Формирование конституционной монархии в Англии

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Тема Возникновение и развитие конституционной монархии в Англии представляется интересной и актуальной, поскольку, во-первых, вопрос о традициях государственного управления для России актуален всегда, а, во-вторых, заслуживает внимания сам процесс складывания конституционной монархии, взаимоотношения монарха и парламента, монарха и общества.

В настоящее время в мире насчитывается более 45 государств с монархической формой правления (из них 12 - в Европе). Великобритания - старейшая в мире монархия не в том плане, что это увядшая и несовременная страна, а в смысле прочно укоренившихся многовековых обычаев и ритуалов, свойственных монархической форме правления. Традиционность проявляется даже в том, что Великобритания верна своей давней традиции опережать время: английские короли первыми в мире стали ограничивать свою власть - Великая Хартия Вольностей (1215 год), именно в Англии впервые на законодательном уровне была обеспечена свобода и неприкосновенность личности (Habeas Corpus Act 1679), был принят первый в мире Билль о правах (1689 год).

И сейчас Великобритания сохраняет давнюю особенность строить и совершенствовать конституционализм, не имея писаной конституции.На протяжении долгого времени многие теоретики государства и права, историки, юристы задавались вопросом, в чем кроется причина стабильности и устойчивости Британской системы управления, какая сила позволяет стране выходить из всех кризисов и неурядиц, как внутренних, так и мировых с наименьшими потерями.

Пережив гражданскую войну 1642-1648 годов, индепендентскую республику, протекторат О. Кромвеля, Англия вновь вернулась к реставрации монархии.

Целью работы является анализ содержания и процесса конституционных преобразований в Англии.

Эта цель предполагает решение следующих исследовательских задач:1. Проанализировать причину установления монархической формы правления в Англии в конце XVII - начале XVIII вв.

2. Выявить общие черты становления английского парламентаризма и значение государственных институтов в развитии конвенциональных обычаев, послуживших основой Британской неписаной конституции.

Глава 1. Принятие Habeas corpus Act (Хабеас корпус акт)

В Великобритании не существует акта, который был бы официально провозглашен Основным законом. Однако существует т.н. неписаная конституция, состоящая из трех категорий:

норм статутного права;

норм прецедентного права (case law);

норм, представляющих собой конституционные обычаи.

Статут - акт (закон), принимаемый обеими палатами парламента в соответствии с установленной для этого процедурой и подписанный главой государства - монархом[1]. Поэтому совокупность норм, установленных статусами, называется статусным правом. Им являются не только нормы государственного права, но и права других отраслей -- уголовного, гражданского и т.д.

К статусам, имеющим конституционное значение, британские государствоведы относят Билль о правах 1689 г., Закон о престолонаследии 1701 г., Закон о парламенте 1911 г. и др.

К конституционным документам относится также Великая хартия вольностей 1215 г. В начале XIII века бароны нередко оказывали открытое неповиновение тогдашнему королю Иоанну Безземельному, рассматривавшего страну как свою вотчину, из которой он был вправе извлекать доходы, не будучи ограниченным никакими нормами. Бароны, однако, не платили требуемых денег, не являлись по призыву короля для участия в походах и т.д. В 1213 г. бароны, собрав армию, стали захватывать королевские крепости. Столица поддержала их, и бароны без боя вступили в Лондон. Королю пришлось капитулировать и, подчиняясь силе, 15 июня 1215 г. он был вынужден издать подготовленный баронами документ -- Великую хартию вольностей.

Большинство параграфов хартии трактуют вопросы неприкосновенности баронских и церковных владений. Король обещает не взимать незаконных податей, не захватывать земли, не накладывать произвольных штрафов, а также вернуть все захваченные им замки и земли. Специальный параграф хартии устанавливал: “Все те вышеназванные обычаи и вольности, какие только мы соблаговолили признать подлежащими соблюдению в нашем королевстве, насколько это касается нас в отношении к нашим вассалам, все в нашем королевстве, как миряне, так и клирики, обязаны соблюдать, поскольку это касается их в отношении к их вассалам.” Иначе говоря, известным ограничениям подвергался не только королевский произвол по отношению к баронам, но и баронский -- по отношению к рыцарям. Хартия утверждала введение единых мер веса по всей стране, что укрепляло позиции купцов. Против беззакония со стороны короля и его чиновников был направлен и 39-й параграф хартии, провозгласивший, что ни один свободный человек не будет арестован или заключен в тюрьму, или лишен власти, или объявлен стоящим вне закона, или изгнан, или каким-либо иным способом обездолен иначе, как по законному приговору его пэров и по закону его страны.[2]

Другой закон, ставший впоследствии важным элементом буржуазно-демократического права, был принятый в 1679 г. Habeas Corpus Act. Полное название его - "Акт о лучшем обеспечении свободы подданного и о предупреждении заточений за морями" (т. е. вне пределов Англии). Согласно этому закону, судьи были обязаны по жалобе лица, считающего свой арест или арест кого-либо другого незаконным, требовать срочного представления арестованного суду для проверки законности ареста или для судебного разбирательства; заключение обвиняемого в тюрьму могло производиться только по предъявлении приказа с указанием причины ареста[3]. Его принятие было связано с тем, что в 1679 г. король Карл II распустил старый парламент и объявил новые выборы. К тому времени уже полностью сформировались две партии -- тори и виги. Виги, получившие большинство в новом парламенте, приняли этот акт, опасаясь репрессий, так как они находились в оппозиции к королю.

Вот образец указа «Хабеас корпус» в том виде, как он писался в то время: «Карл, Божьей Милостью Король Соединённого Королевства Великобритании и Ирландии и Защитник веры. Смотрителю нашей тюрьмы в такой-то местности и шерифу такого-то графства привет». Повелеваем Вам, чтобы Вы тело такого-то, задержанного, как говорят, под Вашей стражей в нашей тюрьме, представили на суд наш перед лицом нашим в Вестминстер такого-то числа, а вместе с тем сообщили о дне и причине его задержания, под каким бы именем он ни был известен и обозначен, дабы он мог быть подвергнут всему, что постановит наш суд» [4].

