Правоведение

Размещено на http://www.allbest.ru/

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

УРАЛЬСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

ЦЕНТР ДИСТАНЦИОННОГО ОБРАЗОВАНИЯ

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

ПРАВОВЕДЕНИЕ

Исполнитель: студент

Направление управление персоналом

Профиль

группа УП-13 КФ

Ф.И.О. Мальцев Денис Владимирович

Красноуфимск

2014

Содержание

1 Место церкви в социальном регулировании: взаимодействие церкви и государства

1.1 Церковь как связующее звено между гражданским обществом и государством России

1.2 Церковь и государство в политической системе России

2 Проблема критериев разграничения преступлений и правонарушений: социальный и юридические аспекты

3 Составьте сравнительную таблицу тоталитарного и демократического режимов. В качестве основания для сравнения возьмите различные критерии (наличие прав и свобод, социальную базу, наличие общественных организаций, методы руководства обществом и т.д.)

Список используемой литературы

1 Место церкви в социальном регулировании: взаимодействие церкви и государства

1.1 Церковь как связующее звено между гражданским обществом и

государством России

Духовная жизнь современного российского общества существенно отличается от советских времен идеологическим многообразием, отсутствием государственной или обязательной идеологии, свободой совести и вероисповедания, свободой мысли и слова, правом каждого на образование, обязательностью основного общего образования, свободой литературного, художественного, научного, технического и других видов творчества, правовой защитой собственности, правом каждого на пользование учреждениями культуры и на доступ к культурным ценностям.

Значительную роль в этом процессе сыграло принятие в 1993 г. Конституции РФ, согласно ст. 14 которой Российская Федерация является светским государством. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. Религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом. Через четыре года конституционная норма о светском государстве практически дословно была воспроизведена в ч. 1 ст. 4 Федерального закона "О свободе совести и о религиозных объединениях" с дополнением, касающимся того, что не должно и вправе делать государство в лице своих органов:

не вмешиваться в определение гражданином своего отношения к религии и религиозной принадлежности, в воспитание детей родителями или лицами, их заменяющими, в соответствии со своими убеждениями и с учетом права ребенка на свободу совести и свободу вероисповедания;

не возлагать на религиозные объединения выполнение функций органов государственной власти, других государственных органов, государственных учреждений и органов местного самоуправления;

не вмешиваться в деятельность религиозных объединений, если она не противоречит Федеральному закону "О свободе совести и о религиозных объединениях";

обеспечивать светский характер образования в государственных и муниципальных образовательных учреждениях.

Государство также регулирует предоставление религиозным организациям налоговых и иных льгот, оказывает финансовую, материальную и иную помощь религиозным организациям в реставрации, содержании и охране зданий и объектов, являющихся памятниками истории и культуры, а также в обеспечении преподавания общеобразовательных дисциплин в образовательных учреждениях, созданных религиозными организациями в соответствии с законодательством об образовании.

В соответствии со ст. 28 Конституции РФ каждому гарантируются (государством посредством законодательного установления определенных гарантий) свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними.

Свобода совести в этическом плане - это право человека мыслить и поступать в соответствии со своими убеждениями, его независимость в моральной самооценке и самоконтроле поступков и мыслей. В то же время исторически свобода совести приобрела более узкое понимание - свобода в области религии. Она стала рассматриваться в плане взаимоотношений церкви и государства, а не только свободы мысли. В соответствии со ст. 28 Конституции РФ свобода совести означает право человека исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, отправлять религиозные культы и обряды и осуществлять атеистическую пропаганду. За незаконное воспрепятствование деятельности религиозных организаций или совершению религиозных обрядов предусмотрена уголовная ответственность (ст. 148 УК РФ). Гарантии свободы совести и религии включают:

- равноправие граждан независимо от их отношения к религии, не допускающее ограничения прав граждан по мотивам конфессиональной принадлежности, разжигания вражды и ненависти на религиозной почве;

- отделение религиозных, атеистических объединений от государства;

- светский характер системы государственного образования;

- равенство религий, религиозных объединений перед законом.

