Предъявление иска об установлении отцовства

Наиболее часто исковое производство начинается по требованию матери ребенка, которая подает заявление в суд, а ответчиком является то лицо, которое предполагается отцом ребенка. На практике таких родителей обычно и называют сторонами процесса по делу об установлении отцовства. Однако существует значительное расхождение в определении процессуального положения этих основных участников.

В юридической литературе является спорным вопрос о том, кто выступает истцом по делам об установлении отцовства. Одни считают, что истцом по делу об установлении отцовства является мать ребенка [79;c.72], другие полагают, что ими являются лица, указанные в ч.1 ст.53 КоБС [35,с.11-12; 74, с.61], третьи - мать и ребенок [51; с.23], четвертые - истцами могут быть отец и ребенок [67,c.242]. Существуют также мнения, что истец в любом случае - сам ребенок [55, c.65; 79, c.73]. Решение этого вопроса зависит от того, как определяется субъектный состав.

В теории семейные правоотношения по субъектному составу делятся на состоящие из двух или трех участников. При этом следует отметить, что для семейного права в силу строго индивидуальной природы регулируемых им отношений наиболее типичны двухсубъектные правоотношения. Трехсубъектные правоотношения возникают реже, например, между родителями и ребенком, однако и они могут быть рассмотрены как несколько простых правоотношений, в которых участвуют каждый из родителей и ребенок. Чаще всего такое рассмотрение правоотношений просто необходимо потому, что правовая связь ребенка с каждым из родителей строго индивидуальна. Ее возникновение, изменение и прекращение не связано с динамикой правоотношения с другим родителем, хотя осуществление родительских прав каждым из них соприкасается и в определенной степени ограничивается существованием второго родительского правоотношения. Поэтому, по мнению М.В.Антокольской родительское правоотношение следует рассматривать как трехстороннее только в определенных случаях, например когда решается вопрос об участии родителей в воспитании ребенка, поскольку в решении этого вопроса участвуют оба родителя и учитывается мнение самого ребенка, а реализация выработанного порядка участия родителей осуществляется как встречными действиями родителей, так и действием самого ребенка [9, с.94].

С учетом вышеизложенного существует точка зрения, что в делах об установлении отцовства имеет место трехсубъектный состав, то есть мать и отец связаны между собой в процессе по данной категории дел. В этом случае мать и ребенок с правовой точки зрения являются соистцами, и мать еще выступает как законный представитель ребенка.

Авторы, считающие, что истцом является мать, или мать и ребенок, обосновывают свой вывод, исходя из следующих соображений: в деле об отцовстве мать имеет материальную заинтересованность; мать, отец и ребенок являются субъектами родительского правоотношения. В частности, И.А. Агабабовян, признавая, что истцом во всех случаях является субъект спорного правоотношения, имеющий в деле материальную и процессуальную заинтересованность, полагает, что, предъявляя иск об отце, мать защищает одновременно как свои права, так и права ребенка. Поэтому мать и ребенок в данном правоотношении должны рассматриваться как процессуальные соучастники [6,с.13-14].

В.М. Кошкин считает, что правовое положение матери как субъекта родительского правоотношения, является основанием для признания ее стороной по делу об отцовстве наряду с ребенком и его отцом. Следовательно, в тех случаях, когда иск предъявляется матерью ребенка, имеет место процессуальное соучастие на стороне истца, где соистцами являются мать и ребенок [51,с.12-13]. Примерно те же аргументы приводит Д.М. Чечот, считая родителя, подавшего иск об отцовстве, соистцом ребенка, так как установление отцовства порождает правоотношения не только между ребенком и отцом, но и между родителями ребенка, поскольку они связаны взаимными правами и обязанностями в отношении ребенка (воспитание, содержание, ответственность за поведение и др.) [67, с.242].

Если придерживаться этих концепций, то, видимо, будет также правильным утверждать, что родители являются соистцами и по ряду других брачно-семейных дел (о взыскании алиментов в пользу несовершеннолетних, о лишении родительских прав, об отобрании ребенка без лишения родительских прав и т.д.). Однако такой вывод представляется не совсем правильным. Анализ норм семейного и процессуального законодательства не дает основания для подобных рассуждений. Для соучастия характерно, что каждое из лиц юридически заинтересованных в исходе дела на стороне истца или ответчика, находится в самостоятельных материальных правоотношениях с противоположной стороной [67, с.63-66; 52, с.259].

Все указанные авторы нечетко проводят грань между сторонами и другими участниками процесса (в частности, законными представителями сторон). Существенным признаком, отличающим стороны от других участников процесса (в преобладающем большинстве случаев) является наличие между ними материально-правовой связи [52, с. 242-250]. В данном правоотношении такая связь возможна лишь между ребенком и его отцом, ибо сущность решения об отцовстве сводится к подтверждению наличия или отсутствия материального правоотношения между ребенком и его кровным отцом [53, с.118].

А интерес матери по делам данной категории является не материально-правовым, а процессуальным, поскольку установление отцовства не порождает для нее ни прав, ни обязанностей.

Поэтому более верную позицию занимают ученые, считающие истцом непосредственно ребенка [73, с.73-74]. Все остальные лица, которым по закону дано право возбудить данное производство, действуют в интересах ребенка, поэтому являются заявителями лишь в процессуальном смысле [75, с.198].

Такая позиция соответствует и положению гражданского процессуального законодательства, устанавливающему, что истцом по делу является не лицо, возбудившее дело, а лицо, в интересах которого заявлен иск (cт.60 ГПК). C этих позиций не правы и авторы, считающие истцами лиц, предусмотренных в ст.53 КоБС.

Признание истцом самого ребенка по делам об установлении отцовства отражает известное в процессуальной литературе мнение о сторонах в материальном и процессуальном смысле [76, с.9-10].

