Аргументы против узаконения смертной казни

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

План

Введение

1. Смертная казнь. «За» и «против»

2. Этические аргументы Чезаре Беккариа против смертной казни

3. Смертная казнь в русской культуре и философии

Заключение

Список литературы

Введение

Современные словари дают такое определение смертной казни - лишение человека жизни в качестве наказания. Может быть узаконенной государством и осуществляться по вступившему в силу приговору суда или (исторически) по решению иных государственных или военных органов.

В современном цивилизованном обществе смертная казнь во многих юрисдикциях является незаконной, а в других -- законным уголовным наказанием лишь за чрезвычайно тяжкие преступления. Однако в Китае она применяется достаточно широко и за меньшие проступки, такие как: взяточничество, сутенёрство, подделка денежных знаков, сокрытие налогов, браконьерство (в частности, добыча амурского тигра) и другие. В российской и советской юридической практике для обозначения смертной казни в разное время использовались эвфемизмы «высшая мера социальной защиты», «высшая мера наказания», а в более поздние времена «исключительная мера наказания», так как официально считалось, что смертная казнь в СССР как мера наказания не практикуется, но применяется в виде исключения как наказание за особо тяжкие общеуголовные и государственные преступления. Наиболее распространённым видом смертной казни в современном мире является расстрел. Также широкое распространение имеют повешение, смертельная инъекция, электрический стул, отсечение головы и побиение камнями.

Испокон веков мыслители и философы пытались сформулировать этическую аргументацию против смертной казни. Некоторые из этих аргументаций так и оставались лишь словами на бумаге, а иные действительно повлияли на проведение первых либеральных реформ и даже больше - лягут в основу первого современного уголовного кодекса, который был издан в Тоскане великим герцогом Леопольдом в конце XVIII века.

В данной работе я обращаюсь к трудам таких мыслителей и философов как Чезаре Беккариа, Владимира Соловьева, Николая Бердяева. Я попробую выделить причины возникновения и существования смертной казни, выявить аргументы против лишения человека жизни в качестве наказания.

1. Смертная казнь. «За» и «против»

Смертная казнь как высшая мера наказания вызывала и вызывает ожесточённые споры. Аргументацию «за» и «против» смертной казни можно найти в религиозных текстах («око за око», «не убий»). Как за отмену, так и за применение смертной казни высказываются различные политики и общественные деятели. Среди аргументов можно выделить следующие основные:

Аргументы «против»

· Возможность судебной ошибки

· Отсутствие борьбы с причиной

· Противоречие «международным нормам»

Аргументы «за»

· Защита общества

· Сдерживающее воздействие

· Экономическая несправедливость пожизненного заключения

· Месть

· Смертная казнь как акт гуманизма

Противники смертной казни утверждают, что нигде ещё не удалось создать юстицию, работающую без ошибок. А это, при наличии смертной казни, означает, что неизбежно казнят невиновных.

Ошибки при вынесении смертных приговоров встречаются относительно часто: согласно исследованиям в 1987 году среди смертных приговоров, вынесенных в США, было 349 ошибочных, причём 23 из них было приведено в исполнение. Согласно данным других исследований, с 1978 по 2007 год в США был вынесен оправдательный приговор в отношении 126 лиц, ранее осуждённых к смертной казни; при рассмотрении 2/3 дел данной категории допускались существенные судебные ошибки, в 82 % случаев, когда изначально осуждённому назначалась смертная казнь, при пересмотре дела суд выбирал более мягкую меру наказания. Случаи оправдания несправедливо осуждённых к смертной казни (нередко через десятки лет после вынесения приговора) встречаются и в истории Великобритании, Бельгии, Филиппин, Турции, Малайзии, Китая, Белиза, Пакистана, Украины, Японии и др. В России в 1998 году Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда отменила приговоры 11 лиц, осуждённых к смертной казни из-за ошибок в применении норм уголовного и уголовно-процессуального права. В целом в 2006 году высшей судебной инстанцией отправлялось на новое рассмотрение или прекращалось 61,2 % дел, причём только за отсутствием события преступления было прекращено производство в отношении более 30 лиц.

Проблема сдерживающего воздействия смертной казни имеет давнюю историю. Так, ещё в Древней Греции устрашающее воздействие смертной казни ставил под сомнение Диодот.

Отмечается, что в большинстве случаев преступник рассчитывает избежать наказания, вследствие чего смертная казнь не оказывает должного сдерживающего воздействия. Кроме того, человек, совершивший преступление, наказываемое смертной казнью, и преследуемый правосудием, может посчитать, что находится в ситуации, когда ему нечего терять, в результате чего совершает новые преступления, в том числе с целью избежать ответственности. Отмечается, что смертная казнь неэффективна в отношении одной из наиболее опасных категорий современных преступников: террористов, а также совершающих преступления по экстремистским и политическим мотивам, так как многие из них являются смертниками или постоянно рискуют жизнью в ходе совершения преступления. Аналогичные эксперименты проводились и в других странах, они показали, что отмена смертной казни не вызывает значимых изменений в динамике убийств.

