Здесь необходимо рассмотреть следующий комплекс фактов, подлежащих доказыванию по делу. Во-первых, это факты, указывающие на то, что вред был причинен. Например, человек пережил сильное душевное волнение, что немедленно отразилось на работе его сердечно-сосудистой системы, и в результате он был госпитализирован, провел три недели на стационарном лечении (все это время был нетрудоспособен), тратил денежные средства на лекарственные препараты. Если говорить о причинении вреда чести и деловой репутации фирмы, то фактом причинения вреда в данном случае будет выступать сама публикация в СМИ.

Индивидуальный предприниматель Баканова Ольга Владимировна обратилась в Арбитражный суд Красноярского края с иском к филиалу общества с ограниченной ответственностью "Сегодняшняя газета - Зеленогорск" и Отделу внутренних дел МВД России в городе Зеленогорске Красноярского края (далее - ОВД МВД России в г. Зеленогорске) о защите деловой репутации в виде обязания газеты опубликовать опровержение в соответствии с требованиями закона и взыскания с ответчиков солидарно 401102 рублей, в том числе 400000 рублей компенсации морального вреда, 1102 рублей расходов на лечение.

Решением от 25 апреля 2007 года иск удовлетворен в части: признаны не соответствующими действительности распространенные правоохранительными органами в сводке происшествий сведения; в остальной части иска отказано.

В апелляционной инстанции законность и обоснованность решения не проверялись.

Предприниматель Баканова О.В. обратилась в Федеральный арбитражный суд Восточно-Сибирского округа с кассационной жалобой, в которой просит решение от 25 апреля 2007 года отменить в части отказа в удовлетворении исковых требований и принять новый судебный акт. Изучив материалы дела и проверив доводы кассационной жалобы, Федеральный арбитражный суд Восточно-Сибирского округа полагает, что обжалуемый судебный акт должен быть оставлен без изменения. В порядке статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации истица не доказала наличие причинной связи между расходами на лечение и распространением спорных сведений. По существу доводы кассационной жалобы направлены на переоценку доказательств, такие полномочия у суда кассационной инстанции отсутствуют.

Учитывая изложенное, на основании пункта 1 части 1 статьи 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации решение Арбитражного суда Красноярского края от 25 апреля 2007 года по делу N А33-569/07 было оставлено без изменения, а кассационная жалоба - без удовлетворения.

К исковому заявлению необходимо прикладывать те документы (материалы, вещи), которые безусловно говорят о нанесении вреда.

Например, сама по себе справка из больницы о лечении пациента говорит лишь о том, что данный человек недавно обращался за помощью к специалисту, но вот в связи с чем? Это непонятно, возможно, человек болеет хронически, возможно, он испытал разовое душевное волнение, но почему - тоже может быть множество вариантов.

Поэтому необходимо сказать о второй группе фактов, которые указывают на причинную связь между возникшим моральным вредом и конкретным событием, которое причинило вред. Также здесь необходимо доказать и само событие, которое действительно существовало в течение определенного периода времени (было разовым либо длящимся). В итоге получается, что необходимо представить целую группу (совокупность) доказательств: доказательства события, доказательства причинения вреда, доказательства причинной связи между произошедшим событием и причиненным вредом.

Довольно часто в суд приносят доказательства, безусловно подтверждающие причинение вреда, но многие не доказывают основательно наличие причинной связи, что именно от данного события данным человеком был причинен вред. Суд в таких случаях не сможет удовлетворить исковые требования, поскольку они не будут доказаны. Именно в доказательстве причинной связи между событием и причиненным вредом и состоит основная задача процесса доказывания по делам о компенсации морального вреда.

Дела данной категории имеют свою особенность. Само причинение морального вреда может произойти в результате действий разового характера, а может быть и длящимся (систематическим). К примеру, вред психике человека (ребенка) был причинен в результате того, что он увидел жестокое обращение с животным (причинение ему увечий, других издевательств). Вред может быть причинен и в результате того, что постоянно, когда человек возвращается домой с работы, его караулит на лестничной площадке нетрезвый сосед, угрожает нанести ему побои, оскорбляет. Особенность по делам данной категории проявляется и в том, что у каждого человека психика индивидуальна, в различные периоды жизни на нее оказывают влияние различные события. Психика каждого человека от одних и тех же действий, причиняющих моральный вред, может пострадать в различной степени. Как суду в таком случае точно определить вину причинителя вреда, степень причинения вреда? Постановление Пленума Верховного Суда РФ N 10. Пункт 8 указанного Постановления указывает: "При рассмотрении требований о компенсации причиненного гражданину морального вреда необходимо учитывать, что по правоотношениям, возникшим после 3 августа 1992 г., компенсация определяется судом в денежной или иной материальной форме, а по правоотношениям, возникшим после 1 января 1995 г., - только в денежной форме, независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда. Исходя из этого, размер компенсации зависит от характера и объема причиненных истцу нравственных или физических страданий, степени вины ответчика в каждом конкретном случае, иных заслуживающих внимания обстоятельств, и не может быть поставлен в зависимость от размера удовлетворенного иска о возмещении материального вреда, убытков и других материальных требований. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

