Названия ягод в коми-пермяцком языке конца XVШ в. (на материале рукописей Антония Попова)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Названия ягод в коми-пермяцком языке конца XVШ в. (на материале рукописей Антония Попова)

Л.Г. Пономарева

Р.В. Гайдамашко



Аннотация

В статье проанализированы пятнадцать коми-пермяцких названий ягод, зафиксированных в словарях в конце XVIII в.: дйкаю калина `бузина (Sambucus racemosa L.)', ежевика `ежевика сизая (Rubus caesius L.) (?)', желнегъ `шиповник (Rosa L.)', жймолость `жимолость (Lonicera L.)', жо `калина (Viburnum L.)', лтмъ `черемуха обыкновенная (Prunus padus L.)', мырпонъ `морошка (Rubus chamaemorus L.)', намыръ `костяника (Rubus saxatilis L.)', озъ `земляника (Fragaria L.)', пулъ `брусника (Vaccinium vitis-idaea L.)', рябина `рябина (Sorbus L.)', сЭтэръ `смородина (Ribes L.)', сЬла озъ `клубника (Fragaria viridis (Duch.) Weston)', тури моль `клюква (Vaccinium subgen. Oxycoccus (Hill) A. Gray)', Эмидзь `малина (Rubus idaeus L.)'. Исследование опирается на материал двух рукописных коми-пермяцко-русских словарей (алфавитного и тематического) 1785 г. за авторством протоиерея Петропавловского собора г. Перми Антония Попова (1748-1788). Цель настоящего исследования - установление истории, этимологии и этнокультурных особенностей коми-пермяцких названий ягод, отмеченных в рукописях А. Попова. В исследовании были применены эмпирический метод, методы и приемы сравнительно-исторического и сопоставительного языкознания. Наименования ягод из словарей А. Попова сравниваются с наименованиями из других более поздних источников по коми-пермяцкому языку, а также сопоставляются с данными коми-пермяцкого литературного языка и современных коми диалектов. Приведены этнолингвистические сведения и версии о происхождении всех рассмотренных коми-пермяцких слов. Этимологический анализ показал, что исконные названия ягод возникли еще в глубокой древности, большинство из них по происхождению относится к допермской (финно-пермской, финно-угорской, уральской) эпохе, есть и вероятные субстратные следы. Часть слов утратила способность употребляться самостоятельно, другая часть сегодня может быть отнесена к разрядам архаизмов, диалектизмов и пассивной лексики.

Ключевые слова: коми-пермяцкий язык, рукописи XVIII в., рукописные словари, лексика, семантика, этимология, этноботаника, названия ягод.



Abstract

L.G. Ponomareva, R.V. Gaidamashko

The names of berries in the Komi-Permyak language of the late 18th century (on the manuscripts of Antony Popov)

The article deals with fifteen Komi-Permyak names of berries noted at the end of the 18th century: дикат калина [dikaya kalina] `elderberry (Sambucus racemosa L.)', ежевика [ezhevika] `European dewberry (Rubus caesius L.) (?)', желнегъ [zhelneg] `rose hip (Rosa L.)', жимолость [zhimolost'] `honeysuckle (Lonicera L.)', жо [zho] `viburnum (Viburnum)', лЖмъ [lem] `bird cherry (Prunus padus L.)', мЫрпонъ [myrpon] `cloudberry (Rubus chamaemorus L.)', намыръ [namyr] `stone bramble (Rubus saxatilis L.)', озъ [oz] `strawberry (Fragaria L.)', пулъ [pul] `cowberry (Vaccinium vitis-idaea L.)', рябина [ryabina] `rowan (Sorbus L.)', сэтэръ [sehtehr] `currant (Ribes L.)', сіла о.зъ [sela oz] `creamy strawberry (Fragaria viridis (Duch.) Weston)', тури моль [tun mol'] `cranberry (Vaccinium subgen. Oxycoccus (Hill) A. Gray)', эмидзь [ehmidz'] `raspberry (Rubus idaeus L.)'. The research is based on the material of two handwritten Komi-Permyak-Russian dictionaries (alphabetical and thematic) of 1785 authored by the archpriest of the Peter and Paul Cathedral in Perm Antony Popov (1748-1788). The purpose of this study is to establish the history, etymology and ethnocultural features of the Komi-Permyak names of berries noted in A. Popov's manuscripts. Among the methods and approaches used in this study: a) methods of historical knowledge; b) the empirical method; c) methods and techniques of comparative historical and comparative linguistics. The names of berries from A. Popov's dictionaries are compared with the material of other later sources on the Komi-Permyak language, and are also compared with the data of the Komi - Permyak literary language and modern Komi dialects. The ethnolinguistic data and versions about the origin of all the considered Komi-Permyak words are given. Etymological analysis has shown that the native names of berries originated in ancient times, most of them belong to the pre-Permic (Finno-Permic, Finno-Ugric, Uralic) era; also there is a possible substrate heritage. Some words have lost the ability to be used independently, while others can now be classified as archaisms, dialectisms, and passive vocabulary.

Keywords: Komi-Permyak language, manuscripts of the 18th century, handwritten dictionaries, vocabulary, semantics, etymology, names of berries.



Введение

Разные лексико-тематические группы коми-пермяцкого языка к настоящему времени изучены в недостаточной степени, и в этой области известно не так много скрупулезных исследований. См., например, наблюдения М.В. Бобровой [Боброва 2020], Ю.В. Зверевой [Зверева 2019], А.С. Кривощёковой-Гантман [Кривощёкова-Гантман 1967; 1974 и др.], А.С. Лобановой [Лобанова 2013; Лобанова, Черных 2014 и др.], Т.Н. Меркушевой [Меркушева 2003а; 2003б], С. Тота и Н.В. Петрова [Тот, Петров 2012], Л.В. Утевой [Утева 2015], Е.Л. Федосеевой [Федосеева 2019] и некоторых других Тем более отрадно появление на этом фоне тематических словарей, предоставляющих пищу для размышлений. См., например: [Русинова, Федосеева 2019; МСКПНГ; МСКПНР].. Практически не существует коми-пермяцких лексикологических работ и в диахроническом аспекте, хотя материал по коми-пермяцкому языку позволяет проводить подобные исследования. Согласно подсчетам В.А. Степанова, на сегодняшний день известно не менее 60 Так как в ходе работы с коми-пермяцкими рукописями Антония Попова в разных архивах и библиотеках А. Н. Левичкин случайно обнаружил списки сравнительно больших пермяцких словарей первой половины XIX в., неизвестных ранее, их количество будет только увеличиваться. работ досоветского времени, содержащих материалы по коми-пермяцкому языку [Степанов 2009, 262], однако многие из них до сих пор не только не исследованы, но даже и не изданы.

Настоящая статья посвящена анализу одной из тематических групп лексики коми-пермяцкого языка конца XVIII в., связанных с собирательством, - названиям ягод. Коми - пермяцкие наименования ягод в диахроническом и этнолингвистическом аспекте ранее не были предметом специального исследования. Лишь некоторые из них были рассмотрены в работах преимущественно этимологического и диалектологического характера [КЭСКЯ; Меркушева 2003а; 2003б; Ракин 1976; 1980; Федосеева 2015]. В 2021 г. пермскими учеными издана коллективная монография «Материалы для словаря коми-пермяцких названий растений» (далее в тексте - МСКПНР), где среди других наименований растений в коми-пермяцком языке приводятся с толкованием на русском языке и названия ягод. Словарные статьи этой монографии составлены на основе коми-пермяцкого материала советского и постсоветского периода, они не содержат данных многочисленных коми-пермяцких письменных памятников ХУШ и XIX вв., за исключением сведений из словаря Н. Рогова [Рогов 1869].