Тюремные начальники обязаны представить заключенного суду. А суд может немедленно освободить заключенного, если найдет, что он заключен незаконно, и если нет против него достаточных улик.

В статье H.C.A. говорится: «Если какое-либо лицо доставит судебный приказ, адресованный какому-либо шерифу, тюремщику, исполнителю … в отношении какого-либо человека, находящегося под его охраной, то выше названый судебный приказ должен быть выполнен указанным чиновником, либо арестованный должен быть оставлен в тюремной крепости или тюрьме вместе с любым из указанных выше чиновников с тем, чтобы они в течение трех дней после получения судебного извещения об этом приказе и под охраной … должен был доставить тело лица арестованного или заключенного в тюрьму к лорду-канцлеру, или к лорду-хранителю большой печати, или судьям … и должен затем удостоверить истинные причины его задержания …»[5].

Получив приказ, шериф или тюремщик были обязаны в установленный законом срок доставить заключенного в суд с указанием истинных причин ареста. После рассмотрения копии предписания об аресте и выяснения мотивов задержания суд мог освободить арестованного.

Если же суд найдет, что заключенного можно подозревать в преступлении, то он велит его представить на суд в ближайший срок, а если арестованный обвинялся в нетяжком преступлении, то суд может его выпустить на поруки (под залог).

Просить суд о том, чтобы он выдал указ «Хабеас корпус», может и сам заключенный и его родные, и друзья, и даже любой человек, который думает, что заключенный засажен несправедливо, и суд обязан выдать этот указ.

Чтобы добиться закона об указе «Хабеас корпус», отечественной партии понадобилось больше 10 лет. Несколько раз билль о «Хабеас корпус» вносился в Парламент и все время проваливался; но, наконец, в 1679 году он был принят и Палатой Общин, и Палатой Лордов. Законом об указе «Хабеас корпус» англичане достигли того, что невинный и незаконно захваченный человек, мог быть скоро освобожден из тюрьмы. Но этого было мало. Надо было ещё сделать так, чтобы правители осторожно арестовывали людей, чтобы не хватали людей зря и не засаживали в темницы, хотя бы и ненадолго. Англичане сумели придумать средства для этого.

Если судья признает, что заключенный посажен в темницу незаконно, и прикажет его немедленно выпустить, то невинно пострадавший может подать жалобу на всех тех лиц, по вине которых он пострадал, т.е. на то лицо, которое подписало приказ о его аресте, будь то министр, шериф графства или член Тайного Совета; на полицейских, которые его арестовали, на тюремщика, который его держал в тюрьме. Суд примет жалобу и разберет дело по закону. Ни один виновный не ускользнет от наказания, и никто не может оправдываться тем, что исполнять приказания начальника, так как в Англии всякий чиновник, от самого старшего до самого низшего, отвечает за свои поступки. Если он получил незаконное предписание, то обязан его не исполнять, а уже если исполнил, то сам за него и отвечает.

Закон предусматривал ответственность должностных лиц за неисполнение его предписания: высокие штрафы в пользу заключенного и освобождение от должности.

Если невинно пострадавший не хочет наказывать своих обидчиков, и хотел бы, чтобы его вознаградили за те убытки, которые ему доставил его несправедливый арест. Если он человек торговый, его торговые дела могли пострадать; если он служащий - он мог потерять свое место; если он рабочий, он за это время ничего не зарабатывал, его семья голодала. От того, что его обидчики будут наказаны ему не будет никакой пользы. Ему гораздо важней было бы, если бы его вознаградили за убытки[6]. И это возможно. Вместо того, чтобы подать жалобу на своих обидчиков, невинно пострадавший может подать в суд просьбу о том, чтобы его обидчики вознаградили его за те убытки, которые он из-за них понес. Суд примет эту жалобу, разберет её, и присудит уплатить столько, сколько найдет нужным.

Раз правители знают, что они сами могут пострадать за всякий незаконный и несправедливый арест, они будут опасаться арестовывать невинных людей. Они решатся только тогда арестовать человека, если против него есть достаточные улики[7].

Лицо, освобожденное по приказу, нельзя было вновь заключить в тюрьму и арестовать до суда за тоже преступление. Запрещалось также переводить задержанного из одной тюрьмы в другую и содержать без суда и следствия в тюрьмах заморских владений Англии.

Таким образом постарались англичане оградить свободу и выгоду каждого человека, защитить обывателя от произвола людей, в руках которых находится власть.

Вместе с тем нельзя не признать и ограниченность этого закона: процедура проверки законности ареста не применялась в случае государственной измены и тяжкого уголовного преступления, Парламент мог в исключительных случаях либо приостановить действие акта, либо снять с должностных лиц ответственность за его нарушение, залог могли внести лишь имущие лица, т.к. он обычно был велик. Но положительное значение закона очевидно.

Он на будущие века обеспечил гарантии против неправосудных арестов и способствовал впоследствии обоснованию ряда демократических принципов, вошедших в мировую практику: гарантии неприкосновенности личности, принцип скорого справедливого правосудия, соблюдения законности при задержании ...

Важно было то обстоятельство, что за два десятилетия, время Гражданской войны и республики Кромвеля сильно изменилась природа английского общества, которое почувствовало дух свободы и в то же самое время стало испытывать ностальгию по монархическому прошлому.

Возможно именно в этот момент в английском обществе сформировались представления и предпосылки идеала или золотой середины в равномерном распределении власти в стране между королем и Парламентом, которые по прошествии ещё трех десятилетий на столетия легли в основу Британского конституционного устройства.