В настоящее время применение принципа презумпции морального вреда прямо не вытекает из российского законодательства. Общее правило о распределении бремени доказывания, установленное в ст. 56 ГПК, предусматривает, что каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основание своих требований и возражений. Поскольку для доказывания факта причинения вреда, в отличие от доказывания вины, гражданское законодательство не устанавливает каких-либо особых правил, принцип ст. 56 ГПК должен применяться в полном объеме, и с этой точки зрения потерпевший должен был бы доказать факт причинения ему морального вреда, чтобы суд решил вопрос о возмещении в его пользу, однако обзор практики российских судов показывает обратное. Суды фактически применяют презумпцию причинения морального вреда: установив факт совершения неправомерного действия, суды предполагают, что моральный вред причинен, и далее рассматривают вопрос о размере его компенсации в денежной форме. Такая практика даже при сегодняшнем состоянии российского законодательства не лишена законных оснований. В соответствии со ст. 55 ГПК средствами доказывания в гражданском процессе являются: объяснения сторон и третьих лиц, показания свидетелей, письменные доказательства, вещественные доказательства, заключения эксперта. Поэтому заявление истца о том, что он претерпел физические или нравственные страдания, является прямым доказательством факта причинения морального вреда, а оценка этого доказательства - прерогатива суда. Прямых доказательств противоположного ответчик, естественно, представить не может. Показания свидетелей и заключение эксперта могут являться лишь косвенными доказательствами причинения морального вреда. Таким образом, суд имеет возможность применять принцип презумпции морального вреда в процессе осуществления предоставленных ему законом полномочий в отношении оценки доказательств.

Наличие причинной связи между противоправным действием и моральным вредом предполагает, что противоправное действие должно быть необходимым условием наступления негативных последствий в виде физических или нравственных страданий. Неправомерное деяние должно быть главной причиной, с неизбежностью влекущей причинение морального вреда. Однако наличие причинной связи не всегда легко установить. Например, в случае компенсации морального вреда, причиненного повреждением здоровья в виде специфического заболевания, вызванного неблагоприятным воздействием окружающей среды, требуется прежде всего установить наличие причинной связи между заболеванием и неблагоприятным воздействием. Для этого "необходимо установить вредное вещество, вызвавшее заболевание или иное расстройство здоровья, и медицинские аспекты его действия; определить возможные пути и момент проникновения его в организм; определить принадлежность этого вещества какому-то источнику эмиссии". Ответственность за причинение морального вреда, как правило, возникает при наличии вины причинителя вреда в форме как умысла, так и неосторожности. Но действующее законодательство не всегда считает вину необходимым условием ответственности за причинение морального вреда.

В Свердловский районный суд г.Иркутска обратился истец К. с иском к высшему образовательному учреждению, работником которого он являлся, о компенсации морального вреда в размере 60 тысяч рублей. В исковых требованиях указал, что понес физических страдания(а именно: ишемический инсульт и как следствие приобретенная инвалидность) ввиду рабочих перегрузок, так как вынужден был работать сверх нормы для выполнения приказа начальника. Разрешая требования истца по компенсации морального вреда, суд учитывал, что вина в нетрудоспособности и инвалидности возлагается на ответчика. Таким образом размер требований является завышенным и может составлять 15000 рублей.

В соответствии со ст.151 ГК РФ при определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред.

Кроме вышеназванных критериев, суд в соответствии со ст.1101 ГК РФ должен определять размер компенсации морального вреда в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случае, если вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

В Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 18.08.1992 N 11 "О некоторых вопросах, возникающих при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц" был уточнен порядок определения размера компенсации морального вреда, причиненного гражданину, в отношении которого распространены сведения, порочащие честь, достоинство или деловую репутацию, а также юридическому лицу, в отношении которого распространены сведения, порочащие его деловую репутацию, и который вправе наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных их распространением. Компенсация морального вреда виновным должностным лицом или гражданином либо средством массовой информации определяется судом при вынесении решения в денежном выражении. При определении размера такой компенсации суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства, а также степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред.

Суд может по требованию гражданина, причинившего вред, уменьшить размер возмещения вреда, если его имущественное положение в связи с инвалидностью либо достижением пенсионного возраста ухудшилось по сравнению с положением на момент присуждения возмещения вреда, за исключением случая, если вред был причинен действиями, совершенными умышленно.

Установлены также условия увеличения размера возмещения вреда в связи с повышением стоимости жизни и увеличением минимального размера оплаты труда.

Размеры выплаты потерпевшим за вред, причиненный их жизни, здоровью или имуществу при использовании транспортных средств иными лицами, определяется в соответствии с нормами Закона N 40-ФЗ «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств».

Страховые тарифы состоят из базовых ставок и коэффициентов. Страховые премии по договорам обязательного страхования рассчитываются как произведение базовых ставок и коэффициентов страховых тарифов. Базовые ставки страховых тарифов устанавливаются в зависимости от технических характеристик, конструктивных особенностей и назначения транспортных средств, существенно влияющих на вероятность причинения вреда при их использовании и на потенциальный размер причиненного вреда.

Определение судом степени глубины нравственных и физических страданий с учетом индивидуальных особенностей потерпевшего является ключевым моментом при доказывании и определении размера компенсации. Одним из критериев определения размера компенсации морального вреда выступает "искренность" в страданиях.

При постановке вопроса об эмоциональном состоянии лица, его психофизическом состоянии должно обязательно учитываться мнение психолога. По делам о компенсации морального вреда всегда нужно ставить вопрос о назначении судебно-психологической экспертизы.

Таким образом, только основываясь на тщательном и доскональном изучении конкретных обстоятельств дела и рассмотрев степень страдания потерпевшего (по его собственным оценкам, по мнению его родных и близких, психолога и заключению судебно-психологической экспертизы), суд может прийти к выводу о размере присуждаемой компенсации.

