Исчислимость показателей синтаксической связи как фактор их категориальности в системе языка

Abstract

THE CALCULABILITY OF SYNTAXIC RELATIONS INDICATORS AS A FACTOR OF THEIR CATEGORIALITY IN THE LANGUAGE SYSTEM

Maria Konyushkevich

Independent researcher, Grodno, Belarus

Background: On the basis of the definitional analysis, the insufficiency of identified complex of seven differentiating features for establishing the boundaries of the conjunction categorial field and the number of its constituents is proved. Additional criteria to confirm the conjunction nature of peripheral “keep-clips” are needed.

Purpose: As one of them, the factor of calculability is proposed, which is found when the left and right valency of the “keep-clip” is taken into account as a predicate.

Results: As the argument the “keep-clip” to, chto is reviewed, the wordforms of each element of which, by their composition, form separate independent “keep-clips”, and the number of them is countable. The hypothesis is proved experimentally: the full paradigm of Г-wordforms is 60 units; in conjunction with 21 simple prepositions (taking into account case - 28), multiplying 60 by 28, you can get 1680 prepositional-case forms tot (to). 256 prepositional-case wordforms are formed practically, and taking into account the paradigm to2 of 6 wordforms and their compatibility with the conjunction chto, only 28 “keep-clip” are obtained. Verification of the obtained “keep-clips” by contexts from the National Corpus of the Russian language confirmed the hypothesis and revealed the uniqueness of each “keep-clip” as a separate integral unit. The article contains examples of all the “keep-clips” uses with the necessary comments.

Discussion: The categoriality of conjunction means is determined by the factor of their calcu- lability, and the conjunction function is determined by the use in communication. In the future, it is necessary to obtain experimentally “keep-clips” with two pronominal components (to1, chto). It is expected that a) there will be much more “keep-clips” , b) their number is quantifiable, b) their use is selective.

Keywords: conjunction, differentiating feature, “keep-clip”, wordform, valency, paradigm.

«.. .как мало пока накоплено «положительных» знаний о скрепах, как беден и неупорядочен метаязык. Еще предстоит не только выявлять структурные типы скреп, но и продолжать работу над инвентаризацией скреп, составлением относительно полного списка «элементов множества», подлежащего упорядочению под разными углами зрения»

(Черемисина, Колосова1987: 108).

Постановка проблемы начинается уже с эпитета - цитаты из монографии, жанр которой авторы скромно обозначили как очерки, но по глубине обозначенных проблем её можно считать программной для широкого исследования средств синтаксической связи, массив которых выходит далеко за пределы традиционно выделяемого перечня «классических» союзов. Одна из сформулированных авторами задач - определение границ класса показателей синтаксической связи и необходимая для этого простая инвентаризация союзных средств для дальнейших грамматических описаний и лексикографической манифестации.

Анализ литературы. Количество союзов в русском языке по данным словарей и грамматик колеблется с разбежкой в несколько сотен единиц: в дифференцированных словарях подаются списки из 208 союзов («Словарь структурных слов» 1997; «Объяснительный словарь» 2003); в монографии о союзах - 569 (Завьялов 2008: 216-232), по данным в (Черемисина, Колосова 1987: 136) их - 668, в т. ч. 576 союзов и аналогов союзов и 92 союзных слова. Столь разительные расхождения в статистике объективны и объяснимы: «в отсутствие более подробных изысканий, отнесение слова к союзам или к тому или иному классу союзов следует признать до некоторой степени условным. Сколько-нибудь точная статистика многих союзов, особенно частотных, многозначных, двойных зачастую оказывается и вовсе невозможной», особенно если учесть, что «иногда в функции союзов употребляются знаменательные части речи (правда), что существенно затрудняет их статистику»; обе цитаты из (Апресян, Пекелис 2012).

Судя по приведенному примеру релятива правда как союза, можно утвердиться в правоте мнения М. В. Ляпон о том, что «необходим пересмотр вопроса о содержании категории “союз”, т. е. принципиальный выход (не только в исследованиях по тексту, но и в нормативно-описательных грамматиках) за пределы “чистого союза” - за рамки соединителей, принятых грамматистами в класс союзов в качестве идеальных представителей этого класса: вопрос о реальном фонде соединителей, который должен фиксировать словарь и грамматика, может быть решен силой авторитета самого естественного языка» [Ляпон 1986, с. 195-196].

