Гендерная лингвистика: истоки и прескриптивное направление

Размещено на http://www.allbest.ru/

ГЕНДЕРНАЯ ЛИНГВИСТИКА: ИСТОКИ И ПРЕСКРИПТИВНОЕ НАПРАВЛЕНИЕ

Колесниченко Н.Ю.

доктор педагогических наук, профессор, Одесский национальный университет имени И.И. Мечникова

Статья посвящена исследованию гендерной лингвистики, её истоков и направлений. Гендерные лингвисты проделали огромную работу в поисках доказательств андроцентричности языка. Наиболее впечатляющие результаты дали лексикографические разыскания. Анализ словарного фонда немецкого и английского языков показал существенную асимметричность в наименованиях профессий, титулов, должностей: социально престижные позиции представлены только мужским родом (der Architekt, der Doktor, President, House of Lords), тогда, как низы социальной иерархии отданы женщинам (maid, nanny, Putzfrau). Обнаруженная гендерная асимметрия привела к началу прескриптивной лингвистической деятельности - выправлению языкового гендерного неравенства, что выразилось во введении в словарь параллельных форм женского рода, сформированных либо аффиксальным, либо композитным образом (Professor/Professorin; Frau Professor; M-me Professor), или замене гендерно маркированной лексемы нейтральной (chairman^chairperson; stewardess^flight attendant). Лексикографические предложения гендерологов стали частью «политически корректного словаря» по обе стороны океана. Однако, «тотальная феминизация словаря» (totale Feminisierung) вызвала негативную реакцию более умеренно настроенных филологов. Соглашаясь с необходимостью более взвешенного подхода к феномену «мужское/женское» в обществе и в языке, отметим при этом несомненные заслуги феминистского движения, приведшие к пересмотру гендерных стереотипов, доминировавших в социуме, сознании и культуре на протяжении всего развития человечества.

Ключевые слова: гендерная лингвистика, феминизм, гендерный стереотип

гендерная лингвистика неравенство форма женский род

ГЕНДЕРНА ЛІНГВІСТИКА: ВИТОКИ І ПРЕСКРИПТИВНИЙ НАПРЯМОК

Введение. Если гендерные исследования в области политических и социальных наук были нацелены, прежде всего, на доказательство равенства полов, гендерная филология - как лингвистика, так и поэтика - сконцентрировалась на поисках различий между мужской и женской когницией и, соответственно, её отражением в языковой картине мира. Лингвистические исследования, проводимые в гендерном аспекте, объединяются в разных терминологиях, в «лингвистическую гендерологию», «гендерную лингвистику», «ген- дергетику», «феминистскую лингвистику» feminist linguistics, feministische Linguistik.

Гендерология обратилась к структурам языка, признавая их решающую роль в механизмах культурной репрезентации пола, что позволило осветить области построения и функционирования языка, не исследованные ранее, и внесло существенный вклад в лингвистику и теорию речевого поведения.

Результаты и обсуждение. Важность гендерного направления в лингвистике не отрицают даже представители противоположных взглядов на феминизм и его роль в создании гендерологии. Андроцентризм непосредственно связан с понятием языкового сексизма - использования языка «для критики, унижения, дени- грации женщин, что соотносительно с расизмом, где дискриминация осуществляется не по половому, а по расовому признаку» (Lakoff 1975: 35).

Сексизм в языке можно сформулировать, по мнению Венди Мартины, профессора Стэнфордского унивеситета, как «мужской подход к языку» - the he/man approach to language (Martyna 1978: 131).

Люси Иригарей, в отличие от многих других представителей феминизма, усматривающих сексизм языка в отдельных лексических значениях, синтаксических конструкциях, фразеологических единицах, считает, что «мужчина создаёт язык, чтобы соприкасаться с собой <...>, и синтаксис [философского] дискурса, дискурсивной логики и, в более общем виде, синтаксис общественного порядка, т.е. политический синтаксис <...> - всегда своего рода самоаффект, <...> репрезентация самого себя <...> как единственного эталона <...>. В отличие от мужского, затвердевшего языка, женский язык текуч, в нём важную роль играют интонация, ритм, игра со значением слова и его частей. Он настолько свободен, что метаязыка для его описания нет» (Irigaray 1977: 65-68).

