Невербальные (семантически самостоятельные) ресурсы голосоречевого действия актера: определение понятия

Размещено на http://www.allbest.ru

Невербальные (семантически самостоятельные) ресурсы голосоречевого действия актера: определение понятия

Актуальность статьи обусловлена отношением современного театра к невербальным (семантически самостоятельным) элементам голосоречевого действия актера как к средствам, способным «работать» в спектакле одновременно со звучащим словом, а также отсутствием системных публикаций, рассматривающих этот вопрос с позиций сценического искусства. Цель предлагаемой публикации состоит в определении содержания понятия «невербальные (семантически самостоятельные) ресурсы голосоречевого действия актера».

Материалами для статьи послужили работы по невербальной семиотике, лингвистике, психофизиологии вокального и речевого действия, освещающие семантически самостоятельные параязыковые и экстралингвистические элементы звучащего слова.

Анализируются понятия: «параязыковые элементы», «экстралингвистические элементы». Сравниваются термины: «звуковой жест», «вокальный жест». Уделяется внимание вопросу двухканальной природы речевого общения. В опоре на положение о двухканальной природе речевого общения аргументируется целесообразность усиления внимания к невербальным элементам голосоречевого действия актера в процессе обучения сценической речи.

Обосновывается рациональность использования в речевой педагогике понятия «звуковой жест» для обозначения невербальных (семантически самостоятельных) элементов, выраженных через неязыковые выкрики, передающие актуальное эмоциональное состояние актера и опирающиеся на междометия первичного типа. С позиций театральной речевой педагогики обосновывается содержание понятия «невербальные (семантически самостоятельные) ресурсы голосоречевого действия актера» как совокупность неязыковых элементов, автономный канал коммуникации, а также как комплекс средств, информирующих об эмоциональном состоянии и выполняющих функции звукового жеста, поступка в сценических условиях.

Ключевые слова: голосоречевое действие актера, звуковой жест, параязыковые элементы, экстралингвистические элементы, двухканальная природа речевого общения. звуковой жест актер невербальный

NONVERBAL SEMANTICALLY INDEPENDENT RESOURCES THE VOICE OF THE ACTOR'S SPEECH ACTION: DEFINITION OF THE CONCEPT

The relevance of the topic is connected with the interest of the modem theater in nonverbal, semantically independent, elements of the actor's voice-speech action as means capable of working in the performance simultaneously with the sounding word, as well as the lack of systematic publications that consider this issue from the standpoint of scenic art. The purpose of the proposed publication is to define the content of the concept of nonverbal, semantically independent, resources of the actor S voice-speech action.

The materials for the article were works on modern theatrical art, nonverbal semiotics, linguistics, psychophysiology of vocal and speech action, highlighting semantically independent para-linguistic and extralinguistic elements of the sounding word.

The concepts are analyzed: para-linguistic elements, extralinguistic elements. Attention is paid to the linguistic status of interjections. The terms are compared: sound gesture, vocal gesture. The expediency of using the term sound gesture in relation to the actor's voice-speech action is proved.

Correlate the idea of post-dramatism about the separation of voice from language and the position of psychophysiology about the two-channel nature of speech communication. Relying on the provision on the two-channel nature of speech communication, the expediency of increasing the attention to the nonverbal elements of the actor's voice-speech action in the process of learning the stage speech is argued.

From the standpoint of theatrical speech pedagogy, the content of the concept of nonverbal, semantically independent, resources of an actor's voice-speech action is substantiated as a set of non-linguistic elements, an autonomous communication channel, as well as a set of means informing about the emotional state and performing the functions of a gesture, an act in stage conditions.

Keywords: voice-speech action of an actor, sound gesture, para-linguistic elements, extralinguistic elements, two-channel nature of speech communication.