В научных исследованиях отсутствуют убедительные доказательства того, что смертная казнь является более эффективным средством снижения уровня преступности, нежели другие виды наказаний. В последнем таком исследовании, проведённом по заказу ООН в 1988 году и дополненном в 2002 году, изучалась связь между смертной казнью и количеством убийств и был сделан вывод:

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Казнь преступника порождает иллюзию того, что общество «очистилось» и что жизнь его членов стала более безопасной. Казнь не способствует борьбе с социальными причинами тягчайших преступлений. Напротив, атмосфера жестокости и кровожадной беспощадности в обществе, которая легитимизуется государством, использующим смертные казни, лишь создаёт новые предпосылки и благоприятные условия для ещё более страшных и жестоких преступлений.

Практике известно достаточно много случаев, когда установление за определённое преступление смертной казни не только не приводит к снижению его показателей, но и даёт обратный результат, либо приводит к совершению более тяжких преступлений. Так, указом Президиума Верховного Совета СССР от 30 апреля 1954 года была введена смертная казнь за умышленное убийство. Результатом стал рост числа совершаемых убийств за счёт того, что преступники, чтобы уменьшить вероятность привлечения к ответственности, стали убивать не только потерпевших, но и свидетелей своих деяний. Введение в 1961 году в СССР смертной казни за изнасилование с отягчающими обстоятельствами не привело к снижению числа изнасилований. В то же время, возросло число убийств, сопряжённых с изнасилованиями, так как преступники стремились лишать жизни своих жертв, чтобы те не могли дать против них показания.

Основные религии исповедуют гуманизм, доброта, сострадание и мягкосердечность, но это не мешает им признавать смертную казнь, как форму правосудия. Однако от древности вплоть до XIX века смертная казнь применялась повсеместно. Например, в Ветхозаветные времена Израильское государство должно было наказывать смертью людей, демонстративно нарушающих религиозные запреты. Такое наказание считалось не уничтожением Божественного творения, а восстановлением Божественного порядка вещей. Христианские страны применяли смертную казнь в разнообразных видах и в огромных масштабах на протяжении почти 1500 лет -- как за уголовные, так и за религиозные нарушения, а последние случаи публичного сожжения еретиков происходили в Европе ещё и в XIX веке. По мнению ряда противников смертной казни, использование её как средства восстановления социальной справедливости представляет собой возврат к принципу талиона, отвергнутому современным правом, что порождает правовой нигилизм. Кроме того, отмечается, что даже смерть убийцы далеко не всегда способна восполнить тяжесть потери.

Многие противники смертной казни убеждают оппонентов в том, что пожизненное заключение это более жёсткое наказание. Тем не менее, сторонники смертной казни приводят определённые доказательства, что пожизненное заключение для убийц это более мягкая участь, а смертной казни преступники боятся больше всего. Отмечается, что пожизненно заключённые занимаются творчеством, создают ансамбли, что ставит под сомнение суровость пожизненного заключения.

Любое заключение, в том числе и пожизненное, полностью не устраняет угрозу безопасности общества. Так, при пожизненном заключении не исключается побег осуждённого. В России и в мире случаи удачных побегов из колоний для осуждённых на определённые сроки и пожизненное заключение имели место. В большинстве случаев преступников удавалось поймать и вернуть в тюрьму, но при этом проходило много времени. За это время преступник может совершить новое преступление.

Существует опасность для охранников тюрем и сокамерников убийц. На камере каждого пожизненного осуждённого висит табличка, где коротко описывается преступления осуждённого (например «Убил с особой жёсткостью шесть детей») и склонен ли он к агрессии. Известны случаи когда преступники продолжали совершать убийства даже в тюрьме. К примеру, известный колумбийский серийный убийца Педро Алансо Лопес, приговорённый за убийство четырёх человек к восьми годам заключения, убил четырёх сокамерников в тюрьме. Другой серийный убийца, американец Дональд Гаскинс смог даже совершить заказное убийство, находясь в тюрьме. Осуждённый за убийство восьми человек в тюрьме он совершил по заказу человека, находившегося на свободе, убийство своего сокамерника Рудольфа Тинера, взорвав ему голову. После этого Гаскинс был приговорён к смертной казни, что и было сделано.

