Решения Конституционного Суда РФ как источники конституционного права РФ

Размещено на http://www.allbest.ru/

ГОСУДАРСТВЕННОЕ АВТОНОМНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ ТЮМЕНСКОЙ ОБЛАСТИ

«ТЮМЕНСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ АКАДЕМИЯ МИРОВОЙ ЭКОНОМИКИ, УПРАВЛЕНИЯ И ПРАВА»

ЗАОЧНЫЙ ФАКУЛЬТЕТ

Кафедра государственно-правовых дисциплин

Курсовая работа

по дисциплине: «Конституционное право»

тема: Решения Конституционного Суда РФ как источники конституционного права РФ

Выполнил: Захаров И.С.

студент 1 курса заочного факультета

Направление «Юриспруденция»

Зачетная книжка № 11227

Срок обучения 3 года

Проверил: к.ю.н., доцент Бырдин Е.Н.

Тюмень 2013

Содержание

Введение

1 Правовой анализ понятий решений Конституционного Суда РФ

1.1 Решения Конституционного Суда РФ как судебные прецеденты

1.2 Решения Конституционного Суда РФ как нормативные правовые акты и акты преюдиции

1.3 Решения Конституционного Суда РФ как правоприменительные акты

2 Практика реализации решений Конституционного Суда РФ

Заключение

Список использованных источников

решение конституционный суд

Введение

Вступление России в Совет Европы, ратификация Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней, признание Российской Федерацией «...ipso facto, и без специального соглашения юрисдикции Европейского суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов...» интегрировало российскую правовую систему в единое общеевропейское пространство.

Это стимулировало дискуссию отечественных ученых и практиков о роли судебной власти в правовом государстве и по вопросу о судебном нормотворчестве как об одном из источников права, так как функция суда в правовом государстве сводится не только к отправлению правосудия, но и к участию в нормотворческой деятельности.

Как отмечал еще в начале прошлого века ученый-правовед Б.А. Кистяковский, законодательная деятельность органов народного представительства не может устранить значения суда для осуществления господства права в государстве.

Являясь хранителем действующего права, суд обеспечивает его устойчивость и постоянство; применяя право, он продолжает быть отчасти и созидателем нового права[1].

Закон часто не в состоянии ответить на все вопросы даже при самом тщательном, добросовестном и правильном его применении.

По мнению Г. Еллинека, «...только путем судебного выяснения правовая норма может быть развита полностью и познана во всем ее значении. Судья, таким образом, является самостоятельным фактором в развитии права».

В отечественной науке до сих пор (за исключением нескольких работ)[2] отсутствует разработанная и целостная концепция исследования места и роли решений Конституционного Суда РФ в правовой системе.

Между тем данный вопрос носит принципиальный характер, ибо «фактическое соотношение между источниками права в стране имеет большое значение для господствующих представлений о том, что следует считать собственно правом»[3].

Отсутствие определенности в понимании юридической природы решений Конституционного Суда негативным образом сказывается не только на авторитете самого органа конституционного правосудия, но и оказывает неблагоприятное воздействие на весь правоприменительный процесс в целом.

Таким образом, в настоящем исследовании мы постараемся дать ответ на вопрос - являются или нет решения Конституционного суда России источниками российского конституционного права или нет де-юре и де-факто.

Объектом настоящего исследования будет правовая сила решений Конституционного Суда РФ.

Предметом - правовые нормы, регламентирующие постановление решений Конституционного Суда РФ, а также практика их реализации.

Задачи, решаемые в ходе работы:

- рассмотреть существующие в настоящее время в научной литературе взгляды и мнения на правовую природу и сущность решений Конституционного Суда РФ;

- рассмотреть практику реализации решений Конституционного Суда РФ.

Теоретической основой исследования являются труды ученых правоведов в области конституционного и иных отраслей права: Захарова В.В., Зорькина В.Д., Козлова Е.И., Курбатова А.Я., Лазарева Л.В., Марченко М.Н., Митюкова М.А., Сивицкого В.А., Эбзеева Б.С. и др.

Методологическую основу исследования составляет диалектический метод научного познания объективной действительности. Применялись также основанные на нем общенаучные и частнонаучные методы, прежде всего, системный, статистический, сравнительно-правовой, конкретно-исторический, структурно-функциональный, основные общелогические методы познания (анализ, синтез, индукция, дедукция).

Структура работы включает в себя введение, две главы, объединяющие три параграфа, заключение и список использованных источников.

