Разновидности ироничного возражения в научно-популярном сетевом медиатексте

Неоднократный повтор сочинительного союза то ли во втором полипропо- зитивном сложном предложении задает модальность неопределенности, которая подчеркивает неоднозначность основного тезиса -- отсутствие ясного представления о «химических» причинах развития депрессии. Языковая единица встречается трижды в рамках одной конструкции, и это не только явственно указывает на алогизм, но и преумножает сомнения аудитории. Многократный повтор (и, как следствие, широкий спектр альтернатив) наводит адресата на мысль о неточности информации, что вступает в противоречие с требованиями, предъявляемыми к научным знаниям. Дискурсивный маркер так или иначе создает впечатление, что журналист вынужден не только констатировать данный факт, но и принять его как неизбежное обстоятельство, чтобы продолжить рассуждение. Речевая конструкция то ли, ..., то ли, ..., то ли, ... -- так или иначе, ... маркирует намерение автора притвориться, что данное положение дел неизбежно и, возможно, естественно, с чем адресат, очевидно, не сможет согласиться и интерпретирует высказывание как ироничное возражение.

Следующая лингвистическая модель -- модель акцентуации/гиперболизации.

А про сам серотонин, который часто называют гормоном счастья, мы несколько лет назад писали, что вместо счастья он может подарить ту самую депрессию -- все зависит от того, на какие нейроны он подействует Серотонин отделяют от депрессии (2024). Наука и жизнь. .

Возможно, «бомбежка серотонином» не идет на пользу больным именно потому, что в остальном в их жизни ничего не меняется Не гормон счастья. Почему депрессию неправильно объяснять низким серотонином (2022). ТАСС..

Был разработан новый класс этих препаратов, селективные ингибиторы обратного захвата серотонина (СИОЗС), которые прицельно направлены на повышение концентрации серотонина. «Прозак», «Золофт», «Ципрамил» и другие подобные лекарства стали настоящими блокбастерами, широко применяемыми во всем мире Революция в понимании депрессии: продолжать ли принимать антидепрессанты? (2022). Psychologies..

Статья международной группы специалистов во главе с профессором психиатрии Джоанной Монкрифф из Университетского колледжа Лондона (Великобритания) была опубликована в журнале Molecular Psychiatry 20 июля 2022 года. Она произвела эффект разорвавшейся бомбы, но не в научном сообществе, а в основном среди широкой публики Серотонин перестали винить в развитии депрессии. N+1. .

Модель акцентуации (та самая депрессия) и гиперболизации (бомбежка; разорвавшаяся бомба; блокбастер) предполагает гиперфокус на смысловом компоненте или доведение обсуждаемого тезиса до абсурда, сопровождаемые подменой исходного понятия.

В первом примере семантические валентности слова подарить подразумевают его сочетание с языковыми единицами, семантика которых окрашена положительной оценочностью. Напротив, лексема депрессия актуализирует отрицательно-оценочное семантическое поле (заболевание, страдание, отсутствие интереса к жизни, длительное лечение), вступает в противоречие с предикатом и, как результат, посредством нарушения категориальной пресуппозиции создает семантически аномальное высказывание. Столкновение семантических полей с разнонаправленными аксиологическими векторами (положительно-оценочного и отрицательнооценочного) формирует ироничный модус возражения. Слово-интенсификатор та самая смещает фокус внимания на выявленное противоречие и способствует интерпретации проблемы как сложного и неоднозначного феномена.

Во втором текстовом фрагменте алгоритм решения проблемы, предлагаемый серотониновой теорией, охарактеризован выражением бомбежка серотонином, которое объективирует гиперболизированное субъективное восприятие автора. Лексема бомбежка обладает разговорной стилистической окраской и отрицательно-оценочными коннотациями `причинять вред' и `не давать покоя, которые определяют критическое переосмысление точки зрения. Военная метафора актуализирует семантические признаки `агрессии' и `насильственных действий, что подспудно проецирует установленные семантические зависимости на понятийное содержание, раскрывающее сущностные признаки номината (означаемого). Стилистическая окраска речевой конструкции подчеркивает ограниченность и даже зацикленность теории на одном аспекте (прием антидепрессантов) в ущерб другим, возможно, более эффективным подходам (например, психотерапия). Серо- тониновая теория не обеспечивает комплексное и многофакторное объяснение механизмов депрессивного расстройства, что могло бы иметь результатом более продуктивные стратегии лечения. Кавычки служат средством навигации адресата в текстовом пространстве и идентификации доминирующей целеустановки субъекта речи -- вербализации ироничного возражения.

