Экспертная деятельность в уголовном процессе

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

В данной курсовой работе мною будут рассмотрены основные проблемы современного законодательства в области экспертной деятельности. На мой взгляд, данная проблема очень актуальна для нас в настоящее время, так как она затрагивает деятельность следственных органов в области получения заключения эксперта. Особое внимание в данной работе я уделил правовому статусу руководителя экспертного учреждения, так как законодательно его деятельность регламентирована очень слабо. Однако, занимаясь изучением данного вопроса, я обнаружил ряд правовых коллизий и пробелов в праве в других аспектах деятельности экспертных учреждений. Проблемы, наиболее часто встречаемые в практике и обсуждаемые в научных кругах, я постарался отразить. Так же меня очень заинтересовал вопрос возникновения экспертных ошибок, который отражен в 4 главе данной работы. Основным источником при написании данной работы являлась «Теория доказывания в уголовном судопроизводстве» А. Р. Белкина. В ней я нашел возможные решения многих проблем действующего законодательства в области экспертной деятельности. Так же я использовал множество статей различных ученых в области уголовно-процессуального права и криминалистики. На их основе мною были составлены некоторые схемы (в приложениях) по вопросам экспертной деятельности.

Руководитель экспертного учреждения

судебное экспертное учреждение

Понятие руководителя экспертного учреждения официально закреплено в федеральном законодательстве: «руководитель государственного судебно-экспертного учреждения - директор или начальник (заведующий) государственного судебно-экспертного учреждения либо приравненного к нему специализированного подразделения, осуществляющий функцию руководства при организации и производстве судебной экспертизы в соответствующем учреждении или подразделении». На мой взгляд, для более полного изучения процессуального положения руководителя экспертного учреждения необходимо так же раскрыть понятие самого экспертного учреждения. Согласно ст. 11 Федерального закона от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» государственными судебно-экспертными учреждениями являются специализированные учреждения федеральных органов исполнительной власти, органов исполнительной власти субъектов РФ, созданные для обеспечения исполнения полномочий судов, судей, органов дознания, лиц, производящих дознание, следователей и прокуроров посредством организации и производства судебной экспертизы. Сама судебная экспертиза является таким же видом целенаправленного исследования в узкой сфере, как и экспертизы в других сферах жизни. Она так же основана на специальных знаний. Однако далеко не любое исследование может именоваться судебной экспертизой, понятие которой четко определено ст. 9 указанного закона.

Так же в данной работе необходимо затронуть понятие судебно-экспертных учреждений и историю их образования.

В УПК дано следующее понятие судебно-экспертного учреждения: «Экспертное учреждение - государственное судебно-экспертное или иное учреждение, которому поручено производство судебной экспертизы в порядке, установленном настоящим кодексом». Такая формулировка понятия экспертного учреждения, по моему мнению, является недостаточно определенной и в какой то степени неверной. Это обусловлено тем, что она дает основания для назначения в некоторых случаях судебной экспертизы в учреждения, не являющиеся судебно-экспертными. Однако анализ норм УПК, посвященных вопросам судебной экспертизы в совокупности с положениями Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» позволяет говорить о том, что к числу экспертных учреждений уголовно-процессуальное законодательство относит именно экспертные учреждения, созданные для обеспечения исполнения полномочий судов, судей, органов дознания, лиц, производящих дознание, следователей и прокуроров посредством организации и производства судебной экспертизы. В положениях, инструкциях и других нормативных актах, регулирующих деятельность судебно-экспертных учреждений, детально регламентированы права и обязанности руководителей и сотрудников этих учреждений, порядок взаимоотношений с лицами, правомочными назначать судебные экспертизы, что позволяет следователю, дознавателю, прокурору и суду направлять в эти учреждения постановления или определения о назначении судебной экспертизы в порядке ст. 199 УПК РФ.

Государственные судебно-экспертные учреждения имеются в составе Министерства юстиции Российской Федерации, Министерства внутренних дел Российской Федерации, Федеральной службы безопасности Российской Федерации, Федеральной таможенной службы, Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков, Министерства здравоохранения и социального развития, Министерства обороны, Федеральной противопожарной службы. Причины их создания не вызывают никаких споров и понятны всем.