Из знаменитой тюрьмы Алькатрас неоднократно пытались совершить побеги люди, совершившие преступления, но не осуждённые на смертную казнь. При этом неоднократно происходили убийства охранников и заключённых, не участвовавших в побегах. Так в 1938 году при неудачной попытке побега был убит безоружный охранник, кроме того погиб один из бежавших. Самая известная попытка побега из Алькатраса, была предпринята тремя заключёнными со 2 по 4 мая 1946 года, в результате которой были убиты 2 охранника (один скончался от тяжёлых ранений позже) и 3 причастных к побегу заключённых, а 14 охранников и один заключённый получили ранения.

При этом если нет смертной казни, то получается замкнутый круг. Преступник убивает охранника, зная, что всё равно из тюрьмы не выйдет, поэтому новый срок, который будет поглощён пожизненным заключением, или второе пожизненное заключение ничего не изменят. Ухудшить жизнь осуждённого никак нельзя -- он останется в своей тюрьме для пожизненно заключённого, так как другого наказания нет. Убийства охранников тюрем заключёнными происходят во всём мире.

Возможно освобождение по амнистии (в том числе и при смене политического режима). Практически существующие нормы отбывания пожизненного заключения, по крайней мере, в Российской Федерации, не исключают выход приговорённого на свободу через 25 лет. Даже в случае пожизненного заключения без права на досрочное освобождение (такая формулировка существует в законе США) у преступников есть возможность выйти на свободу. В частности, если преступник является гражданином другой страны, его могут депортировать отбывать наказание на родину, где возможно его помилование и немедленное освобождение.

Многие родственники жертв считают справедливой смертную казнь и не верят в пожизненное заключение как способ возмездия. Принцип талиона -- «Око за око, зуб за зуб, жизнь за жизнь» в данном случае не работает в буквальном смысле этого слова, так как преступник остаётся жить.

Важно разграничивать месть и возмездие, и если родственник жертв просит о жёстком наказании со стороны государства, это не есть месть, а справедливое возмездие. Многие признают факт неэффективности смертной казни с точки зрения криминалистики, но при этом говорит об адекватном воздаянии соответствующем совершённому преступлению. Ученые же считают, что если отнята жизнь другого человека, то единственное возмещение -- жизнь преступника, абсолютно, она должна быть отнята у него. Потерпевшие же в большинстве своём признаются, что хотят смертной казни убийцам, считая это справедливой карой, соответствующей содеянному. О возмездии иногда просят не только потерпевшие, но и нейтральные люди возмущённые преступлением, выражая свою позицию на демонстрациях и пикетах.

2. Этические аргументы Чезаре Беккариа против смертной казни

К миланским просветителям с мировой известностью относится также Чезаре Беккариа (1738-1794). Его сочинение "О преступлениях и наказаниях" (1764) переводилось на разные языки, комментировалось и обсуждалось по всей Европе. Беккариа существенно повлиял на умы общественности и государственных деятелей того времени, что способствовало проведению первых либеральных реформ правосудия и уголовного права в просвещенных монархиях Австрии, Пруссии, Швеции, Тосканы (отмена пыток, сокращение применения смертной казни, утверждение принципа законности). В 1786 идеи Беккарии легли в основу первого современного уголовного кодекса, который был издан в Тоскане великим герцогом Леопольдом (впоследствии, в 1790--1792, император Леопольд II). В частности, в нём впервые в Европе была полностью упразднена смертная казнь. Беккариа в своем трактате обратил внимание к проблеме пыток и смертной казни. "Факт преступления или определен, или не определен; если определен, для наказания достаточно стабильного закона и пытки не нужны, поскольку нет нужды в признании самого обвиняемого; если же факт не установлен, то нельзя мучить невиновного, потому что, согласно закону, невиновен человек, преступление которого не доказано".

Еще более важными были его аргументы против смертной казни. Беккариа исходит из принципа: человек - это личность, а не вещь; люди объединяются в общество на основе договора ради защиты и безопасности; преступления - ущерб обществу в том смысле, что они угрожают его безопасности; наказания законны только тогда, когда они препятствуют новым бедам, новому страху и опасности. На основании этих принципов миланский просветитель заключил, что предпочтительнее предупреждать преступления, чем угрожать смертной казнью. Если предупрежденные меры оказались недостаточными и совершено преступление, соразмерное наказание должно последовать немедленно, без каких бы то ни было проволочек.