В третьем примере семантика англицизма блокбастер в сочетании со словом- интенсификатором настоящий позволяет актуализировать семантический компонент `коммерческий успех, что подчеркивает прагматический аспект опровергаемой теории (финансовая выгода фармацевтических компаний, которая также вызывает недоверие) и характеризует масштаб ее популярности.

В четвертом фрагменте риторический речевой оборот эффект разорвавшейся бомбы, утративший коннотацию новизны и первоначальный образный потенциал, характеризует интенсивное вовлечение в дискуссию непрофессиональной аудитории, а также масштаб воздействия на нее новостных сообщений об открытии -- неопределенность (старая модель лечения оказалась неэффективной, новая -- отсутствует) и фрустрация (сомнение в возможности эффективного решения проблемы).

Лингвистическая модель -- стилистическое снижение коммуникативной ситуации.

Кстати, часто сюда добавляют влияние среды, то есть человек с «депрессивным геном», столкнувшись с жизненными проблемами, с большей вероятностью свалится в депрессию «А в действительности все не так, как на самом деле!» (2023). Наука и жизнь. Не гормон счастья. Почему депрессию неправильно объяснять низким серотонином (2022). ТАСС. Революция в понимании депрессии: продолжать ли принимать антидепрессанты? (2022). Psychologies. .

К тому времени лечение депрессии было подобно стрельбе из пушки по воробьям: препараты снимали симптомы, но обладали огромным числом побочен18.

Хотя работа Монкрифф и ее коллег не сказала специалистам ничего нового, основное внимание общественности привлечено к тому выводу, который сделали из полученных результатов и сами авторы, и, что важнее, поднявшие по этому поводу шумиху СМИ: раз серотониновая теория депрессии не состоятельна, то и антидепрессанты неэффективны19.

Отбор слов с разговорной и снижено-разговорной стилистической окраской (свалиться в депрессию, стрельба из пушки по воробьям, побочки, шумиха) передает субъективное восприятие проблемной ситуации и способствует осуществлению авторского намерения.

В первом примере словосочетание свалится в депрессию, характеризуемое разговорной стилистической окраской, объективирует тенденцию к отстранению от мира чувств человека: внимание автора сосредоточено исключительно на прагматическом аспекте, который не предполагает описание переживаний людей, страдающих заболеванием. Следствием становится ироничное переосмысление, которое позволяет не вдаваться в «сложный» аспект проблемы, а рассматривать чувства людей как неизбежное звено причинно-следственной цепи. Пренебрежительные интонации, звучащие в тексте, отражают подозрение в надуманности и/или преувеличении масштаба проблемы, которое коррелирует с существующими в социуме стереотипами.

Во втором примере фразеологизм стрельба из пушки по воробьям снижает стилистический регистр речи и репрезентирует мысль о мнимой пользе терапии антидепрессантами: созданный образ апеллирует к ассоциативным механизмам мышления и аккумулирует персуазивные потенции контраргумента. Идея несоразмерности/неэффективности -- преобладания потенциального вреда (непредсказуемые и опасные последствия) над полезными свойствами (временное облегчение симптомов) -- подчеркнута стилистически-сниженной номинацией (побочки) в сочетании с квантитативным показателем-интенсификатором (огромное число).

В третьем примере разговорная номинация шумиха стилистически снижает ситуацию и подчеркивает негативное влияние мощного потока новостных сообщений, тяготеющих к сенсационности, на людей, заинтересованных в решении заявленной проблемы: повышение степени тревожности аудитории и чувство безысходности. Говорящий называет научное открытие шумихой (то есть событием- «пустышкой»: исследование не предлагает решение проблемы, однако о факте опубликования работы сообщают во многих медиа), такое позиционирование научного события представляет собой непрямое возражение; разговорная окраска языковой единицы и передаваемое ей субъективное отношение свидетельствуют об ироничной модальности высказывания.

