Орган дознания, его функции

Размещено на http://www.allbest.ru/

1. Понятие "орган дознания"

Согласно законодательному определению, закрепленному п. 24 ст. 5 УПК РФ, под органами дознания следует понимать государственные органы и должностные лица, уполномоченные в соответствии с УПК РФ осуществлять дознание и другие процессуальные полномочия. В данном контексте слово «орган» в русском языке означает государственное или общественное учреждение, организацию. Организация - это «общественное объединение или государственное учреждение», а учреждение, в свою очередь, - это «организация, ведающая каким-нибудь направлением работы». Как видим, слова «организация» и «учреждение» являются синонимами. Для удобства изложения далее мы будем пользоваться термином «организация». Итак, орган - это организация, ведающая каким-либо направлением работы.

Как прямо следует из определения, таким направлением является уголовно-процессуальная деятельность, в том числе дознание. В русском языке под словом «дознание» понимается «предварительное административное расследование», что имеет исторические корни, и на протяжении многих лет основывалось на уголовно-процессуальном законодательстве России. Однако на сегодняшний день данная трактовка термина «дознание» является устаревшей и не отражает его современного правового содержания. В УПК РФ дознание выступает уже не как административное расследование, а как уголовно-процессуальный институт, одна из форм предварительного расследования. Таким образом, понятие «орган дознания» с позиций русского языка уже не следует понимать буквально.

Итак, получается, что под органом дознания следует понимать организацию, осуществляющую уголовно-процессуальную деятельность, в том числе дознание. Однако, как прямо следует из законодательного определения, приведенного в п. 24 ст. 5 УПК РФ, органами дознания являются также и должностные лица. Легальное толкование понятия должностного лица приведено в примечании 1 к ст. 285 УК РФ, согласно которому таковыми признаются лица, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие функции представителя власти либо выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, а также в Вооруженных Силах РФ, других войсках и воинских формированиях РФ. Однако какие бы функции ни выполнялись должностным лицом, очевидно, что таковым может являться только физическое лицо, гражданин, но никак не организация. Таким образом, законодательное определение понятия «орган дознания» изначально содержит в себе внутренние противоречия, затрудняющие его интерпретацию. На данное обстоятельство ранее обращали внимание и другие авторы. Так, например, С.И. Гирько справедливо отметил, что законодательное определение понятия «орган дознания», по сути, не содержит никакого определения. По его обоснованному мнению, определять «органы» через органы - тавтология, гносеологическая ошибка. С этимологической точки зрения орган дознания означает «учреждение расследования», поскольку «орган» суть государственное или общественное учреждение, организация, «дознание» - форма предварительного расследования преступления. Должностное лицо не учреждение, а потому оно не может рассматриваться в качестве органа дознания.

Следует отметить, что ряд ученых и ранее, и сейчас в своих работах, в части, касающейся рассматриваемой проблематики, избегают теоретических формулировок термина «орган дознания», ограничиваясь их перечислением с использованием положений ст. 117 УПК РСФСР либо ст. 40 УПК РФ.

В то же время отсутствие законодательного определения понятия «орган дознания» в УПК РСФСР и неудачная законодательная конструкция соответствующей нормы в УПК РФ побудили многих авторов самостоятельно сформулировать данные понятия. На сегодняшний день в юридической литературе представлены разнообразные точки зрения по данному дискуссионному вопросу. Так, по мнению А.А. Чувилева, органы дознания - это органы предварительного расследования, уполномоченные, как и следователи, осуществлять процессуальную деятельность в связи с поступающей к ним информацией о совершении преступлений, возбуждать и расследовать уголовные дела. Как полагает А.П. Рыжаков, органы дознания представляют собой учреждение либо должностное лицо, на которое законом возложена обязанность (предоставлено право) производить направленную на обеспечение расследования уголовно-процессуальную и иную деятельность в связи с наличием у него информации о возможном совершении преступления. М.Ю. Болотов считает, что орган дознания - это специально уполномоченный на производство дознания федеральный орган исполнительной власти или руководитель структурного подразделения федерального органа исполнительной власти, имеющий своей непосредственной задачей организацию производства дознания. По мнению О.В. Мичуриной, органами дознания могут называться государственные органы и должностные лица, уполномоченные в соответствии с законом осуществлять процессуальные и иные полномочия, т.е. полномочия по реализации оперативно-розыскной деятельности.