Смертная казнь, по мнению Беккариа, неприемлема по трем причинам: Никто не имеет права лишать жизни и тем более отдавать жизнь на произвол судьи; жизнь - высшее благо, и ее насильственное прекращение не входит в компетенцию общественного договора. Многовековой опыт говорит, что пытки и смертная казнь не устрашает никого и никого еще не удержали от нанесения обществу ущерба; напротив, пример человека, в течение длительного времени лишенного свободы и вынужденного тяжко трудиться, удерживает от совершения преступлений, так как открывает перспективу более мучительную, чем смерть, которая, хотя и насильственна, но мгновенна. Наконец, смерть в соответствии с законом - противоречие по определению. Законы не могут запрещать убийство и одновременно предусматривать его в виде наказания: "Мне кажется абсурдным, что законы как выражение общественной воли презирают и осуждают убийство, но сами допускают его и для отвращения граждан от убийства назначают убийство публичное". Несмотря на эти три аргумента, Беккариа признает, что, по крайней мере, в одном случае смертная казнь неизбежна: когда обвиняемый обладает такими связями, что может угрожать обществу, даже находясь в заточении: "Смерть некоторых граждан необходима, когда нация теряет свою свободу, или в период анархии, когда беспорядки занимают место законов". Беккариа воспроизводит старую логику оправдания убийства тирана.

Чезаре Беккариа в ходе исследования вопроса о том: действительно ли смертная казнь полезна и оправдана при хорошо устроенном правлении, пришел к выводу, что «смертная казнь не является правом и не может быть таковым». Философ считал, что смертная казнь - это «война государства с гражданином в тех случаях, когда оно считает полезным и необходимым лишить его жизни». Беккариа верил, что если он докажет, что смертная казнь ни полезна, ни необходима, то он выиграет дело человечества.

Но при всех своих гуманистических взглядах, миланский мыслитель предполагал, что смертная казнь может считаться необходимой только по двум причинам. Первая заключается в том, что гражданин, несмотря на лишение свободы, продолжает оставаться влиятельным и могущественным, угрожая безопасности государства, ибо уже сам факт его существования несет в себе угрозу для правящего режима. Смерть гражданина делается, следовательно, необходимой, когда государство борется за то, чтобы вернуть или не потерять свою свободу, или когда беспорядок заменяет законы в эпоху анархий. «Но во время спокойного господства законов, когда существующий образ правления поддерживается всеми гражданами, опирается вовне и внутри на силу и общественное мнение и когда верховная власть является истинным представителем народа, а богатство покупает лишь удовольствия, но не власть» Беккариа не видел необходимости в лишении гражданина жизни, за исключением случая, когда его смерть является единственным средством удержать других от совершения преступлений.

Чезаре Беккариа предлагал заменить смертную казнь на пожизненную каторгу, считая, что это станет суровым наказанием и «удержит даже самую отчаянную душу от совершения преступления». Мыслитель считал, что ни фанатизм, ни тщеславие, которые порой помогают смотреть в лицо смерти спокойно и твердо, «не выдержат кандалов или цепей, ударов палкой, тюремной решетки». «Смертная казнь, как назидательный пример для народа, каждый раз требует нового преступления. При замене ее пожизненной каторгой одно и то же преступление дает многочисленные и длящиеся продолжительное время примеры» - резюмирует Беккариа.

Законы, создаваемые для смягчения нравов, не должны множить примеры зверства, что особенно гибельно, ибо смерть в силу закона свершается методически и с соблюдением правовых формальностей. Беккариа считал абсурдом, когда законы, представляющие собой выражение воли всего общества, законы, которые порицают убийства и карают за него, сами совершают то же самое. И для того, чтобы удержать граждан от убийства, предписывают властям убивать. Миланский мыслитель предполагал, что народ должен задуматься о том, что «эти законы - не что иное, как ширма, скрывающая насилие и продуманные и жестокие формальности правосудия; они не что иное, как условный язык, применяемый для большей безопасности при уничтожении нас, как жертв, приносимых на заклание ненасытному Молоху деспотизма".

Миланский мыслитель Чезаре Беккариа сетовал на то, что голос философа, слишком слабый, потонет в шуме и гвалте многих, которые идут на поводу у слепой привычке. Но в тоже время, у него теплилась надежда, что «голос мой найдет отклик в сердцах немногих мудрецов, рассеянных по лику земли».

