Дискурсивные социальные практики языка и религиозная девиация

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Дискурсивные социальные практики языка и религиозная девиация

Ирида Ирековна Еникеева

Аннотация

В статье проводится анализ дискурсивных социальных практик языка в рамках религиозной девиации. Рассматриваются историография и этимология понятий «дискурс», «религиозный дискурс», выделяются его характерные черты. Отмечается, что онтология религиозного дискурса состоит из субъекта и объекта реальной действительности, а также определяется степенью религиозной веры индивида. Дискурсивный анализ девиантных религиозных практик можно рассматривать в качестве концепта религиозного дискурса, представленного ядерной и периферийной категориями. В рамках ядерной зоны девиантного религиозного дискурса используются маркеры идеологической направленности, недоступные для обычного обывателя. Периферийное поле девиантного религиозного дискурса содержит в себе информацию массового характера. Различны стратегии и тактики в процессе коммуникации: агитационная - используется в группе молодых людей, пропагандистская - для более старших лиц. Целью статьи является анализ религиозного дискурса в аспекте деструктивного религиозного сообщества, представляющего свою принадлежность, артикуляцию через дискурсивные формации. Результаты данного исследования, полученные на основе примененной методологии дискурсивного анализа, могут быть использованы в учебных курсах по социальной философии, истории философии, а также философии религии.

Ключевые слова: дискурс, дискурсивные практики языка, религиозная девиация, концепт, ядро, периферийное поле, стратегия

Discursive Social Practices of Language and Religious Deviation

Irida I. Enikeeva

Abstract

The article analyzes discursive social practices of language within religious deviance. The historiography and etymology of the concepts of “discourse” and “religious discourse” are examined, and its characteristic features are highlighted. It is noted that the ontology of religious discourse consists of the subject and object of actual reality, and is determined by the degree of religious faith of the individual. A discursive analysis of deviant religious practices can be seen as a concept of religious discourse, represented by the nuclear and peripheral categories. The nuclear zone of deviant religious discourse uses markers of ideological orientation inaccessible to the common average person. The peripheral field of deviant religious discourse contains information of a mass nature. Strategies and tactics in the communication process are different: agitation - used in a group of young people, propaganda - for older people. The aim of the article is to analyze religious discourse in the aspect of a destructive religious community representing its affiliation, articulation through discursive formations. The results of this study, obtained on the basis of the applied methodology of discourse analysis, can be used in courses on social philosophy, history of philosophy, and philosophy of religion.

Keywords: discourse, discursive practices of language, religious deviation, concept, core, peripheral field, strategy

Проектирование современной культуры сегодня активно реализуется через дискурсивные практики (нарративы). В исследовательском поле социальной философии, философии религии и религиоведения дискурсивный анализ применяется в двух аспектах. Во-первых, в качестве особого механизма исследования коммуникативного сообщества как внутри типичных религиозных организаций, так и различного рода сект, деструктивных религиозных групп. Во-вторых, как особый методологический аппарат, используемый для анализа устных и письменных воззрений самих исследователей.

Историографию становления и развития теории дискурса, а также дискурсивного анализа можно рассматривать в параллелях с развитием лингвистики 60-70-х гг. XX века. На первоначальном этапе наблюдалось стремление к выведению синтаксиса за пределы предложения (гиперсинтаксис, макросинтаксис, синтаксис текста), впоследствии разрабатывалась прагматика речи (теория речевых актов), появился подход к исследованию ее с социальной точки зрения (перформатива), повысился интерес к субъективному аспекту речи, а также к ее употреблению. Обнаружилась общая тенденция к интеграции всех существующих гуманитарных исследований в области дискурса.

Одним из первых людей, кто придал научную форму понятию «дискурс», был Э. Бенвенист. В его трактовке оно обозначает речь в общем смысле как текстовое сообщение: «речь, присваиваемая говорящим» (Бенвенист, 1974). Дискурс противопоставлялся Бенвенистом объективному повествованию (recit). В дальнейшем терминологическое развитие понятия выразилось в распространении его значения на другие виды прагматически обусловленной и имеющей свои различия в целеполаганиях и установках речи.