Думается, что в свете теории о полевой структуре Языка ставить задачу исчисления показателей синтаксической связи по крайней мере утопично, ибо если ядро данного класса обозримо, то границы периферии союзных средств размыты и прозрачны для включения в этот класс представителей иных классов. Задача осложняется еще и тем, что само понимание союза трактуется как в узком (Прияткина 1978), так и в широком (Черемисина, Т. А. Колосова 1987) смысле. Мы ограничиваемся здесь указанием только на два по полярности мнений источника, поскольку необходимый для наших задач обзор трактовок союза дан в (Завьялов 2008), а литература по природе служебных слов в целом и союзов в частности обширна и необозрима. Появились и новации в лексикографической манифестации служебных слов, в том числе и союзов. Это, во-первых, всестороннее портретирование служебного слова по объяснительному принципу в коллективных трудах ученых Дальневосточного государственного университета во главе с А. Ф. Прияткиной («Словарь служебных слов» 2001; «Служебные слова» 2017) в целях создания Машинного фонда служебной лексики; во-вторых, разработка методологических основ функционально-лексикографической грамматики служебности и представление структуры словарной статьи в такой грамматике в (Загштко 2012).

Цель и задачи исследования. Методология и методика. Мы солидарны с широкой трактовкой союза, причем не столько как части речи, сколько как синтаксического союзного средства, обнаруживающего свои функции в высказывании и тексте. При этом мы не ставим перед собой цель установить лингвистический статус показателя связи в той или иной конструкции, которую этот показатель образует. Нам важна на первое время сама инвентаризация таких средств, ибо даже если союзную функцию выполняет не собственно союз, а сочетание его с другими словами-несоюзами или иная часть речи, выступившая в союзной функции, или даже фразеосхема, фиксация таких единиц необходима и в словаре, и в грамматических описаниях.

При таком широком подходе возникает вопрос, по каким критериям можно и следует определить границы самой категории показателя связи, особенно если это аналитическая структура. Полагаем, что к решению указанной проблемы можно подойти с позиций полевой структуры категории союза, а именно: теоретически функциональное (точнее - морфосинтаксическое) поле союза представляется как комплекс дифференцирующих признаков (ДП), которые в ярком их выражении и полном комплекте образуют ядро поля, а зоны, образуемые конституентами со слабо выраженными признаками или с их неполной комплектностью, занимают периферийные зоны поля.

Для выявления ДП поля союза проведем сравнительный дефиниционный анализ (выявленные признаки выделены).

1) Дефиниция авторов раздела «Союз» «Русской корпусной грамматики» (с частичной элиминацией ссылок в примерах): «Союз - служебная часть речи, которая используется для выражения синтаксической (сочинительной или подчинительной) связи единиц разной природы и объема, от клауз (Исследования продолжаются, и гипотезы множатся) до словосочетаний (Яблоки и чернослив традиционно подают с гусем) и даже компонентов слов (двух- и трехэтажные дома)» (Апресян, Пекелис 2012).

2) «...для союзов обязательными характеристиками являются конструктивные свойства, организация синтаксических построений» («Словарь служебных слов» 2001: 6). «Союзы, как класс служебных слов, специально предназначены для выражения отношений между частями (составными элементами) синтаксической единицы. Тем самым союз осуществляет грамматическую связь языковых элементов и создает некоторое целое. Это и определяет главное содержание словарной статьи для каждого союза» («Словарь служебных слов» 2001: 99).

3) Основными признаками союза являются: «1) способность образовывать синтаксическую конструкцию (конструирующая функция), 2) формально-синтаксическая позиция, в которой закрепляется чистая функция связи» (Прияткина 1978: 55).

4) «Союз - служебная часть речи, оформляющая связь между словоформами в составе простого предложения, между частями сложного предложения, а также внутритекстовые связи в рамках сложного синтаксического целого» («Русский язык» 1997: 526).

5) Союз - «класс служебных слов, оформляющих синтаксические связи предложений и синтаксические связи слов. Связующая функция является для союза основной.. .Союз обозначает содержательные отношения между связываемыми единицами ... Союз автономен в составе предложения» («Лингвистический энциклопедический словарь» 1990: 484).

