Необходимая оборона

Количество лиц, совершающих общественно опасное посягательство, также оказывает определенное влияние на характер и способы защиты. При совершении посягательства группой лиц обороняющийся вправе применить к любому из нападавших такие меры защиты, которые определяются опасностью и характером действий всей группы. Естественно, чем их больше, тем большую опасность представляет посягательство.

Таким образом, минимальные возможности по отражению посягательства защищающегося позволяют ему при прочих равных условиях избрать более решительный способ отражения нападения.

При определении факта эксцесса обороны необходимо также учитывать и то обстоятельство, что по сравнению с посягающим обороняющийся всегда находится в худшем положении. Посягающий чаще всего заранее готовится к посягательству, выбирает наиболее удачный момент, чтобы застигнуть потерпевшего врасплох. Для обороняющегося же в большинстве случаев посягательство неожиданно.

Поэтому, находясь в состоянии сильного душевного волнения, вызванного внезапным посягательством, обороняющийся далеко не всегда в состоянии точно взвесить характер опасности и избрать соразмерные средства защиты, что, естественно, может иногда повлечь за собой причинение посягающему вреда в размере, объективно превышающем вред, угрожавший обороняющемуся. Такой вред далеко не всегда должен рассматриваться как причиненный при эксцессе обороны. Добросовестное заблуждение в этом случае должно учитываться и трактоваться в пользу оборонявшегося. Весьма удачным в этом плане представляется положение УК ФРГ, согласно которому, если лицо превышает пределы необходимой обороны из-за помешательства, страха или испуга, то оно не подлежит наказанию. В 2003 году подобные положения появились и в УК РФ: «Не является превышением пределов необходимой обороны действие обороняющегося лица, если это лицо вследствие неожиданности посягательства не могло объективно оценить степень и характер опасности нападения».

На практике также не всегда правильно оцениваются обороняющегося, нанесшего несколько ударов нападавшему. В этом случае обязательно следует проанализировать не только объективную характеристику ситуации, но и субъективное восприятие обороняющимся опасности. Если нападавший был значительно сильнее обороняющегося физически, агрессивен, продолжал совершать насильственные действия, а также, если обороняющийся был под впечатлением угроз и имевшего место ранее насилия, нанесение им нескольких ударов посягавшему не свидетельствует само по себе о превышении пределов необходимой обороны. Требовать от обороняющегося в каждом случае посягательства оставаться хладнокровным, мгновенно оценивать обстановку и соизмерять свои усилия по отражению посягательства с его характером и опасностью, нельзя.

Оценивая интенсивность посягательства, нельзя не учитывать и характеристику личности посягающего. Если он известен обороняющемуся как хулиган, не раз привлекался к уголовной ответственности и к тому же обладает агрессивным и злобным нравом, большой физической силой и тому подобными качествами, то против посягательства такого лица возможно применение более действенных мер защиты. Большое значение имеет место, время и вся обстановка, в которой происходит посягательство. Посягательство, совершенное ночью, в уединенном месте, зачастую требует более решительных средств защиты, чем совершенное днем на многолюдной улице.

Таковы основные признаки (критерии), которые должны учитываться при решении вопроса о наличии или отсутствии превышения пределов необходимой обороны. Каждый случай посягательства, не сопряженный с насилием, опасным для жизни, характеризуется своими особенностями, которые и определяют особенности каждого конкретного случая защиты. Поэтому соответствие обороны посягательству можно определить только на основе детального учета, анализа и оценки всех обстоятельств конкретного дела. Следует также подчеркнуть, что ни одно обстоятельство, отдельно взятое, не является главным, но любое из них может оказать влияние на решение вопроса в совокупности со всеми другими обстоятельствами конкретного дела.

В юридической науке существует взгляд, что превышение пределов необходимой обороны может быть двух видов:

1) чрезмерная оборона;

2) превышение пределов необходимой обороны, вызванное несвоевременностью защиты. Второй вид обороны признается не всеми юристами.

Противники признания превышения пределов при несвоевременной обороне говорят, что при отсутствии наличного посягательства не может быть и речи о превышении пределов обороны.

Согласно обратной точке зрения при наличии определенной совокупности условий превышения пределов необходимой обороны возможно. Такого мнения придерживался А.А. Пионтковский. Эта позиция разделяется и многими практическими работниками. Проведенное изучение уголовных дел о преступлениях, совершенных при превышении пределов необходимой обороны, показало, что дела, по которым констатирован «несвоевременный» эксцесс обороны, составляет около 25,4% от общего количества указанной категории. Верховный Суд СССР в своих постановлениях целому ряду уголовных дел, рассмотренных в различное время, также признал возможность превышения пределов необходимой обороны при ее несвоевременности.

Наиболее правильной в этом плане представляется точка зрения Т.Ю. Орешкиной. Она утверждает, что в данном случае в основу решения этого вопроса должно ложиться не отсутствие или наличие посягательства, а субъективное восприятие как посягательства обороняющимся действий посягающего. Кроме того, необходимо учитывать, что превышение пределов необходимой обороны признаются только умышленные действия, в случае причинения вреда по неосторожности не может быть уголовной ответственности. Такая ситуация и происходит при несвоевременной обороне.

Поэтому, по нашему мнению, если обороняющийся воспринимал ситуацию как угрожающую его законным интересам, если он имел все основания полагать, что посягательство уже началось или еще не окончилось, то он находился в состоянии необходимой обороны без превышения ее пределов. Если же обороняющийся осознавал, что посягательство уже завершилось, но действовал в состоянии нервного возбуждения, сильного душевного волнения, вызванного противоправным посягательством, то здесь речь может идти о действиях в состоянии аффекта.

