• Введение
• 1. Понятие экстрадиции и мировая практика
• 2. Экстрадиция в Российском праве
• Заключение
• Список литературы

Экстрадиция - выдача лица от одного государства другому для следствия и суда; возможна в соответствии с международным договором или без него, но не допускается выдача лиц, обвиняемых в политических преступлениях.

Законодательство разных стран по-разному решает вопрос о природе экстрадиции. Например, в Италии нормы о выдаче преступников включены в Уголовный кодекс (1984 г.). В новом Уголовном кодексе России также есть статья о выдаче.

Место экстрадиции, т.е. института выдачи преступников, в системе международного права толкуется отнюдь не однозначно. Иногда его считают институтом второстепенным, отживающим свой век. Между тем преступность усложняется, не признает границ; организованная преступность разных стран устанавливает тесные контакты; преступники, совершившие преступление в одной стране, скрываются на территории другой, часто меняя места проживания, получая поддержку и содействие со стороны своих "собратьев". Все это делает проблему экстрадиции весьма актуальной. В то же время отмечается стремление многих государств не выдавать своих граждан, совершивших преступления за границей, если даже они не пользуются дипломатическим иммунитетом. Другие же страны охотно отдают "своих" преступников, снимая с себя бремя их ресоциализации.

Понимание правовой природы экстрадиции также неодинаково. Некоторые ученые полагают, что выдача преступников - это чисто административный вопрос, ибо часто решение о ней принимает не суд, а правительство или какой-либо его орган. Следовательно, можно отнести этот институт к административному или государственному праву. В то же время экстрадицию можно рассматривать как элемент уголовно-процессуального права, ибо налицо порядок передачи человека, совершившего преступление, другой стране с соблюдением определенных процессуальных гарантий. Экстрадицию можно считать и частью уголовного права, а именно -- института исполнения наказания.

О выдаче преступников говорится и в конституциях России, Франции, Германии, Ирландии, Италии, Португалии, Испании.

Практически вопросы экстрадиции в европейских странах, как правило, решают все-таки судебные органы, в частности обычные уголовные суды. В то же время многие страны признают возможным для решения вопросов выдачи преступников создавать экстраординарные суды, или суды ad hoc.

Об этом упоминается в законодательных актах и юридической литературе Австрии, Дании, Франции, Португалии, Швейцарии и Испании. Исландия, Финляндия и Швеция также не исключают создания особых судов для решения вопросов экстрадиции.

В качестве исторической справки вспомним, что вопрос о выдаче преступников впервые возник в связи с высылкой дипломатов, совершивших в других странах неблаговидные поступки или преступления. Родился "дипломатический иммунитет" - новый институт, затем увеличился круг субъектов, на которых этот иммунитет распространялся. Далее "правом невыдачи" стали пользоваться те, кто просил в другом государстве политическое убежище, совершив до этого преступление, наказуемое по законам той страны, из которой он бежал. Наконец, под видом политических убеждений "правом невыдачи" стали пользоваться те, кто совершил обычные уголовные преступления. Известным фактом стала невыдача Турцией и США литовских террористов Бразинскасов, убивших бортпроводницу советского самолета.

Критикуя рассматриваемый институт, многие ученые отмечают, что существующие договоры между государствами об экстрадиции не всегда соответствуют Пактам о правах человека. Наиболее характерный пример такого несоответствия -- случаи, когда между странами идут переговоры о выдаче, нередко продолжающиеся несколько лет, а гражданин, вина которого судом еще не доказана, все эти годы находится в заключении. Общепринятые и, казалось бы, вполне разумные положения международного права в подобных случаях осложняют деятельность национальных правоохранительных органов, противоречат внутреннему законодательству и пактам о правах человека. Поэтому в договоры об экстрадиции должны включаться общепризнанные принципы и нормы, содержащиеся в пактах о правах человека, при обязательном уважении национального законодательства государств.

Но, несмотря на все эти трудности и противоречия, очевидно, что в борьбе с международной преступностью без института экстрадиции обойтись невозможно.

Каким же образом государства решают проблемы выдачи преступников? Главным образом - посредством двусторонних или региональных соглашений.

Существует огромное количество двусторонних договоров об экстрадиции. Это, например, соглашение между Германией и Югославией (1970 г.), Германией и Австралией (1987 г.), Италией и Австралией (1973 г.), Испанией и Мексикой (1978 г.), Бельгией и Австралией (1985 г.), Бельгией и Норвегией (1981 г.), Ирландией и США (1983 г.), а также между странами Латинской Америки, Европы и т. д. Из числа региональных соглашений можно упомянуть договор о выдаче преступников, заключенный в 1966 г. членами Британского содружества наций.

