Правовая база государственно-церковных отношений в 1940-е - первой половине 1960-х годов: содержание, практика применения, эволюция

Размещено на http://www.allbest.ru/

ПРАВОВАЯ БАЗА ГОСУДАРСТВЕННО-ЦЕРКОВНЫХ ОТНОШЕНИЙ В 1940-Е - ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ 1960-Х ГОДОВ: СОДЕРЖАНИЕ, ПРАКТИКА ПРИМЕНЕНИЯ, ЭВОЛЮЦИЯ

Т.А. Чумаченко

Основу советского законодательства о религиозных культах составил Декрет Совета Народных Комиссаров от 23 января 1918 г. «Об отделении церкви от государства и школы от церкви». Порядок проведения в жизнь положений декрета регламентировала Инструкция Наркомата Юстиции от 24 августа 1918 г. и новая ее редакция, принятая в виде Постановления Наркоматов Юстиции и Внутренних дел РСФСР от 19 июня 1923 г.¹

Первым документом уровня высших органов власти Российской республики явилось Постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О религиозных объединениях» от 8 апреля 1929 г.² С небольшими поправками 1975 г. Постановление оставалось действующим правовым актом на протяжении всей истории советского государства.

В этом документе нашла свое юридическое воплощение линия власти, направленная на вытеснение Церкви из жизни общества и создание, по сути, государства атеистического. В Постановлении подтверждались положения Декрета о национализации всего церковного имущества, в том числе и богослужебного, Церковь лишалась прав юридического лица, религиозные общества не вправе были заниматься какой-либо деятельностью, кроме удовлетворения религиозных потребностей, и преимущественно в рамках молитвенного здания. Священник терял статус настоятеля храма, его функции заключались лишь в выполнение богослужебных обрядов. Религиозные общества, тем самым, превращались в своего рода резервации для граждан, исповедующих религиозные убеждения, а духовенство - в их наемных работников.

Усилия небольшой части общественных деятелей (П. А. Красиков, П. Г. Смидович), стремившихся создать правовую базу союзного уровня и «обеспечить строгое соблюдение законодательства по всей стране» не увенчались успехом. Во второй половине 1930-х гг. в партийно-советском активе утвердилось мнение о необходимости полной ликвидации законодательства о культах, так как «…действующее законодательство является организационной основой для оформления наиболее активной части церковников и сектантов в широко разветвленную враждебную советской власти легальную организацию в 600 тысяч человек по всему СССР.»⁴

К концу 30-х гг. отношения между советским государством и РПЦ достигли той критической точки, за пределами которой само понятие «отношения» лишалось содержания - Православная Церковь в СССР как социальный институт стояла на пороге полного уничтожения.

С началом Великой Отечественной войны Московская патриархия развернула широкую патриотическую работу. Послания, обращения иерархов РПЦ с призывами к борьбе против фашизма рассматривались и утверждались в ЦК ВКП (б), затем в виде листовок распространялись среди населения свободных областей, на оккупированных землях, на территориях стран Восточной Европы. Эта проповедническая деятельность «за пределами церковной ограды» являлась нарушением Постановления 1929 г., но государство не только не запрещало ее, но поддерживало и поощряло. Более того, власть разрешила и непосредственное общение духовенства с бойцами Красной Армии на передовой, перед боем⁵.

Советскому законодательству противоречила и другая форма патриотической деятельности РПЦ - сбор средств в Фонд Обороны, помощь госпиталям, детским домам, семьям погибших бойцов Красной Армии. На деньги и ценности, собранные верующими, были построены танковая колонна имени Дмитрия Донского и авиационная эскадрилья имени Александра Невского.

Именно со сбором денег на строительство танковой колонны изменилось правовое положение религиозных организаций РПЦ. 5 января 1943 г. патриарший местоблюститель митрополит Сергий телеграфирует И. Сталину о собранных верующими 6 млн р. и просит открыть для сбора и хранения средств специальный счет в Госбанке. В ответ пришла телеграмма за подписью И. Сталина с «благодарностью Красной Армии за заботу о бронетанковых силах Красной Армии» и о том, что указание об открытии специального счета дано⁶. Русская Православная Церковь, таким образом, по личному распоряжению главы государства получила статус юридического лица и его личное признание.

Встреча И. Сталина с иерархами Православной Церкви 4 сентября 1943 г. в Кремле открыла в истории РПЦ советского времени уникальный период. За период 1943-1948 гг. в СССР была создана - параллельно существующей - новая правовая база, на основе которой осуществлялась жизнедеятельность Церкви в течение почти 15 лет.

В первую очередь был урегулирован вопрос с порядком открытия и функционирования православных храмов и молитвенных домов. Он нашел свое отражение в Постановлении СНК СССР от 28 ноября 1943 г. «О порядке открытия церквей»⁸.

