Проблемы неоконченного преступления

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

• Введение
• 1 НЕОКОНЧЕННОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ: ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННЫЕ ВЗГЛЯДЫ В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ

1.1 История и эволюция неоконченного преступления в уголовном праве

1.2 Понятие неоконченного преступления и его виды: приготовление к преступлению, покушение на преступление и добровольный отказ от преступления

• 2 ПРОБЛЕМЫ НЕОКОНЧЕННОГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ
• 2.1 Дифференциация оконченного преступления от неоконченного, приготовление к преступление и его формы
• 2.2 Проблемы распространения приготовления и покушения только на умышленные преступления
• Заключение
• Список использованных источников
• Приложения
• Введение
• неоконченный преступление покушение
• Актуальность темы исследования. Проблема неоконченной преступной деятельности относится к числу наиболее актуальных проблем уголовного права, криминологии, следственной и судебной практики, так как от ее решения зависит определение круга преступных деяний, их квалификация, назначение наказания в соответствии со степенью реализации преступного умысла, предупреждение и пресечение деяний, направленных на достижение преступного результата. О важности данной проблемы свидетельствует ежегодный рост приготовлений к преступлениям и покушений на убийство и изнасилование, а также увеличение латентности особо тяжких и тяжких видов неоконченных преступлений, в том числе покушений на убийство, изнасилование, причинение тяжкого вреда здоровью, краж и приготовительных к ним действий.
• В определенной степени сложившееся положение можно объяснить тем, что вместо декларируемых методов исследования (диалектический, исторический, системный и др.) многие авторы фактически опираются на правовую интуицию и юридический опыт, выполняющие функцию неосознаваемой латентной методологии. При этом в каждой монографической работе в качестве методологической основы познания традиционно обозначается диалектический подход, а другие методы наполняются произвольным содержанием, в частности обращение к правовым памятникам, их субъективный анализ отождествляется с историческим методом, а изучение статистических сведений, материалов уголовных дел с последующей их обработкой приравнивается к социологическому методу. В действительности, существующее многообразие методов во многих случаях подменяется субъективистскими построениями и умозрительными схемами. Одним из показателей такого подхода является изменчивость концепции стадий совершения преступления. Последняя в процессе ее развертывания породила проблемы сохранения ее ядра (стадий, их количества, признаков), логической совместимости ее частей (приготовления, покушения и оконченного преступления) и радикальных изменений (вместо стадий - виды неоконченного преступления).
• Теоретическая значимость исследования состоит в выяснении специфики неоконченных посягательств, проведении принципиальных различий между оконченными видами преступлений, в создании концепции неоконченных вне стадийных деликтов и рассмотрении приготовления, покушения и добровольно прекращенного преступления с новых концептуальных позиций.
• Практическая ценность работы заключается в том, что полученные результаты могут быть использованы в законотворческой деятельности, судебном толковании и судебно-следственной практике в процессе разработки мер, направленных на предупреждение и пресечение подготовительной преступной деятельности, в учебной и научной сферах, а также при переподготовке и повышении квалификации работников правоохранительных органов.
• Степень научной разработанности. Теоретическая разработка вопросов, касающихся уголовно-правовых аспектов приготовления к преступлению и покушения на преступление, связана с такими казахстанскими авторами как Агыбаев А.Н., Ахметов Б.И., Ашитов З.О., Каиржанов Е.И., Нарикбаев М.С., Нуртаев Р.Т., Рахметов С.М, Рогов И.И., Рустемова Г.Р., а также авторами ближнего и дальнего зарубежья как Аминов Д.А., Ахмедова М.М., Благов Е.В., Владимиров Л.В., Галиакбаров Р.Р., Горелик И.И., Гришанин П.Ф., Домаков В. В., Дурманов Н.Д., Загородников Н.И., Зубкова В.И., Егоров В.С., Иванов В Д., Кадырова М.И., Караулов В. Ф., Козлов А.П., Кочои С.М., Кузнецова Н.Ф., Левертова Р.А., Лунев В.В., Лясс Н.В., Милюков С.Ф., Назаренко Г.В., Наумов А.В. , Никифоров Б.С., Панько К.А., Побегайло Э.Ф., Познышев С.В., Редин М.П., Таганцев Н.С., Тишкевич И.С., Шляпочников А.С., и другие.
• Именно в их работах были определены теоретические предпосылки для законодательных установлений в УК Республики Казахстан 1997 г. Вместе с тем многолетняя разработка законодательных новелл и регламентация ответственности за неоконченное преступление не исключили расхождений в теоретических позициях по данной проблеме и неоднородности в правовой оценке незавершенных преступлений.
• Методы исследования. В своем исследовании мы опираемся на диалектико-материалистический подход, который предполагает изучение и анализ неоконченного преступления в его связях с другими правовыми явлениями, динамике и противоречиях, присущих развитию как таковому и процессу его познания, использование исторического метода обусловлено необходимостью восстановления генетических связей, существующих между усеченными формами преступных деяний, системный метод анализа правовых норм, регламентирующих ответственность за оконченную и неоконченную преступную деятельность, сравнительно-правовой (компаративистский) метод в сочетании с системным подходом в данном исследовании.
• Объектом исследования являются общественные отношения возникающие в связи с не завершением преступной деятельности.
• Предметом исследования являются нормы уголовного кодекса Республики Казахстан предусматривающие ответственность за приготовление и покушение на преступление, а также освобождение от ответственности в случае добровольного отказа.