Глава 2. Славная революция 1688 года и основы конституционной монархии

Предпосылки совершения государственного переворота возникли не случайно. Пока реставрированная королевская власть охраняла интересы новых крупных землевладельцев и городской буржуазии, ни у тех, ни у других не было основания менять государственный строй. Но когда в последние годы правления Карла II и особенно в период правления Якова II усилились феодально-реакционные тенденции в форме вновь возрождающегося католицизма, буржуазия оказалась перед необходимостью путем установления конституционной монархии положить конец всем политическим притязаниям феодальной реакции.

Недовольство внешней и внутренней политикой Карла II с её ориентацией на католическую феодально-абсолютистскую Францию все больше проявлялось в Лондонском Парламенте[8].

Разногласия усиливались особенно по вопросу наследования трона.

Яков II имел намерения, которые не нравились англичанам. Король хотел уничтожить Habeas corpus Act, завести постоянную армию, увеличить число солдат и ввести в Англии католическую веру. В Парламенте это вызвало волнения. Яков пытался несколько раз распустить его.

Тори с нетерпением ждали, когда кончится царствование Якова, и на престол вступит его дочь Мария. Мария была протестантка, и, кроме того, она была замужем за Вильгельмом Оранским, голландским правителем; а Вильгельм Оранский был известен, как защитник протестантской веры в Европе. Яков был уже стар, - казалось, недолго пришлось бы ждать его смерти и лучших дней. Но вдруг, совершенно неожиданно, все надежды тори рушились: - у Якова родился сын и наследник. У него уже 5 лет не было детей, и никто не думал, что у него ещё может быть наследник. Рождение этого несчастного ребенка испугало обе партии - и вигов, и тори. Мальчик, наверное, был бы воспитан католиками и в католической вере, и возненавидел бы протестантов. Были все основания опасаться, что он будет поступать так же, как и его отец[9].

Правление Якова II было достаточно тягостным. А тут ещё никто не верил, что новорожденный ребенок был действительно сыном Якова; протестанты считали новорожденного принца подложным ребенком, - они говорили, что король и католики выдают его за сына Якова только для того, чтобы лишить престола протестантку Марию и снова ввести католическую веру в Англии. Этого англичане не могли перенести.

Перед такой опасностью тори решились изменить самим себе, пошли наперекор всему, что сами недавно проповедовали.

Они решили позабыть, что подданные, как они всегда говорили, не имеют права восстать против своего короля, и что королевские приказания неприкосновенны. Тори соединились с вигами, своими всегдашними врагами для того, чтобы вместе свергнуть Якова с престола и призвать из Голландии Вильгельма и Марию.

Один из лордов-вигов отправился в Голландию к Вильгельму. Он рассказал Вильгельму, что творится в Англии и советовал ему нагрянуть с войском в Англию, призвать народ к восстанию против Якова. «Теперь или никогда», сказал Вильгельм одному из своих друзей, когда узнал подробно обо всем, что делалось в Англии[10].

Когда Яков узнал о высадке Вильгельма, он совершенно растерялся и страшно перепугался настолько, что был готов примириться со своими подданными и издал манифест. Он обещал защищать английскую церковь, не допускать католиков в Палату общин и вернуть уволенных протестантов. Но было уже слишком поздно; время для мира прошло. Никто уже не верил Якову, никто не хотел с ним мириться; все его ненавидели - и высшее дворянство, и города, которых он лишил хартий, и весь народ.

Яков понял, что он совершенно одинок, что ему не на кого надеяться, и туманной ночью тайком, он бежал вместе со своей семьей во Францию. Людовик принял его как английского короля, устроил его в одном из своих дворцов и поддерживал его права на английский престол. Вильгельм не мешал Якову бежать, - напротив, он был очень рад, что Яков сам добровольно уступил ему место; это бегство прекращало войну.

Тотчас же собрался Парламент, чтобы обсудить, что делать дальше.

В качестве одного из первых шагов на захваченном английском престоле Вильгельм созвал ассамблею пэров, предыдущих членов Парламента и алдерменов Лондона. Вильгельм не обладал законным правом созыва ассамблей, поскольку он ещё не являлся королем, а сама ассамблея не обладала законными правами. Ассамблея посоветовала Вильгельму созвать совещание пэров и членов Палаты Общин[11]. Совещание провозгласило, что Яков II нарушил конституцию, хотел уничтожить все законы королевства с помощью злонамеренных людей; он бежал из своего королевства; этим он отрекся от правления, и престол стал свободен.

Парламент предложил корону Англии Вильгельму и Марии, дочери Якова, но только на известных условиях. Условия эти были изложены в так называемой «декларации прав», которую составил Парламент.

В этой декларации описывалось беззаконное правление Якова, его отречение от престола и решение Парламента восстановить древние права и вольности английского народа. Декларация навсегда уничтожила духовную комиссию; она воспрещала королю набирать армию без согласия Парламента; она постановляла, что король не имеет права отменять законы своею властью, без согласия Парламента, и не имеет права налагать подати без согласия Парламента. В декларации подтверждалось исконное право каждого англичанина безнаказанно подавать королю петиции; подтверждалось также право народа свободно, без всякого давления свыше, выбирать депутатов в Палату общин и право депутатов свободно обсуждать все вопросы, какие возникнут в Парламенте.

В «декларации прав» говорилось ещё о том, как должен быть устроен суд. В заключение декларация объявляла принца и принцессу Оранских королем и королевой Англии. Эта декларация была торжественно поднесена Вильгельму и Марии в одной из роскошных зал дворца. Вильгельм и Мария сидели на троне под балдахином; направо от престола стояли пэры, налево - депутаты Палаты общин; позади их стояла разноцветная толпа народа. Секретарь палаты лордов громко прочел «декларацию прав». Один из лордов от имени всех сословий, предложил корону Вильгельму и Марии[12].