Композиционная модель несопоставимых параллелей обладает значительным манипулятивным потенциалом вследствие намеренного отождествления несообразных мыслительных конструктов.

Природу многих болезней удавалось разгадать лишь тогда, когда от них находили средство. Например, цинга поначалу казалась неведомой заразой -- пока врачи не обратили внимание, что моряки, в район которых входили конкретные продукты (например, апельсины), цингой не болели. Похожая история произошла с депрессией: сначала появились антидепрессанты, а вслед за ними -- теория болезни20.

«Прием парацетамола может быть полезен при головных болях, но вряд ли кто- то будет утверждать, будто головные боли вызваны недостатком парацетамола в мозгу», -- отмечает Майкл Блумфилд, руководитель исследовательской группы трансляционной психиатрии Королевского колледжа Лондона21. Не гормон счастья. Почему депрессию неправильно объяснять низким серотонином (2022). ТАСС. Там же.

Лингвокогнитивной основой механизма является нарушение парадигматических отношений между денотатами, которые принадлежат к разным классам и обладают несоотносимой спецификой, однако вопреки явственным различиям подвергаются уподоблению. Иной механизм состоит в произвольном выявлении «логических» связей между объектами, весьма далеких от логических операций, результатом чего являются подмена понятий или их искажение до абсурдных.

В первом примере основным параметром, характеризующим данные феномены как несопоставимые, становится семантико-стилистическая категория темпо- ральности. Денотаты относятся к разным историческим эпохам, маркирующим вехи развития медицины: тем самым выявляется противоестественный характер существования подобного парадокса в современной профессиональной практике (сначала появились антидепрессанты, а вслед за ними -- теория болезни). Минимизация дистанции, объединяющей денотаты депрессия и зараза, позволяет экстраполировать отрицательно-оценочные семантические признаки разговорной номинации на медицинский термин (`то, что отравляет жизнь людям') и тем самым иронично его переосмыслить. Лексема с атрибутивной семантикой (неведомая) актуализирует семантическое поле «таинственности»: нейрофизиологические механизмы, провоцирующие развитие депрессии, так и остаются загадкой современной медицины.

Ироничный модус высказывания-возражения ориентирован на критическое переосмысление положения серотониновой теории, связанного с приемом антидепрессантов: ученые не имеют четкого представления о механизмах развития депрессии, однако активно популяризируют медикаментозный вектор терапии.

Во втором примере субъект речи экстраполирует корреляционные зависимости, к которым апеллировали создатели серотониновой теории (дефицит серотонина -- причина / депрессия -- следствие), на близкое предметное поле (дефицит парацетамола -- причина / головные боли -- следствие) и посредством выявленного алогизма дискредитирует доказательный потенциал научной гипотезы. Автор реализует в ходе аргументации те же самые логические отношения, к которым прибегли ученые, исследовавшие механизмы депрессии, однако результатом рассуждений становится не аргументированная теория, а очевидное противоречие.

В этом случае наблюдается подмена понятий. Субъект речи произвольно расширяет интерпретативные рамки тезиса, истинного для конкретной ситуации, и проецирует его логическое обоснование на сопоставляемый коррелят, который обладает собственной (отличной от исходного контекста) спецификой (например, парацетамол не является гормоном, который вырабатывается в организме человека). Вследствие когнитивных искажений порождается паралогизм, который становится источником комического переосмысления проблемы. Конструкция вряд ли кто-то будет утверждать репрезентирует целенаправленность речевого поведения: субъект речи отчетливо осознает, что истинной интенцией является создание остроумного (и очевидного) парадокса, а не выявление действительных логических отношений, связывающих феномены. Включение модального слова вряд ли, функционально ориентированного на выражение сомнения, в пределы очевидно недвусмысленной конструкции (с явной логической ошибкой) контрастирует с истинным отношением автора, который уверен в неоспоримости и оригинальности созданного парадокса. Противоречие формы (формальные маркеры модальности неуверенности) и содержания (вера автора в персуазивный эффект аргумента) задает иронический вектор возражения. Неопределенное местоимение кто-то, являющееся носителем дейктической функции (указание на объект речи), при неограниченно широком поле интерпретации (кто-то -- любой человек) в данном контексте подразумевает адресата сообщения (кто-то -- читатель). Автор предвосхищает возможное возражение реципиента и делает его почти невозможным (нелепо отрицать очевидное нарушение логических связей). Ироничная модальность реплики-реакции автора (на гипотетическое сомнение-стимул адресата) содержит имплицитные маркеры возражения (вряд ли кто-то будет утверждать / вряд ли читатель не согласится с этим очевидным наблюдением), которые способствуют преодолению потенциального сопротивления реципиента.