• Задачи исследования. В процессе исследования проблемы неоконченного преступления и его видов, норм, регламентирующих ответственность за неоконченную преступную деятельность в ранее действовавшем и современном уголовном законодательстве Республики Казахстан решены следующие задачи:
• · выявлены и проанализированы исторические тенденции развития норм о неоконченной преступной деятельности,
• · проведен анализ норм об ответственности за неоконченные преступления и новелл, призванных стимулировать добровольный отказ от преступления,
• · сопоставлены взгляды на приготовление, покушение и деяния, прекращенные в силу добровольного отказа, в современной уголовно-правовой литературе,
• · рассмотрены теоретические проблемы и определена правовая сущность неоконченного преступления с позиций новой концепции о неоконченных преступлениях и его видах
• Структура работы. По структуре работа состоит из введения, двух разделов, объединяющих в себе четыре подраздела, заключения, списка использованных источников и приложений.
• 1. НЕОКОНЧЕННОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ: ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННЫЕ ВЗГЛЯДЫ В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ
• 1.1 История и эволюция неоконченного преступления в уголовном праве.
• В теории уголовного права институт неоконченной преступной деятельности занимает достойное важное место. От того, окончено ли преступление, на какой стадии пресечено, остановлено преступное деяние, зависят такие основополагающие вопросы как возможность привлечения к уголовной ответственности, пределы уголовной ответственности, размер и вид наказания, возможность освобождения от уголовной ответственности и наказания. Неоконченная преступная деятельность существенно отличается от оконченного преступного посягательства по такому существенному признаку, как степень общественной опасности содеянного. Неоконченное преступление по независящим от воли преступника обстоятельствам значительно менее общественно опасно. Приготовление к преступлению и покушение на преступление как стадии преступной деятельности обладают своими субъективными и объективными признаками, их определение и установление - важный компонент квалификации преступлений.
• Большое практическое значение имеет точное установление стадии, на которой пресечено преступление, так как, во-первых, это влияет на саму возможность привлечения к уголовной ответственности (уголовно ненаказуемо приготовление к преступлениям небольшой и средней тяжести), во-вторых, стадия совершения преступления влияет на объем уголовной ответственности, которую обязан претерпеть преступник (ограничение максимальных границ наказания). Весьма важно разграничить добровольный отказ от преступления на какой-либо стадии и недоведение преступного замысла до конца по независящим от воли преступника обстоятельствам. Неоконченность преступного деяния, отсутствие полного набора признаков состава преступления вызывает сложности при применении права, квалификации преступного деяния. Если основанием уголовной ответственности оконченного преступления является наличие всех признаков состава преступления, то основания уголовной ответственности неоконченного преступления лежат несколько в иной плоскости, они отличаются по своему составу и содержанию. При этом сложность в квалификации возникает при решении вопроса о том, окончено ли данное преступление, если нет, то о какой стадии идет речь - о приготовлении к преступлению, либо о покушении на преступление. Некоторую путаницу вносят имеющиеся в Особенной части Уголовного кодекса усеченные составы преступления, в которых стадия покушения возведена в статус оконченного преступления.
• В следственной и судебной практике, как правило, возникают ошибки при разграничении приготовления и покушения на преступление, ошибочном определении преступления как оконченного, смешении добровольного отказа от преступления и пресечения преступного посягательства до наступления преступного посягательства, а также при определении стадии неоконченного преступления с формальным составом.
• Изучение права и важнейшей его составляющей - уголовно-правовых норм - начинается с таких источников и памятников права, как договоры Руси с Византией X века, Русская Правда, Судебники 1497 г. и 1550 г. и Соборное Уложение 1649 г. При этом известные историки И.Д. Беляев, В.И. Сергеевич, М.В. Владимирский-Буданов и другие ставили задачу изучения происхождения и развития как самой системы права (русского права), так и отдельных институтов уголовного права путем генетического исследования первоначальных норм, их сравнительного и исторического анализа [1].
• Вместе с тем реальное предпочтение при изучении содержания и правовой сущности уголовно-правовых норм отдавалось догматическому методу, который в отличие от других (частных) методов считался универсальным (общим) методом исследования. Использование догматического метода было направлено на изучение права в целом, а не отдельных правовых институтов. При этом основное внимание уделялось не столько правовой природе карательных норм, сколько их политическому обоснованию и достоинствам национальной правовой системы. В результате использования генетического метода, не выходящего за рамки догматического подхода, институт неоконченного преступления в трудах ученых дореволюционного периода по существу остался неисследованным.
• История показывает, что Русской Правде не были известны стадии совершения преступления, а понятие покушения как таковое было чуждо обычному праву славян, поскольку действия лица, причинившего физический либо моральный вред, воспринимались как обида, то есть как оконченное деяние, за которое полагалась кровная месть либо значительные по размеру санкции. На наш взгляд, вывод о том, что Русская Правда различала покушение на преступление и оконченное преступление, не обоснован, поскольку представление о стадиях преступления, их формах и видах появилось значительно позднее. Русской Правде как источнику обычного права, построенному по казуальному принципу, институт неоконченного преступления был неизвестен хотя бы потому, что во внимание не принималась субъективная сторона деяния, а значит, и этапы ее реализации в действиях обидчика.
• Судебник 1497 г. также не содержит никаких норм, предусматривающих ответственность за неоконченное деяние. Вместе с тем исследователи Судебника усматривают в ст. 9 два вида покушения: покушение на государственную власть и покушение на правопорядок (ст. 71). Это мнение ничем не подтверждается, так как в указанной статье дан перечень особо опасных для сословного государства лиц, в первую очередь таких, как убийцы представителей господствующего класса, изменники, церковные воры, похитители холопов, подстрекатели и организаторы бунтов, и известные разбойники. Статья 9 гласит: «А государскому убийце и коромольнику, церковному татю, и головному, и подымнику, и зажигалнику, ведомому лихому человеку живота не дата, казните его смертною казнью» [2].