Не оспаривая теоретической ценности вышеприведенных определений, отметим, что при определенных дифферентах данные авторы, формулируя определение понятия «орган дознания», используют ту же словарную конструкцию, что и законодатель в п. 24 ст. 5 УПК РФ. Иной, более оригинальный и в большей степени отражающий сущность понятия подход использует А.С. Есина, которая под органом дознания предлагает понимать процессуальный статус участника уголовного судопроизводства со стороны обвинения, которым наделяются государственные учреждения и должностные лица, указанные в ч. 1 ст. 40 УПК РФ, уполномоченные в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом РФ осуществлять дознание и другие уголовно-процессуальные полномочия.

Мы полагаем такой подход к определению понятия «орган дознания» концептуально верным, но вместе с тем, как представляется, он может быть несколько реконструирован. В определении, предложенном А.С. Есиной, термин «статус» поставлен на первое место, а термин «участник уголовного судопроизводства» - на второе. Однако слово «статус» в русском языке означает правовое положение, не может существовать само по себе, вне конкретного участника уголовного судопроизводства (субъекта уголовного процесса в терминологии УПК РСФСР), которому оно присуще. Традиционно в юридической литературе под процессуальным статусом принято понимать совокупность прав и обязанностей субъекта уголовного процесса, его законных интересов, процессуальных гарантий, правовой ответственности за неисполнение обязанностей, а также место и роль в отношениях с другими субъектами уголовного процесса.

Таким образом, представляется целесообразным, взяв за основу определение органа дознания, предложенное А.С. Есиной, поменять в нем акценты, поставив на первое место термин «участник уголовного судопроизводства», а на второе - «статус», т.е. определить орган дознания не как процессуальный статус участника уголовного судопроизводства, а собственно как участника уголовного судопроизводства, которому, в свою очередь, присущ определенный процессуальный статус.

Заслуживает внимания и еще одно обстоятельство, напрямую связанное с определением понятия «орган дознания». Согласно законодательному определению органы дознания уполномочены в соответствии с УПК РФ осуществлять дознание и другие процессуальные полномочия. Попытаемся разобраться с вопросом о том, насколько правомерно использование слова «уполномоченные» применительно к органам дознания. Согласно п. 7 ст. 5 УПК РФ дознавателем является должностное лицо органа дознания, правомочное либо уполномоченное начальником органа дознания осуществлять предварительное расследование в форме дознания, а также иные полномочия, предусмотренные УПК РФ. Как видим, применительно к дознавателю законодатель использует два разных термина - «правомочный» и «уполномоченный», которые разделены на законодательном уровне. Не являются они синонимами и в словарях русского языка. Так, «правомочный» означает обладающий законным правом, полномочием. В Словаре не конкретизировано, кто именно может быть правомочен осуществлять те или иные действия - государственный орган или должностное лицо. Поэтому, как представляется, нет препятствий для применения данного понятия к органам дознания.

Ситуация же в отношении понятия «уполномоченный» иная, оно подлежит более узкому пониманию, поскольку таковым является только «официальное лицо, действующее на основании каких-нибудь полномочий». Соответственно понятие «уполномоченный» может быть применено к должностному лицу, но не к государственным органу, учреждению, организации. В свою очередь, «уполномочие» в русском языке означает «по доверенности». Доверенность всегда подписывается конкретным лицом, имеющим на то законное право, она может быть выдана только человеком человеку. Не случайно в п. 7 ст. 5 УПК РФ прямо указано должностное лицо, которое наделено правом уполномочивать дознавателя на осуществление уголовно-процессуальной деятельности. Это начальник органа дознания. Однако неясно, какое именно должностное лицо может уполномочить орган дознания на реализацию его процессуального статуса. Как представляется, такого лица нет и в принципе быть не может. Право на осуществление уголовно-процессуальной деятельности присуще органу дознания по определению, на основании закона и не может зависеть от волеизъявления каких-либо должностных лиц. В связи с этим мы не уверены в том, что использование законодателем в п. 24 ст. 5 УПК РФ термина «уполномоченные» применительно к органам дознания является удачным решением с позиций буквального толкования закона.

И еще один момент. В период действия УПК РСФСР в юридической литературе превалировала точка зрения, в соответствии с которой органы дознания могут осуществлять и уголовно-процессуальную, и оперативно-розыскную деятельность. Причем уголовно-процессуальная деятельность не только сочетается с ОРД, но и носит по отношению к ней вторичный характер.

