Судебные прения
Нравственное значение судебных прений. Этика обвинительной речи прокурора. Юридическая оценка деяния как элемент обвинительной речи прокурора. Судебная практика последнего времени. Этика речи защитника. Диалог - форма поиска истины, способ аргументации.
Рубрика | Государство и право |
Вид | реферат |
Язык | русский |
Дата добавления | 06.02.2014 |
Размер файла | 44,7 K |
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://www.allbest.ru/
Содержание
Введение
1. Нравственное значение судебных прений
2. Этика обвинительной речи прокурора
3. Этика речи защитника
4. Диалог как форма поиска истины и способ аргументации
5. Спор, дискуссия и полемика
Заключение
Список литературы
Введение
В научном познании, практической деятельности и повседневной жизни нам постоянно приходится убеждать своих собеседников и оппонентов в правильности и обоснованности своих утверждений, гипотез и мнений, т. е. аргументировать их. Хотя на убеждение людей могут влиять также их эмоции, настроения, чувства, склонности и даже предубеждения, все же наибольшей убедительностью обладают несомненно доводы (или аргументы), опирающиеся прежде всего на разум и факты.
Логике принадлежит центральная роль в обосновании правильности наших рассуждений, так как именно соблюдение ее правил предохраняет нас от ошибочных выводов. По сути дела, логика была создана Аристотелем как наука, позволяющая различать правильные определения и умозаключения от неправильных и тем самым вскрывать ошибки в рассуждениях и публичных речах ораторов. Однако в дальнейшем логика стала утрачивать свои связи с ораторским искусством и риторикой, все больше замыкаясь в рамках собственных проблем. Это даже дало повод известному немецкому философу И. Канту заявить, что со времен Аристотеля логика не сделала ни одного значительного шага вперед.
К счастью, давно наметившаяся тенденция к символизации и формализации логики привела со временем к новому мощному ее подъему, завершившемуся возникновением символической (или математической) логики. В отличие от аристотелевской логики, превратившейся в небольшую часть новой логики, последняя разработала точные и эффективные методы формального анализа, опирающиеся на концепции, методы и технику математики. Эти методы во многом способствовали возникновению теории алгоритмов, приемов математического моделирования и программирования для решения сложных задач техники, экономики, торговли и транспорта и тем самым развертыванию компьютерной революции в мире.
Нетрудно, однако, понять, что формализация рассуждений, алгоритмизация и компьютеризация предполагают развитую способность к анализу конкретных задач, содержательных способов рассуждений, которые ведутся на естественном языке и служат основой для дальнейшего формального анализа.
1. Нравственное значение судебных прений
Судебные прения - яркая и обычно эмоциональная часть судебного разбирательства, в которой наглядно проявляется состязательное начало процесса. Стороны обвинения и защиты, адресуясь к суду, подводят итоги судебного разбирательства в том виде, как они им представляются, и обращаются со своими предложениями о том, какие решения по делу они считают справедливыми.
Судебные прения - борьба мнений, процессуальное состязание сторон, интересы которых обычно не совпадают. Тем не менее к любому участнику судебных прений относятся общие требования нравственного характера. Это те требования, которые А. Ф. Кони связывал с этическими началами, с представлениями о том, что нравственно дозволительно или недозволительно в судебных прениях [4. С. 53].
Участники судебных прений должны уважать и соблюдать моральные нормы, принятые в обществе. Они не вправе проповедовать аморальные взгляды, демонстрировать пренебрежение к нравственным ценностям и таким путем отстаивать свои позиции.
Никто из участников судебных прений не вправе унижать достоинство участвующих в деле и других лиц, начиная со своих «процессуальных противников» и кончая теми, кто в деле не участвует, но упоминается по тому или иному поводу. Отрицательная характеристика личности, основанная на установленных в суде фактах, вполне допустима, но не может использоваться для унизительных оценок кого бы то ни было из упоминаемых в судебных прениях. Что касается оценок личности противной стороны в процессе, то они в принципе всегда нежелательны.
Во время судебных прений каждый их участник обязан соблюдать такт в споре с теми, чье мнение он не разделяет, а также быть сдержанным в оценках личности и поведения на суде экспертов, свидетелей, переводчиков.
Стороны в судебных прениях должны оказывать уважение суду, содействовать поддержанию его авторитета. Оценка поведения судей участниками судебных прений вообще недопустима
Стороны в судебных прениях чаще занимают разные позиции по вопросу о доказанности обвинения, существенных для дела обстоятельств, а также о юридических оценках поведения подсудимого и потерпевшего, других лиц и об обстоятельствах, подлежащих учету в случае применения судом наказания. В связи с этим возникает проблема нравственной свободы участника судебных прений,, а в более конкретном ее выражении - проблема обязанности говорить суду правду и при произнесении судебной речи. Если защитительную речь произносит сам подсудимый, что возможно при отсутствии в деле на законных основаниях защитника, то претензий правового характера, в случае если он говорит суду неправду к нему предъявить нельзя. Но в нравственном плане подсудимый не освобождается от обязанности быть правдивым, избегать лжи.
Другие стороны: государственный обвинитель (прокурор) и защитник (адвокат), частный обвинитель (потерпевший) находятся в ином правовом положении, и нравственные требования, адресованные им, иные. Ни прокурор, ни адвокат, ни потерпевший не вправе лгать суду, сообщать ему заведомо ложные сведения и на этом строить, в частности, свои судебные речи.
Русский юрист П. С. Пороховщиков писал: «Суд не может требовать истины от сторон, ни даже откровенности: они обязаны перед ним только к правдивости».
Но и профессиональные участники уголовного процесса - прокурор и адвокат по-разному оперирует фактами и аргументами во время судебных прений. Это обусловлено разницей в их роли и процессуальном положении. Если прокурор обязан быть объективен и не вправе игнорировать то, что говорит в пользу защиты, должен отказаться от обвинения, когда в суде оно не подтвердилось, то защитник-адвокат действует только в интересах защиты, и позиция его, естественно, односторонняя. Отказаться от защиты и в случае полного согласия с обвинителем он не вправе.
Нравственное значение судебных прений состоит и в том, что они должны способствовать нравственному воспитанию подсудимого, потерпевшего, свидетелей, других участвующих в деле лиц, а также публики, присутствующей в зале суда. Опубликование средствами массовой информации сведений о содержании судебных речей, а также издание судебных речей по выдающимся делам, представляющим общественный интерес, может также служить нравственному воспитанию.