Целью данной статьи является анализ религиозного дискурса в аспекте деструктивного религиозного сообщества, представляющего свою принадлежность, артикуляцию через дискурсивные формации. В качестве методологии исследования выступает дискурсивный анализ, позволяющий изучать структурные характеристики дискурса и влияние дискурсивных факторов на развитие религиозной девиации, что до сих пор представляется неоднозначным в философии религии и социальной философии.

Для понимания сущности и особенностей понятия «религиозный дискурс», прежде всего, необходимо дать ему определение. В дословном переводе с французского «discours» означает «речь». Немецкий философ и социолог Ю. Хабермас отмечает, что дискурс является связным текстом в совокупности с экстралингвистическими - социокультурными, прагматическими, психологическими и многими другими факторами: текстом, представленным с точки зрения событийного аспекта; речью в виде социального действия с четко определенной целью, а также компонентом всех социальных взаимодействий и когнитивных процессов (Habermas, 1992).

Э. Лакло в качестве дискурса понимает артикуляцию социальной принадлежности, в которой «каждый элемент дискурсивно-социального порядка не имеет внешних детерминаций, его место зависит от отношений в дискурсивном комплексе: реляция конституирует социокультурное бытие, которое становится подвижным, зависящим от обстоятельств» (Laclau, Mouffe, 2001).

Исследователь Е.А. Кожемякин отмечает, что содержание религиозного дискурса транслирует «внутреннее напряжение», которое связано с чувственной репрезентацией индивидом религиозно-мистического опыта в процессе коммуникации, понимаемой как чувственное обобщенное выражение предметов и явлений, которые хранятся и воспроизводятся в сознании без непосредственного воздействия на чувства (Кожемякин, 2011).

Активное проявление репрезентации зависит от уровня воображения, которое сформировано у индивида. Значимость его заключается в том, что при помощи него происходит отражение реальной действительности. Продуктом воображения являются несуществующие, выдуманные образы вещей и ситуаций, которые человек не воспринимает. В продуктах воображаемой деятельности, как правило, мысль реализуется определенным чувственным образом. Исходный материал взят из опыта, на основе которого воображение воспроизводит элементы будущего образа объекта и ситуации. В процессе этого могут формироваться представления о таких связях, существах, трансформациях, условиях, которых нет в поле восприятия. Поскольку чувственный образ связан с внешним миром, существует возможность рассматривать эти связи, существа, изменения и ситуации вне сознания (Кожемякин, 2013).

Исследователь считает, что религиозный дискурс можно оценивать с позиции инструмента совершенствования и репрезентации аксиологических, нормативных и догматических основ религиозного знания (Кожемякин, 2013).

Итак, при рассмотрении прямых и косвенных взаимосвязей теории религиозного дискурса следует отметить ее связи, прежде всего, с социологией и психолингвистикой; трансдисциплинарный характер отношений которых направлен на исследование типов коммуникации с целью обоснования речевых действий участников коммуникации. Также отметим, что дискурс, функционирующий в рамках какого-либо общественного института в аспекте определенной совокупности речевых практик и сопутствующих им экстралингвистических факторов, актуальных в конкретном сегменте социокультурного пространства и обладающих рядом специальных характеристик, называется институциональным. Наличие в религиозном дискурсе определенного, четко сформулированного регламента, системы правил, а также апелляция к социокультурным ценностям являются теми факторами, которые позволяют отнести его к числу институциональных (Современный религиозный дискурс: структура, стратегии, трансформации..., 2015).

Границы религиозного дискурса, независимо от его характера, определены: ядерная зона выражена отчетливо, а периферийная - либо незначительна, либо вовсе отсутствует. В религиозном дискурсе сосредоточены тексты различной жанровой направленности. Но единый семантический центр данных текстов - это так называемый сакральный текст, включающий в себя основные концептуальные религиозные положения. Именно он задает направления и является начальной координатой в осуществлении дискурсивных социальных практик (Каплуненко, 2007).