Касаясь субъективной стороны превышения пределов необходимой обороны, следует подчеркнуть, что с момента вступления в силу УК РФ 1996 года основания для теоретических дискуссий о характере вины при превышении пределов отпали, так как в законе прямо на умышленный характер действий виновного лица. Это означает, что превышение пределов обороны может быть совершено как в случаях, когда обороняющийся предвидел возможность превышение пределов необходимой обороны, так и в тех случаях, когда он предвидел возможность превышения, но не желал, а лишь сознательно допускал, либо безразлично относился к наступлению данных последствий.

Ответственность за превышение пределов необходимой обороны в действующем УК РФ предусмотрена двумя статьями: ч.1 ст.108 УК РФ - убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны, и ч.1 ст.114 УК РФ - умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, совершенное при превышении пределов необходимой обороны.

Вместе с тем в действительности обороняющийся, превысив пределы необходимой обороны, может причинить посягающему вред здоровью средней или легкой тяжести, повредить или уничтожить его имущество. Должен ли в подобных случаях обороняющийся нести уголовную ответственность или он не подлежит уголовной ответственности? В теории уголовного права этот вопрос решается неоднозначно, высказываются прямо противоположные мнения. Так, А.Н. Попов считает, что причинение иного умышленного, помимо смерти или тяжких телесных повреждений, вреда при защите от общественно опасного посягательства не влечет за собой уголовной ответственности, поскольку это прямо не предусматривается в законе. И. Звечаровский понимает под условиями правомерности необходимой обороны, о которых говорится в п. «ж» ст.61 УК РФ и которые служат основанием для смягчения ответственности, такие условия как наличность, действительность посягательства и т.п., но не превышение пределов. Поэтому ответственность должна наступать только в случае причинения смерти или тяжкого вреда здоровью.

Противоположную позицию занимает Ю.М. Ткачевский, который пишет, что причинение иного вреда, помимо смерти или тяжкого вреда здоровью, при превышении пределов необходимой обороны не предусмотрено в качестве самостоятельных преступлений. Поэтому, по его мнению, в подобных случаях действия виновного лица квалифицируются по соответствующим статьям УК РФ, а факт превышения пределов необходимой обороны должен учитываться как обстоятельство, смягчающее наказание при постановлении обвинительного приговора.

Законодатель пошел по последнему пути, указав в п. «ж» ст.61 УК РФ, что факты нарушения условий правомерности крайней необходимости, необходимой обороны, обоснованного риска, задержания лица, совершившего преступления, исполнения приказа или распоряжения должны учитываться в качестве обстоятельств, смягчающих наказание. Это по существу означает, что не отрицается возможность ответственности и иного вреда при нарушении условий правомерности реализации указанных институтов.

По-иному решена данная проблема в ч.3 ст.36 УК Украины, в которой определенно, что превышение пределов необходимой обороны влечет ответственность лишь в случаях, специально предусмотренных в ст.118 и ст.124 УК Украины. В ч.3 ст.84 УК республики Беларусь содержится аналогичное решение проблемы.

Считаем, что в УК РФ должно быть закреплено положение о том, что ответственность только в тех случаях, когда это прямо закреплено нормами особенной части УК РФ.

Таким образом, анализируя судебную практику, можно сделать вывод, что превышение пределов необходимой обороны, очень специфичный, и трудно доказываемый вид необходимой обороны. Иногда суды ошибочно оценивают действия обороняющегося как превышение, не учитывая всех объективных и субъективных факторов. Следует сказать, что новелла уголовного закона, которая позволяет обороняющемуся причинять любой вред посягающему в том случае, если последний действовал неожиданно и не давал обороняющемуся возможности объективно оценить степень и характер опасности нападения, существенно сужает рамки наказуемого эксцесса обороны, но требует специального судебного толкования новых оценочных понятий.

При этом заслуживают внимания предложения ряда авторов, касающиеся состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 108 УК (убийство при превышении пределов необходимой обороны). Речь идет о том, чтобы исключить это преступление из категории убийств и именовать «причинением смерти при превышении пределов необходимой обороны». Такой подход, нам кажется наиболее благоприятным, он позволяет планомерно и всесторонне изучать материалы деяния.

Глава 2. Соотношение необходимой обороны и крайней необходимости. Отличие от других обстоятельств, исключающих преступность деяния

2.1 Соотношение необходимой обороны и крайней необходимости

Положение Конституции о возможности защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом, может быть реализовано не только при отражении общественно опасного посягательства, но и при устранении опасности иного рода. В УК РФ в качестве одного из видов обстоятельств, исключающих преступность деяния, предусмотрен институт крайней необходимости. Крайняя необходимость - это такое положение лица, когда оно вынуждено для предотвращения значительного вреда одним охраняемым законом интересам причинить (в качестве крайней меры) менее значительный вред другим охраняемым законом интересам.

Ст. 39 УК РФ гласит: «1. Не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или иных лиц, охраняемых законом интересам общества или государства, если эта опасность не могла быть устранена иными средствами и при этом не было допущено превышения пределов крайней необходимости.

2. Превышением пределов крайней необходимости признается причинение вреда, явно не соответствующего характеру и степени угрожавшей опасности и обстоятельствам, при которых опасность устранялась, когда правоохраняемым интересам был причинен вред равный или более значительный, чем предотвращенный. Такое превышение влечет за собой уголовную ответственность только в случаях умышленного причинения вреда».