Большинство ученых цивилистов полагают, что возврат к существовавшей модели компенсации морального вреда (причиненных физических и нравственных страданий) положительно сказался бы на заглаживании данного вреда. Например, лицо, претерпевшее физические страдания, получило увечье (ампутация ног). В данном случае потерпевшему актуальней было бы получить автотранспортное средство, переоборудованное для инвалидов, для свободного передвижения, нежели денежную компенсацию, и т.д.

Законодательство нуждается в устранении имеющихся в нем пробелов. Для определения морального вреда необходимо установить объективные критерии, более развернутые, нежели приводимые в ст. 1101 ГК РФ.

Проблема установления критериев и определения методик компенсации морального вреда является одной из самых актуальных и наименее исследованных в этом институте гражданского права. К настоящему моменту существует ряд монографий и диссертационных исследований, где ставилась данная проблема.

В частности, ей уделяли внимание А.М. Эрделевский, Е.А. Михно, К.М. Арсланов, Е.В. Смиренская, А.В. Клочков, В.В. Рябин.

Логика изложения материала в указанных работах примерно одинаковая: вначале авторы анализируют критерии определения размера компенсации морального вреда, некоторые из них касаются вопроса о функциях института компенсации морального вреда, а затем излагают свои взгляды на методику определения ее размера.

В своих работах авторы излагают точку зрения законодателя, делая ссылки на ст. 151 и 1101 ГК, а затем проводят анализ вышеуказанных критериев.

Точки зрения относительно функций института компенсации морального вреда в целом можно свести к следующим группам:

а) институт компенсации морального вреда выполняет совокупно:

- карательную (штрафную) функцию;

- компенсационную функцию;

- превентивную функцию;

б) институт компенсации морального вреда выполняет совокупно:

- карательную (штрафную) функцию;

- компенсационную функцию (Е.А. Михно);

в) институт компенсации морального вреда выполняет совокупно:

- компенсационную функцию;

- превентивную функцию (А.В. Клочков).

В литературе наиболее часто два противоречащих друг другу положения, которые прослеживаются у большинства авторов:

1. "Нравственные страдания и боль не подлежат измерению в денежном выражении, не существует и строго определенной шкалы измерения человеческих эмоций, дабы перевести их в денежное выражение" (А.В. Клочков); "при причинении морального вреда трудно, даже невозможно выявить его денежный эквивалент" (Е.А. Михно); "люди еще не открыли математическую формулу определения степени нравственных и физических страданий" (Е.В. Смиренская); "нет инструментов для точного измерения абсолютной глубины страданий человека, а также оснований для выражения глубины этих страданий в деньгах. В деньгах может быть выражена лишь компенсация за перенесенные страдания... поскольку глубина страданий не поддается точному измерению, а в деньгах неизмерима в принципе, невозможно говорить о какой-либо эквивалентности глубины страданий размеру компенсации. Однако разумно и справедливо предположить, что большей глубине страданий должен соответствовать больший размер компенсации, и наоборот, т.е. что размер компенсации должен быть адекватен размеру перенесенных страданий" (А.М. Эрделевский).

2. Большей глубине страданий должен соответствовать и больший размер компенсации, и наоборот.

По мнению ученого Манько Е.А., данные положения являются взаимоисключающими. С одной стороны, презюмируется принципиальная невозможность оценить глубину страданий в деньгах. Затем следует заключение о том, что, коль скоро невозможно нематериальный вред, т.е. страдания, вызванные умалением в сфере нематериальных благ, измерить в деньгах, это в общем-то является нецелесообразным, поскольку институт компенсации морального вреда несет функцию сглаживания негативных эмоций путем доступа к неким иным благам взамен утраченных. После этого авторы все же увязывают степень страданий с размером компенсации морального вреда (чем сильнее страдания, тем большая компенсация должна быть выплачена), таким образом, опровергая первый тезис.

Таким образом, в большинстве исследований приведен лишь анализ критериев оценки компенсации морального вреда, данных законодателем, а также сформулирован тезис о том, что указанные критерии являются рекомендательными нормами для суда, при этом каждый судебный состав применяет их сообразно рассматриваемому им делу. Существует объективная необходимость в построении иной системы критериев, которая была бы фундаментальной и на основе которой можно было бы разработать логичную методику оценки размера компенсации морального вреда.

Также следует учитывать тот факт, что страдание является прежде всего категорией как физиологической, так и психологической одновременно, а не юридической конструкцией. Следовательно, к оценке страдания следует подходить с позиций медицины, то есть с "родными" для него критериями. Лишь затем будут возможны верная юридическая оценка и выработка адекватных мер защиты лица путем компенсации морального вреда.

Кроме того, в действительности, размер компенсации морального вреда зависит и от местности, и от личности судьи и еще от ряда других обстоятельств. Так, например, в условиях крупного города сумма в 50 000 рублей не является значительной для большей части жителей. В сельской местности же, (к примеру- на юге Тюменской области) для многих людей эта сумма просто астрономическая. Поэтому в судах города Москвы в счет компенсации морального вреда взыскивается одна сумма, размер которой часто выражается в цифрах с 5-ю нулями, а из практики судов менее крупных образований следует, что в качестве компенсации максимально взыскиваемая сумма исчисляется в 75-100 тысяч рублей.

Например, Басманный межмуниципальный суд г. Москвы решением от 22.02.2002 г. удовлетворил иск председателя Краснодарского краевого суда Александра Чернова о защите чести и достоинства и возмещении морального ущерба. Сумма компенсации составила 30 (тридцать) миллионов рублей. А 28 февраля этот же суд удовлетворил иск “Межпромбанка” на сумму в 15 (пятнадцать) млн. руб.

