочинением и подчинением подтверждает близость драматического текста к письменному тексту. С другой стороны, обилие дискурсивных слов (типа diciamo, ecco, sai, praticamente), а также междометий и обращений сближает его с устным текстом (о роли междометий в драматическом тексте [Nencioni 1983]).

Сто проанализированных предложений представляют собой реплики действующих лиц пьес Чехова и Лунари. Беглое количественное сравнение метатекста в русских и итальянских пьесах дает примерно тот же результат, что и анализ реплик.

Проведенное количественное исследование, таким образом, указывает на двойную природу драматического текста с элементами как устного, так и письменного текста, но не позволяет сделать выводов относительно различий между русским и итальянским драматическим текстом, которые видятся в этом аспекте весьма незначительными. Для выявления возможных различий необходимо провести качественный анализ структуры текста, прежде всего - исследовать механизмы связности на глобальном и на локальном уровне.

Под глобальной связностью (когерентностью) понимается смысловое единство текста, его семантическая целостность, которая достигается, когда предлагаемому набору высказываний можно приписать внутреннюю семантическую организацию, построенную на принципах логической последовательности и иерархии [Ferrari 2016, с. 115-117]. Таким образом, когерентность текста как категория связана с рецепцией текста слушающим (в нашем случае это читатель пьесы или зритель спектакля) и по природе своей обладает граду- альностью: текст может восприниматься как более или менее когерентный, в отличие от грамматической связности на уровне фразы, которая не градуальна. В процессе коммуникации могут возникать внешние факторы, блокирующие, прерывающие, отодвигающие на второй план требование глобальной связности. Именно это можно наблюдать в анализируемых текстах, где отсутствие связности становится определенным художественным приемом. Это касается как постмодернистской пьесы Лунари, так и модернистского театра Чехова, в котором отсутствие связности призвано передать нарушение коммуникации между персонажами. Проявлением этого является отрицание принципа кооперативности, так называемый прерывистый диалог, или «диалог глухих», когда последовательность реплик не соответствует классическим условиям построения иллокутивных пар (таких как вопрос-ответ, сообщение-комментарий, обвинение- оправдание, вопрос-дополнительный вопрос) [Степанов 2005, с. 306].

Эта особенность, однако, не создает проблем на межъязыковом уровне. Ср. характерный фрагмент пьесы Чехова «Вишневый сад» и его перевод Дж. Гверьери:

Лопахин. ... Согласны вы отдать землю под дачи или нет? Ответьте одно слово: да или нет?

Любовь Андреевна. Кто это здесь курит отвратительные сигары. (садится).

... Volete lottizzare la propriety oppure no? Si, o no, ma rispondete! Una parola! Che ci vuole?

Chi e qui che fuma questi sigari pestilenziali? (si siede)

Гаев. Вот железную дорогу построили, и стало удобно... (садится)

Лопахин. Только одно слово. Дайте же мне ответ!

Гаев (зевая). Кого?

Любовь Андреевна. Вчера было много денег, а сегодня совсем мало.

Adesso che hanno costruito la ferrovia, e una passeggiata . (si siede) ...

Una parola sola! Datemi una risposta!

Prego?

leri avevo tanti soldi, oggi guarda quanto pochi me ne restano.

Под локальной связностью (когезией) текста понимается набор лингвистических механизмов, обеспечивающих связь между высказываниями. Два основных параметра связности текста на локальном уровне - это коннекторы различной семантики и анафорический механизм [De Beaugrande, Dressler 1984, с. 78-95]. В отличие от глобальной связности механизмы когезии лингвоспецифичны, они определяются особенностями системы, нормы и узуса того или иного языка. Именно в этой области в анализируемых текстах заметны определенные различия, на которых мы остановимся далее.

Особенностью итальянского синтаксиса является тенденция большей иерархизации элементов текста [Govorukho 2001]. Это можно отметить уже на уровне метатекста, который, как уже было сказано, в целом неохотно допускает предложения сложной структуры с сочинением или подчинением. Приведем пример русской фразы метатекста с бессоюзной связью, вполне допустимой и в итальянском языке:

Яша тоже вошел в гостиную, 0 смотрит на танцы (Чехов «Вишневый сад»).

Anche Jasa e entrato dal (nel) salotto e osserva (guarda) le danze (quelli che ballano) При совпадении вариантов перевода предлагается лишь один вариант. В скобках отмечаются лексические расхождения и указаны фамилии переводчиков. (De Dominicis Jorio) (Piretto) (Lunari) (Srada Janovic).

Anche Jasa e entrato dal salotto a guardare le danze. (Guerrieri).

Как мы видим, ни в одном из переводов не сохраняется синтаксическая структура русского оригинала. В четырех случаях появляется сочинительный союз е, а в одном переводе - конструкция гипотаксиса с целевой семантикой, вводимая предлогом а.