Обязательными условиями для открытия и регистрации храма являлись наличие группы верующих не менее 20 человек, наличие культового здания или молитвенного дома и священника. Решение открыть храм или отказать верующим в их ходатайстве принадлежало обл(край)исполкомам и СНК союзных республик. Потом решение областных и республиканских органов через Совет по делам РПЦ передавалось на утверждение в правительство.

Это положение Постановления являлось для органов власти в регионах тем инструментом, с помощью которого они могли выразить свою принципиальную позицию по отношению к активизации деятельности Православной Церкви в стране - «советским людям храм не нужен!» В основе негативного отношения местных руководителей к вопросу об открытии церквей лежало убеждение, что поворот в государственно-церковных отношениях связан определенными политическими мотивами руководства страны и не имеет никакого отношения к повседневной работе в районе, городе, области.

Мотивы отклонения ходатайства верующих были разнообразными: «имеется церковь в соседнем районе», «группа верующих не отражает интересов большинства населения района» и просто - «за нецелесообразностью». Преобладающим поводом для отказа верующим в открытии церкви было то обстоятельство, что здание церкви занято под склад, гараж, зернохранилище и прочие хозяйственные нужды. Отрицательные заключения с такой мотивировкой были столь многочисленны, что Совет по делам РПЦ счел необходимым напомнить местным органам через своих уполномоченных о постановлении Президиума Верховного Совета РСФСР от 16 декабря 1938 г., согласно которому «использование бывших церковных зданий не по прямому назначению - под культурные нужды учреждения, а под хозяйственные нужды или оставление их без надлежащего надзора совершенно недопустимо и политически вредно».

Еще одним распространенным поводом в отказе верующим было отсутствие у них храма, поскольку то здание, на которое они претендовали, являлось собственностью колхоза. Сначала эти факты были отнесены Советом к категории «нарушений со стороны местных органов власти». Однако в процессе разбирательства выяснялось, что действительно, в свое время колхозы выкупили церковные здания у местных финансовых органов, о чем свидетельствовали акты купли-продажи. Таким образом, руководство колхозов на полном основании либо отказывало, либо требовало вернуть затраченные деньги.

В инструктивном письме Совет разъяснял своим уполномоченным, что согласно постановлению Совнаркома СССР от 17 апреля 1943 г. «О порядке учета и использования национализированного, конфискованного, выморочного и бесхозяйного имущества» национализированные строения не могут продаваться, поэтому «продажа церковного здания местными советами колхозам, МТС и другим предприятиям является незаконной, и соответствующая сделка купли-продажи подлежит расторжению»¹⁰. В ноябре 1946 г. руководство Совета предложило председателю Совета по делам колхозов при Совете Министров СССР Г. Б. Перову совместно решить проблему купленных колхозами церковных зданий¹¹. Но проблема на уровне правовом так и не была решена, каждая община решала ее самостоятельно, - как правило, она выплачивала деньги за храм.

На основании постановления СНК «О порядке открытия церквей» за период с 1944 по 1947 гг. было официально открыто Ш0. При этом заявлений было подано на открытие 4418 церквей.

Группы верующих, потеряв надежду на открытие церкви законным путем, самовольно занимали пустующие храмы. В стране увеличивалось количество нелегально действующих молитвенных домов. По данным Совета, к 1948 г. их число в центральных областях России доходило до 200-300 в каждой и было в 2-3 раза больше зарегистрированных¹³.

Руководство Совета по делам РПЦ придерживалось мнения, и не раз ставило в известность правительство, что многократный отказ в удовлетворении ходатайства ведет лишь к закреплению религиозных убеждений, усиливает религиозный фанатизм. Председатель Совета писал «в инстанции», что «.существующий порядок рассмотрения заявлений не дает возможности Совету оперативно регулировать открытие церквей, так как он целиком зависит от решения местных органов». Г. Карпов предлагал изменить существующий порядок открытия церквей: «. учитывая, что многие местные руководители отрицательно смотрят на открытие церквей, Совет считает целесообразным, чтобы в дальнейшем за местными советскими органами было сохранено право высказывать мнение по ходатайству, а рассмотрение и окончательное решение вопроса предоставить Совету.»¹⁴ Но предложения Карпова не нашли понимания и поддержки в правительстве.

18 марта 1948 г. было вынесено последнее постановление об утверждении принятых местными органами власти решений об открытии 28 церквей и молитвенных домов¹⁵. Несмотря на продолжающиеся постоянные ходатайства верующих¹⁶, на то, что постановления правительства никто не отменял, политическая ситуация в стране в конце 1940-х гг. позволяла местным органам власти сделать постановление правительства «неработающим». Лишь в период «оттепели», в 1954 - 1956 гг. по стране было открыто всего 10 церквей. 17 февраля 1955 г. Совет Министров СССР принимает постановление «Об изменении порядка открытия церквей». Однако изменение коснулось лишь одного момента - Совет получил право регистрировать фактически действующие религиозные общества, имеющие молитвенные здания.