Данная концепция (о том, что ребенок - истец) нуждается в некотором уточнении. В тех случаях, когда иск об установлении отцовства предъявляется отцом ребенка, надлежащим истцом следует признать его, защищающего свое право на отцовство [66,с.372].

Так, в суде Центрального района г.Минска рассматривалось дело по иску Попова В.С. к Ракуть Н.Н. об установлении отцовства. В обоснование иска истец указывал, что с ответчицей они состоят в фактических брачных отношениях около трех лет, ведут общее хозяйство, поддерживают супружеские отношения, а в 2001 году у них родилась дочь Елизавета отцом которой является он [10].

На практике иски об установлении отцовства отцами предъявляются редко. Такое положение, очевидно, объясняется тем, что, с одной стороны, женщины очень редко отказываются от установления отцовства в загсе, если мужчина добровольно готов это сделать, а, с другой, некоторые отцы не хотят обременять себя обязанностями по воспитанию и содержанию детей.

Некоторые авторы, считающие истцом ребенка, признавая право отца на предъявление иска, при этом истцом его не считают. В частности, Яковлева Г.В. подчеркивает, что даже тогда, когда иск об отцовстве предъявлен самим отцом, истцом является ребенок, а отец лишь возбуждает производство в защиту интересов ребенка [79, с.73].

Следует обратить внимание еще на один вопрос, касающийся круга лиц, имеющих, в частности, право на предъявление иска об установлении отцовства. Согласно п.4 ст.85 ГПК государственные органы и юридические лица могут обращаться в суд с заявлениями в защиту прав и охраняемых законом интересов других лиц по делам о защите иных интересов несовершеннолетних, а также интересов недееспособных. А по ст.87 ГПК граждане могут обращаться в суд с такими заявлениями в случаях, предусмотренных п.4 ст.85 ГПК. Таким образом, буквальное толкование указанных положений приводит к выводу, что обратиться в суд с иском об установлении отцовства вправе любое лицо. Очевидно, что это не так, и в судебной практике не должны приниматься заявления от любых лиц.

Мать ребенка, как уже отмечено, занимает в гражданском процессе положение законного представителя. Аналогично определяется процессуальное положение опекуна и попечителя (ст.74 ГПК ).

Под ответчиком понимается лицо, которое нарушает права или интересы истца либо неосновательно оспаривает его права и вследствие этого привлекается к ответственности по иску, то есть против которого возбуждается дело [Гражданский процесс учебник]. Следовательно, ответчиком по делам данной категории выступает предполагаемый отец ребенка, в отношении которого заявлено требование об установлении отцовства. В судебной практике это положение не вызывает сомнения, поэтому предполагаемый отец, как правило, и является ответчиком по делу.

Мнение о том, что по делам об установлении отцовства, кто бы не возбудил судебный процесс (кроме отца), ответчиком всегда является отец ребенка, а по иску отца - его мать широко распространенно в литературе. Однако как субъект спорного материального правоотношения, по иску отца ответчиком должен являться сам ребенок [66, с.372]. Но поскольку он не обладает процессуальной дееспособностью, его интересы в суде будут представлять его законные представители. С достижением же ребенком совершеннолетия, то есть когда он приобретает материальную и процессуальную дееспособность в полном объеме, ребенок будет сам отвечать по иску отца.

Отцовство предполагает кровную связь между ребенком и его отцом. С правовой точки зрения это есть правоотношение, субъектами которого является ребенок и его отец. В зависимости от того, кто из них первым предъявит иск (защищая право иметь отца или быть отцом), тот и должен быть признан истцом, а второй субъект - ответчиком. Такое “формальное” определение процессуального положения сторон встречается и по другим делам, например, о расторжении брака, когда между сторонами нет спора и первый подавший иск считается истцом.

Поэтому исходя из всего изложенного об истце и ответчике по делам об установлении отцовства, трудно согласиться с некоторыми высказанными в литературе мнениями. В частности с тем, что если иск об установлении отцовства предъявляется отцом, то соответчиками являются мать и ребенок [51, с.13] или мать и лицо, записанное в свидетельстве о рождении отцом ребенка [67, с.242]. В последнем случае фактическому отцу необходимо обратиться в суд с иском о признании записи об отце недействительной [41,с.114], а после возбудить производство об установлении отцовства.

Необоснован вывод о возможности привлечения по делам об установлении отцовства в качестве соответчиков двух и более мужчин [55, с.70; 51, с.14].

У ребенка может быть только один отец. Следовательно, недопустимо предъявление иска к нескольким ответчикам или привлечение на сторону ответчика других лиц [74, с.64]. Когда у суда имеются обоснованные данные о возможном происхождении ребенка не от ответчика, а от другого лица, то речь идет не о соучастии, а о замене ненадлежащего ответчика надлежащим.

Соучастие возможно по указанным делам в двух случаях: иск об установлении отцовства предъявляется в интересах двух или более детей (последние - соистцы); отец обращается с требованием об установлении отцовства в отношении двух и более детей (последние - соответчики).

Таким образом, истцами по делам об отцовстве являются ребенок, а в отдельных случаях и его отец. Все остальные лица, которым по закону предоставлено право предъявить иск об установлении отцовства, исходят из интересов ребенка и выступают как законные представители.

Я разделяю данную точку зрения и полностью согласна с теми аргументами, которые приводили сторонники этой позиции.

Следует затронуть также вопрос о возможности участия третьих лиц по этим делам.

В судопроизводстве по гражданским делам допускается участие третьих лиц, заявляющих самостоятельные требования на предмет спора, и третьих лиц, не заявляющих самостоятельные требования на предмет спора (ст.66 ГПК). На мой взгляд, участие третьих лиц с самостоятельными требованиями возможно и по делам об установлении отцовства. Так, если мать предъявляет иск к предполагаемому отцу, но в дело вступает лицо, которое говорит, что оно является предполагаемым отцом, то в результате судья должен привлечь его в качестве третьего лица, заявляющего самостоятельные требования на предмет спора, к участию в деле. С правовой точки зрения это возможно.