В суде присяжных значение судебных прений возрастает. Правдивые, яркие, искусно построенные речи сторон могут оказать очень большое влияние на внутреннее убеждение присяжных заседателей, их вердикт, о чем свидетельствует опыт деятельности этого суда.
Видный профессиональный юрист Великобритании Рональд Уолкер в книге об английском суде сообщает, что в этой стране еще сохраняются некоторые предубеждения против суда присяжных. «Часто встречающийся упрек по отношению к присяжным - это упрек в чувствительности к риторике... «. Возможно, была связана с влиянием красноречия сторон и одна особенность деятельности суда присяжных в России. П. С. Пороховщиков писал: «Ежедневный опыт говорит, что для виновного выгодно, для невиновного опасно судиться перед присяжными» '.
2. Этика обвинительной речи прокурора
Судебные прения, в которых участвуют прокурор, составляют лишь часть его деятельности по поддержанию государственного обвинения перед судом. Прокурор, произнося обвинительную речь, выполняет функцию уголовного преследования. Он - сторона обвинения. Но в российском процессе, в отличие от некоторых зарубежных правил и практики, со времен Судебных уставов прокурор обязан выполнять свою обвинительную функцию объективно. А. Ф. Кони принадлежит характеристика прокурора в пореформенном русском процессе как публично говорящего судьи. Убедившись в виновности подсудимого, с учетом всего говорящего в его пользу, прокурор заявляет о том суду и делает это «со спокойным достоинством исполняемого долга, без пафоса, негодования и преследования какой-либо иной цели, кроме правосудия, которое достигается не непременным согласием суда с доводами обвинителя, а непременным выслушиванием их». Кони считал, что «в судебном заседании наш прокурор поставлен в такое положение, которому может завидовать всякое иностранное законодательство» [4. С. 91].
Поддерживая государственное обвинение, сформулированное на предварительном следствии, прокурор должен достаточно критично относиться к представленным в суд материалам, так как приговор суда будет основываться на данных, полученных в судебном разбирательстве.
Все выводы государственного обвинителя и его мнения, предлагаемые на рассмотрение суда, должны основываться на законе и доказанных на судебном следствии фактических обстоятельствах дела. Юридические оценки должны быть соразмерны установленным фактам и нормам применяемого закона: прокурор должен быть справедлив.
Поведение государственного обвинителя, его позиция в целом должны опираться на нравственные нормы и им соответствовать. Прокурор защищает интересы общества, выступает от имени государства, но он в то же время призван охранять и законные интересы подсудимого, его достоинство. А. Ф. Кони писал, что прокурор, «исполняя свой тяжелый долг, служит обществу. Но это служение только тогда будет полезно, когда в него будет внесена строгая нравственная дисциплина и когда интерес общества и человеческое достоинство личности будут ограждаться с одинаковой чуткостью и усердием» [4. С. 154].
Таким образом, главное, что определяет нравственную характеристику всей речи прокурора-обвинителя, - правильность его позиции по существу, справедливость выводов, которые он представляет на рассмотрение суда. Прокурор, настаивающий, к примеру, на осуждении человека, вина которого в преступлении не доказана, поступает безнравственно.
Обвинительную речь прокурора традиционно и в соответствии с ее логикой принято делить на ряд последовательных частей, хотя каждая конкретная речь, естественно, строится в зависимости от обстоятельств дела.
Обвинительная речь прокурора обычно начинается с характеристики особенностей рассматриваемого дела, преступления, в котором обвиняется подсудимый. До последнего времени было обязательным в обвинительной речи давать «общественно-политическую» оценку преступления. При этом считалось, что она «должна быть необходимым элементом каждой обвинительной речи».
Правильнее было бы вместо этого политизированного понятия выделять в речи раздел, посвященный характеристике правовых и нравственных особенностей уголовного дела, рассматриваемого судом, оценке опасности преступления и специфике дела. Именно с характеристики особенностей преступления или участвующих в деле лиц начинал свои речи в суде А. Ф. Кони в бытность его прокурором [8. С. 32].
Общая характеристика рассматриваемого дела, его специфических особенностей должна быть объективной, соразмерной, не содержать преувеличений. Она должна быть конкретной, основанной на существе самого дела. Не секрет, что иногда прокуроры в недавнем прошлом по аналогичным делам использовали стандартные социально-политические характеристики, получившие на профессиональном жаргоне наименование «шапок», которые можно было «примерять» без особого труда к делам по обвинению совершенно разных людей. Эта составная часть речи, которую принято было называть «политической частью», обычно предшествовала приведению доказательств. При этом возникали ситуации, когда обвинитель «клеймил позором» подсудимого за тяжкое преступление, а затем оказывалось, что обвинительные материалы, которыми он оперировал, или недоброкачественны, или недостаточны для осуждения в соответствии с обвинительной версией.
В своей речи государственный обвинитель излагает фактические обстоятельства дела в том виде, как они установлены в результате судебного следствия. Он утверждает, что подсудимый совершил определенные деяния, вмененные ему в вину, или же вносит коррективы с учетом результатов судебного следствия, а при наличии оснований заявляет об отказе от обвинения. Правовая и нравственная обязанность прокурора состоит в максимальной объективности в формулировании предлагаемых суду выводов о том, в чем, по его мнению, виновен подсудимый. Прокурор обязан отказаться от обвинения, если оно не нашло подтверждения в ходе судебного разбирательства. Прокурор уточняет обвинение в его фактической части в соответствии с тем, что доказано на суде.
На прокурора распространяется положение о толковании сомнений в пользу подсудимого, если их не удалось устранить.
В обвинительной речи центральное место занимает анализ доказательств, исследованных на суде, и обоснование вывода о доказанности или недоказанности обвинения. Нравственные аспекты использования отдельных видов доказательств и их оценки были изложены ранее. Здесь же следует подчеркнуть, что прокурор не может ограничиться в своей речи утверждением, что обвинение «нашло в суде свое подтверждение», «полностью подтвердилось», «безусловно доказано» и т. п. На нем лежит нравственная и правовая обязанность доказать обвинение, которое выдвинуто обвинительной властью. Эту обязанность он должен выполнять и во время судебных прений. Она реализуется в виде анализа доказательств, доводов по существу их содержания, достоверности, достаточности, а не путем общих утверждений и заявлений. «Обвинитель должен быть силен в доводах, а не в эпитетах», - не без доли иронии писал А. Ф. Кони.
В суде присяжных обоснование обвинения тщательным, объективным и убедительным анализом доказательств приобретает повышенное значение.