Еще одна проблема, связанная с православными храмами, оказалась в поле зрения Совета по делам РПЦ с момента поступления первых отчетов уполномоченных освобожденных от оккупации областей. По мере продвижения линии фронта на Запад на места возвращались эвакуированные учреждения и организации, возобновляли свою деятельность советские органы власти. Но оказалось, что здания, в которых они были размещены до войны и которые в свое время были переоборудованы из культовых, вновь приобрели свой первоначальный вид и функционируют как церковные. Начался процесс административного изъятия. В ряде областей этот процесс приобрел характер массовых кампаний.

Ситуация требовала правового регулирования, и по ходатайству Совета 1 декабря 1944 г. Совнарком принял постановление «О порядке открытия церквей и молитвенных зданий на территории, освобожденной от немецкой оккупации»¹⁸.

В постановлении правительства указывалось, что если изымаемое здание когда-либо использовалось в качестве православного храма, то вопрос об его изъятии должен был решаться по согласованию с Советом по делам РПЦ; взамен подлежащему изъятию зданию верующим должно было быть на условиях договора предоставлено другое помещение.

Но, как правило, взамен верующим предоставлялось здание меньшей площади, на окраине города и иногда в таком состоянии, что церковная община, не имея средств на ремонт, вынуждена была отказываться от него. В этом случае религиозная община считалась «распустившейся», так как регистрация церковного общества допускалась лишь при наличии здания для молитвенных целей.

Всего, по данным Совета по делам РПЦ, на оккупированной территории религиозными организациями под молитвенные цели было занято 1701 общественное здание. Только в период с 1945 по 1947 г. включительно у церковных общин было изъято 1150 зданий¹⁹. В последующий период именно путем изъятия шло сокращение общей численности православных храмов и молитвенных домов. Самое большое количество церквей в стране было учтено Советом на 1 января 1949 20 21 г. - 14445 . На 1 января 1958 г. их численность составляла 13414 .

Распространенным поводом для изъятия храма было также отсутствие священника. Кадровая проблема для Московской патриархии была актуальна на протяжении всего заявленного периода. Для ее решения в 1940-е гг. была сформирована правовая основа.

В годы войны бывшие служители культа при согласии вернуться к церковной службе демобилизовывались из действующей армии; Комиссия по освобождению и отсрочкам от призыва по мобилизации своим постановлением освободила от призыва по мобилизации священнослужителей, «имеющих иерейский и диаконовский сан при условии, если они зарегистрированы в установленном порядке и служат в церкви» .

При поддержке власти в СССР возрождалась система духовного образования. 28 ноября 1943 г. Совнарком принял постановление, разрешающее Московской патриархии открыть в Москве богословский институт и пастырские курсы²³. Студентам Богословского института также были предоставлены персональные отсрочки по мобилизации²⁴.

В 1946 г. правительство согласилось на решение Московской патриархии вернуться к традиционной структуре духовного образования - постановление Совета Министров СССР от 29 мая 1946 г. разрешало открытие духовных академий в Москве, Ленинграде, Киеве. Постановление от 9 июля 1946 г. разрешало преобразовать действующие богословско-пастырские курсы в духовные семинарии²⁶. Учебные планы, как академий, так и семинарий утверждало и корректировало Министерство образования СССР. Всего в СССР до начала 1960-х гг. действовало 2 духовные академии и 8 семинарий.

Организация и деятельность церковных школ были очень важным и значимым событием для Русской Православной Церкви. Московская патриархия получила возможность подготовить новое поколение священнослужителей и обеспечить преемственность кадров в православных храмах.

Сложной проблемой, которую пришлось решать Совету по делам РПЦ, являлась проблема налогообложения духовенства, храмов и монастырей.

При активном участии Совета Наркомфин в течение 1944-1946 гг. принял ряд поправок в существующий порядок налогообложения. В частности, Наркомфин запретил взимать налоги и страховки с недействующих церквей; был установлен порядок обложения подоходным налогом преподавателей духовных учебных заведений и лиц, работающих в религиозных обществах по найму; было принято решение об освобождении служителей культа, проживающих в сельской местности, от поставок мяса и яиц, если у них не было скота и птицы; монашествующие освобождались от военного налога и налога на холостяков²⁷.

Особенно сложно оказалось решить вопрос о налогообложении духовенства. Сложность заключалась в том, что в Указе Президиума Верховного Совета СССР от 30 апреля 1943 г. «О подоходном налоге с населения» такой категории, как священнослужитель, не было вообще. Отсутствие «единых методов исчисления облагаемой доходности духовенства» позволяло налоговым инспекторам на местах исчислять ее по своему собственному усмотрению. В конце 1944 г. по заданию Совета по делам РПЦ уполномоченными различных областей было произведено выборочное обследование православных приходов «в целях установления существующего порядка законности обложения духовенства подоходным и военным налогами». Вскрылись многочисленные факты переобложения духовенства: налогом облагались случайные приношения продуктами - они включались в доход священника в денежном эквиваленте, причем по ценам рынка; средства, собранные общиной деньги для оплаты налога включались в доход священника и вновь облагались налогом; в ряде мест налоговые инспекторы выявляли самый доходный месяц в году (обычно апрель или май), умножали сумму дохода в этот месяц на 12 и получаемый таким образом годовой доход облагали налогом²⁸.