Так, в одной из работ А.И. Сергеева сказано, что «расследование преступлений является для органов дознания не основной функцией, а вытекает из других выполняемых ими функций». М.П. Поляков писал, что «процессуальная деятельность не составляет основу функционирования органа дознания». Нельзя сказать, что такие выводы лишены правовых оснований. Некоторые нормы УПК РСФСР содержали прямые указания на то, что процессуальная деятельность лишь одна из функций органов дознания. Так, например, ст. 118 УПК РСФСР гласила, что «на органы дознания возлагается принятие необходимых оперативно-розыскных и иных предусмотренных уголовно-процессуальным законом мер в целях обнаружения преступлений и лиц, их совершивших».

Однако схожая позиция представлена и в современной юридической литературе. Например, О.В. Мичурина полагает, что органам дознания законом предоставлены не только процессуальные полномочия, но и полномочия по реализации оперативно-розыскной деятельности. Некоторые нормы УПК РФ действительно дают основания полагать, что в деятельности органа дознания присутствуют и оперативно-розыскные, и уголовно-процессуальные элементы, во всяком случае, в них используется термин «оперативно-розыскные мероприятия». Так, например, п. 4 ч. 2 ст. 38 УПК РФ закрепляет право следователя давать органу дознания в случаях и порядке, установленных УПК РФ, обязательные для исполнения письменные поручения о проведении ОРМ. Однако, на наш взгляд, это и некоторые другие законодательные положения схожего содержания не могут быть истолкованы в том смысле, что орган дознания осуществляет ОРД.

Для краткости изложения рассмотрим данный вопрос на примере органов внутренних дел РФ, которые согласно п. 1 ч. 1 ст. 40 УПК РФ являются органами дознания. Принимая к исполнению поручение следователя о производстве ОРМ, ОВД действует в качестве органа дознания и, выполняя процессуальную функцию, руководствуется положениями п. 4 ч. 2 ст. 38 УПК РФ. Собственно же ОРМ осуществляются не на основании УПК РФ, а на основании Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности». Как прямо следует из положений ст. 13 данного Закона, правом осуществления ОРД наделены не органы внутренних дел (органы дознания), а их оперативные подразделения (уголовный розыск, БЭП и др.). Данные подразделения хотя и входят в состав ОВД, органами дознания не являются.

На то обстоятельство, что ОРД выходит за рамки полномочий органа дознания, указывают и ведомственные нормативные правовые акты. Например, совместный Приказ МВД России, ФСБ России и ряда других органов, осуществляющих ОРД, от 17 апреля 2007 г. №368/185/164/481/32/184/97/147 «Об утверждении Инструкции о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности дознавателю, органу дознания, следователю, прокурору или в суд». Как следует только из одного названия данного акта, результаты ОРД представляются органу дознания, а не исходят от него. Подтверждения этому имеются и в тексте соответствующей Инструкции.

О том, что «органы дознания» и «оперативные подразделения органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность» не однозначные понятия, разделенные на нормативном уровне, свидетельствует и ряд положений совместного Приказа Генпрокуратуры России, МВД России и др. от 29 декабря 2005 г. №39/1070/1021/253/780/353/399 «О едином учете преступлений». Можно привести и другие примеры.

Согласно названным документам ОРД осуществляется не органами дознания (органами внутренних дел), а оперативными подразделениями органов, указанных в ст. 13 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» (уголовным розыском, БЭП и др.). При этом последние хотя и входят в структуру ОВД, не являются органами дознания, участниками уголовного судопроизводства.

В законе прямо указано на недопустимость совмещения участником уголовного судопроизводства оперативно-розыскной и процессуальной деятельности. Так, согласно ч. 2 ст. 41 УПК РФ не допускается возложение полномочий по производству дознания на то лицо, которое производило или производит по уголовному делу оперативно-розыскные мероприятия.

В пользу утверждения о том, что органы дознания не осуществляют ОРД, свидетельствует и сравнительный анализ положений п. 24, 36.1 ст. 5, ст. ст. 40, 41, 89 УПК РФ. Так, согласно п. 36.1 ст. 5 УПК РФ результаты ОРД представляют собой сведения, полученные в соответствии с Федеральным законом об оперативно-розыскной деятельности, а не УПК РФ. Статья 89 УПК РФ устанавливает, что в процессе доказывания запрещается использование результатов ОРД, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам УПК РФ. Конституционный Суд РФ в своем решении прямо указал, что результаты ОРД сами по себе являются не доказательствами по уголовному делу, а лишь сведениями об источниках процессуальных доказательств. Таким образом, при осуществлении оперативно-розыскной деятельности ни ОВД, ни их оперативные подразделения не являются субъектами доказывания, что не позволяет рассматривать их в качестве участника уголовного судопроизводства со стороны обвинения (органа дознания).