Юридическая оценка деяния - следующий элемент обвинительной речи прокурора. Она должна быть аргументированной, основанной на глубоком понимании сущности применяемого материального закона и даваться без «запроса», когда обвинитель стремится ориентировать суд при возможной альтернативе на применение более строгого закона, хотя внутренне не убежден в справедливости такой оценки.
В речи прокурора дается характеристика личности подсудимого, основанная на установленных в суде фактах. Эта характеристика должна быть объективной. Прокурор не вправе умалчивать о положительном в нравственном облике подсудимого, его прежних заслугах, поведении, могущем служить смягчению ответственности. Сведения из биографии подсудимого могут использоваться лишь в той части, которая относится к преступлению и к возможному наказанию. Личная жизнь подсудимого может фигурировать в речи прокурора, если соответствующие факты относятся к предмету доказывания.
Прокурор не вправе «вменять в вину» подсудимому то, что он не раскаялся или не признал себя виновным, или не дал показаний, сославшись на нежелание отвечать на вопросы или запамятование.
В речи, естественно, недопустимы насмешки над подсудимым, грубость, оскорбительные характеристики, а также заявления по поводу наружности подсудимого, его национальности, веры, физических недостатков.
Характеризуя подсудимого, прокурор должен исходить из того, что в отношении последнего действует презумпция невиновности. Подсудимый может быть оправдан, а обвинительный приговор - отменен. Поэтому оценки качеств подсудимого как человека должны опираться на бесспорно доказанные факты и не выходить за пределы того, что имеет юридическое значение. Обоснование меры наказания в речи государственного обвинителя требует объективности, учета последствий того или иного вида и размера наказания, обстоятельств, не только отягчающих, но и смягчающих ответственность.
Не соответствуют нравственным нормам попытки воздействовать на судей ссылками на возможное влияние вынесенного ими мягкого приговора на состояние преступности и т. п.
А. Ф. Кони, выступая против «запугивания присяжных последствиями оправдательного приговора», приводил красочные случаи из практики тех лет. Один шустрый провинциальный прокурор по делу о шайке конокрадов, возражая против защиты, добивавшейся оправдания, говорил: «Что ж! Оправдайте! Воля ваша! Только вот что я вам скажу: смотрю я в окошко и вижу на дворе ваших лошадей и брички, телеги и нетычанки, в которых вы собрались... уехать домой. Что ж! Оправдайте: - пешком уйдете!.. «.
Нельзя сказать, что попытки воздействовать на судей в прямой или косвенной форме ссылками на возможные негативные последствия оправдания или мягкого наказания в наше время совсем не встречаются. Нередки случаи, когда прокурор в речи касается поведения и личных качеств потерпевшего, свидетелей и других лиц помимо подсудимого. Ему приходится давать характеристику сослуживцев подсудимого, потерпевшего, их начальников. Она может оказаться отрицательной. Если такого рода оценки рисуют того или иного человека в неприглядном виде, то они должны опираться только на достаточные и проверенные доказательства.
В речи обвинителя могут использоваться приемы иронии, однако юмору не место в зале суда, где обсуждаются слишком серьезные дела, где речь идет о горе, причиненном преступлением.
3. Этика речи защитника
Защитник-адвокат в своей речи, естественно, противостоит стороне обвинения в состязательном процессе. В отличие от позиции прокурора как «говорящего публично судьи» позиция защитника не может не быть односторонней. Его участие в судебных прениях подчинено определенным нравственным началам.
Главное в нравственно оправданном ведении защиты в целом и в содержании и построении защитительной речи - умение верно определить свою позицию, опираясь на правовые и нравственные ориентиры.
Защитник может применять только законные средства и способы защиты. Выступая на стороне человека, обвиняемого в нарушении закона, он сам должен неукоснительно соблюдать законы, пользоваться только легальными средствами.
Защитник вправе применять лишь нравственно допустимые приемы защиты. В частности, он не вправе лгать суду, склонять суд к неправде, хотя бы это было выгодно его подзащитному. «У адвоката не только нет права на ложь, не только нет права на использование искусственных, надуманных, фальсифицированных доказательств - у него нет права и на неискренность, нет права на лицедейство», - пишет Я. С. Киселев.
Защищая конкретного человека от обвинения в преступлении, защитник не может оправдывать само преступление. А. Ф. Кони, критикуя в свое время пороки адвокатуры, писал о справедливой тревоге в связи со случаями, когда «защита преступника обращалась в оправдание преступления, причем, искусно извращая нравственную перспективу дела, заставляла потерпевшего и виновного меняться ролями... «.
Защита должна осуществляться на основе согласованности позиции защитника и подсудимого по принципиальным вопросам, и прежде всего по вопросу признания или отрицания вины.
По поводу последнего положения во многих публикациях приводились и приводятся аргументы в пользу двух противоположных точек зрения, да и адвокатура, и суды далеко не сразу и не твердо встали на одну определенную позицию. Речь идет о ситуации, когда подсудимый в суде виновным себя не признает и последовательно настаивает на своей невиновности, а в процессе судебного следствия виновность его подтверждена достаточными и проверенными доказательствами и сам защитник приходит к убеждению, что его подзащитный виновен, строить же защитительную речь на отрицании виновности бесперспективно.
Многие авторы считают, что в таком положении возможно и нравственно оправдано расхождение позиций подсудимого и защитника. Защитник в своей речи вынужден признать виновность подсудимого доказанной и, соответственно, настаивать на смягчении его участи. Так, Л. Д. Кокорев в одной из последних работ писал: «Руководствуясь нравственными принципами, адвокат не может утверждать то, в чем сам не убежден, не может лгать, не может поступать против своей совести и внутреннего убеждения. И если в ходе расследования, судебного следствия адвокат пришел к выводу, что вина обвиняемого установлена, он из этого и должен исходить, строя свою защиту; иной путь будет ложью, сделкой с совестью».
Другие ученые высказывают противоположное мнение: защитник, который вопреки воле подсудимого переходит, по сути, на позицию обвинения, оставляет подзащитного без помощи, без защиты. «Создается такое, совершенно нетерпимое с юридической и этической точек зрения положение: в судебном разбирательстве происходит состязание не между прокурором и защитником, а между прокурором и защитником, с одной стороны, и подсудимым, с другой. Между прокурором и адвокатом создается «трогательное единение». Заявление защитника о виновности подсудимого представляет чрезвычайно тяжелый удар по защите... «.
Судебная практика последнего времени, как правило, исходит из того, что признание защитником виновности подсудимого, когда последний ее отрицает, означает нарушение права на защиту, обязанности защитника использовать все законные средства и способы защиты, не действовать во вред обвиняемому.