Собирательство было одним из основных способов добычи пропитания у коми - пермяков. Различные грибы и ягоды традиционно в той или иной мере входили в их рацион питания [Народы Поволжья 2000, 53, 110]. Ввиду этого большинство слов, относящихся к этой области, по своему происхождению достаточно древние и представляют большой интерес для исторических, лингвистических, этнографических и этнолингвистических исследований.

По сведениям ботаников, в Коми-Пермяцком округе, на территории современного проживания коми-пермяков встречается двадцать девять видов ягодных и плодовых растений, среди которых восемь видов имеют значительные запасы: клюква, брусника, черника, малина, черная и красная смородина, черемуха и рябина. Следующие восемь видов ягод обладают меньшими запасами и пригодны лишь для местного употребления: земляника лесная, голубика, костяника, морошка, смородина (колосистая и щетинистая), жимолость Палласа, калина. Некоторые ягоды являются редкими, например, водяника черная, рябина Городкова, рябина сибирская, малина хмелелистная и др. [Природные ресурсы 2006, 90].

Наличие такого разнообразия ягод не могло не отразиться в языке и культуре коми-пермяков. Интересно проследить функционирование наименований ягод в коми-пермяцком языке в разные периоды времени. Данная статья дает некоторое представление об этом на примере нескольких названий конца ХУШ в.

Источником материала для статьи послужили два достаточно объемных рукописных коми-пермяцко-русских словаря (алфавитный и тематический) за авторством протоиерея Петропавловского собора г. Перми Антония Попова (1748-1788). Словари датируются 1785-м г., хранятся в Эрмитажном собрании Российской национальной библиотеки и до сих пор не введены в научный оборот [Попов 1785а; 1785б].

Цель настоящего исследования - установление истории, этимологии и этнокультурных особенностей коми-пермяцких названий ягод, отмеченных в рукописях 1785 г. протоиерея Антония Попова.

Среди методов и подходов, применяемых в настоящем исследовании - а) эмпирический метод; б) методы и приемы сравнительно-исторического и сопоставительного языкознания. Наименования ягод из словарей А. Попова сравниваются с ягодными фитонимами из других, более поздних источников по коми-пермяцкому языку, а также сопоставляются с данными коми-пермяцкого литературного языка и современных коми диалектов. Приводятся этнолингвистические сведения и версии происхождения всех рассмотренных коми-пермяцких слов.

Отметим, что при пермяцких существительных в алфавитном словаре А. Попова приведено указание на окончание родительного падежа - лэнъ (совр. - лон), которое опущено в настоящей публикации. Формы слов и толкования из всех источников процитированы без изменений. Толкования лексем в этом случае заключены во французские кавычки («»).

Всего в двух названных словарях Антония Попова зафиксировано пятнадцать наименований ягод. Все они рассмотрены далее в алфавитном порядке.



Названия ягод в коми-пермяцком языке рукописей Антония Попова

(1) дйкаю калина «дикаю калина» [Попов 1785б, л. 18 об.].

Похоже на лексикографический фантом: либо информант-пермяк просто повторил собирателю сложное русское название, либо же сам собиратель, не дознавшись от информанта пермяцкого обозначения данного понятия, повторил в пермяцком столбце словаря русское название. По крайней мере, является гапаксом, так как в других пермяцких источниках это наименование не встретилось.

Более того, не совсем ясно, какой вид калины здесь имеется в виду. Если калина обыкновенная, то см. далее жо. Если же, что вероятнее, бузина (см. дикая калина ^атЬисш гасетк^а L.', то есть бузина красная, или бузина обыкновенная [Анненков 1878, 314]), то в современном коми - пермяцком языке встречаются следующие наименования этого понятия:

а) зынапу `бузина' [КПРС, 151; Меркушева 2003б, 10; КПОС, 253] (ср. также истор. куд. - иньв. зына пу [Рогов 1869, 54]) при зына `вонючий, испорченный (о воздухе), дурной (о запахе)' [КПРС, 151] и пу `дерево' [КПРС, 382]. В диссертации Т.Н. Меркушевой значение этой лексемы уточняется: `бузина красная, кистистая или обыкновенная' [Меркушева 2003а, 213]. Г.И. Мальцевым эта лексема интерпретируется как `бузина черная' [Мальцев 2004, 208]. Слово зынапу встречается также в коми-зырянском языке: с указанием цвета - горд зынапу `бузина красная' [Ракин 2006, 64], а также без какого-либо определения как диалектное - зынапу `бузина' [Ракин 2006, 88]. Очевидно, слово зынапу `бузина' является коми инновацией, так как в удмуртских источниках аналогичное образование не отмечено;

б) ошсэтор `красная бузина' [КПРС, 301] (при ош `медведь' [КПРС, 301] и сэтор `смородина || смородинный, смородиновый' [КПРС, 466]), встречается также в коми-зырянском языке: ошсэтор `бузина красная; крушина' [КРК, 463], скр., сс. ошсэтор, вв. ошсэтэр `крушина' [КСК 1, 1091];

в) сусапу `красная бузина' [КПОС, 253] (при суса ткац. `челнок' [КПРС, 458] и пу `дерево' [КПРС, 382]);

г) доег. сюричача `красная бузина' [Пономарева, полевые записи, с. Доег, Юсьвинский район] (при сюри ткац. `цевка (катушка для пряжи)' [КПРС, 467] и чача `игрушка', перен., ирон. `штучка' [КПРС, 528] или чача `цветок' [Меркушева 2003а, 39]);

д) н.-иньв. сюричачапу `красная бузина' (букв. `цевка-игрушка-дерево' [Меркушева 2003а, 85] или при с'ури `цевка', чача `цветок' и пу `дерево' [Меркушева 2003а, 71]);

е) лев. туричерпу `бузина красная' [МСКПНР, 34-35]. Это слово в коми-пермяцком языке может употребляться также в значении `калина обыкновенная', например, в говоре д. Кузь - ва кудымкарско-иньвенского диалекта [Меркушева 2003а, 214].

В письменных источниках по коми-пермяцкому языку встречаются и другие наименования бузины, однако в их переводе на русский язык не всегда присутствует указание на цвет бузины, например:

ж) зынагум `бузина' (при зъша `вонючий, испорченный (о воздухе), дурной (о запахе)' [КПРС, 151] и гум `полый стебель' [КПРС, 110]). Встречается в нердвинском диалекте коми - пермяцкого языка [КПРС, 151];

з) сюрипу `бузина' [КПОС, 253] (при сюри ткац. `цевка (катушка для пряжи)' [КПРС, 467] и пу `дерево'). В научных работах Т.Н. Меркушевой [Меркушева 2003а, 213] и Г.И. Мальцева [Мальцев 2004, 208] сюрипу переводится как `бузина черная';

и) ошпу `бузина' [Меркушева 2003б, 13] (при ош `медведь' и пу `дерево'). В монографии Г.И. Мальцева это слово интерпретируется как `бузина черная' [Мальцев 2004, 208].

