Архетипы политической мысли Индии

Размещено на http://www.allbest.ru/

Архетипы политической мысли Индии

мысль правовой политический индия

Источником политической и правовой мысли древней и последующей Индии являются “Веды” (ведать, ведение, знание - санскрит), относящиеся к середине второго - середине первого тысячелетия до н.э. “Веды” (“Ригведы”, “Самаведы”, “Яджурведы” и “Атхарваведы”), представляют собой сборники религиозных и ритуальных текстов, религиозно-философские трактаты древних ариев, посвященные богам, космосу, человеку, власти и порядку. Согласно традиции Веды называются “шрути” (услышанное), то есть то, что услышано человеком из откровения божества. Ведийский идейный комплекс занимает особое место в развитии древнеиндийской философии, политики, всей мыслительной культуры.

С “Ригведы” берет начало концепция божественного закона “риты”, который представляет собой космический порядок, установленный изначально на небесах и на земле высшей силой и требующий от человека определенного поведения. За его нарушение человека ждет божественная кара. Рита воплощается на земле в виде “дхармы”, которая включает весь круг обязанностей (в том числе и правовых) и ответственности человека. “Дхарма” - это не только право, закон и распоряжение, но и знание вед, мораль, ритуал, правила гигиены, очищения и приема пищи, образа жизни в зависимости от возраста и сословия. В “дхарме” есть правила обязательные для всех, а есть правила, связанные с происхождением, родом занятий, возрастом и т.п.

“Дхарма” - прежде всего обязанность. Понятие прав личности в индийской политической мысли, как и в других странах Востока, долгое время было неразработано, что можно объяснить существованием деспотических государств, отсутствием частной собственности на землю (феномен власти-собственности), историческими традициями, законом “кармы”, гласившим, что судьба человека определяется степенью его соблюдения “дхармы” и соответственно отражается в лучшую или худшую сторону в его будущих перерождениях (Ригведа, 1989, с. 14-17).

В “Ведах”, “Махабхарате”, “Законах Ману” и других древнеиндийских источниках говорится о делении общества на четыре варны (сословия), которые якобы созданы богами из Пуруши (мирового тела, воды и духа). В них проповедуется изначальное, наследственное общественное неравенство: высшая каста - брахманов (жрецов), якобы создана богом из его yст; каста кшатриев (воинов) создана богом из своих рук; каста вайшиев (торговцев) - из его бедра; низшая каста - шудры (крестьяне, рабы) из его ног. Еще ниже на сословной лестнице, точнее вне ее, находились неприкасаемые.

На основе варн в индуистской цивилизации сложилась разветвленная система каст, которая официально была отменена в Индии лишь в 50-е годы XX в., однако и сегодня, в частности, по фамилии, можно установить кастовую принадлежность многих индийских семей.

По “Законам Ману” (Ману - легендарный составитель индийских законов, 1-й век до [c.10] н.э.) царь должен быть защитником кастового строя, советоваться с брахманами и учитывать их интересы в первую очередь. В “Законах Ману” говорится: “А ради процветания миров Бог создал из своих уст, рук, бедер и ступней соответственно брахмана, кшатрия, вайшия и шудру. Обучение, изучение Веды, жертвоприношение для себя и для других, раздачу и получение милостыни он установил для брахманов. Даже если царь - ребенок, он - великое божество с телом человека. Царю надо назначить семь или восемь сановников, наследственных знатоков предписаний и законов, храбрых, опытных в военном деле, родовитых, испытанных. Вместе с ними ему следует постоянно обдумывать обычные дела, мир, войну, взимание налогов, охрану страны и обеспечение приобретенного. В судебных делах должны допускаться свидетели, достойные доверия, из всех варн, знающие всю “дхарму”, чуждые жадности” (Законы Ману, 1960, с. 23-25).

Особенностью индийской политической мысли являлось то, что в ней “сосуществовали” два варианта происхождения власти: первый - “передача” власти правителям от богов; второй - их избрание или соглашение между правителями и подданными. Но основой этого соглашения являлась “дхарма” правителя, его долг, а не договор в чистом виде (см.: Азаркин, Левченко, Мартышин, 1984, с. 20-21).

Второй вариант носит элементы договорной теории, которая в целостном виде была разработана европейской политической мыслью (Гоббс, Локк) через несколько тысяч лет. Кстати, древнерусский опыт приглашения Рюриковичей на княжение в Киев является вариантом именно договорной теории. Следует отметить также, что изучение древнеиндийской мифологической политической мысли особенно интересно для сопоставления с соответствующим периодом российской мифологии, как индоевропейской: многие корни русских слов, названия древних, дохристианских богов, мифы и ряд географических названий на ее территории имеют санскритские основы.