1 Правовой анализ понятий решений Конституционного Суда РФ

1.1 Решения Конституционного Суда РФ как судебные прецеденты

Многие ученые относят акты Конституционного Суда РФ к источникам права. Наряду с этой основной проблемой (не являющейся предметом настоящей статьи) уже довольно долгое время ведутся споры о природе решений, устанавливающих неконституционность норм права: являются ли они нормативными актами, судебными прецедентами, правовыми преюдициями, правоприменительными актами, правовыми констатациями или новым источником права? Сочетают ли они свойства нескольких источников права?

Единой, четкой позиции по данному вопросу не сложилось, что, по-видимому, объясняется относительной новизной института конституционного правосудия в нашей стране, противоречивостью и «пробельностью» законодательства, а также отмечаемыми многими учеными отличиями в правовой природе разных видов решений КС РФ.

По нашему мнению, из них только решения о неконституционности норм представляют собой источник права особого рода. Для целей настоящей работы мы руководствуемся, хотя и небесспорным, определением источника права как внешних (объективированных) форм выражения права, целью введения которых является установление, изменение или прекращение действия права определенного содержания, в результате чего возникает новое регулирование общественных отношений.

Лишение качества источников права тех актов, которые вносят изменения в правовую систему, изменяют содержание права, но не несут в себе «позитивных» норм регулятивного характера, на наш взгляд, не вполне оправданно[4].

Высказывая мнение, что Конституция придает решениям КС РФ свойства нормативного акта, Л.В. Лазарев ссылается на ст. 2 проекта федерального закона «О нормативных актах Российской Федерации»[5], где в перечне таких актов были указаны и нормативные постановления Суда.

Одновременно он отмечает наличие у решений Суда и свойств прецедента, поскольку выраженной правовой позицией обязаны руководствоваться все государственные органы и должностные лица применительно к аналогичным нормам в силу ст. 87 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации»[6].

Л.В. Лазарев определяет эти акты как нормативно-интерпретационные, посредством которых КС РФ осуществляет правокорректирующую функцию.

По его мнению, решение оказывает праворегулирующее воздействие на общественные отношения, и, отмечая отличия указанных решений от нормативных актов, автор приходит к выводу о том, что самостоятельным источником права выступают решения Суда как нормативно-интерпретационные акты, а правовые позиции являются выраженным в них правом[7].

Некоторые авторы считают, что сама практика органов власти фактически придает итоговым решениям и определениям «с позитивным содержанием» характер нормативных актов[8]. В.А. Рыжов указывает вообще на наличие особого вида нормативных актов - нормативные акты органов конституционного контроля[9].

В.Д. Зорькин выражает мнение, что решения Конституционного Суда по делам о проверке конституционности нормативных актов имеют нормативный характер и одновременно приобретают прецедентное значение[10].

Б.С. Эбзеев считает, что решению КС РФ присуща материально-правовая сила закона, однако это решение не является нормативным актом и обычно рассматривается в качестве прецедента, имеющего нормативно-регулирующее значение[11].

Т.Г. Морщакова придерживается точки зрения, согласно которой правовая позиция Конституционного Суда является особым видом преюдиции. Суд устанавливает факт, что определенное положение не соответствует Конституции РФ.

Данный факт должен признаваться другими судами. Это не столько прецедентное значение решения, сколько преюдициальное значение установления факта несоответствия какого-либо нормативного акта положениям Конституции.

Причем факт всегда остается тем же самым, поскольку оценивается содержание нормы, которая может содержаться и в разных актах[12].

Ж.И. Овсепян считает, что следствием процесса правотворчества в сфере судебного конституционного контроля являются источники права в форме судебного прецедента либо нормативного акта, в том числе закона[13].

Г.А. Гаджиев относит решения Конституционного Суда к прецедентному праву[14].

На наш взгляд, решения КС РФ, устанавливающие неконституционность действующих норм права, не могут расцениваться в качестве судебных прецедентов. Под прецедентом в праве понимают поведение в определенной ситуации, которое рассматривается как образец при аналогичных обстоятельствах.

Судебный прецедент - решение по конкретному делу, являющееся обязательным для судов той же или нижестоящей инстанции при решении аналогичных дел[15].

Та часть судебного решения, которая излагает норму, получила наименование «ratio decidendi» («основание решения»), в отличие от «obiter dictum» («попутно сказанного»), хотя и отмечается условность данных понятий и возможность их перетекания друг в друга[16].

Следует оговориться, что прецедент является все-таки элементом особой правовой системы, его основные характеристики достаточно жестко к ней привязаны.

Кроме того, существует определенный механизм создания прецедента, это возможно и в результате принятия нескольких судебных решений.

Формирование прецедента чаще всего не единичный, кратковременный акт, а длительный творческий процесс.

Сфера же обязательности прецедента зависит от положения в судебной системе как суда, разрешающего аналогичное дело, так и суда, чье решение берется за образец.