Театральное искусство XXI столетия заострило внимание на невербальных, семантически самостоятельных ресурсах голосоречевого действия актера. Конечно, понимание того, что речевое поведение актера формируется не только посредством вербальных, но и невербальных ресурсов, имелось всегда. Однако этот аспект в основном рассматривался в рамках интонационно-мелодического обеспечения речевого высказывания актера. Между тем интонационно-мелодическое обеспечение речевого высказывания представляет собой лишь часть возможностей невербальных ресурсов голосоречевого действия актера. Другая значимая их часть - это невербальные элементы (параязыковые и экстралингвисти- ческие), способные проявляться в голосоречевом действии актера независимо от слова и являться семантически самостоятельными. Именно этот вид невербальных элементов в учебных изданиях по сценической речи явно недооценен. Из всей совокупности невербальных (семантически самостоятельных) элементов лишь междометия получили свою «прописку» в методических и учебных материалах по сценической речи. Нужно заметить, что в последние десятилетия в педагогической практике накопились примеры использования невербальных (семантически самостоятельных) элементов голосоречевого действия актера. Однако в публикациях отсутствует их методическое описание и определение понятия «невербальные (семантически самостоятельные) элементы голосоречевого действия актера».

Популярность концепции постдраматического театра в отечественном театральном искусстве XXI столетия, адаптация идеи отделения голоса от языка1 в практике современных режиссеров, отношение к невербальным (семантически самостоятельным) элементам голосоречевого действия актера как к средствам, способным «работать» в спектакле одновременно со звучащим словом или на равных условиях с ним, а также отсутствие системных публикаций по этому вопросу определяют актуальность данной статьи. Научно-теоретическое и методическое осмысление невербальных (семантически самостоятельных) элементов голосоречевого действия актера требует больших усилий и, возможно, ряда исследований. Для начала целесообразно определить содержание понятия «невербальные (семантически самостоятельные) элементы голосоречевого действия актера».

К сожалению, аналитических публикаций, разбирающих невербальный аспект разных видов сценического искусства с позиций искусствоведения, явно недостаточно. Статьи, рассматривающие этот вопрос, являются редким исключением (см., например, [3]). Что же касается работ, представляющих сведения о невербальной составляющей именно речевого искусства, то этот контент сформирован в большей степени благодаря лингвистам. Такие материалы послужили подспорьем в размышлениях предлагаемой статьи, особенно те, которые освещают семантически самостоятельные невербальные (параязыковые и экстра- лингвистические) элементы. К ним относятся публикации, посвященные таким семантически самостоятельным параязыковым единицам, как первичные междометия, отдельные неречевые звуки, альтернанты По свидетельству ряда исследователей, идея отделения голоса от языка укрепляется благодаря кон-цепции постдраматического театра. Подробнее об этом феномене см. у Х.-Т. Лемана [5], Э. Фишер-Лихте [10], Н. Малютина [6]. «Альтернанты - это противопоставленные нор- - «о-е», «у», «мм» и т. д., а также таким экстралингвистическим элементам, как вздох, кашель, смех, плач, свист и т. п. Эти семантически самостоятельные невербальные (параязыковые и экстралингвистические) элементы не имеют формы слова, реализуются голосоречевым аппаратом, транслируют смысловую/эмоциональную информацию, выступают как дополнительные или аналоговые вербальному каналу средства сценического общения.

Опираясь на мнение авторитетного российского лингвиста, доктора филологических наук Г. Е. Крейдлина, под параязыковыми единицами следует понимать внеязыковые, звуковые элементы, не имеющие формы слова, но включенные в процесс коммуникации, транслирующие смысловую информацию, выступающие как дополнительные или аналоговые вербальному общению. К такого рода звуковым элементам относятся: звуки - заполнители пауз (гм, мм, э-э), звуки, извлекаемые при замкнутых губах или широко открытом рте и прочие (см. [4, с. 27]). Наряду с указанными звуками, к параязыковым единицам также следует отнести междометия так называемого первичного типа, отдельные неречевые звуки (альтернанты). Они являются семантически самостоятельными параязыковыми элементами и нередко присутствуют в голосоречевом действии актера.