Одновременно с крайними феминистическими взглядами в гендерной лингвистике присутствует и более умеренная точка зрения: «гендерная концепция сложилась сравнительно недавно, в то время как понятие пол (sexus) отражено в наивной картине мира, в которой отсутствует понимание социокультурной составляющей пола. Язык фиксирует наивную картину мира <...>. Гендер же - элемент современной научной модели человека» (Кирилина 2000: 22).

В общей своей массе гендерные лингвистические исследования представлены двумя основными направлениями: 1) словарно-языковым и 2) коммуникативно-речевым, хотя труды основоположниц гендерной лингвистики касаются и языка (прежде всего словаря), и речевого поведения.

Первое направление непосредственно связано с состоявшимися в предшествующие десятилетия (иногда даже столетия) исследованиями словарного состава языка, категории грамматического рода и его представленности в языке, фразеологического фонда, пропозициональной и синтаксической структуры предложения. Теоретики XIX - начала ХХ вв. предполагали, что трёхродовая грамматическая система индоевропейских языков развилась из более древней двухклассной системы, исходившей из оппозиции «одушевлённость» vs «неодушевлённость» или из оппозиции «активность» vs «пассивность». При этом и они, и последующие поколения грамматистов не отождествляли грамматическую категорию рода с оппозицией биологических полов, ибо, во-первых, имеет место их несоответствие - так называемый «обоюдный род» - напр. ласточка, кит, die Maus, das Kind, т.е. одна и та же грамматически заявленная форма служит для выражения обоих полов; и, во-вторых, морфологическое оформление пола нередко вообще отсутствует в языке, что связано с историей развития последнего и зависит от устойчивости синтетизма в системе словоизменения: так, в английском языке, например, родовые противопоставления в именах полностью утрачены и восстанавливаются только при помощи анафорических he, she, it.

Первые протесты гендерных лингвистов и их упрёки в андроцентрич- ности существующих воззрений на грамматический род и его представлен- ность прозвучали в адрес ситуации, имеющей место во флективных языках (как, например, немецкий, украинский, русский), словоизменительная система которых предусматривает параллельность грамматических форм, соответствующих биологическому полу референтов. Действительно, при наличии пар работник/работница, робітник/робітниця, der Schuler/die Schulerin, обозначения женского рода для лексем, напр., профессор, доктор, гений (der Genius) отсутствуют. Более того, в немецком и английском языках словоизменительный родовой суффикс (-in, -ess) присоединяется к соответсвующим существительным мужского рода - der Professor/die Professorin, actor/actress, der Doktor/die Doktorin, tiger/tigress и под., что несомненно свидетельствует о практике закрепления мужского рода за нейтральными понятиями, т.е. отражает традиционно патриархатный подход ко всем явлениям языка и культуры. Действительно, названия профессий, должностей, званий асимметрично склоняются в маскулинность - ср. академик, профессор, доктор, инженер, биолог и т.п. - как в славянских, так и в германских языках. Гендерная асимметрия языка, т.е. его андроцентризм основывается на отождествлении понятий «человек» и «мужчина», что ведёт, в частности, к недифференцированному употреблению местоимения мужского рода he для обозначения референтов обоих полов. Не как способ общеродовой референции базируется не на грамматических, этимологических, структурных - т.е. не на собственно языковых признаках, а на сексистском стереотипе мужского превосходства над женщиной. Тем более, что they как обозначение антецедента в ед. ч. было достаточно широко распространено в английском языке до середины XIX в.

Большинство гендерных лингвистов 60-х - 80-х гг. ХХ в. в своих исследованиях исходили из двух основных тезисов: «язык не только отражает [картину мира], но и создаёт её, во-первых; в языке зафиксировано превосходство мужчины, и оно обнаруживается на всех уровнях и аспектах построения речи, во-вторых» (Edelski 1991: 328).