Анализ данной статьи показывает, что крайняя необходимость, как в случае и необходимой обороны, правомерна, то есть исключает общественную опасность и противоправность деяния, лишь при наличии определенных условий, которые в совокупности характеризуют деяние как лишенное признаков преступления. «Состояние крайней необходимости возникает там, где сталкиваются два охраняемых законом интереса и сохранение одного (более важного) достигается принесением в жертву другого (менее важного)». Именно поэтому действия, совершаемые в состоянии крайней необходимости, полезны для общества, они правомерны и морально оправданы.

В характеристике крайней необходимости много сходства с необходимой обороной, но вместе с тем существуют и принципиальные различия. Как и при необходимой обороне, действия, совершенные в состоянии крайней необходимости, направлены на защиту охраняемых уголовным законом интересов личности, общества и государства. Лицо может защищать как свои личные интересы, так и интересы граждан. Так, например, пожарные уничтожают ближайшие к горящему зданию постройки с тем, чтобы избежать распространения огня и таким образом не причинить больший вред, реально угрожающий всем, кто проживает в районе пожара. Водитель автомашины с целью избежать столкновения с неожиданно выехавшим навстречу автобусом с пассажирами сворачивает на обочину и совершает наезд на пешехода, при этом пострадал один человек, но сохранена жизнь многим людям. Суть приведенных примеров также состоит в том, что лицо в опасной ситуации, грозящей причинить значительный вред, совершает действия, которые предупреждают этот вред, но при этом наносят ущерб меньшей степени.

Как и при необходимой обороне, возникает вопрос, являются ли действия, совершенные в силу крайней необходимости только правом или также обязанностью действующего. Если в отношении необходимой обороны ответ на него не вызывает особых затруднений ввиду того, что вред наносится только посягающему и вопрос заключается только в превышении пределов обороны, то при крайней необходимости он осложняется тем, что лицо, защищая одни интересы, причиняет вред другим.

Следует отметить, что защита соответствующих интересов может быть для одних правом, а для других - обязанностью. Защита связана с риском, в связи с чем она является главным образом служебной обязанностью отдельных категорий граждан: врачей, работников милиции, пожарных, военнослужащих, должностных лиц и т.д. Некоторые интересы, в частности жизнь человека, настолько ценны, что защита их становится не служебной, а общей обязанностью граждан, что закреплено в ст.125 УК РФ «Оставление в опасности». Во всех других случаях защита является правом гражданина, который может и отказаться от его осуществления.

Условия правомерности действий, совершенных в состоянии крайней необходимости, более разнообразны, чем при необходимой обороне. На это указывается и в самом законе. Ст.39 УК РФ предусматривает, что действия в состоянии крайней необходимости совершаются «для устранения опасности», не конкретизируя, однако, вилы опасности. Под опасностью в данном случае необходимо понимать причинение или реальную угрозу причинения вреда. Источником опасности при крайней необходимости может быть не только общественно опасное посягательство человека, как при необходимой обороне, но и действия иных факторов, не связанных с действием человека. К последним относят: технические средства (например, движение автомашины, потерявшей управление); вещества и предметы, представляющие повышенную опасность для окружающих (например, неразорвавшийся снаряд, оборвавшиеся провода линии электропередачи высокого напряжения); силы природы (гроза, наводнение, ураган, извержение вулкана); болезненное состояние (тяжелое ранение или иное заболевание, в том числе психическое, алкогольное); физиологические потребности (например, при голоде, сильном похолодании); животные (нападение собаки, медведя).

Наконец, отличие крайней необходимости состоит в направленности действий. Если в состоянии необходимой обороны вред причиняется только нападающему, то в рассматриваемом обстоятельстве - правоохраняемым интересам третьих лиц, лицам, не создававшим опасности. Отсюда логически и вытекает требование о меньшем размере наносимого вреда.

Понятие третьих лиц должно рассматриваться условно. Вред может адресоваться не только физическим и юридическим лицам, но и любым правоохраняемым интересам, в том числе государственным, например, правопорядку в целом.

Опасность при данных обстоятельствах не может быть устранена другими средствами, то есть средствами, не связанными с причинением вреда иным охраняемым правом интересам. Это одно из важнейших условий правомерности акта крайней необходимости, способ сохранения правоохранительного интереса за счет другого должен быть именно крайним. Если для предотвращения грозящей опасности у лица есть путь, не связанный с причинением кому-либо вреда, оно должно избрать именно этот путь. В противном случае ссылка на состояние крайней необходимости исключается, в этом также проявляется одно из существенных отличий крайней необходимости от необходимой обороны.

Хотя характерны для крайней необходимости, как и для необходимой обороны, следующие условия: наличность и действительность опасности, своевременность защиты. Первые два признака характеризуют опасность как уже возникшую и еще не прекратившуюся, существующую реально, а не в воображении защищающего. Здесь также существует институт мнимой угрозы. Действия при мнимой опасности квалифицируются аналогично институту мнимой обороны как фактическая ошибка. Защита, в свою очередь, должна соответствовать во времени грозящей опасности, при этом не имеет значения, миновала опасность в силу объективных причин, устранена самим лицом или кем-либо другим. Вред, причиненный до или после, выходит за рамки состояния крайней необходимости, и защита в зависимости от обстановки считается преждевременной либо запоздалой, что лишает ее правомерности.

Кроме того, существует еще одно отличие.

Поскольку вред при крайней необходимости причиняется лицу, не причастному к возникновению опасности, вопрос о возмещении ему ущерба приобретает важное значение.

По общему правилу, согласно ст.1067 ГКРФ, обязанность возмещения ущерба возлагается на лицо, его причинившее, то есть на действовавшее в состоянии крайней необходимости. Если опасность была создана виновным поведением другого лица, обязанность по возмещению ущерба возлагается на него. Суд с учетом обстоятельств дела может также возложить такую обязанность и на лицо, в интересах которого действовал при крайней необходимости причинитель вреда. При необходимой же обороне причиненный вред возмещению не подлежит.