Результатом изучения вопроса о налогообложении духовенства стало Постановление СМ СССР «О порядке обложения налогами служителей религиозных культов» от 3 декабря 1946 г.²⁹ Согласно постановлению, духовенство приравнивалось к категории «некооперированные кустари» статьи 19-й Указа ВС СССР от 30 апреля 1943 г. Кроме того, в постановлении конкретно указывалось, из чего складывается доход священника, который должен облагаться подоходным налогом; оговаривались те формы дохода, которые облагаться налогом не могли.

В связи с обсуждаемой в Совете и в правительстве проблемой налогообложения духовенства патриарх Алексий не раз ставил вопрос о переквалификации налогообложения духовенства со статьи 19-й на статью 18-ю Указа «О подоходном налоге с населения» (лица, занимающиеся частной практикой). Но, несмотря на поддержку Совета³⁰ порядок налогообложения не изменился. Министерство финансов СССР в своем письме от 26 февраля 1966 г. подтвердило 19-ю статью налогообложения духовенства по Указу ВС СССР 1943 г.³¹

Необходимо подчеркнуть, что рассмотренные документы лишь уточняли, дополняли, упорядочивали существующую правовую базу государственно-церковных отношений. Что касается проповедей «вне стен храма» и сбора средств в Фонд Обороны и другие фонды, то эти формы деятельности РПЦ закончились вместе с окончанием войны.

Между тем в годы Великой Отечественной войны власть приняла такие правовые акты, которые входили в противоречие с Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР 1929 г.

В июне 1944 г. правительство своим решением дополнило постановление СНК СССР от 17 апреля 1943 г. «О порядке учета и использования национализированного, конфискованного, выморочного и бесхозяйного имущества» пунктом, согласно которому предметы религиозного культа передавались религиозным общинам безвозмездно³², хотя норма о национализации всего церковного имущества также оставалась в силе.

Вторая правовая норма касалась статуса юридического лица Русской Православной Церкви. Распоряжением СНК СССР от 24 августа 1944 г. Госбанку СССР уже официально разрешалось открывать текущие счета Московской патриархии, епархиальным управлениям и церковным приходам для хранения церковных средств .

Постановление Совета Народных Комиссаров СССР от 22 августа 1945 г. подтвердило права юридического лица для РПЦ на владение и управление церковным имуществом: «.предоставляются церковным органам епархий, епархиальным управлениям, приходским общинам юридические права на приобретение транспортных средств, производство церковной утвари и предметов религиозного культа, продажу этих предметов общинам верующих, аренду, строительство и покупку в собственность домов для церковных надобностей с разрешения уполномоченных Совета по делам РПЦ в областях, краях, республиках...»³⁴

Наконец, советское правительство своим постановлением утвердило «Положение об управлении Русской православной церковью»³⁵, которое было принято на Поместном Соборе РПЦ 31 января 1945 г.³⁶

В принятом документе принципиальным являлся пункт о прерогативах настоятеля прихода. «Положение», вопреки Постановлению 1929 г., утверждало его право на руководство всеми сторонами жизни религиозной общины, в том числе и на распоряжение церковной кассой.

В результате проведения новой церковной политики сталинского правительства экономическое и политическое положение РПЦ значительно окрепло, жизнедеятельность РПЦ стала весьма заметным фактором общественной жизни страны. Однако фактически реализация новой религиозной политики осуществлялась в рамках постановлений, распоряжений правительства и различных ведомств, принятых как «секретные», «для служебного пользования» и касающихся конкретных аспектов деятельности РПЦ. Например, только за один 1946 г. правительство приняло 6 постановлений и 33 распоряжения.

Руководство Совета по делам РПЦ придерживалось мнения о необходимости принятия нового Закона, призванного регулировать государственно-церковные отношения в новых исторических условиях. Уже на заседании Совета 3 декабря 1943 г. было принято следующее постановление: «Поручить тов. Покровскому: а) пересмотреть закон 1929 г. в целом... изучить, что отменяется полностью, что видоизменяется, что сохраняется в прежнем виде; б) составить на основании этой работы проект нового постановления СНК.»³⁷ В январе 1944 г. Г. Г. Карпов представил в правительство проект союзного закона «О положении церкви в СССР»³⁸. Однако ни этот проект Совета, ни последующие (уже совместно с Советом по делам религиозных культов) предложения о принятии нового Закона СССР не нашли поддержки в правительстве.

