Источники права и социальные регуляторы конституционного права: терминологическое сходство и различие

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Источники права и социальные регуляторы конституционного права: терминологическое сходство и различие

О.С. Кузнецов

В современном праве, в том числе и в конституционном, мы сегодня довольно часто встречаем термины, имеющие неоднозначное толкование. Вариативность их интерпретации свидетельствует об актуальности вопросов формирования и функционирования юридической терминологии. Освещение вопросов терминологии необходимо для улучшения качества законодательного текста, для определения смыслового значения конкретных терминов в теории. По словам И.С. Квитко, узнать значение термина -- это значит определить содержание понятия, соотносимого с данным термином, выявить наиболее важные, существенные признаки, выделяемые в обозначаемых понятием однородных предметах и явлениях. Традиционно в научной литературе выделяется три группы юридических терминов.

1. Общеупотребительные термины -- это слова или словосочетания обычного литературного языка, применяемые в бытовой речи, художественной литературе (например, закон, решение, порядок, правомерное поведение, гражданский долг и др.). Без них не могут существовать ни юридическая наука, ни законодательство, поскольку без общеупотребительных слов (словосочетаний) нельзя выразить мысли, сделать законодательство и юриспруденцию в целом доступными для понимания.

2. Специально-юридические термины отражают особенности государства и права как специфических социальных явлений. Такие термины возникают в процессе юрисдикционной деятельности и используются для выражения определенных юридических понятий (например, правоотношения, конституционный строй, судебный прецедент, нормативный договор и др.).

3. Специально-технические термины разрабатываются техническими и естественными науками и используются также в законодательстве и юридической науке (например, вирус, эпидемия, инфляция, популяция, эвтаназия др.). Для уяснения их смысла необходимо обращаться к тем отраслям знаний, к которым они относятся.

Применяя юридическую терминологию в конституционном праве, следует помнить, что некоторые слова (словосочетания), употребляемые в повседневном и в правовом смысле, а также специальные термины, используемые другими областями права, могут иметь иногда разный смысл. В таких случаях мы имеем дело с многозначными, сложными определениями, к числу которых относятся термины «источники права» и «социальные регуляторы».

При определении смысловых значений термина «источники права» важно учитывать, что его толкование в науке и отрасли российского конституционного права неодинаково. В отрасли конституционного права источники права понимаются в формально-юридическом смысле, как специфические формы выражения правовых норм. Здесь уместно вспомнить мнения советских ученых, отмечавших, что термин «источники права» специальный и условный; он является удобным в употреблении и традиционным⁴ для мировой юриспруденции, что и повлияло на его практическое отраслевое понимание как правового документа, закрепляющего юридические нормы.

Схожую трактовку источников права мы можем обнаружить в Советском энциклопедическом словаре и в современной российской энциклопедии. Под термином «источники права» в них подразумеваются формы выражения государственной воли, необходимые для придания ей характера права. При этом «форма выражения» означает конкретный правотворческий результат (закон, указ и т. д.), то есть общеобязательный правовой акт, принятый в особом порядке правомочным субъектом. В данном случае термин «источники права» также используется в формально-юридическом смысле. В то же время конституционно-правовая наука отличает источники права в формально-юридическом, материальном и идеологическом смыслах. По справедливому замечанию французского ученого Ж.-Л. Бержеля, процесс осознания источников права как таковых связан с тем, в какой мере право понимается как явление социального порядка, а также с социологическими условиями его вызревания. Поэтому понятие, виды и авторитет источников права варьируются в зависимости как от конкретной юридической системы, так и от эпохи и страны.

На сегодняшний день в науке конституционного права существует множество подходов, неоднозначно трактующих термин «источники права»: нормативистский, естественно-правовой, социологический, материалистический и другие. Различия указанных подходов обусловлены методологическими установками соответствующих правовых школ и направлений.

В рамках нормативистского (позитивного) подхода под источниками права понимают результаты правотворческой деятельности государства в лице его органов, а в отдельных случаях -- организаций и всего народа⁷. К таким результатам обычно относят: закон (статут) и делегированный (подзаконный) акт. Некоторые исследователи в этот перечень добавляют судебный или административный прецедент. Все указанные правотворческие акты имеют строгую иерархию, в основе которой лежит главный принцип -- верховенство конституционной (суверенной) нормы.

Иную трактовку источников права предлагает естественно-правовой подход. Его сторонники считают, что источники права -- это принципы свободы, равенства и справедливости, заложенные в сознании людей с рождения. Данные принципы провозглашают незыблемый и неотчуждаемый характер естественных прав и свобод человека, совокупность которых составляет так называемое «неписаное право», служащее примерным базисом для права позитивного.

