Размещено на http://www.allbest.ru/

М.В. Ломоносов - первый российский историк права. Взгляды ученого на происхождение и сущность Древнерусского государства

Н.А. Лобанов

Михаил Васильевич Ломоносов (1711-1765) принадлежит к той плеяде великих людей, чьи имена стали символом национальной гордости, а жизнь и труд явили редчайший пример человеческого подвига. По меткому определению А.С. Пушкина, Ломоносов был "первым нашим университетом" [12, с.277].

Для деятельности ученого характерна не только энциклопедичность, поражавшая уже его современников, но и удивительнейшая способность проникать в безграничные глубины многих областей человеческого познания. Выходец из крестьян, он никогда не порывал связи с простым русским народом. Ломоносов был не только великим ученым, но и великим гражданином.

Во взглядах Ломоносова на происхождение и сущность древнерусского государства во многом сказалось влияние школы естественного права. Вслед за Ф. Прокоповичем (1681-1736 гг.) и В.Н. Татищевым (1686-1750 гг.) Ломоносов выступил сторонником централизованного государства и абсолютной монархии. Ломоносов полагал, что будущее России всецело зависит от исключительных способностей просвещенного монарха. Государство он сравнивал с пчелиным роем, где "один владетель повелевает, прочие внимают послушанию. Он <монарх. Н.Л. > один каждому труды разделяет: ленивых и к делу неспособных выгоняет из улья, как из гражданского общества; прочие пчелы в назначенных трудах обращаются примерно" [7, с.210]. Всеобщее благоденствие народа и государства он видел в мудрой политике просвещенного монарха.

Наука истории России до Ломоносова в основном была представлена "Синопсисом", "Историей" В.Н. Татищева и несколькими работами немецких ученых, которые не могли в полной мере удовлетворить растущие запросы современников [2, с.39-53]. Это было время, когда научное осмысление исторического прошлого России, ставшей крупнейшей державой на европейском континенте, превратилось в национальную необходимость.

Ломоносов, разумеется, не был историком права в нашем понимании, не был он и юристом в узком смысле этого слова. Но, занимаясь на протяжении многих лет проблемами происхождения славянских племен и первых государственных образований у них, Ломоносову приходилось касаться многих вопросов правовой науки, без изучения которых немыслимо понимание никакого исторического процесса.

Происхождение Древнерусского государства является основной темой исторических исследований Ломоносова. Многие из его выводов, касающихся генезиса Руси, остались непоколебленными и нашли своё подтверждение в современной исторической науке. Уже "Наброски плана русской истории" [7, с.85-87], относящиеся, по-видимому, к 1751 г., наглядно показывают, что Ломоносов не пытался слепо следовать ни за "Повестью временных лет", ни за "Синопсисом", ни тем более за историческими работами немецких ученых, а имел свою строго определенную и глубоко разработанную периодизацию отечественной истории.

Своё повествование он начинает не от призвания варягов, а "от времен, глубокою древностью сокровенных" [7, с.169]. Русский народ и его судьбы стоят в центре исследования Ломоносова. Так, во вступлении к "Истории" он пишет: "Обстоятельства, до особенных людей надлежащие, не должны здесь ожидать похлебства, где весь разум повинен внимать и наблюдать праведную славу целого отечества" [7, с.172]. Историко-патриотическая направленность взглядов Ломоносова здесь выступает наиболее ярко и полно. Следуя традиции своего времени, Ломоносов, в посвящении (великому князю Петру Федоровичу) к первой части "Истории Российской"

В.Н. Татищева на первый план выдвигает деяния государей, "заслугами своими Россию одолживших", а историю народа ставит в зависимость от ее "владетелей, а особливо самодержавных" [7, с.14]. Всё это находится в прямой связи с абсолютистскими взглядами Ломоносова, но всё же следует заметить, что столь категоричная постановка вопроса находится скорее в соответствии со взглядами Н.В. Татищева, нежели автора посвящения.

