Характеристика субъектов международного права

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Понятие субъекта международного права непосредственно связано с оценкой предмета международно-правового регулирования.

Традиционное представление о международном праве как регуляторе исключительно международных, межгосударственных отношений порождало «привязку» субъектов только к этим отношениям. Иначе говоря, только участники указанных отношений могли претендовать на статус международной правосубъектности.

Соответственно получило распространение особое понимание субъекта международного права, отличающееся от понятия субъекта в общей теории права.

Однако история правового вопроса о континентальном шельфе начинается значительно раньше. Как справедливо отмечал С.В. Молодцов, защищая суверенитет «на некоторые острова в Северном Ледовитом океане (Генриетты, Уединения и др.), Россия в 1916 г. заявила, что эти острова являются продолжением на север Сибирской континентальной платформы. Российская Федерация как правопреемник СССР является участником Женевской конвенции о континентальном шельфе 1958 г., Конвенции Организации Объединенных Наций по морскому праву (Монтего-Бей (Ямайка), 10 декабря 1982 г.).

Международный договор характеризуется как основной источник международного права благодаря трем обстоятельствам. Во-первых, договорная форма позволяет достаточно четко сформулировать правомочия и обязательства сторон, что благоприятствует толкованию и применению договорных норм. Во-вторых, договорным регулированием охвачены ныне все без исключения области международных отношений, государства последовательно заменяют обычаи договорами. В-третьих, договоры наилучшим образом обеспечивают согласование и взаимодействие международных норм и норм внутригосударственного законодательства. Вполне закономерно государства, заключая Венскую конвенцию о праве международных договоров, признали «все возрастающее значение договоров как источника международного права и как средства развития мирного сотрудничества между нациями, независимо от различий в их государственном и общественном строе».

Общественные отношения в такой потенциально-опасной сфере человеческой деятельности, как использование атомной энергии в мирных и оборонных целях, требуют всесторонней правовой регламентации.

В настоящее время сложилась совокупность правовых норм и институтов, регулирующих указанные общественные отношения и образующих комплексную отрасль российского права - атомное право. Комплексный характер этой отрасли обусловлен сочетанием в ней норм конституционного, гражданского, адми???тративного, экологического, земельного и других отраслей права.

Нормы атомного права, создающие правовые основы деятельности в области использования атомной энергии, должны быть направлены на сбалансированность политических, экономических, оборонных, а также социальных и экологических интересов государства в этой области; прав и охраняемых законом интересов отдельных его граждан. Конечной задачей правового регулирования в области использования атомной энергии является обес??чение безопасного для человека и окружающей природной среды и экономически или военно-политически (при использовании атомной энергии в оборонных целях) целесообразного и эффективного использования атомных техн.

Вопрос 1

Сформулируйте понятие субъектов международного права и дайте их краткую характеристику. Рассмотрите существующие точки зрения по поводу международной правосубъектности индивидов, транснациональных корпораций, субъектов федерации. Изложите свое мнение.

Ответ:

Общетеоретическое определение субъекта права сопряжено с констатацией субъективного права участия в отношениях, регулируемых правовыми нормами. Соответственно носители прав и обязанностей, установленных правовыми нормами, характеризуются как субъекты права.

В теории международного права сложилась концепция особого статуса его субъектов. При таком подходе способность участвовать в отношениях, регулируемых международно-правовыми нормами, рассматривается как предпосылка, но не главная черта субъекта. Основное свойство субъекта - юридическая способность к самостоятельным международным действиям, включая создание согласованных международно-правовых норм, к независимому осуществлению прав и обязанностей, установленных этими нормами. Отличительные черты субъектов международного права, согласно этой концепции, выражаются в том, что они не находятся под чьей-либо властью и юрисдикцией, занимают независимое относительно друг друга положение.

Такой особый статус признавался, прежде всего, за государствами, поскольку речь шла об участниках межгосударственных отношений, а также за определенными международными (межгосударственными) организациями, государствоподобными образованиями, нациями и народами, борющимися против колониализма, за создание собственных государств.

Поскольку физические лица (индивиды) и юридические лица (хозяйствующие субъекты), находясь под властью и юрисдикцией соответствующих государств, не обладают независимым положением в международных отношениях, их самостоятельный международно-правовой статус отрицался, они не признавались субъектами международного права.

Современная ситуация, ознаменовавшаяся существенными переменами в самой структуре международных отношений и соответственно в предмете международно-правового регулирования, побудила теорию международного права к изменению взглядов при оценке понятия и видов субъектов международного права.

Нет ничего неожиданного или противоестественного в эволюции самих международных отношений и перемене подхода к субъектам. Дело в том, что в течение длительного времени статус субъекта признавался только за государствами, а необходимым свойством субъекта считался государственный суверенитет (отметим, что еще в начале XX в. на статус субъекта могли претендовать даже не все государства, а только так называемые цивилизованные государства или цивилизованные народы).

Не без усилий международным межправительственным организациям и особенно борющимся за независимость нациям удалось завоевать «место под солнцем», получить признание в качестве субъектов международного права. Соответственно совершенствовалась трактовка понятия субъекта, к которому уже не предъявлялось требование обладания государственным суверенитетом. Однако общие условия еще сохранялись[1].

В настоящее время существуют два подхода к понятию субъекта международного права и, следовательно, к характеристике конкретных категорий субъектов.