Что касается нравственной стороны такого решения, то здесь приходится идти по пути морального выбора в условиях морального конфликта, когда соблюдение одной нормы влечет за собой нарушение другой. Но предпочтение все же следует отдать нравственной обязанности до конца защищать от обвинения другого человека, который доверил свою судьбу адвокату, надеется на его помощь. А обвинение пусть поддерживает тот, кому это положено. Разумеется, защитник-адвокат в этой сложной ситуации должен использовать даже малейшие возможности для опровержения обвинения в его основе, а также представить суду соображения о доказанных по делу фактах, говорящих в пользу подсудимого, положительно характеризующих его личность и т. д. Необходимо учитывать, что сама позиция подсудимого, последовательно настаивающего на своей невиновности, может породить сомнение в верности обвинительной версии, что вправе использовать защитник в своей аргументации.
Структура речи защитника в какой-то мере напоминает структуру речи обвинителя, так как они посвящены одному предмету, хотя освещают его с разных сторон. Но здесь, конечно, нет таких жестких канонов, которые определяют построение речи обвинителя, выступающего от имени государства.
В речи защитника ярко проявляется гуманизм самой профессии адвоката и его миссии, выполняемой в суде. Он стремится помочь человеку, который, пусть по своей вине, попал в беду, или же тому, кто вовсе не виновен, но может оказаться осужденным по ошибке в результате некритического отношения к необоснованному обвинению. Обвиняемый, представший перед судом, еще не осужден. Защитник более чем другие участники судебного разбирательства обязан уважать достоинство подсудимого, щадить его самолюбие и выступать в их защиту, в том числе и при произнесении своей речи. Защитник, по выражению А. Ф. Кони, - «друг, советник» обвиняемого.
Речь защитника должна в концентрированной форме представить суду все то положительное, что характеризует личность и поведение подсудимого. Все обстоятельства, смягчающие ответственность, установленные по делу, необходимо отчетливо и убедительно отметить в речи, а обстоятельства, отягчающие ответственность или доказанные сомнительно, оценить соответствующим образом. При характеристике подсудимого нельзя допускать преувеличения, вопреки фактам утверждать о несуществующих добродетелях подсудимого. Это может породить недоверие к речи и позиции защитника в целом. Если защита ведется по групповому делу, то защитнику следует избегать в своей речи изобличения других подсудимых в совершении преступления. Но в жизни возникают такие ситуации, когда интересы подсудимых противоречивы и между их защитниками дискуссия неизбежна. При этом защитник одного подсудимого заинтересован в том, чтобы суд признал виновным в целом или в большей части подсудимого, которого защищает другой защитник. На практике адвокаты в подобных случаях говорят о праве своеобразно понимаемой «необходимой обороны», что отражает вынужденный характер действий фактически на стороне обвинения. Ю. И. Стецовский пишет, что адвокату очень важно «стремиться ограничить защиту тем минимумом, который действительно необходим для опровержения обвинения или смягчения ответственности подзащитного. Всякие заявления защитника против других лиц можно считать оправданными, если без этого нельзя осуществить защиту обвиняемого, доверившего защитнику свою судьбу. Защитник должен быть предельно тактичным и сдержанным в отношении тех обвиняемых, против которых направлена его аргументация» [4. С. 127].
Недопустимо строить защиту на подчеркивании негативных сторон личности потерпевшего, его отрицательных нравственных качеств. Тем более нельзя унижать достоинство потерпевшего. Если действия потерпевшего на самом деле способствовали совершению преступления, спровоцировали его, и это имеет юридическое значение, то это обстоятельство может и должно быть освещено в речи защитника. Но всегда следует помнить, что потерпевший - жертва преступления, а судят того, кто обвиняется в причинении ему ущерба, горя, нравственных страданий.
В речи защитника нельзя использовать доводы, несостоятельность которых очевидна. Обман, ложь, сознательное искажение фактов глубоко безнравственны. Они несовместимы с престижем адвоката как человека и как юриста, выполняющего гуманные функции. А с позиций результативности защиты они представляют опасность и для судьбы клиента адвоката. Обнаруженный обман даже «в мелочах» подрывает доверие ко всему, что говорил защитник, так как честность градаций не имеет.
В то же время адвокат в своей речи не обязан упоминать обстоятельства, могущие повредить защите, если о них не говорил обвинитель. Это относится также к критике обвинения с позиции: «то, что не доказано бесспорно, не может быть положено в основу обвинения» или: «версия подсудимого, не опровергнутая обвинением, должна признаваться за истинную». Здесь мы имеем дело с нравственным правом строить тактику защиты в соответствии с правами, предусмотренными законом.
Судебная речь защитника будет тогда достигать своей цели, когда защитник владеет искусством доказывать, убеждать, спорить и приемами судебного красноречия. С развитием состязательного начала в российском уголовном процессе эти умения приобретают все более актуальное значение.
В своей речи защитник прямо ведет полемику, спор с обвинением. И сама манера, форма этого спора должна отвечать определенным нравственным установлениям.
В «Пособии для уголовной защиты», изданном в 1911 году, профессор Л. Е. Владимиров рекомендовал адвокатам помнить, что «судебный бой не есть академический спор и здесь целесообразно быть односторонним и пристрастным». Он рекомендовал защитникам: «... будьте постоянно и неуклонно несправедливы к обвинителю.. Рвите речь противника в клочки и клочки эти с хохотом бросайте на ветер. Противник должен быть уничтожен весь, без остатка... Нужно осмеять соображения обвинителя, осмеивайте их! Будьте беспощадны. Придирайтесь к слову, к описке, к ошибке в слове... Это ведь не умственный диспут, а потасовка словами и доводами, потасовка грубая, как сама общественная жизнь людей».
Несколько ранее он же писал: «... судебное состязание не есть бой, не есть война; средства, здесь дозволяемые, должны основываться на совести, справедливости и законе». Конечно, судебные прения ни в правовом, ни в нравственном отношении нельзя рассматривать как «потасовку» между сторонами, своего рода «игру без правил». Их участники, говорящие публично, вправе пользоваться лишь нравственно дозволенными приемами, обязаны соблюдать собственное достоинство, уважать честь и достоинство своих противников и других участвующих в деле лиц, помнить, что они обращаются к суду, уважение к которому проявляется и в соблюдении нравственных норм.
Под аргументацией в широком смысле слова, как уже отмечалось выше, понимают рациональный способ убеждения людей с помощью выдвижения, обоснования и критической оценки утверждений, гипотез, предположений и мнений соответствующими аргументами (или доводами). Такое убеждение называется рациональным именно потому, что оно опирается на аргументы, идущие от разума, а не от чувств, эмоций и иных доводов.