В исследуемом речевом материале доминирует смешанный тип ироничного возражения, который предполагает сочетание нескольких лингвистических моделей и аккумулирует персуазивные возможности высказывания, содержащего комическое переосмысление научной проблематики в оппозитивной модальности. Первый пример комбинирует следующие модели: неточное словоупотребление + гиперболизация + стилистическое снижение, которые усилены двойным отрицанием.

(20) В этом смысле сотрудники Университетского колледжа Лондона покусились на святое: в статье в Molecular Psychiatry они пишут, что нет никаких серьезных доказательств в пользу того, что серотонин имеет какое-то отношение к депрессии Серотонин отделяют от депрессии (2022). Наука и жизнь. .

Комическая тональность задается сочетанием разговорной лексемы покуситься (снижение стилистического рисунка) и субстантивированного прилагательного святое в переносном значении (шутливая гиперболизация предмета речи), которое вступает в противоречие с истинным отношением субъекта речи (автор очевидно не выступает сторонником теории) и порождает ироничный модус возражения. Выбор номинации святое, обретающей в контексте семантический признак `вызывающий преувеличенное внимание, объективирует несоответствие широкой популярности теории и несовершенства ее аргументативного потенциала. Конструкция какое-то отношение, включающая местоименное прилагательное с размытой семантикой, представляет собой отрицание выявленных ранее корреляционных зависимостей и способствует обесцениванию аргументативной базы теории. Намеренно неточное словоупотребление демонстрирует нежелание автора углубляться в детали концептуальных положений, признаваемых ложными, и характеризует установленные учеными закономерности как сомнительные. Линейно предшествующее двойное отрицание нет никаких является эксплицитным маркером возражения, который усиливает повтор контекстуально синонимичных номинаций; неточное словоупотребление трансформирует данное возражение в импли- катуры, продуцирующие в интратексте иронические смыслы. Персуазивная сила возражения подкрепляется конструкциями, указывающими на компетентность и достоверность источников, к которым апеллирует субъект речи (сотрудники Университетского колледжа Лондона; в статье в Molecular Psychiatry).

Результаты исследования

На основании типовых лингвистических особенностей мы обнаруживаем и типологизируем такие модели ироничного возражения, преобладающие в сетевом научно-популярном медиатексте.

Первая модель -- намеренно неточное словоупотребление и/или использование лексемы с размытой семантикой. Автор отдает предпочтение контекстным синонимам или словам с широким значением; подобный выбор, который, на первый взгляд, представляется неуместными или неудачными, способствует осуществлению истинной целеустановки субъекта речи -- иронизированию над ситуацией.

Вторая модель -- включение субъективных модусных маркеров с семантикой эпистемологической неопределенности или лексем с субъективной семантикой. Рефлексивы, выражающие неуверенность познающего субъекта в доказательном потенциале или ценности научных результатов, а также слова, актуализирующие личностно окрашенные концепты (вина, долг и т. д.), подспудно подталкивают адресата к мысли о возможном несоответствии полученной информации истинной научной картине; отказ от включения этого фрагмента знания в полотно общих научных воззрений.

Третья модель -- неоднократный повтор номинации и/или контекстуально синонимичных кореферентных номинативных единиц. Регулярное воспроизведение лингвистической единицы на ограниченном текстовом фрагменте создает эффект остранения и способствует активизации критического мышления адресата -- сомнению в предлагаемых интерпретациях. ирония медиатекст коммуникативный научный

Четвертая модель -- акцентуация/гиперболизация. Доведение изображаемой ситуации до абсурда или гиперфокус на несообразных и противоречивых деталях провоцируют критический пересмотр научных воззрений.

