Процессуальные "механизмы" мотивации сторон к урегулированию гражданских споров в частноправовом порядке

Я.Е. Щербаков

Преобразования процессуального законодательства РФ в направлении повышения эффективности судебной системы в последнее время являются «острой» темой для научных и политических дискуссий. И примечательно то, что в качестве одного из условий решения данной задачи все чаще говорится о распространении в сфере осуществления правосудия примирительных процедур.

На наш взгляд, необходимость в реформировании процессуального права и появление в нем частноправового института урегулирования гражданско-правовых споров складывается посредством ряда внутренних и внешних факторов, которые прямо или косвенно влияют на сложившуюся судебную систему.

К внутренним факторам можно отнести насущные проблемы судебного устройства, негативно сказывающиеся на авторитете всей правовой системы нашего государства, в частности, недоверие граждан к судебной власти, недостаточное обеспечение доступности правосудия, сверхнормативные нагрузки судей, сроки рассмотрения и разрешения гражданских дел, качество принимаемых судебных решений.

По мнению, высказанному председателем Высшего арбитражного суда А. А. Ивановым, меры по развитию альтернативных способов урегулирования споров могут решить сразу две существенные проблемы: во-первых, заметно снизить нагрузку на судей; во-вторых, ощутимо повысить качество их работы, что, в свою очередь, позволит российской судебной системе вернуть доверие граждан1. О необходимости развития института примирительных процедур как о мере, направленной на снижение нагрузки на суды, неоднократно упоминал и Президент РФ2.

Процессы глобализации и расширение международного сотрудничества стран в различных сферах и отраслях жизни можно отнести к внешним факторам, которые в той или иной мере способны повлиять или влияют на судебную систему РФ. Вполне закономерно то, что мировые тенденции рационализации разрешения гражданско-правовых споров и развития альтернатив судебному разбирательству не могут быть проигнорированы современной Россией, являющейся полноправным субъектом международных правоотношений.

К слову, данные тенденции сложились в международной практике достаточно давно. Еще 14 мая 1981 г. увидели свет Рекомендации Комитета министров Совета Европы, где государствам-членам Совета Европы рекомендовалось «применять меры, где это уместно, примирения сторон или дружественного урегулирования спора до принятия его к производству или же в ходе разбирательства»3. С того времени и до сегодняшнего дня в процессуальном праве многих стран, занимающих видное место на международной арене, идет активное внедрение альтернативных способов урегулирования споров.

Пионером здесь являются США -- это страна, где появился институт ADR (альтернативное урегулирование споров), который впоследствии получил распространение в странах с англосаксонским правоустройством (Англия, Канада), а позже добрался и до континентальной Европы (Франция, Бельгия, Италия, Испания)4.

Относительно Российской Федерации можно сказать, что до недавнего времени в нашем процессуальном праве существовала определен-ная судебная монополия на разрешение споров и иные альтернативные процедуры ни на законодательном, ни на правоприменительном уровне не развивались.

Нынешняя интеграция законодательства РФ в единое международное право является не только следствием влияния процессов глобализации, но и необходимым условием, обеспечивающим взаимовыгодное сотрудничество в различных сферах международной деятельности. Например, одним из требований вступления РФ во Всемирную Торговую Организацию являлось эффективное функционирование судебной системы5.

Здесь следует заметить, что эффективно функционировать и развиваться судебной системе с помощью одних лишь мер, направленных на увеличение размера бюджетных отчислений и штатной численности судебного корпуса, бесконечно невозможно. Тем более что с фактом вступления России в ВТО многие эксперты связывают возрастание количества судебных дел, в том числе дел с иностранными лицами, что, в свою очередь, должно привести к усилению нагрузки на судей, с которой им придется каким-то образом справляться6.

В свете этого назревает необходимость не только в качественно новых преобразованиях процессуального права и развитии частноправовых способов урегулирования споров, но и в содействии формированию практики применения таких изменений.

В качестве примера можно привести Уральский федеральный округ, где в 2008 г. была разработана «Концепция правового эксперимента по внедрению примирительных процедур», которая впоследствии была поддержана ВАС и ВС РФ7. Эксперимент проводился до 2011 г. под эгидой полномочного представителя Президента РФ в Уральском федеральном округе. К сожалению, результат данного эксперимента показал, что «применение альтернативных методов разрешения споров не находит достаточной поддержки со стороны профессионального юридического сообщества»8.

