Состязательность гражданского процесса: историко-правовой аспект

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство науки и образования Российской Федерации

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования

«Владимирский государственный университет имени Александра Григорьевича и Николая Григорьевича Столетовых» (ВлГУ)

Курсовая работа

по Гражданскому процессу

Состязательность гражданского процесса: историко-правовой аспект

Выполнил

студент группы ЗЮсд-112_

Н.А. Колитова

Проверил

ассистент кафедры «Гражданский процесс»

Я.В. Зайчиков

Владимир, 2014 г.



Введение

арбитражный судопроизводство правовой состязательность

Проблема состязательности является предметом серьезного исследования в российской процессуальной науке в современный период, при этом, однако, следует отметить, что её рассмотрение осуществляется в основном в рамках принципов гражданского и арбитражного судопроизводства - состязательность рассматривается как один из принципов процесса, и в меньшей степени - как механизм исследования фактических обстоятельств дела, во многом определяемый правовым положением сторон и суда. Такой подход, безусловно, обладает достоинствами, но в определенном смысле он является ограниченным.

С точки зрения принципа состязательность рассматривается как имеющая истоки в противоположности материально-правовых интересов сторон. Такая противоположность предопределяет состязательную форму гражданского судопроизводства.

Принцип состязательности представляет собой отраженную в нормах гражданского процессуального права основополагающую идею, в соответствии, с которой производство по гражданским делам протекает в форме состязания участвующих в деле лиц, доказывающих свою правоту путем представления доказательств, участия в процессуальных действиях суда, высказывания своих мнений и соображений.

Цель работы - рассмотреть зарождение, развитие и роль принципа состязательности в различные периоды российской истории.



1. Состязательный процесс на Руси

Древнерусское право (по Русской Правде) еще не знало достаточно четкого разграничения между уголовным и гражданским процессом, хотя, конечно, некоторые процессуальные действия (например, гонение следа, свод по Русской Правде) могли применяться только по уголовным делам. Во всяком случае и по уголовным, и по гражданским делам применялся состязательный (обвинительный) процесс, при котором стороны равноправны и сами являются двигателем всех процессуальных действий (даже обе стороны в процессе назывались истцами). Потерпевший сам должен был привлекать к суду обидчика, озаботиться изысканием и доставлением на суд доказательств его виновности и поддерживать свое обвинение на суде. На суде стороны выступали в окружении своих родственников и соседей, которые были по существу их пособниками.

Доказательствами в судебном процессе были: признание сторон, показание свидетелей -- «послухов» (свидетелей по слуху) и «видоков» (очевидцев), ордалии и присяга.

Ордалии выражались в форме поединка сторон или свидетелей на поле (суда божьего), испытания железом или водой. К присяге прибегали по жребию как в отношении сторон, так и свидетелей.

Судебный процесс был устным. Решение суда -- приговор -- выносилось также устно. Приговор по судебным делам осуществлялся вирниками как судебными исполнителями.

Общей тенденцией развития процессуального законодательства и судебной практики в XV--XVII веках было постепенное увеличение удельного веса розыска в ущерб так называемому «суду», то есть замена состязательного принципа следственным, инквизиционным.

«Сыск (розыск), который, как самостоятельная форма процесса, может и даже должен начинаться по почину органов судебной власти, появляется в Московском государстве с возникновением губных учреждений, в обязанности которых входило преследование профессионального разбоя и грабежа» Радин И.М. Учебник истории русского права.. В первоначальной своей форме сыск был не процесс, а лишь средством поимки и наказания лихих людей. С течением времени к этой категории лиц стали относить не только разбойников и грабителей, которые были схвачены с поличным на месте преступления, но и рецидивистов и людей, облихованных общиной. Вследствие этого появилась потребность в более детальном расследовании дела путем расспросов самого преступника, не совершал ли он и прежде таких преступлений, и путем сыска, не слывет ли он в общине лихим человеком, разбойником, грабителем или вором. Таким образом сыск -- короткая процедура казни лихих людей -- превратилась в следственный процесс, в основу которого было положено начало преследования преступлений в порядке государственного обвинения. Губные учреждения сами должны ловить разбойников, сыскивать про них и начинать дело, независимо от усмотрения жалобщиков и желания их прекратить дело миром.

Время возникновения сыска, как самостоятельной формы процесса, с трудом подается установлению. Это может быть объяснено тем, что возникновение его, как было сказано выше, связано с появлением губных учреждений, а последние, как известно, появились не единовременно по какому-либо учредительному акту, а были введены постепенно по жалованным грамотам, которые давались той или другой местности по челобитным местного населения.

По Судебнику 1497 года процесс характеризовался развитием старой формы, так называемого суда, то есть состязательного процесса, и появлением новой формы судопроизводства -- розыска. При состязательном процессе дело начиналось по жалобе истца, именовавшейся челобитной. Она обычно подавалась в устной форме. По получении челобитной судебный орган принимал меры к доставке ответчика в суд. Явка ответчика обеспечивалась поручителями. Если ответчик каким-либо образом уклонялся от суда, то он проигрывал дело даже без разбирательства. Истцу в таком случае выдавалась так называемая «бессудная грамота». Неявка истца в суд влекла за собой прекращение дела.

Судебник признавал бесспорным доказательством собственное признание стороны. Если истец отказывался от всего или части иска или ответчик признавал исковые требования, то иных доказательств уже не требовалось.

Другим видом доказательств были свидетельские показания. В отличие от Русской Правды Судебник признавал только один вид свидетелей -- послухов.

Доказательством признавалось и «поле» -- судебный поединок. Победивший в бою считался правым, то есть выигрывал дело. Проигравшим признавался не явившийся на поединок или сбежавший с него. На «поле» можно было выставлять за себя наймита.