Нам представляется недопустимым смешение понятийных аппаратов различных отраслей права и соответствующих им наук. Понятие «орган дознания» следует рассматривать исключительно как уголовно-процессуальный термин, это участник уголовного судопроизводства, осуществляющий именно процессуальную деятельность. Уголовно-процессуальная функция является для органа дознания не просто основной, она является единственной.

В связи с этим мы разделяем мнение А.С. Есиной о том, что «государственные органы и должностные лица, указанные в ст. 40 УПК РФ, следует рассматривать в качестве органов дознания лишь в том случае, когда они начинают осуществлять процессуальную деятельность в сфере уголовного судопроизводства, действуют в порядке и формах, установленных уголовно-процессуальным законом. Во всех остальных случаях они являются не органами дознания, а органами внутренних дел, органами Государственной противопожарной службы или иными органами исполнительной власти, наделенными полномочиями по осуществлению оперативно-розыскной деятельности, и т.д.».

Таким образом, представляется целесообразным в качестве органа дознания рассматривать участника уголовного судопроизводства, не «уполномоченного», а «правомочного» осуществлять именно уголовно-процессуальную деятельность, но не оперативно-розыскную, а равно какую-либо иную деятельность.

Рассмотрим еще один интересный, на наш взгляд, вопрос. И законодатель в п. 24 ст. 5 УПК РФ, и авторы, работы которых по соответствующей проблематике были нами изучены, признают за органом дознания право на осуществление расследования в форме дознания. По УПК РСФСР непосредственное осуществление полномочий органа дознания по производству дознания по уголовным делам, по которым производство предварительного следствия было необязательным, возлагалось на специально уполномоченное лицо, которое именовалось в законе лицом, производящим дознание. На то обстоятельство, что данное лицо в процессе своей уголовно-процессуальной деятельности реализует полномочия именно органа дознания, указывало то обстоятельство, что наиболее важные его процессуальные акты и решения (постановления о возбуждении уголовного дела, об отказе в возбуждении уголовного дела, задержание подозреваемого и др.) приобретали юридическую силу с момента утверждения начальником органа дознания. По сути, лицо, производящее дознание, нельзя было с полным правом считать самостоятельным субъектом уголовного процесса, скорее это лицо, реализующее определенную совокупность полномочий иного субъекта уголовного процесса - органа дознания. В связи с этим понятно, в каком смысле законодатель указал в качестве субъекта производства дознания по уголовным делам, по которым производство предварительного следствия необязательно, именно орган дознания, а не лицо, фактически реализующее его полномочия в данной сфере.

Однако в УПК РФ законодатель использовал иной подход к определению круга государственных органов и должностных лиц, осуществляющих уголовное преследование. Глава 6 УПК РФ предусматривает двух самостоятельных участников уголовного судопроизводства - орган дознания (ст. 40 УПК РФ) и дознавателя (ст. 41 УПК РФ), им посвящены отдельные нормы, каждому из них присущ собственный процессуальный статус. При этом в законе наличествует указание на то, что правом производства дознания наделен и орган дознания (п. 24 ст. 5 УПК РФ), и дознаватель (ст. 41 УПК РФ). В силу ч. 1 ст. 156 УПК РФ дознание начинается с момента возбуждения уголовного дела. Часть 1 ст. 146 УПК РФ устанавливает, что возбуждение уголовного дела может осуществляться и органом дознания, и дознавателем в пределах их компетенции. Соответственно, возникает вопрос: если совершено преступление, по уголовному делу о котором производство предварительного следствия не является обязательным, то к чьей компетенции относится возбуждение уголовного дела, а стало быть, и последующее расследование в форме дознания - органа дознания или дознавателя? По нашему мнению, этот вопрос должен быть решен в пользу дознавателя, а не органа дознания. Полноценная аргументация данного вывода предусматривает детальное рассмотрение компетенции органа дознания, начальника органа дознания, начальника подразделения дознания и дознавателя как участников уголовного судопроизводства, что предусматривает значительный текстовой объем и должно стать предметом отдельного рассмотрения. Поэтому сейчас ограничимся лишь некоторыми соображениями по данному вопросу, изложив их в качестве тезисов, которые будут нами должным образом обоснованы в последующих работах.