На сегодняшний день лишь в отношении некоторых из вышеперечисленных лексем в значении `красная бузина' или `бузина' сделаны попытки определения ареалов их распространения в коми-пермяцких диалектах.

(2) ежевика «ежевика» [Попов 1785б, л. 18].

Самый распространенный в России и обычный даже для Северо-Запада России и западных районов Архангельской области вид этой ягоды Rubus caesius L. (ежевика сизая) почти не встречается в верховьях Камы севернее условной линии Глазов-Пермь (за исключением низовьев Обвы) [Ареалы деревьев 1980, карта 69а], то есть на автохтонной коми-пермяцкой территории. По нашим наблюдениям, при необходимости наименования этой неместной ягоды сегодня коми-пермяки пользуются чаще заимствованием из русского языка - ежевика. В этом значении зафиксированы также следующие слова: берёзъягод - встречается в пуксибском говоре севернопермяцкого наречия [МСКПНР, 90], съодмалина - зафиксирована в гайнском говоре севернопермяцкого наречия [МСКПНР, 95] и съолаягод - также в гайнском говоре севернопермяцкого наречия [МСКПНР, 96].

(3) желнегъ «шиповникъ» [Попов 1785а, л. 15 об.; 1785б, л. 18 об.].

Этот кустарник и его ягоды хорошо известны коми-пермякам. Для обозначения понятия `шиповник' в настоящее время в коми-пермяцком языке используются следующие слова:

а) желъног - употребляется в коми-пермяцком литературном языке [КПРС, 141], южнопермяцких и севернопермяцких диалектах;

б) няп - встречается в севернопермяцких диалектах, см. н'ап `шиповник, ягоды шиповника' [Федосеева 2015, 146] и няпъягод `ягоды шиповника' [КПРС, 285] (ср. н'апйагод [Федосеева 2015, 146]);

в) русское заимствование шипича - зафиксировано в нижнеиньвенском и оньковском диалектах южнопермяцкого наречия [Меркушева 2003б, 15];

г) русское шиповник - встречается в бытовой речи коми-пермяков повсеместно.

Со всеми этими словами для подчеркивания семы `ягода' возможно (но не обязательно) употребление лексемы ягод `ягода' - желъног ягод, няпъягод, шипича ягод, шиповник ягод.

Кроме словарей А. Попова слово желъног отмечалось также в словарях Ф.А. Волего - ва, Н.А. Рогова и в учебниках рубежа Х1Х-ХХ вв.: усол. желънэгъ «роза (шиповникъ)» [Во-легов 1833, л. 67; Rлdei 1968, 38], куд.-иньв. жол]'ног «шиповникъ» [Рогов 1869, 51], иньв. жэлъногъ `шиповник' [Учебник 1896, 48], черд. желъног `шиповник' [Учебник 1906, 48]. Это слово встречается и в некоторых коми-зырянских диалектах: лл., сс. желъног `шиповник иглистый' [КСК 1, 516].

Возможно, является производной лексемой от слова жель `тонкая лучинка', `заноза', восходящего к допермской основе, и образовано с помощью непродуктивного суффикса - ног, см. [КЭСКЯ, 102].

(4) жймолость «жимолость» [Попов 1785а, л. 15 об.; 17856, л. 18 об.].

А. Попов зафиксировал русское заимствование для обозначения жимолости, хотя сегодня в языке коми-пермяков в этом значении встречаются следующие исконные слова:

а) ыжман `жимолость (кустарник и ягоды)' (без помет) [КПРС, 578], а также его фонетические варианты: ижман - употребляется в ошибском говоре кудымкарско-иньвенского диалекта [КПРС, 153], ыжбан - без каких-либо помет [КПРС, 577] и в нердвинском диалекте зафиксирована с семантикой `жимолость татарская' [Меркушева 2003а, 214], жбан - встречается в нердвинском и оньковском диалектах также в значении `жимолость татарская' [Меркушева 2003а, 213; Меркушева 2003б, 15];

б) севернопермяцкое балянянь [КПРС, 25] с вариантом баляняня в левичанском говоре косинско-камского диалекта [КПРС, 25]. Лексема баляняня зафиксирована также в нижнеиньвен - ском диалекте южнопермяцкого наречия, см. бал'ан'ан'а в диссертации [Меркушева 2003а, 47].

Слово ыжман фиксируется в источниках по коми-пермяцкому языку с начала XIX в.: куд. ыжмс1нъ «красильная ягода» [Чечулин 1823, л. 131], куд.-иньв. ыжман «татарская жимолость» [Рогов 1869, 190]. Слово ыжман функционирует и в современном коми-пермяцком литературном языке.

О словах балянянь, баляняня подробнее см. [Федосеева 2015, 56-57, 158]. Н.А. Рогов также отметил слово пон сотор `жимолость', букв. `собачья смородина' [Рогов 1869, 153].

(5) жо «калина» [Попов 1785а, л. 15 об.; 1785б, л. 18].

В более поздних источниках отмечены следующие варианты: усол. жу «калина (дерево)» [Волегов 1833, л. 28; Rлdei 1968, 38]; куд.-иньв. жо, жов, нердв.⁴ жол `калина' [Рогов 1869, 50, 261]; черд. жов `калина' [Учебник 1906, 23]; совр. литер. жовпу `калина (ягоды и кустарник)' [КПРС, 142] (но - ср. жовпу `калина (куст)' и жов `калина (ягоды)' [ССПЯ, 100]); куд.-иньв. и н.-иньв. жовпу `калина обыкновенная' [Меркушева 2003а, 213]; сев. жо `калина' и жойагод `ягоды калины' [Федосеева 2015, 135]; кос. жопу и гайн. жоовой пу в значении `калина обыкновенная' [МСКПНР, 24], а также коми-зыр. вв., нв. жов `калина' [КСК 1, 520].

На основании сравнения с удмуртскими данными (удм. шу) возводится к допермской пра - форме, см. [КЭСКЯ, 102; Csйcs 2005, 383-384; UEW, 784].

В [КПОС, 253] приведен еще один вариант названия калины - туричерпу (при тури `журавль', чер < *с'єг `ствол'⁵ [Меркушева 2003б, 8] и пу `дерево'). По информации Т.Н. Меркушевой, туричэрпу в значении `калина обыкновенная' встречается в говоре села Кузьва кудымкарско-иньвенского диалекта [Меркушева 2003а, 214].

Сегодня в языке коми-пермяков исконные слова в значении `калина' входят в разряд пассивной лексики, а указанное понятие выражается, как правило, русским заимствованием калина.

(6) лімь «черемуховага ягода» [Попов 17856, л. 18].