Но что же послужило первопричинами образования негосударственных судебно-экспертных учреждений? Они начали создаваться в 1990-х годах. Спектр названий таких организаций весьма широк - бюро судебной экспертизы, агентство судебной экспертизы, центр медико-криминалистических исследований, институт независимых экспертиз и другие учреждения различных организационных форм и форм собственности. Как правило, такие судебно-экспертные учреждения возглавляют бывшие государственные судебные эксперты, имеющие большой стаж судебно-экспертной деятельности или научные работники, специализирующиеся в области криминалистики и судебной экспертизы. В статье Ш. Н. Хазиева были обозначены основные причины, которыми было обусловлено создание негосударственных судебно-экспертных учреждений:

«- возникновением в 1990-х годах условий для реализации конституционного принципа состязательности в уголовном, гражданском и арбитражном процессе;

- желанием исключить возможное влияние ведомственных интересов на выводы государственных судебных экспертов;

- значительной перегруженностью государственных судебно-экспертных учреждений;

- необходимостью трудоустройства вышедших на пенсию бывших государственных судебных экспертов;

- наличием высокого спроса на заключения высококвалифицированных специалистов для нужд адвокатов и других участников уголовного, гражданского и арбитражного процессов».

Процедура назначения судебной экспертизы в судебно-экспертном учреждении освобождает следователя, дознавателя, прокурора или суд от необходимости выбора конкретного эксперта, ознакомления его с правами и обязанностями судебного эксперта, предупреждения об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, объяснения структуры экспертного заключения, особенностей формулирования выводов и ряда других вопросов, которые обязательно разъясняются лицу, обладающему специальными познаниями и привлекаемому в качестве судебного эксперта, но не являющемуся профессиональным судебным экспертом.

Правовой статус руководителя экспертного учреждения. Контроль за полнотой и качеством экспертиз

Как я уже отмечал, действующее законодательство не в полной мере регулирует деятельность экспертных учреждений, а так же, в частности, правовой статус руководителя экспертного учреждения. Из УПК чётко вытекает только право руководителя экспертного учреждения на выбор. самому выбрать конкретного эксперта (экспертов) из числа своих сотрудников (ч. 2 ст. 199 УПК РФ). Указания на какие-либо иные права в УПК фактически отсутствуют, если не считать упоминания о выполнении им таких, в сущности, формальных функций, как разъяснение эксперту его прав и предупреждение эксперта об ответственности за дачу заведомо ложного заключения. Между тем, экспертная практика требует наделения руководителя экспертного учреждения целым комплексом прав и, что не менее важно, обязанностей. Часть из них определена ведомственными актами, но поскольку они не находят своего обоснования в законе, они не имеют должной обязательной силы и, к тому же, распространяются обычно лишь на одно ведомство.

Среди прав руководителя наибольшее сомнение и споры вызывает его право на контроль за сроками, полнотой и качеством экспертиз. В государственном судебно-экспертном учреждении такое право (и обязанность) руководителю предоставлено ст. 14 Федерального закона от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»; однако деятельность негосударственных экспертных учреждений этим законом, естественно, в соответствующем объеме не охватывается.

Так же отдельный вопрос встает о наделении руководителей негосударственных экспертных учреждений принудительными функциями, какими является предупреждение эксперта об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, взятие у него соответствующей подписки и направление ее вместе с заключением эксперта в орган или лицу, которые назначили судебную экспертизу.

Я бы хотел начать с рассмотрения вопроса о том в каком объеме и в каких пределах руководитель обладает правом контроля за качеством экспертиз и каковы его возможности по обеспечению должного качества экспертных заключений.

Целесообразность предоставления руководителю права контроля за качеством экспертиз выглядит очевидной, так как это один из путей не только своевременного обнаружения экспертных ошибок, но и повышения качества экспертизы. Однако предоставление такого права имеет правовую коллизию с принципом независимости судебного эксперта и с критерием внутреннего убеждения эксперта в правильности своих выводов. К тому же, сразу возникает вопрос о путях реализации такого права руководителя и разрешения возможных при этом конфликтных ситуаций между руководителем и экспертом.