Более того, после окончания войны среди идеологического аппарата становятся преобладающими настроения «покончить с политикой заигрывания с церковью и попами». Отдел пропаганды и агитации ЦК партии дважды предпринимал попытку изменить характер государственно-церковных отношений - в 1949 и в 1954 гг. Комплекс причин привел тогда к поражению замыслов наступления на религиозном фронте³⁹, но приобретенный опыт был, безусловно, учтен идеологическим активом. Поэтому очередная кампания, подготовка которой началась в конце 1950-х гг., по своей направленности, методам и характеру качественным образом отличалась от предыдущих.

Благоприятной была и общественно-политическая ситуация в стране. Поставленная ХХ съездом задача борьбы с культом личности и его последствиями позволяла представить политику Сталина в отношении религиозных организаций как отступление от принципов марксизма («деформация церковной политики социалистического государства») и подвергнуть ревизии сложившиеся в 1940-е гг. взаимоотношения между властью и Церковью. Наступление на религию и Церковь логично вписывалось также и в контекст решения глобальной партийно-государственной задачи - строительства коммунизма, ведь его невозможно было построить без освобождения сознания людей от «религиозных предрассудков и суеверий». Особенностью новой кампании являлось то, что идеологическое наступление на религию было подкреплено законодательными актами, вновь меняющими правовое положение РПЦ и направленными, главным образом, на подрыв ее материальной базы.

16 октября 195 8 г. Совета Министров СССР принял секретное постановление «О налоговом обложении доходов предприятий епархиальных управлений, а также доходов монастырей». Совет Министров установил новый налог на доход свечных мастерских, а также со строений и земельных участков, находящихся в пользовании монастырей. Постановление отменяло льготы по налогу со строений и земельной ренте, установленные для монастырей Постановлением СНК СССР от 20 августа 1945 г.⁴⁰ Представители Московской патриархии на приеме в Совете в конце октября, однако заявили, что патриархия «не возражает выполнять Постановление Правительства», но ходатайствует лишь о том, чтобы новое налогообложение было введено не с 1 октября, а с 1 января 1959 г., «.так как это ломает бюджет церкви на IV квартал 1957 г. и вызовет панику духовенства.»⁴¹ Однако ходатайство не нашло понимания ни в Совете, ни в ЦК, ни в правительстве.

Но церковь сумела «справиться» с новым налогом на свечи. Новый председатель Совета В. А. Куроедов с возмущением писал в августе 1960 г.: «...доходы церкви в некоторых областях даже увеличились... Церковники сумели путем различных комбинаций переложить налог со свечного производства на верующих граждан и выйти из положения в ряде случаев с прибыльЮ'''»⁴². Но вопрос, связанный с монастырями, стал для Русской Православной Церкви действительно болезненным.

На 1958 г. в СССР действовало 56 монастырей и 7 скитов⁴⁴. Материальная база их и положение были различными, но патриархия к этому времени имела возможность материально поддерживать их и вопроса о сокращении численности монастырей не стояло. Проблему эту инициировала светская власть. Совет Министров СССР своим постановлением от 16 октября 1958 г. «О монастырях в СССР»⁴⁵ поручал Советам Министров республик совместно с Советом по делам РПЦ «в шестимесячный срок изучить вопрос о возможности сокращения количества монастырей и скитов в СССР». В постановлении предусматривалось также сокращение размера земли, находящегося в пользовании монастырей, установление для каждого монастыря «нормы монашествующих», запрещение «использования наемного труда». Наряду с требованиями Совета не принимать в монастыри граждан до 30 лет, прекратить дотации монастырям без согласия Совета по делам РПЦ, а также в связи с повышением налогов на строения, положение многих монастырей становилось просто безвыходным. Учитывая эти обстоятельства, патриарх был вынужден согласиться с намечаемым закрытием некоторых монастырей - их дальнейшее функционирование с экономической точки зрения становилось нецелесообразным. После обсуждения в Совете патриарх Алексий согласился на сокращение «путем слияния» 22 монастырей и 7 скитов в течение двух лет.

Согласованный план сокращения монастырей Г. Г. Карпов 7 апреля 1959 г. представил в правительство СССР в виде проекта постановления Совета Министров СССР⁴⁶. Однако постановления уровня правительства принято не было. Зам. председателя Совета Министров СССР Ф. Козлов наложил резолюцию: «Советам Министров Украинской ССР, Белорусской ССР, Литовской ССР, Латвийской ССР и Молдавской ССР решить по согласованию с Советом по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР этот вопрос». Решение центра привело к тому, что республиканские Советы Министров, проигнорировав мнение Совета по делам РПЦ, устанавливали собственные сроки, либо вообще не оговаривали их. В результате инициатива по закрытию монастырей перешла к местным органам власти - областным и районным, которые, как писал в правительство СССР Карпов, «поспешили с осуществлением мероприятий по ликвидации монастырей <...> и пытались без предварительной подготовки и разъяснительной работы ликвидировать монастыри в 2-3 дня...» Формы и методы, какими проводилась эта ликвидация, напоминали кампанию по закрытию монастырей, проведенную в 1920-х гг.