В действующем семейном законодательстве не решен вопрос, связанный с привлечением в процесс третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований на предмет спора. В частности, возникают проблемы с привлечением по делам об установлении отцовства в качестве таких лиц близких родственников предполагаемого отца.

Подтверждение родительского правоотношения между отцом и ребенком является также и признанием родственного правоотношения между ребенком и родственниками отца. В этой связи возникает вопрос: имеется ли основание для привлечения в процесс по делу об установлении отцовства близких родственников отца, то есть оказывает ли решение суда по делу об установлении отцовства влияние на их права и обязанности по отношению к одной из сторон.

Родственники отца так или иначе заинтересованы в исходе дела об отцовстве независимо от того, ведется ли оно в суде в порядке особого или искового производства. Между тем по делам особого производства родственники отца обязательно подлежат привлечению в качестве лиц, юридически заинтересованных в исходе дела, а по делам искового производства они не привлекаются. Из изложенного отдельные авторы делают вывод о том, что родственники отца должны привлекаться к делу об установлении отцовства в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований; признание родительского правоотношения между ребенком и его отцом влечет за собой признание родственных правоотношений между ребенком и родственниками отца [55,с.68-69]. Но с этим вряд ли можно безоговорочно согласиться.

В ранее действовавшем КоБС 1969г. ст.ст.97,98 закрепляли правоотношения между ребенком и родственниками отца, которые по отношению к ребенку могли занять положение деда и бабки, родных братьев и сестер, устанавливая их обязанность при определенных условиях содержать ребенка. В новом КоБС 1999г. эти положения исключены, а осталась только норма о том, что дед и бабка могут участвовать в воспитании своих внуков (ст.78 КоБС). Если родители расторгли брак между собой, то обязанность по предоставлению деду и бабке возможности общения с внуками лежит на том из родителей, при котором проживают дети. В случае отказа родителей от предоставления деду и бабке возможности общаться с внуками порядок такого общения определяет суд на основании заявления заинтересованного лица.

При решении вопроса о возможности участия по делам об установлении отцовства третьих лиц, не заявляющих самостоятельные требования, исходным является наличие у заинтересованного лица только определенного интереса или интереса, закрепленного субъективным правом. Наличие одного лишь интереса недостаточно для того, чтобы участвовать в исковом производстве по делу об установлении отцовства.

С учетом вышеизложенного, на мой взгляд, есть правовое основание для участия в деле деда и бабки в качестве третьих лиц на стороне ответчика.

Это вытекает из ст.67 ГПК, согласно которой вступление или привлечение в процесс в качестве третьего лица на стороне ответчика возможно, если решение по делу может повлиять на их (третьих лиц) права и обязанности по отношению к одной из сторон.

Но, если к ответчику предъявлен иск об установлении отцовства, то мать ребенка не вправе участвовать в процессе в качестве третьего лица, так как решение по делу не может оказать влияния на ее субъективные права.

ГЛАВА III. ДОКАЗЫВАНИЕ И ДОКАЗАТЕЛЬСТВА ПО ДЕЛАМ ОБ УСТАНОВЛЕНИИ ОТЦОВСТВА

Большое значение для правильного разрешения дел об установлении отцовства имеет определение предмета доказывания.

По делам об установлении отцовства, как и по любому гражданскому делу, важно правильно и полно определить какие именно факты входят в предмет доказывания и те доказательства, с помощью которых их можно установить. В юридической литературе вопрос о предмете доказывания по делам об установлении отцовства является спорным.

Между вопросом определения предмета доказывания по иску об установлении отцовства и основанием этого иска существует тесная связь. Поэтому позиции авторов по одной и другой проблеме, как правило, совпадают. Рассмотрим имеющиеся точки зрения на эту проблему.

В литературе представлено мнение о том, что предмет доказывания по делам об установлении отцовства исчерпывающе определен в ч.2 ст.53 КоБС [46, с.107-109; 53, с.120].

Авторы, считающие правильной эту точку зрения обосновывали ее тем, что по законодательству судебное установление отцовства возможно лишь при доказанности хотя бы одного из обстоятельств, указанных в ныне действующем брачно-семейном законодательстве Республики Беларусь в ст. 53 КоБС:

1) совместное проживание и ведение общего хозяйства матерью ребенка и ответчиком до рождения ребенка;

2) совместное воспитание ребенка;

3) совместное содержание ими ребенка;

4) доказательства с достоверностью подтверждающие признание ответчиком отцовства;

5) происхождение ребенка от ответчика.

В отношении каждого из этих обстоятельств даются объяснения в постановлении Пленума №12, подробное разъяснение которых будет осуществлено далее.

Перечень этих обстоятельств является исчерпывающим. Но нужно сказать, что утверждение о том, что в предмет доказывания включаются только обстоятельства, указанные в ч.2 ст.53 КоБС, является не совсем правильным: при наличии этих обстоятельств ответчик может не быть отцом ребенка. Поэтому установление отцовства при отсутствии факта происхождения привело бы к ущемлению законных интересов ответчика.

Е.Н. Аюева полагает, что в предмет доказывания по делам об установлении отцовства следует отнести происхождение ребенка от предполагаемого отца, то есть установление наличия кровного родства между ответчиком и ребенком [13, с.34].

И.А. Агабабовян относит сюда происхождение ребенка от указанного матерью лица, подтвержденное наличием одного из обстоятельств в ст.53 КоБС [6, с.22].

Г.В. Яковлева в предмет доказывания по делам об установлении отцовства включает такие факты основания иска: факт принадлежности ребенка истице, происхождение ребенка и факты, указанные в ст.53 КоБС, а также факты возражения ответчика против иска, однако лишь такие, которые могут повлечь за собой отказ в иске (биологическая неспособность к оплодотворению, отсутствие между сторонами близких отношений в момент зачатия ребенка и другие) [79,с.79].