Для всего творчества Ломоносова в целом и для разработки вопросов происхождения Древнерусского государства, в частности, характерно стремление научно обосновать и последовательно раскрыть причины того или иного явления с позиции критики церковного догмата. Можно предположить, что два начала истинная вера в Иисуса Христа и аналитико-критическое мышление, свойственное всем истинным учёным, "сопровождали" его в стремлении понять и объяснить прошлое и настоящее российской истории. Несправедливо полагают те, писал Ломоносов, которые "думают, что всё, как сначала творцом создано. и потому де не надобно исследовать причин, для чего они внутренними свойствами и положением мест разнятся. Таковы рассуждения весьма вредны приращению всех наук. хотя оным умникам и легко быть философами, выучась наизусть три слова "Бог так сотворил" сие дав в ответ вместо всех причин" [7, с.574-575].

В развитии научных представлений в области естествознания и социальных наук Ломоносов пошёл несравненно дальше своих предшественников В.Н. Татищева и Д.К. Кантемира (1673-1723). Он видел решающую роль разума, просвещения и науки в формировании Русского государства на всех его этапах. Разработку отечественной истории Ломоносов начинает с вопроса о том, как и в каких условиях сложился русский народ и кто были его предки. Открыто, хотя и в несколько осторожной форме, он выступает против церковного догмата, согласно которому считалось, что славяне происходят от библейского Мосоха, внука Ноева [7, с.180]. Перешагнув через библейское сказание, Ломоносов обращается непосредственно к историческим фактам. Скифы и сарматы, по его мнению, являются древнейшими предками славян: "Обои народы одержали великое участие в обширном сем земель пространстве" [7, с.172]. Указывая, что в трудах древних историков (Геродота, Страбона, Плиния) скифы и сарматы выступают под разными именами, Ломоносов подчеркивает разноплеменный состав этих народов, что подтверждается данными современной науки. К древним предкам славян он относит также вендов и антов, которые, "соединяясь со сродными себе славянами, умножали их силу" [7, с.176]. Процесс ассимиляции различных народов со славянами, по его мнению, продолжался и в более позднюю эпоху, когда "словенское владение возросло с течением времени" и "многие области, которые в самодержавство первых князей российских чудским народом обитаемы были, после славянами наполнились" [7, с.173]. Уровень современной Ломоносову исторической науки не позволил ему более детально проследить генетическую нить, связывающую славянские народы с русской нацией, но, "рассуждая о разных племенах, составивших Россию", Ломоносов подчеркивает, что "в составлении российского народа преимущество славян весьма явствует" [7, с.174].

Особое внимание Ломоносов уделяет вопросу о "дальней древности словенского народа", имя которого "поздно достигло слуха внешних писателей и едва прежде царства Юстиниана" [7, с.178]. То, что древние греки и римляне столь поздно узнали о славянах, по мнению Ломоносова, не есть доказательство того, что славянские народы возникли незадолго до времен юстиниановых, ибо "имя славенское, по вероятности, много давнее у самих народов употреблялось, нежели в Грецию или Рим достигло и вошло в обычай" [7, с.178]. Если для немецких исследователей истории славян и Древней Руси любое свидетельство древних греческих и римских писателей является аксиомой, то для Ломоносова это лишь вспомогательный исторический источник.

Хорошо известны возражения Ломоносова на концепцию Г.Ф. Миллера (1705-1783) о происхождении Руси [4, с.39-48]. Аргументы Ломоносова показывают, насколько критически он подходит к изучению греческих и римских источников [7, с. 19]. Констатируя, что "в северных российских пределах славенские жители умолчаны", Ломоносов пишет, что это объясняется "не сколько за малолюдством, сколько за незнанием от внешних писателей" [7, с.177]. Отсутствие у внешних авторов упоминаний о северных славянах, по мнению русского ученого, вовсе не означает, что эти народы не существовали или были весьма малочисленны, ибо "народы от имен не начинаются, но имена народам даются" [7, с.178].