При социологическом подходе под источниками права понимают не акты позитивного права и не естественные права и свободы человека, а правотворческий процесс, представляющий собой выражение общественной воли либо народом (например, при голосовании на референдуме), либо государственными институтами.

Особое место в системе государственных институтов отводится парламенту и суду. Причем суд здесь приравнивается к законодательному органу, поскольку они оба представляют социальные интересы. По мнению юриста лорда Девлина, судьи, имеющие опыт в отправлении правосудия, являются специалистами в области права и точных формулировок, поэтому они в состоянии надлежащим образом творить право.

Материалистический подход трактует источники права как совокупность экономических отношений, экономико-хозяйственных связей, форм собственности и других элементов хозяйственно-экономической жизнедеятельности общества. Право в данном случае имеет своим источником общественно-экономические отношения, объективная потребность в регулировании которых возникает в жизни конкретного общества и должна быть осознана законодателем, т. е. пройти через его правосознание. Государственная власть, опосредуя через сознание и волю господствующего класса материальные условия жизни общества, выражает его интересы в праве, обеспечивает охрану правовых установлений от нарушений.

Подводя итог сказанному, добавим интересное и немаловажное суждение Ж.-Л. Бержеля. По его мнению, множественность вариантов толкования и применения термина «источники права» в целом сводится к двум основным направлениям. В связи с упоминанием указанного термина говорится либо о моральных, религиозных, философских, политических, социальных, идеологических принципах, фактах социальной действительности, требованиях ситуации, складывающихся во времени, пространстве, в области технических средств права, либо о способах формирования юридических норм, то есть о приемах и актах, посредством которых эти нормы вызываются к жизни, становятся составной частью позитивного права и обретают статус норм закона. Указанное суждение включило в себя воедино содержательные и формальные аспекты термина «источники права» как сложного правового явления, подчеркивая необходимость его широкого, комплексного толкования.

Термин «социальные регуляторы» в российском конституционном праве является более универсальным и гибким. Его применение позволяет обобщенно представлять разные правовые явления, располагая их в одну систему. Так, например, в юридической литературе к социальным регуляторам относят: закон, подзаконный акт, правовой обычай, прецедент, мораль, религию, традиции, обряды, ритуалы и т. д. Каково же содержание данного термина в конституционном праве? Термин «социальный регулятор» происходит от двух слов: социум (от лат. socium -- общее) и регулятор (от лат. regulo -- привожу в порядок, налаживаю). В справочной литературе данный термин как самостоятельный не фигурирует. Имеются лишь данные о технических терминах, которые также включают в себя слово «регулятор». Например, в Советском энциклопедическом словаре используется термин «автоматический регулятор», определяемый как устройство (или комплекс устройств) в системе автоматического регулирования, которое вырабатывает управляющее воздействие в соответствии с требуемым законом регулирования.

Основываясь на компаративистском методе исследования, предположим, что социальный регулятор имеет схожие черты с автоматическим регулятором, а именно: является элементом некой системы; оказывает воздействие на конкретный объект; функционирует только в соответствии с определенными требованиями (условиями). Справедливости ради стоит отметить, что данное суждение довольно условно, поскольку нуждается в тщательном анализе со стороны исследователей и ученых гуманитарного знания, тем более что термин «социальные регуляторы» не раскрывается в словарно-энциклопедической литературе.

В конституционном праве, как уже было сказано выше, термин «социальные регуляторы» используется универсально, то есть во всех случаях, когда речь идет о правовых актах или социальных нормах. При этом социальные регуляторы, равно как и источники права, неодинаково раскрываются наукой и отраслью конституционного права.

Выясняя значение социальных регуляторов в отрасли конституционного права России, следует отметить их некоторое сходство с источниками права, заключающееся в том, что и те, и другие характеризуют одно и то же понятие -- формы права. Однако функциональную роль данного понятия они представляют по-своему, что объясняется разницей в терминах, их формулировке, звучании и структуре. Так, источники права в формально-юридическом смысле исходят из понимания формы права, прежде всего, как носителя правовых норм, документа, благодаря которому нормы приобретают юридическую силу, внешнее выражение и очертание. В свою очередь, социальные регуляторы под формой права имеют в виду юридическое средство воздействия на социальное поведение индивидов, общественные отношения, социальные процессы, придающее им социально желаемое состояние, определяемое правовыми нормами.