На примере процедуры медиации, легально использующейся с 1 января 2011 г. (Федеральный закон № 193-ФЗ «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)»), можно сказать, что норма есть, а практики ее применения почти нет. Так, в 2011 г. Арбитражным судом Челябинской области не было рассмотрено ни одного дела с участием посредника-медиатора, а в соседней Свердловской области чуть более 50 дел9, и это закономерный результат.

Недостаточно просто «надстроить» в действующем процессуальном праве конструкцию из альтернативных способов урегулирования споров и надеяться на то, что данные способы обретут популярность у субъектов гражданских споров.

Для получения нужного результата необходимо интегрировать в публичное процессуальное право частноправовые способы урегулирования споров. Другими словами, институт альтернативного урегулирования споров должен иметь определенную нормативную поддержку со стороны процессуальных мер, с помощью которых возможно стимулировать его применение. При этом важно учитывать принципиальные основы альтернативных способов урегулирования споров, заключающиеся в добровольности, сотрудничестве и равноправии.

Движение в данном направлении должно начинаться с переориентации норм ГПК и АПК от императивного понуждения и императивно го обязывания сторон спора прибегать к той или иной примирительной процедуре в сторону их самостоятельного и осознанного применения.

Одними из первых изменения в процессуальном праве должны коснуться мер, обязывающих истца соблюдать досудебный порядок урегулирования спора, установленный в силу закона или договора под «угрозой» возвращения искового заявления ч. 1 ст. 135 ГПК РФ, п. 1. ч. 4 ст. 129 АПК РФ, а в случае его принятия оставление без рассмотрения (движения) ч. 1 ст. 128 АПК РФ, п. 2 ст. 148 АПК РФ, ст. 222 ГПК РФ.

Нынешнее употребление вышеупомянутых мер успело себя скомпрометировать, поскольку не всегда соотносится с российской действительностью. Так, широкое распространение мошеннических схем среди хозяйствующих субъектов, отсутствие возможности истца своевременно подать иск или использовать обеспечение иска может явиться для недобросовестного контрагента отличным шансом уйти от ответственности.

Поэтому, применяя досудебные (внесудебные) способы урегулирования споров, стороны должны исходить не из обязательств, установленных для них государством, а из реальных обстоятельств дела и собственных соображений рациональности и оправданности.

Данная позиция соотносится с международной практикой употребления альтернативных процедур урегулирования споров и в полной мере вписывается в общепринятые принципы защиты основных прав человека -- речь идет о принципе доступности правосудия, который является особенным предметом охраны как международного, так и российского права (ст. 6 «Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод», ст. 47 «Хартии о фундаментальных правах Европейского союза», ст. 46 п. 1 Конституции РФ).

Европейская комиссия юстиции и внутренних дел в рекомендациях Странам Евросоюза приходит к следующему выводу : «Не имеет смысла обязывать кого-нибудь участвовать в процедуре АРС против его воли, так как успех этой процедуры полностью зависит от желания в ней участвовать»10.

Следующим шагом на пути к увеличению «спроса» применения альтернативных способов при урегулировании гражданско-правовых споров должны стать действия законодателя, направленные на увеличение количества процессуальных мер, предполагающих возможность наступления неблагоприятных или благоприятных последствий ввиду применения или игнорирования сторонами досудебного (внесудебного) порядка урегулирования споров.

Использовать данные меры необходимо еще на стадии подготовки дела к судебному разбирательству, тем более что задача по примирению сторон стоит перед судом первой инстанции уже на данной стадии процесса (ч. 3 ст. 133 АПК РФ, 148 ГПК). Однако, возложив на судей обязанность решать указанную задачу, законодатель в то же время не ввел в ГПК и АПК каких-либо определенных «правовых технологий», с помощью которых это можно было бы эффективно делать. Как отмечает С. Л. Дегтярев, «исходя из роли арбитражного суда, смысла общих задач, стоящих перед арбитражным судом, и принципов арбитражного судопроизводства, меры по примирению сторон сводятся к выполнению арбитражным судьей тех действий, которые связаны с разъяснением сторонам их прав и обязанностей, а также последствий выполнения всех совершаемых ими действий»11.

Ясно, что этого недостаточно и наше процессуальное право нуждается в конкретноопределенных мерах, которые позволили бы судам реальными действиями способствовать самостоятельному урегулированию спора его сторонами.