Решение Конституционного Суда от судебного прецедента отличают следующие признаки:

1) отсутствие тождественности в процессе последующего применения рассматриваемого вида решений Конституционного Суда, нет ни аналогичного применения права, ни аналогичного дела, поскольку КС РФ обладает исключительной компетенцией лишения норм силы. Иные правоприменители могут оценивать не конституционность нормы, а лишь ее «аналогичность» уже признанной неконституционной, данная норма в результате такой оценки правоприменителя силу не утрачивает, поскольку она уже утратила силу и уже неконституционна;

2) решение Конституционного Суда касается не только судов, но и всех правоприменителей;

3) при вынесении одного из видов «отказных» определений Конституционный Суд не применяет свое первоначальное решение как прецедент, в определении он указывает на то, что данный вопрос уже был рассмотрен, по нему было принято решение, достаточное для того, чтобы вновь оспариваемая норма считалась утратившей силу;

4) судебный прецедент, как правило, возникает в связи с рассмотрением конкретного дела. Решения же Конституционного Суда о неконституционности изначально направлены на изменение совокупности правовых норм, регулирующих общественные отношения. Хотя КС РФ и принимает жалобу (запрос) от конкретного лица, в данном случае не происходит ни установления фактических обстоятельств, ни разрешения спора об индивидуальных правах.

Е.И. Козлова указывает на то, что решения Конституционного Суда нельзя считать судебными прецедентами, они не могут заменять закон при решении конкретных дел, исключительно ими не могут обосновываться решения судов, как это имеет место при существовании института прецедента[17].

И это, на наш взгляд, верно, поскольку для правоприменения приоритетными являются регулятивные нормы, каковых решения КС РФ не должны содержать.

1.2 Решения Конституционного Суда РФ как нормативные правовые акты и акты преюдиции

Совокупность признаков рассматриваемого вида решений Конституционного Суда не позволяет с однозначностью отнести их и к нормативным актам. Для такого акта наиболее существенны два момента:

1) он выступает в качестве правотворческого акта, источника права, направленного на установление, отмену или изменение юридических норм;

2) он является формой бытия, существования правовых норм[18]. Ряд исследователей в этой связи выражают мнение, что постановление КС РФ о признании правового положения неконституционным влечет отмену соответствующей нормы. Таким образом, решения Суда вполне подпадают под определение нормативного правового акта[19].

Как представляется, решение КС РФ, устанавливающее неконституционность нормы права, хотя и соответствует трем основным критериям нормативного акта (неопределенность адресата; возможность неоднократного применения; действие вне зависимости от изменения или прекращения индивидуальных правоотношений), не может быть отнесено к нормативным актам, поскольку:

1) решение Суда не предназначено для регулирования общественных отношений во всех случаях, носит охранительный характер, цель деятельности Суда - способствовать лишению силы исключительно неконституционной нормы, решение не создает взамен новых «положительных» регулятивных норм права, в случае пробела в законодательстве непосредственным регулятором выступает Конституция;

2) Суд не вправе принимать решение по собственной инициативе, что вообще не характерно для органов, издающих нормативные акты;

3) деятельность Суда носит производный характер, необходимо наличие предмета проверки;

4) цель существования нормативного акта - возможность применения его к конкретным обстоятельствам, фактической ситуации. Для разрешения конкретной ситуации решения Суда недостаточно, оно для этого и не предназначено, необходимы нормы регулятивного характера;

5) отмены акта решением Суда в формально-юридическом смысле не происходит (поскольку законодательство различает понятия «лишение силы» и «отмена»), решение Суда способствует лишению силы не только конкретной нормы закона, а нормы с определенным содержанием. Таким образом, сфера действия решения здесь иная, чем у нормативного акта, отменяющего конкретную норму;

6) признание за решениями Суда характера нормативных актов напрямую противоречит принципу разделения властей;

7) решение Суда принимается на основании индивидуального обращения, которое имеет мало общего с правотворческой инициативой;

8) решение принимается судебным органом и только в юрисдикционной процедуре;

9) вступление решения в силу не связано с моментом опубликования;

10) в результате решения Суда возможно лишение силы нормативных актов различного уровня (что, однако, не является достаточным основанием для вывода об изменении юридической силы решения в каждом конкретном случае).

Для системы нормативных актов характерно иерархическое построение[20]. Включение же в данную систему актов Суда нарушает ее необходимые целостность и единство.

Нельзя говорить и о прямом превосходстве юридической силы только решения над силой акта. Лишение акта силы, хотя оно и связывается, в конечном счете, с решением Суда (это исключительная компетенция Суда), имеет две причины:

1) противоречие его Конституции, обладающей высшей юридической силой;

2) установление данного обстоятельства решением Суда[21].