Первый - традиционный и более распространенный и в наши дни (изложен выше).

Второй представлен более скромными попытками распространить на международное право понимание субъекта права, принятое в общей теории права, т. е. идентифицировать понятие субъекта международного права с юридической возможностью участия в правоотношениях, регулируемых международно-правовыми нормами, и обладания необходимыми для этого правами и обязанностями. Иначе говоря, освободить понимание субъекта международного права от чрезмерных условий, выраженных в требовании особого, полностью самостоятельного международно-правового статуса и способности к равноправному участию в создании норм и к независимому, свободному от чьей-либо юрисдикции их осуществлению.

Если же мы в соответствии с современной трактовкой предмета международно-правового регулирования примем характеристику субъекта международного права как действующего или возможного участника отношений, регулируемых международно-правовыми нормами, как носителя установленных этими нормами прав и обязанностей, то признаем и связанную с этим подходом реальность вхождения в сферу такого рода отношений новых участников - юридических лиц, физических лиц (индивидов), международных хозяйственных объединений и неправительственных организаций, а также - в пределах, допускаемых внутригосударственным конституционным и иным законодательством, - составных частей отдельных, прежде всего федеративных, государств.

Интересное мнение было высказано еще в 1949 г. в одном из консультативных заключений Международного Суда ООН:

«... субъекты права, в той или иной юридической системе, не являются обязательно идентичными, поскольку идет речь об их природе или объеме их прав». И хотя это суждение в конкретной ситуации относилось к правосубъектности ООН, оно, по существу, имеет общее значение.

О дифференциации объема и характера прав будет сказано ниже. Что же касается различий природы тех или иных субъектов, то в литературе принято деление традиционных субъектов международного права на две основные категории - основные (первичные) и производные (вторичные).

Категорию основных (первичных) субъектов составляют, прежде всего, и главным образом государства, обладающие государственным суверенитетом и приобретающие в силу своего возникновения (образования) международную правосубъектность, не обусловленную чьей-либо внешней волей и имеющую всеобъемлющий характер.

Категория производных (вторичных) субъектов - это преимущественно международные межправительственные организации. Специфика их юридической природы выражается, во первых, в том, что они порождены - именно как субъекты международного права - волеизъявлением государств, зафиксировавших свое решение в учредительном акте (следовательно, их правосубъектность является производной, обусловленной), а во-вторых, в том, что содержание и объем их правового статуса определены в учредительном акте в точном соответствии с предназначением и функциями каждой организации (таким образом, их правосубъектность является функциональной, индивидуализированной). С некоторыми оговорками к этой же категории принято относить так называемые государствоподобные образования, т. е. особые исторически сложившиеся политико-религиозные или политико-территориальные единицы с относительно самостоятельным статусом.

Специальное положение в ряду субъектов международного права занимают нации и народы, борющиеся против колониализма, иностранного господства, за создание собственного государства на базе национального суверенитета.

Вопрос о статусе и видах нетрадиционных субъектов решается, даже при признании их международной правосубъектности, неоднозначно. И все же можно назвать несколько таких субъектов. Их участие в правоотношениях, регулируемых международно-правовыми нормами, и, следовательно, статус как носителей определенных международных прав и обязанностей представляются вполне реальными. Это международные неправительственные организации, международные хозяйственные объединения, национальные юридические лица и индивиды (физические лица). С учетом полномочий, предусмотренных конституциями отдельных, прежде всего федеративных, государств, определенным международно-правовым статусом характеризуются составные части этих государств (по терминологии, принятой в отечественном законодательстве, - субъекты Российской Федерации).

Имеется достаточно оснований для разграничения в международно-правовой системе правосоздающих субъектов и правоприменяющих субъектов. Если говорить точнее, то разграничиваются: 1) субъекты правосоздающие и вместе с тем правоприменяющие, ибо тот, кто участвует в нормотворческом процессе, не может быть в стороне от практики применения норм, и 2) субъекты только правоприменяющие, но не обладающие нормотворческой способностью. Кстати, подобное положение существует и во внутригосударственном праве. К первой категории относятся государства, международные организации, в меньшей мере - государствоподобные образования и борющиеся нации; ко второй - индивиды, хозяйствующие субъекты и другие юридические лица, международные хозяйственные объединения и неправительственные организации.

Иначе говоря, круг реализующих нормы международного права значительно шире круга создающих эти нормы. После разработки, подписания и вступления в силу международного договора к его выполнению и к обеспечению его выполнения - наряду с органами и должностными лицами, участвовавшими в процессе заключения договора, - подключаются органы и должностные лица, функции которых так или иначе связаны с предметом договорной регламентации. Если учесть и других участников правоприменительного процесса, названных выше, то можно констатировать, что договор действует и вне системы государственной власти.

По примеру внутригосударственного права возможно деление субъектов по отраслевому признаку. Если субъекты конституционного (государственного) права - это не то же самое, что субъекты гражданского права, а последние в свою очередь не тождественны субъектам административного или уголовного права (при этом имеются в виду не только и, может быть, не столько категории и наименования, сколько особенности правового статуса), то почему не признать, что субъекты права внешних сношений (дипломатического и консульского права) - это не то же самое, что субъекты права международных организаций или тем более субъекты международного гуманитарного права (и здесь решающее значение имеет оценка особенностей правового статуса соответствующих субъектов).