Для повышения мотивации сторон урегулировать спор, не прибегая к судебному разбирательству, на законодательном уровне необходимо разработать и ввести в ГПК и АПК ряд норм, предусматривающих возможность судебных органов на стадии подготовки дела к судебному разбирательству использовать дополнительные финансовые обременения и санкции для обеих сторон спора. При этом надо иметь в виду то, что данные дополнительные финансовые меры должны носить не фискальный характер, а быть неким стимулирующим фактором, направленным на урегулирование спора в частноправовом порядке. Поэтому, выбирая такие меры, следует учесть следующие особенности: приоритет права на доступ к правосудию, преимущественно обеспечительный характер и возможность возврата денежного обременения для истца, взимание штрафа только за виновное и умышленное действие (бездействие), дифференцирование размера штрафа в зависимости от статуса ответчика (юридическое или физическое лицо). На наш взгляд, это может выглядеть следующим образом:

1) Относительно стороны истца за судом следует закрепить право мотивированным определением устанавливать обязанность внесения на депозитный счет суда определенной денежной суммы (процента от суммы иска или фиксированной денежной ставки) для рассмотрения дела в судебном заседании при выявлении фактов бездействия данной стороны в период возможного досудебного урегулирования спора.

Денежная сумма, предоставленная на депозит в случае положительного решения, должна возвращаться истцу, в противном случае идти в доход государства.

2) Что касается стороны ответчика, суд должен иметь право мотивированным определением налагать штраф при установлении фактов необоснованного уклонения данной стороны от досудебного (внесудебного) урегулирования спора.

Основания и размер таких санкций следует определять в рамках предварительного судебного заседания судьям, на рассмотрения которым переданы соответствующие дела. Определение по данному факту должно основываться на возможности и целесообразности решить спор в досудебном (внесудебном) порядке и выноситься по результатам рассмотрения обстоятельств дела и доказательств, предоставленных сторонами в подтверждении использования примирительных процедур.

Данные меры способны в отношении истца дать стимул урегулировать спор в досудебном порядке, а в отношении ответчика быть фактором, сдерживающим игнорирование законных требований.

Во избежание ущемления прав сторон на доступ к правосудию одновременно с принятием таких мер следует обязать суды при решении вопросов целесообразности и возможности урегулировать спор с помощью досудебных (внесудебных) способов учитывать реальные обстоятельства дела и интересы сторон. Для субъектов спора также должно быть оставлено право отказаться от использования той или иной примирительной процедуры в силу объективных и доказательно подтвержденных причин, которые могут негативно отразиться на их интересах, связанных с предметом спора. В случае выявления судом таких фактов стороны спора должны иметь возможность обратиться сразу к судебному разбирательству без каких-либо дополнительных санкций и обременений.

Необходимость в дополнительной финансовой мотивации сторон к самостоятельному урегулированию споров понимает и действующая судебная власть. Так, например, Высшим Арбитражным судом РФ был подготовлен проект Федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием примирительных процедур»12. Одним из наиболее удачных предложений данного проекта, как нам видится, является включение дополнительных санкций в АПК РФ по отношению к стороне спора, отказывающейся или уклоняющейся от примирительных процедур, если причины такого отказа или уклонения неуважительны и направлены на затягивание судебного процесса (п. 7 ст. 138/1, часть 2 ст. 111). К сожалению, похожего проекта внесения изменений в ГПК РФ пока не разработано.

На данный момент количество правовых методов, содержащихся в нашем процессуальном законодательстве и позволяющих каким-либо образом стимулировать рост практики применения досудебных (внесудебных) способов урегулирования споров, недостаточно. Так, только АПК содержит норму (ст. 111), которая непосредственно накладывает ответственность в виде отнесения судебных расходов независимо от результатов рассмотрения дела на сторону, нарушившую претензионный или иной досудебный порядок урегулирования спора. В то же время данная мера является односторонней.

Из смысла ст. 111 АПК РФ следует, что ответственность за несоблюдение досудебного порядка урегулирования спора возложена только на ответчика и только по тем спорам, где обязанность соблюдать такой порядок установлена законом или договором, в иных случаях и для других лиц никакие санкции не предусмотрены.

Как верно замечает С. И. Братенков, именно поэтому «очевидно законные для всех требования физического или юридического лица остаются без удовлетворения другими физическими и юридическими лицами, обязанными выполнить эти законные требования»13. Меры, направленные на включение в субъекты ответственности истца и распространение необходимости соблюдать досудебный порядок урегулирования споров, ограниченные только обстоятельствами целесообразности и возможности, которые суд самостоятельно оценивает исходя из представленных сторонами доказательств, способны предотвратить подобное «легкомысленное» отношение сторон к примирительным процедурам и дополнительно мотивировать их применение.