Вильгельм согласился за себя и свою жену и сказал, что права и вольности Англии, которые ему удалось спасти от гибели, он будет всегда свято соблюдать.

Англичане гордятся этой революцией. Они называют её «достославной революцией» 1688 года. В самом деле, - почти без кровопролития был совершен переворот, который произвел в Англии большие перемены.

«Славная» революция 1688 года открыла собой новую эру в конституционной истории Англии. Она не ограничилась простой сменой династии, но навсегда положила конец абсолютистским стремлениям королевской власти и окончательно утвердила конституционную систему правления, которая с тех пор уже не подвергалась опасности. Конечно, и после 1688 года происходила борьба между королем и Парламентом, но предмет борьба стал уже иной и роли борющихся сторон переменились. Наследственная монархия сменилась «случайной, договорной монархией, созданной революцией и в силу этого занявшей с юридической точки зрения такое же положение, как и вновь завоеванная народная вольность»[13].

Для новой династии, получившей свой сан от Парламента, неудобно было оспаривать его права; она должна была уже заранее отказаться от всяких бесплодных попыток к агрессивным действиям и сосредоточить свои усилия на защите своих прерогатив.

Что касается Парламента, то он возобновил борьбу не для ограждения своих основных прав, которые ему были отныне вполне гарантированы, а для того, чтобы лишить монархию того преобладающего значения, которое ещё за нею оставалось. Зная, что его собственные права неприступны, Парламент, не заботясь об их защите, беспрестанно старался расширить их насчет королевской власти.

Парламент принял в 1689 году один из самых важных конституционных документов в истори Британского государства - Билль о правах. Он считается одним из основополагающих источников конституционного права Великобритании, хотя непосредственно положение этого документа сейчас практически не применяется и прямого действия не имеют.

В соответствии с Биллем о правах, корона предоставлялась Вильгельму и Марии на определенных условиях. В этом отношении был учтен опыт реставрации монархии 1660 года, когда Карла II призвали почти без дополнительных условий.

Условия Билля обозначили существенные изменения баланса власти между королем и Парламентом - в пользу последнего. В Билле говорится, что полномочия по приостановлению или созданию законов королем без парламентского согласия незаконны.

Сбор денежных средств для использования королем на основании прерогативы без парламентского согласия незаконен, как и расквартировка или содержание армии в мирное время.

Выборы членов Парламента должны быть свободны.

Объявление о том, что выступление членов Парламента должно быть свободно. Свобода слова и дебатов в ходе процедур в Парламенте не должна подвергаться сомнению в каком бы то ни было суде или ином месте вне Парламента.

Чрезмерный залог не должен взиматься, чрезмерные штрафы не должны налагаться, жестокие наказания не должны санкционироваться.

Право граждан подавать петиции в Парламент. Должно быть доступно разбирательство судом присяжных.

Для удовлетворения жалоб Парламент должен собираться часто.

Но в тоже время у короля сохранялось право вето на принятые Парламентом законы.

Билль был дополнен актом 1694 года, предписывавшим созыв каждого Парламента не позже, чем через три года после роспуска предыдущего и Актом о престолонаследии (об устроении) 1701 года, исключившим всякую возможность католикам возврата на английский престол и провозглашавшим независимость и несменяемость судей «пока они ведут себя хорошо». Акт 1701 года устанавливал ответственность министров перед Парламентом за свои действия, поскольку все постановления короля должны были скрепляться с этого времени подписями готовящих их членов Тайного совета (это правило в последствии получило название контрасигнатуры).

«Закон о престолонаследии» нужно было издать вот по какому случаю. У Вильгельма и Марии не было детей: когда Вильгельму и Марии предложили корону Англии, то было постановлено, что если у них не будет детей, то на престол вступит сестра Марии, вторая дочь Якова - Анна, а после неё - её сын. Протестанты и виги были спокойны: было кому царствовать в Англии после Вильгельма; нечего было опасаться, что придется вернуть Стюартов за неимением наследников. Но вдруг сын Анны умер, - и некому было наследовать престол после смерти Анны. Все виги и протестанты были опечалены и смущены смертью сына Анны. Неужели придётся опять приглашать Стюартов в Англию, опять посадить католика на английский престол?[14]

Виги не могли этого допустить. По настоянию вигов Парламент издал новый закон о престолонаследии. Этот закон совершенно отстранял от престола Якова, и его потомство, а корона Англии передавалась Георгу Ганноверскому, который был по женской линии потомок Якова I. Закон о престолонаследии устанавливал, что король английский непременно должен быть протестантского вероисповедания; король не мог уехать из Англии без разрешения Парламента; иностранцам запрещалось занимать какие-либо должности.

В этом же законе, как сказано выше, было установлено, что король действует через министров, и все постановления должны быть непременно подписаны кем-нибудь из министров. Но король назначал министров сам и причем назначал, кого хотел; он же мог и уволить министра, когда хотел. Для совещания король приглашал министров в свой «кабинет», отчего и министерство, т.е. все министры вместе, называются «кабинетом».

Когда было установлено, что король действует через министров, то Тайный Совет в целом потерял прежнее значение; королю важно было знать, что думают и чего хотят его министры, без которых он ничего не имеет права сделать, а до всего Тайного Совета ему не было никакого дела. На совещаниях министров король сам присутствовал и был председателем.

В законе о престолонаследии не забыты были суды. Англичане помнили, как обращались со своими судьями Стюарты, как они меняли их, если судьи отказывались постановить угодный им приговор.

Отстранение судьи по этому акту возможно было только по решению Парламента, вернее обеих его Палат, в порядке импичмента.

Чтобы на будущее время этого не могло быть, в законе о престолонаследии было сказано, что судебные комиссии будут назначаться и жалование им будет платиться и определяться, пока они будут вести себя хорошо.