• Судебник 1550 г., получивший название «царского», не внес каких-либо норм о неоконченном «лихом деле» и, по справедливому утверждению В.П. Портнова, «по содержанию представляет собой новую редакцию Судебника 1497 г.» [3].
• Одним из таких преступлений является «подписка», то есть подделка документов, под которой понимается «кормление пером». Как и всякое дело, подписка не рассматривалась как приготовление к получению незаконного (воровского) подхода. В соответствии с правовым мышлением правящего класса феодальной Руси каждое воровское дело, в чем бы оно ни проявлялось, воспринималось как оконченное и сурово каралось. К числу таких деяний закон относил не только оконченные действия, но и такие деяния, которые с точки зрения современного уголовного права могут быть отнесены к обнаружению умысла, приготовлению либо покушению. Однако такого рода «квалификация» неуместна, так как противоречит реалиям феодального права. Его репрессивная направленность исключала возможность возникновения и развития правовых институтов, ограничивавших уголовную ответственность, одним из которых является институт неоконченного преступления.
• Современные исследователи полагают, что Соборное Уложение 1649 г. содержит указание на приготовление к фальшивомонетничеству, а последующий Указ 1661 г. «установил и стадии совершения преступления» [4].
• Наибольшие разночтения у исследователей вызывает арт. 140, каравший дуэлянтов, «ежели пойдут и захотят биться». П.С. Ракитин усматривает в данной норме признаки покушения [5]. О.И. Чистяков полагает, что в артикуле «речь идет о готовящейся дуэли» [6]. А.И. Исаев, напротив, делает вывод, что «закон предусматривал возможность добровольного отказа от совершения преступления» [7]. Однако такого рода допущения выходят за рамки законодательного текста, так как в артикулах отсутствуют понятия приготовления, покушения и добровольного отказа. Законодатель не выделяет стадий совершения преступления и не дифференцирует видов покушения.
• По смыслу закона (арт. 140), предварительные действия участников поединка являются неоконченным преступлением, но не добровольным отказом от преступления, так как захотевшие «на поединке биться» подлежали смертной казни через повешение. При этом законодатель не признает действия дуэлянтов как приготовление либо покушение, а дает описание неоконченного преступления.
• Законодательство X-XVIII веков отразило тенденцию привлечения к наказанию виновных лиц в связи с обнаружением умысла, приготовлением к преступлению и покушением на преступление. Вместе с тем правовое сознание законодателей Древней Руси и сословно-представительной монархии не было настолько развитым, чтобы сформулировать в нормативных актах столь сложные правовые понятия. В этой связи обнаружение умысла и неоконченные деяния на любых этапах развития преступной деятельности рассматривались и наказывались как оконченные деяния. Понятие неоконченного преступления получило закрепление в нормативно-правовых актах абсолютизма в связи с развитием законодательной техники и стремлением России встать на позиции просвещенной монархии, при этом приготовление к преступлению и покушение на преступление не выделялись и различие между ними не проводилось.
• Революция 1917 г отвергла достижения криминалистов классической школы и тем самым нарушила преемственность взглядов в уголовно-правовой науке. Многие институты уголовного права были исключены из советского законодательства как наследие прошлого [8].
• Обобщенные признаки предварительной преступной деятельности формировались путем издания различных обращений СНК, постановлений ВЦИК, отдельных декретов, предусматривающих уголовную ответственность за конкретные составы преступлений. Так, в обращении Совета Народных Комиссаров «О саботаже чиновников Министерства продовольствия» устанавливалась уголовная ответственность за преступные попытки обмануть сознание широких масс в объяснении причин срыва обеспечения продовольствием трудящихся. Согласно постановлению ВЦИК «О признании контрреволюционным действием всех попыток присвоить себе функции государственной власти» уголовной ответственности подлежали не только лица, которые присваивали себе функции государственной власти, но и лица, которые пытались присвоить себе эти функции. Приготовление к преступлению и покушение на преступление не разграничивались, и уголовная ответственность устанавливалась за предварительную преступную деятельность в целом. Однако в последующих нормативных актах на этот счет делались специальные указания. В декрете СНК «О взяточничестве» предусматривалось, что «покушение на получение или дачу взятки наказывается как оконченное преступление» [9].
• Постановление СНК «О набатном звоне» устанавливало уголовную ответственность для лиц, виновных в созыве населения набатным звоном, тревожными гудками и другими способами с контрреволюционными целями не только за совершение оконченного преступления, но и за покушение на указанные преступления. Тем самым покушение на преступление выделялось из предварительной преступной деятельности как самостоятельный вид, и устанавливался принцип наказуемости покушения как оконченного преступления. Однако институт стадий преступления в этот период еще не получил должного развития [10].
• Впервые законодательные предписания о стадиях преступной деятельности были даны в Руководящих началах по уголовному праву 1919 г., закрепивших понятия приготовления и покушения. Статья 18 Руководящих начал гласит: «Покушением на преступление считается действие, направленное на совершение преступления, когда совершивший выполнил все, что считал необходимым для приведения своего умысла в исполнение, а преступный результат не наступил по причинам, от него не зависящим». Статья 19 Руководящих начал постановляла: «Приготовлением к преступлению считается приискание, приобретение или приспособление лицом, подготавливающим преступление, средств, орудий и т.п. для совершения намерений». Согласно ст. 20 Руководящих начал «стадия осуществления намерения совершающего преступление сама по себе не влияет на меру репрессии, которая определяется степенью опасности преступника». Приготовлению и покушению не придавалось самостоятельного значения, то есть отрицалась необходимость учета полноты осуществления преступного намерения при назначении наказания. Однако суд мог учесть степень завершенности опасного деяния в связи со всеми обстоятельствами дела.