Напротив, Шарыповский городской суд взыскал с редакции телекомпании “Шанс” в пользу А. в качестве компенсации морального вреда 200 (двести) рублей. Поводом послужило распространенное в ходе предвыборной кампании сообщение, где утверждалось, что А., работая заместителем начальника следственного отдела, занимался коммерческой деятельностью и неоднократно представал перед офицерским “судом чести”. Аналогично, Железнодорожный суд г. Красноярска взыскал в качестве компенсации морального вреда 200 (двести) рублей по иску Г., работавшей директором предприятия, к редакции газеты “Евразия”.

На практике довольно часто потерпевший ссылается на повышенную эмоциональность или на особенности своей психики (ранимость и т.п.). И суды при определении размера компенсации учитывают эти аргументы, поскольку индивидуальные особенности потерпевшего прямо упомянуты в ст.ст. 151 и 1101 ГК как обстоятельство, влияющее на размер компенсации.

Однако вопрос о том, каким образом этот фактор может влиять на размер компенсации, до сих пор не исследован. Э. Гаврилов считает, размер компенсации морального вреда не должен зависеть от личностных особенностей потерпевшего, степени его эмоциональности, ранимости, уровня самооценки, физического развития, пола и.т.д. По его мнению «учет индивидуальных особенностей потерпевшего при определении размера компенсации нарушает, по крайней мере, два правовых принципа: равенства прав граждан и принцип, гласящий, что "право есть применение равного масштаба к разным людям". Последовательное применение принципа учета индивидуальных особенностей потерпевшего может привести к полному разнобою» .

В.Усков в своей статье «Как компенсировать моральный вред богатому и бедному?» поднимает другую очень сложную проблему: учет материального положения пострадавшего.

Нравственные страдания он определяет как совокупность отрицательных эмоций -- чувства страха, унижения, обиды и т.д., считая, что степень и глубина подобных психических реакций напрямую зависит как от индивидуальных особенностей психики, уровня развития интеллекта, самооценки потерпевшего, так и от положения объекта, посягательство на который причиняет моральный вред, в системе ценностей самого потерпевшего. Ему представляется ошибочным мнение о том, что компенсация морального вреда за психические страдания, вызванные шрамом на ноге от укуса собаки, должна быть одинаковой как для лица, придающего большое значение своей внешности, так и для человека, не очень сильно ею озабоченного. Ведь если в системе ценностей потерпевшего его собственная внешность стоит на одном из первых мест, то и причинение ущерба внешнему виду вызовет у него глубокие переживания. В случае же, когда потерпевший вообще не придает значения красоте своего тела и не испытывает отрицательных эмоций от того, что его внешность пострадала, можно говорить лишь о компенсации морального вреда, выразившегося в физической боли от укуса собаки. В. Усков в статье выражает следующую точку зрения: «В соответствии со ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный личности гражданина, подлежит возмещению в полном объеме. Следовательно, размер денежной суммы, подлежащей взысканию в счет компенсации морального вреда, прямо пропорционален степени физических или нравственных страданий, характер которых в свою очередь зависит от индивидуальных особенностей потерпевшего. Таким образом, законодатель обоснованно предписывает судам (ст.ст. 151, 1101 ГК) при определении размера компенсации морального вреда учитывать индивидуальные особенности потерпевшего.

Законодательство не конкретизирует, какие именно индивидуальные особенности потерпевшего могут влиять на размер денежных сумм, взыскиваемых в порядке компенсации морального вреда. Неразрешенным остается вопрос -- нужно ли учитывать материальное положение потерпевшего при определении размера компенсации морального вреда?

Э.Гаврилов обоснованно указывает на возможность применения положений гл. 59 ГК "Обязательства вследствие причинения вреда" к обязательствам из причинения морального вреда, констатируя, что законодатель предписывает учитывать доходы потерпевшего лишь при возмещении утраты этих доходов (ст. 1085 ГК). Он же считает, что применительно к определению размера компенсации морального вреда необходимо во всех случаях учитывать материальное положение лица, которому такой вред причинен, при чем настаивает, что чем выше доходы потерпевшего, тем большая сумма должна взыскиваться. На первый взгляд такая постановка вопроса грубо нарушает принцип равноправия граждан. Однако в его рассуждениях имеется своя логика. Так, он свое мнение мотивирует следующим образом: «…необходимость учета материального положения потерпевшего в данном случае продиктована спецификой компенсируемого вреда. Когда лицу причинен материальный ущерб, т.е. лицо лишилось материальной субстанции, имеющей денежную стоимость, затруднения при определении суммы возмещения могут возникнуть лишь в связи с установлением денежной стоимости этой субстанции. Моральный же вред, как категория нематериальная, не может быть оценен денежной суммой, как категорией исключительно материальной. Компенсация морального вреда есть предоставление потерпевшему возможности испытать за счет взысканной суммы положительные эмоции, соразмерные испытанным им физическим или нравственным страданиям. Предположим, что двум лицам причинены нравственные страдания одинаковой степени тяжести, т.е. потерпевшие испытали одинаковое количество отрицательных эмоций. При этом один потерпевший имеет очень высокий доход, а другой является безработным уровень его доходов крайне низок. Естественно, что состоятельному человеку для того, чтобы испытать положительные эмоции, соразмерные причиненному моральному вреду, необходима гораздо большая сумма денег, чем человеку малообеспеченному. Безработный гражданин может испытать точно такие же положительные эмоции от покупки новой рубашки на взысканные деньги, как и обеспеченный человек от приобретения нового автомобиля. Представляется, что в обоих случаях обоим лицам в равной степени компенсирован причиненный моральный вред, хотя взысканные суммы неодинаковы.