Совет по делам РПЦ докладывал в правительство «об осложнениях, встретившихся» при закрытии монастырей. Однако «сверху» последовала очередная резолюция зам. председателя Совета Министров СССР Ф. Козлова: «Советам Министров Украины, Белоруссии, Литвы, Латвии, Молдавии. Прошу рассмотреть записку и принять меры к устранению. 14 июля 1959 г.»⁴⁹ Процесс пошел по замкнутому кругу. К середине 1960-х гг. у РПЦ осталось всего 18 действующих монастырей, в числе закрытых оказалась и самая древняя святыня - Киево-Печерская Лавра.

В январе 1960 г. ЦК КПСС принимает постановление «О мерах по ликвидации нарушений духовенством советского законодательства о культах». В этом документе все созданное во взаимоотношениях между государством и Церковью в годы Великой Отечественной войны и послевоенные годы впервые и официально было объявлено нарушением советского законодательства о культах. Виновником этих нарушений являлся Совет по делам РПЦ, который «:. непоследовательно проводил линию партии и государства в отношении церкви и скатывался зачастую на позиции обслуживания церковных организаций, кокетничая с ней в угоду загранице.»⁵¹

Партийное постановление стало руководством к действию для Совета по делам РПЦ. В апреле 1960 г. на Всесоюзном совещании уполномоченных председатель Совета В. А. Куроедов поставил перед ними новые задачи: контроль за деятельностью церкви должен «.способствовать ограничению влияния церкви на население». При этом Куроедов особо подчеркнул, что «.Совету и его уполномоченным следует покончить с расширительным толкованием закона от 22 августа 1945 г. о юридическом праве церкви.»

Только через год, 16 марта 1961 г., деятельность Совета и его уполномоченных была подкреплена постановлением Совета Министров СССР «Об усилении контроля за выполнением законодательства о культах» .

Постановление отменяло все распоряжения и постановления советского правительства 1940-х гг. принципиального для Церкви характера: право ограниченного юридического лица, вопрос о национализации богослужебного имущества, о правовом статусе священника на приходе.

Руководствуясь постановлением правительства, Совет по делам РПЦ «рекомендовал» патриарху Алексию пересмотреть Положение об управлении РПЦ 1945 г., а именно, принять поправку об отстранении духовенства от финансово-хозяйственной деятельности общины и передачи ее в ведение церковного совета. Требование власти провести церковную реформу было удовлетворено. Вопрос об изменении Положения об управлении РПЦ был основным вопросом Архиерейского собора в июле 1961 г. Была принята новая редакция Положения, согласно которой «настоятель храма осуществляет духовное руководство прихожан, наблюдает за благолепием и уставностью богослужений, за современным и тщательным удовлетворением религиозных нужд прихожан»⁵⁴ Иначе говоря, священник вновь становился в положение «наемного работника» у общины верующих.

Ликвидация правовых норм предшествующего периода проводилась в жизнь под лозунгом восстановления «ленинской социалистической законности». На деле церковная политика власти с начала 1960-х гг. стала определяться исключительно идеологическими установками партии, «шла вослед за партийной линией в области идеологии»⁵⁵. Партийная линия была сформулирована в Новой Программе КПСС: к середине 1980-х гг. в СССР должно быть построено коммунистическое общество. Тем самым была обозначена и перспектива для религиозных организаций в СССР - к этому времени Церковь как институт и религия как мировоззрение должны прекратить свое существование в стране.

Подмена правового подхода подходом идеологическим привела к тому, что начавшийся административный натиск на церковь, на верующих и духовенство в первой половине 1960-х гг. приобрел характер политической войны. Особенностью церковной политики советского государства было то, что в ее основе лежала концептуальная идея марксизма-ленинизма о несовместимости социализма и религии. В этом смысле церковь в СССР как носительница религиозного мировоззрения была обречена. Однако на отдельных временных отрезках обстоятельства и интересы политического момента обусловливали возможность и компромиссов, и уступок со стороны государства. Менялись интересы, достигались цели - менялась и тактическая линия государственной власти, а вместе с нею правовая база государственно-церковных отношений. В советском социалистическом государстве как государстве идеализированном не был и не мог быть осуществлен принцип свободы совести. В документах советской эпохи этот принцип так и остался декларацией. История отношения государства и Русской Православной Церкви является наиболее яркой иллюстрацией тезиса о советском государстве как государстве неправовом.

Примечания

советский законодательство религиозный культ

1 См.: Законодательство о религиозных культах: сб. материалов и документов: для служ. пользования. - М., 1971. - С. 53-69.

2 Там же. - С. 83-96.

3 См.: Советов, М. И. Советское законодательство о религиозных культах в 20-30-х гг. ХХ в.: содержание и практика реализации, споры и дискуссии о реформировании его правовой базы / М. И. Советов // Свобода совести в России: ист. и совр. аспекты : сб. ст. Вып. 4. - М., 2007. - С. 371-413.