Как мы можем видеть, в обоих случаях форма права выступает документом, содержащим юридические нормы. Именно данное качество является основой для термина «источники права», потому как, благодаря ему, фокусируется внимание на факторе внешнего (объективированного) выражения норм. Для социальных регуляторов такое качество не является столь значительным. Чтобы раскрыть себя, термину «социальные регуляторы» необходимо подчеркнуть «силовое» качество формы права, то есть способность закрепленных в ней правовых норм регулировать общественные отношения. Актуальным в связи с этим является высказывание В.С. Нерсесянца, отмечавшего, что нормативно-регулятивная роль правовой формы заключается в объективно обусловленном и опосредуемом через правовое сознание требовании о том, чтобы соответствующие фактические отношения протекали как формально определенные правовые отношения. Мощным средством защиты правовой формы является ее законодательное признание и конкретизация, что позволяет наиболее адекватно, в четком, ясном и доступном для всех адресатов виде сформулировать общезначимые требования права и санкции за их нарушение.

Помимо форм выражения права российская конституционная отрасль использует термин «социальные регуляторы» для обозначения конституционных норм. В результате мы сталкиваемся с двояким пониманием социальных регуляторов: с одной стороны, это формы права, с другой -- юридические нормы. По нашему мнению, такое понимание порождается самим термином, который связывает указанные правовые понятия воедино по регулятивному критерию. Лингвистическое строение и звучание термина «социальные регуляторы» требует включения и форм права, и юридических норм в единую систему позитивного права. Иными словами, когда мы говорим о социальных регуляторах в отрасли российского конституционного права, мы имеем в виду все элементы позитивного права конституционного характера, где первичным элементом выступает конституционная норма.

Говоря об элементах позитивного права, необходимо хорошо представлять и учитывать их глубокую взаимосвязь. Согласно суждению В.С. Нерсесянца, объективным источником правовых норм является нормативный смысл и свойства правовой формы, состоящие в равной и общезначимой для всех участников соответствующего социального общения необходимости опосредовать свои отношения именно в этой форме и, следовательно, в необходимости соблюдать связанные с данной формой требования.

М.В. Баглай считает, что формы конституционного права представляют собой иерархичную и соподчиненную систему правовых актов, в которых содержатся юридические нормы. По его мнению, далеко не безразлично, в какой правовой форме закрепляется та или иная норма. Так, например, конституционные нормы, закрепляющие основные права и свободы граждан, могут содержаться только в конституции. Это значит, что юридическую силу нормы можно определить по тому, в какой именно форме права она выражена. Следовательно, назначение правовой формы -- не только закрепить, но и упорядочить юридические нормы, привести их в систему, построенную по принципу иерархичности.

Позиция М.В. Баглая, на наш взгляд, продолжает положения, выдвинутые еще в середине XIX -- начале XX в. нормативистами Р. Иерингом, Л. Дюги, Г. Кельзеном и др. В рамках своей нормативистской концепции они отстаивали идею «основной суверенной нормы», которая обосновывает эффективность и юридическую силу всех остальных норм. Придать нормам различную юридическую силу, по словам нормативистов, возможно лишь с помощью их фиксации в реальных формах проявления и использования права. В этом смысле закону, как нормативно-правовому акту, обладающему высшей юридической силой, должны соответствовать все подзаконные правовые акты. Без этого правовое регулирование не может достигнуть своей цели.

Итак, элементы позитивного права входят в единый согласованный нормативно-юридический комплекс, отвечающий всем признакам отрасли права. С учетом этого термин «социальные регуляторы» в отрасли конституционного права России следует трактовать как совокупность юридических норм и правовых актов, принимаемых в особом порядке полномочными органами с целью упорядочивания общественных отношений, связанных с охраной и реализацией основных прав и свобод человека и гражданина или с организацией и функционированием системы власти. В данном случае термин «социальные регуляторы» интерпретируется сугубо в практическом (отраслевом) смысле.

В науке конституционного права термин «социальные регуляторы» используется не только для обозначения юридических норм и правовых актов. Под ним подразумевают и иные нормативно-регулятивные средства, в число которых входят: нормы религии, морали, обычаи, традиции, обыкновения и некоторые другие социальные нормы с соответствующими им формами выражения.

В целом такой смысл термина «социальные регуляторы» наука конституционного права объясняет спецификой конституционно-правового регулирования. По мнению О.Е. Кутафина, специфика конституционного регулирования заключается в том, что в одних сферах жизни общества конституционное право непосредственно в полном объеме регулирует общественные отношения, а в других -- лишь основополагающие, то есть такие, которые предопределяют содержание остальных отношений в этих сферах. Позиция ученого сводится к тому, что конституционное регулирование охватывает две группы отношений: конституционные и базовые (основополагающие) отношения, складывающиеся в политической, экономической, социальной и духовной сферах жизни общества. Из этого следует, что социальные регуляторы в конституционном праве призваны воздействовать на неоднородные общественные отношения, в число которых входят: государственные, политические, экономические, групповые, семейные, личные, интеллектуальные и др. В случаях, когда юридические нормы и правовые акты имеют известные границы в регулировании определенных отношений (например, семейных, личных), на первый план выходят такие «вспомогательные» нормативные средства, как религия, мораль, обычаи, традиции и т. п. Их воздействие на конституционные отношения может быть как непосредственным (через сознание и волю человека), так и опосредованным (через конституционно-правовые акты).

