Реформы дипломатии развитых стран

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Реформы дипломатии развитых стран

1. Понятие дипломатии и дипломатической службы

Дипломатическая служба, основы которой рассматриваются в настоящей книге, представляет собой определенный вид государственной службы, отличный от других видов государственной службы своей спецификой. Определить же эту специфику дипломатической службы невозможно без уяснения того, что представляет собой сама дипломатия. Вот почему первый вопрос, который необходимо рассмотреть в нашей книге, - это вопрос об определении понятия «дипломатия».

При рассмотрении явлений международной жизни то и дело употребляются понятия: внешняя политика, дипломатия, дипломатическая служба. Нередко эти понятия рассматриваются как совершенно идентичные и не имеющие различия. Понятие «дипломатия» часто употребляется в самых различных значениях, порой очень отдаленных от действительного смысла этого слова. Известный английский дипломат и публицист Г. Никольсон указывает, что «в разговорном языке слово «дипломатия» употребляется для обозначения ряда совершенно различных вещей. Иногда оно употребляется как синоним внешней политики… В других случаях оно обозначает переговоры… Это слово также служит для названия процедуры и аппарата, при помощи которых ведутся переговоры. Оно также употребляется для обозначения заграничной части ведомства иностранных дел… Наконец, это несчастное слово обозначает особую способность, проявляющуюся в ловкости в хорошем смысле при ведении международных переговоров, а в плохом смысле - в коварстве в подобных делах».

Между тем при всей близости указанных понятий и внутренней связи их друг с другом каждое из них имеет свой особый смысл, определяемый реальным содержанием каждого понятия, отражающим его действительные роль и значение в жизни общества.

2. Дипломатия, дипломатические и международные отношения

Дипломатия и дипломатическая служба неразрывно связаны с международными отношениями государств, причем именно в такой степени, что их нельзя понять и представить одно без другого. Изучение истории дипломатии в известной степени является и изучением истории международных отношений.

В предыдущем разделе мы определили дипломатию как деятельность органов внешних сношений и руководителей государств по осуществлению задач внешней политики государства, служащей интересам господствующего класса или народа, мирными средствами и в мирной форме. Из этого вытекает, что классовая сущность дипломатии и дипломатической службы государства определенного исторического типа остается неизменной во взаимоотношениях данного государства со всеми другими государствами и странами без различия их социальных систем.

Возникает вопрос: чем объяснить, однако, то обстоятельство, что принципы, формы и методы дипломатии одного и того же государства далеко неодинаковы во взаимоотношениях с социалистическими странами, с империалистическими государствами и с новыми независимыми государствами, освободившимися от колониального ига?

Практика, бесспорно, обнаруживает наличие в ряде случаев существенных различий в руководящих принципах, в высших формах и основных методах дипломатической деятельности социалистического государства, которые применяются этим государством во взаимоотношениях с другими социалистическими странами и в отношениях с капиталистическими и развивающимися странами.

Руководящим принципом дипломатии социалистического государства в отношениях с другими социалистическими странами является принцип социалистического интернационализма. Высшей формой дипломатической деятельности во взаимоотношениях социалистических стран являются совещания и переговоры партийно-правительственных делегаций, возглавляемых руководителями коммунистических и рабочих партий и главами правительств социалистических стран.

Высшая форма дипломатической деятельности во взаимоотношениях социалистических и капиталистических государств имеет иной характер. Наряду с переговорами и встречами президентов и премьер-министров социалистических и капиталистических государств имеют место также встречи и переговоры высших партийных руководителей социалистических государств, выступающих как представители этих государств, с высшими руководителями империалистических государств для обмена мнениями по общему направлению двусторонних отношений и международной политики и выработки документов, носящих глобальный характер. Все подобные встречи, как показывает опыт, носят не партийно-политический, а межгосударственный характер и коренным образом отличаются по своему содержанию и результатам от встреч партийно-правительственных делегаций братских социалистических стран, реализующих на деле осуществление принципов социалистического интернационализма.

Все эти явления в дипломатии одного и того же государства социалистического типа трудно объяснить лишь классовой сущностью одного данного государства, его внешней политики и дипломатии. Во всех указанных случаях классовая сущность государства, его внешней политики» и» дипломатии остается неизменно одной и той же, а между тем руководящий принцип, высшая форма и основной метод дипломатической деятельности оказываются существенно отличными во взаимоотношениях данного государства с социалистическими и капиталистическими странами. Объяснение лежит в классовой сущности уже не данного государства, его внешней политики и дипломатии, а в классовой сущности государства-партнера или государств-партнеров, в классовой сущности их внешней политики и дипломатии. Тем самым в данном случае дипломатия выступает не как односторонняя деятельность одного государства, а как двусторонние или многосторонние взаимоотношения органов внешних сношений двух или многих государств. Этот внешнеполитический аспект дипломатии, определяемый тем или иным типом международных отношений, полностью согласуется с учением К. Маркса и В.И. Ленина об общественных явлениях, в том числе о внутренней и внешней политике, которую нельзя понять лишь как классовую «сущность в себе» и необходимо рассматривать как определенные общественные отношения.

К. Маркс, критикуя прежний механический материализм, указывал в «Тезисах о Фейербахе», что понять сущность человека нельзя из одностороннего рассмотрения только самого индивида. Сущность человека в своей совокупности выражают общественные отношения людей В.И. Ленин, разбирая политику и давая ей определение, также подчеркивал двусторонний характер политики как общественного отношения. В. И Ленин определял политику как отношение между классами. Это определение политики В И. Ленин неоднократно применял и при разборе внешней политики различных государств, рассматривая ее как отношения между государствами и стоящими за ними классами. Дипломатия, являющаяся продолжением политики господствующих классов государств на международной арене мирными средствами (в отличие от войны как продолжения политики немирными, насильственными средствами), также может и должна быть рассмотрена как двусторонний процесс, как определенный вид отношений между государствами и стоящими за ними классами и народами.