Ломоносов был одним из последовательных критиков "норманнского вопроса" в отечественной истории, начало которому положила диссертация Г.З. Байера (1694-1738)"De varagis". Основные положения российского учёного немецкого происхождения Г.З. Байера были восприняты и развиты Г.Ф. Миллером, А.Л. Шлецером (1735-1809) и другими российскими учеными-историками Последователем норманнской версии был и российский историк Николай Михайлович Карамзин. . Следует заметить, что впервые с критикой норманнской теории выступил В.Н. Татищев [5, с.28-38; 10, с.267]. Но, будучи умеренным норманнистом, он не смог разрешить стоящую перед ним историческую проблему, ограничившись отдельными замечаниями, которые не нарушали цельности концепции сторонников норманнской теории. Впервые с критикой норманнской теории Ломоносов выступил в 1749 г. в замечаниях на диссертацию Г.Ф. Миллера о "Происхождении имени и народа российского". Эти положения он в дальнейшем развил в "Кратком российском летописце" и "Древней истории".

Норманнская история отрицает происхождение Древнерусского государства как результат внутреннего общественно-экономического развития. Норманнисты связывали начало государственности на Руси с моментом призвания варягов на княжение в Новгород и завоевания ими славянских племен в бассейне Днепра. Они считали, что сами варяги, "из которых был Рурик с братьями, не были колена и языка славенского. они были скандинавы, то есть шведы" [7, с.30].

Ломоносов не только из чувства патриотического долга, но весьма аргументировано подверг уничтожающей критике все основные положения этой концепции генезиса Древней Руси. Древнерусское государство, по его мнению, существовало в форме разобщенных племенных союзов и отдельных княжеств задолго до призвания варягов-россов [7, с.214]. Племенные союзы южных и северных славян, которые "без монархии почитали себя вольными" [7, с.214], по его мнению, явно тяготились какой-либо властью. Отмечая роль славян в развитии всемирной истории и падении Римской империи, Ломоносов еще раз подчеркивает свободолюбие славянских племен и их нетерпимое отношение ко всякому угнетению [7, с. 190]. Тем самым косвенно Ломоносов указывает, что княжеская власть существовала не всегда, а явилась продуктом исторического развития Древней Руси. Особенно ярко показал, он это на примере древнего Новгорода, где "новогородцы им <варягам Н.Л. > отказали <в дани. Н.Л. > и стали сами собою правительствовать" [7, с.30]. Но противоречия, раздиравшие древнерусское общество, привели к падению народоправства: новгородцы "впали в великие распри и междоусобные войны, восстал один род против другого для получения большинства" [8, с.106]. И именно в этот момент острых внутренних противоречий обратились новгородцы (а точнее, та часть новгородцев, которая одержала победу в этой борьбе«. неспокойных голов, которые на избрание Рюриково не соглашались, принудили к молчанию и к оказанию совершенной покорности» [7, с. 218]. ) к варягам со следующими словами: "земля наша велика и обильна, а наряда у нас нету; да поидете к нам княжить и владеть нами" [8, с.106].

Акцентируя на этом факте внимание, Ломоносов подчеркивает, что не слабость и не неспособность россов к государственному управлению, как это упорно старались утверждать сторонники норманнской теории, а внутренние противоречия явились причиной призвания варягов.