Обычное слово для всего коми языкового континуума (часто бывает осложнено вторым компонентом пу `дерево' и обозначает `дерево черемухи'), ср. коми-перм. куд. лімпу «черіомка» [Чечулин 1823, л. 64], усол. лем-пу «черемуха (дерево)» [Волегов 1833, л. 89; Rлdei 1968, 54], куд.-иньв. лем, л^іем `черемуховая ягода', лем, лем пу, лjдм, л] ом пу `черемуха' [Рогов 1869, 89, 403], иньв. лэмь `черемуха' [Учебник 1896, 23], черд. л'ом `черемуха' [Учебник 1906, 23], совр. литер. льом (ломй-) `черемуха (ягоды)', льомпу `черемуха (дерево)' [КПРС, 234], нердв. лем `черемуха (ягоды)' [КПРС, 220], коми-язьв. л'ум (л'умис') `черемуха (ягоды)', л'умпу `черемуха (дерево)' [Лыткин 1961, 144], коми-зыр. вв., вс., вым., иж., лл., нв., печ., скр., сс., уд. льом `черемуха' [КСК 1, 874].

На основании сравнения коми и удмуртской лексики восстанавливается общепермская праформа и далее пермские данные весьма надежно связываются с прочими финно-угорскими и самодийскими материалами, что позволяет реконструировать прауральское название черемухи [КЭСКЯ, 164-165; Csйcs 2005, 354-355; UEW, 65-66].

Отметим, что в настоящее время слова льом `черемуха (ягоды)' и льомпу `черемуха (дерево)' являются в коми-пермяцком языке активными, они наблюдаются и в речи молодого поколения. Конечно, в языке коми-пермяков в этих значениях может встречаться и русское заимствование черёмука ~ черёмуха. В оньковском диалекте зафиксирован следующий вариант этого заимствования из русского языка - чэрйомка `черемуха' [Меркушева 2003а, 100].

(7) мырпонь «морошка» [Попов 1785а, л. 28 об.; 1785б, л. 18].

Лексема мырпон в указанном значении употребляется в севернопермяцких диалектах [КПРС, 261], при этом в мысовском диалекте это слово имеет семантику `костяника' [Федосеева 2015, 145]. В южнопермяцких диалектах в этом значении может употребляться исконная лексема вежьягод (веж `желтый' и ягод `ягода'), а также заимствование из русского языка морошка. Лексема вежьягод зафиксирована и в севернопермяцком наречии, см.: [Федосеева 2015, 130; МСКПНР, 90]. В ошибском говоре кудымкарско-иньвенского диалекта в значении `морошка' зафиксирована лексема гордьягод, букв. `красная ягода' [МСКПНР, 90].

Как следует из [КПОС, 248], в коми-пермяцком языке возможен также вариант лексемы мырпон `морошка' с финальным согласным - м: мырпом. Оба варианта бытуют и в коми - зырянском языке, причем изоглоссы их ареалов в говорах, судя по диалектному словарю, не пересекаются: вв., вым., иж., нв., печ., уд. мырпом и вс., лл., скр., сс. мырпон `морошка' [КСК 1, 958].

Слово мырпон ~ мырпом состоит из двух корней: корень мыр является общепермским наследием и сопоставляется с прибалтийско-финскими, обско-угорскими и др. данными [КЭСКЯ, 183-184; UEW, 264-265], а второй компонент пон ~ пом означает `конец' (также `плод') и возводится к допермской праформе, см. [КЭСКЯ, 224]. Высказано предположение о том, что второй компонент этого сложного слова был присоединен в результате народной этимологии [Ракин 1976, 43].

(8) намырь «костеника /ягода/» [Попов 1785а, л. 29 об.], «костеница» [Попов 1785б, л. 18].

В различных источниках по коми-пермяцкому языку зафиксированы следующие слова с общим значением `костяника': куд. намурь «костеница» [Чечулин 1823, л. 75 об.], куд.-иньв. н]'амыр «костеника ягода» [Рогов 1869, 104], иньв. нямырь `костяника' [Учебник 1896, 23], черд. нямыр `костяника' [Учебник 1906, 23], совр. литер. нямыр `костяника (ягоды и растение)' [КПРС, 284], нямыр, нюмыр-нямыр `костяника каменистая' [КПОС, 251], гайн. мырьягод и сьолаягод `костяника' [МСКПНР, 92, 96], кос. намырьягод `костяника' [МСКПНР, 93], мыс. мырпон `костяника' [Федосеева 2015, 145]. Последняя лексема в других севернопермяцких диалектах имеет значение `морошка', см. выше мырпонь.

Из приведенных примеров видно, что коми-пермяцкое слово нямыр в большинстве случаев употребляется с начальным мягким согласным н'- С начальным велярным согласным н - это слово зафиксировано также в коми-язьвинском языке и некоторых коми-зырянских диалектах, см.: коми-язьв. намвр (также мамвр йагвд) `костяника' [Лыткин 1961, 150], коми-зыр. вс., лл., нв., печ., скр., сс. намыр, вв. намир `костяника' [КСК 1, 971].

Имеет соответствие в удмуртском языке - намер `костяника', на основании чего возводится к общепермской праформе, см. [КЭСКЯ, 185; Csйcs 2005, 359]. Сводку разнообразных этимологических версий см.: [Ракин 1980, 10-11].

В значении `костяника' на территории Коми-Пермяцкого округа зафиксированы и заимствования из русского языка: нердв. кост'ан'ица `костяника' [Меркушева 2003а, 100], лев. берёзкаягод `костяника' [МСКПНР, 89].

Представленный материал из разных источников дает основание полагать, что эта ягода знакома коми-пермякам, хотя в настоящее время, по нашим наблюдениям, в Коми-Пермяцком округе костяника растет в малом количестве, коми-пермяки ее не собирают для приготовления варенья и других заготовок. Ввиду этого сейчас слова, обозначающие костянику, не входят в активный словарный запас коми-пермяков.

(9) озъ «земляница /ягода/» [Попов 1785а, л. 32], «земляника» [Попов 17856, л. 18].

Присутствует во всех крупных коми-пермяцких словарях XIX в.: куд. озъ «земляница» [Чечулин 1823, л. 83], усол. озъ (ягэдъ) «земляника /ягоды/» [Волегов 1833, л. 25; Rлdei 1968, 66], куд.-иньв. оз `земляника', оз]'агод «земляника ягода» [Рогов 1869, 109, 255], также иньв. озъ ягодъ `земляника' [Учебник 1896, 23], черд. оз-ягод `земляника' [Учебник 1906, 23]. В современном коми-пермяцком языке понятие `земляника' выражается, как правило, сложным по составу словом озъягод (оз `земляника' и ягод `ягода') [КПРС, 290], а также может передаваться словами гордъягод (при горд `красный'), муягод (при му `земля') [КПОС, 251] и заимствованием из русского языка, например: кос.-кам. з'эмл'ан'и'ка [Пономарева 2016, 139], коч. з'эмл'анка [Пономарева 2016, 95]. Слово оз повсеместно распространено и в коми-зырянских диалектах, см.: вв., лл., печ., скр., сс., уд. оз `земляника' [КСК 1, 1063].

Коми слово оз вместе с удм. узы `земляника' является общепермским наследием [КЭСКЯ, 203] и восходит к прауральской языковой эпохе [UEW, 343-344].

(10) пулъ «брусника /ягода/» [Попов 1785а, 37 об.], «брусница» [Попов 1785б, л. 18 об.].