Приведем еще один пример русского метатекста с сочинительной связью, которая сохраняется лишь в одном итальянском переводе из пяти. Ср:

В глубине сцены проходит Епиходов и играет на гитаре (Чехов «Вишневый сад»).

Sul fondo della scena passa Epichodov e suona la chitarra (Lunari).

In (sul) fondo alla scena passa Epichodov che suona (con) la chitarra (Strada Janovic) (Piretto) (Guerrieri).

Sul fondo della scena passa Epichodov suonando la chitarra (De Dominicis Jorio).

В четырех случаях сочинение уступает место подчинению: в трех переводах это относительное придаточное аппозитивного типа, а в одном случае - герундиальный оборот.

Сочинительная конструкция из двух предикатов, первый из которых обозначает положение референта в пространстве (X сидит, X стоит, X лежит), а второй указывает на основное действие, как правило, передается на итальянский с помощью конструкций презентации: глагол esserci + аппозитивное относительное придаточное [Говорухо 2017, с. 66]. Ср.:

За пледом стоит Варя и кланяется (Чехов «Вишневый сад»).

Dietro (il plaid) c'e Varja che fa un inchino (Strada Janovic) (Guerrieri).

Dietro il plaid c'e (appare) Varja che si inchina (Lunari), (Piretto).

Dietro di esso e in piedi Varja che saluta (De Dominicis Jorio).

Третий случай, который мы приведем, касается характерных для метатекста односложных реплик типа `X хочет Vinf', которые могут быть буквально переданы на итальянском языке конструкцией `X vuole Vinf'. Однако наряду с этим вариантом мы находим в переводах более частотную итальянскую ложноцелевую конструкцию `fare + per + Vinf'. Далее в таблице представлены данные по шести подобным контекстам (см. табл. 2).

Отметим, что в конструкциях «fa per andare via», «fa l'atto di usci- re», «fa il gesto di» акцент делается на внешнем проявлении действия, они обладают большей «театральностью» по сравнению с русскими ремарками типа хочет уйти, лишь описывающими внутреннее состояние персонажа.

Таблица 2

1. Бочавер С. А. Связность драматического текста и сценическая коммуникация (на материале русской и испанской драматургии конца XIX - начала XX вв.): автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 2012. [Bochaver, S. A. (2012). Svjaznost' dramaticheskogo teksta i scenicheskaja kommunikacija. (Dramatic text coherence and stage communication): abstract of PhD in Philology. (In Russ.)].

2. Выготский В. С. Психология искусства. М.: Педагогика, 1987. [Vygotskij, V. S. (1987). Psihologija iskusstva. (Psychology of art). Moscow: Pedagogika. (In Russ.)].

3. Говорухо Р. А. Об одном случае семантического связывания в русском и итальянском языках // ^nd-astes. Etudes de linguistique slavo-romane. Alessandria: Edizioni dell' Orso, 2019. С.131-146. [Govoruho, R. A. (2019). Ob odnom sluchae semanticheskogo svjazyvanija v russkom i ital'janskom jazykah. (A case of semantic coherence in Russian and Italian). (In Russ.)].

4. Левый И. Искусство перевода. М.: Прогресс, 1974. [Levyj, I. (1974). Iskusstvo perevoda. (Art of translation). Progress. (In Russ.)].

5. Пеньковский А. Б., Шварцкопф Б. С. Типы и терминология ремарок // Культура речи на сцене и на экране. М.: Наука, 1986. [Pen'kovskij, A. B., Sh- varckopf, B. S. (1986). Tipy i terminologija remarok. (Types and terminology of remarks). In: Kul'tura rechi na scene i na jekrane (pp. 150-170). Moscow: Nauka (In Russ.)].

6. Степанов А. Д. Проблемы коммуникации у Чехова. М.: Языки славянской культуры, 2005. [Stepanov, A. D. (2005). Problemy kommunikacii u Chehova (Communication problems with Chekhov). Jazyki slavjanskoj kul'tury. (In Russ.)].

7. Chafe W. 1982. Integration and involvement in speaking, writing, and oral literature // Spoken and written language: Exploring orality and literacy, Norwood: Ablex. P. 35-54.

8. De Beaugrande R., Dressler W. Introduzione alla linguistica testuale. Bologna: il Mulino, 1984.

9. De Blasi N. Teatro e realta linguistica. In: La lingua italiana e il teatro delle diversity. Atti del Convegno, Accademia della Crusca 15-16 marzo 2011. Firenze: goWare, 2012.

10. Govorukho R. Sintassi e pragmatica nella coesione testuale in italiano e in russo // «Studi di grammatica italiana», XX, 2001. P. 53-67.

11. Ferrari A. Linguistica del testo. Roma: Carocci editore, 2016.

12. Nencioni G. L'interiezione nel dialogo teatrale di Pilandello. In: Fra grammatica e retorica. Da Dante a Pirandello. Torino: Einaudi, 1983. P 210-253.

Размещено на Allbest.ru