В эпоху феодализма, когда государства стремились как можно больше укрепить свои территориальные позиции, прибегали не только к огню и мечу, как к способу расширения и удержания, но и к законодательному закреплению земель, а соответственно, и морей. В эпоху раннего средневековья море закреплялось за береговой линией, и в некоторых случаях, морские территории разграничивались проливами, гаванями и реже морями. Такая политика правового регулирования морских территорий обосновывалась, как правило, невозможностью государства диктовать свои условия за пределом берегов или просто в удалении от портов и защищенных гаваней, неразвитостью или слабостью собственного флота.

Юридическое регулирование деятельности иностранных судов, на протяжении всего средневековья и особенно нового времени, шло все время по линии ужесточения и все больших ограничений, переходя в силовое принуждение и почти грабительское отношение к проходящим судам. С течением времени ограничения, и запреты вводились сначала для военных судов, а в последствии и для торгового и промысловых флотов, вплоть до полного запрета на любой рыбный промысел в заявленных суверенных водах. Английские короли, начиная с X века, объявляли себя королями "британского океана", или "английских морей". При этом границы "английских морей" умышленно не указывались, что давало возможность расширять их в зависимости от реальной силы английской монархии. В средние века подобные претензии были выдвинуты и многими другими государствами. Генуя претендовала на Лигурийское море и Лионский залив. Дания распространяла свой суверенитет на Балтийское и Северное моря и на проливы, их соединяющие, а также на часть океана между берегами Норвегии, Исландии и Гренландии. За проход иностранных судов через проливы Зунд и Бельты она взимала зундские пошлины. Суда, отказывавшиеся платить эти пошлины, захватывали или же топили при помощи пушек крепости Кронборг.

Феодальные государства в подвластных им морях запрещали иностранцам заниматься рыболовством и другим промыслом, а иногда вовсе запрещали иностранное судоходство. Венеция, например, требовала получения у нее разрешения на проход иностранных судов через Адриатическое море.

В 1432 году король Дании и Норвегии Эрик заявил, что он никому не позволит без его специального разрешения заниматься рыболовством в морях, примыкающих к Норвегии. И позже, в XVII веке, Дания претендовала на исключительное право рыболовства в водах, омывающих Исландию и Гренландию. В 1609 и 1636 годах Англия издала акты, которые требовали от иностранцев получения разрешения английского короля на рыболовство в Северном море. Попытка голландцев в 1636 году заняться этим промыслом без разрешения Англии привела к тому, что они подверглись нападению английских военных кораблей и были принуждены уплатить 30 тысяч фунтов стерлингов за разрешения.

Одним из весьма характерных проявлений вотчинных притязаний на владение морями было так называемое "право салюта", то есть право феодального государства требовать отдачи иностранными судами почестей его флагу в морях, находившихся под его юрисдикцией. Этот церемониал рассматривался как знак признания иностранными судами (следовательно, другими странами) верховенства в этих морях данного государства. Нередко такого рода притязания на почести сопровождались насилием и жестокостями. Особенным упорством в притязаниях на "право салюта" отличалась Англия, которая предписывала своим военным кораблям в случае игнорирования иностранными судами требований салютовать английскому флагу "применять всевозможные усилия, чтобы принудить их сделать это"1 Молодцов С.В. «Международное морское право" М. Международные отношения С. 25.

Нгуен Нгок Минь «Международное морское право" М. Прогресс С. 22. .

Все вышеперечисленное дает основания полагать, что морские традиции и обычаи заложенные пионерами морского права и Родосским кодексом, претерпели кардинальные пересмотры в сторону ужесточения и усиления государственной власти в морях, уже полноценным юридическим и правовым методом. Не смотря на попытки уставить контроль на море, сделать это на практике было крайне затруднительно, по причине недостаточного развития географии и навигации в средние века. Еще одним важным моментом можно выделить характер всех этих законов и правовых актов на море, это то, что большая их часть носила внутригосударственный характер. То есть другие, в том числе и соседние государства не ратифицировали эти акты, а следственно и не должны были им следовать. Иная картина складывалась с государствами вассалами, в их водах сюзерены пользовались теми же правами что и в своих суверенных, а чаще воды вассала входили в состав суверенных вод сюзерена. Не существовало вплоть до 17 века и единого законодательного акта и, что немаловажно единых карт, ратифицированных другими странами, что, разумеется, порождало конфликты и прецеденты. Правовая политика, идущая по линии укрепления своего суверенитета и протекции вассалов, а так же ограничения возможностей иностранных судов, достигла своего наибольшего расцвета в эпоху великих географических открытий и скачкообразного возникновения и роста метрополий.

К 15-16 векам большинство европейских стран, имевших выход к морю, имели достаточно оформленное законодательство в отношении моря и в некоторых случаях имели договоры с соседними странами, хотя и в разных пропорциях прав и обязанностей. Так же государства с переменным успехом требовали друг от друга признания их суверенитета и правовых преимуществ, но диктовалось это исключительно с позиции силы, и никто не проявлял сколь либо серьезных намерений в создании равноправного закона регулирующего международные морские отношения.