В соответствии со ст. 3 Закона "О свободе совести и о религиозных объединениях" в России гарантируются свобода совести и свобода вероисповедания, в том числе право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать и менять, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними. Иностранные граждане и лица без гражданства, законно находящиеся на территории России, пользуются правом на свободу совести и свободу вероисповедания наравне с гражданами России и несут ответственность за нарушение законодательства о свободе совести, свободе вероисповедания и о религиозных объединениях.

Граждане России равны перед законом во всех областях гражданской, политической, экономической, социальной и культурной жизни независимо от их отношения к религии и религиозной принадлежности. Гражданин России в случае, если его убеждениям или вероисповеданию противоречит несение военной службы, имеет право на замену ее альтернативной гражданской службой. Ничто в законодательстве о свободе совести, свободе вероисповедания и о религиозных объединениях не должно истолковываться в смысле умаления или ущемления прав человека и гражданина на свободу совести и свободу вероисповедания, гарантированных Конституцией РФ или вытекающих из международных договоров Российской Федерации.

В современном демократическом государстве религиозные вероучения выполняют роль регулятора нравственных ценностей в обществе, носителя моральных традиций и устоев. Возвышение даже наиболее востребованного населением учения о Боге - православия, как отмечает Ю.А. Дмитриев, означает оскорбление религиозных чувств верующих, исповедующих ислам, буддизм, иудаизм и другие вероучения. Таким образом, действующая Конституция пошла дальше провозглашения России светским государством, а "демократическое государство встало на позиции веротерпимости и толерантности по отношению к религиозной жизни населения, чего нельзя сказать о ряде представителей официальных духовных властей". И далее: "Русская Православная Церковь, при определенном попустительстве власти светской, занимает резко наступательную позицию в вопросах распространения веры, возвращения церковных ценностей и собственности, вмешивается в политическую, законодательную, образовательную сферы жизни общества. Такую деятельность нельзя назвать соответствующей Конституции и закону". Более того, это порождает религиозные, а вместе с ними национальные конфликты, способствует росту шовинистических и расистских настроений в обществе.

Данная позиция представляется несколько радикальной хотя бы потому, что реально функционирующий институт гражданского общества и должен вмешиваться и воздействовать на власть (в противном случае его роль и значение для общества непонятны), ведь по определению деятельность институтов гражданского общества связана с деятельностью государства (его уполномоченных органов); они противостоят государственному насилию по отношению к личности или коллективу людей, защищают и отстаивают интересы различных социальных слоев населения. Поэтому активное занятие Церковью некоторых правозащитных позиций представляется вполне естественным. Другое дело - распространение веры путем попыток введения соответствующего предмета преподавания в школе. Это противоречит ст. 14 Конституции РФ и ст. 3 Федерального закона "О свободе совести и о религиозных объединениях".

С духовной жизнью современного общества тесно связан информационный аспект его жизни (информационный компонент гражданского общества), в основе которого лежит право каждого "свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом" (ч. 4 ст. 29 Конституции РФ).

Проблема, присущая православию, заключается в том, что Русская Православная Церковь в течение столетий составляла вместе с государством единую социальную систему. Одно не могло быть мыслимо и существовать отдельно от другого. Верховная государственная (монархическая) власть была сакрализована и поддерживалась всем авторитетом Церкви, а сама Церковь получала от государства основные социальные гарантии и выступала в роли государственного мировоззрения, на правах его идеологии.

Далеко не случайным является тот факт, что в православии есть учение о государстве, но не существует социального учения, учения об обществе. Свои основные понятия православное богословие разработало в период восточной патристики, на закате эллинизма. Если многие богословские понятия были оригинальны, то основные философские, в том числе социальные, понятия были большей частью заимствованы из эллинистической философии. В античной философии социум осмыслялся в понятии "полис". Со временем полисом стали называться крупные территориальные государства, в которых рамки свободы для самостоятельной общественной деятельности были гораздо уже. Жизнь подданных не есть жизнь граждан. Предпосылок противопоставления общества и государства тоже не возникало. Ситуация начинает меняться только тогда, когда наравне с государственной жизнью и деятельностью власти появляется активная частная социальная деятельность, не связанная с государственной, которая и объединяется понятием общества.