В доказательство своей правоты исследовательницы привлекают данные из разных областей языкознания, в том числе, из истории языка. В работах разных авторов прослеживается этимологическое развитие ряда современных обозначений женщины - например housewife, governess, mistress, hussy потеряли своё исходное положительное или оценочно-нейтральное значение, что позволяет говорить о гендерной семантической де- рогации. К этому же процессу следует отнести рост синонимических полей вокруг наименований женской интимной сферы и «жриц любви».

Патриархатность языка, его мужская направленность констатируется не только англоязычными, но и немецкоязычными исследовательницами. «Первой среди равных» здесь выступает Луиза Пуш, многочисленные публикации которой не только научно выверены, но и остроумно написаны. Она будоражит аудиторию «наивными» вопросами: все знают максиму Alle МєпзсЬєп wеrden Bruder. А как насчёт Alle Mensehen wеrden Schwestern?¹

⁽1 Ср. тж. известное в славянских языках выпить на брудершафт auf Bruderschaft trinken и возможность замены «сексистского» существительного на Schwesterschaft/Geschwister- schaft.)

Или аналогично: Die Deutschen sind tuchtige Soldaten. Die Deutschen sind tuchtige Hausfrauen? (Pusch 1990). Почему die Deutschen - это немцы-мужчины, а о немках нужно сказать die deutschen Frauen, где deutschen пишется с маленькой буквы? Ещё одну максиму Ein Mensch ist immer ein Mann она пребразует во множ. ч.: Wir Mannschen [ibid,156]. Или рассуждает о том, что во многих житейских ситуациях параллельно задействованы Damen/ Herren.

Процитированные и подобные лингвистические виньетки публиковались в 1978-1991 гг. и в 1991 г. были присоединены под общим заголовком Glosses к её знаменитому исследованию 1984-го года «Немецкий язык мужчин. Диагноз и лечение». Оно вышло единым томом и до сих пор остаётся классическим образцом немецкой гендерной лингвистики. Л. Пуш первой подняла вопрос о «женском суффиксе -in»: при возможности использования родового артикля (die Professor, die Schriftsteller) в качестве показателя пола в единственном числе, «женскость» не находит своего отражения во множественном числе, если не воспользоваться соответствующим суффиксом. Более того, даже при наличии родового суффикса (der Student/ die Studentin), множ. число всё равно покажет die Studenten , так же, как die Frau/der Mann в общем наименовании дают die Menschen, относящееся к мужскому роду (Pusch 1991: 51-54).

В своей статье, написанной в 1983 г. на материале примеров, которыми классический Duden иллюстрирует значение слов, словарные статьи только первой буквы алфавита используют формы ihm, ihn в 5 раз чаще, чем ihr, причём er демонстрирует положительные качества, тогда как на протяжении всего словаря женским родом иллюстрируются примеры, во- первых, реже, а, во-вторых, не в самом позитивном виде. Напр.: Er hat das Examen mit Auszeichnung absolviert; Er war allseits beliebt; Unendliche Kraft stromte von ihm aus. «Она» в этой же букве «А» занимается детьми и хозяйством: Sie seifte die Kinder in der Wanne ab; Sie kehrte den Schmutz von der Treppe ab; Sie nahte einen Knopf an den Rock etc. Неслучайно статья довольно едко озаглавлена Sie sah zu ihm wie zu einem Gott: Das Duden Bedeutungsworterbuch als Trivialroman (Pusch 1991: 135-143).

