Допустимость доказательств в уголовном процессе

Размещено на http://www.allbest.ru/

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования

«Российская правовая академия министерства юстиции Российской Федерации»

Иркутский юридический институт (филиал)

Кафедра уголовного процесса и криминалистики

Курсовая работа

на тему: Допустимость доказательств в уголовном судопроизводстве

Иркутск 2014



ВВЕДЕНИЕ

Одной из основных гарантий защиты прав человека в уголовном процессе от неправомерных действий органов уголовного преследования является такая юридическая санкция, как признание доказательств, полученных с нарушениями установленных уголовно-процессуальными нормами правил, недопустимыми и исключение их из материалов дела.

Эту известную правовую модель «правила исключения недопустимых доказательств» российское законодательство восприняло в 1993 году.

В отечественной уголовно-процессуальной литературе, как правило, предназначение допустимости доказательств усматривается в том, что он, во-первых, является гарантией обнаружения фактов, подлежащих установлению, а во-вторых, обеспечивает соблюдение прав участников судопроизводства.

Соблюдение установленного законом порядка производства следственного или судебного действия, направленного на получение доказательства, является очень важным, но в то же время наиболее уязвимым для нарушений элементом его процессуальной формы. Кроме того, возникает и проблема реализации, в том числе в теоретических построениях, однозначного вывода о недопустимости доказательства независимо от характера нарушенных требований закона. Поэтому как представители правовой науки, так и представители правоприменительной деятельности открыто заявляют о своих сомнениях по целому ряду положений института допустимости доказательств.

Часть 2 ст. 50 Конституции РФ запрещает использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона. Однако многие процессуалисты считают вредным формальный подход к исключению доказательств без учета характера нарушения. Следует отметить отсутствие единства научных взглядов не только на классификацию нарушений, но и на саму возможность использования доказательств, полученных с нарушением закона.

Стремление на уровне Конституции РФ максимально защитить неотделимое от сущности доказательства свойство допустимости создает несомненную гарантию прав личности, вовлеченной в сферу уголовного процесса. Но не все нарушения условий допустимости равносильны по значимости. К примеру, неразъяснение и несоблюдение права обвиняемого на защиту нельзя поставить в один ряд с технической погрешностью при оформлении протокола допроса. Очевидно, что разные по степени нарушения закона при допросе обвиняемого и оформлении его результатов должны влечь разные последствия.

Должностные лица правоприменительных органов отмечают явные изъяны юридической техники действующего УПК в целом, а также применительно к институту допустимости доказательств в уголовном судопроизводстве.

Необходимость исследования вышеуказанных аспектов допустимости доказательств обусловливает актуальность исследования выбранной темы.

Цель настоящей работы - исследование института допустимости доказательств в уголовном судопроизводстве, разработка предложений по совершенствованию действующего законодательства в данной сфере.

Исходя из цели, в работе поставлены следующие задачи:

1. раскрыть теоретические основы института допустимости доказательств в уголовном судопроизводстве России;

2. рассмотреть основания допустимости доказательств в современном уголовном процессе России;

3. проанализировать актуальные проблемы института допустимости доказательств в уголовном судопроизводстве России.

4. определить пути совершенствования законодательства в вопросах оценки допустимости доказательств

В работе использованы федеральные нормативные акты по теме исследования, а также публикации периодической печати.

Теоретико-методологической основой исследования, результаты которого изложены в работе, явились работы российских ученых в области доказательственного права - В.Д. Арсеньева, Р.С. Белкина, С.В. Курылева, Ю.К. Орлова, И.Л. Петрухина, В.Д, Спасович, М.С. Строгович.

Работа состоит из введения, трех параграфов, заключения, списка использованных источников.

допустимость доказательство уголовный судопроизводство



1. ПОНЯТИЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

Доказательства в уголовном процессе - это фактическая и процессуальная основа установления обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения уголовного дела. Уголовно-процессуальное доказывание строится по принципу реконструкции, воссоздания модели того, что отразилось.

При этом, безусловно, необходимо учитывать, что событие, явление, во-первых, не всегда отражается во всех его сущностных признаках и, во-вторых, в процессе познания оно (событие, явление) обнаруживается, воспринимается и закрепляется не как нечто целое, в готовом виде, а как информация об отдельных его частях, фрагментах, свойствах и т. д. Поэтому вполне очевидно, что успех такой деятельности главным образом зависит от того, насколько полно, всесторонне и объективно обнаруживаются, закрепляются, сохраняются и интерпретируются в процессе доказывания фактические данные о преступлении и других обстоятельствах, имеющих значение для правильного разрешения дела. С учетом сказанного следует отметить, что законодатель, на наш взгляд, проявил поспешность, отказавшись от принципа, определявшего целью доказывания в уголовном процессе объективную истину.

Уголовно-процессуальное доказывание осуществляется опосредствованным путем. Это находит выражение в том, что субъект доказывания, во-первых, делает промежуточные и итоговые выводы опосредованно, т. е. основываясь не на тех обстоятельствах общественно опасного деяния, которые лично воспринимал, а на тех, которые установил, оценив собранные по делу доказательства. Во-вторых, в том, что доказывание в уголовном процессе - это "выведение знания из знания". Однако первичные знания в данном случае должны "черпаться" только из предусмотренных уголовно-процессуальным законом источников - доказательств, презумпций, общеизвестных фактов. Использование знаний иного происхождения приводило бы, и на практике приводит, к ошибочным выводам и, как следствие, принятию незаконных решений.