• УК РСФСР 1922 г. окончательно закрепил понятия «приготовление к преступлению» и «покушение на преступление». При этом ответственность была установлена лишь за покушение, а в соответствии со ст. 12 УК РСФСР «приготовление карается лишь в том случае, если оно само по себе является наказуемым действием» [10, 36].
• Определение приготовления расширено указанием на создание условий для совершения преступления. В дальнейшем советское законодательство все более склоняется к необходимости определить ответственность за приготовление. Так, в 1923 г. редакция ст. 12 УК РСФСР была изменена и суду было предоставлено право в отношении лиц, изобличенных в приготовлении к общественно опасному деянию и признанных социально опасными, принять меры социальной защиты [8, 328].
• Доктрина уголовного права рассматривала приготовление и покушение в качестве стадий развития преступной деятельности. Вопрос этот был дискуссионным и решался по-разному. Одни ученые (А.Н. Трайнин, Г.И. Волков) предлагали не выделять стадий вообще. По мнению А.Н. Трайнина, приготовление и покушение сливаются в понятии деятельности, направленной, но не достигшей преступного результата. Для законодателя, по его мнению, «должна существовать лишь одна предварительная деятельность, лишь одна группа действий, направленных, но не приведших к общественно-вредному результату» [8, 326].
• При этом внутри предварительной деятельности допускались различные этапы и грани, которые подлежали учету в каждом конкретном случае. Осуществлять учет, как считал А.Н. Трайнин, «всецело в компетенции суда, а не законодателя». Поэтому постановку вопроса о том, чтобы предварительную преступную деятельность различать по ступеням, названные авторы считали бесспорной. По существу, противники разграничения приготовления и покушения, усматривая в качестве основания наказуемости предварительной преступной деятельности общественную опасность лица, проповедовали принцип объективного вменения.
• Опасность такого подхода понимали те ученые, которые пытались отстоять дифференцированный подход к предварительной преступной деятельности. Так, А.С. Шляпочников подчеркивал, что решение вопроса о стадиях преступления должно базироваться исключительно на опасности личности преступника в отрыве от совершенного им действия, и предлагал исключить уголовную ответственность за приготовление в тех случаях, когда оно не составляет самостоятельного деликта [11].
• Определение понятия «приготовление» в науке уголовного права не вызывало разногласий, дискутировалась в основном проблема наказуемости приготовления.
• В ст. 13 УК РСФСР 1922 г. устанавливалось деление покушения на оконченное и неоконченное: «Покушением на преступление считается действие, направленное на совершение преступления, когда совершающий таковое не выполнил всего того, что было необходимо для приведения его в исполнение (покушение неоконченное), или когда, несмотря на выполнение им всего, что он считал необходимым, преступный результат не наступил по причинам, от него не зависящим». Это законодательное установление воспринималось по-разному: по большей части деление покушения на оконченное и неоконченное признавалось не имеющим практического значения, поскольку оно не влияло на меру наказания и не могло учитываться при решении вопроса о добровольном отказе от преступления. Сторонники деления покушения на виды вносили лишь терминологические уточнения для их обозначения [12].
• В отличие от Основных начал уголовного законодательства 1924 г., которые не дифференцировали приготовление к преступлению и покушение на преступление, УК РСФСР 1926 г. закрепил нормы о наказуемости приготовления и покушения. По существу, теория и законодательные положения предопределили в основных чертах развитие концепции стадий преступления. Выработке единообразных взглядов на приготовление и покушение как на стадии способствовало отсутствие плюрализма в научной среде и стремление упростить практику применения норм о неоконченных преступлениях.
• Несмотря на распространенное в юридической литературе мнение о существовании стадий совершения преступления, законодатель не дает определение понятия «стадия преступления» и даже не использует этот термин.
• Для общего обозначения различных форм неоконченной преступной деятельности в науке уголовного права употребляются три термина: «стадии совершения преступления», «предварительная преступная деятельность» и «стадии развития преступления». Что касается взглядов на содержание этих понятий, то они были самыми разными, однако зачастую отличались лишь терминологически.
• Н.Ф. Кузнецова предлагала различать стадии развития преступной деятельности и виды неоконченного преступления. К стадиям развития автор относила приготовительные действия и исполнение преступления, а к видам неоконченного преступления - приготовление к преступлению и покушение на преступление. Довольно распространенным было предложение считать стадиями: приготовление к преступлению, покушение на преступление и оконченное преступление [13].
• Таким образом, в юридической литературе советского периода под оконченным преступлением понималось деяние, содержащее все признаки состава того преступления, на совершение которого был направлен умысел виновного. Однако подобная дефиниция не содержала четкого определения момента окончания преступления, поскольку речь шла о направленности умысла, а не о полной его реализации.
• В соответствии с УК РСФСР и УК КазССР 1960 г. приготовлением к преступлению признавалось «приискание или приспособление средств или орудий или иное умышленное создание условий для совершения преступления».
• Объективная сторона приготовления характеризуется прерванностью действий до начала совершения преступления и наличием обстоятельств, которые препятствуют доведению преступления до конца. Однако, как справедливо отмечают авторы теоретической модели УК, эти признаки в Уголовном кодексе КазССР 1960 г. пропущены и устанавливаются путем систематического толкования, то есть за счет сравнения содержания частей 1 и 2 ст. 15 УК КазССР.
• С субъективной стороны приготовление характеризуется наличием прямого умысла, виновный осознает, что создает условия для совершения преступления, предвидит, что достигнет преступного результата путем реализации приготовительных действий, и желает этого. На наш взгляд, характеристика приготовления нуждается в уточнении, субъект во время приготовления, встретив на пути реализации приготовительных действий препятствия, осознает их непреодолимость и не совершает преступления, к которому готовится, по не зависящим от него обстоятельствам.
• При всем многообразии видов и способов приготовительных действий они имеют характерные особенности.