Пятая модель -- стилистическое снижение коммуникативной ситуации -- ориентирована на перемещение объекта из фокуса научной коммуникации в рамки обиходно-разговорного дискурса; путем упрощения формы передачи знания его ценность подвергается сомнению.

Шестая модель -- проведение несопоставимых параллелей. Абсурдизация научного открытия посредством сравнения с априорно несопоставимыми объектами создает впечатление очевидной ложности пути решения проблемы.

Предложенные модели с разной частотностью встречаются не только в интра- тексте, на изучении которого сфокусировано наше внимание в данной работе, но и в паратекстовом и метатекстовом компонентах сетевого научно-популярного медиатекста, что требует дальнейшего изучения.

Выводы

На основе результатов анализа выявленных лингвистических моделей можно заключить, что функциональное назначение ироничного возражения в научно-популярных сетевых медиатекстах заключается в раскрытии контрдоводов и контраргументов посредством оппозитивной насыщенности смысловых компонентов, замаскированных ироническими «наслоениями» с целью придания высказыванию интерпретативной осложненности. Такой способ экспликации результатов познавательной деятельности обладает необходимой эмфатической силой и многослойной структурной организацией, которая представляется наиболее релевантной для препарирования и осмысления сложных и противоречивых объектов внеязыковой действительности -- нерешенных и актуальных проблем современной науки. Ироничное возражение в научно-популярном гипермедиатексте -- это интерпретативно осложненное речевое действие, признаваемое ключевым этапом организации и развития продуктивного научно-популярного диалога посредством отрицания предшествующих представлений и предложения нового знания с обоснованием его целесообразности; обрамляющие возражение имплицитные метатекстовые маркеры оппозитивности способствуют актуализации ретроспективно-проспективных связей и запускают продуцирование иронических прагмасмыслов, обслуживающих иерархию интенций субъекта речи; представленные параметры расширяют возможности распространения и интерпретации научной информации.

Ключевыми характеристиками ироничного возражения в научно-популярном секторе гипермедиатекста, являющимися основой его лингвистической идентичности, представляются: широкий эвристический потенциал речевого действия; отражение динамического развития эпистемологической модальности (переход от гипотетичности к эпистемологической определенности); критическое переосмысление внеязыковых ситуаций; вовлечение адресата в процесс сомышления посредством богатого арсенала лингвистических инструментов стимулирования интеллектуальной активности; дискуссионный характер; интерпретативная вариативность. Результаты идентификации и систематизации преобладающих лингвистических моделей ироничного возражения в научно-популярном сетевом медиатексте на основе повторяющихся языковых маркеров характеризуют траектории развития научного знания и доминирующие векторы общественного осмысления связанной с ним проблематики. Выявленные в ходе исследования лингвистические модели маркируют сдвиг в системе научных взглядов о депрессивном расстройстве и магистральные направления осмысления связанной с назревшим гносеологическим кризисом проблематики.

Литература

1. Анненкова, И. В. (2012). Современная медиакартина мира: неориторическая модель (Лингвофилософский аспект). Дис. ... д-ра филол. наук. М.

2. Дорожкин, А. М., Доронин, Д. Ю. (2012). Гносеологическая неопределенность в научной и мифологической рациональности. Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского, 2 (18), 87-98.

3. Дускаева, Л. Р. (2012). Диалогическая природа газетных речевых жанров. СПб.: С.-Петерб. гос. ун-т.

4. Дускаева, Л. Р. (2014). Медиалингвистика в России: лингвопраксиологическая доминанта. Медиалингвистика, 1 (4), 5-15.

5. Дускаева, Л. Р. (2019). Стилистический анализ в медиалингвистике. М.: Флинта.

6. Дускаева, Л. Р, Иванова, Л. Ю. (2022). Гипертекст одной новости в медиалингвистическом преломлении. Южнославянский филолог, 78 (1).

7. Дускаева, Л. Р, Щеглова, Е. А. (2019). Комическое в речевой архитектуре новостного гипермедиатекста. В Русистика в XXI веке: тенденции и направления развития (с. 268-273). Ереван: Ереван. гос. ун-т.

8. Иванова, Л. Ю. (2021). Речевые маркеры комической ответности в международном информировании с использованием новых медийных форм. Российские исследования, 2, 114-120.