В связи с принятием России в Совет Европы (особенно - со вступлением в силу для Российской Федерации Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и ряда протоколов к ней) стал актуальным давно назревший вопрос о международной правосубъектности индивида и, в частности, о международной правосубъектности гражданина Российской Федерации. Казалось бы, эта проблема «окончательно» была разрешена в советской доктрине международного права[3]. Однако возможность обращения граждан России в международные органы, и прежде всего в Европейский Суд по правам человека, привела к необходимости еще раз вернуться к данному вопросу.

Права человека стали одной из неотъемлемых составляющих современного международного права. Общепризнано, что в настоящее время это отрасль международного права. Такое положение стало возможным благодаря кардинальным изменениям в мировом сообществе в период и после второй мировой войны, принесшей людям горе, страдание, лишившей миллионы из них жизни. В преамбуле основополагающего документа Организации Объединенных Наций - Устава ООН - содержится запись: «Мы, народы Объединенных Наций, преисполненные решимости избавить грядущие поколения от бедствий войны, дважды в нашей жизни принесшей человечеству невыразимое горе, и вновь утвердить веру в основные права человека, в достоинство и ценность человеческой личности..., содействовать социальному прогрессу и улучшению условий жизни при большей свободе... решили объединить наши усилия для достижения этих целей». В статье 1 Устава ООН говорится о том, что одной из целей ООН является поощрение и развитие уважения к правам человека и основным свободам для всех, без различия расы, пола, языка и религии, и что эта международная организация должна быть центром для согласования действий наций в достижении этой цели. Хотя термин «права человека» возник после Великой французской революции, он был исключительно внутригосударственным, а не международно - правовым.

В изданном в 1989 г. втором томе наиболее полного в нашей стране «Курса международного права» содержится тезис о том, что «положения Устава ООН сыграли важную роль в прогрессивном развитии международного права, регулирующего отношения между всеми, без исключения, государствами. Так, принятие обязательств о правах человека всеми государствами - членами ООН означало, что Устав Организации положил начало утверждению в современных международных отношениях и международном праве принципа всеобщего уважения прав человека и основных свобод для всех, без какой бы то ни было дискриминации»[4].

Нельзя не отметить, что принцип всеобщего уважения прав человека зафиксирован и в других международно - правовых актах, принятых государствами вне рамок ООН. Особое место в этом ряду занимает Конвенция о защите прав человека и основных свобод, заключенная в рамках Совета Европы в 1950 г., которая ратифицирована нашей страной 30 марта 1998 года и вступила в силу для Российской Федерации 5 мая 1998 года, после того как министр иностранных дел Российской Федерации Е.М. Примаков сдал Генеральному секретарю Совета Европы Д. Таршису ратификационную грамоту. Применительно к защите прав человека в Российской Федерации, не принижая значения других международно - правовых актов, именно Конвенция о защите прав человека и основных свобод в практическом плане будет на ближайшие десятилетия той действенной гарантией международно - правовой защиты прав россиян, когда, казалось бы, все внутригосударственные средства защиты уже использованы и не дали результата.

Концептуально, применительно к международно - правовой защите прав человека важно понять, является ли человек (индивид) субъектом международного права и не мешает ли различное отношение к международной правосубъектности индивида реализации его прав, содержащихся в Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Вопрос правосубъектности индивида имеет прежде всего теоретическое значение, поскольку пока ни одна из приведенных ниже концепций никак не сказалась на самой возможности отрицания защиты прав человека в том же Европейском Суде. Как в России, так и в других государствах - участниках Конвенции мы сталкиваемся с различными точками зрения, которые при всем многообразии сводятся к двум: отрицанию международной правосубъектности индивида или ее ограниченному признанию. Отметим, что при всем различии подходов государства признаются основным субъектом международного права, и международное право, бесспорно, регулирует межвластные межгосударственные отношения, в том числе и в области прав человека. Тогда, когда индивид, гражданин того или иного государства не имел прямого непосредственного доступа в международные органы, в том числе в Европейский Суд, вопрос о международной правосубъектности индивида и не возникал. С другой стороны, как представить себе положение внутреннего права (с точки зрения правосубъектности) для человека, участвующего в гражданском или уголовном процессе в качестве потерпевшего, ответчика, истца, наконец, обвиняемого? Согласимся, что вопрос здесь есть. Другое дело, что нельзя отождествлять правосубъектность заявителя во внутреннем праве и в международном праве. Отметим, что окончательный ответ, наверное, сейчас, спустя лишь несколько месяцев действия Конвенции в России, тогда, когда еще ни одно российское дело не рассмотрено Европейским Судом, давать преждевременно, поскольку не все здесь пока ясно. В частности, нужно проанализировать, как будут соотноситься решения Европейского Суда по российским прецедентам с правовой системой Российской Федерации.

Таким образом, напрашивается вывод о том, что истина в вопросе о международной правосубъектности индивида лежит между двумя противоположными, на первый взгляд, крайностями. С одной стороны, никак нельзя отрицать, что международное право регулирует межгосударственные межвластные отношения. С другой стороны, гражданин индивидуально, без согласия своего государства, самостоятельно может обращаться в Европейский Суд по правам человека по поводу нарушения его прав, гарантированных Конвенцией по защите прав человека и основных свобод. Ему, собственно, безразлично, будет ли кто-либо считать его субъектом международного права или нет. Что можно сказать определенно - он будет осознавать себя бенефициарием (пользователем) всех прав и свобод, гарантированных нормами Совета Европы по Конвенции, участником которой является его государство. Этот гражданин относительно защиты своих прав в Европейском Суде автономен от воли своего государства (если считать, что не состоится процедура примирения).