Государству пришлось согласиться с тем, что оно уже не может и не должно ссылаться на божественный авторитет (как это было в средние века). Оно получает свой авторитет не от Церкви и не может быть непосредственно выведено от Бога. Следовательно, по земным законам оно должно служить всем гражданам: верующим, неверующим, инаковерующим. К тому же государство должно признавать, что земные нравственные мерила несовершенны и недостаточны. Одного принципа демократического большинства недостаточно, ведь большинство не всегда право, поэтому компромисс является неотъемлемой составляющей демократии.

Понятие ответственного общества требует от Церкви, общества и государства соответствующего поведения и создания соответствующих структур. Во-первых, это поддержание диалога. Ведь Церковь получает свой авторитет в государстве не автоматически - только потому, что она Церковь, а лишь в том случае, если она предлагает то, что люди считают полезным для благополучия своего существования. Только в таком случае неверующий или инаковерующий человек увидит, что за намерениями, идеями и целями Церкви скрывается то, что является важным также для него. В этом диалоге Церковь, общество и государство встречаются на одном уровне.

Государство особенно уважает религиозные традиции в том случае, если культура народа и общества была сформирована религиозным наследием. В то же время государство должно защищать также права религиозных меньшинств. Государство отвечает на готовность церквей к диалогу передачей определенных социальных сфер под ответственность Церкви. Исходя из принципа субсидиарности, государство передает церкви некоторые сферы ответственности в области среднего и высшего образования, здравоохранения и т.д., а также предоставляет Церкви соответствующее финансирование. Таким образом, под эгидой Церкви возникают своеобразные островки, на которых она имеет возможность наглядно продемонстрировать свою заботу о благе человека. Конечно же, Церковь должна следовать определенным государственным предписаниям, действующим в данных социальных сферах.

1.2 Церковь и государство в политической системе России

Русская православная церковь - крупнейшая религиозная организация в Российской Федерации по числу своих приверженцев. После распада СССР русская православная церковь оказалась одним из немногих официально разрешенных и законодательно оформленных объединений граждан, которое не только сохранило без существенных изменений свою структуру и принципы внутреннего управления, но и значительно усилило свое положение в Российском государстве. Это усиление происходило не только благодаря увеличению количества зарегистрированных православных общин, строительству и открытию новых храмов и монастырей, улучшению экономического положения церкви (благодаря возможности вести самостоятельную экономическую деятельность), но и возможности церкви способствовать принятию политических решений институтами государственной власти РФ.

Сегодня высшие иерархи церкви интегрированы в политическую элиту страны, они участвуют в работе специализированных институциональных образований Администрации Президента, соответствующих комитетов Государственной Думы, являются членами Общественной палаты РФ и пр. Русская православная церковь активно взаимодействует со значительным количеством государственных институтов. Более того, принятие целого ряда решений органами исполнительной власти практически невозможно без их согласования с руководством церкви. С другой стороны, Русская православная церковь в России не принимает властных и одновременно публичных решений, т.е. таких, которые можно назвать политическими. Решения церкви хотя и облечены нередко в директивную форму по отношению к ее членам (как клирикам, так и обычным прихожанам), тем не менее не имеют той властной составляющей, которая подтверждается возможностью применения легитимного насилия в случае их неисполнения.

Русская православная церковь может рассматриваться как институциональное религиозное образование, которое взаимодействует с государственными институтами по широкому кругу вопросов, касающихся как правового регулирования положения религиозных организаций, так и практических аспектов существования церкви в политической системе РФ.

Кроме того, при осуществлении институциональных взаимодействий с государственными институтами церковь может опосредованно использовать ресурсы иных институтов политической системы - партий, общественных организаций и т.п. Эти негосударственные институты могут рассматриваться как каналы косвенного влияния церкви на государственные институты политической системы.

В политической системе РФ Русская православная церковь выступает и как носитель определенной системы ценностей, которые во многом определяют характер институциональных взаимодействий с органами государственной власти.