Наиболее убедительными в этом смысле являются доказательные рассуждения, но они опираются на аргументы, истинность которых уже известна или ранее доказана. Кроме того, в качестве средств демонстрации (или доказательства) здесь используются только дедуктивные правила вывода.
Нетрудно, однако, понять, что в реальном процессе поиска истины, в научном познании, а также в процессе обсуждения других проблем, принятия практических решений, в ходе спора, дискуссии и полемики положение складывается иначе, так как во всех этих случаях почти никогда аргументы не известны с полной достоверностью. В ходе обсуждения (или спора) уточняются не только доводы, но и точки зрения, утверждения и мнения его участников, находящихся под влиянием критики оппонентов. Иначе говоря, поиск истины, спор, дискуссия меньше всего напоминают такой простой процесс изложения вопроса, когда, например, преподаватель доказывает теорему, а студенты следят за его рассуждениями и запоминают их ход и детали.
Можно поэтому сказать, что доказательство представляет собой монолог, когда один говорит и аргументирует, а другие его слушают. Конечно, это тоже один из способов аргументации, но он имеет пассивный характер.
Спор, дискуссия, полемика и, в принципе, любое обсуждение носят активный характер, так как предполагают столкновение мнений, точек зрения и позиций по обсуждаемому вопросу. Поэтому они происходят не в форме монолога, а диалога.
4. Диалог как форма поиска истины и способ аргументации
Возникновение диалога как совместного поиска истины в ходе беседы и полемики связывают с развитием античной риторики. Само это слово происходит от греческого корня и в буквальном переводе означает «вести беседу, спор или полемику». От него же произошел термин «диалектика».
Признанным мастером диалога в античной Греции считался Сократ, который в своих беседах по нравственным и политическим вопросам учил, как можно совместными усилиями искать истину путем умело поставленных вопросов. Отвечая на них, собеседник высказывал определенное мнение по данному вопросу. Из него, как предположения, выводилось соответствующее следствие, которое затем сопоставлялось с фактами, свидетельствами и другими хорошо обоснованными истинами. Задача ведущего диалог как раз и заключалась в том, чтобы привести его участников в противоречие с ранее высказанными ими мнениями и на этом основании отвергнуть их. В качестве иллюстрации обратимся к простому примеру. Спрашивается, является ли обман злом. Многие, не задумываясь, ответят на это утвердительно. Но, если речь идет, скажем, об обмане неприятеля во время войны и других подобных случаях, то очевидно, что прежнее мнение придется изменить и сказать, что при некоторых обстоятельствах обман вполне допустим и не является злом. То же самое, в принципе, можно сказать о сложных случаях, когда умелая постановка вопросов и анализ полученных ответов помогает находить решение проблемы, искать истину. Именно поэтому сократовский диалог называют также вопросно-ответньм методом поиска истины. Такой поиск, во-первых, связан с выведением логических следствий из мнения, и, во-вторых, со стремлением опровергнуть его с помощью очевидных фактов и хорошо установленных истин.
На этом основании нередко метод диалога отождествляют с гипотекодедуктивным способом рассуждений. Действительно, ответ на вопрос при диалоге часто представляет собой не категоричное, истинное утверждение, а предположение, мнение, или гипотезу, которая нуждается в подтверждении или опровержении. Для этого из нее выводится следствие, которое и подлежит проверке.
Таким образом, гипотетико-дедуктивный метод помогает отсеивать, исключать ошибочные предположения и гипотезы и тем самым сужает круг поиска истины. Но сам процесс поиска нельзя осуществить с помощью какой-либо чисто механической процедуры или описать с помощью заранее заданного алгоритма. Поиск всегда связан с творчеством, в котором доминирующую роль играют интуиция, воображение, скрытые аналогии и тому подобные нелогические факторы.
Важнейшая отличительная особенность диалога, как метода поиска и обоснования новой истины, заключается в том, что он предполагает взаимодействие его участников в этом процессе. Его участниками могут быть не только два человека, что следует из буквального перевода самого термина, а целая группа или коллектив заинтересованных людей. В современной теории для этого вводится особое понятие аудитории, под которой подразумевается не только коллектив, слушающий того или иного оратора, но и любая читательская или зрительская аудитория, которую в чем-то хотят убедить. В принципе любая, самая обширная группа или коллектив людей, к которым обращена определенная аргументация, составляет аудиторию. С другой стороны, даже отдельного человека можно считать аудиторией для другого, пытающегося его убедить в истинности своих утверждений или справедливости принятых решений [1, С. 52].
На первый взгляд кажется, что введение понятия аудитории стирает грань между диалогом и монологом, аргументацией и доказательством, так как в последнем случае преподаватель также обращается к аудитории студентов. Однако при этом он не спрашивает их, согласны ли они с его аргументами и ходом рассуждений. Если они приняли его исходные посылки, например, аксиомы или ранее доказанные теоремы, то должны согласиться и с заключениями. Правда, в некоторых случаях для развития активности и самостоятельности мышления преподаватель может вступить в диалог с аудиторией и вести рассуждение так, чтобы студенты сами выдвигали аргументы, анализировали и обосновали их, прежде чем прийти к верному результату. Но такая форма диалога весьма полезна с дидактической точки зрения, направлена не столько на поиск новой истины, сколько на ее обоснование, ибо результат уже заранее известен преподавателю. Тем не менее, даже такая форма диалога оказывается весьма эффективным средством в процессе обучения и образования.
Самым главным для диалога является не просто наличие аудитории, а получение ее согласия с выдвигаемой аргументацией. Поскольку аргументация предназначена для того, чтобы убедить аудиторию, то получение ее согласия с излагаемыми утверждениями, предположениями и решениями, с одной стороны, и аргументами или доводами в их защиту и обоснование - с другой, приобретает решающее значение. Очевидно, что такое согласие во многом определяется составом аудитории, ее подготовленностью и способностью трезво и по существу оценить выдвигаемые точки зрения и доводы, приводимые для их обоснования. Так, при обсуждении практических вопросов общественной жизни, нравственности, правопорядка можно ограничиться общеизвестными доводами и соображениями, о которых можно судить по непосредственному жизненному опыту и здравому смыслу слушателей. Именно опираясь на этот опыт и здравый смысл, можно получить их согласие с предлагаемыми программами и решениями этих вопросов. Когда же приходится обсуждать специальные вопросы научного, социологического, экономического, государственно-правового и иного общего характера, то следует ориентироваться на знания, теоретическую подготовку и навыки профессионалов.