Подходя с этой стороны к дипломатии, сразу же находим ответы на поставленные выше вопросы, почему дипломатия с одной и той же классовой сущностью одного государства может исходить из разных принципов и применять не единые формы и методы, имея дело с различными по типу международными отношениями.

Этот же подход дает ответ не только на данные вопросы.

Известно, что в центральном аппарате ведомства иностранных дел социалистических стран есть дипломатические оперативные отделы, занимающиеся взаимоотношениями с капиталистическими странами, а в центральном аппарате ведомства иностранных дел капиталистических государств есть отделы, занимающиеся взаимоотношениями с социалистическими странами. Кроме того, социалистическое государство предоставляет возможность на своей территории функционировать зарубежным органам внешних сношений империалистических государств, обеспечивая вместе с тем их неприкосновенность и определенные дипломатические права и иммунитеты. То же самое имеет место в отношении зарубежных органов социалистических государств на территории империалистических держав. Очевидно, что все это также нельзя понять и объяснить только одной классовой сущностью данного государства, нельзя вывести из классовой сущности этого государства, его внешней политики, дипломатии и дипломатической службы. Вместе с тем все это легко может быть понято и объяснено под углом зрения внешнеполитического аспекта дипломатии и дипломатической службы, проявляющих себя как определенные отношения между государствами различных систем.

Все это приводит к выводу, что разбор дипломатии и дипломатической службы будет неполным, если не рассмотреть сами международные отношения, и особенно определенные исторические типы этих отношений в современную эпоху. В настоящее время выявляется четыре типа международных отношений:

· отношений между государствами различных социальных систем - социализма и капитализма, их мирного сосуществования;

· международных социалистических отношений между государствами социалистической системы;

· международных отношений новых освободившихся от колониализма стран между собой и их взаимоотношений с социалистическими государствами;

· международных отношений стран капитализма между собой.

Сказанное выше требует дать краткую характеристику современных типов международных отношений и их основных принципов, что будет сделано в последующих параграфах настоящей главы. Прежде чем перейти к этому, необходимо рассмотреть, хотя бы кратко, историческое развитие дипломатии в тесной связи с развитием основных общественно-экономических формаций человеческого общества.

3. Публичная дипломатия Европейского Союза: проблемы и перспективы развития

В условиях глобализации подавляющая масса внутренних и международных взаимодействий переместилась в сферу общественных отношений. У бизнеса, институциональных институтов и неправительственных структур появилась уникальная возможность контролировать действия органов исполнительной, законодательной и судебной власти своих государств.

При любом ущемлении многочисленных интересов граждан, производственных и общественных формирований проблема немедленно становится достоянием гласности, подвергается публичному обсуждению в средствах массовой информации, экспертным сообществом, парламентариями и активистами многочисленных неправительственных образований.

Аналогичным образом в процессе принятия политических решений приходится все больше учитывать не только реальные факторы, но также человеческие восприятия, представления и образы. Развитие электронных средств массовой информации создало возможность активного и оперативного внедрения в массовое сознание мифов и ценностей, позволяющих формировать у населения нужные восприятия. С другой стороны, в условиях глобализации стабильно расширяются поощряемые и инициируемые государствами многообразные формы гуманитарных контактов - туризм, научные обмены, длительная работа за рубежом или в филиалах зарубежных фирм.

Тем самым одним из основных инструментов глобальной социально-политической палитры объективно становится публичная дипломатия. Её искусное осуществление вкупе с грамотным использованием иных «гуманитарных ресурсов» подчас даёт государству гораздо больше того, на что оно может претендовать по объективным показателям своей политической, экономической и военной мощи.

Исследователи публичной дипломатии в этой связи подчёркивают: «Политика формирования позитивного образа государства реализуется за счет информационных, политических, дипломатических, культурных, силовых, экономических и иных действий государства и его партнеров - общественных организаций, ассоциаций и отдельных граждан страны. Данные действия объединяются в информационные кампании (операции), психологические операции стратегического, оперативного и тактического уровней.

Эффективность политики формирования позитивного образа государства обусловливается учетом в ходе его конструирования информационных, политических, социальных, культурных, экономических и т.п. потребностей и интересов целевых общественных групп внутри страны и за рубежом, их переменных (текущих) и постоянных представлений о государстве, образов-архетипов, мифов, содержащихся в общественном сознании аудиторий».

Максимальному раскрытию потенциала публичной дипломатии способствует необходимость всестороннего коммуникационного обеспечения новой модели общественного взаимодействия, а также интенсификация процессов, рождаемых на глобальном и региональном горизонтах национальных и транснациональных институций.

Успехи и недостатки в проведении публичной дипломатии хорошо видны в деятельности Европейского Союза. Это специфическое содружество европейских народов словно призвано служить примером для обоснования теоретических построений Ф. Броделя, описавшего, в частности, трудности интеркультурной, интернациональной коммуникации при рассмотрении целостной истории в контексте «мир-системного анализа». В логике подхода Броделя целостность носит, с одной стороны, мировой характер (это объясняет использование терминов «глобальная история», «мондиализм»), с другой - характер социальный. Поскольку развитие социума нельзя разрывать на сферы, публичная дипломатия естественным образом превращается в часть системы международных отношений.