Заслуживающим особого внимания представляется мнение о значении решения Суда в качестве преюдиции. Под «преюдициальностью» понимают «обязательность для всех судов, рассматривающих дело, принять без проверки и доказательств факты, ранее установленные вступившим в законную силу судебным решением или приговором по какому-либо другому делу»[22].

Решение Конституционного Суда, на наш взгляд, правовой преюдицией не является, поскольку преюдиция касается вопроса факта, решение же Суда, как уже отмечалось, нормативно (общеобязательно) по своей сути. Предполагается, что другой суд, который принимает без исследования установленные факты, сам имеет необходимое полномочие на их установление (даже в том случае, когда эти суды осуществляют разные формы судопроизводства).

Однако существует принципиальная разница между последствиями такого «установления». Никакой другой суд, кроме Конституционного, не вправе, даже установив несоответствие нормативного акта Конституции, заявить о лишении его на этом основании юридической силы. Значение же решения Конституционного Суда состоит не только в простой констатации такого «несоответствия», но (и это, на наш взгляд, главное) и в лишении оспариваемого акта силы; само знание о неконституционности в данной ситуации имеет второстепенное значение.

Любой суд, рассматривая аналогичную уже признанной неконституционной норму, не вправе признать ее неконституционной, данная норма уже лишена силы.

Также следует отметить, что в отечественном процессуальном законодательстве возможность использования судебной преюдиции тесно связана с субъектным составом участников дел (он должен совпадать), в отношении же использования преюдициального значения решений Конституционного Суда такое ограничение явно не применимо, встает вопрос о пределах такой «преюдиции».

Непонятно, как быть тогда с правилом обязательности установления данного «факта» для самого Конституционного Суда, поскольку предусмотрена возможность пересмотра его правовых позиций[23].

1.3 Решения Конституционного Суда РФ как правоприменительные акты

Встречаются мнения, что решения Суда по своей природе являются одной из разновидностей правоприменительных актов[24]. «Правоприменительный акт - это государственно-властный индивидуально-определенный акт, совершаемый компетентным субъектом по конкретному делу с целью определения наличия или отсутствия субъективных прав и юридических обязанностей и определения их меры на основе соответствующих правовых норм...»[25].

Не отрицая правоприменительного начала в деятельности каждого суда, мы не можем считать, что в приведенном определении исчерпывающим образом изложены вышеперечисленные свойства решений Конституционного Суда РФ.

Кроме того, мы согласны, что в качестве источников права могут выступать не правовые позиции Суда, как составные части решений, а именно сами эти решения[26].

Под правовыми позициями Суда, на наш взгляд, следует понимать смысл закона в трактовке, придаваемой ему Судом, который послужил основанием для итогового вывода по делу. Для рассматриваемого вида решений это вывод о конституционности нормы с определенным содержанием. Правовая позиция и решение, устанавливающее неконституционность нормы, не могут применяться изолированно. Как представляется, следует исходить из смыслового и юридического единства решения, в связи с чем отсутствуют основания для признания самостоятельной общеобязательности правовых позиций. Правовая позиция приобретает значение лишь с изданием Судом официального акта, а не сама по себе.

Довольно трудно или даже невозможно определить, в чем состоит «форма» правовой позиции как «убедительного прецедента толкования». Данное обстоятельство также делает правовые позиции неприменимыми в отрыве от формального правового акта.

Немаловажным для определения природы актов Суда является решение вопроса о возможности их пересмотра, которую ныне действующее законодательство отрицает.

Несколько иначе данный вопрос урегулирован в других странах. Так, по законодательству Беларуси, например, пересмотр решения Суда допускается в двух случаях:

1) открылись новые обстоятельства, не известные на момент принятия решения и которые могут серьезно повлиять на его существо;

2) изменилась конституционная норма, на основе которой принято решение.

Ж.И. Овсепян указывает, что наличие чрезвычайных случаев возможного пересмотра решений конституционных судов не колеблет в целом тезиса о жесткости процедуры такого пересмотра и исключительном праве судов пересматривать свои решения[27].

Ряд исследователей предлагают ввести несколько оснований для пересмотра Судом своих решений:

1) вновь открывшиеся обстоятельства;

2) изменение конституционных норм;

3) существенные процессуальные нарушения.

Возможность такого пересмотра, по их мнению, в правовом государстве должна существовать[28]. Данная точка зрения не совсем безосновательна, поскольку многие решения Суда далеко не безупречны. Другие считают, что предлагать возможность пересмотра решений Суда по вновь открывшимся обстоятельствам - значит не понимать сути конституционного судопроизводства[29].