Примерно также определяют предмет доказывания указанных дел Кошкин В.М. и Кац А.К., но они не включают в него факт принадлежности ребенка истице [39,с.38-39].

Э. Салумаа сюда относит: происхождение ребенка; одно из условий ст.53 КоБС; отсутствие добровольного признания отцовства; а также иные обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела [66, с.376].

В предмет доказывания по рассматриваемой категории дел В.М. Матерова включает следующие обстоятельства: принадлежность ребенка истице и нахождение его в живых, рождение ребенка не ранее 1.10.1968 года; отсутствие зарегистрированного брака между матерью ребенка и ответчиком по делу; одно из условий ст.53КоБС [55,с.80-81].

Данные концепции спорны. Одни из них сужают предмет доказывания, другие, наоборот, расширяют его и тем самым сводят к деталям.

Специфика доказывания по делам об установлении отцовства заключается в том, что удовлетворение иска об установлении отцовства связано в законе не только с фактом кровного родства с ребенком, а также с обстоятельствами, указанными в ст.53 КоБС. Тогда в предмет доказывания по делам об установлении отцовства следует отнести: происхождение ребенка, как обстоятельство, имеющее материально-правовое значение; факты, установленные ст.53 КоБС, при доказанности которых можно делать определенные выводы об искомом факте - о происхождении ребенка (кроме предусмотренного ст.53 КоБС факта происхождения ребенка от данного лица с достоверностью, подтвержденного доказательствами).

При распределении между сторонами обязанностей по доказыванию регулирующее воздействие приобретают правила семейного законодательства, на основании которых происходит перераспределение этих обязанностей. В этих правилах, называемых юридическими предположениями или доказательственными презумпциями, отражается специфика защиты конкретных субъективных прав.

Следует отметить, что обстоятельства, перечисленные в ст.53 КоБС, играют в процессе двоякую роль. С одной стороны, они могут быть квалифицированы как юридические факты материально-правового значения, с наличием которых связывается возникновение правоотношения между отцом и ребенком. С другой, процессуальной, стороны, как доказательные факты либо факты основания презумпции. Именно такие мнения высказаны по данному вопросу в литературе. Одни считают, что обстоятельства, указанные в ст. 53 КоБС, являются доказательственными и достаточно хотя бы одного из них, чтобы установить биологическую кровную связь между ребенком и отцом. Другие относят их к фактам основания презумпции - происхождение ребенка от предполагаемого отца - ответчика, которая опровержима и считается истинной пока не доказано обратное.

От решения этих вопросов зависит определение круга фактов, которые суд должен проверить, а стороны обязаны подтвердить в судебном разбирательстве, а также должна ли мать ребенка, обратившаяся в суд с иском об установлении отцовства, доказывать факт происхождения ребенка от определенного лица, или ее обязанности по доказыванию ограничиваются обоснованием одного из тех обстоятельств, которые в соответствии со ст.53 КоБС принимаются судом во внимание при установлении отцовства.

В литературе высказано мнение, что истица по этим делам обязана доказывать не только одно из названных в семейном законодательстве обстоятельств, но и факт происхождения ребенка от ответчика, поскольку этот факт также входит в состав основания ее требования [51,с.16]. Другие авторы утверждают, что удовлетворение иска об установлении отцовства связывается в семейном законодательстве с подтверждением не факта кровного родства ответчика и ребенка, а обстоятельств, приведенных в ст.53 КоБС [44, с.107].

В обеих приведенных позициях не учитывается презумптивное значение обстоятельств, признанных в семейном законодательстве основаниями удовлетворения иска об установлении отцовства. Действительно, надо признать, что определенная устойчивость отношений между матерью ребенка и его предполагаемым отцом создает естественное предположение о том, что указанное матерью ребенка лицо является его отцом по происхождению [8, с.10].

Презумпция происхождения ребенка от лица, проживающего совместно с матерью или участвующего в воспитании либо содержании ребенка, воздействует на формирование предмета доказывания по делу, а также распределение обязанностей по доказыванию между сторонами.

Ввиду перераспределения обязанностей по доказыванию мать ребенка обязана доказать хотя бы одно из тех обстоятельств, которые признаются в законе основаниями удовлетворения иска об установлении отцовства. Поскольку подтверждение хотя бы одного из этих фактов создает презумпцию отцовства, истица освобождается от обязанности доказывать факт кровного родства ребенка и его предполагаемого отца, если ответчик не возражает против заявленного иска.

Положение изменяется в случае возражения ответчика против иска, причем на содержание и объем доказывания воздействует характер возражений ответчика. Ответчик может возражать против фактов, на основании которых отцовство презюмируется, либо, не опровергая этих фактов, например, совместного проживания с матерью ребенка, отрицать факт кровного родства с ребенком. Наконец, ответчик может опровергать всю совокупность фактов: и факты, перечисленные в ст.53 КоБС, и свое родство с ребенком. В зависимости от того, какие факты положены ответчиком в основание его возражений против иска, формируется предмет доказывания по этим делам.

Так, по одному из дел Макаренко Л.А. предъявив иск к Ковалевскому А.Е. утверждала, что находилась в фактических отношениях с ответчиком, проживала у его родителей, готовила пищу, ходила в магазин, убирала комнату, в которой они жили. Когда она была беременна и лежала в больнице ответчик приезжал к ней, покупал продукты и вещи для ребенка; родители ответчика приходили к ее родителям и говорили о свадьбе, обещали выделить комнату в своей квартире. Ковалевский А.Е. возражал против указанных доводов Макаренко Л.А., утверждая, что истица уже была беременна до того, как он с ней познакомился, добровольно ей не помогал и регистрировать брак не собирался [12].