По Акту король был лишен права помилования лиц, осужденных «против impeachmenta», возбужденному в палате. В нем также содержалось воспрещение лицам, рожденным вне Англии, Шотландии и Ирландии, а также вне зависящих от них владениях быть членами Тайного совета или одной из Палат и занимать военные или гражданские должности, а также принимать пожалования от короны. В целях уменьшения влияния короля на Парламент, королевским министрам и другим должностным лицам, «зависимым от короля» материально, запрещалось быть членами Палаты общин (этот запрет был снят впоследствии Актом 1707).

В статье IV говорится, что все короли и королевы обязаны управлять английским народом в соответствии с законами и все их подчиненные и министры должны нести обязанности службы, соблюдая те же законы. Законы Англии являются прирожденными правами её народа[15].

Все ученые-конституционалисты склонны отмечать, что в XVII веке в Англии произошли громадные конституционные реформы. Статуты этой поры сохранили свою силу по сей день. Менее, чем за одно столетие маятник власти окончательно качнулся от Монарха в сторону парламентского правления, хотя пока и не всецело представительного[16]. Можно отметить, что после принятия Билля о правах в Англии в рамках системы парламентского правления сформировался некий скелет, который на века утвердился в государстве, но требовал постепенного наращения на него элементов всех слоев общества, дабы сделать его как можно более представительным.

Английское государство вступило в XVIII век конституционной монархией, основы которой были заложены в принятых к этому времени документах: Великой Хартией Вольностей 1215, Петицией о праве 1628 и Биллем о правах 1689, а также позднее в Акте о престолонаследии 1701.

Глава 3. Становление английской конституционной монархии в XVIII веке

К концу XVII века противоречия между королем Вильгельмом и Парламентом обострились. Виги обижались на короля за то, что он принял новый состав, состоящий в большинстве из тори и даже внес туда Билль о всепрощении. Многие государственные должности он отдал тори. Виги негодовали, полагая, что Вильгельм должен назначать на ведущие государственные должности их, как самых верных и надежных своих слуг.

Столкновения короля и Парламента по многим важным вопросам, в том числе о налогах, стали все более частыми. И Парламент, как правило, одерживал верх.

Приняв в 1694 году Трехгодичный акт, король способствовал тому, что уже в 1700 в результате выборов к власти в Парламенте пришли тори. Партия тори относилась к Вильгельму очень враждебно, так что ему приходилось все время лавировать между нелюбовью к себе англичан, обидой вигов и презрением тори.

В марте 1702 года на престол вступила принцесса Анна. Все царствование королевы Анны (1702-1714) прошло в войне с Францией в союзе с другими европейскими государствами. Эта война была очень удачна для англичан; под начальством своего знаменитого, талантливого полководца лорда Мальборо, они одерживали блистательные победы; после 10 лет войны был заключен почетный мир. Англия получила земли на берегу Средиземного моря, у Гибралтарского пролива[17].

С восшествием на престол Анны Палата Лордов окончательно утвердилась как верховный политический орган и ещё более упрочил свое влияние к окончанию правления этой королевы. Сложившееся к этому времени двухпартийная система сыграла первостепенную роль в более высоком положении Палаты лордов. Влияние верхней палаты можно проиллюстрировать рассмотрением законопроекта «о случайном конформизме». Англиканцы получили к этому времени монополию на занятие публичных должностей. Раскольники, однако, стали прибегать к практике причащения в государственной церкви, что давало им право занимать подобные посты. Законопроект был направлен на искоренение этой хитрости. Партия тори, всегда придерживавшаяся англиканских устоев, возлагала большие надежды на новую королеву, сторонницу англиканской церкви. Внесенный в 1702 в Палату Общин законопроект был без труда принят парламентариями, даже несмотря на противостояние вигов.

Рассматриваемый период вообще характеризуется доминированием партии тори в нижней Палате, а партии вигов - в верхней.

В 1707 произошло знаменательное событие в истории английского государства - единение с Шотландией, закрепленное в договоре между двумя государствами, а затем в Акте об унии с Шотландией. Договор по сей день является составной частью неписаной британской Конституции, важнейшим источником конституционного права Британии. Основной смысл договора заключался в том, что он объединил два до той поры независимых Королевства Англии и Шотландии под властью единого Парламента Великобритании. Соответственно, новый союз стал именоваться Великобританией. До заключения данного договора, каждое из государств обладало своим собственным и суверенным статусом[18]. В Шотландии действовал свой Парламент и своя система частного права, отличная от английской системы.

Что касается вопроса о престолонаследии, королева желала, чтобы Яков III, её младший брат, после неё стал королем Англии. Но королева скрывала свои тайные желания и никому об этом не говорила. Последние годы жизни Анны, министрами были тори. Эти министры-тори разгадали тайные желания королевы тем более, что это были и их желания. Тори, со своей стороны, от всей души желали, чтобы Стюарты вернулись в Англию, и торийские министры стали деятельно подготавливать возвращение в Англию Якова III.

Тори уже забыли, что они претерпели при Якове. Надеясь, что когда Стюарты вернуться в Англию, они, - тори, будут господствовать в Англии и совсем раздавят своих врагов - вигов. Все, казалось, обещало успех: Георга Ганноверского никто в Англии не знал и не любил; сам Георг был совершенно равнодушен к Англии, жил в своем государстве, и мало думал об английском престоле; во всяком случае, Георг не стал бы защищать своих прав на английский престол, т.к. ими не дорожил. Палата Общин почти вся состояла из тори; большая часть населения Англии были также тори; министры считали, что в стране на каждого вига приходилось 4 тори[19].