Доказывание в любом случае предполагает сочетание двух видов деятельности - мыслительной и практической по собиранию, закреплению, проверке и оценке доказательств. Поэтому доказывание по уголовному делу принято рассматривать как единство познавательной и удостоверительной сторон.

Уголовно-процессуальное доказывание отличается от других видов доказывания и познания по цели и порядку оформления результатов.

Оно осуществляется в конечном счете в целях отправления правосудия. Поэтому любое следственное действие должно воплощаться в определенную процессуальную форму, а выводы и решения оформляться предусмотренным в законе процессуальным актом, чтобы суд мог проверить, дополнить, оценить собранные материалы и свершить акт правосудия.

Таким образом, фактической основой установления обстоятельств дела доказательства выступают постольку, поскольку их содержанием являются фактические данные о совершенном или готовящемся общественно опасном деянии. Они же (доказательства) являются процессуальной основой доказывания обстоятельств дела, так как полученные фактические данные субъектами доказывания могут использоваться для воссоздания обстоятельств дела лишь тогда, когда облечены в установленную уголовно-процессуальным законом форму.

Перечисленные особенности не исключают, а, напротив, предполагают применение частных методов. Таких, как наблюдение, описание, измерение и вычисление, анализ, эксперимент, идентификация, моделирование и некоторые другие.

В контексте сказанного приобретает особый смысл вопрос о понятии доказательств. Между тем ни среди ученых, ни среди практических работников единого мнения по нему нет. Возможно, с точки зрения науки такое положение нормально. Однако это не может вызывать оптимизма у правоприменителя, тем более в ситуации, когда одной из причин различного толкования понятия доказательств в российском уголовном процессе являются противоречия в нормах, содержащих это определение. Имеются в виду ст. 69 ранее действовавшего УПК РСФСР и ст. 74 УПК РФ.

Согласно ч. 1 ст. 74 УПК РФ доказательствами по уголовному делу признаются любые сведения, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в порядке, определенном Уголовно-процессуальным кодексом, устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела.

Буквальное толкование этой нормы позволило некоторым авторам сделать вывод о том, что доказательствами в уголовном процессе являются любые сведения, содержащиеся в предусмотренных уголовно-процессуальным законом источниках. Аналогичное разъяснение дал Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 5 марта 2004 г. "О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации", при этом достаточно четко разграничив два понятия - доказательства как любые сведения и источники доказательств. В соответствии с п. 13 постановления, «под перечнем доказательств, подтверждающих обвинение, а также под перечнем доказательств, на которые ссылается сторона защиты, понимается не только ссылка в обвинительном заключении на источники доказательств, но и приведение в обвинительном заключении или обвинительном акте краткого содержания доказательств.

По мнению В. Зажицкого, в ст. 74 УПК РФ сформулировано «так называемое двойственное понятие доказательств: с одной стороны - это сведения, с другой - их процессуальные источники».

Такое понимание доказательств довольно распространено и имеет под собой законодательную почву. Ранее ею были требования, закрепленные в ч. ч. 1 и 2 ст. 69 УПК РСФСР, сейчас - требования ст. 74, 81, 83 УПК РФ.

М. Шалумов, проанализировав указанные нормы, обоснованно заметил, что законодатель, определив в ч. 1 ст. 74 УПК РФ доказательство как любые сведения, не отграничил его от понятия «источник доказательств». В результате, если проследить за «ходом мысли» законодателя, то отнесение к доказательствам показаний подозреваемого, обвиняемого, свидетеля, потерпевшего, заключений и показаний эксперта и специалиста (п.п. 1 - 3 ч. 2 ст. 74 УПК РФ) представляется логичным. Ведь показания подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля, эксперта, специалиста - это и есть сведения об обстоятельствах дела, сообщенные указанными лицами на допросе (ст.76 - 80 УПК РФ). Признавая же в ст. 81 УПК РФ вещественными доказательствами «любые предметы, которые могут служить средствами для обнаружения преступления и установления обстоятельств уголовного дела», законодатель вступает в противоречие с положением ч. 1 ст. 74 УПК РФ, по смыслу которого любое доказательство - это не человек и не предмет, а сведения о преступлении и других обстоятельствах уголовного дела». Аналогичный вывод необходимо сделать относительно протоколов следственных и судебных действий, иных документов (п. п. 5, 6 ч. 2 ст. 74 УПК РФ).

Справедливо указав на имеющиеся в законе противоречия, М. Шалумов вместе с тем заключает, что «доказательство совершенно верно определено в УПК РФ как сведения, т. е. информация об обстоятельствах преступления, по поводу которого расследуется или рассматривается судом уголовное дело, полученное лицом, производящим расследование, либо судом в ходе допроса граждан, проведения других следственных и судебных действий, ознакомления с документами и предметами, приобщенными к делу».

Представляется, что рассматриваемая проблема несколько сложнее, чем, кажется на первый взгляд. При этом следует заметить, что негативные последствия и для теории, и для практики могут иметь как ее упрощение, так и необоснованное усложнение. По нашему мнению, критериями обоснованности здесь должны быть логически выверенные мнения ученых и практиков и, безусловно, сложившаяся судебная, прокурорская и следственная практика. А она формировалась не только на основе требований ст. 69 УПК РСФСР и ст. 74 УПК РФ, но и требования совокупности других норм уголовно-процессуального закона, регламентирующих уголовно-процессуальное доказывание как процесс познания по уголовному делу.