Государственные институты, осуществляющие государственное управление в рамках политической системы, представляют собой, согласно Г. Алмонду, совокупность установленных законом структур общественной организации, имеющих отношение к выработке политического курса, т.е. правительственные учреждения - исполнительную власть, законодательное собрание и бюрократию. Совокупность взаимодействий между этими учреждениями и религиозными объединениями можно рассматривать как проблемное поле государственно-конфессиональных отношений. Характер этих отношений изменяется со временем - функции государственных институтов претерпевают изменения, меняется и правовой контекст взаимодействий. Отсюда возникают две проблемные области:

- правовая, регламентирующая положение религиозных организаций в политической системе РФ, определяющая саму возможность и варианты их институциональных взаимодействий с государственными институтами, и

- ситуационная, включающая в себя непосредственные субъекты (конкретные государственные институты и органы управления религиозными организациями) и непосредственные механизмы их взаимодействия в данный исторический период.

Церковь является субъектом права, и на нее распространяются нормы гражданского, налогового, уголовного и прочего законодательств. Так как церкви взаимодействует с государственными институтами как религиозная организация, то ее положение в политической системе РФ регулируется и совокупностью правовых установлений, касающихся всех религиозных организаций.

Русская православная церковь активно участвовала в формировании правового пространства, регулирующего деятельность религиозных организаций (например, представители церкви участвовали в составе рабочей группы Государственной Думы для доработки проекта Закона о свободе совести и религиозных объединениях, в комиссии Правительства РФ по совершенствованию налогового законодательства и др.).

Одним из решений, формализующих политику государства по отношению к религиозным организациям, могло бы быть принятие концепции государственно-конфессиональных отношений, определяющей характер и механизмы взаимоотношений между широким спектром государственных институтов и религиозными организациями, устанавливающей правовые границы этих отношений.

В отличие от государственных институтов политической системы, не имеющих долгосрочной стратегии по взаимодействию с церковью, у Русской православной церкви выработана долгосрочная концепция развития государственно-церковных отношений. Русская православная церковь может взаимодействовать с государственными институтами на самых разных уровнях. Это могут быть и взаимоотношения патриарха и президента или приходского священника и представителя какого-либо федерального министерства на местах.

Механизмы взаимодействий между государственными институтами и церковью можно условно разделить на три части:

- прямые институциональные;

- косвенные;

- неформальные.

Прямые институциональные взаимодействия характеризуются наличием институтов, в компетенцию которых входит осуществление этих взаимодействий. Эти институты со стороны государства могут быть либо специально организованными для подобного рода взаимодействий (например, Совет по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте Российской Федерации или Комиссия по вопросам религиозных объединений при Правительстве РФ), либо обладать правом осуществлять подобные взаимодействия в рамках своих полномочий.

Русская православная церковь имеет иерархическое управление, и каждый из элементов этой иерархии, согласно уставу Русской православной церкви, в той или иной степени взаимодействует с государственными институтами.

Таким образом, совокупность возможных взаимодействий государственных институтов и церкви позволяет Русской православной церкви выступать как объектом государственной политики, подчиняющимся законам, регулирующим деятельность религиозных организаций на территории РФ, т.е. активным, направляющим началом, способным влиять на деятельность государственных институтов, способствовать изменению и модификации действующего законодательства.

В рамках национального (националистического) подхода государство можно определить как организацию политической власти, содействующую преимущественному осуществлению интересов титульной нации за счет удовлетворения интересов других наций, проживающих на территории данной страны. Речь идет об избирательных ограничениях, о закрытии русскоязычных школ, о правилах, касающихся обязательности знания языка коренной нации для занятия государственных должностей, для получения гражданства, продвижения по службе, назначения пенсий и т.п.

Иначе говоря, сущность государства многоаспектна. Она не сводится только к классовым и общесоциальным началам. Поэтому в сущности государства в зависимости от исторических условий на первый план может выходить любое из вышеназванных начал.

Социальное назначение государства вытекает из его сущности. Какова сущность государства, таков и характер его деятельности, таковы цели, задачи и функции, которые оно ставит перед собой.

