Категоризация нескольких финно-угорских идиомов и языковая лояльность их носителей

Размещено на http://www.allbest.ru/

КАТЕГОРИЗАЦИЯ НЕСКОЛЬКИХ ФИННО-УГОРСКИХ ИДИОМОВ И ЯЗЫКОВАЯ ЛОЯЛЬНОСТЬ ИХ НОСИТЕЛЕЙ

Агранат Т.Б.,

доктор филологических наук, доцент, профессор кафедры общего и сравнительного языкознания Московского государственного лингвистического университета, ведущий научный сотрудник Института языкознания РАН

Куцаева М.В.,

кандидат филологических наук, научный сотрудник Института языкознания РАН

В статье авторы на материале собственных социолингвистических исследований рассматривают категоризацию трех миноритарных прибалтийско-финских идиомов в автохтонной среде и родственного им марийского языка во внутренней диаспоре, а также лояльность их носителей к своим родным языкам. Сравнение показало, что носители языков по-разному относятся к своему родному языку, несмотря на практически идентичные условия существования этих языков.

Ключевые слова: категоризация языков; языковая лояльность; языки меньшинств; социолингвистическое обследование.

Agranat T.B., Doctor of Philology (Dr. habil.), Associate Professor, Professor at the Department of General and Comparative Linguistics, Moscow State Linguistic University; Leading Researcher, Institute of Linguistics, Russian Academy of Sciences

Kutsaeva M.V, PhD (Philology), Researcher, Institute of Linguistics, Russian Academy of Sciences

CATEGORIZATION OF SEVERAL FINNO-UGRIC IDIOMS AND LANGUAGE LOYALTY OF THEIR NATIVE SPEAKERS

In the article the authors examine the categorisation of three closely related Finnic minority languages in the autochthonous environment and the related Mari language in the internal diaspora, as well as the loyalty of the native speakers towards their mother tongues, based on material from their own sociolinguistic surveys. The comparison revealed that speakers of different languages exhibit different attitudes toward their native language, despite almost identical conditions for the existence of these languages.

Key words: categorisation of languages; language loyalty; minority languages; sociolinguistic survey.

категоризация прибалтийский финский идиомы марийский диаспора

Введение

В статье приводится сравнительный анализ результатов двух социолингвистических обследований, проводившихся независимо друг от друга. Одно из этих обследований делалось среди представителей марийской диаспоры в Московском регионе. Второе - на северо-западе Ленинградской области, среди носителей трех автохтонных языков: водского, ижорского и ингерманландского финского. Генетически все исследуемые языки родственны, относятся к финно-угорской группе уральской языковой семьи. Среди вопросов, представленных в анкете, был блок, отражающий языковую лояльность респондентов, на изучении которой мы сосредоточимся в данной статье, и прежде всего обсудим категоризацию изучаемых идиомов.

1.1. Марийцы являются автохтонным финно-угорским населением Среднего Поволжья, однако в силу ряда исторических причин расселены во многих регионах РФ. На территории Российской Федерации проживают 547 605 марийцев, из них 290 863 человек - в Республике Марий Эл, составляя 41,8 % от населения республики. Остальные марийцы (46,9 % от всего марийского населения РФ) компактно расселены в Башкортостане, Татарстане, Удмуртской Республике, Кировской, Свердловской, Нижегородской областях, в Пермском крае, а также рассредоточены в нескольких регионах, в том числе и в Москве и Московской области - 4 655 человек [ВПН 2010].

С этнографической точки зрения марийский этнос неоднороден и в нем выделяются три основных этнические группы: горные, луговые, восточные. С лингвистической точки зрения неоднозначным остается ответ на вопрос о количестве марийских языков: два (горный и луговой, или лугововосточный) или один (марийский). Впрочем, проблема количества языков представляется нерелевантной в рамках данной работы.

В западной части Ленинградской области проживают три коренных малочисленных этноса: водь, ижорцы и ингерманландские финны. Раньше всех на этой территории поселилась водь. К XII веку здесь осела часть карел, переместившихся с Карельского перешейка; впоследствии они стали называться ижорой. В начале XVII века с северного побережья Финского залива сюда переселились финны Подробно об этом см. [Агранат 2016]..

Категоризация

В данном разделе речь пойдет о категоризации изучаемых идиомов.