Стереотипность мужского представления о женщине как о существе низшего порядка зафиксирована в языке - в узуальных метафорах, уничижительно называющих женские гениталии, беременность, роды, в пословицах, несправедливо обвиняющих женщин в глупости, недальновидности, болтливости. Словарный и фразеологический фонд языка даёт многочисленные доказательства сексизма. Ср. напр., такие устоявшиеся фразы, как Frauen, Pferde und Ohren soll man nicht verleihen. / Pferde und Frauen muss man genau beschauen. /Das Weib und der Ofen sind eine Hauszierde (Красав- ский 1996). В приведенных примерах женщину ставят в один ряд с домашней скотиной и утварью. «5005 пословиц и поговорок» (Fink-Hemsler 1996) дают возможность продолжить эту неприглядную картину: Was der Teufel nicht weifc, das wei& ein altes Weib. / Frommelnden Frauen sind zu Trauen. / Wem zu wohl ist, der nehme ein Weib. Однако, это же весьма полное собрание изречений, отражающих сложившийся стереотип немецкой культуры, изредка показывает и иную сторону отношения к женщине: Ohne Frauen keine Freude. /Eine Frauenhand findet immer zu tun. /Eine gute Frau hat immer recht (Das groBe Redensartenbuch).

Асимметрия в словарном наименовании лиц мужского и женского пола привлекла внимание украинских и русских лингвистов значительно раньше, чем эта проблема начала обсуждаться как гендерная по обе стороны Атлантического океана, о чём свидетельствуют многочисленные работы 60-х - начала 70-х годов.

Словарь неслучайно стал одним из приоритетов гендерных исследований: «именно лексический состав языка, в связи с динамичностью происходящих в нём процессов, лучше всего поддаётся наблюдению и изучению» (Задорожний 2000: 245). «Словарь неизменно выступает как приём, метод, способ, средство познания языкового явления» (Девкин 2000: 6).

Необходимость, результативность и перспективность лексикографического направления не вызывает сомнений. При этом, однако, включение в словарную работу гендерного аспекта требует учёта ряда факторов, таких, например, как хронологическая маркированность лексемы, социокультурные и идеологические рестрикции в концепции словаря, ибо гендер является «плавающим параметром, проявляющимся с неодинаковой интенсивностью, вплоть до полного его исчезновения в ряде коммуникативных ситуаций» (Кирилина 2002: 10).

Описание культурных концептов и национальных стереотипов средствами лексикографии имеет, с одной стороны, давнюю традицию, а, с другой стороны, основывается сегодня на новых данных междисциплинарных исследований и межкультурной коммуникации. Исследования феномена дуализма мужского и женского начал как одной из фундаментальных культурных категорий, включающей социальные оценки роли мужчин и женщин, базируются на выявлении динамики гендерных компонентов. Они могут быть представлены в виде концептов и стереотипов в различных типах текста и дискурса, в том числе, и в лексикографии. Даже общее сравнение предлагаемых в словарях (различных жанров и различных лет и изданий) дефиниций таких лексических единиц и понятий как мужчина и женщина, женственность и мужественность, женственный и мужественный, показывает, что сложность лексикографического отражения их генерализующей функции как когнитивных феноменов соотносима с проблемой презентации модели культурного концепта. Особо контрастно этот аспект выявляется при сопоставлении данных лексикографического описания различных языков.

Иными словами, гендерная лексикография ещё требует значительных усилий для выявления, сопоставления и возможного устранения зафиксированного словарями разных языков асимметричного представления ряда основополагающих культурных концептов в их соотнесенности со временем.

Как известно, в процессе развития языка происходит как его «естественная», так и «искусственная» стандартизация. Первая имеет место при одновременном возникновении определённых коммуникативных потребностей общества и отсутствии языковых средств их осуществления. Вторая отражает рассогласование указанных факторов и искусственно созданную необходимость заданной разработки новых функциональных средств. Все нестандартные формы языка являются результатом действия первой, тогда как большинство литературных европейских языков в разные периоды своего развития (в основном, это XVIII-XIX вв.) проходили этап заданного «нормирования» лексических, синтаксических, стилистических средств.