В более поздних источниках см.: куд. пу-улъягэдъ «брусница» [Чечулин 1823, л. 99], усол. пулъ-ягэдъ `брусника' [Волегов 1833, л. 6 об.] (ср. пулъ ягодъ [Rлdei 1968, 73]), куд.-иньв. пув, нердв. пул `брусника, брусничник', куд.-иньв. пув]'агод `ягода брусника' [Рогов 1869, 134], иньв. пуягодъ `брусника' [Учебник 1896, 23], черд. пул-ягод `брусника' [Учебник 1906, 23]. В КПРС со значением `брусника' даны следующие коми-пермяцкие слова: пуягод (без помет) [КПРС, 592], коч. мырьягод [КПРС, 261], диал. турипу (без указания конкретного диалекта) [КПРС, 495]. В [КПОС, 251] представлен также вариант пулъягод. Вариант пул считается диалектным [ССПЯ, 17]. См. также коми-язьв. пул, пулйагвд `брусника' [Лыткин 1961, 171]. В современных говорах северного наречия представлены различные варианты: кос.-кам., мыс. пуйагод [Пономарева 2016, 146, 166, 273], кос.-кам. пуйагод [Пономарева 2016, 221], мыс. пулйагод [Пономарева 2016, 317], лупьин. пулйагод, пуйагод `брусника' [Пономарева 2016, 329, 354]. Чаще этих названий в разных вариантах отмечается в севернопермяцких диалектах русское заимствование: брусн'ика [Пономарева 2016, 51, 114, 166, 170, 354], брус'н'ика [Пономарева 2016, 221, 317, 318, 348]. Примечательно сосуществование в отдельных идиолектах исконного и заимствованного названий: мыс. пулйагод vs. брус'н'ика [Пономарева 2016, 317], лупьин. пуйагод vs. брусн'ика [Пономарева 2016, 354]. Коми-зырянским диалектам известны и «вэовый», и «эло - вый», и «нуль-эловый» варианты: вв., лл., нв., скр., уд. пув, вв., вс., лл., печ., сс. пул и вв., вым., иж. пуу [КСК 2, 222, 231, 243].

Коми слово пул ~ пув ~ пу(у) относится к финно-угорскому наследию [КЭСКЯ, 230; Csйcs 2005, 370; UEW, 392-393]. Предложена следующая схема изменений семантики слова, начиная с финно-пермской эпохи: `ягода' > `ягода красного цвета с гладкой кожурой' > `брусника' [Ракин 1976, 39-40].

(11) рябина «рябина» [Попов 1785а, л. 40; 17856, л. 18 об.].

В настоящее время в языке коми-пермяков в значении `рябина (дерево или ягоды)' также активно употребляется русское заимствование рйабина ~ рэбина [Пономарева 2016, 152, 292] или робина [МСКПНР, 32] (ср. также истор. иньв. рэбина [Учебник 1896, 23], черд. робина [Учебник 1906, 23]). Это русское заимствование встречается также в составе сложного слова или сочетания слов: Коч. рябинпу `рябина обыкновенная' [МСКПНР, 32] (при рябина и пу `дерево'), рябина тусь `ягода рябины' [КПРС, 496] (при рябина и тусь `ягода'), южн. с'одрйабина `черноплодная рябина' [Меркушева 2003а, 213] (при сьод `черный' и рябина), понос. сьод робина `арония черноплодная, черноплодная рябина' [МСКПНР, 32], понос. горд робина `рябина обыкновенная' [МСКПНР, 32] (при горд `красный' и рябина).

По данным КПРС, в некоторых коми-пермяцких диалектах встречается и исконное название - диал. пелись `рябина', пелысь ягод `ягоды рябины' [КПРС, 329]. Зафиксированы также варианты с конечным согласным - ч - пелыч [КПОС, 253] и с финальным - з' - пэлыз' в нижне- иньвенском диалекте [Меркушева 2003а, 100]. В коми-зырянских диалектах см.: иж. пелидз, нв., скр., сс. пелысь `рябина (дерево)' и вым. пелидз, лл., печ., скр., сс. пелысь `рябина (ягоды)' [КСК 2, 87, 88]. О том, что в XIX в. понятие `рябина' выражалось исконной лексемой по крайней мере на территории распространения усольского, кудымкарско-иньвенского и нердвин - ского диалектов, свидетельствуют материалы словарей Ф.А. Волегова и Н.А. Рогова: усол. тлыдзьпу «рябина дерево» [Волегов 1833, л. 68 об.] (ср. пелъидзьпу [Rлdei 1968, 69]), куд.-иньв. певідз/, нердв. пелыдз) `рябина' [Рогов 1869, 121].

Слово пелысь с вариантами относится к финно-угорскому лексическому наследию [КЭСКЯ, 218; Норманская, Дыбо 2010, 112; Csйcs 2005, 365; UEW, 376].

(12) сэтэръ «смородина» [Попов 1785б, л. 18].

Обычное слово для всего коми языкового континуума, ср. коми-перм. куд. сэтэръ `смородина' [Чечулин 1823, л. 103], усол. сэтэръ «смородина (ягоды)» [Волегов 1833, л. 73 об.; Rлdei 1968, 84], куд.-иньв. сотор `смородина' [Рогов 1869, 153, 374], иньв. сэторъ `смородина' [Учебник 1896, 23], черд. сэтор `смородина' [Учебник 1906, 23], совр. литер. сэтор `смородина || смородинный, смородиновый' [КПРС, 466], сэторпу [КПОС, 202] (при сэтор `смородина' и пу `дерево'), скорее всего `куст смородины', сэтор тусь `смородинка' [КПРС, 466] (при сэтор `смородина' и тусь `ягода'), коми-язьв. сэтор `смородина' [Лыткин 1961, 176], коми-зыр. вым., лл., нв., печ., скр., сс., уд. сэтор `смородина' [КСК 1, 485].

На основании сравнения коми и удмуртской лексики ранее восстанавливалась общепермская праформа [КЭСКЯ, 272; Csйcs 2005, 377; UEW, 751-752], существование которой, однако, ввиду нерегулярного соответствия гласных в коми и удмуртских словах, в последнее время подвергается сомнению [Ноіораіпеп 2020, 107].

(13) сіла дзъ «клубеника /ягода/» [Попов 1785а, 43 об.], сіла озъ «клубеника» [Попов 1785б, л. 18].

В более поздних источниках по коми-пермяцкому языку название не встретилось. Возможно, первый компонент в составе названия сіла дзъ обозначает рябчика, ср. коми-перм. сьола, иньв. сьоа, сьова `рябчик' [КПРС, 463], кос.-кам., мыс. сьола `рябчик' [Пономарева 2016, 221, 281, 292], истор. куд.-иньв. сева, нердв. села «рябчикъ, рябокъ» [Рогов 1869, 144]. Относительно второго компонента см. выше дзъ. Если коми-перм. истор. сіла дзъ означает буквально `рябчиковая земляника', то см. типологически и структурно сходные коми-перм. сьолаягод `поленика, княженика' [КПОС, 252], коч. `костяника' ^иЬш saxatilis L.) [Пономарева, полевые записи], коми-зыр. вв., вс., лл., нв., печ., сс. сьолаоз<sup>7</sup> `поленика' [КСК 2, 474] (то есть малина арктическая, или княженика, Rubus агсйсш L.), а также рус. рябчиковая ягода `лесная яго- При цитировании материала из Словаря Н. А. Рогова [Рогов 1869] особая графема, обозначающая звонкую альвеоло-палатальную аффрикату [ііІГ], передается через дз. Это название А. Н. Ракин тоже склонен переводить дословно как `рябчик-земляника' [Ракин 1976, 18].