Если же заявление или жалоба гражданина будут удовлетворены Европейским Судом вопреки воле его государства, то объяснить этот факт, с точки зрения теории согласования воль государств, мягко говоря, будет не всегда просто.

Заметим, что в данном случае индивид будет инициатором прецедента, который, как это уже часто встречалось в практике Совета Европы, особенно по процессуальным делам, становится уже и нормой.

Итак, на сегодняшний день можно было бы констатировать следующее.

Ни признание, ни отрицание международной правосубъектности индивида не означает барьера для индивидуального обращения в Европейский Суд по правам человека в Страсбурге. Вопрос правосубъектности никак не влияет на содержание прав и обязанностей сторон в Европейском Суде. Решения Европейского Суда принимаются судьями в личном качестве и не зависят от волеизъявления (несогласия) государства, гражданин которого обратился в Европейский Суд. В случае же согласия государства с заявлением гражданина вопрос решается путем дружественного урегулирования

Вопрос 2

Ответ:

История правового регулирования отношений на континентальном шельфе и в исключительной экономической зоне берет свое начало в XX в.

Принятая 28 сентября 1945 г. вторая прокламация президента США Трумэна «Политика Соединенных Штатов в отношении прибрежного рыболовства в некоторых районах открытого моря» предусматривала, что США ввиду острой необходимости в сохранении и защите рыбных ресурсов создают зоны сохранения в районах открытого моря, прилегающих к побережью Соединенных Штатов, в которых рыболовство развито или может быть в будущем развито и поддерживаться на значительном уровне. Устанавливались два правовых режима рыболовства в таких районах открытого моря:

1) если рыболовство ведут только граждане США, Соединенные Штаты оставляют за собой исключительное право регулирования такого рыболовства и контроля за ним;

2) если рыболовство в таком районе ведут граждане как США, так и других государств, то регулирование таких рыбных промыслов осуществляется по соглашению США с соответствующими государствами.

За прокламацией Трумэна последовала череда односторонних притязаний на прилегающие к территориальному морю районы открытого моря, континентального шельфа под ним и минеральные живые природные ресурсы в этих районах: Аргентины - на континентальный шельф и покрывающие его воды (1946 г.); Панамы - на продукцию морского промысла в пределах континентального шельфа (1946 г.); Чили - на 200-мильную зону шельфа и лежащих вод в целях использования естественных ресурсов (1947 г.); Перу - на 200-мильную зону континентального шельфа (1947 г.) и др.

Ввиду такого широкого подражания примеру США, провозгласивших свои права на континентальный шельф, саму правовую идею и юридическое понятие континентального шельфа часто связывают с прокламацией Трумэна.

Конвенцию ООН по морскому праву 1982 г. называют «Хартия морей». Конвенция вступила в силу в 1994 г. На 1 мая 2002 г. ее участниками являются 138 государств[6]. По количеству участвующих в этом международном договоре государств Конвенция уступает только Уставу ООН.

Континентальный шельф - это прибрежное морское или океаническое мелководье, имеющее аналогичное соседней суше геологическое строение, являющееся наиболее продуктивной и производительной для хозяйственного использования, населенной живыми организмами частью акватории с определенными внутренними и внешними границами.

С точки зрения международного права и континентальный шельф, и исключительная экономическая зона относятся к категории территорий со смешанным правовым режимом.

Статья 76 Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. дает следующее определение континентального шельфа:

«1. Континентальный шельф прибрежного государства включает в себя морское дно и недра подводных районов, простирающиеся за пределы его территориального моря на всем протяжении естественного продолжения его сухопутной территории до внешней границы подводной окраины материка или на расстояние 200 морских миль от исходной линии, от которых отмеряется ширина территориального моря, когда внешняя граница подводной окраины материка не простирается на такое расстояние.

2. Континентальный шельф прибрежного государства не простирается далее пределов, предусмотренных в пунктах 4 - 6.

3. Подводная окраина материка включает находящееся под водой продолжение континентального массива прибрежного государства и состоит из поверхности и недр шельфа, склона и подъема. Она не включает дно океана на больших глубинах, в том числе его океанические хребты или его недра.

4. а). Для целей настоящей Конвенции прибрежное государство устанавливает внешнюю границу подводной окраины материка во всех случаях, когда эта окраина простирается более чем на 200 морских миль от исходных линий, от которых отмеряется ширина территориального моря, с помощью:

(I) линии, проведенной в соответствии с пунктом 7 путем отсчета от наиболее удаленных фиксированных точек, в каждой из которых толщина осадочных пород составляет по крайней мере один процент кратчайшего расстояния от такой точки до подножия континентального склона; либо

(II) линии, проведенной в соответствии с пунктом 7 путем отсчета от фиксированных точек, отстоящих не далее 60 морских миль от подножия континентального склона;

b). Если нет доказательств об обратном, подножие континентального склона определяется как точка максимального изменения уклона в его основании.