В качестве доказательств стали применяться различного рода документы: договорные акты, официальные грамоты. Доказательством считалась также присяга.

Современные правоведы, занимающиеся проблемами истории государства и права (например, профессор О.И. Чистяков) считают, что обострение классовой борьбы обусловило появление новой формы процесса -- розыска, то есть следственного, или инквизиционного процесса. Розыск применялся при рассмотрении наиболее серьезных уголовных дел, в том числе и по политическим преступлениям. Его введение было обусловлено стремлением не столько найти истину, сколько быстро и жестоко расправиться с «лихими» людьми. «Лихой» человек -- это, вообще говоря, не обязательно уличенный преступник. Это лишь лицо неблагонадежное, с дурной славой, которое «облиховали» «добрые» люди, то есть благонамеренные члены общества.

Розыск отличался от состязательного процесса тем, что суд сам возбуждал, вел и завершал дело по собственной инициативе и исключительно по своему усмотрению. Подсудимый был скорее объектом процесса. Главным способом «выявления истины» при розыске являлась пытка.

Уже Соборное Уложение 1649 года уделяет розыску достаточное место, хотя предпочтение отдается суду. Именно этой форме посвящена громадная глава Х, ее касаются и другие главы. В законодательстве все еще не проводилось четкого различия между уголовным и гражданским процессом, хотя начало их разделения уже имело место.

Гражданские и мене важные уголовные дела рассматривались в порядке обвинительного процесса, то есть того, что в Уложении называется судом. Потерпевший подавал в судебный орган заявление, в котором излагал содержание (цену иска) и указывал местожительство ответчика. Судья-дьяк делал надпись на заявлении, которое приобретало после этого форму нового документа -- приставной грамоты. Приставная грамота выдавалась чиновнику судебного органа -- приставу, который и обязан был обеспечить явку ответчика. Получив приставную грамоту, ответчик должен был явиться в суд самолично или найти поручителя, который нес бы ответственность своим имуществом за явку ответчика в суд. Поручительство оформлялось поручной записью. Если истец уклонялся от явки в суд, пристав должен был поймать его и привести, а судья обязан был не отпускать его до тех пор, пока он не выставит поручителей.

Стороны, прибывшие в суд, должны были удостоверить свою явку в специальном заявлении. Ответчик, не являвшийся в суд до трех раз, проигрывал дело. Истцу выдавалась судебным органом бессудная грамота, по которой он без судебного разбирательства имел право требовать с ответчика или его поручителя возмещение иска.

До начала судебного процесса стороны имели право договориться об иске. Ответчик мог признать цену иска и удовлетворить его, и дело на этом заканчивалось. Соборное Уложение предоставляло право отвода сторонами судьи или подьячего, т.е. секретаря суда, если имелись на то основания. Стороны были обязаны до конца участвовать в судебном разбирательстве, после окончания которого подписывали протокол заседания. Первым видом доказательства по искам и маловажным уголовным делам являлось крестное целование.

Вторым видом доказательств были показания свидетелей. Существовал и такой вид доказательства, как общая ссылка или общая правда, когда обе стороны ссылались на одного и того же свидетеля или группу одних и тех те свидетелей, условливаясь, что их показания для дела будут решающими. Лицо или лица, на которых ссылались стороны, должны были быть очевидцами фактов, о которых они свидетельствовали.

В состязательном процессе большое значение имели такие доказательства, как ссылка из виноватых и общая ссылка. При ссылке из виноватых стороны ссылались на группу свидетелей, указывая при этом, что если хоть один из свидетелей даст показание, противоречащее утверждениям сторон, или укажет на свою неосведомленность в этом вопросе, то данная сторона автоматически проигрывает дело. При общей ссылке обе стороны ссылались на одного свидетеля, условливаясь, что его показания будут решающими для дела.

Обыск как вид доказательства заключался в вопросе окольных людей о спорных обстоятельствах дела. Стороны не должны были присутствовать при обыске, чтобы тем самым не влиять на опрашиваемых людей. Опрос проводился лицом, называемым сыщиком. Показания окольных людей, дававшиеся под присягой, записывались и скреплялись их подписью. Кроме обычного применялся и повальный обыск, то есть массовый опрос населения, иногда свыше ста человек. По делу опрашивались все взрослые люди, кто знает, кто видел, кто слышал, кто предполагает что-либо и т.д. Результаты повального обыска подсчитывались, и та сторона, которая получала больше ответов в ее пользу, выигрывала дело.

Весьма существенным видом доказательств являлись письменные доказательства, узаконенные Соборным Уложением 1649 года.

В судебных исках размером менее рубля применялся такой вид доказательства, как жребий.

После исчерпания сторонами всех видов доказательств составлялся судебный список, то есть протокол судебного разбирательства, и дело переходило в дальнейшую процессуальную стадию, которая завершалась приговором, или вершением.

Кроме обычного судебного процесса, главным образом по гражданским искам, Уложение знает другую форму процесса -- розыск или сыск, основанный на следственных началах. Этому виду процесса в основном посвящена глава XXI Уложения «О разбойных и татиных делах». В ней подробно регламентируется борьба с грабежом, разбоем и кражей, к которым применялись особые методы следствия -- сыск. Сыск применялся также и по политическим делам, направленным против основ царского строя.

Дела по политическим и имущественным преступлениям возбуждала не только потерпевшая сторона, но и сами судебно-административные органы.

К основным видам розыска, кроме показаний свидетелей, относился еще и повальный обыск. Его обычно проводили служивые люди губных и воеводских изб. Они допрашивали людей всей волости или губы, воеводства. При этом собирались показания не только тех, кто сам видел, но и тех, кто слышал, кто предполагал что-либо по делу розыска.