• 1. Приготовление к преступлению всегда отделено во времени от совершения «готовящегося» преступления: приготовительные действия могут непосредственно предшествовать посягательству на объект, но могут быть отделены значительным промежутком времени Особенности совершения приготовительных действий во времени имеют существенное значение для определения наличия, характера и степени общественной опасности содеянного. По мнению А.А. Пионтковского, приготовительные действия, которые продолжаются в течение нескольких недель и месяцев, характеризуются значительной общественной опасностью [14].
• Однако следует иметь в виду, что в ряде случаев длительность приготовительных действий может быть обусловлена нерешительностью субъекта, его колебаниями и даже намерением отказаться от доведения преступления до конца.
• 2. Приготовительные действия могут быть отделены в пространстве от объекта посягательства. Приготовление может быть начато и завершено без соприкосновения с объектом посягательства и на расстоянии от него, например приобретение огнестрельного оружия в большинстве случаев происходит вдали от объекта посягательства. Равным образом яды, которыми совершаются отравления, приобретаются в магазинах бытовой химии, а не изготавливаются на дому.
• Общественная опасность приготовления, по мнению Н.Д. Дурманова, зависит от предметов и средств, используемых при приготовлении к преступлению. Так, предметы, специально предназначенные для совершения преступления (кастеты, отмычки, печати, штампы и так далее), свидетельствуют о значительной общественной опасности таких приготовительных действий. Предметы бытового обихода (топор, лом, спички) не содержат, по мнению автора, общественной опасности. На наш взгляд, следует говорить не столько об общественной опасности таких предметов, сколько о невозможности доказать, что эти предметы предназначались именно для совершения задуманного преступления.
• Согласно ч. 2 ст. 15 УК КазССР 1960 г. «Покушением на преступление признается умышленное действие, непосредственно направленное на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по причинам, не зависящим от воли виновного».
• В науке уголовного права это понятие трактовалось по-разному. Так, Б.С. Утевский, Н.Ф. Кузнецова, Н.В. Лясс рассматривали покушение как действие, непосредственно направленное на совершение преступления.
• К признакам объективной стороны покушения ученые советской школы уголовного права относили: во-первых, непосредственную направленность на совершение преступления; во-вторых, прерванность действий; в-третьих, наличие обстоятельств, в силу которых преступление не доводится до конца. Для характеристики объективной стороны преступного деяния значение имеет также способ, место, время и обстановка совершения покушения. Как отмечал В.Н. Кудрявцев, важную роль играют «не сами способ, место, время и обстановка совершения преступления, взятые помимо или наряду с действием (бездействием), а внутренняя сторона общественно опасного действия (бездействия), выполненного определенным способом, в данных условиях места, времени и обстановки».
• Субъективная сторона покушения в литературе рассматривается по-разному. Б.А. Куринов полагал, что деяние при покушении с неопределенным умыслом должно квалифицироваться «как покушение на причинение наименее опасного из всех желаемых им последствий». Возможность покушения с неопределенным умыслом допускала и Е.С. Хорева. При определенном умысле предлагалось квалифицировать неоконченное деяние как покушение на более тяжкое преступление, которое не было закончено по не зависящим от субъекта обстоятельствам, а при альтернативном - так же, как при оконченном. Возможность покушения с косвенным умыслом допускал И.И. Горелик, считавший, что виновный хотя и не желает наступления преступного результата, но сознательно его допускает. В.В. Тихонов также считал, что отрицание косвенного умысла при покушении «ведет к игнорированию прямого указания об устранении как интеллектуального, так и волевого элемента умысла». Наличие косвенного умысла при покушении на преступление отмечают и другие ученые.
• На наш взгляд, правы те авторы, которые предвидение неизбежности наступления последствий относят не к косвенному умыслу, а к прямому.
• При косвенном умысле преступный результат не предвидится как неизбежный, а лишь как возможно допустимый. При совершении покушения лицо всегда стремится к конкретному преступному результату, а при косвенном умысле лицо направляет свои действия на достижение не преступных последствий, а значимых для него результатов, которые достигаются с некоторым перевыполнением задуманного, то есть допускаются как побочный продукт деятельности. Именно этот побочный продукт деятельности оценивается законодателем как преступный.
• Таким образом можно сделать следующие выводы:
• 1. В уголовном законодательстве X-XVII веков отсутствуют нормы о приготовлении к преступлению и покушении на преступление. Вместе с тем наказуемыми признавались наиболее опасные виды преступлений, не получившие своего завершения Более поздние теоретические интерпретации норм о неоконченных преступлениях сводятся к выводу о том, что русское законодательство отразило тенденцию привлечения к ответственности лиц, обнаруживших преступную волю и покушавшихся совершить преступление
• 2. Выделение стадий совершения преступления в законодательных актах X-XVIII веков является неоправданным допущением, так как толкование норм проводится без учета особенностей правового сознания их составителей
• 3. Впервые дифференциация преступлений на оконченные и неоконченные без выделения приготовления и покушения проведена российским законодателем в Артикуле воинском 1715 года.
• 4. Уголовное законодательство постреволюционного периода (Руководящие начала по уголовному праву 1919 г., УК РСФСР 1922 г., УК РСФСР 1926 г.) в отличие от доктрины, выделявшей стадии преступления, регламентировало ответственность за приготовление к преступлению и покушение на преступление, которые не рассматривались законодателем в качестве стадий совершения преступления.
• 5. В 50-80 годах XX века концепция стадий совершения преступления получила развитие. К стадиям были отнесены не только приготовление к преступлению и покушение на преступление, но и оконченное преступление. Такой подход был преобладающим, но не единственным: делались попытки отнести к стадиям совершения преступления и обнаружение умысла.