Однако в свете рационалистического мировоззрения Ломоносова, стоящего на позициях "просвещенного абсолютизма", такая форма государственного управления, как народоправство, вовсе не свойственна социально-экономической природе Российского государства. Из тех форм государственного устройства демократии, аристократии и монархии последняя, по мнению Ломоносова, является для России наиболее эффективной. Путем исторических обобщений и сравнений он стремится доказать целесообразность абсолютной монархии именно для Русского государства. Так, указывая на общие черты государственного устройства, присущие античному Риму и Древнерусскому государству, а именно на наличие большого элемента самоуправления в ранний период развития этих государств и единодержавие в более поздний [7, с.170-171], Ломоносов далее противопоставляет античному Риму Древнюю Русь с одной лишь единственной целью, чтобы показать, что если "Римское государство гражданским владением возвысилось", а "самодержавством пришло в упадок", то Россия "разномысленною, волностию. едва не дошла до крайнего разрушения" и лишь "самодержавством. умножилась, укрепилась, прославилась" [7, с.171]. Сила и могущество Русского государства, благосостояние его подданных, по мнению Ломоносова, всецело зависят от заслуг просвещенных монархов.

Образование и развитие Древней Руси рассматривается им как непрерывный процесс борьбы князей за единодержавие. И хотя Ломоносов замечает, что покорение славянских племен порой сопровождалось жестким насилием и тяжелой данью [7, с.221], тем не менее, эта борьба расценивается им как выражение заботы об этих племенах (см. также [18, с. 20]) со стороны киевских князей«Олег, радея о благосостоянии себе подручных народов, начал строить города и установлять порядочные дани» [7, с. 220]. , ибо "в единоначальном <т.е. самодержавном. Н.Л. > владении залог. блаженства" [7, с.171] Русского государства.

Краеугольным камнем дискуссии, начало которой положила уже упоминаемая диссертация Г.З. Байера, был вопрос: были ли призванные новгородцами варяги генетической ветвью одного из славянских племен или же это скандинавы? Ломоносов проводит резкую грань не только между скандинавами и варягами-россами, но и отделяет варягов как социальную группу от варягов-россов. Последнее обстоятельство обычно выпадало из поля зрения исследователей, тогда как оно имеет большое научное значение. Варяги, полагает Ломоносов, это не этническая, а социальная группа Этой же точки зрения в более позднее время придерживалось большое количество историков, см., напр., С.Н. Сыромятников [16], С.Ф. Платонов [11], Л.С. Тевериадский [17]. . Неправильно рассуждает тот, писал Ломоносов, "кто варяжское имя приписывает одному народу. Многие сильные доказательства уверяют, что они от разных племен и языков состояли и только одним соединялись обыкновенным тогда по морям разбоям" [7, с. 203]. И далее: "они не были толь одни шведы, как некоторые думают, ибо в сем случае употребил бы историк конечно собственное их имя"«Скандинавы никогда себя варягам не называли, тому убедительное доказательство в том, что ни малейших следов этого имени нет ни у скандинавских, ни у саксонских, ни у франкских летописцев, говоривших о Швеции и Норвегии» (См.: Ю. Венелин [13, с. 37]). . Варяги-россы, полагает Ломоносов, это одно из славянских племен, живших по восточно-южным берегам Варяжского моря между Вислой и Двиной. Поэтому нет ничего удивительного, что новгородцы обратились к своим соседям-славянам. В подтверждение своего мнения Ломоносов приводит ряд доказательств, имеющих большое научное значение, в частности, он указывает на отсутствие слов скандинавского происхождения в русском языке. Хотя эта точка зрения Ломоносова в наше время не получила своего развития, тем не менее она имела немало своих последователей, да и в наше время дискуссия время от времени возникает [см.9, с.247 и сл.].

В прямой связи с этнографической и социальной природой варягов-россов стоит и вопрос о происхождении термина "Русь", тесно связанный "с вопросом о происхождении Русского государства и русского народа". Ломоносов не разбирает вопроса о происхождении слова "Русь", а лишь констатирует, что "сие имя не должно производить и начинать от времени пришествия Рюрика к новгородцам, ибо оно широко по восточно-южным берегам Варяжского моря простиралось от лет давних" [7, с. 207-208]. Но еще задолго до того времени, когда волжские россы достигли берегов Варяжского моря, полагает Ломоносов, существовал этот этнический термин на юге нашего государства [3, с.18-19; 9, с.25-35].