На мой взгляд, разобраться в данной проблеме поможет составленная мной схема из приложений № 1 и № 2.

Очень интересный вопрос возникает в случае несогласия эксперта, проводившего экспертизу, с заключением комиссии экспертов. Кроме того, возникает более принципиальный вопрос: имел ли право руководитель назначать сам такую новую комиссионную экспертизу? Изучая закон, мне удалось дать на данный вопрос только отрицательный ответ! Если проводить экспертизу вновь, то она будет фактически являться повторной, а повторную экспертизу может назначить только следователь (суд, прокурор и т. п.), но никак не руководитель судебно-экспертного учреждения.

Итак, и УПК и Федеральный закон «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» недостаточно урегулировали вопрос о последствиях несогласия руководителя экспертного учреждения с выводами эксперта. Закон не наделяет руководителя экспертного учреждения правом назначить другого эксперта (по аналогии с начальником следственного отдела в уголовном процессе, который может отстранить следователя и передать дело другому).

Отдельное внимание по осуществлению руководителем его контрольных функций над проведением экспертизы заслуживает рассмотренный мной дальше вопрос. В последнем положении статьи 14 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» регламентирована следующая норма: «Руководитель не вправе давать эксперту указания, предрешающие содержание выводов по конкретной судебной экспертизе». Комментируя эту норму, Е. Р. Россинская («Судебная экспертиза в гражданском, арбитражном, административном и уголовном процессе») задается справедливым вопросом: «Как может руководитель осуществлять свои контрольные функции по данной конкретной экспертизе и при этом не давать эксперту указания, предрешающие, как сказано в данной статье, содержание выводов? Руководитель, давая вполне обоснованные и правильные указания эксперту, может заранее предвидеть, что изменение методики исследования повлияет на вывод, а в других случаях не знать, каков будет этот вывод».

Из вышесказанного вытекает, что закон должен для руководителя экспертного учреждения, как минимум, предусмотреть возможность при его несогласии с выводами эксперта назначить другого эксперта и, если в результате их выводы не совпадут, направить органу, назначившему экспертизу, оба заключения.

Аналогичные проблемы возникают и при необходимости, по мнению руководителя, провести не однородную экспертизу, как значится в постановлении или определении о назначении экспертизы, а комплексную либо повторную экспертизу и даже, может быть, межведомственную.

А. Р. Белкин видит решение данной проблемы в «введении в закон права дачи заключения от имени юридического лица - экспертного учреждения». В этом случае, по его словам, «не возникает вопроса о назначении повторной экспертизы, поскольку речь уже идет не о заключении иных экспертов - физических лиц, а о подготовке заключения от имени учреждения, ответственность за правильность которого несет персонально руководитель учреждения, образовавший эту комиссию. Повторное исследование объектов экспертизы становится не процессуальным актом, а внутриучрежденческим делом». Данная точка зрения мне полностью импонирует. На мой взгляд, это будет существенно способствовать объективности и точности дачи экспертного заключения.

Экспертные ошибки

Говоря о повышении эффективности судебно-экспертной деятельности, следует сказать об экспертных ошибках, сводящих на нет или ставящих под сомнение доказательственное значение заключения эксперта и, вместе с этим, деятельность экспертных учреждений. Что же такое экспертная ошибка? Белкин определяет её как «не соответствующее объективной действительности суждение эксперта или его действия, не приводящие к цели экспертного исследования, если и искаженное суждение, и неверные действия представляют собой результат добросовестного заблуждения». Под «добросовестным заблуждением» он подразумевает отличие ошибки от заведомо ложного заключения. «Осознание ложности своих выводов или неправильности действий исключает заблуждение, как такое психологическое состояние, при котором субъект не осознает неправильности своих суждений или действий».