В связи с этим следует различать и разные формы диалогов, которые во многом определяются той целью, для осуществления которой они предназначены.
1. Простейшей формой диалога является дидактический диалог, который направлен на то, чтобы активизировать процесс усвоения учебного материала, развить у учащихся навыки к самостоятельному поиску решения задач, способствовать выработке приемов по оценке различных мнений, предположений и гипотез, критическому анализу тех аргументов, которые приводят в их защиту и обоснование. Конечно, такой диалог должен ориентироваться на те знания, которыми учащиеся уже располагают, и их естественную способность к логическому мышлению. Легко заметить, что дидактический диалог является не столько методом поиска истины, сколько способом аргументации, обоснования уже известных истин, их лучшего усвоения и закрепления.
2. Поисковый (исследовательский) диалог, в котором главное внимание обращается на открытие новых научных истин, а в связи с этим на использование эвристических (или поисковых) приемов, средств и методов. В эмпирических науках для этого прибегают к тщательному анализу результатов наблюдений и экспериментов, их статистической обработке, а затем уже на основе индуктивных обобщений, рассуждений по аналогии, статистического анализа данных выдвигают определенные предположения и гипотезы.
В процессе построения гипотезы наряду с эмпирическим исследованием фактов исследователь широко опирается на теоретические методы соответствующей науки, а также на воображение, интуицию, накопленный опыт и другие свои способности и умения. Определяющую роль на этой стадии исследования играет, конечно, талант и способности ученого, а иногда и удача, счастливая находка исходной идеи. Все эти факторы трудно поддаются логическому анализу, и поэтому их часто относят к психологии научного творчества.
Очевидно, что новая идея, теоретическое обобщение нуждаются в дальнейшем обосновании и проверке. В поисковом диалоге органично сочетаются процессы открытия и обоснования истины, в ходе которых исключаются менее правдоподобные гипотезы и происходит их замена более правдоподобными гипотезами. Именно последние обычно и подвергаются проверке. По сути дела, поисковый диалог в науке происходит на всех стадиях исследования проблемы. Начиная от постановки и формулирования самой проблемы поиска, анализа различных способов ее решения и разработки и кончая проверкой гипотезы, участники исследования высказывают различные мнения и точки зрения, выдвигают определенные аргументы для их обоснования, возражают своим оппонентам, выдвигая против них контраргументы. Такое взаимодействие и сопоставление разных мнений и точек зрения, взаимная критика аргументов способствует совместному поиску истины.
3. Диалог используется также в процессе анализа и подготовки решений по важным практическим вопросам экономической, социальной, технической политики, а также оценки долгосрочных программ общественного развития.
Такая подготовка и оценка проводится экспертами в ходе критического обсуждения достоинств и недостатков различных вариантов решения. Аргументация в этом случае должна выявить две существенные особенности каждого из вариантов решений. С одной стороны, выявляется, насколько решение окажется полезным для достижения поставленной цели, например, стабилизации экономики или улучшения экологической среды обитания людей. С другой стороны, оценивается, насколько вероятно достижение такой цели при имеющихся возможностях, средствах и условиях.
Принятие решений даже в более простых случаях всегда требует обоснования, а следовательно, аргументации, учета доводов за и против того или иного варианта решения или действия. Часто такой учет происходит на интуитивном уровне и может даже ясно не осознаваться участниками диалога, но, тем не менее, он всегда существует. Вот почему аргументация всегда предшествует принятию решения, а диалог используется для обсуждения и оценки наиболее важных и актуальных для общества или коллектива будущих решений или действий.
Из всего вышеизложенного становится очевидным, что во всей своей научной и практической деятельности, в процессе поиска истины, обсуждения дискуссионных проблем, принятия решений, в спорах по конкретным вопросам всегда происходит взаимодействие умов, столкновение различных мнений и взглядов, в ходе которых одни стремятся убедить других в верности и справедливости своей аргументации. А для этого приходится искать аргументы, анализировать и оценивать их, так же, как выдвигать контраргументы против своих оппонентов. Меньше всего при этом опираются на доказательные рассуждения, где посылки предполагаются с самого начала истинными или доказанными. В процессе аргументации их как раз предстоит найти, изучить и оценить. Поэтому здесь приходится обращаться к вероятностным (или правдоподобным) рассуждениям, с помощью которых можно обобщить факты «и иные данные, служащие для обоснования и подтверждения соответствующей аргументации.
В связи с этим в современной теории существует тенденции к разграничению понятий аргументации и демонстрации. Хотя с общей, формальной точки зрения демонстрация (доказательство) также служит рациональным и даже наиболее убедительным средством воздействия на ум человека, но сфера его применения довольно ограничена, так как при этом абстрагируются от многих реальных сложностей и трудностей, с которыми связана познавательная и практическая деятельность человека. Демонстрация исключает взаимодействие, совместный поиск истины, и поэтому происходит в режиме монолога. Как теперь стало ясным, формализованное доказательство может по соответствующей программе осуществить и компьютер. Но для поиска доказательства необходим творческий труд математика, который по своему существу, в принципе, мало чем отличается от деятельности другого ученого. Он также пользуется при поиске новых истин правдоподобными рассуждениями, опирается на интуицию, воображение, наглядные представления, аналогии и т. п.
Аргументация в более узком понимании этого термина отличается от демонстрации (или доказательства), во-первых, тем, что она применяет для обоснования своих утверждений неформальные способы рассуждений, заключения которых не достоверно истинны, а только правдоподобны. Во-вторых, сам процесс поиска и обоснования истины происходит при аргументации не в режиме монолога, а диалога, который может принять форму спора, дискуссии, полемики.
5. Спор, дискуссия и полемика
Традиционный подход к аргументации отождествляет или по крайней мере сближает ее с демонстрацией (или доказательным рассуждением). Такая точка зрения восходит к Аристотелю, который считал наиболее убедительными такие речи, которые основываются на энтимемах, т. е. сокращенных силлогизмах, и частично на примерах как иллюстрациях индукции. Поскольку доказательные рассуждения играют главную роль в математике, то еще в античной логике существовала тенденция к сближению аргументации с математическим доказательством. Эта тенденция значительно усиливалась по мере того, как точные математические методы получали все большее распространение в научном познании. Все это привело в конце концов к тому, что спор, диалог и диспут стали рассматривать как особый вид доказательного рассуждения.