В зависимости от места и особенностей расселения этнической группы на территории Российской Федерации (отдельное административно-территориальное образование, места компактного расселения) за ее этническим языком закрепляется тот или иной статус или, в случае дисперсного проживания группы, - не закрепляется. «Государственным языком на всей территории Российской Федерации является русский язык. <...> Республики в составе Российской Федерации вправе устанавливать свои государственные языки, которые могут употребляться в органах власти, местного самоуправления, государственных учреждениях наряду с русским» [Конституция Российской Федерации, ст. 68].

Закон № 1807-1 от 25 октября 1991 г. «О языках народов Российской Федерации», «направлен на создание условий для сохранения и равноправного развития языков»; «государство на всей территории РФ способствует развитию национальных языков, двуязычия и многоязычия» [Закон № 1807-1].

Статус марийского языка закреплен в Конституции Республики Марий Эл (гл. I, ст. 1), а также в Законе 1995 г. о языках Республики Марий Эл (гл. I., ст. 1). «Наряду с русским, марийский язык (горный, луговой) является государственным языком Республики Марий Эл» [Конституция РМЭ; Закон 1995].

Ст. 3 п. 4 Закона № 1807-1: «В местности компактного проживания населения, не имеющего своих национально-государственных и национально-территориальных образований или живущего за их пределами, наряду с русским языком и государственными языками республик, в официальных сферах общения может использоваться язык населения данной местности. Порядок использования языков в таких местностях определяется законодательством Российской Федерации и субъектов Российской Федерации» [Закон № 1807-1]. В соответствии со ст. 3 Закона о языках в РМЭ, «Республика Марий Эл оказывает активное содействие изучению марийского языка за пределами республики» [Закон 1995]. Марийский язык преподается в школах в регионах проживания старой марийкой диаспоры: Башкортостан, Татарстан.

Положения ст. 3 Закона № 1807-1 «О языках народов РФ» не распространяются на другие регионы, в том числе на Москву и Московскую область, где марийцы, хотя и многочисленны, однако проживают дисперсно, образуя внутреннюю диаспору на территории многонационального государства, и, соответственно, где марийский язык не имеет юридического статуса.

Что касается термина «внутренняя диаспора», одни исследователи его признают и отмечают сужение функций и сфер использования языков вне исконного ареала их распространения [Сулейменова, Шаймер- денова 2002 с. 39], другие - его не используют [Словарь 2006 с. 57-58].

Основываясь на наших социолингвистических обследованиях, мы предлагаем следующую категоризацию марийского языка в условиях диаспорного проживания этнической группы - в качестве языка внутренней диаспоры. Отличительными чертами внутренней диаспоры является, то, что язык, который вытеснил их этнический, они изучали в школе как государственный, а также то, что они периодически используют этнический язык, так как связь с малой родиной не прекращается Подробнее об этом см. [Куцаева 2018]..

В лингвистической литературе ижорский язык стал рассматриваться как отдельный язык лишь с XX века. Первое его грамматическое описание, сделанное финским лингвистом В. Поркка в XIX веке [Porkka 1885], называется «Ижорские диалекты». Водский язык всегда считался независимым. Категоризация идиома во многом зависит не от лингвистических причин и даже не от социолингвистических факторов, а скорее от некоторых экстралингвистических причин (см. об этом, например: [Pajusalu 2003, с. 232]).

Хотя лингвисты не признавали за ижорским, в отличие от водско- го, статус языка, по сохранившимся источникам, при контактах води и ижоры ижорский язык выполнял функцию лингва франка.

У водского языка никогда не было письменности. Ижорский язык получил письменность в начале 1930-х годов. Некоторое время он преподавался в школе.

Ингерманландский финский начали преподавать в школе почти на столетие раньше, чем стандартный финский в Финляндии. В середине 30-х годов XX века письменная традиция прекратилась.

Сейчас все эти языки помнят только представители старшей возрастной когорты. Меньше всего осталось води - не более десятка говорящих. Двух других - приблизительно по 200 человек. Хотя в разные исторические периоды категоризация каждого из этих языков была разной, в настоящее время все они являются языками, находящимися под угрозой исчезновения.

В «Перечень коренных малочисленных народов Российской Федерации», который был утвержден Постановлением Правительства РФ, от 24 марта 2000 года № 255, включены водь и ижора, но не включены ингерманландские финны. Список коренных малочисленных народов РФ несколько раз менялся, последнее изменение было внесено Постановлением № 880 от 25 августа 2015 года.