Причина ошибочного заключения эксперта не всегда заключается в допущенных экспертом ошибках. Экспертное исследование может быть проведено безупречно, и сделанные экспертом выводы могут полностью соответствовать полученным результатам; но если исходные для экспертизы данные были ошибочными или исследуемые объекты не имели отношения к делу, были фальсифицированы и т. п. - заключение эксперта в аспекте установления истины по делу окажется ошибочным. В этом случае мы имеем дело не с экспертной ошибкой: причиной ошибочного заключения служит либо ошибка органа, назначившего экспертизу, либо его умышленно неправильные действия, правонарушение. Исходя из этого, можно сделать вывод о том, что данный вопрос крайне актуален для следователя при назначении экспертизы.

Белкин в своей работе предложил наиболее полную классификацию экспертных ошибок. На её основе я составил таблицу (приложение №3).

«Ошибки процессуального характера заключаются в выходе эксперта за пределы своей компетенции и, в частности, вторжении в сферу вопросов правового характера, в несоблюдении по незнанию процессуальных требований к заключению, в выражении экспертной инициативы в не предусмотренных законом формах, в обосновании выводов не результатами исследования, а материалами дела и т. п.

Гносеологические ошибки коренятся в сложностях экспертного познания. Как известно, познание может быть содержательным и оценочным. Соответственно и ошибки могут быть допущены при познании сущности, свойств и признаков исследуемых объектов и при оценке содержательного познания, итогов экспертного исследования, их интерпретации.

Гносеологические ошибки можно подразделить на логические и фактические (или предметные).

Логические ошибки - это, на основе философского словаря, «ошибки, связанные с нарушением в содержательных мыслительных актах законов и правил логики, а также с некорректным применением логических приемов и операций».

Предметные, или фактические, ошибки - искаженное представление об отношениях между предметами объективного мира».

Как отмечает в своем логическом словаре Н. И. Кондаков, «если логические ошибки, как правило, могут быть открыты и исправлены без знания предмета, о котором идет речь, то предметные ошибки, которые относятся к содержанию умозаключения, могут быть замечены и исправлены только тем, кто знаком с самим предметом, о котором идет речь». О подобных ошибках пишет В. Ф. Берзин, указывая, что в практике имеют место «случаи необоснованного использования для обоснования экспертного вывода признаков, «нейтральных» для решения поставленной задачи. Например, в совокупность признаков, которые являются основанием для установления исполнителя рукописи, включаются признаки, характеризующие автора рукописи. Вывод об одной совокупности предметов основывается на признаках состава материалов предметов. Орудие взлома идентифицируется не только по признакам следа-отображения, но и по частицам краски». Естественно, что подобные фактические ошибки может обнаружить лишь лицо, компетентное в подобного рода вопросах.

Деятельностные (операционные, операциональные) ошибки связаны с осуществляемыми экспертом операциями и процедурами с объектами исследования и могут заключаться в нарушении предписанной последовательности этих процедур, в неправильном использовании средств исследования, в получении некачественного сравнительного материала и т. п.

Белкин в своей работе указал, что «причины экспертных ошибок могут быть двоякого рода: объективные, т. е. не зависящие от эксперта, и субъективные - коренящиеся в образе мышления и/или действиях эксперта». Разумеется, такое деление причин экспертных ошибок носит условный характер, поскольку и сами субъективные причины имеют объективное основание.

Далее он пишет, что «дать исчерпывающий перечень объективных и субъективных причин экспертных ошибок не представляется возможным», однако ему удалось создать перечень наиболее часто встречающихся или типичных, которые делятся на объективные (приложение №4) и субъективные (приложение №5). Для меня наиболее актуальны «дефекты в организации и планировании экспертного исследования», так как они могут быть следствием неправильной деятельности руководителя экспертного учреждения. Здесь речь идёт конкретно об организации производства комиссионных и комплексных экспертиз.

Экспертная инициатива

Экспертная инициатива официально регламентирована в статье 204 (ч. 2) УПК РФ, которая предоставляет эксперту возможность инициативных действий в случае, когда при производстве судебной экспертизы эксперт установит обстоятельства, которые имеют значение для уголовного дела, но по поводу которых ему не были поставлены вопросы. В данном случае он вправе указать на них в своем заключении. Важно не забывать, что проявление инициативы - право, а не обязанность эксперта. При этом законодатель не в полной мере урегулировал такие вопросы в области экспертной инициативы как удовлетворения связанных с нею ходатайств эксперта, пределов экспертной инициативы и т. п.