Итак, союз имеет следующие ДП:

1) ДП-1 - союз является служебным словом; таким же признаком обладают предлоги, связки и другие разновидности строевой лексики (модальные глаголы, глаголы-экспликаторы, существительные-классификаторы; см. (Всеволодова 2000). Однако роль скреп выполняет множество и неоднословных показателей связи.

2) ДП-2 - союз связывает; по этой функции для всех показателей связи подходят термины «скрепа», «коннектор», «союзное средство», «функтив».

3) ДП-3 - союз связывает единицы строения разной природы, - предикативные единицы (клаузы), словосочетания в широком смысле (синтагмы), фразы (высказываний) в тексте, и даже компоненты слова (в композитах); для всех связываемых компонентов удобен общий термин «конъюнкт»; если речь идет о частях сложных предложений, остаются традиционные термины - «предикативная единица», «главная часть», «придаточная часть».

4) ДП-4 - союз конструирует, т. е. образует единицу построения (синтаксическую конструкцию) - ряд однородных членов, сложное предложение, сверхфразовое единство, текст.

5) ДП-5 - в единице построения союз выражает отношения между единицами строения; иначе говоря, союз - формант отношений между компонентами образованной им единицы построения.

6) ДП-6 - у союза формально-синтаксическая фиксированная позиция. Данный ДП охватывает далеко не все показатели связи - частицы в роли союза, союзные слова, двухчастные союзы и др.

7) Д11-7 - союз автономен в составе единицы построения. Это означает, что из ка

тегории союза исключаются союзные слова, которые наряду с союзной выполняют и функцию членов предложения.

Результаты дефиниционного анализа. Таким образом, полученный комплекс из семи ДП позволяет а) очертить ядро поля, в которое войдут только однословные союзы, которых в (Словарь структурных слов 1997) мы нашли всего лишь 49 единиц, а однозначных, без омонимии, и вовсе только 9 (если, зато, ибо, итак, либо, поскольку, притом, причем, чем).

Если же учесть комментарии и описание дополнительных признаков, которые опровергают самое дефиницию, то за пределами ядра поля оказывается большинство союзов. Например: а) союзы бывают неоднословные, или составные, и «отнесение таких словосочетаний к классу союзов, во многих случаях оказывается условным» («Лингвистический энциклопедический словарь» 1990: 484) (минус ДП-1); б) союзы бывают двухчастные (минус ДП-6), одноместные, двухместные, многоместные (минус ДП-6; ДП-7); в) «место подчинительного союза не является строго фиксированным» («Лингвистический энциклопедический словарь» 1990: 484) (минус ДП-6); «на периферии класса союзов находятся 1) аналоги союзов (группа слов с квалифицирующим лексическим значением; 2) союзно-наречные сочетания» [«Лингвистический энциклопедический словарь: 484-485») (минус ДП-1, ДП-7). В поле союза допускаются даже аналитические структуры, если они связывают конъюнкты разной природы, организуют целое и выражают в этом целом отношения между конъюнктами (ДП- 2, 3, 4, 5).

Таким образом, конституенты категориального поля союза не только служебные слова как части речи, но и сочетания слов, и знаменательные слова, обладающие лексическим значением и синтаксической позицией члена предложения. Где же поставить внешнюю границу класса союзов? Думается, такая граница стоит на четырех «китах» - ДП-2, ДП-3, ДП-4; ДП-5: союз - морфосинтаксическая единица, которая связывает особые единицы строения, образует особую единицу построения и выражает отношения между ними. А какие еще у этой единицы лексические и синтаксические свойства и функции, из скольких элементов она состоит, какие позиции она может занять в построенной ею конструкции - это второстепенные признаки, не мешающие ей выполнять функцию союзного средства.