Важным документом политической мысли Индии этого периода является “Книга мудреца Яджнавалкьи”. Она похожа на Законы Ману, но более обширна, конкретна, в ней много правовых положений, есть самостоятельный раздел “Судопроизводство”. Ниже приводятся выдержки их этой книги:

“Дхарма царя. Следует быть энергичным, щедрым, благодарным, почитающим старших, сдержанным, мужественным, родовитым, правдивым, честным.Повсюду следует назначить опытных надзирателей, искусных, честных и прилежных в делах, связанных с приходом и расходом. Пусть царь рассматривает судебные дела вместе со знающими брахманами, в соответсвии с дхармашастрой, свободный от гнева и алчности… При наличии свидетелей с обеих сторон вначале следует выслушать свидетелей сделавшего заявление первым. Юридически значимые действия, совершенные с применением силы или обмана, царь должен объявить недействительными” (см.: Самозванцев, 1994, с. 25-29).

Концепция индуизма исходит из того, что в основе деятельности человека лежит триада, включающая добродетель (дхарма), интерес,выгода, польза (артха) и удовольствие (кама). Соответственно этому существует три науки - “дхармашастра”, “артхашастра” и “камашастра”. “Шастры” - означают книги, в которых содержатся нормы поведения людей (см.: Муромцев, 1997. С. 38-39).

С критикой ряда основных положений “Вед”, “Упанишад” и брахманистской идеологии в VI в. до н. э. выступил Сиддхартха, прозванный Буддой (Просветленным). Он отвергал мысль о боге как верховной личности и нравственном правителе мира, первоисточнике закона. Дела человеческие, согласно Будде, зависят от собственных усилий людей. С позиций признания нравственно-духовного равенства всех людей Будда и его последователи подвергли критике как саму систему варн, так и принцип их неравенства (см.: Вивекананда, 1993, с. 348-356).

Традиционно теологическому брахманистскому толкованию “дхармы” (“дхаммы”) буддизм противопоставляет свой, во многом рационалистический, подход к этому ключевому понятию тогдашней политико-правовой мысли и идеологии в целом. В интерпретации буддистов “дхарма” выступает как управляющая миром природная [c.11] закономерность, естественный закон. Для разумного поведения необходимы познание и применение этого закона. “Дхаммы”, - подчеркивается в “Дхаммападе”, - обусловлены разумом, их лучшая часть - разум, из разума они сотворены”. Трактовка “дхаммы”, как и все мировоззрение раннего буддизма, пронизана проповедью гуманизма, доброго отношения к другим людям, непротивления злу злом и насилием. “Ибо никогда в этом мире ненависть не прекращается ненавистью, но отсутствием ненависти прекращается она. Вот извечная “дхамма”.

В “Дхаммападе” отчетливо проявляется в целом присущая буддизму (в противоположность брахманизму) тенденция к ограничению роли и масштабов наказания. Специально подчеркивается недопустимость применения наказания при отсутствии вины. Восхваление “дхаммы” в буддийском учении означает вместе с тем восхваление законности, законного пути в жизни. Буддийская установка на индивидуальный путь спасения и достижения нирваны (состояния высшей просветленности) объясняет и характерное для буддизма невнимание к реальным политико-правовым явлениям, которые в целом расценивались как часть общей цепи земных несчастий. Буддизм подрывал авторитет наследственных брахманов, жрецов.

Постепенно идеи буддизма (в том числе и концепция “дхаммы”) стали оказывать влияние на государственную политику и законодательство. Во время правления Ашоки (268-232 гг. до н. э.), объединившего Индию, буддизм признавался государственной религией, его влияние постепенно распространилось и на многие другие страны Юго-Восточной Азии. Представления о естественном характере законов, управляющих как мирозданием в целом, так и общественными отношениями, были наиболее последовательно развиты школой локаяты (чарвака), сторонники которой уже в VI веке до н. э. с атеистических позиций критиковали основные положения брахманизма. Согласно воззрениям этой школы, “все в мире совершается в силу внутренней природы (свабхава) самих вещей”.

По сохранившимся сведениям, представителю данной школы Брихаспати принадлежит следующее положение: “Все явления естественны. Ни в опыте, ни в истории не находим мы никакого проявления сверхъестественной силы. Мораль естественна: она вызвана общественным соглашением и выгодностью, а не божественным указанием”. Подобные высказывания чарваков позволяют характеризовать их правопонимание, основанное на представлении о регулятивной роли “природы вещей” и естественности правил поведения, как один из ранних вариантов светской концепции естественного права.