В царствование Анны усиливается власть кабинета министров. Кабинет распространил свое влияние на все государственные дела. Авторитет Тайного совета падал с каждым днем и наконец за ним осталась лишь незначительная роль, бессодержательность которой прикрывалась торжественностью обстановки. Однако это, на вид уже бессильное, учреждение оказало ещё услугу государству, сохранив от нарушения порядок престолонаследия, установленный актом 1701 года, и помешав возвращению Стюартов. Королева Анна, поддерживаемая своими торийскими министрами, хлопотала о передаче престола своему брату, хотя в силу акта о престолонаследии корона должна была оставаться в Ганноверском доме. Успех этих интриг был уже почти обеспечен, когда королева опасно заболела. При этом известии двое пэров из вигов, герцоги Аргайль и Соммерсет, явились без приглашения в Тайный совет и созвали других советников, принадлежавших к их партии. Заговор был расстроен, и после смерти королевы Тайный совет провозгласил королем Англии Георга I Ганноверского.

Политика королевы Анны привела в результате к окончательному утверждению принципа политической однородности министерства, который и послужил первым шагом к его единству и сплоченности.

Так как тори принимали участие в якобитских интригах королевы, то после вступления на престол Георга I, на них стали смотреть, как на антидинастическую и антиконституционную партию. Сделавшись одинаково ненавистным и королю, сомневавшемуся в их верности, и народу, распространившему на них свою ненависть к Стюартам, они должны были на полвека уступить правление государством вигской аристократии.

Первые короли из Ганноверской династии были окружены вигами, как при дворе, так и в советах, и в парламенте. Кроме того, будучи немцами по воспитанию и симпатиям, являясь в Англию в зрелом возрасте, незнакомые с делами и порядками своего нового королевства, отличаясь слабохарактерностью и склонностью к удовольствиям, - они не могли взять на себя государственное управление. Поэтому заведование внутренней политикой естественно было предоставлено коалиции самых ревностных приверженцев династии и министрам, стоявшим во главе этой коалиции. При этих королях кабинет сделался однородным, а при Вальполе достиг даже тесной сплоченности; могущество его быстро выросло, и опираясь на обе палаты Парламента, он стал почти независимым от короля.

Георг I, который в английской короне видел главным образом денежные выгоды и важную поддержку для своих интересов в Германии, не знал даже языка своих новых подданных; а т.к. его министры и, в частности, Вальполь не говорили ни по-французски, ни по-немецки, то он вынужден был прибегать в разговоре с ними к варварскому латинскому языку. В виду этого неудобства он скоро совсем перестал присутствовать на совещаниях кабинета, и довольствовался докладом одного из министров о принятых резолюциях.

Это обыкновение, возникшее из случайного факта и возведенное теперь в конституционный принцип, естественно должно было оказать очень значительное содействие развитию кабинета. Отсутствие короля предоставляло каждому большую свободу при обсуждении вопросов и возможность более независимого решения. Кроме того для поддержания порядка и сплоченности и для руководства прениями явилась необходимость в председателе - первом министре.

Георг I совсем не говорил по-английски и ничего не понимал. Георг II говорил плохо, понимал мало. Ни тот, ни другой не любили Англию и нисколько не интересовались ею. Георг I больше времени проводил в Ганновере, чем в Англии. Когда после смерти Анны, Георг I отправлялся в Англию, один из его придворных спросил: «Как он будет управлять Англией?» Он ответил: «Я об этом и не думаю; это меня не касается; пускай управляют министры; это их дело, - они будут отвечать за меня, они пусть и управляют»[20]. Король так и сделал; он предоставил управлять Англией министрам. Англичане были очень недовольны тем, что оба Георга столь мало думали об Англии и совсем не заботились о стране. Но только их опасения были напрасны, так как это, напротив, было очень хорошо для Англии. За 45 лет англичане привыкли к тому, что король только царствует, но не управляет, а управляют министры при помощи Парламента.

И Георг I, и Георг II не бывали в совете министров, когда министры решали и обсуждали дела. За 50 лет вошло в обычай, что министры совещаются одни, без короля. Оба Георга только о том и думали, чтобы жить в мире и согласии с Парламентом; они во всем уступали ему.

Таким образом, постепенно вошло в обычай, что король должен делать так, как хочет Парламент.

Министрами оба Георга назначали вигов, т.к. их считали своими друзьями, на тори же Георги смотрели, как на своих врагов: ведь тори не хотели допустить Георгов в Англию и замышляли вернуть Стюартов. Министры-виги старались, чтобы, при выборах, в Парламент попадали виги, и Парламент составлялся почти из одних вигов; на все места военные, гражданские, духовные назначались виги; тори были в стороне более 45 лет виги управляли Англией; за это время то, что проповедовали виги, стало хорошо известно всему английскому населению.

Англичане забыли, что король когда-то мог нарушать законы и править без представительного органа или вопреки ему, и что можно было нарушать права членов Парламента; забыли, что можно запрещать печатать вольнодумные статьи в газетах и журналах или какие-либо книги. И это все было очень важно. Последующие короли предпринимали попытки вернуться к старине; они пытались править по своей воле и подчинить себе Парламент; пытаясь нарушать права депутатов.

Но им эти попытки не удавались, так как англичане крепко держались за свои права и упорно их отстаивали.

Между министрами-вигами, которые управляли Англией при Георге I и в первую половину царствования Георга II, был один замечательный человек - Роберт Вальполь. Он был сын зажиточного помещика; человек умный, с твердым характером; он хорошо знал и английский народ, и вигов, и тори, и короля, и Парламент; он изучал английские законы и уважал права народа; он знал хорошо людей и умел ими управлять; целых 20 лет, можно сказать, Роберт Вальполь один управлял Англией; он был первым среди министров; делал все сам; он сам выбирал других министров[21]. Эти министры должны были ему повиноваться.