да' [без уточнения] (волог.) [СРГК 5, 604], `ягоды майника двулистного, Maianthemum bifolium (L.) F.W. Schmidt' (забайкал.) [Просянникова 2009, 317]. Также см. такие прикамские диалектные названия травянистых растений как рябковая кислица, рябочья капуста, рябочья кислица (перм.) [АС 5, 41-42]. Подробнее о коми-пермяцких названиях земляники и клубники см. [Гайдамашко 2019].

(14) тури моль «клюква /ягода/» [Попов 1785а, л. 45 об.], туримоль «клюква» [Попов 1785б, л. 18].

Лексема туримоль в значении `клюква' была отмечена некоторыми словарями и учебниками XIX - нач. XX вв.: усол. туримоль [Волегов 1833, л. 29; Redei 1968, 87], куд.-иньв. туртолj [Рогов 1869, 164], иньв. туримоль [Учебник 1896, 23], черд. туримоль [Учебник 1906, 23]. Для обозначения понятия `клюква' в современном коми-пермяцком языке существует несколько слов: туримоль, турипув (сев. турипул) [КПРС, 495], мыс. турипу, н'урмол' [Пономарева 2016, 317], коч. нюрмоль ~ нюрм0ль [КПРС, 283], юрл. В списке условных сокращений словаря такое сокращение не раскрыто [КПРС, 13], но, скорее всего, здесь име-ется в виду юрлинский говор, бытующий в с. Юрла Юрлинского района Коми-Пермяцкого округа. При цитировании материала из словаря Г. Чечулина [Чечулин 1823] особый диграф из букв ч и ж, обозначаю-щий звонкую альвеоло-палатальную аффрикату [гі?], передается через чж. и Коч. жаровика [КПРС, 140; МСКПНР, 91], сев. жавариха [Федосеева 2015, 135]. Сегодня коми-пермяки используют также заимствование из русского языка, например: коч., кос.-кам., мыс. кл'уква [Пономарева 2016, 114, 129, 317]. Употребление всех указанных вариантов варьируется по диалектам. А. Попов для обозначения этой ягоды зафиксировал то слово (туримоль), которое сегодня в коми - пермяцком языке имеет более широкое употребление, чем другие вышеприведенные лексемы: это слово встречается в литературном коми-пермяцком языке, в южнопермяцких и в некоторых севернопермяцких диалектах (например, кос.-кам. туримо'л' [Пономарева 2016, 222]), а также в коми-язьвинском языке (тврмул'и, тремул'и, тури мул'и [Лыткин 1961, 187]). Слово туримоль в значении `клюква' употребляется и в говоре д. Острово удорского диалекта коми - зырянского языка [КСК 2, 589].

По своему составу лексема туримоль представляет собой сложное образование, состоящее из двух корней: тури `журавль' [КПРС, 495], финно-угорского по происхождению [КЭСКЯ, 287; Csьcs 2005, 388; UEW, 513], и моль, через прапермскую форму восходящего к прафинно - угорскому слову со значением `ягода какого-л. кустарника' [КЭСКЯ, 173-174; Csьcs 2005, 359; UEW, 279].

(15) эмидзь «малина ягода» [Попов 1785а, л. 53], «малина» [Попов 1785б, л. 18].

Лексема 0 мидз фиксировалась и в коми-пермяцких словарях XIX в., например: куд.

эмичжь⁹ «малина» [Чечулин 1823, л. 38 об.], усол. эмичжъ «малина (ягоды)» [Волегов 1833, л. 35 об.] (ср. эмичжь [Redei 1968, 100]), куд.-иньв. 0м1дз] `малина' [Рогов 1869, 115]. Сегодня слово 0 мидз знакомо не каждому коми-пермяку, большинство вместо этой исконной лексемы употребляет в речи русское заимствование малина. В КПРС указано, что 0 мидз имеет ограниченное употребление: встречается в двух говорах - белоевском говоре южнопермяцкого наречия и чураковском говоре северного наречия [КПРС, 305]. Т.Н. Меркушевой лексема 0 мидз зафиксирована также в кудымкарско-иньвенском и нердвинском диалектах южнопермяцкого наречия [Меркушева 2003а, 98]. Она наблюдается и в коми-пермяцких художественных произведениях, см., например: [Фадеев 2011, 203; Лихачев 2013, 17; Мелехина 2013, 6]. Следует отметить, что сегодня предпринимаются попытки возврата этой исконной лексемы в литературный коми-пермяцкий язык. К примеру, ее активно включают в школьные учебники, см. [КПК4 2010, 113]. Далее в коми языковом континууме см.: вв., вс., вым., лл., печ., скр., сс., уд. 0 мидз `малина' [КСК 2, 23].

Ранее слово 0 мидз на основании сравнения с удмуртскими, марийскими и мордовскими данными возводилось к финно-угорской эпохе [КЭСКЯ, 211; UEW, 26; Csьcs 2005, 331], однако в недавней статье А. Айкио показал, что все эти данные не имеют регулярных фонетических соответствий и происходят из неустановленного субстратного источника [АШо 2015, 46-47].

Ягоды в коми-пермяцкой традиционной культуре

Все рассмотренные нами ягоды, за исключением бузины, являются съедобными. Бузину в пищу коми-пермяки сегодня не употребляют, однако она может использоваться ими в лечебных отварах или настоях. Все эти ягоды, за исключением двух, ежевика}⁰ «ежевика» и ста дзъ¹¹ «клубеника /ягода/», хорошо знакомы коми-пермякам. Они до сих пор активно используются в коми-пермяцкой кухне. Эти ягоды коми-пермяки употребляют в пищу в разном виде: свежими, замороженными, сушеными и в варенье [Долдина 1989; 1999; Кухня наших предков 2009].

Коми-пермяки издавна применяют травы и ягоды в народной медицине. Они готовят из них настои, отвары, чай и морс и используют их в лечении самых разных болезней. Ягоды брусники и клюквы также закладывают в уши при угаре [Мальцев 2004, 208-261].

В прежние времена женщины коми-пермячки использовали ягоды и для окрашивания тканей. Так, из рассмотренных нами ягод с этой целью использовалась жимолость, точнее, ее сок [Пономарева, полевые записи, с. Доег, Юсьвинский район]. Об этом свидетельствует также русский перевод названия этой ягоды, представленный в словаре Г. Чечулина (см. выше). Ягоды брусники и клюквы до сих пор служат источником красного пищевого красителя [Природные ресурсы 2006, 127]. Словом ягодка коми женщины называли и один из орнаментальных мотивов [Климова 1995, 49].

Названия ягод находят отражение также в фольклоре коми-пермяков. К примеру, слово озъягод `земляника' встречается в песне «о'кти, о'кти йа^гоцсо, озйагб'цсб…»<sup>1</sup> `Собирала [я], собирала [я] ягоды, землянику…' [Пономарева 2016, 197]. Наименования ягод встречаются и в коми-пермяцких приметах: рябинаыс уна ко, то локтан гожумыс зэра лоас [Пономарева, полевые записи, с. Доег, Юсьвинский район]. `Если [ягод] рябины много, то приходящее лето будет дождливое'; Илья лун борсянь озъягод оз ни сёйо. Кытко одас либо чирой быдмас [Климов 1991, 203]. `После Ильина дня землянику не едят. [Если съешь, то] где-то опухнет либо чирей вырастет' и т.д.