Собранные сведения, в случае их единогласия, давали основания квалифицировать человека как обвиняемого, или «облихованного». Такого человека ставили затем на пытку, во время которой он или признавал свою вину или отрицал ее. Последнее не влияло на вынесение решения о мере наказания, которая уже определялась результатом повального обыска. Как правило, виновные приговаривались к смертной казни или же тюремному заключению с применением разного рода телесных наказаний.

М.Ф. Владимирский--Буданов считал, что «до Петра Великого вообще надо признать еще состязательные формы процесса общим явлением, а следственные -- исключением» Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Киев-СПб., 1909.. Иной точки зрения придерживался С.В. Юшков. Он полагал, что в это время только «менее важные уголовные и гражданские дела... рассматривались порядке обвинительного процесса, то есть так называемого суда» Юшков С.В. История государства и права СССР. Ч. 1. М., 1950.. Еще дальше пошел М.А. Чельцов, говоривший о «последних остатках состязательного процесса (старинного «суда»)» Чельцов М.А. Уголовный процесс. M., 1948., которые, по его словам, исчезают при Петре I. Анализ Соборного Уложения показывает, что истина лежит где-то посередине. Розыск до Петра нельзя считать еще господствующей формой процесса, но нельзя считать и исключением.

2. Состязательный процесс в период абсолютизма

Процессуальное, как и все остальное, законодательство Петра Первого отличалось непоследовательностью и противоречивостью. Вместе с тем следует отметить, что процессуальное право в этот период сделало большой шаг вперед. Достаточно сказать, что впервые в истории русского права был создан процессуальный кодекс, хотя и с несколько ограниченной сферой применения. «Краткое изображение процесов или судебных тяжеб» и Артикул воинский были вообще первыми кодификационными актами в российском законодательстве.

При всей новизне петровского законодательства оно явилось логическим развитием тех процессов которые происходили в русском праве до Петра. Тенденция к замене суда розыском определяется общим развитием феодализма. Переход к высшей и последней стадии феодализма -- абсолютизму, обусловленный в России в первую очередь громадным размахом крестьянских восстаний, сопровождается стремлением господствующего класса к наиболее беспощадным, террористическим формам подавления сопротивления. В этом деле не последнюю роль играет и судебная репрессия. Суд был призван стать быстрым и решительным орудием в руках государства для пресечения всякого рода попыток нарушить установленный порядок. От судебных органов требовалось, чтобы они стремились не столько к уяснению истины, сколько к устрашению.

Ужесточение репрессии, свойственное переходу к абсолютизму, отражалось и в процессуальном праве. Усиливается наказание за так называемые «процессуальные преступления»: за лжеприсягу, лжесвидетельство теперь вводится смертная казнь -- «обычное украшение законодательства Петра» Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. T. IV. C. 87., по словам В.О. Ключевского.

В начале своего царствования Петр совершает решительный поворот в сторону розыска. Он решил упразднить состязательный процесс, свести на нет активность сторон в процессе с тем, чтобы главную роль в нем играли судьи. Именным указом 21 февраля 1697года «Об отмене в судных делах очных ставок, о бытии вместо оных расспросу и розыску, о свидетелях, об отводе оных, о присяге, о наказании лжесвидетелей и о пошлинных деньгах» полностью отменяется состязательный процесс с заменой его по всем делам процессом следственным, инквизиционным. Сам по себе указ 21 февраля 1697 года не создает принципиально новых форм процесса. Он использует уже известные, сложившиеся на протяжении веков, выражаясь словами М.Ф. Владимирского-Буданова, «московские» формы розыска.

Закон очень краток, в нем записаны лишь основные принципиальные положения. Следовательно, он не заменял предыдущее законодательство о розыске, а наоборот предполагал его использование в нужных пределах. Это хорошо видно из указа 16 марта 1967 года, изданного в дополнение и развитие февральского указа Мартовский указ говорит: «а которые статьи в Уложенье надлежат к розыску и по тем статьям разыскивать по-прежнему» ПСЗРИ. Т. III. № 1576..

Указ 21 февраля, прежде всего, провозглашает отмену судов и очных ставок (статья 1: «А в место судов и очных ставок по челобитью всяких чинов людей в обидах и в разорениях чинить розыск...»). Под судом здесь понимается форма процесса, носящая состязательный характер. Понятие очная ставка имеет смысл, отличный от современного. Это не вид доказательства, а особая форма процесса, промежуточная между судом и розыском. Первоначально очные ставки были разновидностью суда, его упрощенной формой. Стороны ставились лицом друг к другу и доказывали перед судьей свою правоту. Но со временем судья перестает быть пассивным арбитром и свободный спор сторон превращается в их допрос. Таким образом, Указ 21 февраля 1697 года отменяет не только состязательную, но и полусостязательную форму процесса. Поскольку законодательство XVII века еще не знает деления на уголовный и гражданский процесс, следует отметить, что отмена состязательности относится не только к уголовным, но и гражданским делам.

Законодатель пытается объяснить реформу необходимостью борьбы с злоупотреблением процессуальными правами со стороны тяжущихся. К.Д. Кавелин склонен признать за истину это объяснение: «Видя жалкое положение правосудия, вследствие ябед, волокит и бесчисленных неправд тяжущихся, Петр понимал, что словесное судопроизводство -- суд и очные ставки воспитывали зло, отдавая весь ход процесса во власть тяжущихся и тем открывая поле их деятельности. Ему казалось лучшим средством против произвола тяжущихся подчинить их само развитие процесса контролю судей, которые уже по званию должны быть блюстителями правосудия» Кавелин К.Д. Собрание сочинений. СПб., 1897-1898..

Логика достаточно своеобразная: чтобы стороны не злоупотребляли своими процессуальными правами, нужно лишить их всяких прав, подобно тому, как можно избавить человека от болезней, убив его.