Тезис первый. Правом производства дознания обладает дознаватель (в случаях, предусмотренных законом, - следователь). При этом не имеет значения, является ли дознаватель правомочным либо уполномоченным начальником органа дознания на производство дознания, они пользуются одинаковыми процессуальными полномочиями, указанными в ст. 41 УПК РФ, их процессуальный статус един.

Тезис второй. Орган дознания наделен правом осуществления не дознания, а неотложных следственных действий по уголовным делам, по которым производство предварительного следствия является обязательным (и некоторыми другими полномочиями). Указание в п. 24 ст. 5 УПК РФ на право органа дознания осуществлять дознание не корреспондирует с иными положениями УПК РФ, законодатель автоматически перенес данное предписание из УПК РСФСР, без учета концептуальных изменений в новом законе. С появлением в законе нового участника уголовного судопроизводства (дознавателя) традиционные представления о понятии и роли органа дознания в уголовном судопроизводстве нуждаются в переосмыслении.

Резюмируя вышесказанное, мы полагаем возможным предложить следующее определение понятия «орган дознания». Орган дознания - участник уголовного судопроизводства со стороны обвинения, правомочный возбуждать уголовное дело и производить по нему неотложные следственные действия, осуществлять иные процессуальные полномочия.

2. Функции органов дознания как субъекта уголовного процесса

В юридической литературе уже давно не утихает спор об уголовно-процессуальных функциях. И, несмотря на то, что от решения таких вопросов, как количество уголовно-процессуальных функций, субъекты уголовного судопроизводства, наделенные полномочиями для реализации той или иной функции, объем этих полномочий и т.д., зависят качество и эффективность решения задач уголовного процесса, четкого ответа на них, особенно в рамках проводимой сегодня в нашей стране реформы правоохранительной системы, нет. При том, несомненно, что учение об уголовно-процессуальных функциях содействует лучшей организации расследования и рассмотрения уголовных дел, а потому дальнейшее исследование проблем, связанных с реализацией уголовно-процессуальной функции, является важной задачей процессуалистов. Учитывая же проводимые в настоящее время в России правовые реформы, в том числе касающиеся сферы уголовного судопроизводства, актуальной представляется разработка вопроса о функциях органов дознания как субъектов уголовного процесса.

Определив четко функцию органов дознания, можно с точностью решить вопрос компетенции, правового статуса и необходимых пределов их полномочий.

Традиционно в науке под уголовно-процессуальными функциями понимаются отдельные направления, отдельные виды уголовно-процессуальной деятельности, различающиеся по своей направленности, т.е. главной цели, на достижение которой направлен данный вид деятельности, «вокруг которых складывается деятельность всех участников уголовного судопроизводства».

Это частное по отношению к уголовному процессу понятие, так как оно является одной из сторон, одним из направлений деятельности компетентных органов и лиц по осуществлению непосредственно или опосредованно задач уголовного судопроизводства. В то же время это понятие общее по отношению к отдельным процессуальным действиям и решениям, так как функция есть объединенная единством цели совокупность процессуальных действий и, в соответствующих случаях, решений.

Причем понятие процессуальной функции распространяется не на любые, а лишь на основные виды процессуальной деятельности. Конечно, функцией в буквальном смысле можно назвать каждый вид процессуальной деятельности: производство экспертизы, составление протокола принятия устного заявления о преступлении, исполнение поручений следователя и т.д. Однако распространение понятия уголовно-процессуальной функции на такого рода действия лишило бы эту категорию самостоятельного процессуально-правового содержания, сделало бы его равнозначным понятию процессуального действия.

Не менее спорным является вопрос определения количества уголовно-процессуальных функций участников уголовного судопроизводства. Традиционной считается концепция существования в уголовном судопроизводстве трех основных функций: обвинения, защиты и разрешения дела. В рамках указанной концепции некоторые процессуалисты под процессуальными функциями понимают всю деятельность одного или нескольких субъектов процесса, осуществляемую в силу того положения, которое данный субъект занимает в процессе. Исходя из этого, они считают, что каждый субъект процесса осуществляет только одну процессуальную функцию. Такое понимание уголовно-процессуальной функции позволяет в концентрированном виде отразить место и роль субъекта процесса в выполнении задач уголовного судопроизводства, а также в системе органов, осуществляющих борьбу с преступностью.