Некоторые названия ягод в силу их красивого внешнего вида коми-пермяки используют в ласкательных выражениях, в сравнительных оборотах. К примеру, коми-пермяцкое название черной смородины встречается в выражениях, в которых говорится о красивых карих или черных глазах:

«…И чикися, и сьодсэторсина,

Кыдзи асыв, сералыштло ныв…» [КПЛ7, 75]

`…И с косой, и кареглазая (букв. `с глазами черной смородины'),

Как утро, улыбается девушка.';

«Сэтор синнэзнас кычаныс сэтшом гажтома дзарнитiс Настя выло - нылочкалон сьоломыс ёк кокпятаэзас лэдзчисис» [КПЛ5, 32]. `Чёрными (букв. `смородинными') глазами щенок так грустно взглянул на Настю - сердце девочки в пятки ушло (букв. `в пятки мгновенно опустилось')'.

Лексема омидз наряду с русским заимствованием (малина) часто наблюдается в ласкательных выражениях по отношению к девушке для подчеркивания ее красоты, для обозначения того, что она дорога; в обращении к маленькому ребенку и т.д. В таких конструкциях слово омидз сопровождается, как правило, лексемой тусь `ягода':

«Оганёк тэ, мича, горд,

Кыдз лог дорын озъягод.

Омидз тусьой, тупылёк,…» [КПЛ7, 46] Ежевика хотя и знакома коми-пермякам, но она не является местной ягодой. Название сЬла озъ (сьола оз) сегодня в речи коми-пермяков не встречается. Название песни дано в фонетической транскрипции.

`Агафьюшка ты, красивая, красная,

Как на краю оврага земляника.

Ягодка (букв. `ягода малины') моя, клубочек, <…>'

«Ова, два, кага,

Менам дона малинтусь, <…>» [Боба тэ, боба 2015, 52]

`Эва, эва, дитя,

Моя драгоценная ягода-малина, <…>' и т.д.

Известно об устойчивой традиции коми-пермяков называть промысловых рыб и зверей, а также ягоды и грибы, имеющие хозяйственное значение, табуированными обозначениями, например: горд син (букв. `красный глаз') `земляника' [Лобанова, Шляхова 2010, 279], бичуль (букв. `огненный зоб' или `огненный (птичий) зоб') `клубника' [Гайдамашко 2019, 22], куд. - иньв. воз овчина (букв. `синяя овчина') `о большом количестве жимолости' [Лобанова 2021, в переписке] и др.

Коми-пермяцкий поэт, прозаик и фольклорист В.В. Климов объясняет эту табуирован - ность так: «У древнего собирателя лесных и луговых даров было своеобразное табу: то, что собираешься брать, нельзя называть по имени, дабы оно не стало прятаться от тебя» [Климов 2007, 271].

Для удачного похода в лес по ягоды коми-пермяки ласково обращаются к лесу с просьбой дать им ягод: Вдриньдй, сет меным басдк да чдскыт ягддтд [Чедова, полевые записи, с. Пелым, Кочёвский район] Полевые записи А. Чедовой любезно предоставлены А. С. Лобановой.. `Лес мой, дай мне твои красивые и вкусные ягоды'. В начале сбора ягод, как положат одну ягоду в наберушку, говорят такие слова: Тырдоз! [Пономарева, полевые записи, с. Доег, Юсьвинский район]. `Полная наберушка!' - чтобы наберушка наполнилась. При сборе ягод задабривают их такими словами: Кытшдм тэ чдскыт, басдк, рдма [Чедова, полевые записи, с. Пелым, Кочёвский район]. `Какая ты [ягода] вкусная, красивая, с насыщенным цветом'. После сбора ягод благодарят их и поклоняются месту, где собирали ягоды [Чедова, полевые записи, с. Пелым, Кочёвский район].

По мнению Силарда Тота [2021, устное сообщение], табу на называние коми-пермяцких наименований ягод можно рассматривать как одну из причин проникновения русских заимствований в эту лексико-тематическую группу.

О хорошем урожае грибов и ягод коми-пермяки просят в Великий Четверг следующим обрядом: идут в лес или за огород и собирают щепки, шишки, ломают сосновые лапки и наговаривают: Эстдн эм, и сэтдн эм, и быдлаын эм. Эстднка маслянка, эстдн рыжык, сэтчин ельддг. Талун эм и арддз эм. Сымда-мымда и эта мымда. Аминь [Климов 2007, 109]. «Здесь есть, и там есть, и везде есть. Здесь-то маслёнок, тут рыжик, там груздь. Сегодня есть и до осени будет. Столько-постолько и престолько! Аминь!» Коми-пермяки верили и верят, что обряды и заклинания Великого Четверга сбываются [Климов 2007, 271].



Выводы

Таким образом, представленный анализ названий ягод, зафиксированных в словарях протоиерея Антония Попова, в сравнении с материалом других более поздних коми источников дал возможность проследить пути развития этих лексем в коми-пермяцком языке на протяжении продолжительного периода времени - начиная с конца XVIII в. по сегодняшний день. К анализу привлечено более 30 источников по различным коми идиомам. Всего приведено более 60 коми-пермяцких названий ягод. На современном уровне материал сопоставлен с данными как литературного коми-пермяцкого языка, так и диалектов двух коми языков. В работе приведены также данные этноботаники. На основании изложенного можно заключить следующее:

- Из пятнадцати названий ягод, нашедших отражение в словарях А. Попова, большинство (одиннадцать) являются исконными по происхождению. Четыре единицы - заимствования из русского языка (джаю тлина, ежевика, жимолость, рябина).

- Все исконные наименования ягод, зафиксированные в словарях А. Попова, встречаются и в более поздних коми-пермяцких источниках. Исключение в этом плане составляет лексема сЪла дзъ «клубеника /ягода/», которая позднее отмечена лишь в коми-зырянских диалектах в значении `поленика'.

- Из четырех названий ягод, представленных в словарях А. Попова заимствованиями из русского языка, три в более поздних коми-пермяцких источниках выражаются исконными средствами.

- Подавляющая часть рассмотренных нами ягод в коми-пермяцком языке имеет не одно название, при этом среди них преобладают исконные наименования. Вывод о преобладании исконных слов среди названий ягод в пермских языках ранее озвучен и А.Н. Ракиным: «Что касается конкретно-видовых обозначений дикорастущих ягод [в пермских языках], то почти все они являются исконными названиями и относятся к древним периодам развития пермских языков» [Ракин 2011, 51].

- В большинстве случаев наличие вариантов наименований ягод обусловлено территориальным варьированием коми-пермяцкого языка.

- Этимологический анализ показал, что исконные пермяцкие названия ягод возникли еще в глубокой древности, большинство их по происхождению относится к допермской (финнопермской, финно-угорской, уральской) эпохе. Сохранились и, вероятно, субстратные следы: омидз `малина', сэтор `смородина'.