3. Смертная казнь в русской культуре и философии

В современном мире среди наиболее сложных гуманитарных проблем стоит вопрос смертной казни. Трудности с принятием или отвержением казни испытывает не только общество в России, но и всё человечество. Даже такие государства, которые официально постулируют принципы гуманизма и демократии, например США, по-прежнему практикуют смертную казнь. Что же касается русских людей, то они оказались перед сложным испытанием, характеризующим глубину антропологического кризиса русской культуры. В тех условиях, когда убийства в стране весьма частое явление весьма трудно сохранить высокие представления о самоценности жизни человека. Владимир Сергеевич Соловьёв, русский религиозный мыслитель, прав в таком суждении: «Этот печальный мир приличнее называть царством смерти, нежели Царством Божиим». Существует мнение, что страх перед смертной казнью остановит преступников. На самом деле действительность свидетельствует об обратном. Преступника, решившего осуществить злодеяние, закон, даже самый суровый, не остановит, ибо индивид, совершая преступления, о законе вообще не думает. Злодеяние совершается не в силу развитости или неразвитости права, силы или бессилия закона - зло движется лишь одним - бездуховностью. В конце концов, правитель Валахии Влад, прозванный Цепесом (колосажателем), в своих землях навёл почти идеальный правопорядок. Человек мог бросить золотую монету на улице, а на следующий день её подобрать. Никто не смел, покуситься на чужую собственность. Разве не идеал правопорядка?! Конечно, никто за монету не желал быть посаженным на кол. Так что неудивительно, что Влад Цепес впоследствии был прозван Дракулой. Интересно, кто бы мечтал о таком честном обществе Влада Цепеса?! Другой пример нам подал Адольф Гитлер, по приказу которого тех граждан, которые не оплатили проезд в общественном транспорте, ждала расстрельная команда. Стоит ли билет жизни человека, причём, возможно, бедного? Наконец, в древней Греции законы царя Драконта, известные как драконтовские, одинаково карали и убийцу, и мелкого жулика, но на практике такие жёсткие законы оказались не в состоянии остановить преступность. В общем, страх - это не панацея от всех бед.

Чтобы понять, насколько идея принятия смертной казни чужда русской культуре, важно обратиться к последней, а также к такой элитарной сфере культуры, как философия. Именно в ней происходит глубокое осмысление и выкристаллизация тех ценностей, установок, идеалов, которые свойственны данной культуре и которые соответствуют априорному содержанию природы человека.

В первую очередь, заметим, что ряд исследователей, например В.В. Зеньковский, в качестве одной из черт русской философской мысли называют её антропологический характер: в учениях многих русских философов проблема человека, смысла его жизни занимают ключевое место. Многие исследователи обращают внимание на гуманистическое начало в идеях такого мыслителя, как В.С. Соловьёв. О нём Н. Зернов пишет так: «Соловьёв не принадлежал к кругу революционеров; любая форма агрессии была чужда его натуре, и в своих лекциях он резко осуждал людей, надеявшихся принести русскому народу счастье путём насилия и обмана». Взгляды Соловьёва относительно права достаточно часто вызывали полемику в среде его современников. Так, выступления В.С. Соловьёва с острой критикой уголовного права вызвали возражения у Б.Н. Чичерина. Другой философ, И.А. Ильин, с рядом оговорок допускал использование смертной казни. Всё же и Ильин в своих оправданиях казни исходил из гуманистических, охранительных принципов. В целом же мысль о допущении смертной казни у многих русских мыслителей вызывала протест. «Есть зло общественное - оно в том, что людская толпа, индивидуально порабощенная злу, противится спасительным усилиям немногих лучших людей и одолевает их; есть, наконец, зло физическое в человеке - в том, что низшие материальные элементы его тела сопротивляются живой и светлой силе... Это есть крайнее зло, называемое смертью», - замечает в «Трёх разговорах...» В.С. Соловьёв.

Отметим, что среди положений В.С. Соловьёва, занимавших принципиально важное место в его критике уголовного права, было непринятие наказания преступников, поскольку любая кара, по его мнению, противоречит нравственности. Мыслитель пишет: «Сущность права состоит из двух нравственных интересов: личной свободы и общего блага... последний интерес может только ограничивать первый, но ни в каком случае не упразднять его... Поэтому меры против преступника никак не могут доходить до лишения его жизни или до отнятия у него свободы навсегда». В.С. Соловьёв замечает, что грешников следует исправлять, а не судить. Философ в данном вопросе стремится распространить идею бесконечного добра на все сферы общественной жизни, в том числе и на правовую. Философ замечает, что из безусловного и всеобъемлющего свойства добра можно вывести только то суждение, что ему, добру, не полагается никаких границ в его осуществлении. Тем не менее, в других своих положениях Соловьёв допускает наказание, но в нём он видит проявление деятельного человеколюбия, законное, принудительное применение злой воли, как на благо общества, так и на благо человека, совершившего правонарушение. Однако допущение убийства возможно лишь тогда, когда нет возможности обратиться к силе закона в конкретный момент времени, а под угрозой оказывается жизнь или честь человека. Как мы видим, центральной фигурой в учении Соловьёва был человек, жизнь которого рассматривалась через призму возможности его духовного совершенствования и характеризовалась как абсолютная самоценность. Можно предположить, что такое представление в значительной степени основывалось на постижении мыслителем исторического опыта русского народа, придававшего первостепенное значение высоконравственной жизни в продвижении к спасению человеческой души.

Рассмотрим исторических предпосылок, которые, способствовали повышению ценностного статуса личности в обществе.