На наш взгляд, к разряду семантически самостоятельных параязыковых элементов нужно отнести и междометия так называемого первичного типамативным речевым одиночные неречевые звуки и комбинации звуков, встречающихся в коммуникации изолированно либо вместе с речью. <...> Альтернан-ты - это, например, шипение и сипение, звуки, возни-кающие при всасывании воздуха, звуки - заполнители пауз: гм, мм, э-э и т. п., звуки, извлекаемые при замкну-тых зубах или широко открытом рте, звуки от трения и тысячи других» [4, с. 35]., то есть одиночные восклицания: «Ой!», «Эй!», «А?» и т. п. Сразу отметим, что лингвистический статус междометий является спорным. Как в прошлом, так и в настоящее время вопрос принадлежности междометий к языковым или внеязыковым средствам остается дискуссионным. Например, на это обстоятельство указывают: кандидат филологических наук, доцент Департамента иностранных языков Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» С. А. Никифорова (см. [8]), доцент Бурятского государственного университета С. В. Будажапова (см. [2, с. 31]). Анализируя разные позиции, С. В. Будажапова констатирует факт отношения к междометиям в XIX веке как пара-

«Междометия, которые возникли из рефлекторных звуков, получивших социальную значимость, принято называть первичными или примарными. В основе их значения лежит непосредственное чувственноэмоциональное восприятие» [8].

лингвистическим и внєлингвистичєским единицам. Она также отмечает, что на современном этапе социолингвисты убеждены, что междометия не являются частью языка, а ряд лингвистов считает их семантически содержательными и имеющими свою концептуальную структуру. На наш взгляд, определение принадлежности к языковым или внеязыковым средствам во многом зависит от того, к какому типу они принадлежат (например: к первичным или вторичным, а также к эмотив- ным, звукоподражательным, произносимым с определенным движением и жестом, происходящим от знаменательных слов). Полагаем, что междометия первичные, относимые к эмотивным, звукоподражательным, произносимым с определенным движением и жестом, формируют систему внеязыковых средств коммуникации.

Обоснованием отнесения к параязыковым элементам междометий, используемых в качестве звуковой основы в тренингах сценической речи, может служить и крайне интересное исследование (диссертация на соискание ученой степени доктора филологических наук), проведенное профессором кафедры русского языка Института лингвистики Российского государственного гуманитарного университета И. А. Шароновым (см. [11]). Профессор И. А. Шаронов дает объяснение принципа установления лингвистического статуса междометий на основании их двойственного характера, указывая на принципиальное различие устной и письменной форм. И. А. Шаронов убеждает: «В устной речи представлены вокальные жесты - неязыковые выкрики, симптоматические вокальные реакции человека, передающие его актуальное эмоциональное состояние. Вокальные жесты более или менее понятны слушающим, часто независимо от знания языка. Письменные же формы - это звукоподражательные слова, передающие вокальные жесты языковыми средствами» [11, с. 1]. Аргументация И. А. Шаронова дает основание классифицировать ряд спонтанных, эмоционально окрашенных, используемых в сценической (то есть в устной) речи междометий как неязыковые элементы. Любопытным представляется и предложение именовать их «вокальными жестами».

Задолго до исследования И. А. Шаронова известный советский и российский лингвист Е. Д. Поливанов использовал по отношению к этим элементам понятие «звуковой жест» (см. [9, с. 295]). Вслед за ним и ряд других специалистов этой области применяет указанное понятие. Например, С. В. Андреева пишет: «Такие непроизвольные речевые проявления (междометия и некоторые звуковые комбинации), вслед за Е. Д. Поливановым, условно называем “звуковыми жестами”, поскольку они не столько сигнификативны, сколько сигнальны. Таким образом, звуковой жест - это самостоятельная непредикативная нечленимая междометная речевая единица, имеющая сигнальную функцию (часто это сигнал о неблагоприятном психофизиологическом или эмоционально-чувственном состоянии говорящего)» [1, с. 19]. Поскольку понятие «жест» несет в себе смысл действия, движения, служит сигналом или знаком чего-либо, а прилагательное «звуковой» имеет синоним «голосовой», то применительно к голосоречевому действию актера наиболее уместно оперирование понятием «звуковой жест». Неязыковые эмоциональные реакции, выраженные в крике на основе междометий, в условиях сценической речи действительно правомерно называть звуковыми жестами.