В ст. 2, часть 2 Закона № 1807-1 «О языках Российской Федерации» читаем: «Российская Федерация гарантирует всем ее народам независимо от их численности равные права на сохранение и всестороннее развитие родного языка, свободу выбора и использования языка общения». Статье 3. «Правовое положение языков» упоминает лишь государственный язык Российской Федерации и государственные языки республик. Языки коренных малочисленных народов не имеют официального статуса [Закон № 1807-1].

Составленный лингвистами список языков коренных малочисленных народов РФ не совпадает со списком коренных малочисленных народов, потому что некоторые народы говорят на диалектах, но не на языках (см. [Михальченко 2003, с. XI-XII]).

Ни один из трех исследуемых языков не имеет официального статуса, и все они могут считаться языками коренных малочисленных народов.

Языковая лояльность

У определения «зыковая лояльность» существует два значения. Первое - это «совокупность внутренних оценок членов языкового коллектива коммуникативной пригодности и престижности языка своего этноса, которая определяет степень их приверженности данному языку» [Словарь 2006, с. 261].

Данный термин может пониматься и как «синоним языковой терпимости (языковой толерантности)» [там же, с. 267].

В данной статье нас будем интересовать первое значение термина. Некоторые лингвисты настаивают на том, что уровень и тип лoяльнoсти (в первом значении) «являются важнейшими критериями витальности языка» [Москвичева 2014 с. 479].

Здесь мы будем использовать подход к типологии языковой лояльности, разработанный каталонскими исследователями, который базируется на двух характеристиках: речевой компетенции и сферах использования языка. Этот подход учитывает четыре типа языковой лoяльнoсти: инструментальную первичную, инструментальную вторичную, инструментальную письменную и эвалюативную лoяльнoсть. Эти типы лoяльнoсти сочетаются друг с другом и формируют пять типов отношения к языку:

1) лояльные (высокий уровень лoяльнoсти в сочетании с компетентностью и эвалюативной лояльностью);

2) пользователи (высокая инструментальная лoяльнoсть, отрицательная лoяльнoсть по шкале письменной компетенции с положительной эвалюативной лояльностью);

3) компетентные (достаточный уровень владения языком, но отрицательные типы инструментальной и эвалюативной лояльности);

4) идеализирующие (отрицательная лояльность во всем, кроме эвалюативной лояльности);

5) ассимилированные (любые положительно оцененные типы лояльности, помимо эвалюативной лояльности, показывают, что носители языка выступают против языкового планирования и нормализации) [Москвичева 2014].

В ходе социолингвистических обследований респондентам предлагалась типовая анкета, с некоторыми релевантными уточнениями для каждой этнической группы. Вопросы анкеты были скомпонованы в три раздела. Первый раздел касался лингвистической биографии респондентов, второй - актуального использования языков, третий - языковой лояльности Подробно обсуждение вопросов первых двух разделов применительно к языкам Ленинградской области см. [Агранат 2016].. В данной статье нас будут интересовать только вопросы третьего раздела.

Анкетирование проводилось одним из авторов статьи в Московском регионе среди представителей марийской диаспоры. В выборку попали 106 человек: 100 - представители первого поколения диаспоры, приехавшие из Республики Марий Эл, а также из мест компактного проживания марийцев: (Башкортостан (18 %), Татарстан (3 %), Кировская (5 %), Свердловская области (2 %). Все опрошенные идентифицируют себя в качестве этнических мари. Шесть человек являются представителями второго поколения диаспоры.

В нашем обследовании языковая лояльность изучалась по следующим аспектам: язык, который респондент считает родным (см. табл. 1); набор языков, которым владеет респондент (см. табл. 2); престиж и статус марийского и других языков по оценке респондентов (см. табл. 3).

Таблица 1

Таблица 2

В совокупности 93 % опрошенных заявили, что они владеют марийским языком. Уровень владения марийским нами, впрочем, не верифицировался, поскольку это не входило в задачи исследования. Кроме того, упомянем тот факт, что, если некоторые респонденты указывали марийский одним из первых в этом наборе языков, другие, напротив, первым отмечали русский язык, подчеркивая в какой-то мере степень владения этими языками.