Здесь же уместно вспомнить заложившего теоретические основы публичной дипломатии Дж. Розенау, который в своей монографии «Научное изучение иностранной политики» (The Scientific Study of Foreign Policy) (1971) обосновал неопределенность природы нации и национального государства, необходимость выработки критериев определения существования интересов и отслеживания их присутствия в самостоятельных проявлениях политики. (Именно такие интересы впоследствии превратились в объекты воздействия публичной дипломатии.)

В работе «Мировая политика в движении. Теория изменений и преемственности» Розенау пишет о становлении «нового глобального порядка», который проявляется в кризисе традиционных международных отношений, основанных на реалистической парадигме, в выходе из-под контроля великих держав многих глобальных процессов, в несводимости формирующегося миропорядка к межправительственным отношениям, в появлении неподконтрольных государствам и блокам «акторов вне суверенитета». По мнению Розенау, контакты в рамках постмеждународной политики переконфигурируются. Наряду с «первым миром» - межправительственными отношениями, складывается «второй полицентричный мир», характеризующийся турбулентностью, бифуркационностью, непредсказуемостью. Эти изначально противоположные «миры» быстро порождают разноуровневые взаимосвязи и взаимоотношения, под которые, соответственно, вырабатывается обширный инструментарий влияния, охватывающего все социальные страты… Такого рода общественные взаимодействия по определению порождают спектр взимосвязанных или проявляющихся в отрыве от «генеральной совокупности» конфликтов.

Турбулентность, бифуркационность, непредсказуемость модели Евросоюза, как отмечают современные исследователи, в первую очередь вызвана незавершенностью его политической системы. Следствием статусной неопределённости выступают в том числе проблемы в развитии действенной и эффективной модели собственной публичной дипломатии ЕС. Претендуя на роль одного из столпов глобального мира, Евросоюз явно проигрывает другим основным субъектам международных отношений - именно ввиду своего институционального дисбаланса: это образование слишком интегрировано, чтобы называться конфедерацией, но недостаточно интегрировано, чтобы называться федерацией или государством. Евросоюз демонстрирует неравномерную и иногда внешне не очень понятную схему разграничения полномочий внутри ЕС, которая не всегда совместима с традиционными политическими моделями. Это особенно очевидно в сфере внешней политики, политики безопасности и обороны, где процессы интеграции внутри ЕС на протяжении долгого времени пребывали под своего рода негласными табу. Всё перечисленное даёт критикам основание называть Евросоюз «квазигосударством по сути своей».

Приведем только один пример противоречия интересов ЕС и стран-членов Евросоюза. Несмотря на то, что в соглашении о свободной торговле есть статья о защите прав человека, ЕС никогда не применял ее против таких государств, как Тунис, Египет и Израиль, поскольку связанные с ними некоторые страны-члены ЕС блокировали любые инициативы относительно возможных санкций. Соответственно, официально продекларированная задача доведения внешней политики ЕС до широкой общественности Евросоюза ставится под сомнение самим фактом непоследовательности при ее реализации и применении.

Межнациональные противоречия между странами-членами ЕС и стойкое впечатление квазигосударственности европейского содружества, конечно, серьёзно мешают Брюсселю проводить согласованную линию официальной дипломатии. Одновременно указанные факторы, с одной стороны, препятствуют эффективности публичной дипломатии, с другой - публичная дипломатия в такой ситуации неизбежно становится источником демонстрации имиджа ЕС как потенциально слабого квазигосударственного образования.

Основой формирования политических институтов Евросоюза выступают транснациональные партии. Однако и они не могут преодолеть внутреннюю слабость, вызванную многонациональной пестротой. В частности, им не удаётся вырабатывать эффективные механизмы защиты общих национальных интересов стран ЕС.

Любая транснациональная партия (ТНП) сама по себе - беспрецедентное историческое явление. Направления её развития предсказать зачастую крайне сложно. Чтобы реализовать свой потенциал и преодолеть имманентно присущую транснациональным образованиям, как многонациональным институтам, слабость, они могут пойти по пути превращения в партии парламентского типа, укрепляя фракционную дисциплину. А могут сосредоточиться на внепарламентских формах деятельности - одной из них как раз и является публичная дипломатия. И если исходить из того, что публичная дипломатия относится к сфере деятельности неправительственных структур, нынешняя слабость транснациональных европейских политических формирований может обернуться их силой - с точки зрения развития именно публичной дипломатии во внешнем окружении.

Возьмём для примера Партию европейских социалистов (ПЕС), которая успешно функционирует в Европарламенте. Изначально она создавалась именно как партия парламентского типа, соответственно, в государствах-членах ЕС была сформирована разветвлённая партийная структура. ПЕС настолько социально направленно выстроила свою деятельность, что её программы вполне можно отождествить с публичной дипломатией.

Первый Манифест ПЕС был одобрен в ноябре 1993 г. - накануне назначенных на 1994 г. евровыборов. В нём зафиксированы такие цели деятельности партии, как защита интересов наемных работников и инвесторов стран, входящих в ЕС, не только за счет разработки соответствующих законодательных норм, но и за счет вовлечения всех сторон в совместные экономические и исследовательские проекты на основе частной инициативы. Главными приоритетами назывались борьба с безработицей и политика создания новых рабочих мест. Манифест требовал разработки «европейского пакта во имя занятости и инвестиций». В документе также предлагалось в масштабе европейского сообщества развивать политику, направленную на защиту интересов наемных работников, в частности, выработать систему минимальной зарплаты и систему минимальных норм в области охраны здоровья.