Таким образом, при определении размера взыскиваемой в счет компенсации морального вреда денежной суммы судам необходимо руководствоваться не только индивидуальными психологическими особенностями потерпевшего, но и его материальным положением, что, на мой взгляд, не только не противоречит принципу равенства граждан, но и соответствует требованию ст. 1064 ГК о праве потерпевшего на возмещение в полном объеме вреда, ему причиненного».

Однако с данной точкой зрения сложно согласится, учитывая положение «о равенстве всех перед законом».

При этом практикой был поставлен и положительно решен вопрос о возможности учета имущественного положения причинителя при определении размера компенсации морального вреда. Позиция Верховного Суда РФ по этому вопросу высказана в постановлении Пленума ВС РФ от 28 апреля 1994 г. N 3 "О судебной практике по делам о возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья". По конкретному делу, связанному с осуждением Е., Верховный Суд также отметил: "При взыскании денежных сумм в возмещение морального вреда суду следует учитывать реальные возможности физического лица для его возмещения".

Однако в судебной практике встречаются случаи, когда довольно состоятельный потерпевший ставит на первое место именно защиту чести и эмоциональное удовлетворение, а не компенсационную функцию морального вреда, и заявляет символические суммы компенсации.

В 1998 году в Свердловский районный суд обратился генерал В., в обосновании исковых требований указал, что ответчики распространили в статье ряд сведений, порочащих его честь и достоинство, деловую репутацию, просил взыскать в счет компенсации морального вреда 1 рубль. Суд, учитывая обстоятельства дела, личность истца, характер и степень нравственных страданий, а также учитывая материальное положение ответчика, посчитал возможным взыскать в счет компенсации морального вреда в пользу истца с ответчика сумму 1рубль.

2.2 Основания ответственности по законодательству зарубежных стран

Англосаксонское право:

Основания ответственности за причинение психического вреда дифференцируются в зависимости от вида вины причинителя вреда. Основаниями ответственности за неосторожное причинение вреда являются:

1) наличие у причинителя вреда обязанности соблюдения необходимой осторожности по отношению к потерпевшему;

2) нарушение причинителем вреда этой обязанности;

3) причинение потерпевшему вреда в результате такого нарушения.

Обязанность соблюдать необходимую осторожность предполагает обязанность и возможность причинителя вреда предвидеть вредоносные последствия своего поступка (предвидимость вреда) в результате нарушения обязанности соблюдать осторожность. Другими словами, условием ответственности является вина причинителя вреда в форме неосторожности.

Правонарушение должно быть непосредственной причиной наступившего вредного результата, т.е. необходимо наличие причинной связи между неправомерным действием и наступившим вредом.

На причинителе вреда лежит обязанность соблюдать осторожность по отношению к своим ближним, при этом под ближними понимаются все те лица, которые настолько прямо и непосредственно могут быть затронуты действиями причинителя вреда, что на нем лежит обязанность разумно предполагать возможность причинения вреда. Но если вред и предвидим, то вовсе не всегда возникает обязанность его возместить - он может быть признан слишком отдаленным. Исходя из этого, английские суды уделяют большое внимание разграничению фактической и правовой причинной связи, руководствуясь принципом: "Правонарушитель не отвечает за вред, который не мог быть предвидим, но это не означает, что он отвечает за любой вред, который разумный человек мог предвидеть. Иначе говоря, предвидимость является необходимым условием ответственности за причинение вреда, но его недостаточно для наступления ответственности, если вред был слишком отдаленным.

Чтобы вред любого вида, в том числе и психический, не считался слишком отдаленным, он должен быть прямым последствием происшествия либо предвидимым последствием, если даже возникает опосредованно. Примером является ситуация со спасателем в дорожно - транспортном происшествии. Хотя психический вред, причиненный лицу, пришедшему на помощь потерпевшему, не является прямым следствием аварии, вероятность появления спасателя признается предвидимым обстоятельством.

Английские суды применяют весьма жесткие критерии в отношении предвидимости причинения вреда.

Так, в деле, рассмотренном в 1953 г. английским судом по иску матери ребенка, на которого наехал водитель такси, двигаясь задним ходом, суд счел, что матери, в отличие от ребенка, не было причинено никакого вреда, влекущего правовую ответственность, поскольку никакой гипотетический разумный наблюдатель не смог бы предвидеть, что причинит ей физический или психический вред, двигаясь задним ходом без должной осторожности. Поэтому водитель не был обязан соблюдать необходимую осторожность по отношению к матери ребенка и не был ответствен перед ней. Как указал судья, "шок был в данном случае слишком отдаленным результатом происшествия... От водителя такси нельзя требовать, чтобы он предвидел, что его движение задним ходом может испугать женщину, находящуюся в 70 ярдах". Такое решение было вынесено в те годы, когда английские суды из соображений публичной политики старались по возможности ограничить предъявление исков о возмещении психического вреда.

Необходимым условием ответственности за причинение психического вреда является близость потерпевшего к происшествию. В случаях, когда психический вред сопровождает причинение физического вреда, такая близость предполагается и не входит в предмет доказывания при рассмотрении дела в суде. Психический вред при отсутствии физического вреда возникает, например, в случае утраты близкого человека. При неосторожном причинении смерти близкому психический вред не возмещается, если он выражается в "обыкновенном" горе от утраты, поскольку горе рассматривается как обычная человеческая реакция, а не как вред какого-либо рода.