Именно анализ правоприменительной практики и развитие науки кибернетики еще задолго до того, как была высказана мысль о необходимости оценивать доказательства с точки зрения допустимости, позволил ряду авторов выработать информационную концепцию понятия доказательства. Как замечает Ю. Орлов, она «появилась под влиянием кибернетических идей и теорий, в самый разгар «кибернетического бума» и явилась мощным толчком для интенсивной разработки информационного аспекта доказывания, максимального использования достижений кибернетики в теории доказательств. Ее создателем был В. Я. Дорохов».

Центральная идея концепции - утверждение, что доказательство есть единство сведений (информации) и их источника (материального носителя). Иначе говоря, в понятие доказательств включаются не сами факты, а сведения о них в совокупности с источниками. В основу понятия положена материя, которая может быть выявлена, обнаружена, собрана, проверена, оценена. При этом понятие «материя» здесь толкуется в широком, а не в узком смысле.

Эта концепция отвечала и отвечает требованию, согласно которому никакое доказательство не имеет заранее установленной силы и должно оцениваться по внутреннему убеждению соответствующего должностного лица или органа. Эти и другие преимущества названной концепции обусловили, на наш взгляд, позицию высших судебных инстанций Союза ССР и России. И Пленум Верховного Суда СССР в п. 4 постановления от 30 июня 1969 г. «О судебном приговоре», и Пленум Верховного Суда РФ в п. 3 одноименного постановления от 29 апреля 1996 г. разъясняли, что, ссылаясь в приговоре на показания допрошенных по делу лиц, заключение эксперта, протоколы следственных и судебных действий, иные документы (т.е. источники сведений), подтверждающие те или иные фактические обстоятельства, судам необходимо раскрывать их содержание. Например, не только перечислять фамилии потерпевших, свидетелей, но и излагать существо их показаний.

По мнению автора, законодательное определение понятия доказательства в уголовном процессе должно быть таким, чтобы, с одной стороны, позволяло выводить содержание основных свойств, характеристик (относимость, допустимость, достоверность) доказательства как уголовно-процессуальной категории, а с другой - анализ указанных свойств в их совокупности давал бы такую формулу понятия доказательства, которая изначально позволила вывести эти свойства, характеристики. Ибо невозможно обеспечить единство правоприменительной практики со всеми вытекающими из этого последствиями в ситуации, когда в законе содержится два очень существенно отличающихся по этимологическому смыслу понятия доказательств, исходя из которых к ним можно предъявить совершенно разные требования. И, прежде всего, с точки зрения указанных свойств, характеристик. Так, «сведения» следует оценивать, и оценивают с позиций относимости и достоверности. Что касается допустимости, то это свойство характеризует способы и порядок собирания, закрепления и проверки сведений и их источников.

Некоторые авторы толкуют допустимость шире, т.е. как соответствие требованиям закона процессуальной формы. Здесь, однако, следует заметить, что УПК РФ сделал из названного правила одно исключение, соответствие которого Конституции справедливо ставится под сомнение. Имеются в виду положения п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ о том, что показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе предварительного расследования в отсутствие защитника и не подтвержденные ими в суде, признаются недопустимыми доказательствами. И, напротив, «источники сведений» оцениваются с точки зрения относимости и допустимости. Вопрос об их достоверности, как правило, не встает и при расследовании и рассмотрении уголовных дел не решается.

Таким образом, понятие «доказательство» в уголовном процессе должно представлять юридическую конструкцию, которая аккумулировала бы все указанные характеристики и требования. Только такая модель этого понятия даст возможность отграничивать доказательства от иных материалов уголовного дела, которые таковыми не являются, и избежать серьезных ошибок.

Выработке в законе отвечающего указанным требования определения мог бы способствовать следующий взгляд на понятие доказательства в уголовном процессе. Это есть система, в которой можно условно вычленить три основных элемента:

1) фактические данные (сведения о фактах);

2) источники фактических данных;

3) способы и порядок собирания, закрепления и проверки этих фактических данных (сведений о фактах) и их источников.

Каждый из элементов в свою очередь можно разбить на отдельные составляющие. В отличие от основных элементов эти составляющие могут меняться, что, однако, не отражается на доказательстве как на системе в целом. Например, источниками фактических данных могут быть протоколы следственных и судебных действий, заключения экспертов, предметы и вещи, приобщенные к делу в качестве вещественных доказательств.

В конечном счете, не имеет значения, в каком источнике содержатся сведения о фактах. Важно его наличие и соответствие всем требованиям, предъявляемым к нему уголовно-процессуальным законом.

Характеризует доказательство как систему и тот факт, что названные элементы взаимосвязаны. Кроме того, они взаимообусловлены и находятся в причинно-следственной связи, формируя, по существу, то новое состояние, которое и позволяет говорить о доказательстве.

Будучи взятыми, по отдельности, перечисленные элементы такого состояния, качества не дают. Сведения о фактах, взятые отдельно от источника, не могут быть доказательством. Сведения о фактах, содержащиеся в предусмотренном законом источнике, но полученные с нарушением соответствующих требований или способом, не предусмотренным в законе, являются недопустимыми и также не могут быть доказательствами.

Изложенное позволяет сделать два вывода.

Во-первых, если исходить из требований, содержащихся в обеих частях ст. 74 УПК РФ, то можно предположить, что приведенные разъяснения понятия доказательства, данные Пленумом Верховного Суда РФ в постановлении от 5 марта 2004 г., являются в определенной степени компромиссными. Они направлены на то, чтобы смягчить ситуацию в судебной практике, не выходя за пределы своих полномочий. Ибо толкование исследуемого понятия и придание ему высшей судебной инстанцией такого смысла, который вытекает из предъявляемых к доказательству требований относимости, допустимости и достоверности, был бы равнозначен принятию новой нормы, что является исключительной прерогативой законодательной власти.