9. Кобозева, И. М. (1986). «Теория речевых актов» как один из вариантов теории речевой деятельности. Новое в зарубежной лингвистике, 17, 7-21.

10. Кожарнович, М. П. (2021). Медиатизация медицинского дискурса: способы, атрибуты и риски. Медиалингвистика, 4 (8), 421-437.

11. Кунаева, Н. В. (2009). Дискурсивный анализ высказываний в ситуации возражения: на материале английского языка. Дис. ... канд. филол. наук. Воронеж.

12. Лебединская, Е. Ю. (2022). Ироничное возражение в научно-популярном сетевом медиатексте: основные механизмы. В Диалог-спор в научно-популярной коммуникации (с. 109-121). СПб.: Ме- диапапир.

13. Лужная, М. М. (2022). Иронические речевые акты несогласия и возражения в повседневной коммуникации. Научные исследования и разработки. Современная коммуникативистика, 2 (11), 30-39.

14. Мидова, Е. О. (2016). Определение косвенного речевого акта в современной лингвистической прагматике. Иностранные языки: лингвистические и методические аспекты, 35, 208-215.

15. Олешков М. Ю. (2006). Моделирование коммуникативного процесса. Нижний Тагил: Нижнетагил. гос. соц.-пед. акад. Остин, Дж. (1999). Избранное. М.: Идея-Пресс.

16. Пивоварчик, Т. А. (2018). Сетевой медицинский дискурс: коммуникативные практики тематических интернет-сообществ. Вестник ВГУ Серия: Филология. Журналистика, 4, 148-155.

17. Рязанцева, Т И. (2019). О категориях гипертекста. Медиалингвистика, 3 (6), 327-340.

18. Рязанцева, Т И. (2010). Гипертекст и электронная коммуникация. М.: ЛКИ.

19. Сладкевич, Ж. Р. (2019). Заголовки-анонсы в сетевых медиасервисах: между информированием и кликбейтингом. Медиалингвистика, 3 (6), 353-368.

20. Слепцова, М. А. (2008). Ирония как косвенный речевой акт отрицательной оценки. Дис. ... канд. филол. наук. СПб.

21. Тичер, С., Мейер, М., Водак, Р., Веттер, Е. (2009). Методы анализа текста и дискурса. X. : Гуманитарный центр.

22. Уварова, Е. А. (2019). Типологические характеристики новостного веб-сайта как поликодового текста: на примере информационного портала “The Onion”. Дис. ... канд. филол. наук. М.

23. Харламова, Т В. (2016). Жизнь мифа в современном политическом медиадискурсе США и Великобритании. Медиалингвистика, 4 (14), 25-35.

24. Чанышева, З. З. (2021). Меганарратив как инструмент структурирования медийной информации. Медиалингвистика, 3 (8), 206-218.

25. Шилихина, К. М. (2013). Неуместная ирония и неудачная шутка: маркеры переключения между bona fide и non-bona fide модусами коммуникации. Вестник Московского университета, 5, 52-59.

26. Attardo, S. (2017). The general theory of verbal humour. In The Routledge Handbook of Language and Humor (pp. 126-143). Routledge.

27. Attardo, S., Hay, J., Eisterhold, J., Poggi, I. (2003). Multimodal Markers of Irony and Sarcasm. Humor, 2 (16), 243-260.

28. Burgers, C., van Mulken, M. (2017). Humor Markers. In The Routledge Handbook of Language and Humor (pp. 385-399). Routledge.

29. Chernyshova, T. (2021). Language mechanisms of building the ironic text and ways of their linguistic research (linguistic pragmatic aspect). The European Journal of Humour Research, 1 (9), 57-73.

30. Colston, H. (2017). Irony and Sarcasm. In The Routledge Handbook of Language and Humor (pp. 234-249). Routledge.

31. Duskaeva, L. (2021). Humour as an information-influencing resource in mass media. The European Journal of Humour Research, 1 (9), 29-43.

32. Duskaeva, L. (Ed.) (2022). The Ethics of Humour in Online Slavic Media Communication. Taylor & Francis.

33. Ivanova, L. (2017). Russian-German relations in the discourse of the modern Russian press: Linguistic aspects. Media Linguistics, 1 (16), 96-108.