Не случайно легендарный режиссер С. М. Эйзенштейн считал эмоциональную интонацию именно звуковым жестом. Вслед за С. М. Эйзенштейном известный российский физиолог, доктор биологических наук, исследователь психофизиологии пения и речи В. П. Морозов также использовал именно этот термин. Он отмечал: «Любопытно, что эмоциональную интонацию С. М. Эйзенштейн называл звуковым жестом, подчеркивая тем самым родство этих двух средств выразительности. Действительно, трудно себе представить человека, о чем-то эмоционально говорящего, например спорящего, и при этом не сопровождающего свою речь соответствующими жестами, мимикой, позами. Жест - это органический компонент языка эмоций, связанный с ним единой сущностью - эмоциональным состоянием организма. Искусство пантомимы прекрасно иллюстрирует, как велики возможности языка жестов как канала передачи информации. Важно отметить, что жест может нести не только эмоциональную, но и семантическую информацию» [7, с. 13]. Приведенные цитаты еще раз удостоверяют правоту обращения к термину «звуковой жест» в контексте педаго- гики сцєничєской речи. В предлагаемых обстоятельствах сценической игры симптоматические звуковые реакции актера не только передают его актуальное эмоциональное состояние, но очень часто служат сигналом события, выступают в качестве голосоречевого средства выражения актерской оценки. Звуковой жест информирует об эмоциональном состоянии, транслирует определенное сценическое действие, выполняет функции актерской оценки на реакции партнера. В связи с этим далее будем использовать термин «звуковой жест» для обозначения невербальных (параязыковых, семантически самостоятельных) элементов, выраженных через неязыковые выкрики, передающие актуальное эмоциональное состояние актера и опирающиеся на междометия первичного типа.

Как известно, параязыковые и экстралингви- стические элементы формируют систему невербальных ресурсов. И если термин «параязыковые» соотносят с неязыковыми единицами, в которых в большей степени задействован голос, то к ряду экстралингвистических элементов определяют психофизиологические проявления человека типа пауз, плача, смеха, покашливания, вздохов и т. д. И все же у исследователей зачастую отсутствует жесткое разделение элементов на параязыковые и эстралингвистические. Например, профессор В. П. Морозов не ограничивал экстралингвисти- ческие составляющие лишь названными выше элементами (паузами, плачем, смехом, покашливанием, вздохами и т. д.), он включал в содержание термина «эстралингвистический» совокупность всех находящихся над вербальностью внеязыко- вых компонентов речевого высказывания. Термин «эстралингвистический» В. П. Морозов связывал с языком эмоций: «Язык эмоций как совершенно самостоятельный канал передачи информации может функционировать не только параллельно со словом, определяя эмоциональный контекст сказанного, но может “работать” и без всякого слова, например в форме различных возгласов, хмыканий, оханий, плача, смеха и т. д.» [7, с. 13]. Как видим, В. П. Морозов относит к эстралинг- вистическим средствам как ранее рассмотренные (определяемые как параязыковые) голосовые возгласы, так и реализуемые с меньшим участием голоса - плач, смех. В. П. Морозов почти не прибегает к понятию «параязыковой», предпочитает термин «эстралингвистический» и трактует его довольно емко. Однако, кроме терминологического уточнения, приведенная цитата из труда В. П. Морозова содержит более существенную информацию в контексте нашей статьи.