Во-вторых, проведенные разными авторами исследования свидетельствуют о том, что действующая редакция ст. 74 УПК РФ не может быть признана совершенной. В нее необходимо внести изменения, чтобы исключить двойственное и упрощенное толкование понятия «доказательство». Как один из вариантов можно предложить такую ее редакцию:

«1. Доказательствами по уголовному делу являются сведения о фактах, полученные и закрепленные уполномоченными на то участниками судопроизводства в источниках и порядке, предусмотренных настоящим Кодексом, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель, орган дознания, руководствуясь правилами оценки доказательств, устанавливают наличие или отсутствие обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения уголовного дела.

2. Источниками сведений о фактах являются:

- зафиксированные в протоколах допроса показания свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого, эксперта, специалиста;

заключение эксперта и специалиста;

акты документальных ревизий и проверок;

вещественные доказательства;

протоколы следственных и судебных действий;

- иные документы».

2. ДОПУСТИМОСТЬ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА: ПОНЯТИЕ И СВЯЗЬ С ДРУГИМИ СВОЙСТВАМИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА. УСЛОВИЯ ДОПУСТИМОСТИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ

В уголовно-процессуальной литературе и в прошедшие годы, и в настоящее время достаточно активно отстаивается точка зрения, согласно которой признание доказательства, полученного с нарушением закона, недопустимым может быть только в том случае, когда остаются сомнения в его достоверности. «Процессуальная форма судебного доказательства, - писал полвека тому назад С.В. Курылев, - как вообще любая форма, не может иметь приоритета над содержанием, поэтому взятый сам по себе факт несоблюдения гарантии достоверности доказательства не делает доказательство порочным». «Требования процессуальной формы подчинены установлению истины по делу. Это значит, что всякое процессуальное нарушение, допущенное при собирании доказательств, должно быть оценено с точки зрения того, ставит ли оно под сомнение собранный таким способом доказательственный материал и вытекающие из него выводы по существу дела».

В последние годы тезис о достоверности как критерии решения вопроса о допустимости доказательства отстаивается в значительном числе публикаций. Так, по мнению Е.А. Доли, «чрезмерное значение в УПК РФ придано категории допустимости доказательств (ст. 75). Это привело к тому, что в ряде случаев допустимость (форма) «поглотила» содержание доказательств и процесса доказывания в целом, следствием чего явилось блокирование самой возможности доказывания по уголовным делам».

Критикуя положения ч. 1 ст. 75 УПК РФ, признающей недопустимыми доказательства, полученные с нарушением закона (напомним, что это конституционная норма), А.Д. Бойков полагает неприемлемой ситуацию, при которой «суд не входит ни в оценку достоверности доказательства, ни в оценку существенности допущенного нарушения».

Решение вопроса о характере связи допустимости доказательства с его достоверностью, в конечном счете, основывается на представлении об иерархии задач, стоящих перед уголовным судопроизводством, о соотношении таких ценностей, как соблюдение процессуальной формы, с одной стороны, и установление фактических обстоятельств дела (достижение истины) - с другой. В свою очередь, это соотношение зависит от решения вопроса о том, какие социальные ценности призван защищать институт допустимости доказательств. В отечественной уголовно-процессуальной литературе, как правило, предназначение этого института усматривается в том, что он, во-первых, является гарантией обнаружения фактов, подлежащих установлению, а во-вторых, обеспечивает соблюдение прав участников судопроизводства.

Отстаивая тезис о примате материальной истины как цели уголовного судопроизводства, М.С. Строгович писал: «Иногда указывается на наличие некоторых специфических условий, в которых происходит установление материальной истины в деятельности следствия и суда - ограниченные законом сроки расследования, пользование только юридически оформленными доказательствами и др. Но для юриста должно быть совершенно ясным, что подобные специфические условия и требования не только не препятствуют обнаружению материальной истины, но, наоборот, являются гарантией ее обнаружения». В коллективной монографии «Теория доказательств в советском уголовном процессе» подчеркивалось, что «только процессуальное доказывание содержит надежные гарантии достижения истины. Непроцессуальные формы познания не имеют столь надежных гарантий, и потому сведения, полученные их таких источников, всегда рассматриваются как предварительные, они не входят в доказательственный материал и не могут служить основанием для разрешения дела».

«Двойное» назначение процессуальной формы, а также известную иерархию ее целей И.Л. Петрухин раскрывает следующим образом: «Специфика поиска истины в уголовном процессе состоит в том, что не только предмет, но и средства формализованы, т.е. в самом законе указаны источники доказательств и процессуальные действия, необходимые для их обнаружения. Таким образом, соблюдение процессуальной формы - гарантия достижения истины. В то же время процессуальная форма является также гарантией защиты личности от излишнего принуждения и произвола при поисках истины. Охраняя права человека, процессуальная форма создает трудности для отыскания истины. В ряде ситуаций закон расценивает права и свободы человека как большее социальное благо, чем достижение истины по уголовному делу…». К числу таких ситуаций И.Л. Петрухин относит и признание доказательства недопустимым.

Нельзя не согласиться как с тем, что институт допустимости «отсекает» информацию, способ получения которой повышает риск ее искажения, так и с тем, что этот институт содействует предотвращению нарушения прав участников процесса. Однако, по-нашему мнению, правила собирания, закрепления и хранения доказательств, будучи установленными, приобретают самостоятельную ценность, которая, независимо от конкретного содержания этих правил, является важным компонентом реализации принципа законности. Что же касается содержания правил доказывания, то они в целом отражают иерархию задач, стоящих перед уголовным судопроизводством.