В своём Манифесте партия однозначно высказалась за усиление интеграционных процессов в Европе, за ориентацию на демократический контекст интеграции, за вовлечение в интегративный процесс рядовых граждан. «Демократическая Европа должна произрастать, начиная с базы», - подчёркивалось в документе.

Перспективы формирования единого взгляда ЕС на внешнеполитические проблемы, инструментом решения которых призвана быть публичная дипломатия, следует искать в институциональных особенностях политического процесса, влияющих на электоральное поведение и обеспечивающих такое давление на национальные партии - члены ТНП, чтобы подталкивать их к интеграции, а не к дезинтеграции в рамках ТНП. Иначе говоря, эти условия должны обеспечивать ориентацию национальной партии - члена фракции Европейского парламента - на фракционную линию, а не на позицию граждан своего конкретного государства. Такую ситуацию способно обеспечить предоставление возможности при выборах в Европарламент прямо голосовать за трансъевропейские списки. Тогда избиратели разных государств-членов Евросоюза смогут отдать свои голоса не только за национальные, но и за трансъевропейские партии.

Некоторые специалисты отмечают, что Европарламент эволюционировал в своем развитии от органа, обладавшего минимальной законодательной властью и очень тяжело реализовывавшего какое бы то ни было влияние на функционирование политической системы, в орган «реактивной законодательной власти», который стал определять политику и внутреннюю структуру Европейского парламента (комитеты, фракционные партийные объединения и т.п.). Аналогичным образом элементы внутрипарламентской структуры имеют тенденцию трансформироваться в полноценные субъекты европейской политики.

В настоящее время Европарламент реализует определенные дополнительные функции, которые в обычной парламентской практике считаются выходящими за рамки функциональной парламентской системы. В список таких прерогатив входит право назначать членов и президента Европейской Комиссии, право формировать приоритеты бюджетной политики и т.д. На этой основе «внутренние организации Европейского парламента», например, партийные группы, вполне способны эволюционировать от состояния «квазипартий» к реальным партиям, влияние которых будет существенно выше влияния традиционных партийных структур, действующих в рамках национальных политических систем.

Перспективой развития публичной дипломатии, связанной с преодолением слабых мест ЕС, должны являться, во-первых, поиск разумного баланса интересов членов ТНП между «федеральными» и национальными приоритетами. Во-вторых, обеспечение такого избирательного процесса и, соответственно, поведения избирателей, чтобы партии руководствовались в первую очередь мотивом переизбрания в Европейский парламент, а не в национальный парламент своей страны. В-третьих, способом преодоления слабости ЕС является становление Европейского парламента в качестве органа законодательной власти с широкими возможностями влияния на политику. Это станет возможным в случае принятия европейской конституции или хотя бы ее компромиссного варианта.

К перспективам развития публичной дипломатии ЕС можно отнести также следующие моменты. Как известно, Евросоюз намерен в ближайшем будущем заменить «информационную стратегию» полноценной «информационной политикой». Для реализации этой программы необходимо внести поправки в действующий Договор о ЕС.

В настоящее время Еврокомиссия обладает правом информировать всех граждан ЕС о своих действиях. Однако коммуникация, как и связанные с нею образование и политика по отношению к СМИ, по-прежнему пребывают в компетенции национальных государств. Тем самым институты ЕС до сих пор могут действовать лишь в очень ограниченных правовых рамках, опираясь на скудные финансовые ресурсы. Для поддержки и осуществления инициатив по развитию коммуникационного пространства ЕС Совет и Европарламент должны предоставить Еврокомиссии четко очерченный мандат, а также необходимый бюджет, который позволит проводить на самом деле масштабную коммуникационную политику.

Итак, суммируем некоторые выводы, связанные с развитием публичной дипломатии и формированием эффективного имиджа ЕС.

Влияние собственных масс-медиа ЕС несравнимо с влиянием национальных масс-медиа. Одно из следствий этого обстоятельства - все события в Евросоюзе население стран-членов воспринимает через призму национальных интересов. Таким образом, о наднациональной публичной дипломатии ЕС пока можно говорить только условно.

Публичная дипломатия ЕС обладает специфической чертой, не имеющей аналогов в истории: в большой степени она направлена на внутреннюю аудиторию Евросоюза. Поскольку в основе идеологии ЕС лежит принцип расширения политического участия граждан, публичная дипломатия ЕС сознательно опирается на развитие механизмов обратной связи с населением.

Одной из важнейших проблем функционирования публичной дипломатии ЕС является острота межнациональных противоречий в рамках Евросоюза. Это отражает, например, формулировка принципов информационной деятельности в рамках «Коммуникационной стратегии расширения». При разъяснении преимуществ расширения ЕС главная роль отводилась национальным правительствам и лидерам, соответственно, в списке основных принципов кампании фигурировали децентрализация, сотрудничество с государствами-членами, в том числе со средствами массовой информации и общественностью. Таким образом вся содержательная часть публичной дипломатии ЕС была отдана на откуп государствам-членам. Закономерный результат - наднациональной кампании не получилось.

Координация публичной дипломатии ЕС между различными институтами Евросоюа отличается чрезмерно высоким уровнем сложности, что ведёт в конечном итоге к неэффективности проектов публичной дипломатии.

Реформа публичной дипломатии ЕС, предпринятая в связи с признанием её несостоятельности после провала принятия Конституции ЕС, носит в значительной степени декларативный характер.