Отличие рассматриваемых двух институтов можно провести на следующем примере.

Проезжая через железнодорожные пути, заглох легковой автомобиль, навстречу ему двигался поезд. Машинист К. решил применить обычное торможение, а не экстренное, тем самым в результате оказалось двое погибших пассажиров автомобиля и один легко раненый пассажир поезда. Здесь налицо состояние крайней необходимости.

Вред является в данном случае наличным и действительным, это является схожим с необходимой обороной.

Но опасность исходит не от лиц, которым причиняется вред, а от технического средства, а точнее от его неисправности. И К. делает выбор между жизнью двух людей и жизнью и здоровьем многих, тем самым, выбирая меньший вред.

Таким образом, несмотря на сходство в механизме реализации, между состояниями необходимой обороны и крайней необходимости имеется все-таки ряд радикальных отличий.

2.2 Отличие необходимой обороны от других обстоятельств, исключающих преступность деяния

Существует еще ряд обстоятельств, при которых совершаемое деяние, формально содержащее признаки какого-либо состава преступления, утрачивает общественную опасность и виновность. Такие деяния также не только ненаказуемы, а правомерны и общественно полезны.

Этим обстоятельствам посвящена отдельная глава Уголовного кодекса РФ 1996 года. Их количество увеличилось по сравнению с УК РСФСР 1960 года - с двух до шести видов. Наряду с уже рассматриваемыми необходимой обороной и крайней необходимостью законодатель отнес к ним причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление (ст.37 УК РФ), физическое и психическое принуждение (ст.40), обоснованный риск (ст.41 УК РФ), исполнение приказа или распоряжения (ст.42 УК РФ). В то же время остались нереализованными предложения о введении в законодательный оборот и других исключительных норм: осуществление профессиональных обязанностей и согласие потерпевшего на причинение вреда.

Далее мы рассмотрим и сравним каждое обстоятельство.

Задержание преступника имеет значительное сходство с необходимой обороной, в связи с чем по УК РСФСР 1960 года эти действия расценивались по правилам необходимой обороны, самостоятельной же нормы о задержании преступника не существовало. Но при имеющемся сходстве они существенно отличаются друг от друга. Их основное различие состоит в том, что необходимая оборона предполагает защиту от реально осуществляемого либо готовящегося общественно опасного посягательства, в то время как задержание преступника возможно как в процессе посягательства, так и после того, как посягательство прекращено. Цель задержания - не отразить либо пресечь конкретное посягательство, а обеспечить привлечение к ответственности лица, совершившего посягательство, и предупредить возможную в дальнейшем преступную деятельность.

Акт задержания лица, совершившего преступление, по своей юридической природе, как и необходимая оборона, является правом и в ряде случаев - выполнением моральной обязанности гражданина по пресечению противоправных действий. А для некоторых лиц, в частности, для работников милиции и других служб органов внутренних дел, задержание преступника - правовая и служебная обязанность.

Задержание лица на месте совершения преступления нередко совпадает с пресечением посягательства с его стороны и поэтому не выходит за пределы проблемы необходимой обороны. Если задерживаемый оказывает, например, сопротивление законным действиям представителей власти или граждан и оно перерастает в общественно опасное посягательство, сразу возникает право на необходимую оборону. Самостоятельное разрешение рассматриваемого вопроса требуется лишь в тех случаях, когда состояние необходимой обороны отсутствует. В этих случаях задерживаемый уже не является активной, нападающей стороной, а пытается уклониться от задержания. При этом уголовно-правовое значение имеют лишь такие меры по задержанию, которые связаны с причинением лицу, совершившему преступление, определенного физического вреда. Как и при необходимой обороне, внешне эти действия содержат признаки деяний, предусмотренных соответствующими нормами УК РФ, но не являются преступлениями, они общественно полезны и необходимы для задержания преступника.

Вред, причиненный при необходимой обороне, может быть значительно большим, чем вред предотвращенный, а при задержании лица, совершившего преступление, вред должен соответствовать характеру и опасности совершенного им преступления, а также опасности его личности. Например, лишение жизни задерживаемого, пытающегося скрыться, может быть признано правомерным только в случае совершения им убийства, бандитизма, захвата заложников, терроризма, то есть тяжкого преступления насильственной направленности.

Кроме того, необходимая оборона возможна против опасных действий невменяемых и лиц, не достигших возраста уголовной ответственности, а задержание преступника только в отношении лица, совершившего преступление и пытающегося скрыться с места происшествия.

Здесь присутствует и институт превышения пределов задержания. Под ними также понимается явное несоответствие характеру и степени общественной опасности совершенного задерживаемым лицом преступления и обстоятельствам задержания, когда лицу причиняется явно чрезмерный, не вызываемый обстановкой вред. Такое причинение вреда, как и в случае необходимой обороны, должно быть совершено только с прямым умыслом.

В соответствии со ст.40 УК РФ не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в результате физического принуждения, если вследствие такого принуждения лицо не могло руководить своими действиями (бездействием). В случае психического принуждения, а также физического принуждения, вследствие которого лицо сохранило возможность руководить своими действиями, вопрос об уголовной ответственности решают по правилам крайней необходимости.

Введение данного института отражает назревшую необходимость в связи с большой распространенностью таких случаев. Физическое принуждение - это действие насильственного характера, оно должно лишать лицо возможности проявлять свою волю, действовать самостоятельно. Такое принуждение называется непреодолимым. Это могут быть побои, пытки, причинение телесных повреждений, незаконное лишение свободы.