Слово «розыск» (и его синоним «сыск») в XVII веке имело двоякий смысл. С одной стороны, оно означало установление истины, расследование обстоятельств. Отсюда формулировки в законах: «сыщется до пряма (будет установлено доподлинно), «по сыску»(по расследовании дела), «сыскивти всякими сыски накрепко» (расследовать дело всеми способами) и т.п. С другой стороны, под розыском, или сыском, понималась особая форма судопроизводства, следственный процесс.

В Указе от 21 февраля 1697 года имеется в виду второе значение слова «розыск». Розыскной процесс вводится для всех дел, как уголовных, так и гражданских. В соответствии с юридической традицией XVII века в законе сначала дается примерный список правонарушений, разбираемых розыском, а потом обобщение, распространяющее действие нормы на все дела.

Отмена состязательных форм не могла, очевидно, быть стопроцентной. Закон предусматривал не публичный способ возбуждения дела, свойственный следственному процессу, а частный -- по челобитной (статья 1: «по челобитью всяких чинов людей...»).

Отменяя в целом суд, закон не мог отказаться все же и здесь от отдельных типичных институтов этой формы процесса. В Указе говориться, по существу, о так называемой общей ссылке, известной Соборному Уложению (ст. ст. 168-172 гл. X) и применявшейся в состязательном процессе. Если обе стороны ссылаются на одних и тех же свидетелей, показания признаются решающими для дела. (статья 2: «Кто истец на свидетелей пошлется всяких чинов людей на одного человека или на двух или больше, а ответчик на тех людей пошлется же на всех безотводно или из них пошлется на одного ж человека: и тех свидетелей против ссылок допрашивать в приказех перед судьями вправду.... и вершить те дела по свидетелевой сказке»). Впрочем, появление общей ссылки в суде было выражение формализации процесса, тенденции к формальной оценке доказательств, свойственной и суду, и розыску, но достигающей своего расцвета именно в следственном процессе.

Указ вводит новые формальные признаки для оценки доказательств, допуская отвод свидетелей. Поводом для отвода признаются враждебные отношения между свидетелем и ответчиком. Суд обязан проверить наличие этой вражды. Лучшим доказательством этого закон считает судебную тяжбу между свидетелем и ответчиком, имеющую место в каком-либо приказе (статья 3: «... и челобитье его ответчиково на него свидетеля в котором приказе...»).

Необходимо отметить, что Указ от 21 февраля 1697 года предусматривает отвод свидетелей только ответчиком. Отсюда видно, что закон не предполагает никакой возможности выставления свидетелей ответчиком, иначе возник вопрос об их отводе истцом. Таким образом, права истца и ответчика неравны.

При отсутствии свидетелей приходиться прибегать к столь сомнительному доказательству, как церковная присяга -- приведение к вере. В силу специфики этого вида доказательства необходимо было личное участие сторон в принесении присяги («у веры быть»). Указ говорил, что крест должен целовать только сам ответчик, а «не детем и не свойственником и не людем их».

Присяга приноситься не в суде, а в церкви. Приводит к ней не судья, а священник. Священник при этом обязан наставить присягающих, предупредить о большом грехе, который берет на свою душу клятвопреступник.

Указ вводит смертную казнь за лжесвидетельство. (статья 10: «А буде же кто свидетель скажет во свидетельстве лживо, и про то сыщется ж: и за то его ложное свидетельство казнить смертью ж»).

Указ впервые вводит термин «свидетель», пришедший на смену прежнему термину «послух» и еще более раннему -- «видок».

Отменяя очные ставки, государство увеличивало доходы казны (при громадных затратах на проведение реформ это было очень кстати), ибо за них раньше не брались судебные пошлины. Поскольку все дела разбираются розыском, то и пошлины взимаются со всех, вернее, со всех лиц, проигравших дело.

Указ устанавливал пределы действия закона во времени. Обратной силы он, как и всякий процессуальный закон, не имел, что специально оговаривается, но применялся к незаконченным делам, в том числе пересматриваемым в силу обжалования (статья 14: «А которыя судныя дела и очныя ставки до сего Государева указу в приказех и в городех вершены, а после того вершенья на те дела спору по се число не было: и тем быть так, как они вершены; а о не невершенных и на которыя вершенныя дела челобитье принесено до сего государева указу, и по тем делам великаго государя указ чинить по сему ж своему великаго государя указу розыском»). К решенным делам применялся принцип, установленный в русском праве еще X главой Соборного Уложенья, -- res judicata pro veriata habetur. Введение новой формы процесса не являлось основанием для пересмотра решенных дел.

Указ 21 февраля 1697 года был дополнен и развит «Кратким изображением процессов или судебных тяжеб». «Краткое изображение процессов...», основываясь на принципах указа 1697 года, развивает их применительно к военной юстиции, военному судопроизводству, являясь, таким образом, специальным законом по отношению к общему закону.

В своей процессуальной части этот документ представляет собой специальный закон по отношению к Указу от 21 февраля 1697 г. Указ устанавливал общие принципы розыскного процесса, который, по мнению Ф.И. Калинычева, применялся в военных судах еще в ХVII веке (по уголовным делам) Калинычев Ф.И. Правовые вопросы военной организации Русского государства второй половины XVII в. М., 1954.. «Краткое изображение...» -- военно-процессуальный кодекс.

Он вносит существенно новые формы и институты в процессуальное право России. Эти нововведения в определенной мере проистекают из западных источников, которыми пользовались составители русских воинских законов, но они отражают и уровень общественно-политического и правового развития России, достигнутый ею к началу XVIII века, дальнейшее развитие абсолютизма.

Однако, поскольку « Краткое изображение...» имело ограниченную сферу применения и поскольку оно было именно кратким, нельзя сказать, что Соборное Уложение в части, касающейся розыскного процесса, полностью потеряло силу.