Во второй половине ХХ в. в этот процесс активно включились лингвисты-гендерологи. Их исследования словарного состава немецкого, английского, русского языков показали асимметричность каждого относительно титульных и профессиональных наименований мужчин и женщин, использования общеродового множественного числа существительных и местоимений, а также повсеместную замену «человека» «мужчиной» - как, напр., A man is God's creation; ein Mann von der Feder; der gemeine Mann; when crossing the street with a child hold him by the hand etc.

Самоутверждение женщины через профессиональную деятельность породило необходимость появления соответствующих наименований, референциально соотносимых с лицом женского пола, что, в свою очередь, активизировало инновационные процессы в области как суффиксального (немецкий язык), так и семантического (английский язык) словообразования, т.е. устранение (нейтрализацию) номинативно-оценочной асимметрии языковых образов мужчины и женщины.

Именно этим занимается прескриптивная гендерная лингвистика, предложившая термин splitting (нем. das Splitting, русск. сплиттинг) - введение симметричных форм мужских/женских наименований лиц, титулов, профессий (адвокат/адвокатесса; Professor/Professorin; businessman/ businesswoman), наряду с использованием форм «включённых» (inclusive) и гендерно-нейтральных (gender-neutral), т.е. обозначающих лиц обоих полов (человек, person, human being).

За последние пятьдесят лет официальные документы, реклама, журналистика, рынок трудоустройства Германии, Австрии, Швейцарии ввели существенные изменения в профессиональные обозначения мужчин и женщин, пользуясь, прежде всего, методом сплиттинга (расщепления).

Пионером в этой области выступили И. Гюнтеродт и З. Трёммель- Плётц, первые представительницы немецкой феминистской лингвистики, в статьях которых были эксплицированы причины словарной асимметрии и предложены пути их устранения. Так, по их мнению, лингвистический сексизм в группе наименований профессий для женщин имеет место в тех случаях, когда:

• Игнорируются женщины и их достижения: напр. множ. число «учителей», независимо от пола, die Lehrer. Авторы предлагают инклюзивную альтернативу - die Lehrerinnen und die Lehrer ^ die Lehrkrafte.

• Подчёркивается зависимое или подчинённое положение женщины по отношению к мужчине: Bundesprasident Scheel u. Ehefrau Mildred. Альтернатива - Bundesprasident Scheel u. Seine Frau, Dr. Scheel.

• Женщина показана в типично подчинённых, «вторых» социальных ролях: Hans Mullerist Generaldirektor, seine Frau ist Kindergartnerin. Альтернатива - Frau Dr. Lindner ist Mikrobiologin, ihr Mann ist Volksschullehrer.

* Формируется представление о социальной ущербности незамужней женщины за счёт форманта -fraulein: Tippfraulein. Альтернатива - Stenotypistin, Sekretarin (Guentherodt 1979: 128-130).

С анализом ситуации и прескрипциями по устранению гендерной асимметрии во всех областях профессиональной и общественной деятельности выступили и другие известные немецкие лингвисты - Р Водак, Х. Бикес и М. Бруннер, С. Мюллер и К. Фукс и мн. др.

Наиболее радикальной в своих предложениях оказалась уже упоминавшаяся Л. Пуш, которая настаивает либо на изъятии женского суффикса -in и возможности построения фразы Sie ist Student, либо на расширении формы Studentinnen на обозначение студентов обоего пола (mannliche und weibliche Studierende) (Pusch 1990: 92-97). В этом же ключе выдержано требование использовать женский род существительного der Star (die Starin) применительно к звёздам шоу-бизнеса - женщинам. Для сохранения гендерной симметричности во множественном числе предлагается графическое выделение: an alle StudentAnnen; KrankenpflegerAnnen (от Krankenschwester); HausassistentAnnen (от Hausmadchen). Симметрично используются обозначения функциональных обязанностей и титулов: Kaufmann ^ Kaufmann/Kauffrau; Putzfrau ^ BodenpflegerAn; Herr Muller und Gattin ^ Herr Muller und Frau Muller.