Если не учитывать этого обстоятельства, то в каждом случае признания доказательства недопустимым необходимо доказывать связь между допущенными нарушениями процессуальной формы и наступившими последствиями, что существенно ограничит возможность реализации положений как ч. 2 ст. 50 Конституции РФ, так и ст. 75 УПК РФ.

Тем не менее, вопрос о возможности использования доказательств с дефектной процессуальной формой нельзя считать полностью решенным. В принципе вряд ли можно отрицать необходимость деления допущенных нарушений на существенные и несущественные, устранимые и неустранимые. Достаточно подробное обоснование такого деления предлагает Ю.К. Орлов. «Как известно, - пишет он, - процессуальная форма, при всей ее важности, не является самоцелью. Она имеет свой глубокий смысл и назначение... Процессуальная форма призвана обеспечить решение двух, хотя и тесно связанных, но различающихся задач: во-первых, максимально гарантировать достоверность полученных фактических данных, и, во-вторых, оградить законные права и интересы личности... отсюда и процессуальные нарушения, влияющие на допустимость доказательств, могут быть двух видов:

а) ставящие под сомнение достоверность доказательства (например, предъявление для опознания объекта в единственном числе);

б) ущемляющие права личности (незаконное проведение обыска).

Соответственно и подход к этим видам нарушений должен быть принципиально различным, ибо первые имеют гносеологическую природу, а вторые - социальную».

Отметим прежде всего, что если такая классификация и возможна, то в очень ограниченных пределах, поскольку нарушения процедуры доказывания, как правило, ущемляют право обвиняемого на защиту, оставляют допущенное должностным лицом нарушение без процессуальных санкций и проч., т.е. имеют не только гносеологическое, но и социальное значение.

По мнению Ю.К. Орлова, нарушения первой категории, т.е. ставящие под сомнение достоверность доказательства, подразделяются на существенные и несущественные, причем существенные нарушения могут быть восполнимыми (путем получения необходимой информации посредством производства каких-либо следственных действий) и невосполнимыми.

Проблема ограничительного толкования конституционного запрета использовать доказательства, полученные с нарушением закона, сохраняется несмотря на то, что УПК РФ этот запрет воспроизводит без каких-либо изъятий. В основе этой проблемы лежит тот факт, что нарушения установленных правил могут носить «технический характер», т.е. исключать вероятность какого-либо влияния как на содержание доказательства, так и на реализацию прав участников процесса. Например, в многостраничном протоколе допроса свидетеля на одной из его страниц отсутствует подпись допрашиваемого лица, причем зафиксированные на этой странице сведения нейтральны по отношению к отстаиваемой обвинением версии. Однако весьма трудно найти ту грань, которая отделяет технические ошибки от всех прочих, тем более, что оценка относимости сведений может изменяться в ходе судопроизводства.

Не менее сложно и решение вопроса о возможности восполнения дефектов процессуальной формы доказательств посредством получения других доказательств. Представляется, что сам по себе факт нарушения уголовно-процессуального закона никакие последующие следственные действия и полученные в их результате доказательства не могу изменить. Но прагматические соображения, т.е. стремление преодолеть трудности в установлении обстоятельств дела, побуждают к признанию правомерной ситуации, при которой недопустимое доказательство в комбинации с допустимыми становится основой принятия процессуального решения.

При этом нельзя не учитывать того, что «как правило, недопустимыми признаются доказательства обвинения, а с ходатайствами о признании их недопустимыми чаще всего выступают обвиняемые и их защитники». В силу этого ограничительное толкование запрета использовать доказательства, полученные с нарушением закона, облегчают реализацию обязанности доказывания, которая лежит на стороне обвинения, располагающей на досудебных стадиях процесса полномочиями собирать доказательства.

Возможность нейтрализации (восполнения) дефектов процессуальной формы доказательства определяется и моментом постановки вопроса о его недопустимости. Статья 235 УПК РФ, регламентирующая рассмотрение ходатайства об исключении доказательства на предварительном слушании, предусматривает право судьи допросить свидетеля и приобщить к уголовному делу документ, обосновывающий заявленное ходатайство. Закон устанавливает также, что если основанием ходатайства защиты является нарушение требований УПК РФ, то бремя опровержения приведенных в нем доводов лежит на стороне, заявившей ходатайство.

В судебном разбирательстве заявление и разрешение ходатайства об исключении доказательства, полученного с нарушением закона, происходит в том же порядке, что и других ходатайств сторон. При этом суд не вправе отказать в удовлетворении ходатайства о допросе в судебном заседании лица в качестве свидетеля или специалиста, явившегося в суд по инициативе сторон (ст. 271 УПК РФ). Таким образом, и в судебном разбирательстве у стороны имеется возможность подтвердить доказательствами обоснованность заявленного ею ходатайства.

Законодательное разрешение исследовать одни доказательства с целью решения вопроса о допустимости других свидетельствует о неполной формализации критериев надлежащей процессуальной формы относящихся к делу сведений.

Если применительно к первым трем элементам процессуальной формы доказательства можно категорически утверждать, что получение доказательства ненадлежащим субъектом или из ненадлежащего источника, либо путем производства следственного или судебного следствия, не предусмотренного законом, всегда влечет признание доказательства недопустимым, то вопрос об исключении доказательства, при получении которого был нарушен порядок производства соответствующего процессуального действия, может решаться неоднозначно.