Непосредственное воздействие заключается в формировании у человека эталонов и стандартов правильного, социально необходимого и желаемого поведения. Исторически сложившиеся и целенаправленно установленные социальные регуляторы передают людям опыт прошлых поколений, воспитывают уважительное отношение к человеку, его жизни, свободе, имуществу и другим социальным ценностям, то есть упорядочивают конституционные отношения без опоры на нормативные правовые акты, но сообразно их требованиям. Выполняя ориентирующую и коммуникативную функции в общественном сознании, они определяют и обеспечивают в обществе социальные роли, социальную подчиненность, иерархию и организацию власти. Все это способствует защите прав человека и поддержанию режима конституционной законности.

Опосредованное воздействие такие социальные регуляторы оказывают, будучи выраженными в тексте действующих правовых актов. Например, некоторые нормы религиозного характера юридически закреплены в Конституции РФ (ст. 14, 28) и Федеральном законе «О свободе совести и религиозных объединениях». Указанные нормы регулируют отношения в области прав человека на свободу совести и свободу вероисповедания, устанавливают правовое положение религиозных объединений.

Свое отражение в конституционных актах получили и нормы морали. «Конституционно-моральное» регулирование касается в основном отношений в области реализации и защиты личных прав и свобод человека и гражданина. К таким правам Конституция РФ относит: право на жизнь (ст. 20), право на неприкосновенность личности, жилища, частной жизни, тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений (ст. 22-25), право на определение и указание национальной принадлежности (ст. 26) и др. Нарушение этих прав влечет наступление как юридической, так и моральной ответственности.

Исходя из вышеизложенного, термин «социальные регуляторы» в науке конституционного права можно трактовать как совокупность нормативно-регулятивных средств, которые стимулируют и охраняют режим законности в сфере конституционных правоотношений, ограничивая, вытесняя и устраняя возникающие в этой сфере нарушения.

Примечания

термин социальный регулятор право

1. Квитко, И С. Термин в научном документе. Львов, 1976. С. 10.

2. Шадрин, В.М. Категории и понятия теории государства и права как ее основной познавательный инструментарий : учеб. пособие. Челябинск, 2008. С. 26-27.

3. Зивс, С.Л. Источники права. М., 1981. С. 21.

4. Явич, Л.С. Общая теория права. М., 1976. С. 112.

5. Советский энциклопедический словарь. М., 1981. С. 518; Новая иллюстрированная энциклопедия. Кн. 7. М.,С. 253.

6. Бержель, Ж.-Л. Общая теория права / под общ. ред. И. Даниленко. М., 2000. С. 95.

7. Зорькин, В.Д. Позитивистская теория права в России. М., 1978. С. 15-18.

8. Cross, R. Precedent in English law / R. Cross, J. W. Harris. Oxford, 1991. P 27.

9. Давид, Р. Основные правовые системы современности / Р. Давид, К. Жоффре-Спинози. М., 1997. С. 334.

10. Гревцов, Ю.И. Очерки теории и социологии права. СПб., 1996. С. 106-108.

11. Devlin, L. Judges as Law-makers. Oxford, 1975. P 39.

12. Маркс, К. Соч. / К. Маркс, Ф. Энгельс. 2-е изд. Т. 1. 122-123.

13. Бержель, Ж.-Л. Указ. соч. С. 97-98.

14. Советский энциклопедический словарь. М., 1981. С. 1123.

15. Нерсесянц, В.С. Право в системе социальной регуляции. М., 1986. С. 46-47.

16. Баглай, М.В. Конституционное право Российской Федерации : учебник. М., 2001. С. 17-18.

17. Зорькин, В.Д. Указ. соч. С. 26-27.

18. Кутафин, О.Е. Предмет конституционного права. М., 2001. С. 23-25.

19. Конституция Российской Федерации // Рос. газ. 1993.

20. Федеральный закон «О свободе совести и религиозных объединениях» от 26 сентября 1997 г. № 125-ФЗ // Собр. законодательства РФ. 1997. № 39. Ст. 4465.

21. Лукашева, Е.А. Право, мораль, личность. М., 1986. С. 74-81

Размещено на Allbest.ru