Размещено на http://www.allbest.ru/

Вина причинителя и потерпевшего в деликтных обязательствах

Опубликовано: журнал ЮРИСТ, 2007, № 12

Определение понятия вины и значения вины причинителя (правонарушителя) и потерпевшего является одним из сложнейших вопросов теории гражданского права. Несмотря на огромное количество работ, посвященных этим вопросам, единого мнения выработать не удалось и по настоящий день. В предлагаемой статье автор Т. ШИКТЫБАЕВ на основе анализа существующих теорий вины делает попытку обозначить особенности данной категории в деликтных обязательствах (правоотношениях) и ее значение для определения лица, ответственного за причиненные убытки деликтом.

Долгое время научные споры велись о понятии вины, соотношении вины и противоправности, при этом отдельные авторы смешивали некоторые признаки вины с признаками противоправности. Большинство специалистов справедливо пришли к мнению, что вина - это категория общеправовая и ее понятие должно быть единым для всех отраслей права. Принципиальные разногласия в этом вопросе издавна выражаются в двух основных концепциях, в основе которых лежат принцип причинения и принцип вины.

Сторонники первого принципа признавали и признают наличие только одного факта - факта причинения, согласно которому весь риск невыполнения договора и причинения вреда возлагался на должника (причинителя) вплоть до пределов непреодолимой силы.

О.А. Красавчиков и М.Я. Шиминова отмечают существование нескольких теорий, обосновывающих ответственность без вины: "теория двух начал", "теория виновного начала с исключением" и "теория объективных моментов". Названные теории оправдывают ответственность без вины ссылкой на ее стимулирующий характер, необходимость защиты интересов потерпевшего и терминологию закона, называющего обязанность по возмещению вреда независимо от вины ответственностью. По мнению А.М. Беляковой, "принцип вины как основание гражданско-правовой ответственности должен проводиться все более последовательно".

Сторонники принципа вины считают факт причинения ущерба лишь предпосылкой возникновения договорной или деликтной ответственности, только виновное противоправное поведение должно влечь ответственность должника, причинителя.

Не обошли стороной эти споры и казахстанскую цивилистику. С возникновением рыночных отношений в республике в науке гражданского права Казахстана все чаще стали возникать вопросы о необходимости придания большого значения принципу причинения в гражданско-правовых отношениях. Сторонники этой позиции считают, что главное в гражданско-правовой ответственности - это восстановление нарушенных прав, ее основная функция - компенсационная, а не наказание, как в других отраслях права. При этом никого не должно интересовать психическое отношение нарушителя к совершенному правонарушению, важен сам факт нарушения и его противоправность. Поведенческий аспект в понятии "вина", данном в ст.359 ГК РК, усматривает Ю.Г. Басин, когда характеризует субъективное отношение должника к надлежащему исполнению обязательства: "нарушитель не принял всех зависящих от него мер, чтобы не допустить нарушения обязательства".

На наш взгляд, нельзя категорично отказываться от значения вины в гражданском праве, особенно в деликтных правоотношениях. Мы полностью разделяем позицию законодателя, устанавливающую принцип виновной ответственности причинителя (ст.917 ГК). Думается, и поведенческий аспект вины нарушителя к устранению вредоносных последствий имеет свою субъективную сторону, поскольку вина включает в себя, во-первых, возможность предвидения последствий своего противоправного поведения и, во-вторых, сознание возможности их предотвращения.

Вышеизложенное свидетельствует о том, что до сих пор нет единства мнений по вопросу значения вины в гражданских правоотношениях. По мнению О.А. Красавчикова, это последствия недостаточно четкого и последовательного разграничения в гражданско-правовой литературе трех видов причинения вреда (виновного, субъективно-случайного и объективно-случайного).

На наш взгляд, прав немецкий ученый Гирке, который еще в 1889 г. говорил, "если причинивший вред не виноват, то еще менее виноват пострадавший". Это мнение поддерживает М.К. Сулейменов: "если раньше принцип субъективной ответственности был призван охранять интересы личности, то теперь он часто действует в ущерб ей, а принцип объективной ответственности встает на защиту личности и ее благ. Указанный процесс объективизации ответственности является одним из составляющих социализации права".