Но это ещё не всё. Изучая действующее законодательство, я наткнулся на существенный пробел в области реализации профилактических предложений эксперта, которые могли возникнуть во время проведения экспертизы и являются его инициативой. Этот вопрос крайне важен для органов, осуществляющих предварительное расследование по уголовному делу, так как реализация данных предложений отдается на усмотрение этого органа, что нельзя признать правильным, учитывая социальное значение профилактических мер вообще. При этом орган, назначивший экспертизу, в реализации таких предложений фактически бесконтролен, он не обязан уведомлять эксперта о судьбе его профилактических предложений. И даже если профилактические предложения эксперта будут отражены в представлении следователя или определении суда, это не является гарантией и тем более свидетельством их действительной реализации.

А. Р. Белкин в своей работе так же рассмотрел вопрос об оперативной реализации профилактических предложений эксперта. Речь идет о «выявлении в процессе экспертного исследования таких обстоятельств, которые требуют немедленного устранения, поскольку они свидетельствуют о еще существующей угрозе жизни и здоровью людей, причинении значительного материального ущерба и т. п. (высокая вероятность повторного взрыва на предприятии, выхода из строя жизненно важных систем производства или жизнеобеспечения и др.). Обычный порядок принятия профилактических мер через орган, назначивший экспертизу, в связи с его медлительностью, в подобных случаях может привести к непоправимым последствиям; здесь должна быть узаконена иная процедура, обеспечивающая незамедлительную реакцию на профилактические предложения эксперта». На мой взгляд, данный подход к решению проблемы является верным и я полностью с ним согласен.

Правовой статус следователя при проведении экспертизы: проблемы законодательства в области проведения экспертизы

В области судебной экспертизы закон предоставляет следователю право присутствовать при ее производстве, получать разъяснения эксперта по поводу проводимых им действий (ч. 1 ст. 197 УПК). Однако закон снова не полностью регламентирует этот вопрос. Нет никаких конкретных положений по классификации судебных экспертиз, при производстве которых вправе участвовать следователь, что он при этом может делать и чего делать не должен. Может ли он по ходу исследования вмешиваться в работу эксперта, ставить перед ним вопросы, помимо указанных в постановлении о назначении экспертизы, изменять их, требовать применения определенной методики, экспертных методов, разъяснений от эксперта - либо он должен лишь наблюдать за его работой, ни во что не вмешиваясь?

Комментируя эту статью УПК, О. С. Орлова и С. П. Щерба указывают, что «присутствие следователя при производстве судебной экспертизы может быть вызвано необходимостью:

а) разъяснить эксперту цели и содержание экспертного исследования;

б) выяснить непосредственно у эксперта, не требуются ли дополнительные материалы или сравнительные образцы;

в) удостовериться в сохранности объектов и сравнительных образцов, переданных для исследования;

г) обратить внимание эксперта на сохранение объектов, имеющих значение для дела;

д) поставить эксперта в известность о получении дополнительных доказательств, касающихся предмета судебной экспертизы;

е) оказать содействие эксперту в получении и фиксации объяснений обвиняемого (подозреваемого), участвующего в производстве судебной экспертизы; ж) получить от эксперта промежуточные (предварительные) результаты исследования для проверки версий;

з) уяснить содержание и полноту используемых экспертом методик исследования и др. «

Изучив данные положения у меня возник вполне закономерный вопрос о профессионализме и компетентности эксперта. Не ужели эксперт не понимает цели экспертизы, которые перед ним ставит следователь? Разве нужно непосредственное присутствие следователя при производстве экспертизы для выяснения срочной необходимости других материалов или образцов или при получении дополнительных доказательств следователем (по моему мнению, можно обойтись простой связью со следователем эксперта)?