Сам Суд в Определении от 13 января 2000г. № 6-О отметил, что статус Суда не предполагает обжалование принимаемых им решений. Однако в соответствии с ч. 3 ст. 46 Конституции РФ это не препятствует обращению в межгосударственные органы по защите прав человека. Таким образом, нужно отметить наличие правила о своеобразном подчинении конституционного судопроизводства контролю через органы международного правосудия.

Таким образом, из изложенного выше следует вывод, что в решениях Конституционного Суда РФ можно проследить некоторые признаки других источников права, однако данных отдельных признаков явно недостаточно, чтобы отнести решения Суда к какому-либо одному из «классических» источников права.

Существование особых последствий принятия, юридической силы и сферы действия таких решений придает данному правовому явлению относительно самостоятельное, новое и уникальное качество.

Вышеизложенное позволяет констатировать наличие в отечественном праве источника права особого рода (sui generis), который представляет собой решения Конституционного Суда РФ, устанавливающие неконституционность действующих норм права, что ведет к лишению их силы.

2 Практика реализации решений Конституционного Суда РФ

Итоговые решения Конституционного Суда РФ представляют собой особые нормативные правовые акты. Поэтому рассмотрение их исполнения через процедуру исполнительного производства решений судов других юрисдикций невозможно. К процессу, обозначаемому в Федеральном конституционном законе «О Конституционном Суде Российской Федерации» как исполнение его решений, следует подходить с позиции реализации правовых норм.

В соответствии с наиболее распространенным в юридической науке подходом выделяются следующие формы реализации права:

1) исполнение (совершение действий, предписанных нормой);

2) использование (нормы реализуются путем самостоятельных действий управомоченного субъекта);

3) соблюдение (воздержание от действий, предусмотренных в данных нормах);

4) применение, опосредующее реализацию норм их непосредственными адресатами и связанное с конкретизацией прав и обязанностей.

Названные формы реализации правовых норм проявляются в практике реализации решений Конституционного Суда РФ. Наиболее доступна для изучения практика реализации решений Суда федеральным законодателем. Согласно п. 1 ст. 80 ФКЗ о КС осуществление решений Суда означает отмену законодательным органом неконституционных положений, что означает их реализацию в форме исполнения. Например, ст. 1 Федерального закона от 12 апреля 2001 г. «О внесении изменения в п. 11 ст. 51 Федерального закона «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» из этого пункта исключены слова «либо в случае выбытия одного или более кандидатов, занимавших первые три места в общефедеральной части заверенного федерального списка кандидатов (за исключением случаев выбытия по вынуждающим обстоятельствам, указанным в пункте 16 настоящей статьи)».

Этим реализовано Постановление Конституционного Суда РФ о неконституционности приведенного положения как основания для отказа в регистрации федерального списка кандидатов или ее отмены Центральной избирательной комиссии РФ[30]. Другим Постановлением Суда было установлено несоответствие Конституции РФ ч. 5 ст. 59 АПК РФ, так как она исключает для выбранных организациями лиц, оказывающих юридическую помощь, возможность выступать в арбитражном суде в качестве представителей, если они не являются адвокатами или не состоят в штате этих организаций[31]. Во исполнение решения ч. 5 ст. 59 Кодекса была исключена[32].

Реализация решений Суда не ограничивается исключением из законодательства неконституционных положений. Согласно ч. 4 ст. 79 ФКЗ о КС, если правовой акт признан полностью или в части неконституционным либо если из решения Суда вытекает необходимость устранения пробела в правовом регулировании, должен быть принят новый акт или изменен действующий. В таких случаях законодатель обычно учитывает нормативные положения, выявленные Конституционным Судом. При этом реализация его решений происходит в форме исполнения. Во исполнение Постановления Суда о несоответствии Конституции РФ положения ч. 5 ст. 325 УПК РСФСР, лишающей осужденного права на обжалование в кассационном порядке приговора Верховного Суда РФ[33], в Закон РСФСР «О судоустройстве РСФСР» были включены нормы, возлагающие на введенную в состав этого Суда Кассационную коллегию обязанность рассматривать жалобы и протесты на решения, вынесенные коллегиями Верховного Суда в первой инстанции[34]. Постановлением Конституционного Суда РФ 14 марта 2002г. были признаны не соответствующими Конституции положения УПК РСФСР, допускающие применение меры пресечения заключение под стражу без судебного решения[35]. Во исполнение Постановления была изменена редакция ст. 10 Закона «О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса РФ». Применение меры пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и продления срока содержания под стражей было из компетенции прокурора передано суду[36]. Положения Постановления также были реализованы Президентом при исключении положений, повторяющих неконституционные нормы[37]. Данный случай представляет применение решения Суда, так как вывод о неконституционности положений Кодекса был распространен на другие правовые акты.