Министры Георга I сначала были очень слабы, разделены внутренними распрями и неспособны господствовать над Парламентом. В 1721 году король несмотря на все свое нежелание вынужден был Палатой общин поручить формирование министерства Вальполю. Тогда образовалась первое действительно сильное сплоченное министерство, которое опираясь на Парламент, сумело внушить уважение к себе Георгу I и его приемникам. Искусный финансист и несравненный парламентский деятель с положительным и властным умом, Роберт Вальполь, сумел продержаться у власти в течение 22 лет. Он держал в руках и своих коллег и Парламент. Сила его влияния обусловливалась не одними только его талантами и политиками; дело в том, что он возвел подкуп в систему, и голоса депутатов продавались как любой товар. Тем не менее, его правление способствовало упрочению и развитию преобладания кабинета; последний при нем впервые стал представлять хорошо организованное целое, направляемое одним лицом - первым министром. К несчастью, единство кабинета всецело зависели от личной энергии Вальполя и не пережило его, но все-таки его правление оставило после себя прочные следы. Порвав с Палатой лордов, он всегда искал себе истинную опору в общинах, и начало явного преобладания нижней палаты относится именно к эпохе его министерства.

Само падение его ознаменовало новый шаг вперед в эволюции конституционного правления[22].

Он был первым главой кабинета, своим выходом в отставку признавший невозможность управлять страной без доверия Парламента. С другой стороны, он был последним министром, относительно которого была сделана попытка привлечь его к судебному преследованию по политическим мотивам: с этого времени отставка министра должна была служить достаточной гарантией, делающей излишним прежний процесс импичмента.

В своем первоначальном виде, в руках Стюартов, кабинет был лишь орудием, придуманным ими для того, чтобы успешнее осуществлять свою деспотическую власть. В то время министры действительно были слугами короля, верными исполнителями его воли, которым слабую степень независимости от него предавало лишь возможность подвергнуться уголовной ответственности. Но как только установился принцип политической ответственности министров, кабинет, подчиненный с этих пор двум властям, между которыми он должен являться посредником и примирителем, вышел из своего подчиненного положения и занял самостоятельное место в политическом организме страны, благодаря возможности бороться с одной из властей, опираясь на другую. Вскоре это равновесие было нарушено в пользу Парламента и ,освободившись от власти короля, кабинет рисковал подвергнуться владычеству Палаты общин. К счастью, солидарность министров, которая уже оказала им большую услугу в достижении независимости от монархов, спасла их авторитет и от этой новой опасности. Тот же принцип предохраняет их и в настоящее время от капризов нижней палаты и от нападок проистекающих из личной неприязни и зависти. Являясь в Парламент объединенными, они поддерживают друг друга своим общим авторитетом и влиянием, а выдвигая на первый план высшие интересы партии, удерживают большинство от распадения по незначительным вопросам и расстраивают коалиции, созданные интригами.

Так как теперь Парламент имеет дело не с отдельными министрами, а с министерством в целом, то в случае несогласия с ним, - вопрос сводится к тому, согласится ли большинство сразу покинуть своих вождей, обличенных его доверием и вызвать кризис, неизбежным последствием которого будет переход власти к другой партии[23].

Все эти факты раскрывают отчасти истинную роль кабинета в политической организации Англии. В XVIII веке он не является больше простым собранием королевских слуг или советников. С другой стороны, это также не простой исполнительный комитет Парламента, подобный другим его комитетам, и назначаемый законодательной властью для отправления исполнительных функций.

Древняя английская конституция признает трех главных носителей власти в государстве: короля, лордов и общины. Кабинет является четвертым носителем власти, хотя и зависящим от трех остальных и тесно связанных с ними как по своему происхождению, так и по функциям. Это паразитарный орган власти, как его удачно определил Гладстнон., живущий за счет других органов и неразрывно связанный с их существованием и поддерживающий в их деятельности единство и гармонию[24]. Назначаемый совместно королем и Палатой общин, путем прямого или косвенного их вмешательства, составленный из членов обеих палат, он осуществляет власть, полученную от короля и Парламента.

Кабинет представляет собой правительство в тесном смысле слова; это пружина, приводящая в движение все колеса политического механизма. Он является не только носителем исполнительной власти, но играет важную роль и в законодательстве. Его влияние простирается на все области государственной жизни нации, кроме правосудия и влияние это неограниченно, хотя его и нельзя назвать главенствующим.

Не следует, однако, преувеличивать и падение королевского авторитета. Носитель королевской власти в Англии в XVIII веке все таки не сделался куклой, приводимой в движение министрами, предписывающим делать ему все, что им вздумается, и помимо этой практической цели и чисто формальной роли, не имеющей никакого значения в государственном механизме. Королевский сан в политической организации Англии нельзя считать только украшением. «Население этой страны, - как говорил Лорд Дерби, - очень ошиблось бы, если вообразило, что король не оказывает действительного полезного решающего влияния на правительство. Он не является просто игрушкой в руках находящегося в данную минуту у власти правительства, т.к. государственные дела действительно находятся под его влиянием и благотворным контролем»[25].

Древняя власть монархов не уничтожилась, а только преобразилась. Прерогативы по закону принадлежащие короне осуществляются теперь министрами, но конституционные традиции сохранили за королем известные личные права, гарантирующие ему возможность несомненного воздействия на кабинет.

В XVIII веке монарх стал назначать своими советниками (т.е. министрами кабинета) лидеров парламентского большинства. Со временем закрепилась конституционная традиция, в силу которой лидер победившей на выборах в Палате общин партии, становившийся премьер-министром, сам формировал кабинет, чей состав лишь утверждался королем.

Что касается Парламента, то в 1716 году срок его полномочий одного созыва был увеличен до 7 лет (это положение сохранилось до 1911 года).

В силу обычая, король помимо права произвольного формирования кабинета, лишился ещё и права вето в отношении законов, прошедших и в Палате общин, и в Палате лордов (последний раз королева Анна использовала это право в 1707 году).