«Важным индикатором состояния группы является то, в какой мере она поддерживает и сознательно пропагандирует свой язык - или, напротив, в какой мере она готова от него отказаться» [Вахтин, Головко 2004, с. 40]. Респондентам был задан вопрос о том, какие языки, по их мнению, будут актуальны для них и их детей в дальнейшей жизни (см. табл. 3).

Таблица 3

53% опрошенных полагают, что марийский язык в какой-то мере может понадобиться лично им или их детям в будущем. Впрочем, намерения респондентов носят скорее декларативный характер и не всегда соответствуют реалиям жизни: межпоколенная передача языка в диаспоре является крайне слабой:

Русский язык - это однозначно. Знание родного языка - это тоже, наверное, обязательно. Я бы сказал так. Хотя у меня старшая дочка в Питере живет, у нее этот язык не прилепился никак. Это очень редкий случай, когда где-то язык зацепится, когда приезжают с больших городов. Но вот в Москве есть какие-то единичные случаи, когда три-четыре года и знают марийский, но это очень редкость большая уже. Очень фанатично надо заниматься (Ю. М., 60).

Сопоставительный анализ результатов, приведенных в таблицах 2 и 3, позволяет выявить следующее: 40 % опрошенных, владея марийским, при этом не считают знание марийского языка необходимым лично для себя и не намерены передать его детям:

Знаю русский и марийский, совсем чуть-чуть знаю финский, изучала в институте. Детям - русский, естественно. Ну и один иностранный, английский, нужен был бы (З. А., 44).

Владею? Марийский и русский - и все! Сыну? Сейчас русский язык - на первом месте, на втором месте - у нас английский язык, мы его изучаем на уровне разговорной речи. И китайский. Чтобы добиться чего-то я пока вижу только три языка, чтобы знать (А. Т., 51).

Во втором поколении марийской диаспоры московского региона 100 % респондентов в выборке родным признали русский язык (см. табл. 4).

Если честно, я бы сказала, русский, потому что я на нем разговариваю. Но марийский - как-то все-таки... Я могу там иногда поговорить на марийском, но мне кажется, больше - русский. Да, русский (А. А., 15).

Таблица 4

Владение марийским языком в выборке во втором поколении отметили 67 % опрошенных (см. табл. 5). Подчеркнем, что, по признанию респондентов, это скорее пассивное знание этнического языка:

Русский, английский разговорный, марийский - но не сказать, что я прямо-таки владею! (А. К., 29)

При этом опрошенные считают, что в дальнейшей жизни им или их детям марийский, кажется, не понадобится вовсе, поскольку ни один из респондентов не упомянул марийский в наборе языков, необходимых в будущем (см. табл. 6).

Таблица 5

Таблица 6

В процессе полевого социолингвистического анкетирования носителей водского, ижорского и ингерманландского финского языков респонденты опрашивались независимо от их уровня владения языком; при отборе респондентов учитывался только тот факт, что они получили язык от своих родителей. В некоторых случаях знание языка было плохим.

Ответ респондентов на вопрос о родном языке особенно интересен, поскольку само понятие необъективно. «После 1926 г. этот термин не поясняется ни в переписных листах, ни в инструкциях переписчикам, и, стало быть, интерпретируется либо переписчиком, либо переписываемым» [Беликов 1997, с. 13]. Понимание этого термина разными индивидами лежит на шкале от «язык, выученный в раннем детстве и продолжающий использоваться» до «язык своего этноса» [там же].

Среди ингерманландских финнов 100 % сказали, что их родной язык - финский, хотя многие знают его довольно плохо; некоторые из них уже и вовсе забыли язык, поскольку давно перестали им использовать. Около 40 % ижорцев (38,8 %) считают родным этнический язык, 61,2 % - русский. Ровно 80 % водских респондентов назвали родным языком водский, остальные затруднились ответить.

Одним из вопросов анкеты был о целесообразности, по мнению респондентов, обучения детей в школе их этническим языкам. Из финских респондентов 41,1 % ответили положительно, 47 % сказали, что необходимость в этом отсутствует, остальные 11,9 % мотивировали отрицательный ответ отсутствием специалистов.

Только 33,3 % ижорцев высказались положительно, 38,8 % - отрицательно, 27,9 % отнеслись индифферентно к этой проблеме. Все 100 % опрошенных среди води с энтузиазмом отозвались об этой идее.