Так же мне не понятны вопросы в рамках сохранности самого объекта или образца исследования, так как это и так входит в обязанности эксперта, что прямо подчеркивается ч. 4 ст. 57 УПК РФ и ст. 16 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации». И опять же, для этого не требуется присутствия следователя при производстве экспертизы.

Однако существует другая точка зрения, согласно которой в своей деятельности эксперт фактически подменяет следователя. Как указывает Е. Р. Россинская, «по данным ЭКУ ГУВД г. Москвы, около 80% взрывчатых и наркотических веществ исследуется дважды: сначала при производстве предварительного исследования с оформлением справки, затем в ходе судебной экспертизы. Повторяется около половины технико-криминалистических исследований документов, что при большой загруженности государственных судебных экспертов (от двухсот до трехсот экспертиз и исследований в год) представляется крайне нерациональным». Кроме того, эксперт, выполняющий экспертизу, учитывает результаты предварительного исследования (особенно в том случае, когда объект отсутствует), а значит, фактически «при этом он производит оценку предварительного исследования и, если считает его выполненным методически правильно, а результаты его обоснованными, то подтверждает это в выводах». Если придерживаться этой концепции, то можно сказать, что присутствие следователя действительно необходимо.

Теперь, когда новый УПК РФ разрешил сведущему лицу участвовать в процессе в качестве эксперта уже после того, как то же лицо привлекалось в качестве специалиста, нарушения закона в этом уже нет, однако, по словам Белкина, прочие недостатки такого «повторного экспертного исследования» сохраняются. Сказанным не исчерпывается опасность подобного пути получения оснований для возбуждения уголовного дела. «Следователь лишен возможности лично наблюдать за проведением предварительных исследований, принимать необходимые меры при несогласии с их результатами или примененными методиками. Возможности подобных исследований принципиально более ограничены, нежели возможности судебной экспертизы». Данный автор видит решение данной проблемы в «принятии законодателем решения о возможности производства экспертизы в стадии возбуждения уголовного дела. Естественно, что такое разрешение «должно иметь определенные ограничения, прямо предусмотренные в законе».

Изучив действующее законодательство в данной сфере, я заметил, что первые шаги в данном направлении уже предприняты: в УПК РФ уже содержатся указания на участие эксперта в производстве осмотра места происшествия (до возбуждения уголовного дела) - например, в ст. 178 указывается, что следователь производит осмотр трупа с участием понятых, судебно-медицинского эксперта. Это изменение существенно отличается от УПК РСФСР, где было указано, что следователь производит осмотр трупа с участием понятых и специалиста в области судебной медицины, а не эксперта. Наряду с этим в приложениях N 4, 51, 86, 91, 107, 108 к ст. 476 УПК РФ предусмотрено участие эксперта при осмотре места происшествия, предметов и документов, местности, жилища и иного помещения, осмотре и прослушивании фонограммы, проведении следственного эксперимента, проверки показаний на месте. Так же к сказанному можно добавить, что УПК Узбекистана (1994) и Казахстана (1998) законодательно разрешили производство экспертизы в стадии возбуждения уголовного дела.

У данной проблемы так же есть и «обратная сторона медали». Она заключается в том, что разрешение проведения экспертиз на стадии возбуждения уголовного дела может дать толчок к внесению негативных изменений в законодательстве. Это могут быть изменения, которые, допустим, будут разрешать проведение экспертиз ещё до стадии возбуждения уголовного дела. Савицкий в своей работе прямо указывает, что это может создать опасный прецедент, который приведет к тому, что по тем же основаниям начнут проводиться и другие следственные действия: «... не останется решительно никаких оснований - юридических, фактических, логических - для запрета производить до возбуждения дела любые следственные действия... В результате мы окажемся очевидцами и невольными соучастниками постепенной эрозии процесса в его досудебных стадиях». Это во многом может ограничить законные права и свободы граждан. Кроме того, для возбуждения уголовного дела обычно бывает достаточно данных, указывающих на признаки преступления, для установления которых не требуется производство экспертизы. Производство экспертизы на этой стадии процесса может привести к неоправданной затяжке в принятии решения о возбуждении дела или об отказе в нем.