В акте о должностях была открыта возможность министрам избираться в нижнюю палату Парламента и тем самым представлять в ней кабинет.

В течение XVIII столетия парламент завоевал (методами политической борьбы) верховенство и стал полновластным господином в стране. Сущность верховенства и полновластия парламента ярко передана А. Дайси: "Власть и юрисдикция [парламента] так высоки и абсолютны, что они ни для кого и ни для чего не могут быть заключены в какие бы то ни было границы. [Верховное собрание] имеет верховную и бесконтрольную власть издавать, утверждать, расширять, ограничивать, отменять, возобновлять и объяснять законы относящиеся ко всевозможным областям, так как парламент есть то учреждение, которому конституцией вверена деспотическая неограниченная власть"[26]. В XVII веке парламент боролся за власть, в XVIII в. он развил и укрепил свое положение, для чего он использовал процедуры по организации и упорядочению своей внутренней деятельности. В течение этого времени были развиты и институционально оформлены многие процедуры, которые сложились до этого.

В XVIII веке сформировался институт председателя нижней палаты, определены основные полномочия, обязанности и функции спикера. Формирование этой должности способствовало установлению независимости общин от короны и лордов, формализации отношений между тремя частями парламента. Однако полная независимость общин от короны была невозможна в условиях слияния всех трех ветвей власти. Министры по-прежнему заседали в нижней палате, а спикер избирался от большинства, которое обычно поддерживало правительственные законопроекты и решения.

Установлению большей независимости, главенствующей роли общин способствовало окончательное становление финансовой процедуры, которая стала действенным рычагом в руках нижней палаты. Используя и развивая финансовую процедуру, общины вытеснили корону и лордов из процесса распоряжения финансами. Тем самым палата общин поставила под свой контроль деятельность исполнительной власти. Финансовая процедура обеспечивала осуществление парламентом конституционной функции по распоряжению денежными средствами.

Общины установили независимость не только от короны, но и от электората. Это нашло свое выражение в запрещении публикаций парламентских отчетов в периодической печати. Палата не стремилась кодифицировать свои права и правила процедуры, опасаясь ограничения своей компетенции. Общины защищали свои свободы (от короны, лордов, частных лиц) для обеспечения и укрепления своего положения, влияния в стране[27].

Как уже упоминалось, Семилетний акт закрепил основы олигархического правления в Британии. В условиях закрытости деятельности парламента от общества, патрон-клиентных отношений между членами обеих палат, политической борьбы между различными группировками двух основных партий процветали коррупция, взяточничество, подкуп. Тем не менее, члены парламента осознавали свою ответственность за эффективную деятельность государственного механизма. Поэтому в течение всего XVIII века практически неизвестны обструкции, хотя при проведении заседаний применялось немало уловок для затягивания или прекращения дебатов с целью протолкнуть или "зарезать" билль[28].

В этот же период появилась новая функция парламентских процедур -- защита меньшинства в нижней палате. Сами по себе парламентские процедуры нейтральны по отношению к партийной принадлежности членов палаты. Однако их тщательное соблюдение (вкупе со свободой слова в стенах парламента) гарантировало защиту тех, кто придерживался других точек зрения. До признания, а точнее игнорирования, общинами публикаций о парламентских заседаниях трибуна оппозиции оставалась единственной возможностью выразить неофициальное мнение и критиковать правительственный курс.

В результате формирования официальной оппозиции постепенно утвердился и вошел в конституционную практику общепризнанный принцип парламентского правления: глава правительства должен располагать поддержкой большинства в нижней палате.

Заключение

Рассматриваемый в данной работе период английской истории с Реставрации монархии до правления Георга III характеризуется становлением и укреплением основных государственных институтов и принятием важнейших конституционных актов.

С реставрации монархии изменяется положение монарха в политической системе государства, на первый план выходит Парламент, который «разрешил ему воссесть на престол». Происходит постепенное ограничение королевских прерогатив, причем происходит это как посредством принятия законов, так и с помощью неписанных правил.

Уже при Карле II происходит восстановление старых аристократов Англии и закрепляются преимущества ограниченных высших кругов общества. В какой-то мере это можно назвать компенсацией аристократии за период их временного отстранения от участия в решении важнейших вопросов жизни государства и общества во время Гражданской войны и Республики Кромвеля[29].

С восстановлением монархического правления аристократия полностью взяла под свой контроль весь Парламент, заседая в верхней его Палате и оказывая колоссальное влияние на формирование состава нижней Палаты через предоставление мест в Палате Общин так называемым «гнилым местечком» - малонаселенным территориям, находящимся под контролем самих крупных землевладельцев.

В это же время происходит оформление двух основных политических партийных группировок - тори и виги, отражавшие разногласия среди правящих классов. Тори, к которым относились преимущественно сторонники короля, связанные с крупным землевладением, а также большинство англиканского духовенства, приобрели в результате реставрации значительное политическое влияние; монархия была для них лучшей гарантией обеспечения их интересов. За тори следовала и большая часть отсталого сельского населения. Противостоящие им виги, последователи крупных буржуазных антироялистов времен революции в сочетании с расцветающими финансистами и могущественными сельскими аристократами осознавали свою силу и не ощущали столь острой потребности искать поддержку у короля. Их поддерживали городская средняя и мелкая буржуазия, а так же свободные крестьяне.

Политические притязания тори и вигов в конце XVII века и послужили стимулом для равномерного соотношения власти между монархом и Парламентом, приведшим к значительным ограничениям роли короля.

В результате государственного переворота 1688-1689 конституционная монархия была окончательно признана формой правления для Англии. Принцип подчинения короны Парламенту вначале наметил лишь общие рамки, в пределах которых политические формы должны были только ещё выработаться. Тем самым английскому государству выпало на долю историческая задача создать основы буржуазно-парламентской системы.