Психическое принуждение - это реальная угроза применения физического насилия, причинения материального или морального ущерба, которая может быть приведена в исполнении немедленно. Такое принуждение называется преодолимым. Поэтому ч.2 ст.40 УК РФ отсылает нас к нормам о крайней необходимости.

Принципиальным отличием принуждения от состояния необходимой обороны состоит в направленности угрожающей опасности, в первом случае она заключается в целенаправленном физическом или психическом воздействии на лицо с целью совершения или несовершения им каких-либо последующих действий, при необходимой же обороне главная цель - непосредственно причинить вред конкретным правоохраняемым интересам. При принуждении воздействие выступает как условие для достижения какой-то иной цели.

Схожим, в отличие от крайней необходимости, в этих двух обстоятельствах является источник опасности. Вред, как в том, так и в другом случае может исходить только от физических лиц. Но при принуждении он применяется только для лица, в отношении которого ставится вопрос об уголовной ответственности, а при необходимой обороне посягательство может быть направлено и против других лиц, а также против собственности и государства.

Характерным отличием необходимой обороны является размер причиненного вреда при физическом принуждении: вред не должен быть равным или большим предотвращенной опасности.

Типичными примерами рассматриваемого обстоятельства могут служить действия кассира, отдающего грабителям под угрозой применения оружия дневную выручку, либо действия директора банка, отдающего под пытками ключ от хранилища с драгоценностями. А причинение вреда лицам, от которых исходит физическое или психическое принуждение, будет уже подчиняться правилам необходимой обороны.

Ст.41 УК РФ посвящена еще одному новому обстоятельству - обоснованному риску. Обоснованный риск - это правомерное создание опасности наступления последствий, предусмотренных уголовным законом, в целях достижения общественно полезного результата в любой среде деятельности людей, который не может быть получен обычными средствами и способами. Такой риск возможен в любой сфере деятельности - производственной, научно-технической, врачебно-медицинской, правоохранительной, а также в экстремальных ситуациях, возникающих в сферах быта и проведения досуга.

Право на риск имеет любой гражданин. Не случайно законодатель употребляет термин «обоснованный риск», а не «оправданный и хозяйственный» риск, как это было в Основах уголовного законодательства 1991 года.

Риск должен быть обоснованным, а это означает, что должны быть соблюдены определенные условия. Во-первых, лицо, идущее на риск, должно предпринимать все необходимые меры для того, чтобы предотвратить наступление вредных последствий.

Во-вторых, общественно полезный результат не может быть достигнут действиями, не связанными с риском. При этом не должны нарушаться прямые предписания законов и иных нормативных актов (например, правила техники безопасности). Рискованные действия должны быть основаны на объективных знаниях и длительном практическом опыте. При правомерном риске поставленная цель не может быть достигнута иными, не связанными с риском средствами. При соблюдении данных условий риск признается обоснованным, а наступление вредных последствий не несет уголовной ответственности.

Если же существовала возможность достигнуть цель обычными средствами и лицо ею не воспользовалось, а в результате причинило вред правоохраняемым интересам, оно подлежит ответственности на общих основаниях. Риск признается необоснованным, если он заведомо был сопряжен с угрозой для жизни многих людей, либо с угрозой создания общественно опасного бедствия, либо экологической катастрофой. Ответственность в данном случае наступает на общих основаниях в зависимости от формы вины. При необходимой же обороне ответственность не наступает даже тогда, когда была возможность избежать причинения вреда или обратиться за помощью к другим людям.

Необходимо отметить, что степень вреда, в отличие от необходимой обороны, при обоснованном риске не имеет значения для оценки действий рискующего. Лицо, допустившее риск, должно предпринять достаточные, по его мнению, меры для предотвращения вреда, которые могут если не устранить, то максимально снизить их размер. При необходимой обороне сейчас вообще возможно причинение нападающему любого вреда, если нападение было сопряжено с опасностью против жизни человека.

Действия при обоснованном риске направлены не на устранение прямого вреда, а на достижение позитивного эффекта, то есть на изменение сложившейся обстановки. Например, риск возможен при освоении новой технологии в производственном процессе; при разработке новых методов лечения в медицине; при пресечении деятельности преступных группировок в ходе осуществления оперативно-розыскных мероприятий, в частности, по освобождению заложников. В состоянии необходимой обороны устраняется опасность, которая является наличной и действительной, то есть существующая и имеющаяся в настоящий момент.

Действия при необходимой обороне, как отмечалось ранее, также связаны с определенным риском. Обороняющийся причиняет вред на свой страх и риск, устраняя тем самым опасность, исходящую от нападающего. Угроза же причинения опасных последствий при обоснованном риске исходит от самого лица, взявшего на себя ответственность за достижение общественно-полезного результата, но, как и при необходимой обороне, в нарушение уголовно-правового запрета.

Кроме того, вопрос об уголовной ответственности лица, нарушившего условия правомерности риска, может возникнуть при наличии у него неосторожности в виде преступного легкомыслия либо при косвенном умысле, когда оно предвидело возможность наступления несоразмерно крупных вредных последствий от своих рискованных действий, но относилось к этому безразлично либо сознательно допускало их наступление. Превышение же пределов необходимой обороны возможно только при прямом умысле. Последний категорически исключается при превышении пределов оправданного риска, так как при нем не может идти речь о «разумном» риске. Исключается при риске и небрежность, поскольку возможные последствия должны охватываться сознанием рискующего.