Особого внимания заслуживает выдающееся политическое произведение древней Индии, своего рода энциклопедия политического искусства - “Артхашастра, или Наука политики”. Книга содержит ценнейшие сведения по государственному, политическому и хозяйственному устройству древнего индийского общества и является настоящей энциклопедией политической и экономической жизни страны своей эпохи.

Точный перевод книги с санскрита на русский язык означает: “Наука о государственном устройстве, управлении и его пользе”. На наш взгляд именносанскритский, первичный перевод “Артхашастры” - науки о государственном устройстве, управлении и его пользе - является наиболее точным, а также представляет собой одно из удачных и ярких определений политической науки.

“Артхашастра”, согласно индийской традиции, приписывается мудрому брахману Каутилье (известному также под именем Чанакья), влиятельному советнику и министру Чандрагупты I. (IV-III вв. до н.э.). По данным современной науки, она оформлялась на протяжении длительного времени между первыми веками до нашей эры и первыми веками нашей эры, суммируя и критически воспринимая все то, что было создано до нее древними мыслителями Индии.

По объему и структуре “Артхашастра” представляет собой объемный фолиант, состоящий из четырнадцати разделов, каждый из которых содержит от 15 до 40 подотделов. “Артхашастра” состоит из следующих разделов: “О правилах поведения”, [c.12] “Обязанности надзирателей”, ”О судопроизводстве”, “Об устранении препятствий (на пути к общественному порядку)”, “О применении утонченных средств (государственной политики)”, “Об основах государства”, “О шести методах (внешней) политики”, “О бедствиях в государстве”, “Действия, намеревающегося напасть”, “Относящееся к войне”, “Образ действий в отношении объединений”, “О положении сильнейшего (царя)”, “О средствах к овладению укреплением”, “Применение тайных средств”, “Методика (трактаты, методы науки)”.

По своему содержанию и значению это произведение не только представляет собой руководство к управлению государством, но и является выдающимся памятником политической, экономической, дипломатической, юридической, философской и военной мысли в древней Индии. Во вступлении к “Артхашастре” говорится, что она представляет собой “единое руководство политики, которое составлено на основании извлечений из большей части тех руководств по политике, которые были созданы древними учителями с целью овладения землею и для ее охраны”. Кроме того она “исследует в учении о государственном управлении - верную и неверную политику” (Артхашастра, 1993, с. 36).

В “Артхашастре” обосновано положение о том, что “учение о государственном управлении” - является одной из важнейших (после философии и учения о хозяйстве), системообразующих и самостоятельных наук. “Наука о государственном управлении - средство для обладания тем, чем не обладали, для сохранения приобретенного, для увеличения сохраненного, и она распределяет среди достойных приращенное добро. С нею связаны все мирские дела” (Артхашастра, 1993, с. 36-37).

В “Артхашастре”, наряду с признанием того, что “закон основан на истине”, явное предпочтение отдается практической пользе “артхе” и обусловленным ею политическим мероприятиям и административно-властным установлениям. Именно полезность выступает в этом исследовании в качестве определяющей основы и ведущего принципа политических действий, соответствующих задачам сильной, карающей власти и целям сохранения существующей социальной системы. В “Артхашастре” просматриваются теоретико-прикладные аспекты политического управления в условиях царской власти, элементы макрополитического и макроэкономических подходов. Рефреном во всем трактате проходит мысль о том, что власть и богатство следует приобретать, отстаивать и увеличивать всеми средствами как хорошими, так и дурными, когда последние оказываются более надежными или единственно возможными. Через полтора тысячелетия этот принцип рассмотрит и разработает выдающийся флорентийский политолог Никколо Макиавелли (1469 - 1527) в своей знаменитой работе “Государь” (Макиавелли, 1997, с. 66-69).

Выделение полезности в качестве самостоятельного начала, означало заметный шаг в формировании индийской светской доктрины политики и законодательства. Подобное высвобождение политики из морально-религозных уз, содержащееся в “Артхашастре”, дало определенные основания для встречающейся в литературе характеристики ее автора в качестве индийского Макиавелли, хотя на наш взгляд, с хронологической точки зрения, было бы точнее называть самого Макиавелли (1459-1627 гг.) итальянским Каутилья.