5. Фиксированные точки, составляющие линию внешних границ континентального шельфа на морском дне, проведенную в соответствии с пунктом 4 «а» (I) и (II), должны находиться не далее 350 морских миль от исходных линий, от которых отмеряется ширина территориального моря, или не далее 100 морских миль от 2500-метровой изобаты, которая представляет собой линию, соединяющую глубины в 2500 метров.

6. Несмотря на положение пункта 5, на водных хребтах внешней границы континентального шельфа не выходят за пределы 350 морских миль от исходных линий, от которых отмеряется ширина территориального моря. Настоящий пункт не применяется к горным возвышенностям, которые являются естественными компонентами материковой окраины, таким, как ее плато, поднятия, вздутия, банки и отроги»[7].

Федеральный закон «О континентальном шельфе Российской Федерации» от 30 ноября 1995 г. N 187-ФЗ в ст. 1 дал определение и определил границы континентального шельфа Российской Федерации, соответствующие указанной Конвенции.

С учетом положений ст. 2 настоящего Федерального закона внешняя граница континентального шельфа находится на расстоянии 200 морских миль от исходных линий, от которых отмеряется ширина территориального моря, при условии, что внешняя граница подводной окраины материка не простирается на расстояние более чем 200 морских миль.

Статья 5 Конвенции дает определение нормальной исходной линии: «...Нормальной исходной линией для измерения ширины территориального моря является линия наибольшего отлива вдоль берега, указанная на официально признанных прибрежным государством морских картах крупного масштаба».

Другие способы определения прямых исходных линий даны в ст. 7 Конвенции. правосубъектность континентальный шельф равноправие

Федеральный закон от 31 июля 1998 г. N 155-ФЗ «О внутренних морских водах, территориальном море и прилежащей зоне Российской Федерации» в ст. 4 также дает определение исходных линий:

«1. Исходными линиями, от которых отмеряется ширина территориального моря, являются:

- линия наибольшего отлива вдоль берега, указанная на официально изданных в Российской Федерации морских картах;

- прямая исходная линия, соединяющая наиболее удаленные в сторону моря точки островов, рифов и скал в местах, где береговая линия глубоко изрезана и извилиста или где имеется вдоль берега и в непосредственной близости к нему цепь островов;

- прямая линия, проводимая поперек устья реки, непосредственно впадающей в море, между точками на ее берегах, максимально выступающими в море при наибольшем отливе;

- прямая линия, не превышающая 24 морские мили, соединяющая точки наибольшего отлива пунктов естественного входа в залив либо в пролив между островами или между островом и материком, берега которых принадлежат Российской Федерации;

- система прямых исходных линий длиной более чем 24 морские мили, соединяющих пункты естественного входа в залив либо в пролив между островами или между островом и материком, исторически принадлежащими Российской Федерации.

2. Перечень географических координат точек, определяющих положение исходных линий, от которых отмеряется ширина территориального моря, прилежащей зоны Российской Федерации, утверждается Правительством Российской Федерации и публикуется в «Извещениях мореплавателям».

3. Границы территориального моря и исходные линии, от которых отмеряется ширина территориального моря, наносятся на морские карты масштаба 1:200000 - 1:300000, а в случае отсутствия таких карт - на карты масштаба 1:100000 или 1:500000. В отдельных случаях допускаются отступления от указанных масштабов, вызванные спецификой картографирования данного района, особенностями географических условий, степенью точности исходных материалов или другими причинами».

Данные о границах континентального шельфа за пределами 200 морских миль представляются соответствующим сопредельным государством в Комиссию по границам континентального шельфа.

В соответствии с п. 8 ст. 76 Конвенции Комиссия дает прибрежным государствам рекомендации по вопросам, касающимся установления внешних границ их континентального шельфа. Границы шельфа, установленные на основе указанных рекомендаций, являются окончательными и для всех обязательны.

В соответствии со ст. 2 Федерального закона от 30 ноября 1995 г. N 187-ФЗ «О континентальном шельфе Российской Федерации» разделение континентального шельфа, установление условных границ между Российской Федерацией и государствами, побережья которых противолежат побережью Российской Федерации или являются смежными с побережьем Российской Федерации, осуществляется на основе международных договоров Российской Федерации или норм международного права в процессе делимитации.

Вопрос 3

До 1995 г. в России не было законов, устанавливающих правовую основу и принципы безопасности при использовании атомной энергии, защищающих жизнь, здоровье и имущество граждан и окружающую среду от возможных негативных воздействий использования атомной энергии и функционирования ядерного комплекса России. Однако за последние годы в этой области произошли значительные изменения. Приняты и работают базовые законы, регулирующие использование атомной энергии в стране - «Об использовании атомной энергии», «О радиационной безопасности населения РФ», «О финансировании особо радиационно-опасных и ядерно-опасных производств и объектов», «О с??циальных экологических программах реабилитации радиационно загрязненных участков территорий», законодательные акты по социальной защите граждан, пострадавших от радиационных аварий и катастроф и т.д. В развитие указанных законов приняты многочисленные подзаконные нормативные правовые акты, входящие в систему правового регулирования использования атомной энергии в РФ. Особое, концептуальное значение имеют принятые недавно Основы государственной политики в области обес??чения ядерной и радиационной безопасности Российской Федерации на ??риод до 2010 года и дальнейшую ??рс??ктиву (утвержденные Президентом РФ 04.12.2003 г.)