По словам Владимирского-Буданова, в «Кратком изображении...» « нашло себе место полное применение понятия следственного (инквизиционного) процесса...» Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права.. Тем не менее, отдельные элементы состязательности все же сохраняются: возможность для сторон проявлять некоторую инициативу в движении дела, обмен челобитной и ответом, определение круга спорных вопросов и доказательств и др. Впрочем, «чистого» следственного процесса, очевидно, не бывает.

Можно отметить в рассматриваемом документе такую тенденцию: инициатива сторон сужается за счет расширения прав суда; в то же время деятельность суда и оценка им обстоятельств дела все жестче регламентируются законом, для проявления собственного усмотрения и какой-либо инициативы судей почти не остается места. Воля сторон и воля суда поглощаются и заменяются волей законодателя. В этом и проявляется укрепление абсолютизма с его стремлением сосредоточить все области жизни в руках одного лица - самодержавного монарха.

«Краткое изображение...» посвящено почти целиком вопросам судоустройства и процесса. Изредка встречаются статьи (и даже последняя глава), содержащие нормы материального уголовного права. Отделение процессуального права от материального - большое достижение русской законодательной техники начала XVIII века, неизвестное еще Соборному Уложению.

Вместе с тем еще не разграничиваются уголовный и гражданский процесс, хотя некоторые особенности уже намечаются (например, в порядке обнародования приговоров). Общий ход процесса, названия процессуальных документов и действий, в принципе, одинаковы и для уголовных, и для гражданских дел.

В отличие от Соборного Уложения «Краткое изображение ...» построено весьма четко. Вначале идут две главы, носящие как бы вводный характер. В них даются основная схема судоустройства и некоторые общие положения процесса. Затем идет последовательное изложение хода процесса, своеобразно разделенное на три основные части.

Формулировки закона несравненно более четки, чем в Соборном Уложении. Пожалуй, впервые в русском праве часто даются общие определения важнейших процессуальных институтов и понятий, хотя и не всегда совершенные. Законодатель не редко прибегает к четкому перечислению классификации отдельных явлений и действий. Некоторые статьи закона содержат в себе не только норму права, но и ее теоретическое обоснование, иногда с приведением различных точек зрения по данному вопросу.

По своей законодательной технике «Краткое изображение...» стоит достаточно высоко. Вместе с тем нужно отметить один внешний недостаток закона. Это -- пристрастие законодателя к иностранной терминологии, обычно совсем ненужной и не всегда грамотной. В.О. Ключевский отмечал, что Петр I не очень силен в русской грамматике. Надо полагать, что в иностранных языках он был не сильнее. Еще С.М. Соловьев отметил, что Петр в отличие от его старших братьев, не получил серьезного образования. Он был по преимуществу самоучкой, хотя и гениальным самоучкой Соловьев С.М. Сочинения в восемнадцати книгах. Кн. XVIII. М., 1995..

Закон закрепляет стройную систему судебных органов, не известную до Петра I, довольно четко регламентирует вопросы подсудности. Для осуществления правосудия создаются специальные органы. Однако они все еще не до конца отделены от администрации. Судьями в военных судах являются строевые командиры, в качестве второй инстанции выступает соответствующий начальник, приговоры судов в ряде случаев утверждаются вышестоящим начальством. Нет пока деления на органы предварительного следствия и судебные органы.

В соответствии с этим в процессе отсутствует деление на предварительное производство и производство дел непосредственно в суде.

Владимирский-Буданов считал, что «Краткое изображение...» было заимствовано из западных источников. В нем нашло свое отражение полное применение понятия следственного (розыскного) процесса. Процесс становиться тайным и письменным (вместо судоговорения установлен двукратный обмен бумаг между сторонами). Истец подавал письменное заявление. Ответчик представлял возражение также в письменном виде. Такая форма процесса применялась не только в военных судах, но и во всех судах как по уголовным, так и по гражданским делам. Представительство допускается только при не возможности сторон лично явиться в суд и только по некоторым делам.

«Важнейшим недостатком петровского процесса обыкновенно считают введенное им учение о формальном значении доказательств (то есть заранее установленной оценке их законом, а не судьею). Но при исключительном господстве следственных начал в процессе, это скорее достоинство, чем не достаток: ибо произвол, данный судье, был столь велик, что без ограничения его теорию формальной силы доказательств, само понятие суда утрачивалось бы: приговор являлся бы простым решением судьи по его усмотрению» Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права..

Собственное признание по-прежнему считалось доказательством. Оно являлось «лучшим свидетельством всего света». Благодаря такому ошибочному взгляду, процесс преимущественно направляется к выколачиванию собственного признания пыткой, применение которой значительно возросло.

Вторым видом доказательства были свидетельские показания. Законодатель различал силу свидетельских показаний в зависимости от моральных качеств свидетеля, его пола, общественного положения и отношения их к сторонам. В первом случае к свидетельству не допускаются «преступники, явные прелюбодеи, люди, не бывшие у исповеди» Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права.; во втором случае сила свидетельских показаний больше если свидетель мужчина (а не женщина), знатный человек (а не простолюдин), духовный (а не светский), и ученый. В третьем случае свидетельство родственников не допускалось. Число свидетелей определяется со стороны минимума: показания одного не являются доказательством.

В петровском процессе уцелел «один из видов суда Божьего, именно Очистительная присяга, к которой допускается обвиняемый в том случае, когда против него не было других достаточно весомых улик; впрочем законодатель неодобрительно смотрит на присягу, предпочитая лучше оставить человека в подозрении» Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права.. С принятием присяги подозреваемый считался оправданным. В случае отказа от присяги, он признавался виновным, но наказывался значительно слабее, чем при установлении его виновности другими, более верными доказательствами.

Наконец, в числе лучших доказательств считались письменные доказательства (например, торговые книги).