Следует остановиться на правиле "черепа из яичной скорлупы", применяемом английскими и американскими судами. Это правило заключается в том, что, если человеку наездом машины или еще каким-либо образом неосторожно причинен телесный вред, причинитель вреда не вправе противопоставлять иску потерпевшего возражения, основанные на утверждении, что потерпевший пострадал бы гораздо меньше или вовсе не пострадал бы, не будь у него такой необычно тонкий череп или такое необычно слабое сердце. Это правило применяется в той же мере и к требованиям о компенсации психического вреда, например если психический вред предвидим в принципе, то, даже если потерпевший ввиду чрезмерной восприимчивости получил более серьезное психическое заболевание, чем другой, "нормальный" человек, ему должен быть компенсирован весь причиненный психический вред. Таким образом, условием компенсации психического вреда конкретному лицу является предвидение причинителем психического вреда возможности его возникновения в данной ситуации вообще. При этом само действие причинителя вреда должно быть таким, чтобы оно могло вызвать нервное потрясение у человека с нормальной психикой.

Приведу примеры присужденных за причинение психического вреда сумм. Потерпевшей, подвергавшейся в детском возрасте на протяжении девяти лет растлению со стороны своего отчима, последствием чего явились сложности в сексуальных отношениях, была присуждена компенсация в размере 5 тыс. фунтов. Потерпевшей, у которой в результате дорожно - транспортного происшествия произошел выкидыш, было присуждено в качестве компенсации за психический вред 10 тыс. фунтов.

Родителям, обнаружившим своего сына повесившимся в неиспользуемом помещении госпиталя (госпиталь признал свою ответственность за происшедшее), была присуждена компенсация психического вреда в размере по 8500 фунтов каждому. Потерпевшему - водителю автобуса, получившему хлыстовую травму шейных позвонков и ушибы в результате дорожно - транспортного происшествия, была присуждена компенсация за боль, страдания и утрату жизненных удовольствий в размере 30 тыс. фунтов.

Не всегда требования о компенсации психического вреда оказываются предметом судебного рассмотрения. Часто причинитель вреда и потерпевший решают этот вопрос во внесудебном порядке.

Так поступили, например, пароходство и потерпевшие в случае, когда 6 марта 1987 г. пассажирский и грузовой паром "Herald of free enterprise" вскоре после отплытия перевернулся и затонул. Из 600 человек, бывших на борту, 193 погибли. Некоторые наблюдали смерть и увечья близких, происходившие в ужасных мучениях. У многих потерпевших было заключено с пароходством соглашение о компенсации, которое включало арбитражную оговорку для разрешения могущих возникнуть споров. Иногда стороны не могли согласовать размер компенсации за "нервный шок", в связи с чем была достигнута договоренность, что выборочные случаи будут рассмотрены в порядке арбитража группой из трех королевских адвокатов.

Следует отметить, что в случае умышленного причинения вреда, в отличие от неосторожного, нет необходимости доказывать связь психического вреда с внезапным воздействием на органы чувств потерпевшего. Отпадает также ограничение, связанное с отдаленностью вреда, - при умышленном причинении вреда оно не применяется, поскольку, если определенный результат мыслился как желаемый, он никогда не может быть сочтен слишком отдаленным.

До сих пор не выработано определенного подхода к ситуации, в которой само неправомерное действие совершается умышленно, но отношение к наступившим последствиям при этом неосторожное. Спорным является также вопрос о том, сохраняется ли при умышленном причинении вреда требование о наличии диагностируемого психического заболевания как необходимого условия для возникновения права на компенсацию за причиненный психический вред. Преобладающий подход к этому вопросу - признание и этого ограничения необязательным в случае умышленного причинения психического вреда.

Самостоятельными неправомерными умышленными действиями признаются запугивание и принуждение. В случае совершения подобных действий нет необходимости доказывать их умышленный характер - такова их природа.

Отдельно следует остановиться на проблеме компенсации психического вреда, причиненного преступлением, так как в большинстве случаев потерпевший может не предъявлять иск в порядке гражданского судопроизводства, а прибегнуть к специально предусмотренной законом для компенсации причиненного преступлением вреда схеме.

Если преступное действие выражается в причинении телесного повреждения, то компенсация за психический вред выплачивается, как правило, в бесспорном порядке. В Англии для рассмотрения подобных требований создана Комиссия по вопросам компенсации вреда, причиненного преступлением. Схема компенсаций вступила в силу с 1 августа 1964 г. и с тех пор постоянно модифицируется. В настоящее время действует Тарифная схема 1994 г., которая применяется к заявлениям о компенсации, полученным Комиссией после 1 апреля 1994 г.

В Тарифной схеме подробно описаны условия выплаты компенсации. Претендовать на выплату по этой схеме вправе заявитель, претерпевший физический или психический вред, прямо связанный с насильственным (или угрожающем насилием) преступлением. В перечень таких преступлений входят, в частности, поджог и отравление, сексуальные преступления (изнасилование, кровосмесительство, противоестественные половые сношения - мужеложство и лесбиянство, непристойное нападение), причинение вреда животными, если они были натравлены на жертву либо оказались вне контроля вследствие грубой неосторожности владельца.

Потрясения от утраты владения имуществом не охватываются Тарифной схемой. Отсюда следует, что хотя компенсация психического вреда, причиненного поджогом, ею и предусмотрена, но, если психический вред потерпевшего выразился только в переживаниях по поводу сгоревшего на его глазах дома или иной собственности, эти переживания не подлежат компенсации в рамках Схемы, что не препятствует предъявлению общегражданского иска.