Бывшим СССР был заключен ряд договоров о правовой помощи: с КНДР (1957), Польшей (1958), Румынией (1959), Албанией (1958), Венгрией (1958), Югославией (1962), Монголией (1988), Финляндией (1978) и др. Надо, однако, заметить, что в некоторых договорах разделы об экстрадиции сформулированы в общей форме, без необходимой конкретизации, что затрудняет практику выдачи преступников. Договоры о правовой помощи в принципе шире соглашений о выдаче. В них включаются вопросы и государственного, и гражданского, и других отраслей права, с помощью которых регулируются экономические, межгосударственные и иные отношения. Нередко в этих договорах имеются указания на то, что та или иная проблема, в том числе экстрадиции, должна быть урегулирована отдельно.

По вопросу экстрадиции в мире имеется немало соглашений более общего характера. В 1957 г. в Париже была принята Европейская конвенция об экстрадиции. В 1975 г. в Страсбурге был принят Дополнительный протокол к этой Конвенции, уточнивший ряд вопросов. В 1978 г., тоже в Страсбурге, принят Второй Дополнительный протокол к этой же Конвенции. Европейский совет стремится к тому, чтобы сблизить понимание проблемы экстрадиции между европейскими государствами. Можно назвать еще ряд конвенций, так или иначе решающих проблемы экстрадиции, например Конвенцию 1983 г. (Страсбург) об обмене лиц, совершивших преступления.

Имеется ряд соглашений между членами Европейского сообщества, в которых также есть положения, регулирующие выдачу преступников. Например, соглашение между членами Европейского сообщества о толковании принципа "aut dedere aut judicare" (Брюссель, 1987 г.) и Соглашение о передаче лиц, совершивших преступления (Брюссель, 1987 г.), а также Конвенция о сотрудничестве в борьбе с международными преступлениями (Брюссель, 1991).

Когда имеется соглашение между двумя сторонами, проблема выдачи преступников решается достаточно четко: если лицо не пользуется дипломатическим иммунитетом, то оно должно быть, либо судимо, либо выдано заинтересованной стороне. Однако бывают более сложные ситуации: когда власти одной страны, задержав гражданина другой, не уверены, что если он будет выдан той стране, гражданином которой является, то будет наказан. Соглашения о выдаче между этими странами нет. В этом случае начинается процесс переговоров, оборачивающийся длительным пребыванием человека в тюрьме до суда и без суда. Препятствием для экстрадиции может быть существенная разница в мерах наказания за аналогичные преступления в разных странах; убеждение представителей страны (передающей или принимающей преступника) в том, что лицо будет подвергнуто (или подвергается) пыткам, и т. д. В связи с этими и другими обстоятельствами во многих договорах о правовой помощи предусматривается не только выдача преступников, но и отказ в выдаче, наступающий, например, в следующих случаях:

а) лицо, выдача которого требуется, является гражданином страны, к которой обращено это требование;

б) преступление совершено на территории той страны, к которой обращено требование о выдаче;

в) в стране, к которой обращено требование о выдаче, за соответствующее преступление уже истекли сроки давности либо дело не может быть возбуждено или приговор быть исполнен по иному законному основанию;

г) преступление преследуется в порядке частного обвинения;

д) действие не рассматривается в качестве преступления по законам хотя бы одной из договаривающихся сторон;

е) за преступление предусмотрено более мягкое наказание, чем лишение свободы на срок до одного года.

Нередко сам преступник настаивает на скорейшей экстрадиции или, напротив, возражает против нее, прежде всего потому, что режим содержания его в тюрьме той страны, куда он стремится, "вольготнее", чем там, куда его могут направить. Позитивная оценка тюремного режима особенно относится к тюрьмам Скандинавии. Юристы из США говорят так сегодня и об американских тюрьмах применительно к преступникам - выходцам из России и других стран СНГ.

Ситуация, связанная с требованием выдачи преступника, может быть многообразной. Она различается в зависимости от того, гражданином какого государства является выдаваемое (не выдаваемое) лицо, где оно сейчас находится, какое преступление было совершено, и от ряда других обстоятельств.