Еще одной новеллой в уголовном законодательстве является норма об исключении преступности деяния при исполнении приказа или распоряжения. Формулировка данного обстоятельства дана в ст. 42 УК РФ, в соответствии с которой действия во исполнение обязательного приказа или распоряжения, сопряженные с причинением вреда охраняемым уголовным законом интересам, не образуют преступления. Уголовную ответственность за причинение такого вреда несет лицо, отдавшее незаконные приказ или распоряжение.

Юридическая природа исполнения приказа или распоряжения иная, чем у других обстоятельств. Так, если при необходимой обороне деяние лица не считается общественно вредным, а наоборот, расценивается как полезное, то в данном случае действия носят общественно опасный характер и могут быть наказуемы. Преступный или непреступный их характер зависит от субъективной стороны - наличия или отсутствия вины в той или иной форме.

Согласно ч.2 ст.42 УК РФ лицо, совершившее умышленное преступление во исполнение заведомо незаконных приказа или распоряжения, несет уголовную ответственность как организатор, а подчиненный - как исполнитель.

Таким образом, при освобождении от уголовной ответственности решающую роль будет играть осознание или нет лицом общественной опасности своих действий и незаконности приказа. В связи с этим на практике возникает много трудностей с оценкой правомерности действий лица, исполняющего приказ или распоряжение. И если в данной ситуации именно неосознание будет основанием для признания таких действий непреступными, то при необходимой обороне лицо осознает противоправность своих действии и совершает их с целью устранения существующей опасности. При исполнении приказа, как и при обоснованном риске, опасность причинения вреда правоохраняемым интересам создается самим лицом, а также лицом, издавшим незаконный приказ или распоряжение.

Исполнение приказа возможно в любой сфере. Прежде всего, это касается военнослужащих, сотрудников органов внутренних дел, Федеральной службы безопасности, федеральных органов государственной охраны, таможенной службы и некоторых других категорий государственных служащих. Обязательными также следует считать приказ или распоряжение администрации, адресованное рабочему или служащему любого предприятия или организации, независимо от их организационно-правовой формы и формы собственности. Также обязательными для любого гражданина являются приказ или распоряжение представителя власти, отданные в пределах его компетенции.

Для перечисленных обстоятельств характерен ряд общих признаков. Прежде всего, это то, что совершенные при их наличии, обстоятельства внешне, формально подпадают под признаки одного из преступлений, предусмотренных в статьях Особенной части Уголовного кодекса. При совершении действий, описанных в статьях 37-42 УК РФ, всегда имеет место активное поведение, которое причиняет существенный вред правоохряняемым интересам, то есть другому человеку, обществу или государству. Именно поэтому возникает вопрос о возможной ответственности за причинение вреда. Причем этот вред соответствует по своей тяжести вреду, причиняемому преступлением.

Это поведение всегда совершается из общественно-полезных побуждений. В одних случаях эти побуждения инициированы внешними обстоятельствами - необходимостью защититься от общественно опасного нападения на себя, другого человека или на иные правоохраняемые интересы, задержать преступника, прекратить более значительный вред. В других случаях такие общественно-полезные побуждения порождены внутренними мотивами - достичь общественно-полезного результата. Такого рода побуждения отсутствуют только при исполнении незаконного приказа, поскольку лицо не осознает его незаконности.

При наличии всех условий правомерности, указанных в законе, такое поведение исключает не только уголовную, но и всякую иную ответственность, за исключением крайней необходимости, относительно которой гражданское законодательство прямо упоминает. Большинство ученых считают, что вопрос о правовых последствиях в данном случае должен решаться одинаково, поскольку у них единая юридическая природа.

Причинение вреда при несоблюдении условий правомерности, предусмотренных уголовным законом, порождает уголовную ответственность. Но в силу социально-полезных побуждений при совершении этих действий законодатель признает эти преступления, совершенными при смягчающих обстоятельствах.

Заключение

Исследование института необходимой обороны позволяет сделать вывод, что каждый гражданин, ставший объектом преступных посягательств, кроме помощи правоохранительных органов, имеет право на осуществление превентивных мер и собственными силами. Ст. 37 УК РФ предусматривает данную возможность.

Отправным моментом в регламентации необходимой обороны в законодательстве должна выступать идея естественного по происхождению права на оборону, права, присущего каждому гражданину. Для более эффективного использования о нем должны знать все граждане.

В целом, как в общетеоретическом, таки в общеотраслевом плане проблемы института необходимой обороны получили достойное освещение в отечественной правовой науке, но большая часть монографических изданий имела место в период с 1959 по 1970 гг., когда интересы государства безраздельно господствовали над интересами личности. Поэтому в работах А.А. Пионтковского, Н.Н. Паше-Озерского, И.С. Тишкевича, В.И. Ткаченко, И.И. Слуцкого прослеживается линия игнорирования интересов обороняющегося, который, совершая акт обороны, имел минимальное число гарантий правильной оценки своего поведения. У современных авторов нет единого мнения по вопросам данного института, но все же по большей части они выступают за расширение пределов необходимой обороны.

До сих пор много споров возникает относительно изменений, внесенных в 2002 и 2003 годах в статью 37 УК РФ. Много проблем создает данная редакции и на практике.

Сложившуюся ситуацию можно объяснить, прежде всего, наличием высокого уровня оценочного характера его понятий. Именно оценочные признаки вносят в правоприменительный процесс известную неопределенность и вызывают трудности при отправлении правосудия.

Так, законодатель совершенно правильно указал, что оборона возможна и против угрозы применения насилия, раньше это указывалось только в Постановлении Пленума Верховного суда от 16 августа 1984 г. Но, достаточно сложно на практике определить реальность угрозы применения насилия, опасного именно для жизни лица, а не его здоровья. Следует помнить, что к летальному исходу может привести даже удар кулаком средней силы в область шеи или виска, поэтому в каждом случае с учетом всех обстоятельств дела необходимо определять вероятность возможных последствий и на этом основании решать вопрос о возможности причинения смерти и применения оружия.