В нашей отечественной литературе такой взгляд наиболее отчетливо выразил известный русский логик С. И. Поварнин. «Спор, - писал он, - состоит из доказательств. Один доказывает, что такая-то мысль верна, другой - что она ошибочна. Та мысль, для обоснования истины или ложности которой строится доказательство, называется тезисом доказательства. Вокруг нее должно вращаться все доказательство. Она - конечная цель наших усилий». Подобные же высказывания о споре и аргументации можно встретить в учебниках по логике, изданных в последнее время [3, С. 67].
В основе таких представлений лежит мысль о том, что образцом или моделью для спора и любой аргументации служит математическое доказательство, основанное на дедуктивном умозаключении. Мы уже не раз подчеркивали, что такие рассуждения обладают наибольшей убедительностью и приводят к достоверно истинным результатам. Этим во многом и объясняется их привлекательность и стремление использовать их всюду, где это только возможно. Однако реальный спор, дискуссия или полемика меньше всего похожи на дедуктивное доказательство хотя бы потому, что и утверждения и доводы для их подтверждения меняются в самом процессе спора под влиянием критики оппонентов да и сами доводы никогда не бывают исчерпывающими и достоверно истинными. Именно поэтому в данном случае приходится ограничиваться только правдоподобными рассуждениями.
Учитывая это различие между доказательством и аргументацией, в последние годы многие исследователи полагают, что моделью для аргументации должна служить не математика, а скорее юриспруденция, которая разрабатывает правила и принципы ведения судебного спора. Понять, почему в качестве модели выбран спор в ходе судебного разбирательства, нетрудно. Прежде всего правила и принципы ведения такого спора вырабатывались постепенно в течение многих столетий. Они нашли свое отражение в правовом законодательстве многих стран и народов. Обоснованием и анализом этих правил занимается юриспруденция, которая четко определяет, например, нормы поведения двух состязающихся сторон в судебном разбирательстве, т. е. обвинения и защиты, устанавливает, какие свидетельства, показания, вещественные доказательства считаются приемлемыми для суда, как следует вести простой и перекрестный допрос свидетелей и т. п. Такая строгая регламентация судебного разбирательства способствует эффективному поиску истины, превращая спор в подлинный диалог между двумя состязающимися сторонами.
По мнению многих современных теоретиков, общее учение об аргументации должно быть построено на основе дальнейшей разработки тех норм, правил и принципов, которые в конкретной форме, приспособленной для потребностей судопроизводства уже существуют в юриспруденции. Но они должны быть отвлечены от конкретного юридического содержания, дополнены практикой ведения других споров и дискуссий и в результате такого обобщения составить общее ядро формирующегося учения об аргументации.
Обратимся теперь к рассмотрению конкретных форм ведения диалога, которые исторически сложились в виде спора, дискуссии, полемики, и попутно обсудим также ошибки и недопустимые приемы их использования.
Спор является древнейшей формой диалога, в ходе которого каждая из сторон стремится убедить другую в обоснованности и истинности своей позиции, точки зрения или мнения по обсуждаемому вопросу, когда не существует единого мнения по его решению. Искусство ведения спора, названное эристикой, сформировалось в Древней Греции и представляло собой набор полезных рекомендаций, советов и приемов, с помощью которых можно было бы убедить оппонента и слушателей в истинности или справедливости своего мнения по спорному вопросу. В качестве средств убеждения использовались не только фактические и логические доводы, но и психологические, нравственные, политические, ораторские и иные приемы и способы воздействия. В связи с этим первоначально эристика развивалась в теснейшем контакте с риторикой, как искусством убеждения и ораторского мастерства.
Вначале эристика и риторика рассматривали спор, как способ поиска истины путем столкновения различных мнений и выявления тех из них, которые в наибольшей мере соответствуют действительности. В дальнейшем под влиянием софистов эристика и практическая риторика превратили спор в средство достижения победы над оппонентом любой ценой. В этих целях использовались не только софизмы, различные психологические уловки, но и недопустимые с нравственной точки зрения приемы ведения спора, о которых подробно будет сказано ниже.
Против софистической риторики и превращения спора в средство достижения победы над оппонентом любой ценой решительно выступил Сократ. Он не только возродил прежнее представление о споре как способе поиска истины, но и разработал систематический метод его ведения с помощью последовательно поставленных вопросов, который впоследствии стали называть диалектическим спором. В дальнейшем эта традиция была воспринята и развита гуманистами эпохи Возрождения, а в наше время она находит свое применение в специальных формах научного спора - дискуссии и диспуте, а также в полемике по актуальным социальным, политическим и нравственным вопросам [9, С. 97].
Что касается аргументации выдвигаемых точек зрения и позиций, то взгляды на этот вопрос претерпели значительное изменение. Если основатели диалектической традиции спора Сократ и особенно Платон считали, что подлинное убеждение может быть достигнуто только с помощью аргументов, истинных и достоверных, то уже Аристотель вводит в риторику правдоподобные рассуждения, основанные на индукции и аналогии. В дальнейшем процессе применения принципов риторики к судопроизводству, политике, морали и другим формам гуманитарной деятельности становилось все более очевидным, что аргументация должна опираться на опыт, факты и свидетельства. Вследствие этого доводы, выдвигаемые в защиту той или иной точки зрения, не могли рассматриваться как окончательно истинные и достоверные, а лишь как правдоподобные или вероятные. В этих условиях необходимо было разрабатывать методы оценки и анализа аргументов (или доводов), которые бы давали возможность определить, в какой степени те или иные из них подтверждают и обосновывают позиции разных сторон в споре. С другой стороны, существовала также тенденция сведения спора к доказательству. Но при этом неизбежно вновь возникал вопрос об истинности выдвигаемых аргументов как посылок в доказательстве. Ведь если рассуждают правильно, то спор может вестись лишь о характере аргументов.
Существуют различные классификации споров, в которых за основу деления принимают цель спора, характер применяемой при этом аргументации, соотношение между логическими и эмоционально-психологическими средствами убеждения и другие факторы. Однако все они страдают односторонностью подхода, ибо не в состоянии учесть всю сложность и противоречивость развития знания и практической деятельности. Тем не менее знакомство с их некоторыми исторически возникавшими формами представляется вполне оправданным, хотя бы для общей ориентировки в этом вопросе.