В этот период в недрах феодального общества укреплялся и развивался капиталистический способ производства, который привел к широкому выпуску товаров, предназначенных для продажи. Великие географические открытия, вскружившие головы испанского и португальского монархов и толкнувшие их на путь дележа мира, значительно ускорили развитие капитализма и вызвали такие последствия, которые шли вразрез с намерениями Испании и Португалии закрепить господство над миром. В конечном результате эти события нанесли губительный удар по феодальным притязаниям на обладание морями. "Открытие Америки и морского пути вокруг Африки, - писали К. Маркс и Ф. Энгельс (т.10 с.56), - создало для подымающейся буржуазии новое поле деятельности. Ост-индский и китайский рынки, колонизация Америки, обмен с колониями, увеличение количества средств обмена и товаров вообще дали неслыханный до тех пор толчок торговле, мореплаванию, промышленности и тем самым вызвали в распадавшемся феодальном обществе быстрое развитие революционного элемента".

Несметные богатства вновь открытых стран и неслыханные прибыли, которые давала торговля с ними, влекли туда не только испанских и португальских колонизаторов, но и буржуазию других стран, и, прежде всего, Англии и Франции. Феодальные же барьеры и преграды закрывали дорогу другим конкурентам по ограблению вновь открытых земель.

В отношении мореплавания требования равенства вылились в борьбу за признание морей открытыми для пользования всех стран, в выступления против суверенитета отдельных государств над морями. Даже Англия, которая в то время не думала отказываться от собственных притязаний на "английские моря", в конце 16 и начале 17 века отвергала подобные притязания других стран.

В 17 веке в защиту свободы морей решительно и последовательно выступила буржуазия Голландии, превратившейся к тому времени в наиболее развитую капиталистическую страну. Принцип свободы морей она выдвинула как против своих испано-португальских, так и против английских конкурентов. Обоснование требование свободы морей получило в известной книге голландского юриста Гуго Гроция "Свободное море" ("Mare liberum"), опубликованной в 1609 году. Это прогрессивное требование настойчиво пробивало себе дорогу и, завоевывая все большее число сторонников, получило шаг за шагом признание в практике государств.

Окончательное утверждение принципа свободы открытого моря в качестве общепризнанного начала международного права произошло значительно позже, во второй половине 18 века. К этому времени этот принцип уже не встречал возражений в доктрине международного права. В 1756 году Ваттель, отметив, что право на судоходство и рыболовство в открытом море является общим правом всех людей, писал: "Нация, желающая без основания присвоить исключительное право на море и поддерживать его силой, наносит вред всем нациям, общее право которых она нарушает. И все имеют основание объединиться для её обуздания" Молодцов С.В. «Международное морское право" М. Международные отношения С. 30. .

Стоит заметить, что значительная заслуга в укреплении принципа свободы морей, принадлежит России. Ещё в 1588 году русское правительство в ответ на просьбу англичан закрыть Белое море для всех иностранных судов, кроме английских, заявило: "Божию дорогу, океан-море, как можно перенять, унять или затворить". Что позволяет судить о том что правовой обычай России уже в то время предусматривал принцип свободы моря.

Стоит отдельно отметить зарождение и формальное закрепление разграничения внешнего моря и территориальных вод. Устанавливалось оно изначально по дальности пушечного выстрела, и это не было закреплено, но носило силу обычая, уверенно претендующего на норму. Понятие свободы открытого моря не было распространено на все части моря, так как объективные факторы иного порядка вызвали потребность в установлении особых правовых режимов для некоторых частей моря. Так, заинтересованность прибрежных стран в сохранении за собой исключительного права на рыболовство в прилежащих к ним частях моря, а также в обеспечении своей безопасности со стороны моря требовали признания суверенитета этих государств над примыкающими к их берегам морскими зонами, названными территориальными водами.

Развитие промыслового флота в 17 веке потребовало признать за всеми государствами право на свободу рыболовства в открытом море, и претенденты на монопольное обладание морями принуждены были сдавать свои позиции, особенно под нажимом более сильных противников. Но признание свободы рыболовства в морях происходило одновременно с установлением исключительных прав прибрежного государства на рыболовство в морских водах, омывающих его побережье, то есть территориальных водах. Например, в 17 веке за Данией было признано исключительное право рыболовства в полосе, омывающей берега Исландии, шириной в 24 морские мили, а в отношении английских судов - лишь в полосе шириной в 16 морских миль. Молодцов С.В. «Международное морское право" М. Международные отношения С. 32.

С территориальными водами наблюдалась схожая ситуация в отношении разницы их ширины. К 18 веку Великобритания благодаря мощи своего флота, которому не было равных, начала активно навязывать лимит территориальных вод в 3 мили. Того же лимита придерживались и многие другие страны (США, Япония, Франция, Голландия и др.). Но остальные страны выделяли для себя лимит в 5, 6, 10, 12 и даже 16 миль от береговой полосы.

Многие институты современного международного морского права начали зарождаться лишь в период подъема капитализма и прошли потом сложный путь развития. Правила, регулировавшие публично-правовые отношения государств на морях и в океанах, создавались и накапливались на протяжении нескольких столетий главным образом в качестве международных обычаев. Причиной этой медлительности были проявлявшиеся на протяжении многих десятилетий острые противоречия между государствами по таким кардинальным вопросам, как свобода мореплавания и рыболовства, ширина и правовой режим территориального моря и другие.

Поскольку международные обычаи в области использования морей и океанов создавались на протяжении длительного исторического периода и ввиду того, что многие из них признавались лишь некоторыми государствами и не признавались другими, между государствами возникали споры и разногласия по вопросу о том, существует ли та или иная международно-правовая норма как общеобязательная. Постепенно стала ощущаться большая нужда в кодификации норм международного морского права.

Глава 3. Международное морское право с 20 века по наши дни