Отдавая должное успехам прескриптивной деятельности немецкой гендерной лингвистики, следует сказать и о том, что столь тотальная феминизация (totale Feminisierung) вызывает не только поддержку, но и критику.

Феминистская прескриптивная деятельность в пределах английского языка была ещё более активной, чем в немецком, что позволило представителям разных наук США говорить о языковом повороте (linguistic turn) во всех сферах общественной жизни. Наряду с терминами gender, sexism, без изменения вошедшими в своей англоязычной форме в немецкий и французский языки, и калькированными в русском, linguistic turn (языковой/лингвистический поворот) подчёркивает роль языка в моделировании социальной действительности. Разрабатывая эту идею, исследовательницы исходят из гипотезы лингвистического детерминизма Сепира-Уорфа. Последняя, в свою очередь, восходит к германисту конца XVIII - нач. XIX в. К.-В. фон Гумбольдту и американскому антропологу Ф. Боасу, учеником которого был один из авторов гипотезы - Э. Сепир, в 1921 г. опубликовавший «Язык: Введение к исследованию речи». Присоединившийся к его идеям Б. Уорф выступил со своим исследованием через 10 лет. Совместно разработанная ими теория объявляла «иллюзией представление о том, что язык формируется реальностью, ибо то, что называется «реальным миром», отражает языковые навыки социума» (Sapir 1958: 69). «Мы расчленяем (dissect) природу по направлениям, проложенным родным языком» (Whorf 1976: 213).

Именно язык, по их мнению, определяет границы нашего мира, а «язык не нейтрален. Это не просто транспортное средство, которое перевозит наши мысли. По своей сути, это устройство, их формирующее, <...> и один из принципов, который был закодирован в нашем языке и в сознании, - это принцип сексизма» (Спендер 2001: 776-777) Оргинальное название работы Дейл Спендер Man Made Language имеет двойное прочтение: «Мужчина создал язык», как предлагает перевод, и «Язык ненатуральный»: изделия из искусственных материалов (заменителей натуральной кожи, меха, древесины и т.д.) маркированы man made.. Следовательно, язык и дискурс принимают активное участие в моделировании культуры социума. Связанное с полом знание умножается и используется, в связи с чем речевая коммуникация о поле превращается в создание гендера - doing gender, и этот процесс можно регулировать.

Следовательно, чтобы изменить андроцентрическую (сексистскую) точку зрения на мир, следует «исправить» язык: он должен представлять оба пола симметрично, рассуждают последовательницы теории лингвистического детерминизма и предлагают язык гендерно-нейтральный (преимущественно в США) или гендерно-симметризованный (преимущественно в Германии). Так, общеродовое man заменяется лексемой person (people) , что имеет место даже в изданиях Библии последних 10 лет; происходят аналогичные замены и в сложных словах, и сегодня chairman, postman/mailman, spokesman и в СМИ, и в словарях представлены со вторым компонентом -person; stuardess становится flight-attendant; head-mistress - headteacher; fireman - firefighter; policeman - police officer; manpower - personnel и под.

Личное местоимение he в общеродовом употреблении заменяется одним из вариантов: they; he/she; he or she; (s)he. То же происходит с соот- ветсвующими притяжательными местоимениями. Распространённое почти до конца ХХ в. обозначение супружеской пары (в прессе, адресации конверта, приглашения) Mr. & Mrs. John Brown, где у женщины не было даже своего имени, практически вышло из употребления. Титульные Miss и Mrs, различавшие незамужнюю и замужнюю женщину, заменились единым Ms, которое впоследствии стало названием популярнейшего женского журнала в США. В 80-х - 90-х гг. в США, Великобритании, Австралии, Новой Зеландии на Советах университетов, учительских и религиозных форумах принимаются решения «очистить язык от сексизмов». То же сделано во Франции, где в 1998 г. был издан правительственный циркуляр об установлении гендерной симметрии в наименовании профессий, титулов, степеней и постов, за которым последовала публикация специального «Руководства». В 1999 г. вышли аналогичные рекомендации ЮНЕСКО и «Указания» ряда американских университетов.