Принципом применения Тарифной схемы является рассмотрение каждого заявления на основе фактических обстоятельств конкретного дела. Причинение вреда личности признается преступным, если оно прямо связано с поведением, образующим состав преступления, что требует доказанности наличия умысла или грубой неосторожности причинителя вреда в отношении причинения смерти или вреда здоровью другого лица. В этой связи попытка самоубийства не признается насильственным преступлением.

Надо отметить, что по Схеме компенсируется не любое психическое неблагополучие, а только "лишающее жизненной активности", под чем понимается такое расстройство психики, при котором психические и (или) физические проявления расстройства и утрата жизненной активности продолжаются более шести недель с момента происшествия. Под утратой жизненной активности понимаются снижение трудоспособности или способности к обучению, разрыв или значительная утрата социальных связей и сексуальные расстройства.

Нижний предел компенсации составляет 1 тыс. фунтов. Ранее размер компенсации определялся на той же основе, что и в гражданском судопроизводстве, но Тарифная схема 1994 г. внесла существенные изменения в порядок его определения, что было критически воспринято в судебных кругах. Раньше размер компенсации определялся составом юристов с применением принципов обычного гражданского процесса. Теперь же это отнесено к компетенции государственных служащих, в результате чего игнорируются индивидуальные особенности каждого дела, исключены положения о компенсации утраченного заработка и других финансовых потерь. Виды вреда разбиты на 25 групп с единым размером компенсации в каждой группе. По мнению английских правоведов, это является шагом назад, влечет снижение возможного размера компенсации наиболее серьезно пострадавшим от преступления и противоречит Европейской конвенции о компенсациях жертвам насильственных преступлений.

Общность правовых систем Англии и США обусловливает сходство и в правовом регулировании отношений, возникающих в связи с причинением психического вреда. Основания ответственности за причинение психического вреда в США в основном такие же, как в английском праве. Однако поскольку каждый штат США имеет собственную правовую систему, подход к компенсации психического вреда может различаться в зависимости от права конкретного штата, и в некоторых случаях довольно существенно.

Тем не менее общими для всех штатов при определении наличия оснований ответственности за причинение психического вреда являются следующие критерии:

- субъективная сторона правонарушения, причем основное различие в правовых последствиях определяется наличием или отсутствием умысла у причинителя вреда;

- являлся ли психический вред результатом обоснованного и своевременного страха или переживаний потерпевшего по поводу себя или другого лица;

- было ли соединено причинение психического вреда с причинением телесного повреждения потерпевшему или физическим воздействием на него;

- вызвало ли причинение психического вреда диагностируемое телесное или психическое расстройство.

Если психический вред причинен по неосторожности и сопряжен с телесным повреждением, он подлежит компенсации. Если же противоправное неосторожное поведение причиняет потерпевшему только психический вред, этот вред, как правило, компенсации не подлежит (хотя в силу казуистичности рассматриваемой правовой системы из этого общего правила имеется весьма обширный перечень исключений).

Отмеченное общее правило установлено судебной практикой по ряду причин:

- необходимость ограничить возможность предъявления мошеннических исков, что обусловлено легкостью симуляции претерпевания психического вреда;

- затруднительность доказывания факта претерпевания психического вреда и опровержения утверждений о наличии такого факта, а также трудность оценки размера компенсации;

- отсутствие предвидения возможности причинения психического вреда;

- нежелание подвергать неосторожного ответчика потенциальной опасности несения ответственности за пределами его вины.

Поэтому суды считают оправданным возложение ответственности на неосторожного причинителя психического вреда в тех случаях, когда на потерпевшего было оказано физическое воздействие или когда эмоциональное беспокойство проявилось через физическое расстройство (сердечный приступ, повышение кровяного давления, экзема, выкидыш, потеря сна, веса или аппетита и т.п.).

В случаях, когда требование о компенсации за эмоциональное беспокойство предъявляет очевидец, наблюдавший причинение вреда третьему лицу, суды обычно присуждают компенсацию при наличии одного из следующих условий:

а) очевидец сам находился в "зоне опасности";

б) очевидец находился в особых отношениях с непосредственным потерпевшим (например, как родственник или член его семьи);

в) причинитель вреда имел договорную обязанность по отношению к очевидцу и непосредственному потерпевшему (это условие применимо при наличии специального субъекта ответственности, например организации, являющейся общественным перевозчиком).

Анализ судебной практики США позволяет выявить явную тенденцию к расширению числа исключений из вышеуказанного общего правила с тем, чтобы не избежал ответственности правонарушитель, действовавший умышленно или с грубой неосторожностью и причинивший серьезную психическую травму потерпевшему (при отсутствии неосторожности со стороны потерпевшего).

С этой целью суды расширяют понятие физического воздействия на потерпевшего, включая сюда воздействие на следующие объекты, не входящие в его телесную сферу: одежду потерпевшего; предмет в его руке; машину, в которой он сидел; дом, в котором он спал. Под физическим воздействием понимают также воздействие пыли, дыма, взрыва газа, электрического разряда. Любое телесное повреждение или физическое воздействие может оказаться достаточным основанием для возникновения права на денежную компенсацию за эмоциональное беспокойство.

Тем же целям служит расширение понятия травмы от увечья и раны до шока или невроза, вызванного телесным повреждением. Иногда к физическому воздействию на организм суды приравнивают потребление содержащей загрязнения пищи, присуждая компенсацию за причиненный в связи с этим психический вред.