4 Цит. по: Советов, М. И. Советское законодательство. - С. 410.

5 Протоиерей А. Медведский вспоминал о выступлениях митрополита Николая (Ярушевича) во время его поездок к линии фронта: «...На больших офицерских собраниях митрополит Николай говорил о вере, о религии, о смысле жизни. С каким глубоким вниманием и интересом, с каким сочувствием слушали его офицеры, какое он на них производил впечатление и какие интересные беседы потом завязывались...» См.: Митрополит Николай (Ярушевич) : воспоминания Владыки Василия Кривошеина // Церк.-обществ. вестн. - 1997. - 5 июня. - С. 11.

6 См.: Русская Православная Церковь и Великая Отечественная война : сб. церк. документов. - М., 1943. - С. 94-95.

7 См.: Записка Председателя Совета по делам Русской православной церкви при СНК СССР Г. Г. Карпова о приеме Председателем СНК СССР И. В. Сталиным иерархов русской православной церкви : публ. М. И. Одинцова // Одинцов, М. И. Власть и религия в годы войны / М. И. Одинцов. - М., 2005. - С. 305-313.

8 ГАРФ. Ф. Р-6991, Оп. 2. Д. 1. Л. 25-26. О порядке открытия церквей : постановление СНК СССР № 1325. 28 нояб. 1943 г.

9 Там же. - Д. 8. Л. 28 об. Инструктивное письмо Совета по делам РПЦ уполномоченным. Декабрь 1944 г.

10 Там же. - Оп. 1. Д. 149. Л. 55. Из докладной записки Совета по делам РПЦ в СМ СССР. Январь 1947 г.

11 Там же. - Оп. 2. Д. 8. Л. 28 об. Председателю Совета по делам колхозов при СМ СССР Г. Б. Перову. 27 ноября 1946 г.

12 Там же. - Оп. 1. Д. 290. Л. 146. В СМ СССР. Информация Совета по делам РПЦ при СМ СССР. 1 января 1949 г.

13 Там же. - Д. 289. Л. 108. В СМ СССР. Информация Совета по делам РПЦ при СМ СССР. Январь 1947 г.

14 Там же. - Д. 149. Л. 85, 87. Докладная записка в СМ СССР. Январь 1947 г.

15 Там же. - Д. 290. Л. 51. В СМ СССР. Информация Совета по делам РПЦ при СМ СССР. Апрель 1948 г.

16 Например, из села Мицино Калининской области за 1944-1955 гг. в Совет поступило 39 ходатайств, под заявлением 1951 г. стоит 850 подписей жителей села и 13 соседних деревень. Верующие г. Павлова Горьковской области ходатайствовали об открытии храма с 1944 г., под заявлением декабря 1950 г. стоят подписи 2600 человек. Там же. - Д. 872. Л. 74. Докладная записка Совета по делам РПЦ в СМ СССР и ЦК КПСС. 1952 г.

17 Там же. - Оп. 2. Д. 44. Л. 92. Об изменении порядка открытия церквей: постановление СМ СССР № 259. 17 февраля 1955 г.

18 Там же. - Д. 2. Л. 24. О порядке открытия церквей и молитвенных зданий на территории, освобожденной от немецкой оккупации: постановление СНК СССР №1643-483-с. 1 декабря 1944 г.

19 Там же. - Оп. 1. Д. 1013. Л. 43. В СМ СССР, ЦК КПСС. Докладная записка Совета по делам РПЦ при СМ СССР. Август 1953 г.

20 Из этого числа по ходатайствам верующих было только 1270 храма, 3021 церковь не прекращала своей деятельности, 7405 - открыто во время оккупации, остальные церкви - бывшие храмы греко-католической церкви. Там же. - Д. 30. Л. 158; Д. 81. Л. 41; Д. 49. Л. 81; Д. 153. Л. 2. Из отчетов Совета по делам РПЦ в СМ СССР.

21 См.: Одинцов, М. И. Письма и диалоги времен «хрущевской оттепели» / М. И. Одинцов // Отечеств. архивы. - 1994. - № 5. - С. 34.

22 ГАРФ. Ф. Р-6991, Оп. 1. Д. 2. Л. 15. Постановление Комиссии по. 3 ноября 1944 г.

23 Там же. - Д. 2. Л. 18. О православном богословском институте и богословско-пастырских курсах в Москве: постановление СНК СССР № 1324. 28 ноября 1943 г.

24 Там же. Постановление Комиссии по освобождению и отсрочкам от призыва по мобилизации. 1 июля 1944 г.

25 Там же. - Оп. 1. Д. 80. Л. 153. Постановление СМ СССР за № 1132-465сс от 29 мая 1946 г.

26 Там же. - Оп. 1. Д. 123. Л. 332. Постановление СМ СССР от 9 июля 1946 г.

27 См.: Законодательство о религиозных культах. - С. 105-106.