В данном случае имеем в виду крайне важное утверждение о двухканальной системе речевой коммуникации: «Доминирующая роль экс- тралингвистической информации представляется очевидной в таких специфических видах звуковой коммуникации, как искусство сценической речи и пения. Важнейшим и почти неизученным свойством двухканальной системы речевой коммуникации является взаимодействие каналов лингвистической и экстралингвистической информации, появляющейся во всех звеньях данной системы и на всех этапах обработки речевой информации мозгом» [7, с. 32]. Приведем и еще одно высказывание В. П. Морозова, убеждающее не только в наличии двух каналов речевого общения, но и в их обособленности: «Объективной основой разделения мозгом каналов лингвистической и экстралингвистической коммуникации являются различия в акустических средствах и принципах кодирования этих двух видов речевой информации. Если для вербальной информации определяющим является динамика формантной структуры сигнала, то для экстралингвистической, как показали наши исследования, особую роль приобретают динамика основного тона голоса и другие особенности просодической организации речи. Таким образом, лингвистический и экстралингви- стический каналы оказываются обособленными (по целому ряду критериев) во всех звеньях системы речевой коммуникации» [7, с. 31]. И тезис о реализации речевой коммуникации посредством двух каналов, и утверждение обособленности этих двух каналов заставляют речевую педагогику не сбрасывать со счетов участие невербальных (семантически самостоятельных) элементов в голосоречевом тренинге актера. Обоснования профессора В. П. Морозова не только авторитетны, но и очень убедительны. Именно ему принадлежит основная часть исследований, касающихся невербального контента в вокальном и речевом искусстве. Поэтому при оформлении содержания термина «невербальные (семантически самостоятельные) ресурсы голосоречевого действия актера» будем опираться на позицию этого ученого.

Анализ публикаций убедил в том, что у исследователей невербальных компонентов речи отсутствует единый подход к трактовке понятий «параязыковой» и «экстралингвистический». Но вместе с тем все единодушно классифицируют следующие элементы: паузы, плач, смех, покашливание, вздохи, неязыковые выкрики, симптоматические вокальные реакции человека как невербальные, существующие независимо от слова, транслирующие эмоциональное состояние говорящего. Для определения содержания термина «невербальные (семантически самостоятельные) ресурсы голосоречевого действия актера» особенно значимыми являются утверждения о двухканальной системе речевой коммуникации и отношение современного театра к вербальным и невербальным элементам как к равноправным средствам голосоречевого действия актера. В связи со всем указанным выше, считаем обоснованным использовать термин «невербальные (семантически самостоятельные) ресурсы голосоречевого действия актера» и трактовать его как совокупность неязыковых элементов, автономный канал внутритеатральной коммуникации, а также как комплекс средств, информирующих об эмоциональном состоянии и выполняющих функции звукового жеста, поступка в сценических условиях.

Литература

Андреева С. В. Звуковые жесты в устной коммуникации // Известия Саратовского университета. Новая серия. Сер.: Филология. Журналистика. - 2012. - Т 12, вып. 2. - С. 19-23.

Будажапова С. В. К проблеме лингвистического статуса междометий // Вестник Бурятского госуниверсите- та. - 2011. - 11. - С. 28-31.

Костюк Е. Б. Паралингвистика джазовой культуры // Общество. Среда. Развитие. - 2021. - № 4. - С. 36-39.

Крейдлин Г. Е. Невербальная семиотика: Язык тела и естественный язык. - М.: Новое литературное обозрение, 2004. - 584 с.

Леман Х.-Т. Постдраматический театр. - М.: ABCdesign, 2013. - 312 с.

Малютина Н. Пластика персонификации голоса как катализатор действия в современной драме // Dramat w nowych uj^ciach teoretycznych = Драматургия в ракурсах новейших теоретических исследований: studia slawistyczne / red. nauk. Natalia Maliutina і Jaroslaw Lawski. - Bialystok: Alter Studio, 2014. - C. 267-280.

Морозов В. П. Язык эмоций и эмоциональный слух: избранные труды 1964-2016. - М.: Ин-т психологии РАН, 2017. - 397 с.