Сложности возникают и при отражении посягательства против половой свободы и неприкосновенности, а также против собственности. Если следовать букве закона, то причинение смерти или причинение тяжкого вреда здоровью в таких случаях, скорее всего, будет признаваться превышением пределов необходимой обороны, что не всегда справедливо.

Изменения от 8 декабря 2003 г. относительно неожиданности посягательства также имеют двоякое значение. С одной стороны, верно будет не признавать превышение необходимой обороны, если обороняющийся не мог объективно оценивать степень и характер опасности нападения. С другой же стороны, почти каждое нападения для обороняющегося является неожиданным и в большинстве случаев для него сложно оценить общественную опасность посягательства по причине отсутствия времени на такую оценку. Поэтому в данном случае необходимо как можно больше внимания уделять оценки субъективного критерия необходимой обороны - восприятия посягающем нападения. Интересно предложение Е.М. Берлина о введении в уголовный процесс в целях защиты прав обороняющегося «оборонительной» экспертизы, производство которой должно поручаться профессионалам в области самообороны, с последующей оценкой выводов эксперта судом. Кроме того, при наличии необходимости возможно проведения комплексной психолого-оборонительной, оборонительно-психиатрической или оборонительно-медицинской экспертизы.

Среди юристов считается очевидным, что с момента прекращения преступного посягательства, которое обычно выражается в отсутствии агрессивных действий со стороны нападающего, обороняющейся, не имеет права применять к нему какое либо насилие, а в противном случае должен нести за это ответственность.

Между тем, среди специалистов существует однозначное мнение, что безопасность обороняющегося, жизнь или здоровье которого были поставлены под угрозу, может гарантировать причинение нападавшему таких повреждений, которые гарантированно лишают его физической возможности продолжать посягательство, в том случае, если обороняющейся не может с полной уверенностью констатировать, что посягательство завершилось.

В связи с этим в зависимости от конкретных обстоятельств дела необходимо считать правомерным причинение преступнику таких повреждений, которые гарантированно лишают его возможности продолжить посягательство, в том случае, если обороняющийся не может с полной уверенностью констатировать, что посягательство завершилось.

Кроме того, в судебной практике широко распространен «механический» подход к определению соразмерности средств защиты и нападения, который нередко приводит к тому, что, к примеру, применение оружия против невооруженного преступника при отсутствии явной угрозы жизни защищающегося однозначно квалифицируется как превышение пределов необходимой обороны.

При решении вопроса относительно необходимой обороны следует помнить, что, причиняя вред нападающему, обороняющийся тем самым осуществляет свое конституционное право, а не совершает преступление. В действительности же чаще тот, кто нападает, рассматривается как потерпевший, а защищающийся - как обвиняемый. Было бы вернее закрепить положение о том, что все сомнения по делам данной категории толкуются только в пользу обороняющегося лица. Должна быть гарантированность интересов обороняющегося от произвольной оценки его действий, ставших ответной реакцией на общественно опасное посягательство; действий, не просто допустимых с точки зрения права, а социально одобряемых обществом и государством.

Разрыв между судебной практикой и опытом, накопленным в области защиты от преступных посягательств, приводит к нарушению прав граждан, а также развивает в них пассивность и нежелание давать отпор преступникам из опасений вступить в конфликт с законом, что, несомненно, вносит свою лепту в ухудшение криминогенной обстановки.

В настоящее время все чаще граждане, не надеющиеся на помощь правоохранительных органов, самостоятельно пытаются защитить свое имущество от преступников, устанавливая различные технические приспособления и используя иные средства. Данная проблема должна быть четко урегулирована законодателем. Думается о необходимости внесения пункта в ст. 37 УК РФ о возможности применения таких средств, но только в случае, если они не причиняют вреда третьим лицам и не могут причинить смерть посягающему, так как это уже можно будет считать как превышение пределов необходимой обороны.

Заслуживает внимания опыт зарубежных уголовных кодексов, в которых и по форме, и по содержанию нормативный материал по обстоятельствам, исключающим преступность деяния, ориентирован на своего главного адресата - потенциального субъекта реализации таких обстоятельств. А потому уголовно-правовые нормы, регламентирующие необходимую оборону, должны быть построены таким образом, чтобы было ясно и понятно, при каких обстоятельствах можно, не боясь уголовного преследования, причинить вред посягающему. Конечно, можно говорить о том, что это приведет к расширению нормы о необходимой обороне и тем самым к загромождению уголовного кодекса. Однако судебная статистика свидетельствует об обратном. Именно сегодняшний подход к проблеме необходимой обороны ведет к загромождении. Вышестоящих судов жалобами по поводу исправления судебных ошибок. К тому же до сих пор действуют рекомендации Пленума Верховного суда СССР от 16 мая 1984 года, которые, в сущности, не согласованы с настоящим законодательством.

Необходимая оборона - это единственный институт в уголовном законе, который предоставляет самим гражданам противостоять преступности и бороться с ней. Поэтому именно он нуждается в наибольшем внимании со стороны законодателя. Человек должен знать, когда и при каких условиях он может отразить посягательства, какой вред он может причинить посягающему в том или ином случае. Все это подробно, четко и конкретно требуется отразить в уголовном законе. И только такая норма будет способствовать усилению правовых гарантий соблюдения правоохранительными органами законных интересов граждан, проявляющих инициативу в борьбе с преступностью. В настоящее время существует довольно-таки невысокий уровень реализации гражданами этого права - всего 19,3%. К тому же необходимо отметить, необходимая оборона чаще всего признается преступлением, причем примерно в 81% дел обвиняемым на предварительном следствии предъявляются обвинения в совершении умышленного убийства или умышленных тяжких телесных повреждений, в 22% дел суд первой инстанции оставляет такую квалификацию, в 9% случаев кассационный суд находит состояние необходимой обороны, а в остальных случаях превышение ее пределов.