Официальные институты ЕС осуществляют публичную дипломатию не только в качестве внешнеполитической пропаганды, но и напрямую работая с группами интересов, которые демонстрируют желание служить опорой политики ЕС в других странах.

При выявлении внутренней структуры публичной дипломатии ЕС ее основным элементом следует признать транснациональные (трансъевропейские) партии, которые можно полностью отождествить с типичным актором международных отношений. Нынешние европейские ТНП оказывают определенное влияние на международные отношения, пользуются признанием со стороны государств и их правительств и учитываются ими при выработке внешней политики, а также имеют ту или иную степень автономии при принятии собственных решений.

Если какая-либо транснациональная партия сможет осуществлять публичную дипломатию в роли субъекта формирования правительства ЕС, то такая публичная дипломатия станет официальной дипломатией Евросоюза. При этом объектом ее воздействия будет именно общественное мнение иных стран. Если же какая-либо транснациональная партия осуществляет программу воздействий от своего имени, не входя во властные институты ЕС, то её дипломатия становится публичной по определению.

Осуществляя публичную дипломатию от имени официального органа государственной власти, любая транснациональная партия не в силах будет преодолеть свою слабость, связанную с тем, что ЕС до сих пор является не государством, а квазигосударством. Однако в качестве субъекта публичной дипломатии, работающего напрямую с группами интересов в иных странах, которые ради сотрудничества с общеевропейской структурой способны занять в том числе и антинациональную позицию, транснациональная партия способна действовать вполне успешно. И тогда проблемы публичной дипломатии ЕС сведутся к слабостям транснациональных партий как таковых. Главная из них - интересы входящих в транснациональное объединение национальных партий географически (геополитически) локализованы.

Результаты формирования имиджа ЕС средствами публичной дипломатии на внутриполитической арене пока следует признать отрицательными, о чем свидетельствуют социологические опросы и провал принятия Конституции ЕС. В тех же случаях, когда средствами публичной дипломатии был сформирован положительный имидж ЕС (у поступавших в содружество стран), конечная неудача публичной дипломатии связана с тем, что идеализированный положительный имидж быстро привёл к разочарованию населения, сформировав в итоге довольно скептическое отношение к интеграции с Евросоюзом.

Наоборот, образ ЕС за рубежом в целом воспринимается положительно. Кроме прочего, это лишний раз свидетельствует о том, что эффективному осуществлению публичной дипломатии внутри ЕС мешают межнациональные противоречия стран-членов Евросоюза.

Перспективы развития публичной дипломатии и имиджа ЕС сводятся к следующему. В рамках существующей сегодня «страновой дисперсии» Евросоюза транснациональные партии могут сосредоточиться на внепарламентской форме деятельности-то есть целиком и полностью на публичной дипломатии. Если же будет принята европейская конституция (или какой-то ее заменитель), то электоральный процесс может измениться таким образом, что транснациональные партии как субъекты публичной дипломатии официальным порядком преодолеют свою транснациональность. Аналогичным образом сам Евросоюз, выступая в роли субъекта официальной публичной дипломатии, тоже способен отчасти преодолеть свою транснациональность.

При таком сценарии достаточно реальной выглядит радикальная реформа, связанная с изменением мандата и бюджета коммуникационной политики Евросоюза, которая несомненно повысит эффективность публичной дипломатии ЕС в целом.

4. Современная дипломатия США

дипломатия европейский международный законодательство

Международная образовательная политика США, призванная создавать лояльные социальные слои в зарубежных странах, претерпевает изменения после террористических атак. Эти изменения касаются региональной направленности программ обучения, их социально-профессионального состава и попыток администрации Соединённых Штатов выработать новую эффективную стратегию международной образовательной политики.

В течение 2001-2002 гг. администрация президента и Конгресс США занимались анализом провала международной образовательной политики в странах, откуда, по мнению внешнеполитических агентств, исходят угрозы национальной безопасности США. До 2001 г. международная образовательная политика признавалась успешным инструментом внешней политики США. Госдепартамент неоднократно приводил примеры о том, как бывшие выпускники программ обучения занимают высокие посты в правительствах зарубежных стран: 200 настоящих и бывших премьер-министров и президентов и среди них Т. Блейр, М. Тетчер, Г. Шредер и М. Саакашвили и другие являлись участниками правительственных образовательных программ; 80% членов правительства Саудовской Аравии получили образование в Американских университетах, 75% парламента в Кении были обучены в США и т.д.

После террористических атак на поверхность стали выплескиваться проблемы, ранее не поднимавшиеся ни в Конгрессе, ни в Госдепартаменте США. Оказалось, что снижение финансирования международных образовательных программ с 1993 г. привело к сокращению числа участников в основном из стран с высоким процентом мусульманского населения: если в 1993 г. в программах участвовало около 4000 граждан, то в 2001 - на 1000 человек меньше, причем наиболее сократились программы обменов с такими странами, как Египет, Саудовская Аравия, Афганистан, Пакистан, Бангладеш и Индия. Различные исследования показывали, что в последнее время мусульманские страны Ближнего Востока переживают демографический взрыв, и молодежь в возрасте меньше 24 лет составляет 50 - 65% от общего числа населения. А опросы общественного мнения в странах, которые на протяжении периода «холодной войны» являлись сторонниками США, демонстрировали падение дружелюбного отношения к США, и самые негативные оценки высказывала молодёжь, точнее школьники, для которых в арсенале Госдепартамента до конца 2001 г. программ обмена не существовало. В одном из отчетов Г. Фуллера, бывшего сотрудника ЦРУ и специалиста по Ближнему Востоку, указывалось, что «именно молодёжь бойкотирует США, срывает продажи американских товаров, а не старшее поколение, которое активно обучалось в США».