В дохристианской Руси осознание сущности человека происходило в основном через призму родовых отношений, в системе которых его значимость мыслилась только посредством принадлежности индивида к роду. Доминирующие установки, принципы и традиции в общине были направлены на коллективную, а не личностную идентификацию в социокультурном пространстве. Самого же понимания человека как самостоятельной персоны в роду не могло быть в принципе, ибо коллективная установка препятствовала объективации всякой индивидуальности. Существенные изменения в понимании человека как ценности внесло христианство, которое было призвано обеспечить новое единение людей, причём не на родоплеменном, а на государственном уровне. Отличительной чертой такого сплочения стало отношение к человеку как к творению Божьему, как к "храму Божьему".

Свидетельством о восприятии человека в христианской Руси как существенной ценности может стать весьма редкое использование смертной казни, которая стала распространяться среди руссов только с приходом монголо-татар (1237-1480) и впервые получила правовую санкцию в судебнике 1497 года. На Руси в конце Х века произошла трансформация понимания преступления, как явления общественной и индивидуальной жизни. Если в языческой среде убийство или воровство рассматривались в качестве злодеяния против другого человека как отдельного субъекта, то христианство заставило взглянуть на преступление как на акт, направленный против души самого злоумышленника. Со времени принятия христианства человек за преступные действия стал «наказываться правосудием во имя Божие». Если обратиться к "Поучению..." Владимира Мономаха, то заметим такую установку: "Ни правого, ни виновного не убивайте и не повелевайте убить его...". В данном случае мы видим принципиально иной подход к жизни любого индивида. Согласно христианству, каждая жизнь дорога, поскольку в ней человек обретает духовное спасение, и всякий миг бытия обладает существенной ценностью, ибо во всякое мгновение, даже если это и произошло перед самой кончиной человека, тот может чистосердечно раскаяться и обратиться к Богу. Таким образом, первым аргументом против смертной казни может быть то, что государство, санкционируя казнь преступника, лишает его возможности на духовное исцеление.

Не менее важным аспектом применения смертной казни - как узаконенного убийства - является то, что для её осуществления нужен исполнитель, т.е. палач.

Действительно, если мы обратимся к истории, то увидим, что, например, древнеримские гладиаторы, получившие от императора деревянный меч - символ свободы, - оставались, как правило, на арене и по-прежнему дрались на потеху публике. Другой пример, уже из недавней истории СССР позывает то, что после роспуска сталинских лагерей многие члены расстрельных команд оказались в составе криминальных групп. Всё это подтверждает справедливость таких библейских строк: «Всякий, делающий грех, есть раб греха». Конечно, в странах, где применяется смертная казнь, есть средства, при помощи которых приговорённого изолируют от исполнителя настолько, насколько это возможно: например, исполнитель приговора может не видеть смерти осуждённого в газовой камере или на электрическом стуле. В целом же узаконивание смертной казни способно привести к тому, что государство, карая смертью одних преступников, из других людей (исполнителей смертного приговора) делает потенциально новых преступников или людей с нарушенным духовным здоровьем. Это и есть второй аргумент против смертной казни.

Обоснованность неприятия применения смертной казни будет неполной, если не рассмотреть, насколько смертная казнь может размыть сами основы государственности как формы общественного бытия.

В качестве исходной парадигмы для выкристаллизации третьего аргумента против смертной казни обратимся к дефинициям естественного и позитивного (положительного) права. В цивилизованных государствах всякая легитимная власть опирается на позитивное право, которое фиксируется в правовых документах и гарантируется государством. В то же время в философии права наряду с позитивным правом выделяется естественное право. Оно основывается на априорных формах миросозерцания, т.е. на чувстве нравственного, справедливого, способного фиксироваться в традициях, в религиозных нормах. Степень же развитости позитивного права определяется мерой его соответствия естественному праву. В философско-правовых взглядах И.А. Ильина естественное право непосредственно связано с правосознанием, без которого всякий закон, выражающий, озвучивающий право, превращается в костный, омертвелый рудимент, в фикцию. Всякий человек имеет чувство справедливого и должного по праву. Такое чувство закрепляется в традициях, в первую очередь религиозных. В этических же сводах крупных мировых религий обязательно прописывается греховность действия, направленного на лишение жизни кого-либо. Между тем именно на религиозных нормах основывались принципы государственности и, в частности, правового законодательства. В любом государственном законодательстве убийство рассматривается как одно из наиболее тяжких преступлений. Всё же государство подчас идёт на нарушение этого закона-заповеди, вследствие чего оно оказывается не в состоянии организоваться согласно принципам высшего блага. Нельзя недооценивать опасность такого явления, разрушающего те архетипы религиозного сознания, на основе которых зиждется само государство как форма общественного бытия.

Следует вспомнить, что само государство и город, как явление государственности, в древности рассматривались в качестве охраняемого богами места, в котором люди способны жить как боги. Нельзя забывать, что зачастую именно в законодательстве задаётся господствующий характер модели поведения людей в обществе. Поэтому-то право не должно предполагать какого-либо действия, прямонаправленного на лишение кого-либо жизни.