Последние означают такой способ говорения, который принадлежит к определенному дискурсу, рассматривающему его через характерные признаки - лингвистические и стилистические особенности, способы рассуждения и системы убеждения и т. д. В контексте нашего исследования таким набором параметров обладает и религиозный дискурс.

Религиозный язык, как и любой другой, - это знаковая система, каждый элемент которой несет в себе определённое сакральное значение. Она может быть искусственной и естественной. Природа появления естественного языка в религии обусловлена материальными средствами. Неоспоримым преимуществом для приверженцев любой религии является знание языка, на котором написаны ее первоисточники.

Понятие «дискурсивный анализ» впервые ввел в научный обиход в 1952 году исследователь З.З. Харрис. Им были предприняты попытки дальнейшего расширения дистрибутивного метода, используемого ранее только в контексте предложений и распространяемого вначале на весь текст, а уже после - на описание социокультурного контекста (Harris, 1952). С 1950-х годов термин «дискурсивный анализ» в качестве синонима немецкого понятия «Textlinguistik», имеющего схожую семантику, получил распространение в российской науке.

Возвращаясь к исследованию основ и истоков дискурсивной теории, а также методик анализа религиозного дискурса, необходимо отметить, что генезис понятия восходит к лингвистическим исследованиям языкового употребления, социологическому анализу коммуникации, логикосемиотическому описанию текстов различных направлений, французскому постструктурализму и моделированию речевого происхождения в рамках когнитивной психологии, а также этнографическим описаниям коммуникации в рамках антропологических исследований.

Далее дискурсивный анализ получил свое распространение в результате методов, используемых в дисциплинах социологической направленности, в исследованиях драматургической и этнической социологии. Получив другие возможности, метод дискурсивного анализа стали использовать для изучения не только научного, но и разговорного языка в спонтанной ситуации с учетом социальной групповой принадлежности. При этом предметом исследования становились дискурсивные социальные практики в совершенно разных сферах - это могли быть диалоги между руководителем и подчиненным, священником и прихожанином и др. (Карасик, 1999).

К І970 году дискурсивный анализ был обогащен идеями информатики и когнитивной психологии. Зарождение когнитивной психологии обусловило дальнейшее развитие дискурсивной психологии.

На протяжении 1980-х годов в сфере анализа дискурсивных социальных практик происходит усиление дисциплинарной интеграции - развитие от простого контент-анализа к дискурсивному анализу медиа-текстов, которая постепенно проникает в сферу юриспруденции, используя в качестве предмета своего исследования документы текстуального характера.

С середины 1980-х годов наступает процесс специализации дискурсивного анализа, формируется тенденция к постепенному сужению пространства теории до исследовательских полей этнического, социального, религиозного дискурса и т.д.

Таким образом, рассмотренная эволюция понятия «дискурс», «круговорот смыслов» и их применение позволяют увидеть, что дискурсивный подход открывает широкое поле для исследований, обнаруживая фундаментальные проблемы не на понятийном уровне, а на уровне деятельности, практики, получающей выражение в понятиях, в том числе в религиозной девиации.

Дискурсивный анализ религиозного дискурса заключается не в том, чтобы «вскрыть» онтологическую сущность компонентов религиозной области, а в том, чтобы отследить природу и характер связи, которая возникает между компонентами в процессе речевой деятельности коммуникантов, которые проектируют объекты. Данное требование указывает на то, что дискурсивные социальные практики, принятые и адаптируемые в религиозной сфере, зависят от интериориза- ции объектов идеального мира личности в религиозное мировоззрение. В этом случае прослеживается связь между религиозными переживаниями индивида, которые находят отражение в предметной области религиозного дискурса (Гурин, 2014).