• 6. Законодатель не давал определения стадий совершения преступления и не использовал этого термина: в Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. и Уголовном кодексе РСФСР и КазССР 1960 г. регламентируется ответственность за неоконченные виды преступлений: приготовление к преступлению и покушение на преступление.
• 7. В теории уголовного права приготовление к преступлению рассматривалось как действие, предшествовавшее основному составу преступления и вместе с тем переходящее в стадию покушения на преступление.
• 8. Советское законодательство не давало определения добровольного отказа и не выделяло его признаков. Законодательный пробел был восполнен теоретическими разработками, которые касались понятия, признаков, мотивов добровольного отказа, возможности осуществления добровольного отказа при приготовлении к преступлению и покушении на преступление.
• 1.2 Понятие неоконченного преступления и его виды: приготовление к преступлению, покушение на преступление и добровольный отказ от преступления
• В уголовном законе отсутствует определение понятия неоконченного преступления. В связи с тем, что доктрина советской школы уголовного права, предшествовавшая разработке проектов УК Республики Казахстан и принятию нового Уголовного кодекса, рассматривала приготовление и покушение как стадии преступления, она не выработала дефиницию неоконченного преступления.
• В современной уголовно-правовой литературе наметились шаги к устранению устаревшего подхода к неоконченному преступлению. О необходимости разработки данного понятия пишет М.П. Редин. По его мнению, «неоконченное преступление - это деятельность лица по реализации преступного намерения, прерванная по не зависящим от воли лица обстоятельствам на стадии подготовки к преступлению либо на стадии совершения преступления» [15].
• Более совершенное определение, на наш взгляд, дает Е.И. Каиржанов. Он характеризует неоконченное преступление как умышленное деяние, не доведенное до конца по не зависящим от липа обстоятельствам либо в силу добровольного отказа от преступления [16].
• Мы полагаем, что определение неоконченного преступления, предложенное Е.И. Каиржановым, соответствует нормам действующего законодательства, поскольку преступление является неоконченным не только в результате прекращения преступного деяния по обстоятельствам, не зависящим от виновного, но и в силу добровольного отказа во время приготовления либо покушения. Такого же мнения придерживается Е.О. Алауханов подчеркивая, что преступление является неоконченным в результате прекращения преступного деяния в связи с обстоятельствами, не зависящим от самого виновного, либо при добровольном отказе при приготовлении к преступлению [17].
• М.П. Редин сужает формулу неоконченного преступления, ограничивая понятие неоконченного преступления включением в него указания на прерванность деятельности «...по не зависящим от воли лица обстоятельствам» Указанный автор предлагает использовать термин «воля» вместо такого словосочетания, как «не зависящие от лица обстоятельства», которые характеризуют незавершенность неоконченного преступления. Против использования термина «воля» возражает и М. Селезнев. Он пишет, что формулировка старого законодательства, «ставившая наличие или отсутствие покушения в зависимость от воли виновного, с правовой точки зрения уязвима, поскольку вопрос о виновности может быть решен только на судебных стадиях процесса, к досудебным стадиям эта дефиниция не применима» [18].
• На наш взгляд, термин «воля» в данном контексте неуместен, так как обозначаемое им понятие неоднородно трактуется в фундаментальных научных дисциплинах, развивающих проблему воли. В науке выделяется три подхода к пониманию воли: мотивационный, регуляционный и «свободного выбора», что дает нам основание считать этот термин в уголовно-правовом контексте неудачным.
• В связи с принятием нового Уголовного кодекса Республики Казахстан в юридической литературе сделана попытка выделить различные виды неоконченного преступления. В частности, Е.О. Алауханов различает три вида неоконченного преступления: приготовление к преступлению, покушение на преступление и неоконченное преступление, не доведенное до конца в силу добровольного отказа [17, 60].
• Учитывая законодательные положения главы 6 Уголовного кодекса Республики Казахстан, на наш взгляд, можно отнести к неоконченному преступлению следующие виды: 1) приготовление к преступлению; 2) покушение на преступление; 3) добровольно оставленное приготовление и 4) добровольно оставленное покушение. Под неоконченным преступлением следует понимать умышленное деяние, не доведенное до конца по не зависящим от лица обстоятельствам, а также добровольно оставленное при приготовлении к преступлению и покушение на преступление.
• В соответствии с законом (ч. 1 ст. 24 УК Республики Казахстан) «приготовлением к преступлению признаются совершенные с прямым умыслом приискание, изготовление или приспособление средств или орудий преступления, приискание соучастников преступления, сговор на совершение преступления либо иное умышленное создание условий для совершения преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от воли лица обстоятельствам».
• В юридической литературе новое законодательное определение понятия приготовления получило неоднозначную трактовку Б.И. Ахметов рассматривает приготовление как внешнее поведение лица, которое направлено на создание условий для непосредственного совершения конкретного преступления. При этом автор полагает, что приготовление является началом развития объективной стороны оконченного преступления [19].
• В связи с этим он отвергает точку зрения А.В. Наумова, согласно которой приготовление не входит в объективную сторону совершаемого лицом оконченного преступления [20].
• По нашему мнению, взгляды А.В. Наумова на приготовление заслуживают внимания, так как приготовительные действия не входят в состав готовящегося преступления и не могут быть началом развития объективной стороны оконченного преступления. В современной литературе существует определенное единство взглядов на признаки приготовления. Такими признаками, по мнению большинства ученых, являются: 1) совершение приготовительных действий, 2) прямой умысел и 3) прерванность приготовительных действий по не зависящим от лица обстоятельствам.
• Под завершенным приготовлением Б.И. Ахметов понимает выполнение в полном объеме всех действий (бездействия), создающих условия для посягательства.