При ответе на вопрос, какие языки нужно знать им самим, у водских респондентов ответы распределились так: 80 % - только русский, 20 % - водский и русский. Ижорцы единодушно назвали только русский. У финнов дистрибуция была более сложной: 5,8 % считают, что им необходим только финский, 47 % - финский и русский, 17,6 % полагают, что им достаточно только знания русского языка, 29,6 % ответили, что им всё равно.

Что касается вопроса о языках, которые, по мнению опрошенных, нужно знать их детям, водские респонденты ответили на него так же, как и на предыдущий вопрос, что демонстрирует стабильность соотношения престижности двух языков.

Только 1 % финнов считает, что их детям необходим лишь этнический язык, при этом 22,6 % отмечают достаточность знания детьми только русского языка; очевиден рост престижности русского языка и его важность для новых поколений. Процент тех, кто считает одинаково важными финский и русский языки, такой же, как при ответе на предыдущий вопрос. Практически сохраняется число тех, кому эта проблема безразлична: 29,4 %.

Неожиданно 5,5 % ижорцев высказались о том, что их детям необходим только ижорский. Как оказалось, взрослые дети проживают в Эстонии, и гипотетически знание ижорского языка могло бы им помочь в овладении эстонским. Тем не менее для ижорцев их этнический язык обладает наиболее низкой престижностью, 94,5 % считают, что их детям нужно знать только русский язык.

Заключение

В заключение отметим, что у автохтонных этносов показатели более однородные, чем в среде внутренней диаспоры, интересно также, что они сильно различаются у води, ижоры и ингерманландских финнов, несмотря на одинаковую категоризацию их идиомов. В Ленинградской области идеализирующее отношение встречается только среди водских респондентов: у них положительная эвалюативная леяльнесть к родному языку, но полноценных носителей всего несколько, и язык не передается молодому поколению. Два типа языковой лояльности: группа ассимилированных и компетентных представлены только у ижоры. У некоторых из них положительные эвалюативные типы лояльности, кроме того, они выступают против языкового планирования. У некоторых других негативное эвалюативное отношение к родному языку, хотя они полагают, что обладают достаточным уровнем владения языком. Отношение пользователей наблюдается только у ингерманландских финнов. У них высокая инструментальная лояльность, отрицательная лояльность по шкале письменной компетентности с положительной оценочной лояльностью.

Что касается марийской диаспоры, среди опрошенных ее представителей встретились все типы в разных пропорциях. Максимальное количество, примерно 40 %, можно оценить как компетентные. Около трети - идеализирующие. Примерно пятая часть - пользователи. Небольшое количество: 6 % - лояльные и 4 % - ассимилированные.

В целом, очевидно, что категоризация напрямую не коррелирует с языковой лояльностью.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ / REFERENCES

Агранат Т. Б. Сравнительный анализ грамматических систем прибалтийско-финских языков: принципы интрагенетической типологии. М.: Языки народов мира. 2016. [Agranat, T B. (2016). Sravnitelnyj analiz gram- maticheskih sistem pribaltijsko-finskih jazykov: principy intrageneticheskoj tipologii. (Comparative analysis of grammatical systems of the Finnic languages: principles of intragenetic typology). Moscow: Yazyki narodov mira. (In Russ.)].

Беликов В. И. Надежность советских этнодемографических данных // Малые языки Евразии: социолингвистический аспект: сборник статей. М.: МГУ, 1997. С. 12-43. [Belikov, V. I. (1997). Nadezhnost' sovetskih et- nodemograficheskih dannyh. (Reliability of Soviet ethnodemographic data). In Malye jazyki Evrazii: sociolingvisticheskij aspekt (pp. 12-43). Moscow: MSU. (In Russ.)].

Вахтин Н. Б., Головко Е. В. Социолингвистика и социология языка. М.: Гуманитарная академия, 2004. [Vakhtin, N. B., Golovko, E. V. (2004). Sotsio- lingvistika i sotsiologija jazyka. (Sociolinguistics and socmlogy of language). Mos^w: Gumanitarnaja akademija. (In Russ.)].

Всероссийская перепись населения 2010. URL: https://rosstat.gov.ru/free_ doc/new_site/perepis2010/croc/perepis_itogi 1612.htm (дата обращения 01.10.2020). [Vserossijskaja perepis' naselenija 2010 goda. (All-Russian 2010 census). https://rosstat.gov.ru/free_doc/new_ site/perepis2010/croc/perepis_ itogi1612.htm (In Russ.)].