34. Ivanova, L., Vasileva, V V (2021). Humour as a strategy for news delivery: the case of Meduza. European Journal of Humour Research, 1 (9), 105-128.

35. Garmendia, J. (2010). Irony is critical. Pragmatics and Cognition, 2 (18), 397-421.

36. Giora, R. (1995). On irony and negation. Discourse Processes, 19, 239-264.

37. Raskin, V (2017). Script-based semantic and ontological semantic theories of humour. In The Routledge Handbook of Language and Humor (pp. 109-125). Routledge.

38. Raskin, V (1985). Semantic Mechanisms of Humor. Dordrecht; Boston; Lancaster: D. Reidel Publishing Company.

39. Partington, A. (2007). Irony and reversal of evaluation. Journal of Pragmatics, 9 (39), 1547-1569.

40. Scotto di Carlo, G. (2014). Humour in popularization: Analysis of humour-related laughter in TED talks.

41. The European Journal of Humour Research, 1 (4), 81-93.

42. Tsakona, V. (2017). Genres of Humor. In The Routledge Handbook of Language and Humor (pp. 489-504). Routledge.

References

1. Annenkova, I. V. (2012). The modern media picture of the world: A non-rhetorical model (Linguistic and philosophical aspect). Dr. Sci. thesis. Moscow. (In Russian)

2. Attardo, S. (2017). The general theory of verbal humour. In The Routledge Handbook of Language and Humor (pp. 126-143). Routledge.

3. Attardo, S., Hay, J., Eisterhold, J., Poggi, I. (2003). Multimodal Markers of Irony and Sarcasm. Humor, 2 (16), 243-260.

4. Burgers, C., van Mulken, M. (2017). Humor Markers. In The Routledge Handbook of Language and Humor (p. 385-399). Routledge.

5. Chanysheva, Z. Z. (2021). Meganarrative as a tool for structuring media information. Media Linguistics, 3 (8), 206-218. (In Russian)

6. Chernyshova, T. (2021). Language mechanisms of building the ironic text and ways of their linguistic research (linguistic pragmatic aspect). The European Journal of Humour Research, 1 (9), 57-73.

7. Colston, H. (2017). Irony and Sarcasm. In The Routledge Handbook of Language and Humor (p. 234-249). Routledge.

8. Dorozhkin, A. M., Doronin, D. Iu. (2012). Epistemological uncertainty in scientific and mythological rationality. Vestnik Nizhegorodskogo universiteta imeni N. I. Lobachevskogo, 2 (18), 87-98. (In Russian)

9. Duskaeva, L. R. (2012). The dialogical nature of newspaper speech genres. St. Petersburg: St. Petersburg University Press. (In Russian)

10. Duskaeva, L. R. (2014). Media Linguistics in Russia: Linguopraxiological dominant. Media Linguistics, 1 (4), 5-15. (In Russian)

11. Duskaeva, L. R. (2019). Stylistic analysis in media linguistics. Moscow: Flinta Publ. (In Russian)

12. Duskaeva, L. (2021). Humour as an information-influencing resource in mass media. The European Journal of Humour Research, 1 (9), 29-43.

13. Duskaeva, L. (Ed.) (2022). The Ethics of Humour in Online Slavic Media Communication. Taylor & Francis.

14. Duskaeva, L. R., Ivanova, L. Iu. (2022). The hypertext of one news item in a media linguistic refraction. Iuzhnoslavianskii filolog.

15. Duskaeva, L. R., Shcheglova, E. A. (2019). The comic in the speech architecture of the news hypermediatext. In Rusistika vXXI veke: tendentsii i napravleniia razvitiia (pp. 268-273). Erevan: Erevanskii gosudarst- vennyi universitet Publ. (In Russian)

16. Ivanova, L. (2017). Russian-German relations in the discourse of the modern Russian press: Linguistic aspects. Media Linguistics, 1 (16), 96-108. (In Russian)

17. Ivanova, L., Vasileva, V V (2021). Humour as a strategy for news delivery: The case of Meduza. European Journal of Humour Research, 1 (9), 105-128.