В юридической науке позиция о презумптивном значении обстоятельств, являющихся основаниями удовлетворения иска об установлении отцовства, получает все большее признание [68,с.34-36; 64,с.243-245]. Правильные научные рекомендации положительно воздействуют на судебную практику об установлении отцовства. В ч.2 ст.53 КоБС разъясняется, что при рассмотрении дел об установлении отцовства суд должен установить совместное проживание и ведение общего хозяйства матерью ребенка и ответчиком до рождения ребенка, совместное воспитание или содержание ими ребенка либо доказательства, с достоверностью подтверждающие признание ответчиком ребенка или происхождение ребенка от ответчика.

Однако нельзя сказать, что в судебной практике последовательно проводится признание презумптивного значения обстоятельств, при которых отцовство может быть установлено судом. Так, в одном из обзоров судебной практики отмечается, что многие суды ограничиваются выяснением обстоятельств, приведенных в ч.2 ст.53 КоБС, и не принимают мер к установлению происхождения ребенка. [16, с.14]. В приведенном обзоре сделанный вывод иллюстрируется примерами из судебной практики по делам, где имевшиеся возражения ответчика против кровного родства с ребенком достаточно полно не проверялись. Для указанных дел об установлении отцовства эти факты должны дополнительно проверяться [17, с.4; 18, с.3], тогда как при отсутствии возражений ответчика против кровного родства суду нет необходимости проверять эти факты при условии подтверждения хотя бы одного из тех обстоятельств, на основании которых формируется презумпция отцовства.

В судебном процессе по делам об установлении отцовства в подавляющем большинстве случаев иски удовлетворяются при подтверждении в судебном разбирательстве фактов совместного проживания отца и матери ребенка в течение менее или более продолжительного срока [19, с.6].

Специфика дел об установлении отцовства заключается в том, что наличие (доказанность) одного из обстоятельств, указанных в ч.2 ст.53 КоБС (кроме факта происхождения ребенка от ответчика) создает доказательственную презумпцию происхождения ребенка. Это означает, что истец освобождается от обязанности доказывать факт происхождения ребенка от ответчика, т.к. этот факт предполагается существующим. Ответчик может это предположение опровергнуть, доказав, что он не является отцом ребенка. Я разделяю данное мнение.

Своевременное и правильное разрешение гражданского дела во многом зависит от того, насколько полно собраны доказательства, подтверждающие наличие фактов, от установления которых зависит разрешение дела.

Лицо обязано представить все имеющиеся у него доказательства для обоснования заявленного требования.

В ранее действовавшем семейном законодательстве России предусматривались такие же обстоятельства для установления отцовства, как и в белорусском. Но ныне действующее российское законодательство предусматривает, что решение по исковому заявлению об установлении отцовства принимается судом с учетом любых доказательств, с достоверностью подтверждающих происхождение ребенка от конкретного лица (ст.49 Семейного кодекса Российской Федерации). Таким образом, суд должен установить один-единственный факт - действительное происхождение ребенка.

Каждое из указанных в п.2 ст.53 КоБС обстоятельств носит самостоятельный характер и должно быть подтверждено достоверными доказательствами.

Судами неоднократно разрешаются споры, когда совместное проживание сторон, характерное для семейных отношений, прекращалось до начала беременности или до рождения ребенка.

В п.10 постановления Пленума №12 обращено внимание на то, что прекращение таких отношений сторон до рождения ребенка само по себе не может послужить основанием для отказа в удовлетворении иска об установлении отцовства, за исключением случаев, когда они были прекращены до начала беременности.

В связи с этим разъяснением при рассмотрении таких дел судам необходимо выяснить характер отношений сторон, устанавливать период их совместного проживания, время зачатия ребенка, в отношении которого возник спор об установлении отцовства.

Совместное проживание должно сочетаться с ведением общего хозяйства. Сам по себе факт совместного проживания без ведения общего хозяйства, как и факт ведения общего хозяйства без совместного проживания, недостаточен для вывода о предполагаемом отцовстве ответчика [40, с.66]. В соответствии с разъяснениями Пленума в п.10 постановления №12 совместное проживание и ведение общего хозяйства ответчика с матерью ребенка до его рождения могут подтверждаться наличием обстоятельств, характерных для совместных отношений: проживание в одном жилом помещении, совместное питание, взаимная забота друг о друге, приобретение имущества для совместного пользования из общего бюджета и так далее. При решении вопроса о том, имело ли место совместное проживание и ведение общего хозяйства в каждом отдельном случае суду необходимо исходить из конкретных обстоятельств дела и объективных условий жизни сторон. Например, совместным может быть признано проживание в различных жилых помещениях, если ответчик систематически приходил к истице, принимал участие в расходах по ведению общего хозяйства.

Некоторые авторы считают, что фактическое совместное проживание почти во всех случаях является необходимым. А.И.Пергамент ошибочно полагает, что даже у законных супругов раздельное проживание вызвано обстоятельствами, носящими временный характер(например, проживание супруга в другом населенном пункте в связи с учебой) или свидетельствует о прекращении семейных отношений. Поэтому, когда речь идет о лицах, не состоящих в браке, о совместном проживании, как правило, можно говорить лишь тогда, когда стороны фактически проживали в одном жилом помещении [62, с.36].

Рассматривая как одно из условий установления отцовства совместное проживание родителей ребенка и ведение ими общего хозяйства, законодатель предусматривает тем самым защиту таких отношений между мужчиной и женщиной, которые приближаются к семейным: связывают мужчину и женщину общностью ведения хозяйства, взаимной заботой, материальной и моральной поддержкой.

По делам об установлении отцовства суд обязан проверить, к какому времени относится начало беременности и совпадает ли оно с периодом совместного проживания сторон или их общения. В законе не установлен срок совместного проживания сторон до рождения ребенка [40, с.66].

Совместное проживание в одном жилом помещении должно пониматься как постоянное проживание в течение какого-то периода времени, а не периодическое совместное пребывание в помещении истца или ответчика или в ином месте во время взаимных встреч.