1. Эристический подход к спору, как искусству убеждения в правоте своего мнения и опровержения мнения оппонента, возникший еще в Древней Греции, до сих пор сохраняет свое значение. Чтобы отстаивать свои взгляды, необходимо обладать определенными навыками ведения спора и прежде всего уметь находить логические ошибки в рассуждении оппонента, разоблачать софизмы, а также психологические уловки и недозволенные приемы полемики. Анализ приемов защиты своей позиции и опровержения мнений оппонента, допускаемых им непреднамеренных и преднамеренных логически ошибок (софизмов), различных психологических уловок, затрудняющих спор, изучение наиболее типичных приемов и способов нечестных споров - все это можно почерпнуть из истории эристики как искусства, которое наряду с риторикой, было ориентировано на убеждение людей. Именно с такой точки зрения подходит к эристике известный немецкий философ А. Шопенгауэр, который выдвинул свою концепцию эристической диалектики, как искусства спорить, и спорить так, чтобы всегда оставаться правым. Конечно, без глубокого знания вопроса такая цель не может быть достигнута, но ценным в его работе является установка на анализ ошибок, которых следует избегать в любом споре и тем самым не дать возможности оппоненту одержать легкую победу.
...Подобные документы
Психологическая структура судебной деятельности в уголовном процессе. Формирование убеждения и принятие решения судом. Психология деятельности и судебной речи прокурора и адвоката, последнего слова подсудимого, постановления и исполнения приговора.
курсовая работа [43,3 K], добавлен 23.09.2013Общественно-политическая и моральная оценка преступления во вступлении к обвинительной речи советского периода. Главная часть судебной речи: изложение фактических обстоятельств дела. Клише юридического и публицистического характера в судоговорении.
курсовая работа [39,4 K], добавлен 26.03.2013Риторический анализ текста судебного выступления отечественного юриста (на примере судебной речи Плевако Ф.Н. в защиту Качки). Вопросы предмета доказывания. Разработка сюжета судебного заседания, грамотное составление защитительной или обвинительной речи.
контрольная работа [43,1 K], добавлен 17.11.2013Гласность и нравственные начала в деятельности прокуратуры. Этика в прокурорской деятельности. Участие прокурора в заседании суда надзорной инстанции, его заключение. Участие прокурора в пересмотре судом дел по вновь открывшимся обстоятельствам.
контрольная работа [37,5 K], добавлен 22.11.2008Структура профессиональной деятельности прокурора, сущность и оценка в ней конструктивной (реконструктивной) стороны. Профессиональные особенности работы прокурора: универсальность, организаторский характер, искусство устной речи, принципиальность.
контрольная работа [20,9 K], добавлен 24.08.2014Формы участия прокурора в арбитражном процессе. Пересмотр судебных постановлений в апелляционной инстанции. Процессуальное положение прокурора, возбудившего дело в арбитражном суде. Сокращенные сроки подачи апелляционной жалобы на основные судебные акты.
реферат [21,3 K], добавлен 24.12.2012Особенности становления судебной системы. Формирование судебной системы в странах Запада и в РФ. Французский смешанный уголовный процесс. Правовое обеспечение института судебных прений. Особенности правового закрепления судебных прений в странах Запада.
курсовая работа [71,9 K], добавлен 11.01.2017Полномочия прокуроров при осуществлении надзора за исполнением законов в местах содержания задержанных. Поддержание ими государственного обвинения в суде, структура обвинительной речи. Принесение прокурором кассационных представлений на решения судов.
реферат [398,5 K], добавлен 23.07.2015Развитие законодательства об участии прокурора в гражданском процессе. Цели участия прокурора при рассмотрении гражданских дел судами. Обращение прокурора с исковым заявлением в защиту прав и интересов других лиц и при пересмотре судебных постановлений.
курсовая работа [320,9 K], добавлен 29.10.2014Рассмотрение особенностей, видов (слова прокурора, адвоката, подсудимого, потерпевшего, гражданских истца и ответчика, общественных обвинителей), предмета, цели, значения и основных качеств (убедительность, понятность, ясность, точность) судебной речи.
реферат [23,2 K], добавлен 18.01.2010Исследование процессуального положения прокурора в судебном заседании при рассмотрении уголовного дела. Участие прокурора в предварительном слушании, подготовительной части судебного разбирательства и в судебном следствии. Обвинительная речь прокурора.
контрольная работа [42,7 K], добавлен 08.11.2014Основания, основные цели, формы и задачи участия прокурора в гражданском процессе. Правовая природа участия прокурора. Порядок ведения дела при обращении прокурора в суд с заявлением. Права и обязанности прокурора как лица, подавшего заявление.
курсовая работа [31,2 K], добавлен 17.03.2015Форма и предмет спора работника и работодателя. Основные формы материальной ответственности. Особенности исковых требований между юридическими лицами. Сущность судебных прений сторон. Основные формы кассационного обжалования. Юридический анализ спора.
реферат [24,7 K], добавлен 06.12.2008Деятельность адвоката-защитника по допросу свидетеля, по исследованию и представлению доказательств. Участие адвоката-защитника в судебно-следственных действиях и судебных прениях. Подготовка и произнесение адвокатом-защитником защитительной речи.
дипломная работа [85,5 K], добавлен 25.04.2011Роль прокурора в пересмотре вступивших в силу судебных решений в Республике Казахстан. Участие прокурора в рассмотрении дела в суде апелляционной инстанции. Проблемы участия в судебных заседаниях. Участие в уголовном процессе представителя потерпевшего.
реферат [29,3 K], добавлен 18.08.2011Толкование процессуального положения прокурора. Роль и место прокурора в гражданском процессе. Формы участия прокурора в гражданском процессе. Иные полномочия прокурора в гражданском процессе. Вытеснение прокурора из судопроизводства.
курсовая работа [35,2 K], добавлен 06.02.2007Судебная речь как прикладная дисциплина, разновидность частной риторики. Судебная речь - официальная и узкопрофессиональная, произносимая только в суде и только участниками судебного разбирательства. Основные качества судебной речи, ее цель и значение.
курсовая работа [31,9 K], добавлен 02.02.2011Анализ правового статуса прокурора в механизме осуществляемого им уголовного преследования. Выявление и устранение судебных ошибок, допущенных при разбирательстве уголовных дел. Цели и задачи деятельности прокурора при проверке законности приговоров.
реферат [27,1 K], добавлен 26.04.2014Процессуальное положение и задачи прокурора в судебном разбирательстве уголовного дела. Описание участия прокурора в стадии назначения судебного заседания. Обжалование прокурором судебных актов в апелляционном, кассационном порядке и порядке надзора.
контрольная работа [338,9 K], добавлен 16.09.2014Функции и полномочия прокурора в уголовном процессе. Роль прокурора в стадии возбуждения уголовного дела, при производстве дознания и предварительного следствия. Обжалование прокурором судебных решений в апелляционной, кассационной и надзорной стадиях.
курсовая работа [49,5 K], добавлен 24.05.2013