Кроме того, выяснилось, что североамериканские исследования не развиты в университетах стран Ближнего Востока. Только в американских вузах, созданных правительством США в Каире/ Бейруте, Сане и др., существовали кафедры с одноименным названием.

И наконец, аудиторские комиссии Конгресса США были шокированы способом оценки эффективности международных образовательных пргграмм в Госдепартаменте посредством анкетирования зарубежных граждан после завершения обучения, что, по мнению Счетной палаты Конгресса совсем не отражает изменения общественного мнения о США в зарубежных странах.

Все эти проблемы привели к негативной оценке Конгрессом США международной образовательной политики США в странах Ближнего Востока и попыткам выработать новую политику, которая бы направила общественное мнение о США в позитивное русло и создала лояльную молодёжь в страна, представляющих для США потенциальную угрозу.

В итоге были отобраны 20 стран с преобладающим мусульманским населением, которые и стали основной мишенью международной образовательной политики США на ближайшие годы. Перечень этих стран был предложен Конгрессом, а точнее республиканцем и главой комитета по международным отношениям палаты представителей Г. Хайдом. Хайд стал основным инициатором изменений в образовательной политике США в настоящее время. В марте 2002 г. он предложил привлекать журналистов, школьников и издателей из мусульманских стран для обучения в США, причем обучение должно быть недолгим для расширения охвата населения. Но инициатива республиканца не прошла. Тогда Г. Хайд стал искать для себя лоббистов в администрации Дж. Буша и нашёл поддержку своим инициативам в лице Совещательного комитета по публичной дипломатии при президенте США. Комитет был создан ещё в конце 1940-х годов для пересмотра образовательных программ США на заре «холодной войны», но потерял свою значимость после окончания противостояния с Россией и ликвидации отдела по координации скрытых операций в международной образовательной политике в СНБ, а также информационного агентства. Теперь же Хайд не без оснований надеялся, что Комитет поддержит его инициативы по изменению международной образовательной политики США, если ему будет предложено занять основное место в деле формирования новой стратегии, что связано, естественно, с перераспределением бюджетных средств.

В итоге, в сентябре 2002 г. совместными усилиями Конгресса и Совещательного комитета удалось законодательным порядком потребовать от Госдепартамента формирования новой стратегии в международной образовательной политике посредством финансирования Совещательного комитета и инициирования программ обучения для женщин, школьников, журналистов и студентов из мусульманских стран. Особенно лоббисты акцентировали внимание на молодых представителях мусульманских обществ, поскольку «они безработные, необразованные, не имеют будущего и больше всего подвержены влиянию экстремизма». Журналисты заняли особое место в новых международных образовательных программах США, поскольку именно они создают негативное суждение о политике США в обществе.

Госдепартамент разработал новую образовательную программу для школьников-мусульман и усилил инициативы Хайда посредством создания массированной пропаганды на молодёжь в некоторых странах в 2002 - начале 2003 гг. В марте 2002 г. в регионе Персидского залива начинает вещание радио Сава с целью завладеть умами молодой аудитории. Поэтому радио транслирует в основном музыкальные программы, но и время новостей растет постоянно и достигает около 5 часов ежедневного вещания. Однако на сегодняшний день программы вещания охватывают только около 50% молодёжи Кувейта, ОАЭ, Египта и др., что не удовлетворяет правительство США. В июне 2002 г. начинает вещание Афганская сеть на территории Афганистана с целью охватить всё население этой страны. Но здесь результаты относительного влияния на социальные слои не утешительные: только 45% жителей Кабула слушают программы радио и единичный процент слушателей наблюдается в отдалённых провинциях Афганистана. И в конце 2002 г. правительство США посчитало необходимым развивать образовательные программы пропаганды в Иране, поскольку был принят тезис, что Иран занимает второе место после Ирака как государство, потенциально угрожающее США. В Иране создается радио Фарда с целью привлечь молодежь, поэтому музыкальный формат превалирует над информационным.

В ответ на призыв Г. Хайда создать совершенно новую широкомасштабную программу обучения для скорейших реформ в экономике, политике и образовательной системе в странах Ближнего Востока Госдепартамент осуществляет с середины 2002 г. программу «Инициатива сотрудничества на Среднем Востоке». Анализ первых результатов программы показывает, что таких масштабов не достигла ещё ни одна международная образовательная программа США: охвачены все сферы деятельности граждан стран Ближнего Востока и Северной Африки и все социальные слои общества вплоть до детей десятилетнего возраста.

Необходимо отметить, что одними из приоритетных стран в этой программе являются Египет, Иордания, Марокко и т.д.

Из этих стран привлекается наибольшее количество женщин-мусульманок, бизнесменов и школьников для краткосрочного обучения в США, что не наблюдалось ранее.

Почему именно эти страны оказались приоритетными?

Либо внешнеполитические ведомства США усматривают в них потенциальную угрозу, либо здесь наблюдается падение позитивных оценок политики США в обществе, либо здесь живет больше всего мусульман. Видимо, что все три указанных тезиса и определяют первостепенное положение этих стран в современной образовательной политике правительства США.

Наиболее важными сферами деятельности граждан в мусульманских странах, на которые направлены программы обучения США, являются система образования и бизнес за счет снижения активности правительства США в таких сферах, как вооруженные силы и судебная система. До терактов правительство США было вовлечено в реформирование указанных сфер деятельности посредством обучения специалистов. Теперь число образовательных программ для вооруженных сил и судебной реформы мусульманских стран значительно снизилось.