18. Ivanova, L. Iu. (2021). Speech markers of comic response in international information using new media forms. Rossiiskie issledovaniia, 2, 114-120. (In Russian)

19. Garmendia, J. (2010). Irony is critical. Pragmatics and Cognition, 2 (18), 397-421.

20. Giora, R. (1995). On irony and negation. Discourse Processes, 19, 239-264.

21. Kharlamova, T. V (2016). The life of myth in modern political media discourse in the USA and Great Britain. Media Linguistics, 4 (14), 25-35. (In Russian)

22. Kobozeva, I. M. (1986). “Theory of speech acts” as one of the variants of the theory of speech activity. Novoe v zarubezhnoi lingvistike, 17, 7-21. (In Russian)

23. Kozharnovich, M. P (2021). Mediatization of medical discourse: methods, attributes and risks. Media Linguistics, 4 (8), 421-437. (In Russian)

24. Kunaeva, N. V (2009). Discourse analysis of statements in a situation of objection: Based on the material of the English language. PhD thesis. Voronezh. (In Russian)

25. Lebedinskaia, E. Iu. (2022). Ironic objection in popular science network media text: basic mechanisms. In Dialog-spor v nauchno-populiarnoi kommunikatsii (pp. 109-121). St. Petersburg: Mediapapir Publ. (In Russian)

26. Leont'ev A. A. (2019). Applied psycholinguistics of speech communication and mass communication. Moscow: Smysl Publ. (In Russian)

27. Luzhnaia, M. M. (2022). Ironic speech acts of disagreement and objections in everyday communication. Research and development. Nauchnye issledovaniia i razrabotki. Sovremennaia kommunikativistika, 2 (11), 30-39. (In Russian)

28. Midova, E. O. (2016). Definition of indirect speech act in modern linguistic pragmatics. Inostrannye iazyki: lingvisticheskie i metodicheskie aspekty, 35, 208-215. (In Russian)

29. Ostin, Dzh. (1999). Selected. Moscow: Ideia-Press. (In Russian)

30. Oleshkov M. Iu. (2006). Modeling the communication process. Nizhny Tagil: Nizhnetagil'skaia gos. sots.-ped. akad. Publ. (In Russian)

31. Partington, A. (2007). Irony and reversal of evaluation. Journal of Pragmatics, 9 (39), 1547-1569.

32. Pivovarchik, T. A. (2018). Network medical discourse: communicative practices of thematic Internet communities. Vestnik VGU. Seriia: Filologiia. Zhurnalistika, 4, 148-155. (In Russian)

33. Raskin, V (2017). Script-based semantic and ontological semantic theories of humour. In The Routledge Handbook of Language and Humor (pp. 109-125). Routledge.

34. Raskin, V. (1985). Semantic Mechanisms of Humor. Dordrecht; Boston; Lancaster: D. Reidel Publishing Company.

35. Riazantseva, T. I. (2019). About hypertext categories. Media Linguistics, 3 (6), 327-340. (In Russian) Riazantseva, T. I. (2010). Hypertext and electronic communication. Moscow: LKI Publ. (In Russian) Shilikhina, K. M. (2013). Inappropriate irony and bad joke: markers of switching between bona fide and non-bona fide modes of communication. Vestnik Moskovskogo universiteta, 5, 52-59. (In Russian) Sladkevich, Zh. R. (2019). Announcement headlines in network media services: between informing and clickbaiting. Media Linguistics, 3 (6), 353-368. (In Russian)

36. Sleptsova, M. A. (2008). Irony as an indirect speech act of negative evaluation. PhD thesis. St. Petersburg. (In Russian)

37. Ticher, S., Meier, M., Vodak, R., Vetter, E. (2009). Methods of text and discourse analysis. Kherson: Gumani- tarnyi tsentr Publ. (In Russian)

38. Tsakona, V. (2017). Genres of Humor. In The Routledge Handbook of Language and Humor (pp. 489-504). Routledge.

39. Uvarova, E. A. (2019). Typological characteristics of a news website as a polycode text: using the example of the information portal “The Onion”. PhD thesis. Moscow. (In Russian)

40. Scotto di Carlo, G. (2014). Humour in popularization: Analysis of humour-related laughter in TED talks. The

41. European Journal of Humour Research, 1 (4), 81-93.

Размещено на Allbest.ru