Оценка относительной силы доказательств выражается в законе терминами «совершенное» доказательство или «несовершенное». Всякое доказательство принимается за свершенное только при известных обстоятельствах: так, собственное признание («лучшее свидетельство всего мира») должно быть проверено; свидетельские показания оцениваются судом по лицам свидетелей и обстоятельствам; даже присяга (остаток прежних безусловных средств процесса) подозревается в допущении возможности клятвопреступления. После рассмотрения доказательств, по большинству голосов судей (суд был коллегиальным) выносился приговор, который облекался в письменную форму, подписывался судьями и скреплялся аудитором.

Законодатель не объяснил, к какого рода судам и делам должно применяться «Краткое изображение...». Можно предположить, что по первоначальной его мысли, применение его ограничивается военными судами.

Определенным диссонансом Указу от 21 февраля 1697 года и «Краткому изображению процесов или судебных тяжеб» звучит именной указ от 5 ноября 1723 года «О форме суда». Указ отменял розыск и делал суд единственной формой процесса. Возникает вопрос, чем вызвано столь резкое колебание в законодательстве.

К.Д. Кавелин по этому поводу осторожно заявлял: «Причины... возвращения к прежней форме судопроизводства, найденной неудобною, с точностью неизвестны» Кавелин К.Д. Собрание сочинений. Том 1, 1897 г.. С.В. Юшков считал отмену розыска результатом того, что он себя не оправдал: «Эти процессуальные формы, с вязанные с канцелярской тайной и письменным производством, не только не устранили волокиты в судах, но даже значительной степени способствовали ее развитию» Юшков С.В. Памятники русского права, 1952.. Однако розыск не был новостью для Руси, и Петр I, вводя его, должен был знать его недостатки еще в 1697 году и тем более в момент издания «Краткого изображения...». Историческая обстановка в 1697 и 1723 годах не различалась столь принципиально, чтобы потребовать коренной ломки процессуального права. Представляется возможность искать ответ на этот вопрос каким-то другим путем.

Во-первых, необходимо отметить недостаточную определенность самих понятий «суд» и «розыск», в силу чего законодатель, возможно, не всегда столь резко противопоставлял их, как нам часто кажется.

Во-вторых, исследование законодательства (в частности, «Краткого изображения...») показывает, что в розыске сохранялись некоторые элементы состязательности и, наоборот, в суде имелись элементы формализма свойственные следственному процессу.

В-третьих, сама жизнь препятствовала точному соблюдению Указа от 21 февраля 1697 года, распространению розыска на все уголовные и тем более на все гражданские дела. Во всяком случае в практике и после этого Указа удержалось разделение на суд и розыск. Недаром сам Указ от 5 ноября 1723 года упоминает об этом: «Не надлежит различать (как прежде бывало) один суд, другой розыск...».

В-четвертых, обращает на себя внимание то обстоятельство, что Указ о форме суда наряду с критикой предыдущего законодательства («...а не по старым о том указом, ибо в судах много дают лишняго говорить, и много ненадобного пишут, что весьма запрещается») подчеркивает и свою преемственность с ним: «Понеже о форме суда многия указы были сочинены, из которых ныне собрано, и как судить надлежит, тому форма яснее изображена...».

Таким образом, изменения вносимые Указом о форме суда, представляются не столь уж принципиальными, как это кажется на первый взгляд. В определенной мере Указ издан не во изменение, а развитие предыдущего законодательства.

К.Д. Кавелин полагал, что Указ о форме суда означает «восстановление нашего древнего суда, формы гражданского судопроизводства, разумеется, видоизмененной сообразно с потребностями времени» Кавелин К.Д. Собрание сочинений. Том 1, 1897 г..

«Суд по форме» должен был иметь применение во всех невоенных судах, в том числе уголовных: «все суды и розыски имеют по сей форме отправлятца». Некоторые главные постановления суда по форме не применяются, однако, к делам об измене, «злодействе», оскорблении величества и бунте (статья 5: «кроме сих дел: измены, злодейства или слов противных на императорское величество и его семью и бунт»). «Уже при самом Петре I (в 1724 году) действие процессов и «формы суда» было распределено по отношению ко всем судам империи так: последняя должна действовать при решении гражданских дел («партикулярных»), первые в делах уголовных («доносительных и фискальных»). В 1725 г. мая 3 сенат истолковал, что под названием «злодейства» разумеются преступления против веры, убийство, разбой, татьба. Итак, общее значение суда по форме исчезло: к этому привели практика и последующие узаконения: с одной стороны, воинские «процессы» были рецепированы для невоенных судов, с другой -- найдено было невозможным руководствоваться в уголовных судах «судом по форме». Однако, такая двойственность форм процесса (гражданского и уголовного) не удержалась: как узаконения, так и практика решительно наклонялись в сторону инквизиционного процесса» Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права.. Очевидно, общие тенденции развития абсолютизма все же требовали господства розыска, хотя, может быть, и не в столь безграничной форме, как предусматривалось Указом от 21 февраля 1697 года.

У некоторых авторов сложилось мнение, что после Петра I идет плавное вытеснение "суда" розыском. При Екатерине мы видим как бы сочетание того и другого, но розыску уделяется серьезное внимание. Это заметно уже на стадии предварительной подготовки дела, что, собственно говоря, характерно для нее и в последующие времена, вплоть до наших дней.

Российская теория гражданского судопроизводства XVIII века рассматривала состязательность и как принцип процесса и как механизм исследования фактических обстоятельств дела, определяемый процессуальным положением суда и тяжущихся. Несмотря на различие концепций, взглядов и подходов, общим в доктрине было непризнание чистого состязательного судопроизводства. Большинством авторов обосновывалась необходимость предоставления суду полномочий, в той или иной степени, но все же ограниченных, по руководству материальной стороной процесса.