Но насколько же основательны эти возражения? Сама возможность возникновения опасного прецедента не имеет под собой почвы. Как заметил Р. С. Белкин, «таким прецедентом вполне мог бы уже стать осмотр места происшествия, однако этого не случилось в силу императивного указания закона. Почему тогда столь же категорическое указание закона о возможности в исключительных случаях назначать экспертизу до возбуждения уголовного дела окажет противоположное действие на практику?».

Рассмотрев практическую работу следователей, я заметил, что нередки случаи проведения экспертизы до возбуждения уголовного дела. Это обусловлено исключительно ведомственными интересами - стремлением следственных органов предельно сократить в своих статистических показателях число прекращенных уголовных дел. В связи с этим следователям дается рекомендация руководителем следственного органа: в случаях, когда без проведения экспертизы отсутствует уверенность в наличии оснований для возбуждения дела, возбудить уголовное дело; а если в результате проведения следственных действий, в частности экспертизы, будет установлено отсутствие события преступления либо состава преступления, - прекратить его, не придавая значения такому статистическому показателю, как число прекращенных уголовных дел для оценки деятельности следственных органов. Формально данный подход никак не противоречит законодательству. Однако здесь не учитывается факт того, что при возбуждении уловного дела следователь вправе производить все процессуальные действия, в том числе и такие, которые существенно затрагивают охраняемые законом права и свободы граждан. Следовательно, необоснованное возбуждение дела, даже если впоследствии оно и прекращено, влечет негативные последствия для лиц, права которых были ущемлены.

Проведение же экспертизы до возбуждения дела означает только привлечение (причем в процессуальной, т. е. обеспечивающей максимум объективности, форме) сведущего лица к установлению наличия или отсутствия оснований для возбуждения дела путем исследования на основе его специальных познаний определенного объекта или ситуации.

Когда говорят, что для проведения экспертизы в стадии возбуждения уголовного дела нет необходимых процессуальных условий, обычно имеют в виду следующее. Направляемые на исследование объекты еще не имеют статуса вещественных доказательств, нет процессуальной возможности при необходимости провести повторную или дополнительную экспертизу. Савицкий в своих очерках говорит, что «заключение экспертов, как правило, основывается на других доказательствах. Если до назначения экспертизы не будут собраны необходимые материалы, это затруднит формулирование вопросов эксперту и может сделать невозможным само экспертное исследование... Если выполнение этого следственного действия будет разрешено до возбуждения уголовного дела, то никто не вправе запретить следователю использовать для проверки поступившего заявления весь арсенал процессуальных средств, относящихся к производству экспертизы и оценке ее результатов». К этому иногда добавляют, что для возбуждения уголовного дела вовсе не требуется достоверно установить обстоятельства преступления, а достаточно лишь предположения о преступлении. Данной концепции придерживается и ряд преподавателей в Академии.

Белкин в своей работе, рассматривая данную проблему, говорит следующее: «во-первых, и по возбужденному уголовному делу на экспертизу зачастую представляются объекты, еще не имеющие, строго говоря, статуса вещественных доказательств. Во-вторых, мнение о том, что заключение эксперта, как правило, основывается на других доказательствах, а их на этой стадии еще нет, едва ли убедительно. Эксперт основывает свое заключение не на других доказательствах, а на результатах своего исследования. К тому же на этой стадии необходимость в экспертном исследовании возникает применительно к таким объектам, которые или были уже обнаружены при осмотре места происшествия, в процессе которого и устанавливаются обстоятельства, значимые для эксперта (характер, расположение, связь с другими объектами обстановки места происшествия и пр.), или для исследования которых не требуется дополнительной информации (поддельный денежный знак, недоброкачественные пищевые продукты, фальсифицированные напитки и т. п.). В-третьих, для проведения дополнительной или повторной экспертизы и в этом случае нет никаких помех либо после возбуждения уголовного дела, либо, при возможности, опять-таки до его возбуждения. Мнение же о том, что для возбуждения уголовного дела не требуется достоверно установленных обстоятельств, а можно довольствоваться предположениями, едва ли можно считать серьезным аргументом, о чем свидетельствует практика прекращения неосновательно возбужденных уголовных дел».