Президент России реализует конституционные судебные решения и участвует в законодательном процессе. Рассмотрев принятый Государственной Думой Закон о внесении дополнений в Законы «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан РФ» и «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания РФ», Президент направил заключение Председателю Государственной Думы, в котором он указал, что в противоположность указанному в этом Законе суд может возбудить по жалобе потерпевшего уголовное преследование лишь по делам так называемого частного обвинения. При признаках преступления, влекущего публичное уголовное преследование, суд не правомочен возбуждать уголовное дело. В этом случае Президент применил п. 1 резолютивной части Постановления Конституционного Суда от 14 января 2000 г. (о признании неконституционными положений УПК РСФСР, допускающих полномочия суда возбуждать уголовное дело) в единстве с абз. 7 п. 6 мотивировочной части этого Постановления, установившим неконституционность положений Кодекса, управомочивающих суд возбуждать уголовное дело по признакам преступления, влекущего публичное уголовное преследование[38].

Как представляется, при неподписании законов Президентом возможны следующие формы реализации конституционных судебных решений:

1) исполнение (в решении Суда прямо установлены правоположения, которые должен содержать новый закон, однако они не содержатся в законе);

2) применение (закон содержит положение, аналогичное по содержанию норме, установленной Судом в решении);

3) соблюдение (если закон противоречит запрету, выявленному в решении Конституционного Суда, или содержит положение, аналогичное признанному неконституционным). Следовательно, вышеприведенный пример представляет собой соблюдение решения Суда.

Решения Конституционного Суда России реализуются и органами государственной власти субъектов РФ. Решение о том, что ст. 36 Закона Краснодарского края от 23 июня 1995 г. «О порядке регистрации пребывания и жительства на территории Краснодарского края» не подлежит применению как аналогичная положениям, признанным неконституционными[39], повлекло исключение ст. 36 из названного Закона. Однако более точно рассматривать этот пример не как исполнение Определения Суда, а как применение его постановления, положенного в основу Определения[40]. На это указывает итоговый вывод указанного Определения Суда о тождестве положений регионального закона и закона, признанных ранее неконституционными.

Решения Конституционного Суда реализуются в форме исполнения высшими судебными инстанциями России, при даче разъяснений по вопросам судебной практики[41]. Но наиболее свойственна судебной практике реализация решений Конституционного Суда в форме исполнения (как правило, неприменение нормы, признанной неконституционной, или применение нормы, которой придано конституционно-конформное толкование) или применения (неприменение нормы, аналогичной признанной неконституционной). Например, в основу Определения Президиума Верховного Суда РФ по жалобе представителей Государственного Собрания - Курултая и Президента Республики Башкортостан[42] положено Определение Конституционного Суда, в мотивировочной части которого указано, что перечень вопросов, для рассмотрения которых субъекты Федерации могут создавать конституционные (уставные) суды (ч. 1 ст. 27 Закона «О судебной системе Российской Федерации») нельзя считать исчерпывающим. Вне пределов компетенции других судов предоставление таким судам полномочий не противоречит Конституции РФ, если эти полномочия соответствуют их юридической природе и предназначению в качестве судебных органов конституционного (уставного) контроля и касаются вопросов, относящихся к ведению субъектов РФ. В резолютивной части Определения указано, что ч. 1 ст. 27 названного Закона подлежит применению в соответствии с ее конституционно-правовым смыслом, выявленным Судом[43]. Следовательно, содержание п. 2 мотивировочной части Определения следует рассматривать как составную часть его итогового вывода по делу.

Президиум Верховного Суда РФ рассмотрел дело по жалобе Ю.А. Костанова о признании незаконным п. 149 Правил внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы Министерства юстиции РФ от 12 мая 2000 г. N 148, который устанавливает, что свидания подозреваемым или обвиняемым предоставляются с адвокатом, участвующим в деле в качестве защитника, по предъявлении им документа о допуске к участию в уголовном деле, выданного лицом или органом, в производстве которых находится уголовное дело[44]. В Постановлении Президиума указано, что Конституционный Суд 25 октября 2001г. признал не соответствующим Конституции п. 15 ч. 2 ст. 16 Закона о содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, поскольку он ставит реализацию возможности свиданий обвиняемого (подозреваемого) с защитником в зависимость от наличия разрешения лица или органа, в производстве которого находится уголовное дело[45]. Поэтому было вынесено решение о признании оспоренного пункта Правил незаконным и недействующим. Это пример реализации решения Конституционного Суда РФ в форме исполнения, поскольку норма, признанная недействующей, была принята на основании нормы, признанной в дальнейшем неконституционной, что предполагает отмену норм, основанных на признанной неконституционной.