Думается, что допущение смертной казни есть попытка человека стать выше бога. Между тем история показывает, что человек, возомнивший себя сверхсуществом, обычно уподобляется демону.

В современном же мире отдельно взятый человек, наделённый властью, в состоянии направлять действия народа только в соответствии с господствующими тенденциями в самом обществе. Поэтому функции свехсущества берёт на себя нация и, следовательно, государство. Неудивительно, что в обществе, где государство может распоряжаться чужими жизнями, последние, по сути, обесценены, т.е. в своей значимости они подчинены интересам государства. Между тем, как заметил Н.А. Бердяев, по своей природе нация «всегда стремится к нетленности, к победе над смертью». Действительно, при таком подходе к пониманию цели нации смертная казнь противоречит предназначению всякого народа - утверждению идеалов духовного совершенства. Государственная власть должна быть направлена на защиту жизни, а не на убийство. Чтобы понять значимость последнего предложения, необходимо понять назначение власти. Здесь целесообразно обратиться к антропологическим воззрениям И. Канта, который выделяет такие составляющие, или задатки, человеческого существа: 1) задатки животности; 2) задатки человечности; 3) задатки личности. Первая составляющая представляется стремлением к самосохранению, продлению рода, а также к общению. Вторая компонента сводится к формам, или моделям социального поведения. Задатки человека как личности заключаются в его способности «воспринимать уважение к моральному закону как сам по себе достаточный мотив произвола».

Первые две составляющие этически нейтральны, но по воле человека могут принимать аморальные формы. Задатки же человека как личности, заложенные априорно, всегда связываются с чувством морального. Это чувство может остаться в неразвитом, зачаточном состоянии, но вместе с тем оно способно раскрыться, охватить все грани человеческой жизни. В то же время Кант считал, что в человеке есть предрасположение к совершению злого. Под словом предрасположение он понимал склонности, основание для возможных привычек. Оно отличается от задатков тем, что оно не врождённое, а приобретённое. Предрасположение к злому Кант связывал с возможностью отвержения чувства морального закона. Философ предлагал три вероятных причины непринятия морального закона. Во-первых, слабость человеческого сердца в соблюдении принятых максим морали. Во-вторых, смешение добрых и злых поступков, т.е. отсутствие чистоты морали. Например, когда индивид добивается достижения моральных целей посредством злых действий; когда индивид убивает, руководствуясь нормами морали, при этом «переступая порог дозволенного». Тем самым человек нарушает собственную природу. В-третьих, злонравность, или принятие злых максим.

Следует обратить внимание на вторую причину, ибо именно в принятии смертной казни проявляется смешение доброго и злого, когда общество желает достичь благих целей посредством греховных деяний. Такой циничный макиавеллизм не может способствовать духовному развитию людей - разве что дать им неофициальную санкцию на убийство, указав на то, что в обществе есть такие организации, которые имеют право лишить кого-либо жизни. Иными словами, принятие смертной казни противоречит самой природе государства, а поэтому опасна и для него, и для человеческого общества.

В условиях демократии для чиновника, который решает вопрос о легализации смертной казни, важно обращаться к общественному мнению. Демократия самая справедливая форма политического устройства страны, т.к. в демократическом государстве народ имеет то, что заслуживает, к чему стремится. В демократии нет механизма, который мог бы противостоять воле народа, а если эта воля направлена к злу, то таковое принимается обществом и превращается в господствующую тенденцию. По точному выражению Н.А. Бердяева, демократия превращается в «греховную похоть жизни... понимает власть как право, а не как обязанность». Признание права народа легализовать смертную казнь - это попытка узаконить убийство вообще, стремление представить убийство в качестве обычного рядового явления. Только такое общество может признавать право на казнь, где убийство является распространённым и привычным, где нет острого переживания трагедии смерти человека. Политик, утверждающий, что руководствуется волей народа, не всегда любит народ; но подчас просто озвучивает и легализует то, ради чего его полюбит народ.

Иначе говоря, сила государства должна заключаться не в человекоугодничестве и не в потворстве агрессивности, а в том, чтобы задавать разумное направление для духовного совершенствования людей и утверждать абсолютную самоценность жизни и чести человека. Конечно, право на зло будет приветствоваться теми людьми, которые привыкли к злу, но, если говорить о должном, то оно не должно быть прерогативой ни одного человека, ни одного государства. Причём должное нельзя воспринимать как некое утопичное обобщение, его надобно понимать как движущий, организующий принцип нации и государства. Как только человек говорит, что должное есть теоретически, но практически неосуществимое, он расписывается в собственной слабости, неспособности и нежелании духовно расти, а главное - в собственной недочеловечности, тем самым давая себе право на безответственность и преступные деяния. Между тем именно в восприятии должного как деятельной установки проявляется сила государства и нации, её духовность и благородство.