• Этого же мнения придерживается В.Д. Иванов. Автор приводит пример завершенного преступления: «С. и К. в целях хищения взяли в ОТК завода подшипники, принесли их в цех, где работали, и спрятали, намереваясь на другой день вынести их тайно с территории завода. Однако о приготовлении к хищению стало известно администрации, и спрятанные подшипники были обнаружены». В.Д. Иванов дает следующий комментарий: «Приведенный пример свидетельствует, что приготовление к хищению С. и К. завершили полностью, но в силу пресечения их действий непосредственное посягательство, т.е. хищение, им совершить не удалось». Автор ошибочно считает эти действия приготовлением к хищению, поскольку в данном случае имеет место покушение на кражу имущества, так как подшипники были незаконно изъяты, но при этом их не удалось обратить в свою пользу.
• При незавершенном приготовлении, как полагает Б.И. Ахметов, деятельность не содержит условий, необходимых для совершения оконченного преступления. Приводится следующий пример: «В. во время службы получил ранение от случайного выстрела, произведенного М. После излечения в госпитале он с целью убийства М. приехал из г. Тараз в г. Алматы, где купил в магазине нож. Употребив спиртные напитки и узнав, что М. находится в карауле, направился к нему. О замысле В. стало известно военнослужащему К., который сел в автомашину и по дороге в караульное помещение настиг В. и разоружил его». Автор делает вывод о том, что «приготовление к убийству не было завершено еще полностью, поскольку В. не успел создать всех необходимых условий для совершения убийства, т.е. оно было прервано помимо его желания».
• На наш взгляд, действия, приведенные в данном примере, предусмотрены ч. 1 ст. 24 УК Республики Казахстан, и рассматривать их как «незавершенное приготовление» нельзя, так как в данном случае имеет место приготовление к убийству, которое является завершенным, поскольку основное условие для совершения убийства (приобретение оружия) создано.
• Неудавшееся приготовление, по мнению Б.И. Ахметова, имеет место тогда, когда при полном невыполнении подготовительной деятельности не создаются условия, позволяющие достичь преступного результата, а неудавшееся приготовление связано с ошибкой субъекта относительно свойств посягательства, орудий, средств и способов совершения преступления. В подтверждение своей точки зрения автор приводит такую иллюстрацию: «Б., отбывая наказание в исправительной колонии, решил совершить побег, для чего с помощью осужденных Л. и Ш. спрятался под полом квартиры строящегося дома. После снятия охраны объекта Б. намеревался уйти в город. Однако при съеме осужденных отсутствие Б. стало замечено, и охрана не была снята, а он был обнаружен в укрытии». Автор считает: «Данный пример свидетельствует, что Б. не знал о требованиях Инструкции по охране осужденных, согласно которой охрана объекта не снимается до тех пор, пока не будет осуществлена проверка места пребывания осужденных. Таким образом, приготовление к побегу Б. было с самого начала обречено на неудачу».
• Отнесение приготовительных действий к неудавшемуся приготовлению в силу ошибки в используемых орудиях, средствах и способах лишено смысла. Более того, концепция о трех видах приготовления может иметь следующие отрицательные последствия:
• во-первых, деление приготовления на виды будет способствовать переводу в разряд ненаказуемых приготовительных действий наказуемого покушения, во-вторых, такая концепция способна запутать юристов-практиков, в-третьих, деление приготовления на завершенное, незавершенное и неудавшееся не согласуется с содержанием нормы о приготовлении к преступлению. К тому же любое неоконченное преступление является неудавшимся.
• Законодатель в ч. 1 ст. 24 УК Республики Казахстан дает перечень приготовительных действий, который включает в себя 1) приготовительные действия, касающиеся орудий и средств совершения преступления, в том числе их приискание, изготовление либо приспособление; 2) приготовительные действия, касающиеся соучастников преступления, в том числе приискание соучастников и сговор на совершение преступления; 3) иное умышленное создание условий для совершения преступления.
• Российский автор М.П. Редин, оценивая законодательную формулу приготовления, сделал вывод, что определение приготовления является неудачным и предложил усовершенствовать норму о приготовлении, в частности вместо указанных в законе видов приготовительных действий использовать родовое понятие «умышленное создание условий для совершения преступления» [15, 14-16].
• На наш взгляд, норма о приготовлении законодателю удалась, так как для описания приготовительных действий он использовал дискретный способ, указав наиболее опасные виды приготовительных действий. На первый взгляд может показаться, что предложение М.П. Редина исключить законодательный перечень и ограничиться «родовым понятием приготовительных действий» неизбежно приведет к чрезмерно широкому толкованию приготовления в следственной и судебной практике. Однако пассивность органов внутренних дел по привлечению к уголовной ответственности лиц, совершивших приготовительные действия, не дает оснований для такого вывода. Нормы сами по себе не могут активизировать правоприменителя, тем более в сторону произвола.
• Исследователи концепций современного уголовного права Дж. Флетчер и А.В. Наумов отмечают, что сложным в теории неоконченного преступления является вопрос признания приготовительных действий уголовно наказуемыми. В ранее действовавших отечественных Уголовных кодексах наказуемость приготовления к преступлению не дифференцировалась.
• В УК Республики Казахстан 1997 г. учтены предложения ученых о необходимости дифференциации наказуемости приготовительных действий и трудности судебной практики в процессуальном доказывании субъективной стороны приготовления. В соответствии с законом (ч. 2 ст. 24 УК) приготовление к преступлению наказуемо только в случаях создания условий для совершения тяжкого или особо тяжкого преступления.
• Так судом было установлено, что Майсупов обратился к А. с предложением за денежное вознаграждение убить С, который мешал его коммерческой деятельности.
• Впоследствии А. рассказал С. о предложении Майсупова и в подтверждение передал аудиокассету с записью этого разговора. Затем А. обратился в правоохранительные органы и сообщил о готовящемся преступлении.