Конституционные судебные решения используются при обосновании юридической позиции участников судебного спора. Администрация г. Северодвинска на основании Определения Конституционного Суда РФ от 9 апреля 2002 г. подала заявление в суд о компенсации муниципальному образованию Министерством финансов РФ «донорских денег»[46]. В Определении установлено (п. 1 резолютивной части), что пробел в правовом регулировании порядка возмещения расходов, связанных с предоставлением льгот, предусмотренных ст. 11 Закона РФ «О донорстве крови и ее компонентов», не может служить основанием для отказа в удовлетворении заявленных требований, если от этого зависит реализация вытекающих из Конституции прав и законных интересов граждан и организаций[47]. В отличие от большинства определений Конституционного Суда итоговые выводы названного содержат самостоятельное, подлежащее реализации положение.

Решения Конституционного Суда России реализуются органами исполнительной власти и прокуратуры. Определением Суда от 27 июня 2000 г. признаны неконституционными положения конституций ряда республик, которыми устанавливалось, что народ республики является носителем суверенитета и источником власти в республике, что исключало, что таким источником является многонациональный народ РФ[48]. Это положение было применено прокуратурой Республики Алтай при оспаривании в Верховном Суде Республики аналогичного положения Конституции этой Республики[49]. Постановлением Конституционного Суда было аннулировано положение Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов РФ", исключавшее привлечение депутата к уголовной ответственности, налагаемой в судебном порядке, и осуществление мер уголовно-процессуального характера без согласия законодательного органа государственной власти субъекта РФ[50]. Во исполнение этого положения был арестован депутат законодательного собрания г. Санкт-Петербурга по обвинению в преступлении, не связанном с депутатской деятельностью.

Таким образом, говоря о реализации решений Конституционного Суда РФ, нужно отметить, что даже в тех случаях, когда в итоговом решении Суда не перечислены все правовые последствия, которые ФКЗ о КС связывает с принятием решения, при реализации таких норм Закона необходимо говорить именно о реализации решений Суда, поскольку все положения, характеризующие действие решений Конституционного Суда, закреплены в ФКЗ о КС. При умолчании Суда о них в отдельных случаях они действуют как подразумеваемые.

Заключение

В заключение настоящего исследования можно сделать следующие выводы.

В настоящем исследовании мы рассмотрели различные точки зрения ученых на правовую природу решений Конституционного Суда России.

Часть ученых считает, что данные решения являются судебными прецедентами, часть - нормативными правовыми актами, другие называют их преюдициями и правоприменительными актами.

Нам представляется, что в решениях Конституционного Суда РФ смешаны несколько признаков, которые позволяют отнести к тому или иному источнику права. Однако данных отдельных признаков явно недостаточно, чтобы отнести решения Суда к какому-либо одному из «классических» источников права. Существование особых последствий принятия, юридической силы и сферы действия таких решений придает данному правовому явлению относительно самостоятельное, новое и уникальное качество.

Вышеизложенное позволяет констатировать наличие в отечественном праве источника права особого рода (sui generis), который представляет собой решения Конституционного Суда РФ, устанавливающие неконституционность действующих норм права, что ведет к лишению их силы.

Представляется, что законодателю настала пора всерьез задуматься над урегулированием в ФКЗ следующих вопросов. 1. Об установлении четких критериев отнесения вопросов к разряду конституционных. В настоящее время этот вопрос решается самим Конституционным Судом РФ применительно к конкретной ситуации. 2. О введении процедуры отмены или пересмотра решений Конституционного Суда РФ, проводимой в обязательном порядке по жалобам заинтересованных лиц.

Список использованных источников

Нормативно-правовые акты:

1 Конституция РФ от 12 декабря 1993 г. // Российская газета. - 1993. - 25 декабря.

2 Федеральный конституционный закон от 21 июля 1994 г. №1-ФКЗ «О Конституционном Суде РФ» // Собрание законодательства РФ. - 1994. - № 13. - Ст. 1447.

3 Федеральный конституционный закон от 31 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе РФ» // Собрание законодательства РФ. - 1997. - № 1. - Ст. 1.

4 Федеральный закон от 31 марта 2005 г. № 25-ФЗ «О внесении изменений в Арбитражный процессуальный кодекс РФ и признании утратившим силу Федерального закона «О внесении изменения в статью 59 Арбитражного процессуального кодекса РФ» // РГ. - 2005. - 5 апреля.

5 Постановление Конституционного Суда РФ от 6 июля 1998 г. № 21-П «По делу о проверке конституционности части пятой статьи 325 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.В. Шаглия» // РГ. - 1998. - 15 июля.