По нашему мнению, прав также И.А. Покровский, который, критикуя Гирке, пишет: "Проходя по улице, вы внезапно почувствовали себя дурно и, падая в обморок, разбили стекло магазина…". По каким этическим соображениям мы привлечем к ответственности в подобных случаях лицо, которому мы никакого упрека по поводу его поведения сделать не можем? Нельзя же довольствоваться вышеприведенным соображением Гирке: "Если причинивший вред не виноват, то еще менее виноват пострадавший". С точки зрения этого соображения с равным правом можно было бы привлечь к ответственности всякого встречного, ибо всякому на его вопрос: "Чем я виноват?", точно так же можно было ответить: "Ты, конечно, не виноват, но еще менее виноват пострадавший".

Если нет неправых, то возникает справедливый вопрос, о чем спор и где же истина? Для того чтобы понять сущность этого вопроса обозначим преимущества и слабые стороны каждого из рассматриваемых принципов.

Преимущество принципа причинения состоит в том, что он максимально обеспечивает интересы кредитора (потерпевшего), его слабость - в том, что делает он это за счет невиновной стороны (должника). Безусловно, в тех случаях, когда речь идет о договорной ответственности, принцип причинения подходит как нельзя лучше, в особенности в предпринимательских обязательствах, поскольку "безвиновная ответственность опирается на риск, свойственный предпринимательству", а вот для деликтной ответственности он неприемлем. Причина в том, что деликтные обязательства это особый вид гражданских правоотношений, поскольку они возникают не из договора, а из самого факта причинения вреда одним лицом другому. По этой причине деликтные обязательства имеют много общего с публично-правовыми отношениями, поскольку в основе их возникновения лежит деликт (правонарушение), который нередко является единым для возникновения деликтных (гражданско-правовых) и публичных (уголовно-правовых, административно-правовых) правоотношений. Поэтому здесь уйти полностью от принципа вины будет неправильным.

В пользу этого можно привести англо-американское право, которое допускает безусловную ответственность должника именно за неисполнение без вины (за случайное неисполнение) договора, а не за всякое без исключения причинение ущерба. Подобный подход мы видим и в международных документах. В частности, Принципы международных коммерческих договоров (Принципы УНИДРУА), определяя в ст.7.1.7 непреодолимую силу (форс-мажор) как единственное основание освобождения стороны за неисполнение, сферу действия этого обстоятельства распространяют не на все виды обязательств, а исключительно - на договорные, что прямо следует из самого названия документа.

Преимущество принципа вины для деликтных правоотношений состоит в том, что он обеспечивает защиту имущественных интересов не только потерпевшей стороны, но и невиновного причинителя, что также немаловажно. Его недостаток в том, что делает он это уже за счет потерпевшей стороны.

На поиски оптимального решения этого спора было потрачено немало усилий. Одни авторы находили его в идее риска, другие - в принципе активного интереса, третьи - в идее повышенной опасности. Но ни одна их них не могла стать универсальным способом разрешения этой проблемы. Частично решение вопроса (кто все-таки, причинитель или потерпевший, должен быть ответственным за вред, причиненный в подобных случаях) было найдено в идее повышенной опасности (Gefardungsprinzip): кто своей деятельностью повышает риск опасности для окружающих свыше обычного уровня, тот должен нести на себе и ответственность за это повышение.

Полагаем, что названная идея применима лишь для установления ответственности владельцев источников повышенной опасности, которая нашла отражение в ст.931 ГК РК.

Повышенная (невиновная) ответственность в деликтных обязательствах в отличие от договорной ответственности имеет более узкую сферу применения. В ГК РК кроме ответственности за вред, причиненный источником повышенной опасности, такая ответственность установлена за вред, причиненный органами дознания, предварительного следствия, суда и прокуратуры (ст.923).

Решение спора о возложении ответственности за невиновно причиненный вред (причинителя или потерпевшего) мы видим в использовании потенциала других институтов права. Во-первых, это институт страхования, в частности такой вид, как страхование от несчастных случаев. Во-вторых, это институт социальной защиты, он вступает в действие в тех случаях, когда потерпевший (кредитор) в результате невиновно причиненного вреда подпадает под категорию граждан, которым полагаются те или иные социальные льготы, пособия и другая помощь со стороны государства. В-третьих, это различные государственные и негосударственные фонды по возмещению вреда, причиненного правонарушением. Следует отметить, что эти институты уже достаточно эффективно показали себя в мировой правоприменительной практике. Работают они, за исключением третьего, и у нас в республике, хотя и не отмечаются учеными как средства защиты имущественных интересов потерпевшего (кредитора) в деликтных правоотношениях.