Исследование проблем состязательного и следственного процессов не может ограничиться лишь анализом зарубежной процессуальной доктрины и практики. Целесообразно обратиться к истокам и рассмотреть теорию и практику состязательности в гражданском судопроизводстве дореволюционной России. Исторический анализ важен всегда в том отношении, что он позволяет оценить предлагаемые в настоящее время концепции, проводимые реформы. То, что было сделано в процессуальной доктрине и законодательстве дореволюционной России, несомненно, имеет ценность и сегодня, служит своего рода “базой” для рассмотрения стоящих перед теорией и практикой гражданского судопроизводства проблем.

Состязательное начало в гражданском судопроизводстве было одним из важнейших предметов исследования дореволюционных российских ученых-процессуалистов. Судебная реформа 1864 г. и появление Устава Гражданского Судопроизводства вызвали значительный интерес процессуальной доктрины к проблемам состязательного процесса. Указанные проблемы рассматривались в работах Е.В. Васьковского, Е.А. Нефедьева, Т.М. Яблочкова, А.X. Гольмстена, В.А. Рязановского и др.

Практически единым был взгляд на то, что дореформенный процесс России был следственным, судебная же реформа привела к появлению состязательного судопроизводства. Однако взгляды на природу состязательности, ее содержание, границы действия, а. также оценка состязательного начала в гражданском процессе существенно различались.

Состязательность рассматривалась не только как принцип (начало) гражданского судопроизводства, но и в более практическом плане - как механизм (совокупность методов) исследования фактических обстоятельств дела. Кроме того, в ряде случаев применялся и более широкий, комплексный подход - с учетом не только процессуальных, но и общеправовых, организационных, социальных факторов. Исследование состязательного процесса проводилось в целом в рамках его сравнения с процессом следственным, само же деление на “следственный” и “состязательный” проводилось в зависимости от роли судьи в вопросах руководства материальной стороной процесса (собирание фактического материала, разыскание доказательств по делу). Большинство авторов рассматривали состязательность с позиций не только деятельности сторон, но также роли и функций суда в процессе.

К.И. Малышев рассматривал состязательность как принцип, по которому “разные действия суда в процессе зависят от требований сторон, от их инициативы, и спорные отношения сторон обсуждаются по тем только фактам, которые сообщены суду тяжущимися.

Роль суда в части руководства материальной стороной процесса, по его мнению, минимальна и ограничена правами и интересами сторон - “… судебная власть не должна проникать ex officio в ту завесу домашних и хозяйственных отношений, которую не хотят поднять сами тяжущиеся”

В зависимости от роли и функций суда Е.А. Нефедьев выделял следственное и состязательное начало в процессе. Закон “может предоставить суду право принимать активное участие в выяснении дела, т. е. действовать ex officio в выяснении оснований для суждения о правоте той или другой стороны; или же он может поставить суд в пассивное положение, то есть может предоставить ему право судить о правоте требований той или другой стороны лишь на основании того, что будет указано и подтверждено самими сторонами. А.Х. Гольмстен основывал состязательность на природе частных прав, защищаемых судом. “Характер произвольности присущ гражданским правам - этот характер переходит и на гражданский процесс в том смысле, что за сторонами признается ряд процессуальных прав, причем обязанности суда по отношению к государству, а не к сторонам, отступают как бы на второй план.” Состязательный процесс рассматривался им как конструкция, в которой процессуальные права стороны преобладают над официальными обязанностями суда, импульс же и пределы деятельности суда зависят от волеизъявления стороны. В.А. Рязановский видел сущность состязательности в праве сторон на собирание фактического материала и разыскание доказательств по делу.

Концепция состязательного процесса детально разрабатывалась в трудах Е.В. Васьковского. Рассматривая принципы процесса как основы рационального судопроизводства, гарантирующие наилучшее разрешение дела и контроль да действиями судьи, он, однако, не относил состязательность к числу фундаментальных принципов (к которым, на его взгляд, относились диспозитивность, равноправие сторон, процессуальный формализм и формальное руководство суда).

В зависимости от того, на кого в процессе возложена задача разыскания и собирания фактического материала, Е.В. Васьковский выделял три типа судопроизводства: состязательное, следственное и смешанное (как ту или иную комбинацию первого и второго). В рамках такого деления состязательный процесс понимался им как самодеятельность сторон при пассивном положении суда, в функции которого входит лишь оценка представленного тяжущимися фактического материала. Ответственность за полноту и достоверность доказательств несут стороны.

Е.А. Нефедьев, основываясь на положениях итальянской процессуальной доктрины, обозначал пять основных правил состязательного начала в процессе: суд не должен возбуждать процесса без предъявления иска; суд не должен совершать дальнейших процессуальных действий без просьбы заинтересованной стороны; свое решение суд должен основывать лишь на том, что выяснилось в ходе процесса; суд должен основывать свое решение лишь на том, что доказано сторонами; в своем решении суд не должен выходить за пределы требований, заявленных сторонами.

Значительная активность суда в процессе выступает как одно из главных препятствий на пути реализации состязательного начала. Вместе с тем такая активность исторически имела под собой определенную нормативную основу.



3. Состязательность в советской и современной России

Дореволюционное российское законодательство всё же наделяло суд правом инициирования конкурсного процесса по своему усмотрению (ех оfficio), однако в строго определённых случаях, что являлось вмешательством публичного интереса в вопрос о возбуждении производства по делу. Это вызывало много споров учёных.

Законодательство периода НЭПа предоставляло суду такое право в соответствии со ст. 321 Гражданского процессуального кодекса (далее - ГПК) РСФСР. Интересно, что учёные тогда объясняли право суда не целями защиты интересов кредиторов, не публичными интересами, а необходимостью «решительно ограничивать применение принципов диспозитивности и состязательности».