Безусловно, доказательство будет признано недопустимым, если в ходе производства следственного или судебного действия были допущены пытки, насилие, другое жестокое или унижающее человеческое достоинство обращение, т.е. нарушен принцип уважения чести и достоинства личности (ст. 9 УПК РФ).

Проблема восполнения дефектов процессуальной формы доказательства, а также отнесения допущенных нарушений к категории существенных либо несущественных возникает тогда, когда следственное действие, послужившее способом получения доказательства, невозможно повторить. Очевидно, например, что повторное предъявление для опознания всегда порождает неустранимое сомнение в достоверности его результатов, поскольку опознающий уже может располагать сведениями, исключающими объективность его показаний. Применительно к таким следственным действиям, которые в принципе допускают повторение, возможность этого также может быть исключена. Так, повторный допрос свидетеля оказывается невозможным, если он умер, либо неизвестно его местопребывание и т.п.

Наконец, отметим еще одно весьма важное обстоятельство. Вводя законодательный запрет использовать доказательства с дефектной процессуальной формой, УПК РФ наряду с этим общим правилом указывает две конкретные ситуации признания доказательства недопустимым. Одна из них (п. 2 ч. 2 ст. 75 УПК РФ), лишающая доказательственного значения показания подозреваемого, обвиняемого, свидетеля, основанные на догадке, предположении, слухе, а также показаниях свидетеля, который не может указать источник своей осведомленности, не является новеллой в отечественном уголовном судопроизводстве.

Так, в ст. 74 УПК РСФСР указывалось, что не могут служить доказательствами фактические данные, сообщаемые свидетелем, если он не может указать источник своей осведомленности. Статья 309 УПК РСФСР запрещала основывать обвинительный приговор на предположениях и т.п. Что же касается второй ситуации, то она действительно усиливает действие института допустимости применительно к показаниям подозреваемого, обвиняемого. Пункт 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ к числу недопустимых доказательств относит показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде.

Как уже отмечалось, ст. 75 УПК РФ критикуется за излишний радикализм и чрезмерную роль обвиняемого при решении вопроса о допустимости его показаний. Очевидно, что законодательное регулирование института допустимости, а тем более практика его реализации, зависит от решения вопроса о приоритете ценностей, защищаемых уголовным судопроизводством и найденным балансом между ними.

Итак, допустимость - необходимое и достаточное свойство сведений, при наличии которого они обретают статус доказательства. Внешним проявлением этого статуса служит фиксация такого рода сведений в тех или иных процессуальных документах, содержащихся в материалах дела. Причем даже если впоследствии выяснится отсутствие указанных свойств, т.е. будет установлено отсутствие какой-либо связи между доказательством и предметом доказывания либо оно будет признано недопустимым, не происходит изъятия доказательства из материалов дела, а, следовательно, его содержание остается доступным лицу, принимающему решение. Исключением из этого правила являются лишь присяжные заседатели, поскольку они не знакомятся с материалами дела, им запрещено собирать сведения по уголовному делу вне судебного заседания (п. 4 ч. 2 ст. 433 УПК РФ), а судья обязан исключать из судебного рассмотрения доказательства, признанные недопустимыми (ч. 5 ст. 335 УПК РФ).

В литературе отмечаются и такие свойства доказательства, как «сила», «значимость» т.п. Но такого рода атрибуты доказательства невозможно представить в обобщенном виде, т.е. раскрыть их содержание в той же мере, в какой это возможно применительно к относимости и допустимости. Такие понятия, как сила, значение доказательства применимы лишь к оценке совокупности доказательств по конкретному делу. В одном случае наибольшую значимость приобретает заключение эксперта (например, при производстве о применении принудительных мер медицинского характера), в других случаях - показания свидетеля-очевидца и т.п.

Таким образом, применительно к отдельному доказательству можно, на наш взгляд, говорить лишь о двух обязательных свойствах: относимости и допустимости. Что же касается достоверности, а также силы, значения и прочих, то они являются результатом оценки совокупности доказательств, элементами обоснования принимаемых процессуальных решений. Нельзя забывать и о том, что согласно ч. 2 ст. 174 УПК РФ никакие доказательства не имеют заранее установленной силы.

Именно в силу уникальности как каждого события, по поводу которого возбуждено уголовное дело, так и зафиксированных надлежащим образом сведений о нем, невозможно формализовать критерий достоверности (силы, значения) доказательства, причем не только отдельно взятого, но и всей их совокупности.

Выход из этой ситуации законодатель находит посредством предъявления требований законности, обоснованности и мотивированности процессуальных решений, а также построения производства по стадийному принципу. В силу последнего одни и те же доказательства анализируются, проверяются и оцениваются различными, не зависимыми друг от друга должностными лицами.

Отграничение свойств доказательств от результатов их оценки лежит и в основе правила об исключении недопустимых доказательств, что делает бесцельным решение вопроса о достоверности содержащихся в них сведений.

В соответствии с законом, под установлением обстоятельств, подлежащих доказыванию, понимается процесс, а не результат этой деятельности. Это означает, что все действия лица (органа), в производстве которого находится дело, направленные на получение доказательств, соответствующим образом фиксируются и находятся в материалах дела. Например, показания лица, допрошенного в качестве свидетеля, отражаются в протоколе этого следственного действия, независимо от того, имеют ли сообщенные им сведения значение для установления искомых фактов или нет.