Для последнего характерна виртуальная и психическая предметная область. Продуктом психического вживания индивида в объект религиозной веры становится формирование религиозного сознания, которое состоит из связи мыслей, чувств и эмоций. Ключевым его компонентом выступают религиозные чувства, проявляющиеся как эмоциональное отношение верующих к священным текстам, личностям или предметам.

Любая религия задает определенный тон отношений в обществе и предлагает такую философскую и религиозную основу, на которой выстраивается совместная деятельность последователей веры. Таким образом, она объединяет верующих в определенное общество, формирует идеологическое мировоззрение и убеждает в верности именно своего вероучения. Девиантность в религии обусловлена социальными нормами и представлениями. Если понятие религиозной нормы характеризуется согласованностью бытия человека с божественными принципами, то отклонением от него является религиозная девиация, из которой проистекают всевозможные формы девиантности, включенные в «позитивное» и «негативное» измерение. Религиозную девиацию можно трактовать как комплекс неких практических обрядов, способов привлечения и дальнейшего удержания людей в социальных сообществах, которые являются оппозиционными к «нормальной» религиозности и способны разрушить гармоничное состояние не только отдельно взятой религиозной личности, но и всего мира в целом. Религиозная девиация не только провоцирует трансформацию религиозного сознания верующего, но и меняет мироощущение всего человеческого общества в целом.

По мнению Ю. Хабермаса, девиантность в религии возможно нивелировать через расширение перспектив креативного развития индивида и стимулирования его в сторону когнитивного рационализма посредством этики дискурса (Habermas, 2005).

Онтология религиозного дискурса представлена не только субъектами и объектами реальной действительности, но и степенью религиозной веры, а также имеющимся религиозным опытом.

Между тем фиктивное соблюдение религиозных норм и ритуалов, определенных моделей поведения не способно показать истинные границы и характер дискурсивных социальных практик в религиозном аспекте. Если религиозные нормы и ритуалы не составляют индивидуально-личностный опыт и переживания субъекта, их можно использовать в качестве предмета анализа и мышления (Блувберг, 2007).

Чтобы исследовать особенности дискурсивных религиозных практик, в том числе в аспекте религиозной девиации, следует, прежде всего, остановиться на их закреплении, потому что сам процесс разработки для исследователя носит предположительный характер, а не реально объективный, как в случае анализа религиозных текстов.

Дискурсивный анализ девиантных религиозных практик можно рассматривать в качестве концепта религиозного дискурса, представленного ядерной и периферийной категориями. Ядерная зона дискурсивных социальных практик в аспекте религиозной девиации - это системный комплекс знаний, стратегий и тактик коммуникативной организации, которая находится в зависимости от когнитивного и ценностного многообразия, способного обеспечить эффективное существование, к примеру, религиозных текстов экстремистской направленности верующих с девиантным типом мировоззрения в ситуации открытого межличностного взаимоотношения.

Наглядно концепт религиозного дискурса представляет собой категорию, включающую ядерную и периферийную зоны (рис. 1).

Рисунок 1 - Структура концепта религиозного дискурса

дискурсивный социальный язык религиозный

Зона ядра является недоступной для тех индивидов, которые не относятся к членам религиозно-девиантного сообщества, а периферия, напротив, открыта для всех лиц аутгруппы. Ключевая цель последней заключается в активном привлечении внимания к деятельности индивидов, не входящих в состав группы, для их последующей инициализации. Коммуникативные тактики и стратегии, которые служат для достижения обозначенной цели могут быть самыми разными. Выделим две основных стратегии. Первая направлена на изоляцию, когда представители используют зашифрованные символы, которые доступны только избранным. Вторая - характеризуется реализацией речевых тактик с привлечением концептов, имеющих нечеткое ядро и достаточно широкое периферийное поле с насыщенными эмоциональными связями между индивидами (Сидорова, 2016).