Другие ученые говорят о нескольких функциях каждого из субъектов уголовного процесса. Они, по мнению А.П. Гуляева, являются определенными направлениями деятельности субъекта, предусмотренными уголовно-процессуальным законом, различающимися по своим ближайшим целям.

Обе позиции имеют право на существование и в принципе не противоречат друг другу. Теоретически и практически значимо выделение свойственных органам дознания как общей уголовно-процессуальной функции, так и ее элементов - подфункций. При этом количество уголовно-процессуальных подфункций следует определять, исходя из природы уголовного процесса, из реального наличия в его содержании важнейших видов уголовно-процессуальной деятельности, различающихся по своей направленности и поэтому имеющих достаточно четкие границы.

Характеризуя общую уголовно-процессуальную функцию органов дознания, важно отметить, что у органов дознания двуединая задача и, соответственно, общая (обобщенная) функция, которая способна (а только в этом случае можно говорить о назначении и тем более направлении реальной практики) как обеспечивать государственную, общественную и т.п. безопасность, так и как минимум способствовать быстрому и полному расследованию преступлений и т.д.

Споры ученых о количестве уголовно-процессуальных функций в некоторой мере разрешил УПК РФ, где в ч. 2 ст. 15 говорится об уголовно-процессуальных функциях обвинения, защиты и разрешения уголовного дела. Исходя из этого, представляется возможным утверждать о закреплении в уголовно-процессуальном законе именно традиционной концепции трех процессуальных функций, а любые предложения о расширении числа функций (а значит, и сторон), противостоящих друг другу, не вполне согласуются с принципом состязательности сторон.

Органы дознания включены законодателем в число участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения, следовательно, можно сделать вывод, что их уголовно-процессуальной функцией является функция обвинения. Данную функцию принято рассматривать как процессуальную деятельность уполномоченных на то органов и лиц, направленную на изобличение лица в совершении преступления с тем, чтобы обеспечить в конечном счете осуждение виновного и применение к нему справедливого наказания.

Уголовно-процессуальный закон определения функции обвинения не дает: в п. 22 ст. 5 УПК обвинение рассматривается как правовой институт, заключающийся в утверждении о совершении определенным лицом деяния, запрещенного уголовным законом, выдвинутое в порядке, установленном УПК. У должностных лиц органов дознания, как правило, отсутствует полномочие на привлечение лица в качестве обвиняемого. Исключением являются лишь случаи невозможности в ходе производства расследования в форме дознания составить обвинительный акт не позднее 10 суток со дня заключения подозреваемого под стражу. Тогда ему предъявляется обвинение в порядке, установленном гл. 23 УПК РФ, либо данная мера пресечения отменяется (ч. ч. 2 и 3 ст. 224 УПК РФ). Однако они вправе осуществлять уголовное преследование.

Согласно п. 55 ст. 5 УПК РФ под уголовным преследованием понимается процессуальная деятельность, осуществляемая в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления.

При этом нет однозначного мнения, следует ли отождествлять функции «уголовное преследование» и «обвинение». Закон, исходя из смысла п. 45 ст. 5 УПК РФ, функции обвинения и уголовного преследования отождествляет. Однако ч. 1 ст. 20 УПК РФ упоминает об осуществлении «…уголовного преследования, включая обвинение в суде».

Термин «уголовное преследование» еще с дореволюционных времен активно употребляется в процессуальной литературе, хотя исследователи указанного вопроса не одинаково определяют содержание уголовного преследования и по-разному соотносят его с понятием обвинения.

Одним из распространенных взглядов на проблему, высказанным еще И.Я. Фойницким, а затем М.С. Строговичем, является отождествление понятий «уголовное преследование» и «обвинение». Данная позиция подвергалась критике не только за то, что нет необходимости обозначать разными терминами одну и ту же деятельность, но также и за то, что при подобном подходе за рамками обвинительной функции остается, в частности, деятельность по изобличению лица до предъявления ему обвинения.