На наш взгляд, необходимо иметь в виду еще одно свойство союзного средства в его и узком, и широком понимании. Морфологический подход мешает осознавать синтаксическую природу союза. Ведь в единице построения показатель синтаксической связи представляет собой непредикативную пропозицию, содержанием которой являются отношения между конъюнктами, а выражением - звуко-графическая оболочка скрепы, которая сама по себе уже способна выразить отношение, без лексического наполнения конъюнктов. Даже так называемый асемантический союз и пропозитивен: синтагма А и Б означает, что между А и Б отношения аналогичности, покоящейся на некоем третьем, которое содержится в А и Б и поэтому способно их объединить именно этим союзом. Именно поэтому можно соединять этим союзом и понятийно тождественные А и Б (милые и дорогие), и понятийно полярные А и Б (лед и пламень). Именно в силу своей синтаксичности и пропозициональности данный союз может связать и не соответствующие между собой в понятийно-словарном отношении слова (например, чернильница и подушка) в высказывании В этом катаклизме уцелели только чернильница и подушка). Не случайно в коммуникации встречаются «голые» пропозиции, понимаемые и заполняемые собеседниками соответственно теме коммуникации: Как только, так сразу; Еще не, а уже; Если..., то; Стоило..., как; - Вы замужем или?.. - Или.

Скрепа так же, как и предлог, предикатна и, как любой предикат, имеет валентность и окружена актантами. В приведенном выше высказывании актанты - чернильница и подушка, в сложных конструкциях актанты - соединяемые скрепой предикативные части. Скрепа обладает левой и правой валентностями, сила которых зависит не только от свойств самой скрепы, но и от элементов в актантах. Так, левую валентность скрепы в сложноподчиненном предложении обеспечивают в главной части управляющие глаголы, компаративы, опорные слова, указательные местоимения. Некоторые из них настолько прочно сцеплены союзом, что образуют с ней новую, более сложную скрепу. Правую валентность скрепы реализует лексическое наполнение придаточной части и / или отдельные ее слова.

Таким образом, чтобы скрепа сконструировала синтаксическую конструкцию, готовую к коммуникации (высказывание), элементы частей должны соответствовать скрепе, а она им. И это соответствие в категориальном отношении гораздо крепче и регулярнее, чем нам ка - жется. Так, М. И. Черемисина скрепу то2, что считает целостным показателем связи (Черемисина 1982) и одинаковым как в изъяснительных сложных предложениях, так и в кон - струкциях типа Утро началось с того, что пригорела каша (знаменитый пример В. А. Белошапковой), объясняя это тем, что «если предикативная часть со скрепой препозитивна, то в препозицию вместе с союзом уходит и местоименный компонент скрепы. В нормативной речи цепочка то2, что не разрывается» (Черемисина, Колосова 1987: 147). И далее: «Показателем связи в подобных конструкциях мы считаем всю цепочку то, что (то, чтобы; то, как), оценивая ее как одноместный показатель связи» (Черемисина, Колосова 1987: 147-148).

«За кадром» остается вопрос, речь идет об одной скрепе со всеми падежными словоформами ее местоименного компонента или каждая падежная словоформа то2 порождает и новую скрепу - того, что; тому, что и т. д. Эти словоформы М. И. Черемисина расценивает как «падежные окончания» придаточной части: «Падежные показатели, «адресованные» предикативной единице, которых не способно принять русское глагольное сказуемое, принимает местоименный компонент скрепы - то. Сравним нормативное предложение Я рад тому, что ты приехал и шутливо-просторечное С приехалом! (Н. Дубов), т. е. ... флексию датива принимает именно глагол» (Черемисина, Колосова 1987: 148).

А как быть со скрепами, в которых падежные словоформы то2 употреблены с предлогами, которых, как выявлено, в языке огромное множество: несмотря на то, что; в расчете на то, что; при том, что; с тем, что; к тому, что и т. д.? М. И. Черемисина об этом не пишет, но признает, что «управление, исходящее от главного сказуемого и направленное на зависимую ПЕ, и по-русски выражается с помощью падежей и их уточнителей - предлогов, только крепятся они не непосредственно к сказуемому зависимой части, стоящему в ее финале, а к инициальному местоименному компоненту скрепы» (Черемисина, Колосова 1987: 148).

Обращается ее внимание и на другие сцепления - скрепу, где оба компонента прономинальны (то, что), а также «может быть, следовало бы выделить как особую и скрепу то, к=, например: То, куда, откуда, к кому и зачем он пришел, осталось тайной. Здесь компонент то соотносится с А-местоимением или А-местоименным наречием. Но свойства этого “семейства скреп” и отношений элементов внутри его еще ожидают исследования. Сейчас достаточно сказать, что скрепу то2 что составным союзом мы не считаем, она имеет особую, иную природу» (Черемисина, Колосова 1987: 148).