2 Проблема критериев разграничения преступлений и правонарушений: социальный и юридические аспекты

Проведение грани, отделяющей преступление от административного правонарушения, - задача, безусловно, уголовно-правовой и административно-правовой политики. Именно правильное определение степени правовой защиты подвергаемого государственному воздействию явления выступает одной из наиболее сложных операций, осуществляемых законодателем на том или ином историческом этапе. Ее результатом должна стать точная оценка общественной опасности преступлений и административных правонарушений, сопровождаемая соблюдением принципа системно-правовой непротиворечивости, присущего законодательной политике в целом и ее отдельным отраслям, в частности.

Однако реализация в процессе построения законодательства даже самых качественных политических решений может иметь неблагоприятные последствия, причина происхождения которых зачастую кроется в технике  изложения правового материала.

Анализ Уголовного кодекса РФ и Кодекса РФ об административных правонарушениях показывает, что сказанное в полной мере относится и к такому направлению законодательной политики, как разграничение преступлений и административных правонарушений. Поэтому в настоящей работе, не подвергая оценке политический выбор средств правовой охраны, мы остановимся на некоторых проблемах законодательной техники, возникающих в процессе достижения согласованности норм уголовного и административного законодательства.

Техническое обеспечение разграничения преступлений и административных правонарушений выражается в следующих основных формах:

1) указание на отсутствие в действиях, образующих состав конкретного административного правонарушения, уголовно наказуемого деяния (например, ст. ст. 5.16, 5.18, 5.20, 5.46 КоАП РФ и др.);

2) указание на отсутствие в составе конкретного административного правонарушения признаков конкретного состава преступления (например, ст. ст. 7.17, 19.1 КоАП РФ); церковь преступление правонарушение

3) указание на наличие в составе конкретного административного правонарушения признаков, смежных (граничащих) с признаками конкретного состава преступления, и наоборот (ст. 20.1 КоАП РФ и ст. 213 УК РФ, ст. 20.2.1 КоАП РФ и ст. 282² УК РФ и др.).

Комплексный анализ действующего законодательства позволил сделать вывод, что практическое применение названных способов разграничения преступлений и административных правонарушений вряд ли имеет в своей основе научно обоснованный алгоритм действий, так как:

- во-первых, сами разграничительные способы далеки от совершенства. Например, вместо формулировки «если эти действия не содержат уголовного наказуемого деяния» было бы правильнее указать на то, что «эти действия не образуют уголовно наказуемого деяния (а еще точнее - состава преступления)» или «не содержат признаков уголовно наказуемого деяния (состава преступления). Категорически неверным представляется и использование в качестве основных критериев разграничения преступлений и административных правонарушений оценочных признаков (значительный ущерб (ст. 7.17 КоАП РФ и ст. 167 УК РФ), существенный вред (ст. 19.1 КоАП РФ и ст. 330 УК РФ) и т.п.);

- во-вторых, достаточно часто уголовно-правовые и административно-правовые нормы остаются рассогласованными.

Приведем лишь некоторые, наиболее очевидные, нарушения принципа системно-правовой непротиворечивости, имеющие своим следствием возникновение конкуренции (коллизии) норм уголовного и административного права, а также пробелов в законодательстве:

1. Использование в процессе описания составов преступлений и административных правонарушений признаков, позволяющих одновременно отнести одно и тоже деяние к юрисдикции различных отраслей права:

а) чрезвычайно широкая формулировка преступных деяний, охватывающая своим содержанием целый ряд административных правонарушений, при отсутствии в законе необходимых коллизионных норм. Так, например, возникает масса вопросов в связи с определением вида противоправности нарушения избирательных прав гражданина (на ознакомление со списком избирателей, участников референдума, на получение отпуска для осуществления агитационной деятельности  и др.) и прав члена избирательной комиссии, комиссии референдума (на осуществление наблюдения, на освобождение от работы для участия в подготовке и проведении выборов, референдума и др.). С одной стороны, Кодекс РФ об административных правонарушениях содержит специальные нормы, посвященные ответственности за совершение каждого из указанных (ст. ст. 5.1, 5.6, 5.7) и иных действий, с другой - Уголовный кодекс РФ в общем виде устанавливает уголовную ответственность за любые случаи воспрепятствования осуществлению избирательных прав или работе избирательных комиссий (ч. 1 ст. 141). Разницу же между нарушением прав и воспрепятствованием их реализации установить на практике, как впрочем и в теории, невозможно;