Что касается ГПК РФ, то нормой, которую можно применять в качестве меры ответственности за несоблюдение сторонами досудебного порядка урегулирования спора, является ст. 99 ГПК РФ «Взыскание компенсации за потерю времени». Нам видится абсолютно логичным квалифицировать следующие действия (бездействия) сторон при применении досудебного порядка урегулирования споров как попадающие под ответственность, установленную данной статьей:

- Действия истца, выраженные в его обращении с исковым заявлением сразу в суд для разрешения спора, который целесообразно и возможно урегулировать по средствам той или иной примирительной процедуры.

- Действия ответчика, выраженные в необоснованном уклонении от участия в досудебном порядке урегулирования спора или в отказе от удовлетворения законных требований истца в добровольном порядке.

Для этого следует лишь дать соответствующие разъяснения ВС РФ, после чего в отношении лиц, необоснованно игнорирующих возможность урегулировать спор в досудебном порядке, можно будет применять меры ответственности, установленные ст. 99 ГПК РФ.

Не стоит забывать и о тех возможных изменениях процессуального законодательства, которые хоть и не напрямую, но косвенным образом могут повлиять на распространение альтернативных способов урегулирования споров. К таким, в частности, можно отнести создание условий экономической нецелесообразности судебного разбирательства для стороны, явно нарушающей свои обязательства или злоупотребляющей правом:

Во-первых, увеличение размера компенсации морального вреда, взыскиваемой судом в пользу выигравшей стороны. За повышенный размер компенсации морального вреда высказывается Председатель Хабаровского краевого суда

С. И. Братенков. Он предлагает наделить суд правом увеличивать ее размер в прямой зависимости от выявленных фактов «отказа «субъекта» от рассмотрения или несвоевременного рассмотрения на досудебной стадии обращения гражданина, содержащего явно (очевидно) законные требования к «субъекту»14.

Во-вторых, максимально полное взыскание судебных расходов в пользу выигравшей стороны. А. И. Муранов в качестве одного из последствий вступления РФ в ВТО говорит о возможности увеличения размера судебных расходов на оплату услуг представителей. В частности, он замечает, что «участие в международной торговле и защита возникающих в ее ходе прав -- удовольствие не из дешевых, причем цены на него, согласно законам экономики, не могут не расти, в том числе в части расходов на представителей»15.

Все эти изменения способны повлиять на распространение альтернативных способов урегулирования споров и тем самым посодействовать в решении «злободневных» проблем, стоящих перед российской судебной системой, а именно разгрузить суды, уменьшить время рассмотрения дел и повысить качество принимаемых решений.

В настоящее время в российском законодательстве происходит становление частноправовых способов урегулирования споров. Поэтому, как и любое другое нововведение, данный процесс рискует остаться в теории, без принятия определенных мер, направленных на его поддержку и развитие.

Обращаясь к практике внедрения альтернативных способов урегулирования споров в зарубежных странах, можно увидеть, что и там данный процесс складывался не так быстро и безупречно, как этого бы хотелось законотворцам. Так, еще в 2004 г. Е. В. Брунцева заметила, что «за пределами США альтернативные способы разрешения споров приживаются довольно медленно... Однако интерес к этим способам и движение в их поддержку растет, их применение распространяется все шире»16.

Именно внедрение предложенных нами процессуальных мер, направленных на финансовое стимулирование сторон урегулировать споры в досудебном порядке, способно стать на начальном этапе развития альтернативных способов урегулирования споров движением в их поддержку.

Несмотря на частноправовую природу данных способов, законодательное регулирование в рамках определенных единых принципов (добровольность, равенство сторон) необходимо.

Это подтверждается и процессуальным опытом ряда европейских стран. Так, «в Испании и Италии судья обязан предпринять все необходимые меры, чтобы убедить стороны обратиться к примирительным процедурам, а в Англии и Уэльсе суд вправе наложить на участников спора финансовые санкции в случае, если они отказались от медиации.»17.

Безусловно, не стоит умалять достоинства и значения иных возможных действий и процессов, направленных на совершенствование судебной системы и развитие альтернатив судебному разбирательству. К таким, в частности, можно отнести введение образовательных программ и дисциплин по данному направлению.

Причем возможно как ввести такие программы в общий обучающий курс по специальности юриспруденция, так и преподавать их в качестве дополнительного образования для специалистов, чья непосредственная профессиональная деятельность связана с урегулированием споров. Огромное влияние на внедрение и распространение примирительных процедур способна оказать и информационная поддержка, заключающаяся не только в разъяснениях таких процедур, даваемых судом сторонам дела, но и в использовании технологий СМИ как инструмента, направленного на формирование положительного ореола досудебного урегулирования споров. Все эти действия рассчитаны на длительную перспективу и поэтому требуют продолжительного времени.