Повторимся, мы не ставим своей целью давать лингвистическую квалификацию сцеплениям Г-слов и А-слов в сложноподчиненном предложении. Но если учесть предикатные и валентностные свойства подобных сцеплений как формантов отношений между частями, такую же валентностную силу указательных местоимений, управляющих глаголом-сказуемым придаточной части, а также самостоятельность каждого падежного значения, то следует признать в каждой из Г-словоформ и в каждой из А-словоформ самостоятельную единицу, а варианты компоновок из таких словоформ считать отдельными служебными скрепами. И каким бы большим ни было количество таких сцеплений, их список конечен и исчислим, а следовательно, поддается инвентаризации.

Докажем это на одном эксперименте. Но предварительно отметим, что диапазон синтаксических функций слова то настолько широк, а семантические и грамматические признаки этого слова в каждой из функций настолько различны, что есть основания говорить о явлении омонимии между функциональными разновидностями данной лексемы. Анализ Г-слов - грамматических омонимов тот / то был представлен в ряде наших публикаций, например, в (Конюшкевич 2010), здесь же приведем лишь парадигмы Г-слов.

В грамматическом отношении указанные Г-слова представлены семью падежными парадигмами словоформ:

1) тот: муж., жен., ср. рода ед. и мн.ч. (тот сын; та дочь; то существо; те сыновья/дочери / существа) - адъективная парадигма из 24 словоформ;

2) тот: одушевл. личн. сущ. муж. рода, ед. ч. (тот, кто...') - субстантивная парадигма из 6 словоформ;

3) та: одушевл. личн. сущ. жен. рода, ед. ч. (жен. та, которая...) - субстантивная парадигма из 6 словоформ;

4) то: одушевл. неличн. сущ. ср. рода, ед.ч. (то, которое) - субстантивная парадигма из 6 словоформ

5) те: одушевл. личн. сущ. муж, жен., мн. ч. (те, кто) - субстантивная парадигма из 6 словоформ;

6) тої: неодуш. сущ. ср. р. (то, что) - субстантивная парадигма из 6 словоформ;

7') то2: пустое сущ. ср. р. то, что) - субстантивная парадигма из 6 словоформ.

Всего 60 словоформ Т-слов.

В сочетании с предлогами эти 60 словоформ теоретически должны образовать столько предложно-падежных словоформ с то, сколько произведено от умножения 60 словоформ на количество употребляемых с ними предлогов. В русском языке 21 однословный немотивированный первообразный предлог без вариантов (в РГ-80 их 36 с вариантами). Их перечень - с вариантами: без/безо, в/во, для, до, за, из/изо, к/ко, кроме, меж /между, на, над/надо, о / об, от / ото, перед / передо, пред / предо, по, под / подо, при, ради, с/со, у, через /чрез/черезо ; подсчет М. В. Всеволодовой на основании «Русской грамматики-80 (Всеволодова 2014: 85); перечень предлогов без вариантов: без, в, для, до, за, из, к, кроме, между, на, над, о, от, перед, по, под, при, ради, с, у, через - всего 21 предлог. Учтем, что 7 предлогов из этого списка (в, за, на, о, по, под, с) управляют двумя падежами, т. е. фактически представлены двумя предлогами, следовательно, всех предлогов 28. Умножаем 60 на 28 и получаем 1680 предложно-падежных словоформ. И это абсолютное количество, не больше! Все ли они способны быть реализованы в языке?

М.В. Всеволодова показала, что «не для каждого класса слов существительных реальны все предложно-падежные формы», например, едва ли возможны формы под мартом, на мае, при вторнике и под. (Всеволодова и др. 2014: 20). Скорее всего данное ограничение на полноту парадигмы словоформ может иметь место и в Г-сочетаниях: *под тем мартом, *на том мае, *при том вторнике и под., но поскольку мы не располагаем таким ограничительным списком и в наши задачи пока не входит его составлять, будем исходить из того, что такие ограничения с Г-словами отсутствуют. Тогда с представленным списком первообразных предлогов мы получаем следующий перечень предложно-падежных Г-словоформ:

БЕЗ: без того (сына), без той (дочери), без того (существа), без тех (сыновей, дочерей, существ); без того, без той, без того, без тех (муж, жен., ср.); без тогої; без того2 - всего 10 словоформ;