В рамках ядерной зоны девиантного религиозного дискурса применяют маркеры идеологической направленности, семантическое значение которых для простого обывателя является скрытым. Они верно понимаются только членами девиантного религиозного дискурса. И напротив, периферийное поле его содержит в себе огромное количество массовой информации, вызывающей интерес всех участников коммуникации. Таким образом, чтобы максимально обратить на себя их внимание, следует использовать такие средства коммуникации, как новостные сводки, актуальные события и т.д.

В качестве ведущего признака коммуникации в сфере девиантного религиозного дискурса следует отметить персонификацию информации. Любое сообщение, направленное вовне, должно иметь автора, имеющего свой исторический опыт. Кроме того, в девиантных религиозных дискурсивных практиках обнаруживается «третье» лицо, которое представляет собой «потерпевшего». В процессе речевой пропаганды оно заменяется на «активного участника» событий. В дискурсивных практиках это обеспечивает доверие со стороны лиц аутгруппы.

В рамках периферийного поля девиантных дискурсивных практик отмечается широкая рас- слоенность, обусловленная группой социальных адресатов речевых актов. Так, в процессе коммуникации с лицами, которые относятся к группе молодых людей, в качестве ведущей стратегии используется агитационная стратегия, к группе более старших лиц - пропаганда.

Подведем основные итоги исследования:

- в религиозном контексте дискурс рассматривается в качестве языковой формации, в которой представители через использование специального языка подтверждают свою принадлежность к определенной группе. Для религиозного дискурса характерен ряд структурных признаков - участники, ценности, стратегии и тактики, концепты и жанры;

- ключевые компоненты девиантных дискурсивных практик указывают на мобильность самого явления с учетом постоянной трансформации в зависимости от целей адресантов и современной общественной ситуации. В рамках ядерной зоны религиозного дискурса присутствуют речевые практики между представителями религиозно-девиантного сообщества на личном уровне. При общении в рамках периферийного поля в современных реалиях наблюдается уход от печатной продукции к ее виртуальную симулякру.

Таким образом, можно говорить о комплементарности структурных признаков религиозного дискурса и ключевых компонентов девиантных дискурсивных практик. «Комплементарный» в переводе с латинского языка означает «дополнять, взаимное соответствие, связь взаимодополняющих друг друга структур». На наш взгляд, принцип комплементарности в новом ракурсе раскрывает основополагающий тезис Ю. Хабермаса: религиозные девиации являются не только продуктом совместного проживания людей различного вероисповедания и этноса на одной территории, но и становятся фактом их публично-коммуникативной сферы (Habermas, 1992). Данное утверждение будет раскрыто в последующих наших исследованиях, посвященных проблеме религиозной девиации как социального феномена.

Список источников

Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 1974. 446 с.

Блувберг С.В. Религиозный дискурс. Структура и специфические признаки протестантской проповеди как разновидности религиозного дискурса // Социальная политика и социология. 2007. № 2. С. 223-235.

Гурин К.Е. Дискурс-анализ как новая методология в изучении общества // Социология и образование: проблемы и перспективы. Ижевск, 2014. С. 85-89.

Каплуненко А.М. Концепт - понятие - термин: эволюция семиотических сущностей в контексте дискурсивной практики // Азиатско-Тихоокеанский регион: диалог языков и культур. Иркутск, 2007. С. 115-120.

Карасик В.И. Религиозный дискурс // Языковая личность: проблемы лингвокультурологии и функциональной семантики. Волгоград, 1999. С. 5-19.

Кожемякин Е.А. Религиозный дискурс // Дискурс-Пи. 2013. № 3. С. 124.

Кожемякин Е.А. Религиозный дискурс: методология исследования // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: Философия. Социология. Право. 2011. № 2 (97). С. 32-47.

Сидорова Т.А. Язык символов как стилистическая особенность экстремистского дискурса в интернет-коммуникации [Электронный ресурс] // Гуманитарные науки и проблемы современной коммуникации. Киров, 2016. URL: http://philology.s- vfu.ru/?page_id=1221 (дата обращения 08.11.2022).