Как следствие, изменились социально-профессиональные группы мусульманских обществ, которые участвуют в правительственных образовательных программах США. Традиционно представители армии и правительства составляют наибольший процент участников. Но и студенты вузов (численность их увеличилась в 22 раза по сравнению с 2000 г.), школьники (в 16 раз) и предприниматели (в 2 раза) теперь масштабно вовлекаются в программы обучения США. Для студентов и школьников созданы краткосрочные туры в США, программы изучения английского языка и американистики, их школы обеспечиваются новыми американскими учебниками, а также короткометражными документальными фильмами о жизни мусульман в США. Последняя инициатива, по подсчетам Госдепартамента, охватывает около 300 млн. молодых людей из мусульманских стран.

Наличие сети Интернет, которая активно используется молодёжью, побуждает правительство Соединенных Штатов модифицировать форму образовательных программ. Намечается переход от создания лояльных социальных слоев в зарубежных странах при помощи обучения к формированию лояльной молодёжи при помощи привлечения их на специальные сайты в сети. В январе 2003 г. правительство США приступило к распространению через всемирную сеть электронных журналов и сайтов, созданных специально для молодёжи стран Ближнего Востока: например, журнал «Network of Terrorism» информирует молодёжь о существующих террористических организациях, о способах заманивания молодёжи т.д.

США делают серьёзную ставку на эмансипацию женщин для идеологической модернизации государств на Ближнем Востоке, в Северной Африке и Южной Азии. Для женщин уже создан широкий спектр образовательных программ: их обучают основам политических технологий, избирательного права; из них создают парламентариев и предпринимателей, учителей и судей. США сумели вернуть в школы 1 млн. девочек, что является некоторым успехом такой массированной образовательной политики США.

Однако, важно отметить, что республиканцы в Конгрессе США так и не получили от администрации Джорджа Буша-мл. стратегию развития международной образовательной политики в новых международных условиях. В апреле 2003 г. сенаторы снова потребовали от президента представить стратегию комитетам по внешней политике сената и по международным отношениям палаты представителей религиозных общин и политической элиты из мусульманских стран. Конгрессмены в нижней палате требовали от президента создания особого резервного корпуса специалистов в области публичной дипломатии для использования в период международных кризисов, чтобы не повторить ситуацию 2001 г., когда общественное мнение в важнейших странах резко стало негативным в отношении США, а мобильных ресурсов для его скорейшего изменения в арсенале Госдепартамента не оказалось. Все эти инициативы ещё обсуждаются в конгрессе и далеки от своего завершения.

На протяжении всей истории международной образовательной политики правительство США так и не сумело создать агентство для координации образовательных программ; сегодня конгрессмены поднимают вопрос о создании единого органа, поскольку образовательные программы управляются, как минимум, семью правительственными ведомствами - Белым Домом, Управлением радиовещания, Министерством Обороны, ЦРУ, Госдепартаментом, Агентством международного развития и Совещательным комитетом при президенте. Поэтому основная тенденция по формированию новой стратегии в международной образовательной политике заключается в поиске организации, которая была бы способна взять на себя функции координирования данной политики в новой международной обстановке. Администрация Джорджа Буша-мл. всерьёз думает о возобновлении деятельности особой группы в СНБ, которая на протяжении всей «холодной войны» была связующим звеном между открытыми и скрытыми образовательными и информационными программами США и направляла деятельность всех других правительственных агентств в этой сфере до 1990х годов.

Таким образом, целесообразно сделать некоторые выводы. Международная образовательная политика США сложна и противоречива, в ней четко прослеживаются тенденции внешней политики Джорджа Буша-мл. Появление любой внешней угрозы, в частности, терроризма и нарастающего недоверия со стороны мусульманских народов, влечёт за собой кардинальное изменение структуры международной образовательной политики, региональной направленности программ, модификации их содержания и состава привлекаемых социально-профессиональных групп зарубежной страны.

5. Экономическая политика Японии и новые инструменты дипломатии

В эпоху ускоряющейся динамики развивающихся восточноазиатских экономик и низких темпов западных стран Япония находится в буквальном смысле на поворотном этапе своего политического, дипломатического и экономического развития.

По итогам 2010 года Япония стала третьей экономикой мира после США и Китая. Небывало длительная рецессия японской экономики, а также катастрофические последствия землетрясения и цунами в марте 2011 года, создавшие угрозу радиоактивного заражения региона, выдвигают на первый план внешней и внутренней политики страны экономическую компоненту национального интереса. Экономическая дипломатии Японии становится не просто фактором укрепления государственного могущества, призванного компенсировать недостающие военно-силовые элементы, входящие в комплексную характеристику современного государства, а приобретает дополнительное политическое значение, являясь ответом как на новые внешние вызовы, так и на возросшие требования японского населения к уровню и качеству жизни. Эту её роль подтверждает и премьер-министр Наото Кан: «Излишне говорить, что дипломатия является важной в любую эпоху. Тем не менее, сейчас мир вступил в эпоху, которую по праву можно назвать историческим водоразделом, в период, когда дипломатия становится всё более важной для Японии и для всего мира». Конкретизируя эту мысль, он полагает, что экономическая дипломатия является одной из пяти основ внешней политики и национальной безопасности Японии, наряду с такими, как японо-американский альянс в качестве краеугольного камня японской внешней политики, новое развитие внешних связей со странами Азии, усилия для решения глобальных вопросов и среда безопасности вокруг современной Японии.