Как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 27 июня 2000 г. №11-П «По делу о проверке конституционности положений части первой ст. 47 и части второй статьи 51 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина В.И. Маслова», «…факт уголовного преследования и, следовательно, направленная против конкретного лица обвинительная деятельность могут подтверждаться актом о возбуждении в отношении данного лица уголовного дела, проведением в отношении него следственных действий (обыска, опознания, допроса и др.) и иными мерами, предпринимаемыми в целях его изобличения или свидетельствующими о наличии подозрений против него (в частности, разъяснением в соответствии со ст. 51 (ч. 1) Конституции РФ права не давать показания против себя самого)… Под обвинением в смысле статьи 6 Конвенции Европейский суд по правам человека понимает не только официальное уведомление об обвинении, но и иные меры, связанные с подозрением в совершении преступления, которые влекут серьезные последствия или существенным образом сказываются на положении подозреваемого (решение от 27 февраля 1980 года по делу Deweer, Series A, no. 35, para 44, 46; решение от 15 июля 1982 года по делу Eckle, Series A, no. 51, para 73; решение от 10 декабря 1982 года по делу Foti, Series A, no. 56, para 52), то есть считает необходимым исходить из содержательного, а не формального понимания обвинения».

В связи с этим представляется обоснованной точка зрения, поддержанная многими процессуалистами, о том, что понятия «уголовное преследование» и «обвинение» соотносятся как общее и частное.

Данный подход предельно полно отражен в определении, предложенном А.С. Александровым: «Процессуальное обвинение или уголовное преследование - это деятельность, осуществляемая прокурором, следователем, органом дознания, дознавателем, оперуполномоченным с целью изобличения на основе собранных доказательств подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления либо запрещенного уголовным законом общественно опасного деяния в состоянии невменяемости как в суде, так и в досудебный период».

В рамках концепции трех уголовно-процессуальных функций следует выделять прежде всего уголовное преследование. Не случайно ч. 2 ст. 6 УПК РФ подразумевает уголовное преследование как одно из средств реализации назначения уголовного судопроизводства. Содержание этой функции образует деятельность определенных субъектов - участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения. В зависимости от этапа уголовного судопроизводства функция уголовного преследования реализуется сначала в изобличении лица, совершившего преступление, затем приобретает форму подозрения и, наконец, - обвинения.

Как отмечалось выше, п. 55 ст. 5 УПК РФ устанавливает понятие «уголовное преследование», исходя из которого возможно сделать вывод, что, во-первых, уголовное преследование как деятельность включает систему любых действий и решений, предусмотренных уголовно-процессуальным законом, осуществляемых стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления. Следовательно, те же действия и решения, принимаемые судом или стороной защиты, проявлениями уголовного преследования не являются. Во-вторых, указанная деятельность предпринимается в отношении конкретного лица, уже поставленного в положение подозреваемого или обвиняемого.

Представляется, что положения рассматриваемой нормы не вполне согласуются с положениями ч. 2 ст. 21 УПК РФ, предусматривающей в каждом случае обнаружения признаков преступления принятие мер по установлению события преступления, а также по изобличению лица или лиц, виновных в совершении преступления. Очевидно, эта деятельность также осуществляется в рамках уголовного преследования.

Однако понятие уголовного преследования, изложенное в п. 55 ст. 5 УПК РФ, следует рассматривать наряду с другими положениями, закрепленными в нормах уголовно-процессуального закона, в частности, определяющими процессуальное положение подозреваемого и обвиняемого. Исходя из такого толкования, уголовное преследование начинается с момента: 1) возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица; 2) задержания лица по подозрению в совершении преступления; 3) применения к лицу меры пресечения до предъявления обвинения; 4) привлечения лица в качестве обвиняемого.

Безусловно, заслуживает внимания мнение ученых о том, что уголовное преследование начинается с момента возбуждения уголовного дела и завершается вступлением приговора в законную силу. На досудебном производстве уголовному преследованию присущи несколько форм: возбуждение уголовного дела; принятие мер по установлению события преступления, а также по изобличению лица или лиц, виновных в совершении преступления; выдвижение в отношении лица подозрения в совершении преступления; формулирование и предъявление обвинения в совершении преступления; доказывание обвинения, направление уголовного дела в суд с обвинительным заключением или обвинительным актом.

Таким образом, уголовное преследование, по мнению ряда процессуалистов, - это уголовно-процессуальная функция уполномоченных законом участников судопроизводства, заключающаяся в обязанности в каждом случае обнаружения признаков преступления принять меры по установлению события преступления, изобличению лица или лиц, виновных в совершении преступления. Функция обвинения - это форма уголовного преследования, реализуемая с момента привлечения лица в качестве обвиняемого (или вынесения обвинительного акта при производстве предварительного расследования в форме дознания).