Заключение

Как следует, из всего выше сказанного, можно заключит, что признание права народа легализовать смертную казнь - это попытка узаконить убийство вообще, стремление представить убийство в качестве обычного рядового явления. Данный постулат проходит красной нитью через произведение всех выше указанных философов. При этом Чезаре Беккариа добавляет: «Мне кажется абсурдным, что законы как выражение общественной воли презирают и осуждают убийство, но сами допускают его и для отвращения граждан от убийства назначают убийство публичное». Беккариа считал абсурдом, когда законы, представляющие собой выражение воли всего общества, законы, которые порицают убийства и карают за него, сами совершают то же самое. Миланский мыслитель считал, что смертную казнь нужно заменить на пожизненную каторгу, считая, что это станет суровым наказанием и «удержит даже самую отчаянную душу от совершения преступления». казнь государство уголовный преступление

Смертная казнь, по мнению Беккариа, неприемлема по трем причинам: Никто не имеет права лишать жизни и тем более отдавать жизнь на произвол судьи; жизнь - высшее благо, и ее насильственное прекращение не входит в компетенцию общественного договора. Многовековой опыт говорит, что пытки и смертная казнь не устрашает никого и никого еще не удержали от нанесения обществу ущерба; напротив, пример человека, в течение длительного времени лишенного свободы и вынужденного тяжко трудиться, удерживает от совершения преступлений, так как открывает перспективу более мучительную, чем смерть, которая, хотя и насильственна, но мгновенна. Наконец, смерть в соответствии с законом - противоречие по определению. Законы не могут запрещать убийство и одновременно предусматривать его в виде наказания. Но при всех своих гуманистических убеждениях, Беккариа предполагал, что смертная казнь может считаться необходимой только по двум причинам. Первая заключается в том, что гражданин, несмотря на лишение свободы, продолжает оставаться влиятельным и могущественным, угрожая безопасности государства. Вторая причина - Смерть гражданина делается, следовательно, необходимой, когда государство борется за то, чтобы вернуть или не потерять свою свободу, или когда беспорядок заменяет законы в эпоху анархий.

Среди русских мыслителей особо выделяется Владимир Соловьев, в трудах которого смертная казнь занимала принципиально важное место в его критике уголовного права. Среди его положений было непринятие наказания преступников, поскольку любая кара, по его мнению, противоречит нравственности. Владимир Соловьёв замечает, что грешников следует исправлять, а не судить. Философ в данном вопросе стремится распространить идею бесконечного добра на все сферы общественной жизни, в том числе и правовую. Философ замечает, что из безусловного и всеобъемлющего свойства добра можно вывести только то суждение, что ему, добру, не полагается никаких границ в его осуществлении. Как и Беккариа, Соловьев допускает наказание, но в нём он видит проявление деятельного человеколюбия, законное, принудительное применение злой воли, как на благо общества, так и на благо человека, совершившего правонарушение. Однако допущение убийства возможно лишь тогда, когда нет возможности обратиться к силе закона в конкретный момент времени, а под угрозой оказывается жизнь или честь человека.

В ходе работы были выявлены два аргумента против узаконения смертной казни:

- государство, санкционируя казнь преступника, лишает его возможности на духовное исцеление;

- узаконивание смертной казни способно привести к тому, что государство, карая смертью одних преступников, из других людей (исполнителей смертного приговора) делает потенциально новых преступников или людей с нарушенным духовным здоровьем.

Но тот же миланский мыслитель Чезаре Беккариа сетовал на то, что голос философа, слишком слабый, потонет в шуме и гвалте многих, которые идут на поводу у слепой привычке. Но в тоже время, у него теплилась надежда, что «голос мой найдет отклик в сердцах немногих мудрецов, рассеянных по лику земли».

Список литературы

1. Бердяев Н. Философия свободы. М.: АСТ, 2002,

2. Георгиева Т. С. Христианство и русская культура, М., 2001

3. Зернов Н. Три русских пророка: Хомяков, Достоевский, Соловьёв М., 1995,

4. Ильин И. О сущности правосознания // Собрание сочинений в 10 т., Т. 4, М.: Русская книга, 1994,

5. Кант И. О сосуществовании злого принципа с добрым, или об изначальном злом в человеческой природе // Кант И. Собр. соч. в 6 томах - М., 1965

6. Соловьёв В.С. Нравственность и право, // Избранные произведения. Р.на./Д, 1998,

7. Толстой Л.Н. Божеское и человеческое // Собр. соч. в 14 т., М.: Изд-во художественной литературы, 1953,

8. Чезаре Бекарриа. О преступлении и наказании. М. 1995.

9. http://www.philosophy.ru/library/il/02/01.html

Размещено на Allbest.ru