Тот факт, что в нормативном правовом массиве увеличился удельный вес законов (ранее в правовом регулировании преобладали подзаконные акты - правительственные и ведомственные) следует отметить как позитивное явление. Тенденция к примату законодательного регулирования отношений должна служить фактором последовательной реализации конституционного принципа разделения властей и построения в России правового государства.

В то же время, существующее правовое обес??чение деятельности в области использования атомной энергии нельзя признать удовлетворительным, в полной мере обес??чивающим интересы развития ядерного энергетического и ядерного оружейного комплекса страны. Во-??рвых, на протяжении ряда лет не принимаются (или остаются по тем или иным причинам «замороженными» на различных стадиях законодательной процедуры), многочисленные законодательные акты, направленные на регулирование ключевых вопросов атомной энергии в мирных и оборонных целях. Во-вторых, основополагающие законодательные акты, регулирующие вопросы использования атомной энергии, в частности, законы об использовании атомной энергии и о радиационной безопасности населения, требуют дальнейшего развития, внесения изменений и дополнений в те нормы, которые на сегодняшний день уже не отвечают интересам отрасли и не обес??чивают ее эффективного функционирования. В-третьих, проведение современных экономических и организационных реформ и дальнейшее развитие правовой системы России, требуют приведения в соответствие с ними норм атомного законодательства, ставя ??ред последним новые задачи (в частности, в области совершенствования государственного управления и государственного регулирования безопасности в области использования атомной энергии; развития форм собственности и организационно-правовых форм организаций атомной энергетики, а также правового режима их имущества; лицензирования видов деятельности; технического регулирования и т.д.).

Существующее правовое регулирование и основные направления совершенствования законодательства в области использования атомной энергии

1. Федеральный закон «Об использовании атомной энергии» требует дальнейшего развития, внесения изменений и дополнений в те нормы, которые на сегодняшний день уже не отвечают интересам страны и отрасли, и не обес??чивают ее эффективного функционирования. С учетом того, что в условиях рыночной экономики гражданско-правовое регулирование отношений в области использования атомной энергии приобретает особое значение, одним из важных направлений его развития должно стать совершенствование регулирования отношений собственности на объекты использования атомной энергии.

Установленные ст. 5 Закона ограничения в отношении собственности на ядерные материалы и, соответственно, их способности находится в гражданском (имущественном) обороте, не дают возможности использовать в ядерной области новые и эффективные механизмы хозяйствования, например, механизм лизинга тепловыделяющих сборок для ядерных реакторов. Законодательное решение вопроса о расширении рынка услуг в области обращения с отработавшим ядерным топливом ставит вопрос о внесении изменений в ст. 5 в этой части регулирования.

Дальнейшее развитие форм собственности в сфере использования атомной энергии возможно не только путем внесения изменений в ст.5 Закона. Возможности самой этой статьи также еще далеко не исчерпаны; так, ч. 2 ст. 5 установлено, что «не имеющие оборонного назначения ядерные установки и пункты хранения находятся в федеральной собственности, если иное не установлено законом». Разработка федерального закона «О собственности на не имеющие оборонного назначения ядерные установки и пункты хранения» была предусмотрена распоряжением Правительства РФ от 12.03.96 г. № 367-р, что до сих пор не реализовано.

Требует существенных изменений и гражданско-правовой статус организаций атомной энергетики (с учетом, естественно, характера их гражданской правоспособности, владения объектами, изъятыми из гражданского оборота, и осуществления деятельности, представляющей повышенную опасность для окружающих), что также пока не получило адекватного выражения в действующем законодательстве. В ??рвую очередь, это касается таких ас??ктов гражданско-правовой характеристики данных субъектов, как изменение организационно-правовых форм, в кото?ы? могут создаваться эти юридические лица и правового режима их имущества.

2. Проведение адми???тративной реформы в атомной отрасли должно быть скоординировано с задачей совершенствования государственного управления и государственного регулирования безопасности в области использования атомной энергии, особо подчеркнутой в Основах государственной политики в области обес??чения ядерной и радиационной безопасности РФ на ??риод до 2010 г. и дальнейшую ??рс??ктиву, утвержденных Президентом РФ 4 декабря 2003 г. В настоящее время состояние дел с правовым регулированием в этой области вызывает определенные опасения. Указ Президента РФ № 314 от 09.03.2004 г. «О системе и структуре федеральных органов исполнительной власти» кардинальным образом изменил систему государственного управления использованием атомной энергии в стране, упразднив главный штаб государственного управления отраслью - Ми???терство Российской Федерации по атомной энергии. Функции Ми???терства по выработке государственной политики и принятию нормативных правовых актов в установленной сфере деятельности ??реданы вновь образованному Ми???терству по промышленности и энергетике.

Агентство по атомной энергии, созданное Указом, является самым низшим звеном в иерархии федеральных органов исполнительной власти и осуществляет правоприменительные функции, функции по оказанию государственных услуг, ведению реестров, регистров, кадастров и управлению государственным имуществом. Федеральное агентство не вправе осуществлять нормативное правовое регулирование в установленной сфере деятельности, а также функции по контролю и надзору (включая лицензирование), кроме случаев, установленных указом Президента РФ. Федеральная служба по атомному надзору также лишена права осуществлять нормативное правовое регулирование. В то же время осуществление государственного управления и государственного регулирования безопасности при использовании атомной энергии невозможно без правоустанавливающей функции (разработка, утверждение и введение в действие правил и норм в области использования атомной энергии) и других функций, внутренне им присущих. Предусмотренная Указом возможность внесения отдельных изменений в ??речень полномочий указанных органов дополнительным указом Президента дает возможность решить проблему.