Семасиологические особенности слова "Русь" представляют значительные трудности в установлении этнографической и национальной природы его происхождения, и надо признаться, что и в настоящее время в этом вопросе еще очень много неясного [см.9, с.247 и сл.; 14, с.52-53; 15, с.255 и сл.]. Заслуга Ломоносова состоит в том, что он первый научно доказал, что нет никакой преемственности между именем "Русь" и "варяжским вопросом", что слово "Русь" туземного происхождения и известно было задолго до призвания Рюрика.

Работы Ломоносова по вопросу происхождения Древнерусского государства имеют большое научное значение для изучения возникновения Древней Руси. Именно Ломоносов первый высказал мысль, что государственные образования на территории Древней Руси существовали и до "империи Рюриковичей". Научный анализ вопроса происхождения Древнерусского государства ставит Ломоносова неизмеримо выше не только современных ему исследователей, но и многих историков более позднего периода.

Творческое наследие Ломоносова как историка еще недостаточно изучено. В сущности, это изучение только начинается. Развитие русской исторической науки даёт блистательное подтверждение жизненности многих научных выводов Ломоносова. Не со всеми положениями Ломоносова можно согласиться, некоторые из них опровергнуты современной исторической наукой, обогащенной большим количеством новых исторических данных. Тем не менее, заслуга Ломоносова перед отечественной историей и историей права огромна. Его имя должно по праву стоять в ряду с такими выдающимися русскими историками, как Н.М. Карамзин С.М. Соловьев, С.В. Ключевский, Б.Д. Греков.

древнерусское государство происхождение ломоносов

Список литературы

1. Антипин Л.Н. Норманнская теория и борьба М.В. Ломоносова с норманнистами // Для пользы общества коль радостно трудиться: к 300-летию со дня рождения М.В. Ломоносова: сб. ст. / Ломоносов. фонд; Помор. землячество. М., 2010. С.46-77.

2. Артемьева Т.В. Новые авторитеты // Идея истории в России XVIII века. Филос. век; альманах 4. СПб., 1998. С.39-53.

3. Дюран Жан. Уникальная Россиия. М.: Центр междунар. культ. связей и иностр. яз., 2006.

4. Каменский А.Б. Ломоносов и Миллер: два взгляда на историю // Ломоносов: сб. ст. и материалов. СПб., 1991.

5. Мыльников А.С. Славянская тема в трудах Татищева и Ломоносова: опыт сравнительной характеристики // Ломоносов: сб. ст. и материалов. СПб., 1991.

6. Лобанов Н.А. М.В. Ломоносов о происхождении и сущности Древнерусского государства // Известия высш. учеб. заведений: Правоведение: журн. 1961. № 4.Л., 1961.

7. Ломоносов М.В. Полн. собр. соч.М. - Л.: Изд. АН СССР, 1952. Т.6.

8. Новгородская первая летопись (Комиссионный список).М. - Л., 1950.

9. Петрухин В.Я. Начало этнокультурной истории Руси IX-XI веков / РАН. Ин-т славяноведения и балканистики. Смоленск: Русич; М., 1995.

10. Петрухин В.Я., Раевский Д.С. Очерки истории народов России в древности и раннем Средневековье. М., 2004.

11. Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. СПб., 1918. Т.1.

12. Пушкин А.С. Полн. собр. соч.2-е изд. М., 1958. Т.7.

13. Скандинавомания и ее поклонники. М., 1842.

14. Седов В.В. Древнерусская народность. М., 1999.

15. Седов В.В. Славяне. Историко-археологическое исследование. М., 2002.

16. Сыромятников С.Н. Древлянский князь и варяжский вопрос // ЖМНП. 1912. Ч.11. июль.

17. Тевериадский Л.С. К вопросу о происхождении Руси в связи с этногенезом славян // Ист. зап. 1942. № 13.

18. Черепнин Л.В. Русская историография до XIX века: курс лекций. М., 1957.

Размещено на Allbest.ru