Наличие в материалах дела информации о всех совершенных процессуальных действиях и их содержании, во-первых, позволяет контролировать законность реализации властных полномочий должностными лицами, осуществляющими производство по делу; во-вторых, помогает реконструировать ход расследования и оценить качество его проведения; в-третьих, дает возможность без необходимости не повторять пройденный путь и сохранить все добытые сведения. Законодательная формулировка понятия доказательства содержит указание на те его свойства, наличие которых необходимо для того, чтобы оно могло быть использовано в процессе принятия решения и служило бы элементом фактической основы последнего.

Эти свойства доказательства - относимость и допустимость.

Относимость доказательства означает его пригодность устанавливать факты, являющиеся предметом доказывания, поскольку существует логическая связь между сведениями, которые составляют содержание доказательства, и тем, что нужно установить, чтобы правильно разрешить уголовно-правовой конфликт. Свойство относимости отражает познавательный аспект процесса доказывания: установление неизвестных фактов на основе известных.

Допустимость - свойство доказательства, которое, во-первых, вытекает из его законодательного определения (установление обстоятельств, подлежащих доказыванию, должно происходить в порядке, предусмотренном законом), а во-вторых, раскрыто в негативном плане в ч. 1 ст. 7 УПК РФ, которая гласит: «Доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных статьей 73 настоящего Кодекса».

Эта норма закона основана на конституционном запрете использовать при осуществлении правосудия доказательства, полученные с нарушением закона (ч. 2 ст. 50 Конституции РФ), что подчеркивает особую социальную ценность процессуальной формы.

Допустимое доказательство должно соответствовать следующим условиям:

а) надлежащий субъект его получения;

б) законность источника сведений;

в) использование для его получения лишь того следственного либо судебного действия, которое предусмотрено законом;

г) проведение следственного (судебного) действия с соблюдением установленных законом требований.

Рассмотрим эти условия, отражающие составные элементы процессуальной формы доказательства более подробно.

Надлежащий субъект получения доказательств - это то должностное лицо (орган), которое правомочно проводить процессуальное действие, являющееся средством получения доказательства.

Применительно к этому аспекту допустимости доказательства необходимо отметить следующие обстоятельства. Во-первых, все действия, направленные на получение доказательств, могут совершаться лишь после возникновения уголовно-процессуальных отношений, т.е. после возбуждения уголовного дела. Исключение из общего правила - осмотр места происшествия (ч. 2 ст. 176 УПК РФ), что вполне объяснимо, поскольку без этого следственного действия нельзя принять соответствующее решение. Что же касается освидетельствования и назначения судебной экспертизы, то они хотя и могут проводиться до получения согласия прокурора на возбуждение уголовного дела (п. 4 ст. 146 УПК РФ), но им предшествует постановление органа дознания, дознавателя, следователя о наличии повода и оснований для начала преследования (ч. 1 ст. 146 УПК РФ).

До возникновения уголовно-процессуальных отношений нет юридической фиксации решения вопроса о должностном лице, в производстве которого находится уголовное дело и которое в силу этого полномочно проводить следственные (судебные) действия, направленные на получение доказательств. Во-вторых, в силу ч. 3 и 4 ст. 157 УПК РФ орган дознания после производства неотложных следственных действий и направления дела прокурору может производить по нему следственные действия только по поручению того следователя, который осуществляет предварительное следствие. Если эти требования закона нарушены, то полученные доказательства должны быть признаны недопустимыми.

В-третьих, в соответствии с п. 1 ст. 47 Конституции РФ никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом. Статьи 31-36 УПК РФ регулируют подсудность уголовных дел, а также правила ее изменения. Процессуальные решения и действия ненадлежащего судьи не имеют юридической силы, а полученные в их результате доказательства являются недопустимыми. Надлежащие источники доказательств, т.е. виды процессуальной формы сведений, относящихся к делу, указаны в ч. 2 ст. 74 УПК РФ: показания потерпевшего, свидетеля, подозреваемого, обвиняемого, заключения и показания эксперта, заключения и показания специалиста, вещественные доказательства, протоколы следственных и судебных действий, а также иные документы.

Этот перечень является исчерпывающим. При этом соответствующим требованиям закона должен быть и носитель сведений, которые составляют содержание доказательства. Так, ч. 3 ст. 56 УПК РФ устанавливает перечень лиц, которые не подлежат допросу в качестве свидетелей, ч. 1 ст. 57 и ч. 1 ст. 58 УПК РФ устанавливают требования, которым должны соответствовать эксперт и специалист.

Необходимо отметить также, что независимо от источника (вида) доказательств - носителем зафиксированных в нем сведений всегда является человек. Если это очевидно применительно к таким видам доказательств, как показания свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого, заключения и показания эксперта либо специалиста, а также протоколы следственных и (или) судебных действий и иные документы, то в отношении вещественных доказательств требует некоторых пояснений.

Часть 1 ст. 81 УПК РФ содержит перечень характеристик, обладая которыми любой предмет может быть признан вещественным доказательством. Обобщая эти характеристики, можно сказать, что любой объект внешнего мира является (во всяком случае потенциально) вещественным доказательством, если он несет на себе материальные следы преступления, т.е. те изменения, которые произошли в окружающей нас предметной реальности в результате действий или бездействия, прямо или косвенно связанных с расследуемым событием.

Однако предмет - носитель материальных следов преступления без процессуальных документов, фиксирующих его признаки, обстоятельства обнаружения и условия хранения, доказательством не является. Такого рода процессуальные документы (протокол осмотра; протокол следственного действия, в ходе которого был обнаружен данный предмет, постановление о приобщении к делу) исходит от лица (органа), производящего расследование или судебное рассмотрение уголовного дела. В силу этого свойство допустимости вещественного доказательства зависит от соблюдения данным лицом (органом) требований закона, касающихся процессуального порядка его обнаружения, фиксации имеющих значение для дела признаков и хранения. Не менее важно и то обстоятельство, что объем сведений (объем материальных следов), составляющих содержание вещественного доказательства, зависит также от того, были ли они обнаружены, зафиксированы и сохранены соответствующими должностными лицами правоохранительных органов.