Однако нам остается надеяться на то, что судебная практика выработает толкования положения новой редакции статьи 37 УК РФ, которые до некоторой степени позволят обеспечить единообразную правоприменительную практику по делам о преступлениях, совершенных при превышении пределов необходимой обороны, и нейтрализуют недостатки диспозиции статьи 37 УК РФ.

Сравнив все иные обстоятельства, исключающие преступность деяния, можно также сделать несколько выводов. В этом случае законодатель избрал правильную позицию, увеличив их количество и регламентировав их в уголовном законе. Несмотря на некоторую схожесть, все они имеют довольно-таки яркое отличие от необходимой обороны. Тем самым сейчас стали регулируемыми те случаи, которые ранее не были указаны в уголовном законе в качестве исключающих преступность деяния, и, т.к. они не попадали под состояние необходимой обороны или крайней необходимости, влекли наступление уголовной ответственности. На данный момент эти обстоятельства все-таки остаются неапробированными на практике, также существуют проблемы разграничения необходимой обороны, крайней необходимости и задержания лица, совершившего преступления. В таком случае, остается надеется, что данные сложности происходят в силу новизны рассматриваемых норм, но в дальнейшем такая ситуация все же должна измениться.

Список использованной литературы

Законы, подзаконные нормативные правовые акты и иные официальные документы:

1. Конституция Российской Федерации: Принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. (в ред. федеральных конституционных законов от 30 декабря 2008 г. № 6-ФКЗ и 7-ФКЗ) // Российская газета от 25 декабря 1993 г.; СЗ РФ. 2009. № 4. Ст.445;

2. Уголовный кодекс Российской Федерации: федеральный закон от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ (с изменениями от 27 мая, 25 июня 1998 г., 9 февраля, 15, 18 марта, 9 июля 1999 г., 9, 20 марта, 19 июня, 7 августа, 17 ноября, 29 декабря 2001 г., 4, 14 марта, 7 мая, 25 июня, 24, 25 июля, 31 октября 2002 г., 11 марта, 8 апреля, 4, 7 июля, 8 декабря 2003 г., 21, 26 июля, 28 декабря 2004 г., 21 июля, 19 декабря 2005 г., 5 января, 27 июля, 4, 30 декабря 2006 г., 9 апреля, 10 мая, 24 июля, 4 ноября, 1, 6 декабря 2007 г., 14 февраля, 8 апреля, 13 мая, 22 июля 2008 г., 22 декабря, 25 декабря, 30 декабря 2008 г., 13 февраля 2009 г., 28 апреля, 3, 29 июня, 27, 29 июля, 30 октября, 03, 09 ноября, 17, 27, 29 декабря 2009 года, 21 февраля, 29 марта, от 05, 07 апреля, от 06, 19 мая, 17 июня, от 01, 22, 27 июля, от 04 октября, 29 ноября, от 09, от 23, 28, 29 декабря 2010 года, 07. марта 2011 года)// СЗ РФ. 1996. № 25. Ст.2954; СЗ РФ. 2009. № 7. Ст.788; Российская газета от 24.02.2010 г.; Российская газета № 51 от 11 марта 2011 года;

3. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: федеральный закон от 18 декабря 2001 г. N 174-ФЗ (в ред. законов от 20.03.2011 N 39-ФЗ, N 40-ФЗ) // Российская газета. 2001. №249. 22 декабря; Российская газета. 2011. 25 марта.

4. Об оружии: федеральный закон от 13 ноября 1996 г.// Российская газета. 1996. 18 декабря.

5. О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации: Закон Российской Федерации от 11 марта 1992 г.// СЗ РФ. 1992. №17. Ст. 888.

6. О милиции: Закон РСФСР от 18 апреля 1991 г.// Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1991. №16. Ст. 503; 1993. №10. Ст. 360; 1993. №32. Ст. 1231; Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. №25. Ст. 2964; 1999. №14. Ст. 1145 (Утратил силу).

7. Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик // Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1991. №25. Ст. 36.

8. Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик // Ведомости Верховного Совета СССР. 1959. №1. Ст. 6.

9. Уголовный кодекс РСФСР 1926 г.// СУ РСФСР. 1926. №80. Ст. 153 (Утратил силу).

10. Уголовный кодекс РСФСР 1922 г.// СУ РСФСР. 1922. №15. Ст. 600 (Утратил силу).

11. Руководящие начала по Уголовному праву РСФСР 1919 г.// СУ РСФСР. 1919. №66. Ст. 590 (Утратили силу).

12. О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм: постановление Пленума Верховного суда Российской Федерации от 17 января 1997 г. № 1 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1997. №3.

13. О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств: Постановление Пленума Верховного суда СССР от 16 августа 1984 г. №14 // Бюллетень Верховного Суда СССР. 1984. №5.

14. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2009. №5.

15. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2009. №1.

16. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2008. №11.

17. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2008. №3.

18. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2007. №2.

19. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2006. №6.

20. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2004. №2.

21. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2003. №8.

22. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2002. №1.

23. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1999. №8.

24. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1999. №3.

25. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1999. №1.

26. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1998. №11.

27. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1998. №6.

28. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1997. №4.

29. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1995. №6.