Деликтные обязательства, хотя и особый, но один из видов гражданских правоотношений. Поэтому, утверждая, что вина причинителя в деликтных обязательствах имеет много общего с виной в уголовно-правовых и административно-правовых отношениях, мы одновременно считаем, что вина сторон в деликтных правоотношениях, исходя из правовой природы этих обязательств, проявляется намного шире и имеет свои специфические особенности.

Во-первых, например, в отличие от УК, согласно которому форма вины имеет существенное значение для квалификации преступления и определения меры наказания, гражданское законодательство не ставит возникновение и размеры подлежащего возмещению ущерба в зависимость от формы вины причинителя. Единственным исключением, как нам думается, должна стать компенсация морального вреда (страданий), когда форма вины причинителя будет учитываться при определении размеров такой компенсации.

Во-вторых, согласно гражданскому законодательству (п.2 ст.917 ГК РК) причинитель вреда всегда предполагается виновным, пока не докажет свою невиновность.

В-третьих, обязательства по возмещению вреда в гражданском праве, как уже отмечалось, возникают и за невиновное его причинение (п.1 ст.922, п.1 ст.923, п.1 ст.931 ГК РК; ст.20 Закона РК "О транспорте в Республике Казахстан").

В-четвертых, обязанность возместить причиненный вред в отдельных случаях может возникнуть не столько в зависимости от вины непосредственного причинителя вреда, сколько от психического отношения ответственного лица к поведению нарушителя, повлекшему впоследствии причинение вреда потерпевшему. Например, обязанность загладить причиненный малолетним или лицом, признанным судом недееспособным, ущерб может быть возложена на их родителей или опекунов только в случае наличия их вины, выразившейся в недостаточном воспитании своего ребенка, слабом надзоре за поведением недееспособного и т.д.

В-пятых, вина как субъективное условие деликтной ответственности присуща не только физическому лицу, но и юридическим лицам.

В-шестых, особенностью вины как условия деликтной ответственности является также и то, что она характеризует психическое отношение не только причинителя вреда к совершенному деянию, но и потерпевшего к своему поведению, повлекшему причинение ущерба. Так, в соответствии с гражданским законодательством от наличия вины последнего и ее формы зависит: подлежит ли возмещению ущерб или нет, размеры этого ущерба (п. п.1 и 2 ст.935 ГК).

И в-седьмых, вина в деликтных обязательствах характеризует психическое отношение не только причинителя вреда или потерпевшего, но и третьего лица, например, создавшего ситуацию крайней необходимости.

Исходя из изложенного, мы полагаем, что конструкцию вины из уголовного или административного права, так же как из договорного права, в деликтные правоотношения переносить недопустимо. Вина в деликтных правоотношениях имеет особое значение, она позволяет определить именно то лицо (лиц), которое и должно понести имущественные обременения (убытки), достичь социальной справедливости.

Вместе с тем, как нам представляется, закон не всегда учитывает природу этой правовой категории и того, что применение категории "вина" по отношению к субъекту (причинителю или потерпевшему) следует связывать с некоторыми обязательными условиями: как объективными (противоправности поведения), так и субъективными (например, достижения лицом 14 лет). В частности, это проявилось в ст.935 ГК РК при применении категории "вина" и категорий, обозначающих ее формы, по отношению к потерпевшему.

Вина, по общему правилу, - это психическое отношение лица к совершенному им противоправному деянию и его вредным последствиям. Следовательно, как субъективная категория "вина", ее формы - "умысел" и "грубая неосторожность" - могут характеризовать лишь поведение, которое закон определяет противоправным. Поведение же потерпевшего, повлекшее причинение ущерба его собственным правам и интересам, нельзя считать противоправным, за исключением случаев, когда этими действиями причинен вред государственным или общественным интересам.

Поведение потерпевшего может быть следствием самых различных мотивов, которые не всегда вызваны его отрицательным отношением к закону, к правоохраняемым интересам, а, напротив, быть продиктованными гуманными, на его взгляд, соображениями. Например, чтобы избавить родных и близких ему людей от материальных затрат и длительных душевных страданий, неизлечимо больной СПИДом, туберкулезом или онкологическим заболеванием бросается под поезд и погибает. Такое поведение потерпевшего аморально, осуждаемо обществом, но оно не может быть запрещено под страхом применения к нему какой-либо юридической санкции за данное деяние. Поэтому отождествлять психическое отношение потерпевшего к своему поведению, повлекшее причинение ущерба его же правам и интересам, с категорией "вина" и его формами, на наш взгляд, не совсем точно.