6 Постановление Конституционного Суда РФ от 14 января 2000 г. № 1-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, регулирующих полномочия суда по возбуждению уголовного дела, в связи с жалобой гражданки И.П. Смирновой и запросом Верховного Суда РФ» // РГ. - 2000. - 2 февр.

7 Постановление Конституционного Суда РФ от 25 апреля 2000г. № 7-П «По делу о проверке конституционности положения пункта 11 статьи 51 Федерального закона от 24 июня 1999 года «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания РФ» // РГ. - 2000. - 11 мая.

8 Определение Конституционного Суда РФ от 23 июня 2000 г. № 147-О «По жалобе гражданина Манукяна С.О. на нарушение его конституционных прав статьей 36 Закона Краснодарского края «О порядке регистрации пребывания и жительства на территории Краснодарского края» и Постановлением Законодательного Собрания Краснодарского края «О перечне городов и районов края, в которых временно вводится особый порядок регистрации по месту жительства, и Правилах регистрации по месту жительства в них» // Собрание законодательства РФ. - 2000. - № 33. - Ст. 3431.

9 Постановление Конституционного Суда РФ от 14 марта 2002 г. № 6-П «По делу о проверке конституционности статей 90, 96, 122 и 216 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан С.С. Маленкина, Р.Н. Мартынова и С.В. Пустовалова» // РГ. - 2002. - 21 марта.

10 Постановление Конституционного Суда РФ от 12 апреля 2002 г. № 9-П «По делу о проверке конституционности положений статей 13 и 14 Федерального закона «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» в связи с жалобой гражданина А.П. Быкова, а также запросами Верховного Суда РФ и Законодательного Собрания Красноярского края» // РГ. - 2002. - 25 апреля.

11 Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июля 2004 г. № 15-П «По делу о проверке конституционности части 5 статьи 59 АПК РФ в связи с запросами Государственного Собрания - Курултая Республики Башкортостан, Губернатора Ярославской области, Арбитражного суда Красноярского края, жалобами ряда организаций и граждан» // РГ. - 2004. - 27 июля.

12 Определение Конституционного Суда РФ от 6 марта 2003 г. № 103-О «По запросам Государственного Собрания Республики Башкортостан и Государственного Совета Республики Татарстан о проверке конституционности части 1 статьи 27 Федерального конституционного закона «О судебной системе Российской Федерации» // РГ. - 2003. - 29 апреля.

Учебная литература:

13 Гаджиев Г.А. Феномен судебного прецедента в России // Судебная практика как источник права. - М.: Городец, 2000. - 187с.

14 Голубицкая С.Г. Решения Конституционного Суда Российской Федерации в правовой системе России (теоретические и практические вопросы): Автореф. дис... канд. юрид. наук. - М., 2002. - 35с.

15 Захаров В.В. Решения Конституционного Суда Российской Федерации как источник конституционного права. - М.: Юрлитинформ, 2005. - 187с.

16 Захаров В.В. Решения Конституционного Суда в системе источников российского права // Журнал российского права. - 2006. - №11. - С. 24-27.

17 Зорькин В.Д. Прецедентный характер решений Конституционного Суда Российской Федерации // Журнал российского права. - 2004. - № 12. - С. 4-7.

18 Кистяковский Б.А. Философия и социология права. - СПб.: Пресс, 1998. - 463с.

19 Козлова Е.И., Кутафин О.Е. Конституционное право России. - М.: Юристъ, 2002. - 468с.

20 Курбатов А.Я. Компетенция Конституционного Суда РФ // Закон. - 2004. - №6. - С. 46-48.

21 Лазарев Л.В. Конституционный Суд России и развитие конституционного права // Журнал российского права. - 1997. - № 11. - С. 6 - 8.

22 Лазарев Л.В. Правовые позиции Конституционного Суда России. - М.: Городец, 2003. - 254с.

23 Марченко М.Н. Источники права. - М.: Проспект, 2005. - 759с.

24 Марченко М.Н. Основные источники англосаксонского права: понятие, прецедент // Вестник МГУ. - 1999. - № 4. - С. 38-42.

25 Митюков М.А. Акты Конституционного Суда РФ и конституционных (уставных) судов субъектов Федерации // Журнал российского права. - 2001. - № 6. - С. 16-18.

26 Нерсесянц В.С. У российских судов нет правотворческих полномочий // Судебная практика как источник права. - М., 2000. - С. 110-117.

27 Сивицкий В.А. Юридическая сила решений Конституционного Суда РФ // Юридический мир. - 2000. - № 9. - С. 47-51.

28 Эбзеев Б.С. Конституционный Суд РФ - судебный орган конституционного контроля // Вестник Конституционного Суда РФ. - 1995. - № 2-3. - С. 91-96.

Размещено на Allbest.ru

...