Надлежащий способ получения доказательства как элемент его процессуальной формы означает, что оно получено путем совершения следственного либо судебного действия или принятия процессуального решения, из числа предусмотренных законом. При этом в ряде случаев закон устанавливает обязательность получения имеющих значение для дела сведений только посредством производства определенного процессуального действия, т.е. получения доказательства конкретного вида. Статья 196 УПК РФ предусматривает обязательное назначение судебной экспертизы, если необходимо установить причины смерти; характер и степень вреда, причиненного здоровью; психическое или физическое состояние подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, а также и возраст. Но и во всех других случаях, когда получение относящихся к делу сведений требует специальных познаний, производство экспертизы является фактически обязательным процессуальным действием.

Соблюдение установленного законом порядка производства следственного или судебного действия, направленного на получение доказательства, является очень важным, но в то же время наиболее уязвимым для нарушений элементом его процессуальной формы. Кроме того, возникает и проблема реализации, в том числе в теоретических построениях, однозначного вывода о недопустимости доказательства независимо от характера нарушенных требований закона.

3. ПОРЯДОК РАЗРЕШЕНИЯ ТРЕБОВАНИЯ ДОПУСТИМОСТИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА В ХОДЕ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА

В Конституции РФ 1993 г. в ст. 50 закреплено, что при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона.

Действующий УПК РФ в ч. 1 ст. 75 «Недопустимые доказательства» также указывает, что доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса, являются недопустимыми. Такие доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных статьей 73 настоящего Кодекса. Нарушение уголовно-процессуальных норм судом, прокурором, следователем, органом дознания или дознавателем в ходе судопроизводства влечет за собой признание недопустимыми полученных таким путем доказательств (ч. 3 ст.75 УПК РФ).

Во время досудебного производства, то есть уголовного судопроизводства с момента получения сообщения о преступлении до направления прокурором уголовного дела в суд для рассмотрения его по существу, в случаях, перечисленных в части второй, статьи 75 УПК РФ, прокурор, следователь, дознаватель вправе признать доказательство недопустимым.

Прокурор, следователь, дознаватель признают доказательство недопустимым, во-первых, по ходатайству подозреваемого, обвиняемого или, во-вторых, по собственной инициативе. Доказательство, признанное недопустимым, не подлежит включению в обвинительное заключение или обвинительный акт.

Рассмотрим в отдельности каждый из названных способов признания прокурором, следователем, дознавателем доказательств недопустимыми.

Указание закона в ст. 88 УПК РФ о том, что прокурор, следователь, дознаватель могут признать доказательства недопустимыми только по ходатайству подозреваемого, обвиняемого, не совсем соответствует ст. 119 УПК РФ. Согласно ч. 1 ст. 119 УПК РФ подозреваемый, обвиняемый, его защитник, потерпевший, его законный представитель и представитель, частный обвинитель, эксперт, а также гражданский истец, гражданский ответчик, их представители вправе заявить ходатайство о производстве процессуальных действий или принятии процессуальных решений для установления обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела, обеспечения прав и законных интересов лица, заявившего ходатайство, или представляемого им лица соответственно.

Анализ данной нормы показывает, что помимо подозреваемого и обвиняемого правом заявлять ходатайства о принятии процессуальных решений для установления обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела (в том числе и обстоятельств, повлекших нарушение процессуальной формы, то есть к недопустимости доказательств), обладают все иные лица, указанные в исследуемой статье. Поэтому ходатайство о признании доказательства недопустимым может приноситься дознавателю, следователю, прокурору и защитником, и потерпевшим, и его законным представителем, и представителем, а также гражданским истцом, гражданским ответчиком и их представителями.

Ходатайство о признании недопустимости доказательства может быть заявлено в любой момент досудебного производства по уголовному делу. Письменное ходатайство приобщается к уголовному делу, устное -- заносится в протокол следственного действия.

Отклонение ходатайства о признании доказательства недопустимым не лишает заявителя права вновь заявить аналогичное ходатайство.

Ходатайство о признании доказательства недопустимым подлежит рассмотрению и разрешению непосредственно после его заявления. В соответствии со ст. 121 УПК РФ в случаях, когда немедленное принятие решения по ходатайству, заявленному в ходе предварительного расследования, невозможно, оно должно быть разрешено не позднее 3 суток со дня его заявления.

Об удовлетворении ходатайства о признании доказательства недопустимым либо о полном или частичном отказе в его удовлетворении дознаватель, следователь, прокурор выносят постановление, которое доводится до сведения лица, заявившего ходатайство. Решение по ходатайству может быть обжаловано в порядке, установленном главой 16 УПК РФ.

По собственной инициативе прокурор, следователь, дознаватель должны оценить доказательства сточки зрения их допустимости в те моменты досудебного производства по уголовному делу, когда необходимо принимать решения об установлении наличия или отсутствия обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу. Этот вывод следует из того, что такие решения основываются на доказательствах, обязательно оцененных и признанных допустимыми, относимыми, достоверными, а также достаточными.

Прокурор, следователь, дознаватель принимают следующие решения, которые должны основываться на допустимых, относимых, достоверных и достаточных доказательствах:

...