Никифорова С. А. Первичные междометия в стихотворениях И. В. Гете [Электронный ресурс] // Studia Humanitatis. - 2015. - № 4. - URL: (дата обращения: 20.08.2023).

Поливанов Е. Д. Статьи по общему языкознанию. - М.: Наука, 1968. - 376 с.

Фишер-Лихте Э. Эстетика перформативности / пер. с нем. Н. Кандинской, под общ. ред. Д. В. Трубочкина. - М.: Play&Play, Канон+, 2015. - 376 с.

Шаронов И. А. Междометия в языке, в тексте и в коммуникации: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. - М., 2009. - 38 с.

References

Andreeva S.V. Zvukovye zhesty v ustnoy kommunikatsii [Sound gestures in oral communication]. Izvestiya Saratovskogo universiteta. Novaya seriya. Ser.: Filologiya. Zhurnalistika [News of Saratov University. A new series. Ser. Philology. Journalism], 2012, vol. 12, iss. 2, pp. 19-23. (In Russ.).

Budazhapova S.V. К probleme lingvisticheskogo statusa mezhdometiy [To the problem of the linguistic status of interjections]. Vestnik buryatskogo gosuniversiteta [Bulletin of the Buryat State University], 2011, no. 11, pp. 28-31. (In Russ.).

Kostyuk E.B. Paralingvistika dzhazovoy kul'tury [Paralinguistics of jazz culture]. Obshchestvo. Sreda. Razvitie [Society. Wednesday. Development], 2021, no. 4, pp. 36-39. (In Russ.).

Kreydlin G.E. Neverbal'naya semiotika: Yazyk tela i estestvennyy yazyk [Nonverbal semiotics: Body language and natural language]. Moscow, New Literary Review Publ., 2004. 584 p. (In Russ.).

Leman Kh.-T. Postdramaticheskiy teatr [Post-Drama Theater]. Moscow, ABCdesign Publ., 2013. 312 p. (In Russ.).

Malyutina N. Plastika personifikatsii golosa kak katalizator deystviya v sovremennoy drame [Plastic voice personification as a catalyst for Action in Modern Drama]. Dramat w nowych ujqciach teoretycznych = Dramaturgiya v rakursakh noveyshikh teoreticheskikh issledovaniy: studia slawistyczne [Dramaturgy in the perspectives of the latest theoretical research. Slavonic Studies]. Scientific Editors Natalia Maliutina і Jaroslaw Lawski Bialystok, Alter Studio Publ., 2014, pp. 267-280. (In Russ.).

Morozov V.P. Yazyk emotsiy i emotsional'nyy slukh: izbrannye trudy 1964-2016 [The Language of Emotions and emotional hearing: Selected Works 1964-2016]. Moscow, Rossiyskaya akademiya nauk, Institut psihologii RAN Publ., 2017. 397 p. (In Russ.).

Nikiforova S.A. Pervichnye mezhdometiya v stikhotvoreniyakh I.V Gete [Primary interjections in the poems of I.V Goethe]. StudiaHumanitatis, 2015, no. 4. (In Russ.). Available at: www.st-hum.ru (accessed 20.08.2023).

Polivanov E.D. Stat'i po obshchemu yazykoznaniyu [Articles on general linguistics]. Moscow, Nauka Publ., 1968. 376 p. (In Russ.).

Fisher-Likhte E. Estetika performativnosti [Performance aesthetics]. Translated from the German by N. Kandinskaya, under the General editorship of D.V. Trubochkin. Moscow, Play&Play Publ., Kanon+ Publ., 2015. 376 p. (In Russ.).

Sharonov I.A. Mezhdometiya v yazyke, v tekste i v kommunikatsii: avtoreferat dis. ... d-ra filol. nauk [Interjections in language, in text and in communication. Author's abstract of diss. Dr of philological sciences]. Moscow, Nauka Publ., 2009. 38 p. (In Russ.).

Размещено на Allbest.ru