Если гражданин чужой страны совершил преступление на территории "А", но сейчас находится в "своем" государстве, то его, скорее всего, там и будут судить. Так решается вопрос в Российском уголовном кодексе (ст. 12). Если такой преступник оказался в третьей стране, то эта страна может выдать его в страну "А" или "Б", но может судить и сама, особенно если речь идет о международном преступлении. В договоре о правовой помощи между Польшей и бывшей Югославией предусматривалось, что в таком случае в выдаче преступника можно отказать. Однако есть и другие решения.

Можно констатировать, что вопрос о выдаче решается при сочетании территориального принципа (места совершения преступления и места нахождения преступника) и гражданства этого лица. Решающим для выдачи, на наш взгляд, все же надо считать принцип гражданства, т.е. действует не территориальный, а персональный принцип ответственности.

Принцип гражданства нашел отражение в новом Уголовном кодексе России, где сказано, что граждане Российской Федерации, совершившие преступления на территории иностранного государства, не подлежат выдаче этому государству. Что же касается иностранцев и лиц без гражданства, которые совершили преступление за границей, но теперь находятся на территории России, то они "могут быть выданы иностранному государству для привлечения к уголовной ответственности или отбывания наказания в соответствии с международным договором Российской Федерации" (ст. 13). Первое из приведенных положений основывается на ст. 61 Конституции РФ, где сказано, что гражданин Российской Федерации не может быть выдан другому государству.

К вопросам выдачи преступников для следствия и суда примыкает проблема передачи на родину лиц, уже осужденных за совершение преступления в "чужом" государстве. Группой стран, включая СССР, в 1978 г. была заключена Конвенция о передаче лиц, осужденных к лишению свободы, для отбывания наказания в государстве, гражданами которого они являются.

Согласно этой Конвенции, такие лица передаются для отбывания наказания на родине, однако со следующими исключениями. Передача не производится, если: а) в "своей" стране осужденный уже понес наказание за это преступление либо был оправдан или дело было прекращено; б) истекли сроки давности или есть иные препятствия для исполнения приговора на родине; в) осужденный имеет постоянное место жительства в стране, вынесшей приговор.

Практика возвращения в "свои" страны для отбывания наказания лиц, осужденных за границей, сравнительно невелика.

Вместе с тем уже теперь совершенно очевидно, что она более эффективна по сравнению с прежним порядком, при котором иностранцы отбывали наказание там, где были осуждены.

Назовем несколько основополагающих принципов, разработка которых в сфере экстрадиции еще не закончена, но, по крайней мере, они принимаются международным научным сообществом. Это:

а) последовательное соблюдение прав человека в соглашениях об экстрадиции, соответствие их пактам о правах человека;

б) инкорпорирование во внутреннее законодательство основных прав человека, предусмотренных в международных конвенциях и соглашениях об экстрадиции;

в) осторожное отношение к экстрадиции в случаях возможности применения смертной казни, учитывая в целом отрицательное отношение к этой мере наказания (в законодательных актах некоторых государств прямо указано на недопустимость экстрадиции, если после передачи преступника к нему будет применена смертная казнь);

г) строгое соблюдение в соглашениях об экстрадиции и практике ее применения так называемых минимальных правил обращения с заключенными, рекомендованных ООН;

д) исключение экстрадиции в страны, где применяются пытки или допускается жестокое обращение с осужденными;

е) исключение экстрадиции в страны, где существует дискриминация по расовым, религиозным или иным основаниям;

ж) поощрение экстрадиции в страны, где руководствуются принципами гуманизма, в том числе в отношении лиц, совершивших преступления.

2. Экстрадиция в Российском праве

«Экстрадиция - это согласованный между заинтересованными государствами на основе норм международного права акт правовой помощи, заключающийся в передаче преступника другому государству в целях привлечения его к уголовной ответственности или для приведения в исполнение приговора» - такое определение дает отечественный учебник по международному праву. Выдача преступников одним государством другому - обычная процедура в мировой практике. По словам генерального прокурора РФ Владимира Устинова, только Россия ежегодно получает около 15 тыс. запросов об экстрадиции и сама направляет в разные страны около 700. Как правило, наибольший резонанс вызывают дела политического характера, хотя, например, для выдачи в 2001 г. по запросу США колумбийского наркобарона Фабио Очоа были внесены изменения в конституцию Колумбии, прежде запрещавшую экстрадицию своих граждан.