Применение категории "вина потерпевшего" допустимо только в случаях его противоправного поведения, в частности при превышении пределов необходимой обороны, или же при причинении вреда в условиях крайней необходимости, созданной противоправными виновными действиями самого потерпевшего. Как и при превышении пределов необходимой обороны, не создай потерпевший ситуацию крайней необходимости, то не было бы и необходимости причинителю спасать более ценные правоохраняемые блага и интересы путем причинения вреда менее ценным интересам - в данном случае интересам потерпевшего.

Вина как психическое отношение лица к своему противоправному поведению и его вредоносным результатам представляет собой продукт сознательной деятельности индивида. В.А. Тархов справедливо пишет: "Учитывая, что вина заключается в сознательном представлении лица об определенных обстоятельствах, о вине лиц недееспособных не может быть и речи. Малолетний или умалишенный не может быть виновен ни как ответственное лицо, ни как потерпевший". К сожалению, данное положение не учтено не только в законодательстве, но оказывает негативное влияние и на судебную практику. Так, в постановлении коллегии по гражданским делам Верховного суда РК применительно к малолетнему потерпевшему были использованы такие категории, как "виновное поведение самого пострадавшего", "грубая неосторожность самого потерпевшего".

Коллегия обоснованно отменяет решение Турксибского районного суда г. Алматы и определение коллегии по гражданским делам Алматинского городского суда о взыскании с Куликова по иску Лезиной в счет возмещения материального и морального вреда. Свое решение коллегия аргументирует тем, что на предыдущих судебных рассмотрениях не были приняты во внимание наряду с другими обстоятельствами и поведение пострадавшего ребенка, который, не убедившись в безопасности движения, выбежал из-за автобуса, попал под автомобиль и получил инвалидность. Вместе с тем поведение Лезина ни в коей мере нельзя называть виновным, как это определяет коллегия, ибо он не достиг возраста (14 лет), с которого он может быть субъектом ответственности за свое вредоносное поведение. Если даже и говорить о вине потерпевшего, то надо говорить о вине его родителей, которая заключается в непривитии навыков соблюдения правил безопасности при пользовании общественным транспортом и переходе проезжей части дороги.

Функция сознания состоит в формировании целей поведения, в предварительном мысленном построении своих действий, предвидении их результатов, что обеспечивает разумное регулирование поведения и деятельности человека. Следовательно, использование в ст.935 ГК РК правовой категории "вина" распространяет положения этой нормы только на субъект сознательного поведения, т.е. носителей юридической ответственности (лиц, достигших 14 лет и вменяемых). Между тем поведение потерпевшего, повлекшее причинение вреда его собственным правам и интересам, может быть и неосознанным, импульсивным, продиктованным не разумом, а потребностями и эмоциями.

Неосознанное поведение, как известно, присуще лицу, не способному правильно оценивать окружающие события, в соответствии с ними руководить своими поступками и отдавать себе отчет в их последствиях. Причин этому может быть множество как объективного, так и субъективного характера.

На наш взгляд, зачастую объективной причиной впадения человека в психофизиологическое состояние, исключающее способность руководить своими действиями, является экстремальная ситуация, вызванная внезапными для человека событиями, изменениями и т.д. Разумеется, все граждане обязаны соблюдать определенные правила поведения, технику безопасности. Однако следует учитывать, что подобные ситуации выступают сильными аффектогенными раздражителями, воздействующими на сознание и поведение человека, а в такие моменты от него невозможно требовать осознанных действий. Поэтому если в такой ситуации человек, действуя инстинктивно, стараясь избежать грозящей опасности, допустит какое-либо действие, способствовавшее причинению ему вреда, то оно должно признаваться совершенным неосознанно.

Факторами (причинами) субъективного характера, исключающими вменяемость, могут служить хроническое психическое заболевание, временное психическое расстройство, слабоумие или иное болезненное состояние психики, вследствие которого гражданин не мог осознавать фактический характер своих действий и руководить ими.

вина причинитель потерпевший деликтный

Кроме того, к причинам, исключающим осознанное поведение, следует отнести стресс, переутомление, фрустрацию и т.д. Все эти состояния возможны в экстремальных ситуациях, причем каждое из них способно выступать самостоятельным аффектогенным раздражителем и лишать человека в реальной обстановке способности выбрать адекватное требованиям безопасности поведение.