Закон о языках в Республике Марий Эл. URL: http://rus-gos. spbu. ru/public/ files/bills/11_5391b9f9dc714.pdf (дата обращения 01.10.2020). [Zakon o jazykah v Respublike Mari El (Law on languages in the Republic of Mari El). URL: http://rus-gos.spbu.ru/public/files/bills/11_5391b9f9dc714.pdf (In Russ.)].

Закон № 1807-1 «О языках народов Российской Федерации». URL: http:// www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_15524/ (дата обращения 01.10.2020). [Zakon o jazykah narodov Rossiiskoj Federatsii (Law on languages of the peoples of the Russian Federation). http://www.consultant.ru/ document/cons_doc_LAW_15524/ (In Russ.)].

Конституция Республики Марий Эл. URL: https://constitution.garant.ru/re- gion/cons_mariy/chapter/d60e93439c93a0a5348ed8181732bb33/ (дата обращения 01.10.2020). [Konstitutsija Respubliki Mari El (Constitution of the Republic of Mari El). https://constitution.garant.ru/region/cons_mariy/ chapter/d60e93439c93a0a5348ed8181732bb33/ (In Russ.)].

Конституция Российской Федерации. URL: http://constitutionrf.ru/skachat- konstitutsiyu (дата обращения 01.10.2020). [Konstitutsija Rossijskoj Federatsii (Constitution of the Russian Federation). http://constitutionrf.ru/skach- at-konstitutsiyu (In Russ.)].

Куцаева М. В. Функционирование чувашского языка в диаспоре московского региона: дис. ... канд. филол. наук. М., 2018. [Kutsaeva, M. V. (2018). Funktsionirovanie tchuvashskogo jazyka v diaspore moskovskogo regiona. (Functioning of the Chuvash language in the Moscow region diaspora): PhD in Philology. Moscow. (In Russ.)].

Михальченко В. Ю. (ред.) Письменные языки мира: Языки Российской Федерации. Социолингвистическая энциклопедия. Книга 2. М., 2003. [Mikhalchenko, V Yu. (2003). (ed.). Pis'mennye jazyki mira. Jazyki Rossijskoj Federacii Sociolingvisticheskaja enciklopedja. Kniga 2. (Written languages of the world: languages of the Russian Federation. Sociolinguistic encyclopedia. Book 2). Moscow: Academia. (In Russ.)].

Москвичева С. А. Типы языковой лояльности: на примере карельского языка в Республике Карелия // Михальченко В. Ю. (ред.) Языковая политика и языковые конфликты в современном мире. Труды международной конференции. М.: Тезаурус, 2014. С. 479-486. [Moskvitcheva, S. A. (2014). Tipy jazykovoj lojal'nosti: na primere karel'skogo jazyka v Respublike Karelija, (Types of language loyalty: on the example of the Karelian language in the Republic of Karelia). In: Mihalchenko, V. Yu. (ed.). Jazykovaja politika i jazykovye konflikty v sovremennom mire (pp. 479-486). Moscow: Tesaurus. (In Russ.)].

Словарь социолингвистических терминов / отв. ред. В. Ю. Михальченко. М.: Институт языкознания РАН, 2006. [Mikhal'chenko, V Yu. (ed.). (2006). Slovar'sotsiolingvisticheskih terminov. (Dictiоnary of sociolinguistic terms). Moscow: Institut Jazykoznanija RAN. (In Russ.)].

Сулейменова Э. Д., Шаймерденова Н. Ж. Словарь социолингвистических терминов. Алматы, Казак университет, 2002. [Suleimenova, E. D., Shaimerde- nova, N. Zh. (2002). Slovar ' sotsiolingvisticheskih terminov. (Dictionary of sociolinguistic terms). Almaty. (In Russ.)].

Pajusalu K. Estonian Dialects. In M. Erelt (ed.), Estonian Language, Linguistica Uralica. Supplementary series. Vol. 1. Tallinn, 2003. Pp. 231-272.

Porkka V. Ueber den Ingrischen Dialekt mit Berucksichtigung der ubrigen finnisch- ingermanlandischen Dialekte. Helsingfors: J. C. Frenckell & Sohn, 1885.

Размещено на Allbest.ru