На данном этапе процессуальные меры способны дать результат уже сейчас и заметно снизить процент дел, передаваемых на рассмотрение в судебный орган, для которых по большей части свойственен не спор как таковой, а необоснованное уклонение одной из сторон от добровольного удовлетворения законного требования, неисполнения взятого на себя обязательства или злоупотребления правом.

Только так, наделяя суды реальными правовыми инструментами для мотивации сторон к самостоятельному урегулированию спора, можно выработать у субъектов правоотношений привычку к урегулированию споров в частном досудебном порядке, которая пока не свойственна правосознанию нашего гражданина и чужда ему.

Примечания

гражданский спор частноправовой

1. См.: Доклад Председателя Высшего арбитражного суда РФ А. А. Иванова на VII Всероссийском съезде судей // Офиц. сайт Высш. арбитраж. суда РФ [Электронный ресурс]. URL: http://www.arbitr.ru/ press-centr/news/20242.html

2. См.: Стенографический отчет о встрече с представителями органов государственной власти по вопросам современного состояния судебной системы (С.-Петерб., 19 июня 2010 г.) // Офиц. сайт Президента РФ [Электронный ресурс]. URL: http://kremlin.ru/ transcripts/8377

3. Рекомендации Комитета министров Совета Европы «Комитет министров -- государствам-членам относительно путей облегчения доступа к правосудию» от 14 мая 1981 г. № R(81)7 // Рос. юстиция. 1997. № 6. С. 4.

4. 4См.: Херсонцев, А. И. Альтернативное разрешение споров: проблемы правового регулирования и европейский опыт // Рос. юрид. журн.. 2003. № 3. С. 116117.

5. См. : Комендантов, С. В. Проблемы законодательного обеспечения вступления Российской Федерации во Всемирную торговую организацию // Междунар. публич. и част. право. М., 2005. № 4.

6. Муранов, А. И. Последствия вступления России в ВТО для российских адвокатов // Закон. 2008. № 1. С. 165-183.

7. Концепция правового эксперимента по внедрению примирительных процедур на базе Уральского федерального округа // Офиц. сайт Федерал. арбитраж. суда Урал. округа [Электронный ресурс]. URL: http:// fasuo.arbitr.ru/node/1746

8. О результатах работы по координации деятельности участников правового эксперимента по внедрению примирительных процедур на базе Уральского федерального округа в 2010 г., реализуемого под эгидой полномочного представителя Президента РФ в Уральском федеральном округе // Окруж. информ. центр аппарата полномочного представителя Президента РФ в Урал. федерал. округе [Электронный ресурс]. URL: http://www.uralfo.ru/ press_11_02_2011.html

9. См.: Официальный сайт Торгово -промышленной палаты РФ [Электронный ресурс]. URL: http://www. tpprf.ru/ru/news/regional/index.php?id_12=36205

10. Зеленая книга альтернативного разрешения споров в области гражданского и коммерческого права (Брюссель, Бельгия, 2002 г.) // Офиц. сайт Европ. союза [Электронный ресурс]. URL: http://eur-lex.europa. eu/LexUriServ/site/en/com/2002/com2002_0196en01.pdf

11. Дегтярев, С. Л. Комментарий к статье 138 / под ред. В. В. Яркова // Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации. М. : ВолтерКлувер, 2004. С. 354.

12. Проект Федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием примирительных процедур» // Трет. суд. 2009. № 6. С. 12-23.

13. Братенков, С. И. Досудебное урегулирование споров как способ решения проблемы роста нагрузки на судей // Офиц. сайт Хабаров. краев. суда. URL: http://kraevoy.hbr.sudrf.ru/modules.php?name=press_ dep&op=3&did=7

14. Муранов, А. И. Последствия вступления России в ВТО для российских адвокатов // Закон. 2008. № 1. С. 165-183.

15. Брунцева, Е. В. От «американизации» к гармонизации: противостояние и слияние англо-американской и континентальной правовых традиций в международном коммерческом арбитраже // Рос. ежегод. граждан. и арбитраж. процесса. 2004. № 3. С. 302.

16. Херсонцев, А. И. Альтернативное разрешение споров: проблемы правового регулирования и европейский опыт // Рос. юрид. журн. 2003. № 3. С. 16-122.

Размещено на Allbest.ru