• Действия Майсупова квалифицированы судом по ч. 3 ст. 24, ч. 3 ст. 26, п. "з" ч. 2 ст. 96 УК Республики Казахстан.
• Суд кассационной инстанции переквалифицировал действия Макарова на ч. 1 ст. 24, ч. 3 ст. 26, п. "з" ч. 2 ст. 96 УК Республики Казахстан, указав следующее.
• Как установлено судом, в действиях Майсупова имеется состав преступления организация убийства С. по найму: он, являясь инициатором убийства, разработал план его осуществления, подыскал исполнителя - А., заплатил ему деньги. Преступление не было доведено до конца по не зависящим от воли Майсупова обстоятельствам, так как нанятый им исполнитель сообщил о готовящемся преступлении потерпевшему С. и в правоохранительные органы.
• Таким образом, правильно установив фактические обстоятельства дела, суд дал им неверную юридическую оценку. Содеянное Майсуповым следует квалифицировать как приготовление к преступлению, а не покушение на него, поскольку действий, непосредственно направленных на убийство потерпевшего, совершено не было [21].
• Спорным в литературе является вопрос о квалификации приготовительных действий. Существуют два противоположных мнения по этому вопросу, применять или нет правило о совокупности преступлений. Некоторые авторы склоняются к мнению, что если приготовительные действия не входят в объективную сторону совершаемого преступления, то содеянное образует совокупность преступлений. Отдельные ученые уточняют эту позицию и говорят о наличии идеальной совокупности. И.И. Рогов, напротив, поддерживает точку зрения М.С. Нарикбаева, согласно которой приготовление к преступлению и иное преступление, совершенное за рамками приготовительных действий, не образуют совокупности преступлений с позиций неоконченного преступления, то есть правильнее говорить о квалификационной совокупности. Совокупность преступлений возможна только там и тогда, когда в приготовлении имеется состав иного преступления.
• Таким образом, мы полагаем, что, будучи неоконченным преступлением, приготовление к преступлению и оконченное преступление не сливаются, так как умысел в случае приготовления направлен на совершение иного преступления. При этом приготовительные действия предшествуют составу иного оконченного преступления и могут включать в себя ряд самостоятельных действий. Так, незаконное приобретение оружия с целью убийства может сопровождаться такими действиями, как сговор соучастников, изучение маршрута движения будущей жертвы, наблюдение за местом проживания, выбор места преступления и другие подготовительные действия.
• При квалификации приготовления к преступлению делается обязательная ссылка на ч. 1 ст. 24 УК Республики Казахстан и соответствующую статью Особенной части Уголовного кодекса. Наказание за приготовление к преступлению назначается с учетом общих начал назначения наказания (ст. 56 УК) и дополнительных требований, касающихся неоконченных преступлений (ст. 61 УК), в соответствии с которыми срок и размер наказания не может превышать половины максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного статьями Особенной части Уголовного кодекса.
• Так приговором Илийского районного суда п.г.т. Отеген-батыра от 12.02.02 К., условно-досрочно освобожденный, осужден по ст.ст. 175 ч.2, 185 ч.1; 24 ч.3, 175 ч.1 УК Республики Казахстан; по ст. 175 ч.2 УК Республики Казахстан к 3 годам лишения свободы без штрафа; по ст. 185 ч.1 УК Республики Казахстан к 1 году 6 месяца лишения свободы; по ст. 24 ч.3, 175 ч.1 УК Республики Казахстан к 2 годам лишения свободы. На основании ст. 58 ч.3 УК Республики Казахстан путем частичного сложения наказаний назначено 4 года 6 месяцев лишения свободы без штрафа. На основании ст. 60 УК Республики Казахстан К. к вновь назначенному наказанию частично присоединено ранее не отбытое наказание и окончательно определено 5 лет 6 месяцев лишения свободы без штрафа с отбыванием в Исправительной колонии строгого режима.
• В кассационном порядке дело не рассматривалось.
• Президиум областного суда приговор изменил, указав следующее.
• Судом правильно определены фактические обстоятельства дела и действиям К. дана верная правовая оценка.
• Вместе с тем, при назначении наказания по ст. 24 ч.3, ст. 175 ч.1 УК Республики Казахстан, судом назначено максимально допустимое наказание в виде двух лет лишения свободы, в то время как срок наказания при покушении на преступление, в соответствии со ст.61 УК Республики Казахстан, не может превышать трех четвертей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК Республики Казахстан за оконченное преступление.
• Приговор Илийского районного суда п.г.т. Отеген-батыра изменен: по ст. 24 ч.3, 175 ч.1 УК Республики Казахстан назначено наказание 1 год 6 месяцев лишения свободы [22].
• В соответствии с законодательным определением (ч. 3 ст. 24 УК) «покушением на преступление признаются умышленные действия (бездействие), совершенное с прямым умыслом, непосредственно направленные на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от лица обстоятельствам».
• С.М. Рахметов полагает, что «законодательная формула покушения в новом Уголовном кодексе Республики Казахстан почти никаких изменений, но отношению к УК КазССР 1960 г. не претерпела» [16, 52].
• Единственным изменением, по его мнению, является то, что УК Республики Казахстан 1996 г. наряду с действием при покушении признает бездействие.
• Такой подход не вполне корректен, так как законодатель внес несколько изменений в формулу покушения: во-первых, покушение в законе впервые названо неоконченным преступлением; во-вторых, покушением на преступление признается не только действие, но и бездействие, непосредственно направленное на преступление; в-третьих, вместо причин, не зависящих от воли лица, указаны не зависящие от лица обстоятельства, в силу которых преступление не доводится до конца, в-четвертых, изменены правила назначения наказания [19].
...