Принцип состязательности был известен ГПК РСФСР 1923 г., нормативно он был закреплен и в ГПК 1964 г. В то же время суд обязан был устанавливать по любому делу объективную истину: не ограничиваясь представленными материалами и объяснениям, собирать доказательства по собственной инициативе, принимая все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного выяснения действительных обстоятельств дела, прав и обязанностей сторон (ст. 14). По существу судопроизводство было инквизиционным (следственным), в его принципах реализована идея сильного государства, которое вмешивалось в частно-правовые отношения, брало на себя функции следствия в гражданском процессе, что отвечало потребностям развития того периода, системе государственного устройства, социально - экономическим реалиям.

В новых условиях гражданского оборота, закреплённых в Конституции Российской Федерации (далее - Конституция) и обновлённом материальном праве, защита гражданских прав становится делом каждой стороны. Но механизм их защиты, предусмотренный ГПК 1964 г., с его устаревшими концепцией и терминологией, оставался без изменений и противоречил новым принципам регулятивного права.

Ситуация изменилась, когда принципу состязательности был придан конституционный статус. Законодатель отказался от принципа объективной истины в гражданском процессе: суд уступал свое центральное место в процессе доказывания сторонам, но обязан был создать необходимые условия для всестороннего и полного исследования обстоятельств дела, и в случаях, предусмотренных процессуальным законом, оказывать лицам, участвующим в деле, содействие в осуществлении их прав (Федеральный закон «О внесении изменений и дополнений в Гражданский процессуальный кодекс РСФСР» от 30 ноября 1995 г. № 189 - ФЗ).

Тем самым был сделан первый значительный шаг по реформированию гражданского судопроизводства, состязательность процесса получила свое дальнейшее развитие. Следует отметить также и то, что отказ от принципа объективной истины вызвал многочисленные споры о том, должен ли все-таки суд устанавливать истину по делу или нет.

Однако представление о состязательности только как об обязанности каждой стороны доказать обстоятельства, на которые она ссылается как на основание своих требований и возражений, может привести к выводу, что стороны предоставлены сами себе, а суд вправе лишь наблюдать, как они состязаются, констатировать факты и доводы, представленные сторонами, и основывать на них своё решение.

Состязательность в таком понимании невозможна, нельзя полностью освободить суд от поиска доказательств, ограничивать его в исследовании дела и обнаружении истины, в праве предлагать сторонам представить дополнительные доказательства, проявлять в определённых случаях и собственную инициативу. В чистом виде состязательный процесс имеет место только при обжаловании и пересмотре судебных актов, когда судебное разбирательство строго ограничено пределами принесённой жалобы. В литературе ещё начала прошлого столетия отмечалось, что «… мы не должны увлекаться и состязательным принципом; доведённый до крайних пределов, он приводит к господству бессердечного формализма. В самом деле, если не предоставить суду известной доли инициативы в выяснении дела, то часто выигрывает не та сторона, что права, а та, которая более умело ведёт процесс; неопытный тяжущийся неправильно построит своё притязание, не обоснует его достаточными доказательствами и провалит самое правое дело…

Вот почему, состязательное начало должно быть поставлено в известное соотношение со свободой судьи в исследовании дела и обнаружения истины. Гармоническое сочетание обоих начал - следственного и состязательного - есть задача законодателя…».

Этот подход в полной мере воспринят действующим процессуальным законодательством. Общие положения, раскрывающие роль и обязанности суда в состязательном процессе, сформулированы соответственно в ч. 2 ст. 12 ГПК.



Заключение

Согласно всему вышесказанному, можно заключить, что состязательность в России была известна практически с момента зарождения русского государства. Однако в каждый отдельный период истории он имел разные значения для государства. Если в древней Руси, когда уголовный процесс был почти не отделим от гражданского, данный принцип являлся гарантией равноправия сторон в процессе, то во времена империи он был отодвинут на второй план, в угоду правящей династии, учредившей следственные действия, как основные. В советский период состязательность была впервые законодательно оформлена лишь в ГПК РСФСР 1964 г., хотя и в ГПК 1923 г. он косвенно присутствует, однако не отмечен в тексте закона.

Весь этот долгий и мучительный процесс, сделал состязательность в РФ такой, какую мы ее знаем сейчас. Принцип состязательности - один из основополагающих принципов гражданского процессуального права - создает благоприятные условия для выяснения всех имеющих существенное значение для дела обстоятельств и вынесения судом обоснованного решения. Принцип состязательности действует во всех стадиях гражданского и арбитражного процесса. Реализация его обеспечена юридическими гарантиями. Среди них важное место занимают институты отвода судей, экспертов, переводчиков, приостановления производства по делу, оставления иска без рассмотрения, нормы многих других институтов гражданского процессуального права.



Список использованной литературы

1. Гражданское процессуальное право. Под ред. Шакарян М.С.

2. Энгельман И.Е. Учебник русского гражданского судопроизводства. Юрьев, 1899.

3. Учебник гражданского процесса. Е.В. Васьковский. - Москва, 1917 г.

4. Радин И.М. Учебник истории русского права.

5. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Киев-СПб., 1909.

6. Юшков С.В. История государства и права СССР. Ч. 1. М., 1950.

7. Чельцов М.А. Уголовный процесс. M., 1948.

8. Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах.

9. Калинычев Ф.И. Правовые вопросы военной организации Русского государства второй половины XVII в. М., 1954.

10. Кавелин К.Д. Собрание сочинений. Том 1, 1897 г.

11. Конституция Российской Федерации. Официальное издание. 2009 год.

12. ГПК РФ.

13. ГПК РСФСР 1923 г.

14. ГПК РСФСР 1964 г.

Размещено на Allbest.ru

...