Современный религиозный дискурс: структура, стратегии, трансформации / под общ. ред. Е.В. Плисова. Н. Новгород, 2015. 210 c.

Habermas J. Erlauterung zur Diskursethik. Frankfurt am Main, 1992. 229 s.

Habermas J. Transcendence from Within, Transcendence in This World, Browning and Fiorenza // The Frankfurt School on Religion. N. Y., 2005. Р. 311-334. https://doi.org/10.4324/9780203997178-35.

Harris Z. Discourse Analysis // Language. 1952. Vol. 28, iss. 1. Р. 1. https://doi.org/10.2307/409987.

Laclau E., Mouffe C. Hegemony and Socialist Strategy: Towards a Radical Democratic Politics. N. Y., 2001. 105 p.

References

Benvenist, E. (1974) Obshhaya lingvistika [General Linguistics]. Moscow. 446 p. (in Russian).

Bluvberg, S. V. (2007) Religiozny'j diskurs. Struktura i specificheskie priznaki protestantskoj propovedi kak raznovidnosti religioznogo diskursa [Religious Discourse. The Structure and Specific Features of Protestant Sermon as a Variety of Religious Discourse]. Social'naya politika i sociologiya. (2), 223-235 (in Russian).

Gurin, K. E. (2014) Diskurs-Analiz kak Novaya Metodologiya v Izuchenii Obshhestva [Discourse Analysis as a New Methodology in the Study of Society]. In: Sociologiya i obrazovanie: problemy' i perspektivy. Izhevsk. 87 p. (in Russian).

Habermas, J. (1992) Erlauterung zurDiskursethik. Frankfurt am Main. 229 s. (in German).

Habermas, J. (2005) Transcendence from Within, Transcendence in This World, Browning and Fiorenza. In: The Frankfurt School on Religion. New York, pp. 311-334. Available from: doi:10.4324/9780203997178-35.

Harris, Z. (1952) Discourse Analysis. Language. 28 (1), 1. Available from: doi:10.2307/409987.

Kaplunenko, A. M. (2007) Koncept - ponyatie - termin: e'volyuciya semioticheskix sushhnostej v kontekste diskursivnoj praktiki [Concept - Notion - Term: Evolution of Semiotic Entities in the Context of Discursive Practice]. In: Aziatsko-Tixookeanskij region: dialog yazy'kovi kul'tur. Irkutsk, pp. 115-120 (in Russian).

Karasik, V. I. (1999) Religiozny'j diskurs [Religious Discourse]. In: Yazy'kovaya lichnost': problemy' lingvokul'turologii i funkcional'noj semantiki. Volgograd, pp. 5-19 (in Russian).

Kozhemyakin, E. A. (2011) Religiozny'm diskurs: metodologiya issledovaniya [Religious Discourse: Research Methodology]. Nauchnye vedomosti Belgorodskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Filosofiya. Sotsiologiya. Pravo. (2 (97)), 32-47 (in Russian).

Kozhemyakin, E. A. (2013) Religiozny'j diskurs [Religious Discourse]. Diskurs-Pi. (3), 124 (in Russian).

Laclau, E. & Mouffe, C. (2001) Hegemony and Socialist Strategy: Towards a Radical Democratic Politics. New York. 105 p.

Plisov, E. V. (ed.) (2015) Sovremenny'j religiozny'j diskurs: struktura, strategii, transformacii [Modern Religious Discourse: Structure, Strategies, Transformations]. Nizhniy Novgorod. 210 p. (in Russian).

Sidorova, T. A. (2016) Language of Symbols as a Stylistic Feature of Extremist Discourse in Internet Communication. In: Gumanitarny'e nauki i problemy' sovremennoj kommunikacii. Kirov. Available from: http://philology.s-vfu.ru/7page_idH221 (viewed 08 November 2022) (in Russian).

Размещено на Allbest.ru