Поэтому представляется обоснованным в целях исключения двойственного понимания обвинения (как уголовно-процессуальной функции и как утверждения о совершенном лицом преступлении), а также для отграничения этого понятия от уголовного преследования, и в законе, и в теории уголовного процесса именовать данную функцию уголовным преследованием и внести соответствующие изменения в п. 55 ст. 5 и ст. 15 УПК РФ.

Таким образом, основной уголовно-процессуальной функцией органов дознания на досудебном производстве является обвинение, понимаемое нами как функция уголовного преследования. Содержание данной функции образует деятельность органов дознания как участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения, направленная на установление события преступления, изобличение лица, совершившего преступление, выдвижение в отношении него подозрения.

При этом включение законодателем органов дознания, дознавателей, а также и следователей в число участников уголовного процесса со стороны обвинения, а следовательно, выполняющих в нем функцию обвинения, вызывает многочисленную критику у процессуалистов, так как говорить о функции данных субъектов как о функции обвинения - значит анализировать деятельность заинтересованного в исходе уголовного дела лица.

По мнению А.П. Рыжакова, функции обвинения нет ни у следователя, ни у органа дознания. Следователь расследует уголовное дело, орган дознания помогает ему - обеспечивает возможность установления истины. А концепция трех основных функций: обвинения, защиты и разрешения дела не может быть распространена на деятельность органов дознания, так как оставляет за пределами их уголовно-процессуальных функций реализацию важных, возложенных на органы дознания обязанностей, которые в целом и характеризуют назначение в уголовном процессе рассматриваемых органов.

Поэтому в качестве основной уголовно-процессуальной функции органа дознания он выделяет функцию обеспечения привлечения к уголовной ответственности лиц, виновных в совершении конкретных видов преступлений, называя ее обеспечительной. Аргументирует А.П. Рыжаков свою позицию, основанную в том числе и на положительном историческом зарубежном опыте, предназначением органов дознания, которое заключается в их активном и эффективном участии в борьбе с преступлениями в досудебных стадиях уголовного судопроизводства, в подготовке для органов предварительного следствия и правосудия условий и материалов (данных) по установлению истины по уголовным делам и вынесению на этой основе законных и обоснованных процессуальных решений.

Учитывая вышеизложенное, а также факт возложения действующим УПК РФ на органы дознания полномочий, обеспечивающих дальнейшее расследование по уголовному делу, к числу которых можно отнести производство неотложных следственных действий, выполнение поручений следователя и т.д., можно было бы согласиться с мнением А.П. Рыжакова относительно основной уголовно-процессуальной функции органов дознания.

Список литературы

1. Болотов М.Ю. Дознание по делам, отнесенным к подследственности пограничных органов Федеральной службы безопасности Российской Федерации: Дис…. канд. юрид. наук: 20.02.03. М., 2004.

2. Гирько С.И. Деятельность милиции в уголовном процессе. М.: Экзамен, 2006.

3. Гуляев А.П. Совершенствование правового регулирования деятельности следователя: Дис…. д-ра юрид. наук. М., 1988.

4. Гусев Л.Н. Процессуальное положение следователя в советском уголовном процессе // Вопросы судопроизводства и судоустройства в новом законодательстве Союза ССР. М., 1959.

5. Дознание в органах внутренних дел: Учебно-практическое пособие / Под ред. А.С. Есиной. М.: Проспект, 2005.

6. Жогин Н.В., Фаткуллин Ф.Н. Возбуждение уголовного дела. М., 1961.

7. Зеленецкий В.С. Функциональная структура прокурорской деятельности. Харьков, 1978.

8. Кокорев Л.Д. Участники правосудия по уголовным делам. Воронеж, 1971.

9. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР / Под ред. В.Т. Томина. М.: Вердикт, 1996.

10. Курс советского уголовного процесса. Общая часть / Под ред. А.Д. Бойкова и И.И. Карпеца. М.: Юридическая литература, 1989.

11. Мичурина О.В. Концепция дознания в уголовном процессе Российской Федерации и проблемы ее реализации в органах внутренних дел: Монография. М.: МосУ МВД России, 2008.

дознание уголовный розыскной преследование

Размещено на Allbest.ru