б) дублирование в том или ином объеме (думается, что вследствие только невнимательности законодателя) составов преступлений и административных правонарушений. Например, сбыт штампов, печатей и бланков наказуем как в уголовно-правовом (ч. 1 ст. 327 УК), так и в административно-правовом порядке (ст. 19.23 КоАП). Существенно пересекаются и признаки составов ч. 3 ст. 141 УК и ст. 5.45 КоАП, ст. 148 УК и ст. 5.26 КоАП;

в) отсутствие в Кодексе об административных правонарушениях формулировки «если эти действия (акты бездействия) не содержат признаков уголовно наказуемого деяния». Оно характерно для большинства административно-правовых норм (например, ст. ст. 5.27, 5.35, 5.37, 6.8, 6.10 и др.). В особенности это нежелательно в тех случаях, когда подобная формулировка используется при описании сходного административного правонарушения. Так, в ст. 5.20 КоАП содержится упоминание об уголовно наказуемом деянии, а в ст. 5.19 оно отсутствует. И это притом, что уголовно противоправные аналоги имеются и у одного, и у другого административного правонарушения (соответственно, ч. 1 и 2 ст. 141¹ УК РФ).

2. Непоследовательность в технике осуществления дифференциации уголовной и административной ответственности. В качестве примера можно привести пробел, образовавшийся в результате недавно произведенной реформы уголовного законодательства , когда из сферы юридической ответственности выпало нарушение правил дорожного движения или правил эксплуатации транспортного средства, повлекшее причинение средней тяжести вреда здоровью потерпевшего (при сохранении уголовной противоправности аналогичных действий, повлекших причинение тяжкого вреда здоровью (ст. 264 УК), и административной противоправности действий, повлекших причинение легкого вреда здоровью (ст. 12.24 КоАП)). Есть и иные подтверждения обозначенного в настоящем пункте тезиса. Так, неоправданным, с нашей точки зрения, представляется оставление за рамками правовой охраны интересов несовершеннолетних в случае не сопряженного с жестоким обращением неисполнения обязанностей по их воспитанию, обучению и защите со стороны педагогов или других работников образовательного, воспитательного, лечебного или иного учреждения, обязанного осуществлять надзор за несовершеннолетним (административная ответственность за допущение подобного бездействия установлена только для родителей и иных законных представителей несовершеннолетних (ст. 5.35 КоАП)).

Современное российское законодательство создает, к огромному сожалению, массу коллизионных и пробельных ситуаций, связанных с соотношением преступлений и административных правонарушений. Большая роль в их возникновении принадлежит законодательной технике. Охранительные функции отраслей уголовного и административного права не позволяют отдать предпочтение какой-либо одной из них в преодолении проблем коллизионного характера. Поэтому единственно возможным, на наш взгляд, вариантом поведения должно стать устранение коллизий при помощи правил, приемов и средств техники построения законодательства. Аналогичным образом надлежит действовать и в отношении пробелов, появляющихся в нормах права в процессе разграничения преступлений и административных правонарушений.

3 Сравнительная таблица тоталитарного и демократического режимов.

Таблица. Тоталитарный и демократический режим

Список используемой литературы

1. Конституция Российской Федерации

2. Костюк К.Н. Возникновение социальной доктрины Русской православной церкви // Общественные науки и современность. 2005. № 6. С. 116.

3. Понкин И.В. Правовые основы светскости государства и образования. М., 2003. С. 376.

4. См.: Овчинников А.И., Овчинникова С.П., Андрейченко А.С. Православное вероучение и консервативная философия права. Часть 1 // Философия права. 2007. № 1. С. 16-20; Овчинников А.И., Овчинникова С.П., Андрейченко А.С. Православное вероучение и консервативная философия права. Часть 2 // Философия права. 2007. № 2. С. 57-61.

5. Свобода убеждений, совести и религии в современной России: специализир. информ.-аналит. докл.: монография / Сост. и общ. ред. С. А. Бурьянов, Н. В. Костенко.  М., 2007. С. 248-252.

6. Уголовный Кодекс Российской Федерации

Размещено на Allbest.ru