Положения об обмене преступниками содержались еще в договорах князей Олега и Игоря с Византией (можно считать, что это были первые юридические контакты с греками). Иван Грозный обращался к королю Речи Посполитой с просьбой помочь «вернуться» в Россию Андрею Курбскому, бежавшему в Литву и писавшему оттуда послания, обличающие царя в жестокости и неоправданных казнях. А на рубеже XVI-XVII вв. вопросы выдачи преступников были предметом переписки с Англией, Швецией и Китаем. XVIII-XIX столетия - период активного формирования международных норм о выдаче преступников.

Соответствующие положения содержатся в договорах о дружбе и союзе, которые Россия подписывает с Францией, Швейцарией, Испанией, Австрией, Пруссией. К концу XIX в. конвенции заключены почти со всеми странами Европы, в том числе с Данией (1866 г.) и Великобританией (1886 г.).

В советское время прежние договоры об экстрадиции были аннулированы, а новых было заключено мало: подобные соглашения предполагают взаимное доверие партнеров к юридическим системам друг друга, а в эпоху холодной войны такого доверия, понятно, было немного. Кроме того, двусторонний договор о выдаче подразумевает соответствие юридических норм - в частности, сопоставимость наказаний за одно и то же преступление. Не говоря уже о том, что многие деяния, которые советский УК причислял к тяжким преступлениям (вроде «нарушения правил валютных операций»), на Западе вовсе не считались противоправными. В результате из европейских стран, не входящих в Варшавский договор, соглашения о взаимной правовой помощи были заключены только с Финляндией, Грецией и Кипром.

Став в 1996 г. членом Совета Европы, Россия подписала Европейскую конвенцию о выдаче правонарушителей 1957 г. и Конвенцию о правовой помощи по уголовным делам 1959 г. При ратификации было сделано несколько оговорок, допускающих в ряде случаев отказ в выдаче или ее задержку на неопределенный срок. Впрочем, редкая страна не пользовалась правом внесения национальных оговорок в ратификационные соглашения, вследствие чего многие положения базового документа теряли реальную силу. Поэтому условия выдачи, как правило, определяются в рамках конкретного судебного процесса. Проблемы экстрадиции легче решить посредством двусторонних соглашений, в которых подробно оговорены возможные поводы, условия и обстоятельства выдачи. Основа таких соглашений - принцип aut dedere aut judicare (выдай или суди) и условие абсолютной взаимности. Россия заключила всего около десятка двусторонних соглашений о выдаче, в основном со странами Азии.

Европейских партнеров всего два - Литва и Италия, есть соглашение и с Бразилией. Нет, кстати, специального договора и с Грецией - лишь соглашение о правовой помощи по гражданским и уголовным делам, доставшееся в наследство от Советского Союза. Отношения с остальными регулируются конвенцией 1957 г. (подписанной, согласно уставу Совета Европы, всеми его членами); существуют также договор с США об оказании взаимной правовой помощи по уголовным делам и Минская конвенция 1993 г. (для стран СНГ). Процедура экстрадиции часто начинается сразу по получении запроса и соответствующих документов, если запрашиваемая сторона признает представленные доказательства вины фигуранта достаточными. Если нет, может быть затребована дополнительная информация (количество таких запросов никак не регламентируется), и дело иногда затягивается на годы.

Напомним, что у СССР договоров об экстрадиции было, мягко говоря, немного. Из европейских стран, не имевших чести входить в Варшавский договор - только с Финляндией, Грецией и Кипром. Большинство приличных стран не заключали двусторонние договоры об экстрадиции (и не пускали СССР участвовать в соответствующих многосторонних конвенциях) в основном по двум причинам. Во-первых, соображения практические. Западу не хотелось, чтобы КПСС, через запросы своей потешной судебной системы, добивалась выдачи диссидентов, пользуя не потешную, а вполне серьезную судебную систему западных стран.

Во-вторых, соображения принципиальные. Именно в силу бутафорского характера советской судебной системы, западные страны не могли формально признавать ее в качестве надлежащего контрагента. Заключение договоров об экстрадиции означало бы именно такое признание.

Сама система экстрадиции подразумевает значительное совпадение основополагающих принципов судебных систем соответствующих стран, фактически в этом случае две системы действуют как одна, причем в таком определяющем (со времен Magna Carta) для западных демократий вопросе, как соблюдение прав личности при уголовном преследовании. Можно даже сказать, что одним из важнейших признаков принадлежности к западной цивилизации и является восприятие той или иной национальной правовой системой доктрин habeas corpus и due process of law. Естественно, было бы просто неприлично заключать договоры о правовой помощи по уголовным делам с господами Вышинским, Руденко и их наследниками, которые почитали и habeas corpus, и due process of law в качестве вредных буржуазных затей, придуманных исключительно с целью подрыва советской власти.