Выводы. Иными словами, историко-социальная составляющая «отдельности» женского языка, которая отражает андроцентричность общественного устройства, несомненно сыграла значительную, но не единственную роль в становлении женской речи. Именно это понимание поликаузальности существования разных гендерлектов направляет развитие гендерной лингвистики в XXI в. Её достижения несомненны: в обоих своих главных направлениях - словарно-языковом и коммуникативно-речевом она не только привлекла внимание к одному из важнейших феноменов, обеспечивающих существование и развитие человечества - языку/речи, но и продолжает активные поиски новых фактов, раскрывающих понятие «гендер как интригу познания» [7, 9]. Соглашаясь с необходимостью более взвешенного подхода к феномену «мужское/женское» в обществе и в языке, отметим при этом несомненные заслуги феминистского движения, приведшие к пересмотру гендерных стереотипов, доминировавших в социуме, сознании и культуре на протяжении всего развития человечества.

Список литературы:

Девкин В.Д. Очерки по лексикографии. М.: Прометей, 2000. 395 с.

Задорожний Б.М. Проблеми загального і германського мовознавства: Зб. праць. Львів: ЛНУ ім. І. Франка. 2000. 250 с.

Кирилина А.В. Гендерные исследования в отечественной лингвистике: проблемы, связанные с бурным развитием // Гендер. Язык. Культура. Коммуникация. Докл. 2-ой межд. конф. М.: МГЛУ, 2002. С. 5-14.

Кирилина А.В. О применении понятия гендер в русскоязычном лингвистическом описании // Филологические науки. 2000. №3. С. 18-27.

Красавский Н.А., Кирносов И.М. Образ женщины в пословично-поговорочном фонде немецкого языка // Языковая личность: культурные концепты / Сб. науч. тр. Волгоград: Перемена, 1996. С. 48-56.

Спендер Д. Мужчина создал язык // Введение в гендерные исследования. Ч. II. Хрестоматия / Под ред. С. Жеребкина. Харьков: ХЦГИ; СПб: Алетейя, 2001. С. 775-783.

Халеева И.И. Гендер как интрига познания // Гендер как интрига познания / Сост. А.В. Кирилина. М.: Рудомино, 2000. С. 9-18.

Edelski C. Zwei unterschiedliche Weisen, das Wort zu haben // Gewalt zur Sprache / Hrsg. Von Trommel-Plotz. Frankfurt a. Main.: Fischer Taschenbuch Vlg., 1991. S. 323-333.

Fink-Hemsler R. 5005 Redensarten und Sprichworter. Das treffende Wort fur alle Lebenslagen. - Bindlach: Gondrom Vlg., 1996. 640 S.

Guentherodt I. Berufsbezeichnungen fur Frauen // Osnabrucker Beitrage zur Sprachtheorie. 1979. Beiheft 3. S. 126-152.

Irigaray L. Women's Exile (Interview) // Ideology and Consciousness. 1977. №1. P 62-76. Lakoff R. Language and Woman's Place. N.Y: Harper Colophon Books, 1975. 83 p.

Martyna W. What does “he” mean? Use of the generic masculine // Journal of communication. 1978. № 28(1). P. 131-138.

Pusch L.F. Alle Menschen werden Schwestern: feministische Sprachkritik. Frankfurt a/ Main.: Suhrkamp, 1990. 212 S.

Pusch L.F. Das Deutsche als Mannersprache: Aufsatze und Glossen zur feministischen Linguistik. Frankfurt a/ Main.: Suhrkamp, 1991. 202 S.

Sapir E. Language: An Introduction to the Study of Speech. N.Y.: Harvest Books, 1958. 252 S. Whorf B. Language, Thought and Reality. Cambr. MA: MIT Press, 1976. 290 p.

Das grolie Redensartenbuch. Frankfurt a/ Main: Suhrkamp, 1996. 804 S.

Размещено на Allbest.ru