Например, по иску П. к Р. об установлении отцовства в судебном заседании П. утверждал, что он является отцом ребенка Р., содержанием и воспитанием которого они занимались совместно, Р. против этого не возражала [10].

Питание может считаться совместным, когда стороны питаются в домашних условиях и приготовлением пищи занимается один из них либо когда они питаются в столовой, а расходы на питание осуществляются из общего бюджета.

Совместное проживание не обязательно должно подтверждаться пропиской или другими подобными обстоятельствами.

Продолжительность совместного проживания не имеет решающего значения, поскольку главное заключается в характере отношений сторон в этот период. Однако оно не может быть кратковременным, так как требуется некоторый период, чтобы сложилось общее хозяйство и стойко определились отношения, которые характеризуются как семейные. Решение этого вопроса передано на усмотрение судов. В судебной практике имелись случаи, когда проживание сторон на общей площади в течение месяца с учетом всех других обстоятельств суд посчитал достаточным для удовлетворения иска [56,с.4].

Совместное проживание и ведение общего хозяйства чаще всего доказывается свидетельскими показаниями. Это обычно соседи по квартире, знакомые или родственники, которым могут быть известны конкретные факты, свидетельствующие о совместном проживании сторон и ведении ими общего хозяйства (переезд ответчика на квартиру истицы, приобретение продуктов, совместное питание и т.п.).

Так, по одному из дел свидетель Д. показала, что знакома с М., предъявившей иск к К., они дружат семьями; ответчика последний раз видела на рождество, он приходил также к М., нянчил ребенка, вместе готовились к свадьбе. Также Д. утверждала, что работает с матерью ответчика и когда родилась девочка, она приносила фотографию и говорила, что у нее внучка [12].

Все свидетельские показания, особенно родственников и друзей матери и предполагаемого отца, должны тщательно проверяться путем сопоставления между собой и с другими доказательствами.

Совместное воспитание ребенка может иметь место прежде всего тогда, когда ребенок проживает с матерью и ответчиком [40, с.67]. Но оно возможно и без совместного проживания или ведения общего хозяйства матерью ребенка и ответчиком.

При совместном проживании родителей ребенка участие отца в воспитании ребенка предполагается. Отец может проживать и отдельно от ребенка, однако, его регулярное общение с ребенком, проявление о нем родительской заботы и внимания, заботы о его духовном и физическом развитии должно рассматриваться как воспитание ребенка.

Доказывается оно систематическим посещением ребенка, совместными прогулками, устройством в детский сад, школу, посещением этих учреждений, собраний, приобретение игрушек, книг и т.д. Эти обстоятельства могут подтверждаться показаниями свидетелей, справками детских учреждений и другими доказательствами [40, с.67].

Совместное содержание ребенка матерью и ответчиком может проявляться в нахождении ребенка на их иждивении или в оказании ответчиком систематической помощи в содержании ребенка, независимо от размера этой помощи (ч.1 п.11 постановления Пленума №12).

Однако у судов вызывают затруднения вопросы о том, какая материальная помощь рассматривается, как содержание ребенка, является ли содержанием ребенка единовременное (единичное) оказание помощи. Из дел усматривается, что суды по-разному подходят к оценке фактов, подтверждающих участие ответчика в содержании ребенка. Одни суды находят достаточным для удовлетворения иска об установлении отцовства, предоставление ответчиком известных средств на содержание ребенка, другие считают, что оказываемая ответчиком помощь на содержание ребенка должна быть систематической, более или менее постоянной [60,с.12].

Согласно закону родители обязаны содержать своих несовершеннолетних детей. Доли родителей в этом содержании могут быть неравными. Однако постоянное обеспечение средствами, необходимыми для существования несовершеннолетнего ребенка, предполагает нахождение его на иждивении у родителей. Если при разбирательстве дела будет установлено, что ответчик добровольно оказывал материальную помощь ребенку и средства поступали от него на протяжении определенного времени более или менее постоянно, суд может признать это как оказание ответчиком систематической помощи на содержание ребенка. При этом не требуется доказывать, что ребенок был принят ответчиком на иждивение, что эта помощь была основным, единственным источником существования ребенка.

В одном из обзоров судебной практики отмечается, что иски об установлении отцовства по основаниям совместного воспитания либо содержания ребенка матерью и ответчиком, как правило, предъявлялись с указанием одновременно на другие предусмотренные законом основания [60,с.12].

По делам об установлении отцовства особое значение придается признанию ответчиком своего отцовства, доказанность которого рассматривается семейным законодательством как одно из оснований удовлетворения предъявленного иска. Признание ответчиком отцовства может проявляться не только в словесном утверждении (устном или письменном) о том, что он - отец ребенка, но и в совершении им определенных действий. Так, о признании отцовства свидетельствуют связанные с нежеланием иметь ребенка действия ответчика, принимавшего меры к прерыванию беременности истицы [40, с.67].

О признании отцовства свидетельствуют только такие действия, которые не оставляют сомнений в том, что лицо действовало как отец ребенка. Нельзя делать вывод о признании отцовства, например, в случае передачи продуктов для истицы, находящейся в роддоме, приобретении игрушек для ребенка и т.п.[40, с.67]

Суд устанавливает отцовство при доказанности обстоятельств, свидетельствующих о том, что ответчик признавал свое отцовство в отношении ребенка. Так, признание может быть выражено как в период беременности матери (например, желание иметь ребенка, забота о его матери), так и после рождения ребенка. Признание ответчиком своего отцовства может быть как судебным (признание иска), так и внесудебным (сделанным вне зала судебного заседания) [72, с.15].