Даже Греция и Кипр, которые согласились включить в договор с СССР положение об экстрадиции, настояли на оговорке о том, что выдаче по запросу не подлежат лица, которым в запрашиваемой стране было предоставлено убежище - т.е. диссиденты.

Принципы сотрудничества с российской стороной американцы, например, формулируют так:

1. Заключение любого договора, предусматривающего экстрадицию, пока преждевременно.

2. Будем сотрудничать с Россией по вопросам выдачи предполагаемых преступников, однако только по конкретным делам, каждое из которых будет рассматриваться по существу.

3. Конкретные люди могут быть выданы России, однако, не в рамках процесса экстрадиции, а как бы путем депортации.

Последние два пункта важны и взаимосвязаны. Экстрадиция, в отличие о депортации, предполагает значительную степень автоматизма. Судебной проверке со стороны запрашиваемого государства подлежат не существенные для дела факты, а обстоятельства, практически полностью процессуального характера, связанные с самим запросом.

Надо сказать, что сторонников изоляции России и так достаточно. Лондонский "Экономист" некоторое время назад писал о том, что финансовую систему России следует изолировать от западной, поскольку российская банковская система по сути является формой мошенничества, и может подзаразить банковскую систему Запада. Главный редактор вашингтонского журнала "Foreign Affairs" Фарид Захария с возмущением писал о том вопиющем факте, что в ресторанах на Лазурном берегу Франции меню подают и на русском языке. Однако, как наблюдательно отметил господин Захария, не на китайском. По мнению популярного политолога, связано это не с тем. что китайцы менее склонны к приятному образу жизни, чем русские, а с тем, что юань, в отличие от рубля, не конвертируем. В качестве действенного способа избавиться от неприятного для г-на Захарии русского присутствия в некогда уютных уголках цивилизованного мира было предложено загнать Россию в новое финансовое гетто.

Видимо, российская Генпрокуратура глубоко прониклась идеями безымянных авторов "Экономиста" и господина Захарии и решила со своей стороны сделать все, чтобы Россию в приличное общество больше не пускали.

Можно также предположить, что испанские судьи все-таки живые люди, и видели хотя бы один из многочисленных репортажей испанского телевидения о деле Павла Бородина, где вопрос о выдаче также стоял, однако известно в какой плоскости. Понятно, что дело Бородина уважения к российской системе правосудия не прибавило, а наоборот, могло навести на некоторые мысли относительно степени беспристрастности российской прокуратуры вообще и господина Колмогорова в частности. Другая малоизвестная в России сторона дела Гусинского связана с тем, кто и как пытался оказывать влияние на испанцев. А такое давление, по сообщениям испанской прессы было, несмотря на официальное заявление представителя испанского правительства об обратном.

Высказывания официальных лиц Израиля и США у нас известны, менее известно другое. Так, специально в Мадрид для разговоров с испанскими властями приезжал видный израильский политик Шломо Бен Ами. Надо сказать, что к этому человеку в Испании - особое отношение. Шломо Бен Ами - необычная в мировой дипломатии фигура. Он - испанист с мировым именем, специалист по средневековой истории и культуре Испании, интеллектуал, обаятельный и скромный человек. Долгое время он был послом Израиля в Испании, прекрасно знает испанскую элиту, естественно, блестяще владеет испанским языком. Лучшего заступника перед испанскими властями и представить нельзя - если не считать того человека, которого Владимир Гуситский выбрал в качестве адвоката. Дело в том, что медиа - магната защищает адвокатская фирма А. Гарригеса Уокера (A. Garrigues Walker) - человека, в Испании просто легендарного. Достаточно упомянуть два факта - то, что Гарригес был одним из самых активных (хотя и не публичных) участников сложнейшего процесса перехода Испании к демократии, а также то, что он является одним из членом т.н. трехсторонней комиссии, которую советская пропаганда называла не иначе, как теневым правительством Запада.

С учетом того, что в испанской политической культуре неформальные контакты играют, может быть, большую роль, чем в какой бы то ни было другой стране Запада, огромные связи Гарригеса делу помешать не могли. В качестве контрлоббиста российская Генпрокуратура направила г-на Колмогорова. При всем уважении к верному другу П.П.Бородина, позволим предположим, что его контрлоббистские усилия были не слишком эффективны.