В отдельных штатах требование физических проявлений психического вреда не предъявляется к непосредственному потерпевшему (а иногда - и к очевидцу происшествия). Если потерпевший претерпевает психический вред ввиду своей особой впечатлительности, компенсация обычно допускается лишь при наличии умысла или грубой неосторожности в действиях правонарушителя. Суды уделяют внимание осведомленности нарушителя о наличии таких особенностей, за исключением случая, когда психический вред сопряжен с причинением физического вреда - здесь суды применяют презумпцию осведомленности правонарушителя об особенностях потерпевшего (правонарушитель воспринимает потерпевшего таким, каков он есть).

В целом американское право предусматривает достаточно много препятствий для истца, пытающегося взыскать с ответчика компенсацию психического вреда, причиненного по простой неосторожности.

При наличии договорных отношений между сторонами психический вред, причиненный ненадлежащим выполнением договорных обязательств, не подлежит компенсации, если причинение вреда не было преднамеренным либо отсутствовали обстоятельства, указывающие на то, что нравственные страдания могут быть естественным и вероятным последствием ненадлежащего исполнения договора. Компенсация допускается в случаях, когда договор направлен на оказание личных услуг либо когда условия договорного обязательства прямо связаны с личным благополучием одной из сторон и нарушение такого договора естественно порождает нравственные страдания.

К ряду случаев не применяются ограничения во взыскании компенсации, вытекающие из состава оснований ответственности за неосторожное причинение вреда. Это касается ненадлежащего обращения с трупами сотрудниками похоронных бюро, ошибочных извещений о смерти, неправильного соединения при осуществлении телефонной и телеграфной связи, задержек доставки пассажиров транспортными организациями.

Романо-германское право

Возникновение права на денежную компенсацию за страдания в соответствии с § 847 ГГУ предполагает наличие объективного и субъективного элементов состава правонарушения. Состав оснований ответственности за причинение страданий совпадает с общим составом оснований ответственности за причинение вреда, предусмотренным в § 823 ГГУ:

- наличие страданий, причиненных умалением личных неимущественных правовых благ;

- противоправность действия причинителя вреда;

- наличие адекватной причинной связи между противоправным действием и наступившими последствиями в виде страдании;

- вина причинителя вреда.

Наличию страданий германская судебная практика не всегда придавала одинаковое значение. Гак, Федеральный суд ФРГ ранее в случаях полного распада личности вследствие тяжелой мозговой травмы принимал во внимание штрафной характер компенсации за причиненный нематериальный вред и взыскивал с лица, причинившего вред, ощутимую денежную сумму. При оценке размера компенсации отсутствие страданий после причинения вреда здоровью учитывалось слабо. В дальнейшем Федеральный суд ФРГ отказался от этой точки зрения и пришел к выводу, что суд должен снижать размер компенсации за причиненный вред в случае, когда произошел полный распад личности. При этом способности потерпевшего испытывать страдания и осознавать свое ущербное положение придавалось основное значение при определении размера компенсации за причиненный нематериальный вред, и как раз состояние, представляющее собой особо тяжкие последствия для потерпевшего, может оказаться основанием для снижения размера компенсации за причиненный нематериальный вред.

В подобных случаях, когда из-за обширной потери способности чувственного, эмоционального или рационального восприятия окружающей действительности пострадала личность потерпевшего, суды уделяют особое внимание заключениям экспертов. Правда, даже если распад личности был надлежащим образом установлен, суды весьма неохотно шли на снижение размера компенсации до символических сумм.

Ситуация, при которой больший неимущественный вред (в основном больший вред здоровью) мог повлечь меньший размер компенсации, подвергалась критике со стороны ряда германских правоведов, в результате чего в настоящее время подход к функциональному назначению компенсации и содержанию неимущественного вреда изменился, и утрата потерпевшим в связи с телесным повреждением возможности чувственного и (или) рационального восприятия окружающей действительности рассматривается как обстоятельство, влекущее повышение размера компенсации, которая в этом случае рассматривается как компенсация не за перенесенные страдания, а непосредственно за умаление жизненных благ.

Как указывалось выше, вина, как правило, является необходимым элементом состава оснований ответственности за причиненный нематериальный вред, но в некоторых случаях ответственность может наступать и без вины, например при причинении вреда источником повышенной опасности (§ 829 ГГУ). § 847 ГГУ рассматривается как специальная норма, применение которой по аналогии не допускается. Будучи расположен в разделе, регулирующем внедоговорную ответственность, § 847 ГГУ не применяется к случаям нарушения договорных обязательств, если при этом не происходит одновременно нарушения указанных в § 847 ГГУ абсолютных прав, как это было, например, в случае, когда врач отказался срочно посетить пациента на дому и по телефону порекомендовал ему определенное лечение.

Ответственность возникает только непосредственно перед потерпевшим. Таковым признается каждый, чьим правовым благам причинен вред, если этот вред находится в адекватной причинной связи с неправомерным действием (например, травма ноги после несчастного случая с последующим наложением гипсовой повязки). Опосредованно потерпевшим признается каждый очевидец несчастного случая, пострадавший от нервного шока. Однако судебная практика делает исключение, если очевидец происшествия состоит в близких отношениях с потерпевшим. В этом случае очевидец также признается потерпевшим непосредственно от так называемого дистанционного воздействия правонарушения и приобретает право на компенсацию. По мнению некоторых германских правоведов, законодательство и судебная практика ФРГ должны быть изменены таким образом, чтобы предоставить близким потерпевшего право на компенсацию за страдания, перенесенные ими в связи со смертью потерпевшего.

...