Это направление должно быть приоритетным и при дальнейшем совершенствовании законодательного обес??чения деятельности в области использования атомной энергии. Вопросы структуры государственного управления деятельностью в области использования атомной энергии в мирных и оборонных целях, распределения полномочий и ответственности между федеральными органами исполнительной власти по основным вопросам государственного управления использованием атомной энергии и обес??чения ядерной и радиационной безопасности должны быть четко урегулированы на законодательном уровне. При этом следует учитывать и те международные обязательства, которые приняла на себя Российская Федерация как участница международной Конвенции о ядерной безопасности.

3. Использование атомной энергии в оборонных целях представляет собой принципиально важную часть многогранной деятельности, обес??чивающей национальную безопасность России. Особую роль при этом играет деятельность, связанная с разработкой, изготовлением, испытанием, эксплуатацией и утилизацией ядерного оружия и ядерных энергетических установок военного назначения. Однако существующий основополагающий закон «Об использовании атомной энергии» эту деятельность не регулирует. Федеральный закон о ядерном оружии принят Федеральным Собранием России еще в мае 1999 г., но он безнадежно застрял между Федеральным Собранием и аппаратом Президента России; закон о ядерных установках военного назначения еще только разрабатывается.

Несовершенство нормативно-правовой базы в указанной сфере деятельности и, в частности, отсутствие законодательных норм, регулирующих использование атомной энергии в оборонных целях. Сказанное диктует необходимость совершенствования законодательного регулирования как самой деятельности в области разработки, изготовления, испытания, эксплуатации и утилизации ядерного оружия и ядерных установок военного назначения, так и условий ее осуществления - обес??чения безопасности, физической защиты, а также социальной защиты с??циалистов ядерного оружейного комплекса. Ускорение разработки и принятия федеральных законов в этой области является одной из насущных задач атомного законодательства .

4. Несмотря на то, что в РФ существует с??циальный закон «О радиационной безопасности населения», он сегодня не отвечает требованиям дня и нуждается в существенном обновлении. В этих целях необходимо продолжение работы над правовой концепцией новой редакции ФЗ «О радиационной безопасности населения» и на ее основе совершенствование действующих законодательных и иных нормативных правовых актов в области радиационной защиты и радиационной безопасности.

5. Включение в сферу действия Федерального закона «О техническом регулировании» деятельности, связанной с использованием атомной энергии, требующей с??цифических мер обес??чения ядерной и радиационной безопасности, вызывает у с??циалистов справедливые возражения. Не вдаваясь в подробности, следует подчеркнуть, что техническое регулирование деятельности в области использования атомной энергии сформировалось на базе Федерального закона об атомной энергии и принятых в соответствии с ним подзаконных нормативных правовых актов, в том числе правил и норм по безопасности. Переход к техническому регулированию в этой области на основе закона «О техническом регулировании» может привести к разрушению эффективно действующей сегодня системы, противоречит действующему федеральному законодательству и принятой Россией Конвенции о ядерной безопасности.

Наиболее целесообразной была бы разработка с??циального законопроекта «О техническом регулировании деятельности по использованию атомной энергии и обращению с радиоактивными веществами и отходами». С этой целью необходимо также принять Федеральный закон «О внесении изменения в Федеральный закон «О техническом регулировании», исключающий отношения, возникающие при использовании атомной энергии в мирных и оборонных целях и обращении с радиоактивными веществами и отходами из сферы применения Федерального закона «О техническом регулировании» (как это сделано в данном законе в отношении требований к функционированию единой сети связи РФ).

6. Не удается пока создать эффективный правовой режим гражданской ответственности эксплуатирующих организаций и ее финансового обес??чения. В Государственной Думе много лет продолжается работа над проектом Федерального закона «О гражданской ответственности за причинение ядерного вреда и ее финансовом обес??чении», однако его правовая концепция требует дальнейшей научной разработки. Данный законопроект должен быть направлен на определение субъектов гражданской ответственности за ядерный вред, установление оснований и пределов ответственности, создание механизма обязательного финансового обес??чения гражданской ответственности за ядерный вред, одной из основных форм которого является ядерное страхование, а также закрепление дополнительных финансовых гарантий возмещения вреда со стороны государства. Решение этих задач позволит в полной мере обес??чить права лиц, подвергшихся радиационному воздействию, на возмещение причиненного им вреда.

Следовало бы также интенсифицировать работу по ратификации Венской (1963 г.) конвенции о гражданской ответственности за ядерный ущерб. До настоящего времени Россия не является участницей существующего международно-правового режима ответственности за ядерный ущерб (в 1996 г. РФ подписала Венскую конвенцию, но до сих пор ее не ратифицировала). Ратификация Конвенции и принятие национального закона, соответствующего ее положениям, позволит России присоединиться к существующему международно-правовому режиму и тем самым создаст необходимые предпосылки для полноправного выхода на международный ядерный рынок.

7. Актуальной проблемой остается дальнейшее развитие правового регулирования социальной защиты и социальных гарантий работникам объектов использования атомной энергии и населению, проживающему или осуществляющему трудовую деятельность в районах их расположения.