Однако гораздо интереснее не кто поехал в Мадрид, а кто туда не поехал.

Дело в том, что в Мадриде в 90-е годы был еще один иностранный посол, блестяще говоривший на испанском языке и имевший обширные связи в испанской элите. Это - тогдашний посол России, а ныне министр иностранных дел РФ Игорь Иванов. Вот он как раз и воздержался от какой-либо активности в "деле Гусинского", что явно контрастировало с его сверхактивностью в другом великом деле об экстрадиции - "деле Бородина". Упомянем также и тот небезынтересный факт, что А. Гарригес Уокер является стародавним личным другом г-на Иванова.

Из этого следует один простой вывод - активность Генпрокуратуры в "деле Гусинского" является активностью самой Генпрокуратуры, которой другие российские ведомства, а также сам Кремль по разным соображениям отнюдь не стремятся помочь. (В том числе, видимо, и потому, что для Кремля, просто по логике ситуации, Гусинский за границей - меньшая головная боль, чем Гусинский в Бутырке).

Однако в случае неудачи прокуроров могут быть сделаны самые внезапные оргвыводы - причем не только в отношении персоналий в руководстве Генпрокуратуры, но и в отношении полномочий и функций ведомства в целом.

Так что новый запрос Генпрокуратуры, уже по линии Интерпола, так быстро последовавший за отказным решением испанского суда, свидетельствует об одном - в данном деле прокуроры одиноко борются не за Владимира Гусинского, а за свое будущее.

Заключение

Итак, выдача (экстрадиция) - это согласованный между заинтересованными государствами на основе норм международного права акт правовой помощи, заключающийся в передаче физического лица, совершившего преступление международного характера, другому государству в целях привлечения его к уголовной ответственности или для приведения в исполнение вступающего в силу приговора в отношении данного лица.

В настоящее время общепризнано, что выдача преступников - это право государства, а не его обязанность. Обязанность выдачи может быть только при наличии соответствующего международного договора и с учетом определенных условий. Государство, направляя требование о выдаче, берет на себя обязательство не привлекать к уголовной ответственности и не подвергать наказанию лицо за те преступные деяния, за которые выдача не была произведена.

Собственно экстрадиция преступника или подозреваемого государству, на территории которого он совершил преступление, - дело довольно длительное, состоящее из множества формальностей.

В большинстве случаев данная процедура осуществляется с помощью Интерпола. Прокуратура страны, требующей выдачи своего гражданина, должна направить в штаб-квартиру Интерпола запрос-ориентировку с разъяснением, в чем он обвиняется и на каком основании.

Затем Интерпол принимает решение об объявлении человека в международный розыск.

Если лицо, на арест которого есть санкция Интерпола, задержано на территории какого-либо государства, суд этого государства должен принять решение о выдаче разыскиваемого.

Только после принятия положительного решения судом происходит собственно передача преступника.

Список литературы

1. Конституция РФ

2. Европейская конвенция «О выдаче»: заключена в Париже 13 декабря 1957 г. // Бюллетень международных договоров. 2000. N 9. С. 3-11, 19-28.

3. Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам: заключена в Минске 22 января 1993 г. // Бюллетень международных договоров. 1995. N 2. С. 3-28.

4. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ (ред. от 30.12.2006). // СЗ РФ. 1996. № 25. Ст.2954.

5. Федеральный закон от 19 апреля 2002 г. № 62-ФЗ «О гражданстве Российской Федерации» // СЗ РФ. 2002. № 22. Ст. 2031.

6. Ведомости Верховного Совета СССР. 1979. № 33. Ст. 539.

7. Бойцов А.И. Выдача преступников. СПб., 2004.

8. Галенская Л.Н. Правовые проблемы сотрудничества государств в борьбе с преступностью. Л., 1978. С. 32

9. Известия. 1994, 16 нояб.

10. Князев А. Выдача преступника (экстрадиция) // Законность. 2006. №7.

11. Курс международного права. М., 1992. Т. 6. С. 214Известия. 1994, 12 ноября

12. Международно-правовые аспекты экстрадиции: Сб. документов. Издательство: Юридическая литература, год издания: 2000, страниц: 320

13. Прокурорский надзор. 2004 г.

Размещено на Allbest.ru