По одному из дел Б. обратилась в суд с иском к З. об установлении отцовства в отношении ее дочери и взыскании алиментов на содержание девочки. Иск был удовлетворен, поскольку суд установил наличие доказательств, с достоверностью свидетельствующих о признании ответчиком своего отцовства в отношении дочери. Из объяснений в суде установлено, что Б. была поставлена на учет как одинокая мать. В беседе с судьей З. признавал свое отцовство и обещал зарегистрировать брак с Б. В период нахождения Б. в роддоме З. получил ее паспорт и справку о рождении ребенка с целью его регистрации на свое имя, однако впоследствии от этого намерения отказался. З. говорил своему брату, что любит Б., что она от него беременна, ездил к ней в роддом. О рождении дочери З. рассказывал свидетелю Д. Перечисленные доказательства были положены в основу решения об установлении отцовства. Для установления отцовства не требуется совокупности перечисленных в ст.53 КоБС обстоятельств, а достаточно лишь одного из них [60, с.52].

Признание ответчиком отцовства, сделанное вне судебного процесса, может подтверждаться в суде с помощью любых средств доказывания, а судебное признание отцовства обязывает суд проверить его в соответствии с ч.4 ст.61 ГПК. В настоящее время согласно ч.5 ст.285 ГПК несмотря на признание иска ответчиком, любое юридически заинтересованное в исходе дела лицо вправе потребовать проведения исследования доказательств. Исследование доказательств может быть проведено также по инициативе суда (п.14 постановления №12).

Суд не вправе принять признание иска ответчиком, если установит, что оно противоречит закону или нарушает чьи-либо права или охраняемые законом интересы (ч.4 ст.61 ГПК).

Постановление Пленума №12 в п.12 не ограничивает круг доказательств, которые могут быть использованы в процессе установления отцовства. Доказательствами признания ответчиком отцовства могут быть любые фактические данные, признанные судом достоверными (письма, телеграммы, фотографии, анкеты, заявления в различные инстанции), другие его действия, свидетельствующие о том, что он признавал себя отцом ребенка, а также показания свидетелей. По одному из дел в качестве доказательства признания отцовства была предъявлена фотография ответчика с надписью “моей дочери Светлане” [15, с.98].

По другому делу в числе прочих доказательств суд учел, что ответчик сделал на руке наколку “сын Аркадий”. В качестве доказательств могут фигурировать завещание, составленное в пользу ребенка, договор страхования, договор дарения, при условии, что в них предполагаемый отец указывает на родственные отношения с ребенком [34,с.103].

По иску М. к К. об установлении отцовства суду были представлены записки К. в роддом, в которых он спрашивал о состоянии здоровья его дочери, на кого она похожа, просил назвать девочку определенным именем. Суд удовлетворил иск [34, с.103-104].

При установлении отцовства используются и свидетельские показания. Так, свидетели могут рассказать о разговорах с ответчиком, в которых последний признавал свое отцовство. В соответствии с п.9 постановления Пленума № 12 свидетелем по делу об установлении отцовства может быть любое лицо, которому известны какие-либо обстоятельства, относящиеся к делу. Заинтересованность лиц (родство, дружба, служебное положение, приятельские или неприятельские отношения) не может препятствовать свидетельствованию в суде. Однако их показания в этом случае нуждаются в дополнительной проверке.

Разрешая конкретные дела об отцовстве, суды в связи с установлением происхождения ребенка нередко должны исследовать такие вопросы, разъяснение которых требует специальных познаний в биологии, медицине и других областях науки, а следовательно, назначения соответствующей экспертизы.

Ранее назначаемые судами в нашей стране экспертизы по делам о спорном отцовстве могли лишь с достоверностью, но и то в редких случаях исключить отцовство, а не устанавливать его. Однако в последнее время благодаря достижениям современной медицины стало возможным устанавливать отцовство, а именно, происхождение ребенка от ответчика, одним средством доказывания - генно-дактилоскопической экспертизой.

В практике судебных органов встречаются дела, по которым безусловно необходима экспертиза. В стадии подготовки дела к судебному разбирательству экспертиза производится, если из обстоятельств, изложенных в заявлении и объяснениях сторон, а также иных представленных доказательств усматриваются данные, которые в соответствии со ст.53 КоБС суд принимает во внимание при установлении отцовства. В таких случаях с учетом мнения юридически заинтересованных в исходе дела лиц суд должен разрешить вопрос о производстве экспертизы в процессе подготовки дела к рассмотрению. Пленум в постановлении №12 в п.8 также разъяснил, что в таких случаях, судья выносит определение о назначении экспертизы, которая проводится с соблюдением требований ст.ст.216-228 ГПК.

В п.6 постановления Пленума №12 указано, что доказательствами, с достоверностью подтверждающими происхождение ребенка от ответчика, могут быть заключения судебно-медицинской и генно-дактилоскопической экспертиз.

Так, при рассмотрении дела в судебном заседании по иску М. к К., судом было вынесено определение о назначении генно-дактилоскопической экспертизе по просьбе М. [10].

Судебно-медицинская экспертиза, например, может быть назначена с целью определения времени зачатия ребенка (судебно-гинекологическая экспертиза), установления того, способен ли ответчик иметь детей, если он ссылается на неспособность к деторождению и т.д. Неспособность ответчика стать отцом ребенка является основанием для отказа в удовлетворении иска, если судебно-медицинской экспертизой будет установлено, что такая неспособность наступила до зачатия ребенка. Ввиду того, что момент зачатия еще не может быть определен экспертами с абсолютной точностью, при сомнении необходимо назначить повторную экспертизу с привлечением гинекологов и педиатров, которые в зависимости от степени доношенности ребенка помогут правильному решению вопроса о его происхождении.

Судебно-гинекологическая экспертиза производится с целью более точного определения времени зачатия ребенка. Ее назначение необходимо в случаях, когда ответчик утверждает, что в момент зачатия ребенка отсутствовал и не был в близких отношениях с матерью ребенка (например, находился в командировке и т.п.). При проведении экспертизы изучаются медицинские документы: индивидуальная карта беременной, которая ведется женской консультацией, история родов, история развития новорожденного. В этих документах содержатся данные о дате первичного обращения матери ребенка в женскую консультацию, данные о динамических параметрах новорожденного. Учитывая эти данные и результаты освидетельствования женщины, эксперты-гинекологи устанавливают доношенным или нет родился ребенок, и уточняют время его зачатия.