Рассмотрев статью Я. П. Нагнойного, можно сделать закономерный вывод о том, что без компетентного заключения сведущего лица иногда невозможно решить вопрос о наличии оснований для возбуждения уголовного дела. Вот, что он в ней пишет: «Для определения тяжести телесных повреждений, как и для установления половой зрелости потерпевшей по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 120 УК УССР (доведение до самоубийства), обязательно назначение экспертизы. От характера выводов о тяжести телесных повреждений зависит не только квалификация действий обвиняемого, но и наличие или отсутствие у органа расследования основания для возбуждения уголовного дела вообще... Но как должен поступить следователь, имея в своем распоряжении только заявление о нанесении телесных повреждений? Некоторые работники органов расследования во избежание необоснованного возбуждения уголовного дела сначала направляют потерпевших на судебно-медицинское освидетельствование, а затем в зависимости от его результатов принимают решение о возбуждении уголовного дела или об отказе в нем. Если дело возбуждается, тогда экспертиза назначается официально. Другая часть работников органов расследования назначает в подобных случаях судебно-медицинскую экспертизу до возбуждения уголовного дела».

Заключение

В данной работе мною были рассмотрены основные проблемы законодательства в области регулирования экспертной деятельности. Были подняты наиболее актуальные вопросы, возникающее в современных условиях при осуществлении экспертной деятельности, и предложены наиболее рациональные пути их решения. Я постарался уделить внимание и практической деятельности в этой сфере. Мною так же был усчитан исторический опыт и приведены примеры из зарубежного законодательства.

На основе данной работы можно сделать закономерный вывод о том, что современное законодательство очень слабо регулирует деятельность руководителя экспертного учреждения, эксперта и самого экспертного учреждения. Это обусловлено внутренними противоречиями не только УПК РФ, но и его противоречию федеральному законодательству. Многие принципы уголовно-процессуального права имеют существенные несостыковки с существующей практической деятельностью и отдельными аспектами работы эксперта и руководителя экспертного учреждения. Данная работа во многом затрагивает деятельность следователя в сфере возбуждения уголовного дела, назначения и проведения экспертизы. Эта проблема крайне важна для органов государственной безопасности, так как многие следственные действия во многом нарушают права и интересы граждан, а противоправная деятельность государственных органов и, как следствие, нарушение конституционных принципов могут способствовать понижению авторитета государства в широких кругах различных социальных групп и слоев.

Список литературы

1) УПК РФ

2) Федеральный закон от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»

3) Белкин А. Р. «Теория доказывания в уголовном судопроизводстве. « М. : Норма, 2005.

4) Москалькова Т. Н. Возбуждение уголовного дела//Уголовный процесс/Под ред. В. П. Божьева. М., 2004.

5) Ш. Н. Хазиев «Об уголовно-процессуальном понятии судебно экспертного учреждения // Теория и практика судебной экспертизы. Научно-практический журнал. № 1»

6) Россинская Е. Р. Комментарий к Федеральному закону «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации». М., 2002.

7) Кондаков Н. И. Логический словарь.

8) Берзин В. Ф. Логические аспекты оценки заключения эксперта-криминалиста//Криминалистика и судебная экспертиза. Вып. 16. Киев, 1978.

9) Савицкий В. М. Очерк теории прокурорского надзора.

10) Нагнойный Я. П. О возможности назначения судебной экспертизы до возбуждения уголовного дела//Криминалистика и судебная экспертиза. Вып. 4. Киев, 1967.

11) Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации/Под ред. А. Я. Сухарева.

12) http://dpr.ru/pravo/pravo_17_8.htm

13) http://www.mosgorsud.ru/content/ekspertiza/zakon-sud-ekspert.htm

14) http://www.avto-advokat.ru/menu/spec_exs/index.html

15) В. П. Божьев Уголовно-процессуальное право. изд-во Москва

Размещено на Allbest.ru