- Два наименования ягод в современном коми-пермяцком языке утратили способность употребляться самостоятельно, они фигурируют лишь в качестве компонента сложного образования: дзъ «земляница /ягода/» - совр. коми-перм. озъягод; пулъ «брусника /ягода/» - совр. коми-перм. пуягод, пулъягод.

- В настоящее время некоторые исконные названия ягод переходят в разряд пассивной лексики, а их место активно занимают заимствования из русского языка, например, калина, морошка, земляника, брусника, рябина, малина.

- Встречаются случаи обозначения одним и тем же словом разных ягод: туричерпу `бузина красная' и `калина обыкновенная'; мырпон `морошка' и `костяника'; сьолаягод `костяника', `поленика, княженика' и `ежевика'; гордъягод `земляника' и `морошка'; мырьягод `брусника' и `костяника'; турипу `брусника' и `клюква'. Эти случаи обусловлены разными причинами: территориальным варьированием коми-пермяцкого языка, схожестью внешнего вида ягод и т.д. Для определения всех причин этого явления нужны дополнительные исследования в этой области.

- Приведенные здесь сведения из этноботаники говорят о том, что ягоды вошли в самые разные области материальной и духовной культуры коми-пермяков. Отмеченное табу на названия ягод является, возможно, одной из причин замены исконных наименований ягод на русские заимствования.

Исследование может быть полезно при составлении исторического, диалектного, этимологического и др. словарей коми-пермяцкого языка, которые до сих пор отсутствуют.



Сокращения

коми пермяцкий ягода словарь

вв. - верхневычегодский диалект коми-зырянского языка;

вс. - верхнесысольский диалект коми-зырянского языка;

вым. - вымский диалект коми-зырянского языка;

гайн. - говор пос. Гайны Гайнского района Коми-Пермяцкого округа;

диал. - диалектное;

доег. - говор с. Доег Юсьвинского района Коми-Пермяцкого округа;

иж. - ижемский диалект коми-зырянского языка;

иньв. - иньвенский говор кудымкарско-иньвенского диалекта южного наречия коми - пермяцкого языка;

истор. - историческое; коми-зыр. - коми-зырянский язык; коми-перм. - коми-пермяцкий язык; коми-язьв. - коми-язьвинский язык;

кос. - говор с. Коса Косинского района Коми-Пермяцкого округа;

кос.-кам. - косинско-камский диалект северного наречия коми-пермяцкого языка;

коч. - кочёвский диалект северного наречия коми-пермяцкого языка;

Коч. - говор с. Кочёво Кочёвского района Коми-Пермяцкого округа; куд. - кудымкарский говор кудымкарско-иньвенского диалекта южного наречия коми - пермяцкого языка;

куд.-иньв. - кудымкарско-иньвенский диалект южного наречия коми-пермяцкого языка; лев. - говор д. Левичи Косинского района Коми-Пермяцкого округа; литер. - литературное;

лл. - лузско-летский диалект коми-зырянского языка;

лупьин. - лупьинский говор мысовско-лупьинского диалекта северного наречия коми - пермяцкого языка;

мыс. - мысовский говор мысовско-лупьинского диалекта северного наречия коми - пермяцкого языка;

нв. - нижневычегодский диалект коми-зырянского языка; нердв. - нердвинский диалект южного наречия коми-пермяцкого языка; н.-иньв. - нижнеиньвенский диалект южного наречия коми-пермяцкого языка; печ. - печорский диалект коми-зырянского языка;

понос. - говор д. Поносова Кудымкарского района Коми-Пермяцкого округа; рус. - русский язык;

сев. - северное наречие коми-пермяцкого языка;

скр. - присыктывкарский диалект коми-зырянского языка;

совр. - современное;

сс. - среднесысольский диалект коми-зырянского языка; уд. - удорский диалект коми-зырянского языка; удм. - удмуртский язык;

усол. - усольский говор коми-пермяцкого языка [Волегов 1833];

черд. - коми-пермяцкие говоры в Чердынском уезде Пермской губернии [Учебник 1906]; южн. - южное наречие коми-пермяцкого языка.



Литература

1. Анненков Н.И. Ботанический словарь. СПб.: Имп. Академия наук, 1878. XX, 645 с.

2. Ареалы деревьев и кустарников СССР. В трех томах. Т. 2. Соколов С.Я., Связева О.А., Кубли В.А., при участии Соскова Ю.Д., Мусаева И.Ф., Ловелиус О.Л. Гречишные-розоцветные. Л.: Наука, 1980. 144 л., 98 карт.

3. АС - Словарь говора д. Акчим Красновишерского района Пермской области (Акчимский словарь) / Гл. ред. Ф.Л. Скитова. Вып. 1-6. Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 1984-2011.

4. Баталова Р.М. Ареальные исследования по восточным финно-угорским языкам (коми языки) / отв. ред. К.Е. Майтинская. М.: Наука, 1982. 168 с.

5. Боба тэ, боба, кытчо тэ ветлш? / Боба ты, боба, куда ты ходил? Детский фольклор коми-пермяков: сборник фольклорных текстов и комментарии / сост. Т.Г. Голева, А.С. Лобанова, Н.А. Мальцева, И.А. Подюков, А.В. Черных (Труды Ин-та языка, ист. и трад. к-ры коми-перм. народа. Вып. XI). СПб.: Изд-во «Маматов», 2015. 400 с., ил.

6. Боброва М.В. Коми-пермяцкая лексика растительного мира в этнолингвистическом аспекте (на материале современных прозвищ) // Ежегодник финно-угорских исследований. 2020. Т. 14. №3.

7. С. 384-394.

8. [Волегов Ф.А.] Словарь русско-пермяцкий [г. Усолье, 1833] // Библиотека Академии наук. Научноисследовательский отдел рукописей. №34.7.32. 93 л.

9. Гайдамашко Р.В. Материалы к этимологии коми-пермяцкого слова «бичуль» `клубника' // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. 2019. Т. 11. №3. С. 19-26.

10. Долдина А.Г. Коми-пермяцкая кухня. Пермь: Пермское книжное изд-во, 1989. 124 с.

11. Долдина А.Г. Коми-пермяцкая кухня. Издание второе. Кудымкар: Коми-Пермяцкое книжное издательство, 1999. 512 с.

12. Зверева Ю.В. Лексика питания в коми-пермяцком языке: заимствования из русских говоров Пермского края // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. 2019. Т. 11. вып. 2. С. 23-33.

13. Климов В.В. Кытчо тшо мунато? Коми-пермяцкой сказкаэз, сьыланкыввез, частушкаэз, челядь понда фольклор, корткыввез, фольклорлон учот жанррез. Том II. (Куда же вы уходите? Коми-пермяцкий фольклор на коми-пермяцком языке. Том II.). Кудымкар: Пермской книжной издательство, Коми - Пермяцкой отделеннё, 1991. 288 с.

14. Климов В.В. Корни бытия. Этнографические заметки о коми-пермяках. Кудымкар: Коми-Пермяцкое книжное изд-во, 2007. 367 с.

15. Климова Г.Н. Текстильный орнамент коми. Издание второе, дополненное. Кудымкар: Коми-Перм. кн. изд-во, 1995. 130 с.

16. КПК4 - Коми-пермяцкой кыв. 4 класс понда велотчан небог. Кудымкар: Коми-Пермяцкой этнокультурной центр, 2010. 119 с.

...