Суды часто назначают судебно-биологическую экспертизу крови. Еще сравнительно недавно - до начала 90-х годов - такая экспертиза могла только исключить отцовство ответчика, но не подтвердить его, т.е. экспертиза не могла дать точный ответ на вопрос, является ли данный мужчина отцом ребенка, но могла установить, что он отцом не является [34,с.104]. Вывод экспертизы об исключении отцовства является достаточным основанием для отказа в удовлетворении иска, хотя бы по делу и были установлены обстоятельства, необходимые для установления отцовства.

Если же в отношениях сторон будет установлено наличие обстоятельств, предусмотренных законом, и по заключению экспертизы отцовство ответчика в отношении ребенка не исключается, а он свое отцовство отрицает, суду следует тщательно исследовать все фактические данные, связанные с происхождением ребенка. Иногда, чтобы установить истину по делу, необходимо изучить целый комплекс вопросов.

Развитие судебно-биологической экспертизы пошло по пути открытия новых систем крови. В настоящее время их насчитываются десятки. Однако не все они имеют равноценное прикладное значение, что зависит от числа признаков, входящих в каждую из них и распределения этих признаков в популяции [43, с.39].

В настоящее время экспертиза крови может быть проведена методом геномной или генетической дактилоскопии (генно-дактилоскопическая экспертиза). Это принципиально новая возможность идентификации личности позволяет практически определить отцовство конкретного лица. Метод базируется на современных разработках молекулярной биологии, его научной основой являются различия в структуре ДНК различных индивидов [36, с.36].

В основе данной экспертизы лежит открытие, сделанное в первой половине 80-х годов ХХ века английским ученым Э.Джеффрисом на уровне анализа вариабельности структуры ДНК человека, потрясшее принципы судебной биологии. Метод анализа первичных последовательностей ДНК человека с помощью радиоактивных маркеров на повторяющиеся фрагменты - полосы на рентгенограммах - показал, что для каждого человека существуют индивидуальные комбинации нуклеотидов, встречающиеся от 14 до 500 раз. Эти повторяющиеся комбинации составляют рисунок, который характерен для каждого человека, подобно отпечаткам его пальцев. Вероятность того, что комбинации последовательностей совпадут для двух человек случайно, не превышает одной 30-миллиардной. В отличие от отпечатков пальцев, которые не наследуются кровными родственниками, структура ДНК передается от родителей к детям, так как ДНК является носителем генетической информации.

ДНК находится в ядре практически любой клетки организма и является генетическим материалом, из которого состоят гены. С точки зрения химической структуры ДНК - это макромолекула, представляющая собой длинную двойную полимерную цепь, составленную из мономеров (нуклеотидов) и являющихся строительными блоками ДНК. Нуклеотиды бывают четырех типов и сочетаются между собой в цепочке ДНК таким образом, что их последовательность строго индивидуальна для каждого организма, то есть последовательность нуклеотидов является генетической информацией, а ДНК ее носителем. А.Джеффрису удалось выявить особое семейство гипервариабельных по длине участков молекулы ДНК, общая структурная организация которых обладает индивидуализирующими свойствами. Данное открытие послужило научной основой для внедрения методов молекулярной генетики в судебную биологию [43, с.38].

В конце 1987г. английский уголовный суд впервые в мировой практике принял генетическое доказательство при установлении отцовства. А чуть позже советские ученые разработали собственный метод генетической дактилоскопии. И уже в 1987г. в Бюро главной судебно-медицинской экспертизы РСФСР была проведена первая экспертиза, по качеству ничем не уступающая английской [34,с.102].

До внедрения методов анализа ДНК в экспертную практику вопросы спорного отцовства решались только на основе исследования групповых характеристик эритроцитарных, сывороточных, ферметативных и лейкоцитарных систем крови. Как уже было сказано результаты такой экспертизы позволяли однозначно лишь исключить ответчика, проходящего по делу в качестве предполагаемого отца [43, с.46].

Установление кровного родства молекулярно-генетическими методами основано на сравнительном анализе полиморфных участков (локусов) ДНК ребенка и предполагаемых родителей. Родительство не исключается при наличии совпадения признаков ДНК ребенка и предполагаемого родителя по всем исследованным локусам. Несмотря на то, что генетические признаки высоко аморфны, они также являются групповыми. Поэтому существует вероятность случайного их совпадения у не родственных лиц. Но чем больше число локусов ДНК изучено и чем более редкие признаки установлены, тем меньше вероятность случайного совпадения [43, с.48].

Для однозначной идентификации человека при наличии образца его генетического материала достаточно изучить в среднем тринадцать участков ДНК.

Оценка достоверности метода связана скорее с опасениями чисто технических ошибок, чем с возможностями самого метода.

Однако следует помнить о том, что заключения любой экспертизы, не являются каким-то особым доказательством и должны быть оценены судом в совокупности с другими имеющимися в деле доказательствами, поскольку никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы (ч.3 ст.241 ГПК). Согласно ч.2 ст. 226 ГПК - заключение экспертизы не является обязательным для суда. Несогласие с заключением эксперта должно быть мотивировано [40, с.69].

Пленум в п.16 постановления №12 разъяснил, что заключения судебно-медицинской и генно-дактилоскопической экспертиз являются одним из средств доказывания, поэтому они должны быть оценены судом наряду с другими доказательствами по делу в их совокупности.

На сегодняшний день в мире анализ ДНК признан одним из самых перспективных направлений в развитии судебных экспертиз. Это обусловлено тем, что ДНК обладает уникальными свойствами. Таким образом, результаты анализа ДНК - неопровержимое доказательство, которое окончательно поставит все на свои места [43, с.47 ].