28 См.: ГАРФ. - Ф. Р-6991, Оп. 2. - Д. 8. - Л. 37-39. Доклад на заседании Совета по делам РПЦ юрисконсульта Совета И. В. Покровского «О результатах обследования налогового обложения духовенства». 1945 г.

29 См.: О порядке обложения налогами служителей религиозных культов : постановление СМ СССР № 5284 от 3 декабря 1946 г. // Законодательство о религиозных культах. - С. 106.

30 Совет по делам РПЦ поддерживал патриарха, считая, что этот вопрос «хотя и мелкий, но политический». См.: ГАРФ. Ф. Р-6991, Оп. 1. Д. 147. Л. 26. Стенограмма заседания Совета по делам РПЦ. 22 апреля 1947 г.

31 О порядке обложения налогами граждан, получающих доходы от религиозных органов, а также предприятий этих органов: письмо Министерства финансов СССР № 81 от 26 февраля 1966 г. // Законодательство о религиозных культах. - С. 110-120.

32 См.: ГАРФ. Ф. Р-6991, Оп. 2. Д. 1. Л. 48. Постановление СНК СССР за № 801. 30 июня 1944 г.

33 См.: Распоряжение СНК СССР № 17350-р. 24 августа 1944 г. // Законодательство о религиозных культах. - С. 10.

34 Журн. Моск. патриархии. - 1945. - № 10. - С. 3.

35 ГАРФ. Ф. Р-6991, Оп. 1. Д. 29. Л. 89. Постановление СНК СССР за № 162. 28 января 1945 г.

36 См.: Цыпин, В. История Русской Церкви. Кн. 9 / Вл. Цыпин. - М., 1997. - С. 323-326.

37 ГАРФ. Ф. Р-6991, Оп. 2. Д. 2. Л. 3. Протокол заседания Совета по делам РПЦ при СНК СССР от 3 декабря 1943 г.

38 Одинцов, М. И. Государство и церковь в России: XX век / М. И. Одинцов. - М, 1994. - С. 108.

39 См.: Чумаченко, Т. А. Государство, православная церковь, верующие: 1941-1961 гг. / Т. И. Чумаченко. - М., 1999. - С. 108-173.

40 О налоговом обложении доходов предприятий епархиальных управлений, а также доходов монастырей : постановление СМ СССР № 1160 от 16 октября 1958 г. // Законодательство о религиозных культах. - С. 108.

41 ГАРФ. Ф. Р-6991, Оп. 1. Д. 1544. Л. 65. Запись приема в Совете по делам РПЦ управляющего делами патриархии Н. Колчицкого, помощника патриарха епископа Пимена, членов Хозяйственного управления патриархии. 28 октября 1958 г.

42 Там же. - Д. 1649. Л. 233; Д. Ш!. Л. 19. В СМ СССР, ЦК КПСС : информация Совета по делам РПЦ.

43 Там же. - Д. 1747' Л. 178. В ЦК КПСС: Справка Совета по делам РПЦ О состоянии Русской православной церкви. Август 1960 г.

44 См.: Цыпин, В. История Русской Церкви. - С. 383.

45 О монастырях в СССР: постановление СМ СССР № 1159 от 16 октября 1958 г. // Законодательство о религиозных культах. - С. 109.

46 См.: ГАРФ. Ф. Р-6991, Оп. 1. Д. 1648. Л. 127-130. В СМ СССР. Докладная записка Совета по делам РПЦ. 7 апреля 1959 г.

47 Там же. - Л. 127.

48 Там же. - Д. 1649. Л. 117. В ЦК КПСС, СМ СССР. Информация Совета по делам РПЦ. 14 июля 1959 г.

49 Там же. - Л. 115. Резолюция Ф. Козлова на письме Совета по делам РПЦ от 14 июля 1959 г.

50 Несогласие с основными положениями этого постановления председателя Совета по делам РПЦ Г. Г. Карпова, которые он официально выразил в письме в ЦК партии, послужили поводом для его увольнения с должности председателя Совета 2 февраля 1960 г. Тогда же на эту должность был утвержден В. А. Куроедов.

51 Доклад председателя Совета по делам РПЦ при СМ СССР В. А. Куроедова на Всесоюзном совещании уполномоченных. Апрель 1960 г. / публ. М. И. Одинцова // Ист. архив. - 1999. - № 2. - С. 68-69.

52 Там же. - С. 70, 77.

53 В этот же день Совет по делам РПЦ совместно с Советом по делам религиозных культов принял «Инструкцию по применению законодательства о культах» // Законодательство о религиозных культах. - С. 150.

54 Цит. по: Цыпин, В. История Русской Церкви. - С. 395.

55 Цит. по: Одинцов, М. И. «Проявлять бдительность, своевременно пресекать антисоветские выпады духовенства» / М. И. Одинцов // Ист. архив. - 1999. - № 2. - С. 66.

Размещено на Allbest.ru