Мотивы неосознанного поведения лица не всегда объяснимы, ими могут быть потребности человека, влечение, гипнотические внушения, установки или фрустрационные состояния.

Под влечением в нашем случае следует понимать недостаточно отчетливо осознанную потребность, когда человеку не ясно, что влечет его, каковы его цели, что хочет.

Гипнотические внушения могут оставаться неосознанными длительное время, но они носят искусственный характер, сформированы "извне".

Состояния, возникающие в результате фрустраций, могут вызывать существенные изменения в мотивации человека. Степень выраженности фрустрационного состояния выступает как мощный неосознанный фактор, побуждающий человека к определенным устойчивым формам реагирования в разнообразных ситуациях, в том числе и такой форме, как причинение вреда своим благам и интересам.

Таким образом, из вышеизложенного следует, что поведение потерпевшего, повлекшее причинение вреда его собственным благам и интересам, может быть вызвано не только осознанно, но и бессознательно.

Использование в ст.935 ГК РК правовых категорий "вина", "умысел" и "грубая неосторожность" потерпевшего значительно ограничивает круг лиц, охватываемых действием этой нормы. А это, в свою очередь, позволит всю тяжесть имущественных обременений переложить с потерпевшего, который и вызвал эти вредные последствия, на невиновного причинителя вреда, который не смог предотвратить их по не зависящим от него обстоятельствам. Такое решение вопроса не может соответствовать принципам справедливости, основным началам юридической ответственности.

Вина - один из признаков противоправного поведения, без которого нет правонарушения. Однако одного лишь осознания потерпевшим вредоносности своего поведения и желания наступления вредных последствий для признания его ответственным за причиненный вред явно недостаточно. Для этого необходимо, чтобы психологическое отношение потерпевшего выразилось исключительно через его поведение (действие или бездействие). На наш взгляд, вина не может заменить противоправное поведение (проступок), поскольку это различные правовые категории. Отмечая неточность термина "вина потерпевшего", П.С. Дагель писал, что под этим термином ошибочно понимается "все неправомерное поведение потерпевшего, а не только субъективная сторона".

Основанием юридической ответственности является поведение, содержащие объективные и субъективные элементы состава правонарушения. "Закон, поступок, ответственность - тесно связаны между собой. Центральное звено этой триады - человеческий поступок. Именно в нем воплощаются мотивы поведения и конкретные интересы личности; он регулируется правовыми нормами и получает позитивную или негативную оценку на основании закона. На том же основании наступает и ответственность человека за свои поступки" - справедливо отмечает В.Н. Кудрявцев.

Исходя из изложенного, наиболее верным при определении значения субъективных и объективных признаков поведения потерпевшего как обстоятельства, исключающего возмещение причиненного ему вреда или уменьшающего его размер, как нам представляется, будет использование в ст.935 ГК РК термина "поведение потерпевшего".

Попытки решения данного вопроса в некоторой степени уже в законодательстве сделаны.

В частности, УПК РК (ч.4 ст.40) регламентирует, что вред, причиненный лицу в результате незаконного задержания, ареста, домашнего ареста, временного отстранения от должности, помещения в специальное медицинское учреждение, осуждения, применения принудительных мер медицинского характера, возмещению не подлежит, если доказано, что оно в процессе дознания, предварительного следствия и судебного разбирательства путем добровольного самооговора препятствовало установлению истины и тем самым способствовало наступлению этого вреда. В данном случае не психическое отношение потерпевшего к своему действию, а само поведение (добровольный самооговор) устраняют возмещение ему причиненного вреда.

Более того, на наш взгляд, ГК РК совершенно обоснованно допускает в определенных случаях возложение имущественного бремени и на недееспособного или неспособного понимать своих действий причинителя вреда (ст.928, ч.2 п.1 ст.930). Следовательно, он таким же образом может нести обременения, будучи и в качестве потерпевшего, поскольку эти имущественные убытки возникли вследствие его же поведения.

Таким образом, главным условием при определении лица, ответственного за вред (причинителя или потерпевшего), возникший вследствие действия (бездействия) самого потерпевшего, должно быть не психическое отношение последнего к своему поведению, а внешние проявления его психической деятельности, которые в соотношении с виновностью или невиновностью причинителя и определяют, на кого и в какой мере будет возложено бремя имущественной ответственности в каждом конкретном случае.

Размещено на Allbest.ru