На фоне всплеска прогностических оценок потенциальных последствий японской катастрофы для стран Азии и других крупных экономик мира, по мере распространения ядерной тревоги рождаются все новые и новые вопросы. Насколько японская катастрофа может помешать развитию мировой экономики? Как долго Западу и остальному миру придется жить с сильной иеной? Ответ на подобные вопросы в какой-то степени может дать анализ экономического развития Японии.

Япония может упустить новый жизненно важный этап в своем экономическом развитии, если не сможет сконцентрировать через согласованную политику, экономику и дипломатию свои усилия для удержания экспортных рынков, попавших под воздействие глобального финансового и экономического кризиса, а также для давно назревших изменений сложившейся системы хозяйственной практики страны. Вот почему оценка соотношения внешнеэкономических ориентиров Японии с общей политико-экономической ситуацией в Восточной Азии позволяет говорить о том, что Япония - это крупнейшая экономическая проблема в современном мире. В тоже время зарубежные эксперты констатируют повышение интереса Запада к экономической политике Японии как достаточно сильному сопернику и партнеру по внешнеэкономическим связям, неплохо использующего свои стратегические преимущества, такие, как социальное страхование, потенциал экспортных рынков в разных регионах мира, национальные способы рефинансирования государственного долга. «Ситуацию в экономике США и Европы всё чаще сравнивают с обстановкой в Японии в последние 20 лет. Однако Япония, - подчеркивает экономист Макстон Грэм, - показала нам пример достаточно успешной адаптации к стагнирующей экономике. Её экономика испытывала продолжительную рецессию и дефляцию, но не потерпела сильных потрясений от очень высокого уровня долга, хотя это, возможно, ещё впереди. Ни в США, ни в Европе нет тех механизмов адаптации, которыми располагала Япония. У них нет таких социальных страховочных сеток, как в Японии, нет таких экспортных рынков, нет таких способов рефинансирования долга. Так что я думаю, что и США, и большинству стран Европы придется пережить несколько очень тяжелых лет». Однако после катастрофических последствий землетрясения и цунами ситуация в Японии изменилась. Как полагает американский специалист Стивен С. Роуч, «даже в самом худшем случае полного нарушения японской экономики прямые последствия для экономики США будут исчисляться в не более нескольких десятках долей процента от их годового роста».

6. Роль японского государства в управлении экономикой

Несмотря на застойные явления в японской экономике в течение последних двадцати лет, до сих пор существует стереотипное мнение о позитивной роли государства в управлении экономикой. Однако эта роль радикально изменялась, и сейчас она совсем иная, чем в предыдущие десятилетия. Изменения происходят не только по мере трансформации экспортоориентированной экономики Японии, немало пострадавшей от глобального кризиса, но и по мере смены её основных экономических доминант, определяющих как национальные преимущества международной конкурентоспособности государства, так и позиции японских компаний на мировых и региональных рынках. О роли государственных институтов в экономике и жизни общества японский премьер-министр говорит следующее: «Что японцы ожидают от парламента? Я считаю, что они призывают нас выйти из современного кризиса и конструктивно обсудить, как мы должны строить будущее Японии. Более того, я считаю, что они обращаются к нам с тем, чтобы мы приняли окончательные решения, а не откладывали дело на будущее».

Экономическая политика Японии в определенном смысле является лишь внешним проявлением закономерностей внутреннего развития страны. Этот сложнейший процесс связан с глубокими экономическими и социальными изменениями, которые имеют серьёзные политические и дипломатические последствия. «За девять месяцев 2010 года ВВП Японии увеличился на 3,9% в годовом исчислении. Однако занятость населения и уровень безработицы остаются высокими. В целом не приходится ожидать самостоятельного восстановления экономики и нельзя пускать дело на самотек».

В условиях сложной экономической и социальной обстановки в стране не столь давно пришедшая к власти и положившая конец политической гегемонии ЛДП Демократическая партия неслучайно ставила акцент на проблеме социального обеспечения населения, апеллируя к электоральной поддержке наиболее социально ущемленных и незащищенных его слоев. Председатель этой партии и премьер-министр Японии Юкио Хатояма много говорил о качественном улучшении жизни людей, связанной с системой социальной защиты, и о внеэкономических ценностях, которые восстановят благосостояние и медицинскую систему, обеспечат лучшее образование и поддержку в воспитании детей, а также о создании экологически здоровой окружающей среды и природы, в которой каждый отдельный японец будет чувствовать себя счастливым человеком. Благодаря радикальным предвыборным обещаниям демократов в лице Ю. Хатоямы, японское общество замерло в ожидании великих перемен.

Однако Япония уже вошла в период внутренней политической, экономической и социальной нестабильности. Выход из тупика сложен и противоречив. По словам Н. Кана, существует глубокое понимание, что общество попало в тупик: экономическая стагнация длится уже двадцать лет, уровень безработицы постоянно растет, число самоубийств и одиночных смертей возрастает, а меры по борьбе с падением рождаемости и старением общества принимаются медленными темпами. В Японии возросла острота проблемы социальной отчужденности. Это формирует фон, на котором процветают болезнь и нищета, а также самоубийства, число которых в настоящее время превышает 30 тысяч в год. Все это делает более сложным проведение макроэкономической политики, требующей учета возрастающего числа проблемных факторов. В конечном итоге система экономических взаимосвязей усложняется, а процессы, происходящие внутри национальной экономики, испытывают на себе воздействие результатов внешнеэкономической деятельности.