“Артхашастра” - это наука о том, как следует приобретать и сохранять власть, другими словами, наставление по искусству правителя. Своим особым местом в истории идийской политической мысли “Артхашастра” обязана своду приемов политики и управления. Каутилья повествует не только о долге, но и об искусстве и ремесле правителя - что и как нужно делать, чтобы приумножить власть и богатство. Хотя хороший царь выступает у Каутильи как отец народа, рисуемая им система управления далека от идиллии, она насыщена острыми противоречиями, взаимным недоверием, подозрительностью и интригами. Отсюда тщательно разработанная система шпионажа, слежки и контроля.

В трактате широко представлена техническая сторона искусства управления. Большой интерес представляют принципы, этические основы политики. Каутилья [c.13] убежден, что власть и богатство следует приобретать, отстаивать и увеличивать всеми средствами, как хорошими, так и дурными, когда последние оказываются более надежными и единственно возможными. “Тот метод, - писал Каутилья, - с применением которого не получается ни процветания, ни упадка, ведет к состоянию застоя” (Артхашастра, 1993, с. 299.).

В разделе, посвященном основам государства, сказано: “Основными элементами государства являются: государь, министр, сельская местность, укрепленные города, казна, войско, и союзники”. Очень подробно характеризуется “идеал государя”. С точки зрения качеств, привлекающих к нему людей он должен быть высокого рода, со счастливой судьбой, справедливым, правдивым, не изменяющим своему слову, не иметь в своем окружении лиц негодных. Ему должны быть свойственны такие качества ума, как любознательность, способность учиться, познавать, размышлять о поводу познанного, отвергать негодное и проникать в истину. Его деятельность должны отличать следующие положительные качества: красноречие, находчивость, умение воздавать за добро и зло, дальновидность, быть искусным при выборе мира и войны, а также быть свободным от страстей, гнева, жадности, рассеянности, наклонности к клевете. В разделе содержится предупреждение: царь, не имеющий положительных качеств, погибает от своих подданных или врагов.

Важное значение придается совещаниям, которые проводит царь. Совещание должно быть закрытым, “из которого не истекают разговоры, куда не могут заглянуть и птицы”. Перечисляются следующие пять элементов совещания: способ приступа к делам, наличие достаточного числа людей и материалов, определение времени и места, противодействие неудачам, счастливое завершение дела.

Представляет интерес раздел под названием “Наблюдение в своей стране за партиями людей преданных и людей предательски настроенных”. Здесь расписывается тотальная слежка и техника провокаций. Следить надо за всеми - и за главными должностными лицами, и за простыми горожанами и сельскими жителями. Шпионам рекомендуется внедряться в места массовых скоплений людей - в залы собраний и даже места священных омовений: “Пусть шпионы, переодетые отшельниками, бритыми или с заплетенной косой, узнают довольство и недовольство людей”. Довольных царь чтит материальными дарами и знаками внимания, недовольных подвергает наказанию. Образ “идеального царя”, явно тускнеет на фоне действий, которые предписываются царской властью шпионам.

Во внешней политике государства следует применять шесть методов:

- мир, предполагающий заключение договора, связывающего враждующие стороны;

- войну, как причинение вреда противнику;

- выжидательное положение как пребывание в безразличном состоянии;

- наступление, т. е. принятие мер к нападению на противника;

- поиски союза с кем-то на стороне, с другим государством;

- двойственную политику, как использование то войны, то мира.

Не лишен интереса и такой рассматриваемый вопрос: идти на войну против более сильного, но несправедливого правителя или идти против слабого, но такого, который правит справедливо? Ответ содержащийся в “Артхашастре” таков: следует идти против более сильного, но правящего несправедливо. Ибо если такой правитель подвергнется нападению, то его подданные не будут ему помогать; они помогут изгнать его или перейти на сторону его врага. Если же подвергнется нападению более слабый, но справедливый, то его подданные будут ему помогать, и не известно чем закончится нападение (см.: Артхашастра, 1993, с. 31-37, 284-299).

В “Артхашастре” наряду с традиционным пиететом к “дхарме” и признанием того, что “закон основан на истине”, предпочтение отдается практической пользе “артхе” и обусловленным ею политико-правовым мероприятиям и административным установлениям. Именно полезность выступает в книге в качестве определяющей основы и ведущего принципа политических действий, соответствующих задачам сильной, [c.14] карающей власти и целям сохранения системы варн. Выделение полезности в качестве самостоятельного начала наряду и в общем соответствии с “дхармой”, морально и религиозно освященной законностью, означало заметный шаг в формировании светской доктрины политики и законодательства.

Размещено на Allbest.ru