Отдельные меры социальной защиты декларируется в целом ряде законодательных актов (в том числе в Федеральном законе «Об использовании атомной энергии» и в Федеральном законе «О радиационной безопасности населения»). В то же время, несмотря на существующие законодательные предпосылки, механизм социальной защиты граждан РФ в связи с использованием атомной энергии правом не урегулирован и нуждается в разработке.

8. На протяжении ряда лет не принимаются многочисленные законодательные акты, направленные на регулирование ключевых вопросов атомной энергии в мирных и оборонных целях, в частности закон об обращении с радиоактивными отходами и некоторые другие законодательные акты в области использования атомной энергии.

Заключение

Новый для традиционного международного права подход к разрешению теоретического вопроса о международно - правовой правосубъектности индивида не признан, но и не отвергнут. Для российской правовой доктрины он представляет традиционный интерес, и соединение двух позиций позволяет говорить о специальной правосубъектности индивида в Европейском Суде по правам человека, поскольку при этом индивид как бенефициарий Конвенции по защите прав человека и основных свобод автономен. Из сказанного вытекает также, что теория согласования воль государств применительно к прецедентному праву Европейского Суда нуждается в переосмыслении.

Большая советская энциклопедия дает следующее определение делимитации:

«Делимитация границ (от лат. Delimitatio - установление границ) в междунар. праве - определение положения и направления гос. границы по соглашению между сопредельными гос-вами. Фиксируется в соответствующих договорах, которые обычно содержат довольно подробное описание прохождения линии границы на местности, а также могут отсылать к др. документам о Д.г. В соответствии с определенным в договоре положением линии границы она наносится на геогр. карту, к-рая, как правило, является составной частью договора о Д.г. и в этом качестве служит наглядным свидетельством о положении линии границы»

Договор обязывает ядерные державы не помогать другим государствам получать или производить ядерное оружие. Он также поощряет сотрудничество в мирном использовании атомной энергии и проведении мер контроля, направленных на ограничение ядерных вооружений. В отношении ряда стран, не подписавших договор (Израиль, ЮАР, Индия, Пакистан) было известно или предполагалось, что они обладают ядерным оружием.

Нормы международного атомного права, создающие правовые основы деятельности в области использования атомной энергии, должны быть направлены на сбалансированность политических, экономических, оборонных, а также социальных и экологических интересов государства в этой области; прав и охраняемых законом интересов отдельных его граждан. Конечной задачей правового регулирования в области использования атомной энергии является обес??чение безопасного для человека и окружающей природной среды и экономически или военно-политически (при использовании атомной энергии в оборонных целях) целесообразного и эффективного использования атомных технологий. Атомное право должно обес??чивать:

Список литературы

1. Международное право / Под ред. Г. В. Игнатенко, Д. Д. Остапенко. М., 1978. 365с.

2. Международное право / Отв. ред. Г. И. Тункин. М., 1982. 287с.

3. Крылов С. Б. Международный Суд Организации Объединенных Наций. М, 1958. 324с.

4. Анализ, содержащийся в работе Н.В. Захаровой «Под видом обеспечения прав человека». - М.: Юридическая литература. 1971. С. 67 - 86.

5. Курс международного права. В семи томах. Т. 2. М.: Наука, 1989. 441с.

6. Молодцов С.В. Международно-правовой режим открытого моря и континентального шельфа. М., 1960. 345с.

7. Гаврилин Д.А. Имплементация Конвенции ООН по морскому праву 1982 года в правовой системе Российской Федерации: на примере исключительной экономической зоны и континентального шельфа: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2002.

8. Конвенция Организации Объединенных Наций по морскому праву 1982 г. // СЗ РФ. 1997. N 48. Ст. 5493. С. 9701.

9. Большая советская энциклопедия (в 30 томах) / Гл. ред. А.М. Прохоров. 3-е изд. М.: Сов. энциклопедия, 1972. Т. 8. Дебитор-Евкалипт. 1972. 592 с. 22 л. ил., 1 карта вклейка.

10. Институт Государства и права Российской Академии наук Н. А. Ушаков «ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ СИЛЫ В МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЯХ» МОСКВА, 1997.

11. Международное право / Под ред. Г. В. Игнатенко, Д. Д. Остапенко. М., 1978. С. 103-105; Международное право / Отв. ред. Г. И. Тункин. М., 1982. С.81-82.

12. Крылов С. Б. Международный Суд Организации Объединенных Наций. М, 1958. С. 61.

13. Анализ, содержащийся в работе Н.В. Захаровой «Под видом обеспечения прав человека». - М.: Юридическая литература. 1971. С. 67 - 86.

14. Курс международного права. В семи томах. Т. 2. М.: Наука, 1989. С. 152.

15. Молодцов С.В. Международно-правовой режим открытого моря и континентального шельфа. М., 1960. С. 241.

16. Гаврилин Д.А. Имплементация Конвенции ООН по морскому праву 1982 года в правовой системе Российской Федерации: на примере исключительной экономической зоны и континентального шельфа: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2002.

17. Конвенция Организации Объединенных Наций по морскому праву 1982 г. // СЗ РФ. 1997. N 48. Ст. 5493. С. 9701.

18. Большая советская энциклопедия (в 30 томах) / Гл. ред. А.М. Прохоров. 3-е изд. М.: Сов. энциклопедия, 1972. Т. 8. Дебитор-Евкалипт. 1972. С. 113.

Размещено на Allbest.ru